Но эта была Фуджис Гоу, сама Дневная Дева. Значительно усту
пая Эдрии в красоте, она держала в каждой руке по ребенку, один из которых
был белым, а другой черным; оба они лежали, приникнув к ее полным грудям. Да
же когда мул, оскальзываясь, спустился к берегу и пересек ручей, они продо
лжали сосать ее. Затем она бросила уздечку. Мул остановился посреди медл
енного потока. Его темные глаза смотрели прямо на Чернозуба Ц нет, сквоз
ь него.
Он встал, решив больше не прятаться. Переступая через поваленный ствол, о
н понял, что представшее перед ним зрелище принадлежит не к его миру и нет
у него возможности прикоснуться к нему. Он, вне всяких сомнений, знал, что,
если заговорит, она не услышит и если даже посмотрит в упор, то не увидит е
го. Ему казалось, что в одном из своих снов он поменялся с ними местами и те
перь они, а не он, живут в реальности. А он стал сном.
Именно тогда из кустов вышел святой Лейбовиц и взял веревочную уздечку м
ула. Чернозуб узнал его по деревянной статуе, стоявшей в коридоре напрот
ив кабинета аббата, которую в двадцать шестом веке вырезал брат Финго; он
узнал его странную улыбку и взгляд, полный сомнений. Узнал он и легкий при
ятный запах лампадного масла, который повис в воздухе, когда святой прош
ел мимо. Сном был именно он, Чернозуб.
Проезжая мимо него, Фуджис Гоу смотрела в небо. Чернозуб не обратил внима
ния, насколько величествен может быть даже молодой дубок, тонкое перепле
тение ветвей которого вырисовывалось на фоне бледного неба. Один ребено
к, альбинос, был слеп, другой был черен, как Спеклберд. Глазки у обоих были з
акрыты и маленькие кулачки сжаты, словно они, как и Дневная Дева, отвергал
и мир Чернозуба. Лейбовиц в своей грубой рясе, накинутой на плечи, выгляде
л таким же монахом, как, скажем, Топор. Ц Идем, Ц сказал он. После чего подм
игнул и прошел мимо.
Чернозуб последовал за ним; он всегда шел туда, куда вел Лейбовиц. Но тепер
ь он был слаб и, взбираясь на берег, дважды упал. Когда он поднялся на него, о
стальные двое (трое? пятеро?) уже далеко ушли по узкой тропе и их было почти
не различить в сплетении теней. Он заторопился за ними, но его трепала лих
орадка, и хотя шли они неторопливо, он отставал все больше и больше. Ему пр
ишлось снова остановиться, и, должно быть, он уснул. Когда он пришел в себя,
почти стемнело, а они были в непредставимой дали Ц как соринки в глазу, ка
к мерцающие вдалеке точки. Но что-то было не так.
Солнце опускалось за правым плечом. Святой Лейбовиц и Женщина Дикая Лоша
дь шли не на запад, к океану трав, а на юг, к Ханнеган-сити. Хонгин Фуджис Вур
н всегда выбирала своим повелителем того, кто одержал победу, а Ханнеган
выиграл войну. Избирая себе мужа, она выбирала короля, и теперь она была с
Филлипео. Лейбовиц вел ее к нему.
Чернозуб брел себе дальше, надеясь встретить тексаркских солдат, которы
е дадут ему пилюли. Приближалась зима Ц ей предстояло стать зимой 3246 года.
Империя и ее границы были пересмотрены, и те несколько путников, которых
встретил Чернозуб, были пугливы и настороженны. Бредя на запад, каждые не
сколько дней он хоронил трупы. Он больше не был ни кардиналом, ни даже мона
хом.
«Иди и стань отшельником».
Дожди прекратились. Молодых древесных побегов становилось все меньше, а
дорога вела все выше и выше, где под куполом неба открывался мир сплошных
трав. Лихорадка Чернозуба лишь слегка тлела; жар ее и изматывал его, и позв
олял держаться на ногах. В то утро, когда он оставил за спиной последние де
ревья, он увидел высоко над головой огромную птицу. Это был Красный Стерв
ятник, птица папы. Впереди что-то (или кто-то) лежало у дороги. Два небольши
х черных грифа возились там, но плоть еще недостаточно протухла для их кл
ювов. Нимми остановился посмотреть, как Барреган, птица папы (как он воспр
инял ее), спланировала вниз. Пораженные ее размерами, мелкие стервятники,
понурив черноперые головы, отступили, но она не обратила на них внимания,
и скоро они присоединились к ней в ожидании пиршества. Красный Стервятни
к был сильнее, и ему повезло больше, но и он не смог до конца справиться с ещ
е свежим трупом.
С того места, где он сидел на травянистом холмике, Чернозуб не мог разобра
ть, был ли то труп человека. «Накорми голодного, пригрей больного, навести
узника», Ц сказал он вслух, припомнив законы милосердия.
«Погреби мертвого».
Он швырнул камень. Прервавшись, птицы посмотрели на него с похоронной то
ржественностью, после чего, взъерошив перья и почистив клювы, возобновил
и пиршество. При нем все еще был короткий меч Вушина, но он не мог набратьс
я решимости и вступить в ссору с королевой стервятников.
Затем он увидел, как спустился плешивый орел и прогнал всех, даже Баррега
на, Стервятника Войны. Этот плешивый орел был национальной птицей Филлип
ео. Он поклевал труп, а затем потерял к нему интерес и улетел Ц теплый пот
ок воздуха поднял его в небо цвета синего фарфора.
Чернозуб Сент-Джордж встал и побрел посмотреть, что ему осталось хорони
ть. Он надеялся, что это не очередной ребенок.
Глава 33
«И тем не менее пусть все дела
ется сдержанно и неторопливо, ради тех, кто слаб сердцем».
Устав ордена св. Бенедикта, гл
ава 48.
То был отличный год для стервятников. Они сопровождали Чернозуба всю дор
огу обратно в аббатство святого Лейбовица, плавая в необъятности Пустог
о Неба, подобно точкам в глазу. Чернозуб отказался от мысли найти пилюли Х
илберта, но болезнь постепенно оставила его; теперь она лишь чуть тлела. Е
сли его и снедал жар, то это был тот самый жар, который терзал его всю жизнь,
то горение, которое заметили и Амен, и Коричневый Пони, каждый имея в персп
ективе на него свои виды.
Безопасного пути через прерии больше не существовало. Тот, кто направлял
ся к северу от Нэди-Энн, не мог избежать встречи с империей, а на юге Ц стол
кновения с ордами. Обе группы то и дело проникали на территории друг друг
а, но хотя границы спорных земель по обе стороны от Нэди-Энн еще не были ус
тановлены, их можно было миновать, пусть и не без опаски. Королевство Ларе
до к югу от Брейв-Ривер развалилось само собой.
Да и трава, казалось, пожухла, словно стараясь втиснуться в землю. То и дел
о попадались полосы песка и пыли, для пересечения которых требовалось не
менее половины дня. Пустое Небо казалось еще более пустым, чем обычно. Чер
нозуб снова облачился в рясу и по пути бормотал молитвы, перебирая четки.
Но ел ли он? И где он находил воду? Те немногие люди, которых он видел, ехали
верхом и скрывались за горизонтом.
Как-то днем пошел дождь. Но это был легкий дождичек, влага которого тут же
испарялась, вроде того, который порой выпадает в прериях и почти не доход
ит до земли, лишь чуть увлажняя ее, да и эта вода тут же испаряется, стоит то
лько, подобно медленной молнии, блеснуть первым лучам солнца, после того
как облака, словно оседлав своих неторопливых пони, уползают с небосвода
.
Пустое Небо.
Здесь не было ни дорог, ни троп. Чернозуб шел за уходящим солнцем. Сухие ру
сла рек пересекали следы колес фургонов, разбегаясь в самых разных напра
влениях. Несколько человек, которых встретил Чернозуб, были миролюбивы и
поделились едой; трупы, которые попадались ему по пути, он хоронил, пуская
в ход короткий меч, позаимствованный у Топора.
Большую часть времени он двигался в полном одиночестве, сопровождаемый
только своей тенью, которая бежала перед ним по утрам и тащилась сзади, ко
гда спускался вечер. Только к полудню, в самую жару, она покидала его. И зем
ля и небо были тут в своей первозданной сущности, и мир казался более слож
ным и непростым, чем обычно.
Чернозубу не хватало маленького уродца-кугуара с синими ушами. Он думал,
какая судьба постигла Аберлотта, которому так нравились маленькие медн
ые патроны войны. Стал ли он одним из безродных? Или нашел свой последний п
риют в земле прерий?
Эти мысли приходили одна за другой, в соответствии с ритмом шагов… прихо
дили и уходили, молча, как птицы. А случалось, что Чернозуб шел с совершенн
о пустой головой Ц это был дар, которым его наделяло Пустое Небо, и каждый
его шаг сам по себе был молитвой.
Да, то был отличный год для стервятников. Чернозуб видел это по тому, как л
егко они, спугнутые, снимались с места. Их всегда ждало другое пиршество, с
разу же за соседним холмом.
Преподобный Абик Олшуэн умер после очередного удара, и после отбытия вре
мени траура, предписанного бенедиктинским уставом, новым аббатом был из
бран приор Девенди. Придя в монастырь, Чернозуб не испытывал большого же
лания оставаться в нем, хотя с этими старыми глинобитными стенами у него
было связано немало хороших воспоминаний (впрочем, не меньше было и плох
их). История об Эдрии, появившейся как сестра Клер, стала едва ли не легенд
ой, и Чернозуб слышал несколько версий ее. По словам некоторых братьев, он
и были связаны с появлением образа Святой Девы в восточной половине неба
.
Ц Это была Ночная Ведьма, Ц сказал Чернозуб. Ц Она означает войну и сме
рть, а не мир и надежду, Ц по тому, как брат Крапивник и другие осенили себя
крестными знамениями, он понял, что братия не хочет слышать таких слов, хо
тя по-своему они подготовились к войне. Они спрятали религиозные святын
и в самой далекой келье и стерли пыль с пушки, которая осталась после Зайц
а-контрабандиста. Брат-плотник сидел в подвале, выстругивая тяжелые пла
хи для укрепления дверей. Поражение планов нового порядка, которые строи
л Коричневый Пони, свидетельствовало о наступлении новых темных времен.
Почему-то они не пугали Чер-нозуба, он о них даже не думал. Кровь и слезы бы
ли тем океаном, в котором извечно плавало человечество.
Обитель взяла к себе четырех ребятишек из деревни. Двое уже умерли. Похож
е, из пустыни пришли новые болезни.
Придя на могилу Джарада, Чернозуб остановился, глядя в пустую яму, котора
я всегда ждала очередного обитателя. Как объяснил приор Девенди, в солом
енных матах, которыми были обложены ее края, вряд ли имелась необходимос
ть, ибо в этом году дождей было меньше, чем обычно. Могила была так глубока,
что Чернозубу показалось, будто дно ее уходит в непроглядную глубину, гд
е… где…
Покачнувшись, он чуть не упал.
Болезнь Джерарда Ц так называли монахи этот недуг по имени возлюбленно
го собрата, который почти тысячу лет назад был сражен им.
Ц Похоже, ты немного не в себе, Ц сказал приор Девенди. Ц Идем.
Через людные днем помещения монастыря, под старыми знакомыми сводами он
провел Чернозуба в кабинет Олшуэна. Пустив в ход ключик, который на шнурк
е свисал у него с шеи, он открыл ящик стола, извлек из него другой ключ и уже
им открыл шкаф с пыльными бутылками. Приор налил стакан бренди. Чернозуб
чуть не отмахнулся от него, но увидел, что Девенди наливает и второй стака
н для себя.
Ц Орегонский, Ц сказал он. Ц Остался тут как подарок Коричневому Пони,
когда он стал папой Аменом II. Но он перевел папство в Новый Иерусалим, и эта
бутылка так и не была открыта.
Ц А теперь он мертв, Ц сказал Чернозуб. Он никому не рассказывал о подро
бностях сцены в базилике святого Петра Ц только то, что папа мертв.
Ц Он сделал тебя кардиналом, Ц напомнил Девенди. Ц Где твой головной у
бор?
Ц Моя шапка… Я все оставил в прошлом. Подозреваю, что кто бы ни был новым п
апой, он в любом случае разжалует всех кардиналов Коричневого Пони.
Ц Тут тебе нет необходимости быть кардиналом, Ц осторожно улыбнулся Д
евенди. Ц Можешь быть только священником.
Ц Только Ц кем? Ц Чернозуб удивленно посмотрел на старого священника.
Ц Братия хочет избрать тебя аббатом. Для этого ты должен получить рукоп
оложение.
Ц Это невозможно, Ц сказал Чернозуб. Ц Non accepto.
Ц Я тоже так думаю, Ц сказал Девенди. Он не скрывал облегчения. Ц Но я об
ещал, что спрошу у тебя.
Ц У меня нет к этому призвания, Ц сказал Чернозуб. Ц Я был призван к слу
жению папой Аменом II. Я останусь тут на пару ночей, а потом…
Ц На гору Последнего Пристанища?
Ц Думаю, что должен пройти этим путем.
Ц Туда она и ушла, Ц сказал приор Девенди. Ц Ты знаешь, у нее были… м-м-м…
раны, и, покинув аббатство, она осталась у старого еврея. Но я уверен, что ее
там не должно быть.
Чернозуб посмотрел в окно, за которым виднелась Столовая гора. Ее очерта
ния расплывались в струях горячего воздуха, и она казалась миражом.
Ц А старый еврей по-прежнему там?
Да, старый еврей по-прежнему был на месте. Следующим утром Чернозуб остав
ил аббатство, неся с собой дары в виде одеяла, требника, фляжки и буханки х
леба. На полпути вверх по тропе, которая вела к вершине Столовой горы, его
встретил шум осыпающихся камней. Он не обратил на них внимания; это была в
сего лишь галька. Он переступил последнюю трещину, преграждавшую путь, и
перед ним предстал Бенджамин Элеазар бар Иешуа. Он выглядел не старше, че
м десять лет назад Ц или сто лет, насколько было известно Чернозубу.
Ц Это ты, Ц сказал старик. Ц Я подозревал, что это можешь быть только ты.
Ц Коричневый Пони мертв, Ц сказал Чернозуб.
Ц Не только он один, Ц это было все, что ответил старый Бенджамин. Он расс
казал Чернозубу, что Эдрия оставалась у него несколько месяцев, пока не з
ажили ее язвы, а потом она ушла, так ничего и не рассказав о своих планах.
Ц Сильно ли она изменилась?
Ц Изменилась? Ц старый еврей только усмехнулся и покачал головой, дела
я вид, что не понял его. Ц Она никогда не была и никогда не будет лучше. Она
может быть богаче или беднее, она может впасть в грусть, но до конца дней с
воих не будет мудрее, чем она есть сейчас.
Устав и испытывая раздражение от груды пророчеств и парадоксов, обрушив
шихся на него, Чернозуб завернулся в одеяло и сразу же уснул. Он провел у Б
енджамина две ночи и спал в той палатке, где обитала Эдрия. Старый мастер,
когда-то шивший их, никогда не оставался в палатке, если была возможность
избежать этого. Каждую ночь Чернозуб просыпался от шума дождя Ц капли г
улко шлепались о натянутую парусину. Может, старик во сне пускал в ход сво
е искусство заклинателя дождей? Каждую ночь на востоке полыхали сухие мо
лнии; это Женщина Дикая Лошадь увещевала своих детей на равнинах.
На третий день он ушел. Старый еврей наполнил его фляжку водой из водоема
под скалой. Вода была холодной и чистой, и Чернозуб удивился, убедившись, ч
то ее хватило на весь путь до Нового Иерусалима.
Ц Если бы даже она появилась, Ц сказал приор Поющая Корова, когда Черно
зуб оказался в приорстве святого Лейбовица, Ц мне пришлось бы выставит
ь ее. Ты же слышал, что с ней случилось.
Ц Да.
По папской дороге Чернозуб двинулся на север и, очутившись к Мятных гора
х, свернул к Пустой Аркаде. Население Нового Иерусалима заметно уменьшил
ось. Магистр Дион не вернулся с «войны антипапы» (как ее называли даже «пр
ивидения»), и никто не знал о судьбе Эдрии, дочери Шарда, кроме того, что она
после отлучения от церкви направилась в Ларедо. Никто не верил Чернозубу
, когда он рассказывал, что отлучение было отменено папой, который и не был
папой в Новом Риме, а тот больше не был Новым Римом.
Не удалось ее найти и в Валане.
Но довелось встретить Аберлотта, который трудился обыкновенным писцом
на площади святого Джона Ц он сидел у стен Большого зала собора Святого
Престола, неподалеку от дверей старого панского дворца, в котором Амен С
пеклберд произнес свою ныне легендарную семнадцатичасовую речь. Возду
х Валаны был полон знакомых городских запахов конского навоза, еды и дым
а. Улицы кишели людьми; после поражения крестового похода многие Кочевни
ки предпочли осесть на узкой полоске земли, орошаемой текущей с гор водо
й. Они покупали и продавали коров и лошадей, сменив свой образ жизни, чтобы
он соответствовал изменившемуся облику мира.
Ц Я устал быть солдатом, Ц сказал Аберлотт. Ц Не устали ли вы быть карди
налом, ваше преосвященство?
Ц Я больше не кардинал, Ц сказал Чернозуб Ц ирония его старого товарищ
а была, как всегда, утомительна. Под глазом у Аберлотта тянулся длинный шр
ам, который, по его словам, он заработал у ворот Ханнеган-сити, когда текса
ркские войска обошли их с фланга и воины Хонгана Осле попали в засаду. Шра
м хорошо сочетался с его отрубленным ухом.
Ц Я чуть не истек кровью, Ц сказал Аберлотт. Ц Для меня все закончилось
в Ханнеган-сити. Когда сражение завершилось, империя просто сгребла нас,
как изюм для булочек. Многие из Кочевников Ксесача дри Вордара сейчас вл
ились в императорскую гвардию.
Я скитался несколько недель, а затем устроился секретарем при церковник
е из Н'Орка, который прибыл на конклав, но не говорил на ол'заркском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
пая Эдрии в красоте, она держала в каждой руке по ребенку, один из которых
был белым, а другой черным; оба они лежали, приникнув к ее полным грудям. Да
же когда мул, оскальзываясь, спустился к берегу и пересек ручей, они продо
лжали сосать ее. Затем она бросила уздечку. Мул остановился посреди медл
енного потока. Его темные глаза смотрели прямо на Чернозуба Ц нет, сквоз
ь него.
Он встал, решив больше не прятаться. Переступая через поваленный ствол, о
н понял, что представшее перед ним зрелище принадлежит не к его миру и нет
у него возможности прикоснуться к нему. Он, вне всяких сомнений, знал, что,
если заговорит, она не услышит и если даже посмотрит в упор, то не увидит е
го. Ему казалось, что в одном из своих снов он поменялся с ними местами и те
перь они, а не он, живут в реальности. А он стал сном.
Именно тогда из кустов вышел святой Лейбовиц и взял веревочную уздечку м
ула. Чернозуб узнал его по деревянной статуе, стоявшей в коридоре напрот
ив кабинета аббата, которую в двадцать шестом веке вырезал брат Финго; он
узнал его странную улыбку и взгляд, полный сомнений. Узнал он и легкий при
ятный запах лампадного масла, который повис в воздухе, когда святой прош
ел мимо. Сном был именно он, Чернозуб.
Проезжая мимо него, Фуджис Гоу смотрела в небо. Чернозуб не обратил внима
ния, насколько величествен может быть даже молодой дубок, тонкое перепле
тение ветвей которого вырисовывалось на фоне бледного неба. Один ребено
к, альбинос, был слеп, другой был черен, как Спеклберд. Глазки у обоих были з
акрыты и маленькие кулачки сжаты, словно они, как и Дневная Дева, отвергал
и мир Чернозуба. Лейбовиц в своей грубой рясе, накинутой на плечи, выгляде
л таким же монахом, как, скажем, Топор. Ц Идем, Ц сказал он. После чего подм
игнул и прошел мимо.
Чернозуб последовал за ним; он всегда шел туда, куда вел Лейбовиц. Но тепер
ь он был слаб и, взбираясь на берег, дважды упал. Когда он поднялся на него, о
стальные двое (трое? пятеро?) уже далеко ушли по узкой тропе и их было почти
не различить в сплетении теней. Он заторопился за ними, но его трепала лих
орадка, и хотя шли они неторопливо, он отставал все больше и больше. Ему пр
ишлось снова остановиться, и, должно быть, он уснул. Когда он пришел в себя,
почти стемнело, а они были в непредставимой дали Ц как соринки в глазу, ка
к мерцающие вдалеке точки. Но что-то было не так.
Солнце опускалось за правым плечом. Святой Лейбовиц и Женщина Дикая Лоша
дь шли не на запад, к океану трав, а на юг, к Ханнеган-сити. Хонгин Фуджис Вур
н всегда выбирала своим повелителем того, кто одержал победу, а Ханнеган
выиграл войну. Избирая себе мужа, она выбирала короля, и теперь она была с
Филлипео. Лейбовиц вел ее к нему.
Чернозуб брел себе дальше, надеясь встретить тексаркских солдат, которы
е дадут ему пилюли. Приближалась зима Ц ей предстояло стать зимой 3246 года.
Империя и ее границы были пересмотрены, и те несколько путников, которых
встретил Чернозуб, были пугливы и настороженны. Бредя на запад, каждые не
сколько дней он хоронил трупы. Он больше не был ни кардиналом, ни даже мона
хом.
«Иди и стань отшельником».
Дожди прекратились. Молодых древесных побегов становилось все меньше, а
дорога вела все выше и выше, где под куполом неба открывался мир сплошных
трав. Лихорадка Чернозуба лишь слегка тлела; жар ее и изматывал его, и позв
олял держаться на ногах. В то утро, когда он оставил за спиной последние де
ревья, он увидел высоко над головой огромную птицу. Это был Красный Стерв
ятник, птица папы. Впереди что-то (или кто-то) лежало у дороги. Два небольши
х черных грифа возились там, но плоть еще недостаточно протухла для их кл
ювов. Нимми остановился посмотреть, как Барреган, птица папы (как он воспр
инял ее), спланировала вниз. Пораженные ее размерами, мелкие стервятники,
понурив черноперые головы, отступили, но она не обратила на них внимания,
и скоро они присоединились к ней в ожидании пиршества. Красный Стервятни
к был сильнее, и ему повезло больше, но и он не смог до конца справиться с ещ
е свежим трупом.
С того места, где он сидел на травянистом холмике, Чернозуб не мог разобра
ть, был ли то труп человека. «Накорми голодного, пригрей больного, навести
узника», Ц сказал он вслух, припомнив законы милосердия.
«Погреби мертвого».
Он швырнул камень. Прервавшись, птицы посмотрели на него с похоронной то
ржественностью, после чего, взъерошив перья и почистив клювы, возобновил
и пиршество. При нем все еще был короткий меч Вушина, но он не мог набратьс
я решимости и вступить в ссору с королевой стервятников.
Затем он увидел, как спустился плешивый орел и прогнал всех, даже Баррега
на, Стервятника Войны. Этот плешивый орел был национальной птицей Филлип
ео. Он поклевал труп, а затем потерял к нему интерес и улетел Ц теплый пот
ок воздуха поднял его в небо цвета синего фарфора.
Чернозуб Сент-Джордж встал и побрел посмотреть, что ему осталось хорони
ть. Он надеялся, что это не очередной ребенок.
Глава 33
«И тем не менее пусть все дела
ется сдержанно и неторопливо, ради тех, кто слаб сердцем».
Устав ордена св. Бенедикта, гл
ава 48.
То был отличный год для стервятников. Они сопровождали Чернозуба всю дор
огу обратно в аббатство святого Лейбовица, плавая в необъятности Пустог
о Неба, подобно точкам в глазу. Чернозуб отказался от мысли найти пилюли Х
илберта, но болезнь постепенно оставила его; теперь она лишь чуть тлела. Е
сли его и снедал жар, то это был тот самый жар, который терзал его всю жизнь,
то горение, которое заметили и Амен, и Коричневый Пони, каждый имея в персп
ективе на него свои виды.
Безопасного пути через прерии больше не существовало. Тот, кто направлял
ся к северу от Нэди-Энн, не мог избежать встречи с империей, а на юге Ц стол
кновения с ордами. Обе группы то и дело проникали на территории друг друг
а, но хотя границы спорных земель по обе стороны от Нэди-Энн еще не были ус
тановлены, их можно было миновать, пусть и не без опаски. Королевство Ларе
до к югу от Брейв-Ривер развалилось само собой.
Да и трава, казалось, пожухла, словно стараясь втиснуться в землю. То и дел
о попадались полосы песка и пыли, для пересечения которых требовалось не
менее половины дня. Пустое Небо казалось еще более пустым, чем обычно. Чер
нозуб снова облачился в рясу и по пути бормотал молитвы, перебирая четки.
Но ел ли он? И где он находил воду? Те немногие люди, которых он видел, ехали
верхом и скрывались за горизонтом.
Как-то днем пошел дождь. Но это был легкий дождичек, влага которого тут же
испарялась, вроде того, который порой выпадает в прериях и почти не доход
ит до земли, лишь чуть увлажняя ее, да и эта вода тут же испаряется, стоит то
лько, подобно медленной молнии, блеснуть первым лучам солнца, после того
как облака, словно оседлав своих неторопливых пони, уползают с небосвода
.
Пустое Небо.
Здесь не было ни дорог, ни троп. Чернозуб шел за уходящим солнцем. Сухие ру
сла рек пересекали следы колес фургонов, разбегаясь в самых разных напра
влениях. Несколько человек, которых встретил Чернозуб, были миролюбивы и
поделились едой; трупы, которые попадались ему по пути, он хоронил, пуская
в ход короткий меч, позаимствованный у Топора.
Большую часть времени он двигался в полном одиночестве, сопровождаемый
только своей тенью, которая бежала перед ним по утрам и тащилась сзади, ко
гда спускался вечер. Только к полудню, в самую жару, она покидала его. И зем
ля и небо были тут в своей первозданной сущности, и мир казался более слож
ным и непростым, чем обычно.
Чернозубу не хватало маленького уродца-кугуара с синими ушами. Он думал,
какая судьба постигла Аберлотта, которому так нравились маленькие медн
ые патроны войны. Стал ли он одним из безродных? Или нашел свой последний п
риют в земле прерий?
Эти мысли приходили одна за другой, в соответствии с ритмом шагов… прихо
дили и уходили, молча, как птицы. А случалось, что Чернозуб шел с совершенн
о пустой головой Ц это был дар, которым его наделяло Пустое Небо, и каждый
его шаг сам по себе был молитвой.
Да, то был отличный год для стервятников. Чернозуб видел это по тому, как л
егко они, спугнутые, снимались с места. Их всегда ждало другое пиршество, с
разу же за соседним холмом.
Преподобный Абик Олшуэн умер после очередного удара, и после отбытия вре
мени траура, предписанного бенедиктинским уставом, новым аббатом был из
бран приор Девенди. Придя в монастырь, Чернозуб не испытывал большого же
лания оставаться в нем, хотя с этими старыми глинобитными стенами у него
было связано немало хороших воспоминаний (впрочем, не меньше было и плох
их). История об Эдрии, появившейся как сестра Клер, стала едва ли не легенд
ой, и Чернозуб слышал несколько версий ее. По словам некоторых братьев, он
и были связаны с появлением образа Святой Девы в восточной половине неба
.
Ц Это была Ночная Ведьма, Ц сказал Чернозуб. Ц Она означает войну и сме
рть, а не мир и надежду, Ц по тому, как брат Крапивник и другие осенили себя
крестными знамениями, он понял, что братия не хочет слышать таких слов, хо
тя по-своему они подготовились к войне. Они спрятали религиозные святын
и в самой далекой келье и стерли пыль с пушки, которая осталась после Зайц
а-контрабандиста. Брат-плотник сидел в подвале, выстругивая тяжелые пла
хи для укрепления дверей. Поражение планов нового порядка, которые строи
л Коричневый Пони, свидетельствовало о наступлении новых темных времен.
Почему-то они не пугали Чер-нозуба, он о них даже не думал. Кровь и слезы бы
ли тем океаном, в котором извечно плавало человечество.
Обитель взяла к себе четырех ребятишек из деревни. Двое уже умерли. Похож
е, из пустыни пришли новые болезни.
Придя на могилу Джарада, Чернозуб остановился, глядя в пустую яму, котора
я всегда ждала очередного обитателя. Как объяснил приор Девенди, в солом
енных матах, которыми были обложены ее края, вряд ли имелась необходимос
ть, ибо в этом году дождей было меньше, чем обычно. Могила была так глубока,
что Чернозубу показалось, будто дно ее уходит в непроглядную глубину, гд
е… где…
Покачнувшись, он чуть не упал.
Болезнь Джерарда Ц так называли монахи этот недуг по имени возлюбленно
го собрата, который почти тысячу лет назад был сражен им.
Ц Похоже, ты немного не в себе, Ц сказал приор Девенди. Ц Идем.
Через людные днем помещения монастыря, под старыми знакомыми сводами он
провел Чернозуба в кабинет Олшуэна. Пустив в ход ключик, который на шнурк
е свисал у него с шеи, он открыл ящик стола, извлек из него другой ключ и уже
им открыл шкаф с пыльными бутылками. Приор налил стакан бренди. Чернозуб
чуть не отмахнулся от него, но увидел, что Девенди наливает и второй стака
н для себя.
Ц Орегонский, Ц сказал он. Ц Остался тут как подарок Коричневому Пони,
когда он стал папой Аменом II. Но он перевел папство в Новый Иерусалим, и эта
бутылка так и не была открыта.
Ц А теперь он мертв, Ц сказал Чернозуб. Он никому не рассказывал о подро
бностях сцены в базилике святого Петра Ц только то, что папа мертв.
Ц Он сделал тебя кардиналом, Ц напомнил Девенди. Ц Где твой головной у
бор?
Ц Моя шапка… Я все оставил в прошлом. Подозреваю, что кто бы ни был новым п
апой, он в любом случае разжалует всех кардиналов Коричневого Пони.
Ц Тут тебе нет необходимости быть кардиналом, Ц осторожно улыбнулся Д
евенди. Ц Можешь быть только священником.
Ц Только Ц кем? Ц Чернозуб удивленно посмотрел на старого священника.
Ц Братия хочет избрать тебя аббатом. Для этого ты должен получить рукоп
оложение.
Ц Это невозможно, Ц сказал Чернозуб. Ц Non accepto.
Ц Я тоже так думаю, Ц сказал Девенди. Он не скрывал облегчения. Ц Но я об
ещал, что спрошу у тебя.
Ц У меня нет к этому призвания, Ц сказал Чернозуб. Ц Я был призван к слу
жению папой Аменом II. Я останусь тут на пару ночей, а потом…
Ц На гору Последнего Пристанища?
Ц Думаю, что должен пройти этим путем.
Ц Туда она и ушла, Ц сказал приор Девенди. Ц Ты знаешь, у нее были… м-м-м…
раны, и, покинув аббатство, она осталась у старого еврея. Но я уверен, что ее
там не должно быть.
Чернозуб посмотрел в окно, за которым виднелась Столовая гора. Ее очерта
ния расплывались в струях горячего воздуха, и она казалась миражом.
Ц А старый еврей по-прежнему там?
Да, старый еврей по-прежнему был на месте. Следующим утром Чернозуб остав
ил аббатство, неся с собой дары в виде одеяла, требника, фляжки и буханки х
леба. На полпути вверх по тропе, которая вела к вершине Столовой горы, его
встретил шум осыпающихся камней. Он не обратил на них внимания; это была в
сего лишь галька. Он переступил последнюю трещину, преграждавшую путь, и
перед ним предстал Бенджамин Элеазар бар Иешуа. Он выглядел не старше, че
м десять лет назад Ц или сто лет, насколько было известно Чернозубу.
Ц Это ты, Ц сказал старик. Ц Я подозревал, что это можешь быть только ты.
Ц Коричневый Пони мертв, Ц сказал Чернозуб.
Ц Не только он один, Ц это было все, что ответил старый Бенджамин. Он расс
казал Чернозубу, что Эдрия оставалась у него несколько месяцев, пока не з
ажили ее язвы, а потом она ушла, так ничего и не рассказав о своих планах.
Ц Сильно ли она изменилась?
Ц Изменилась? Ц старый еврей только усмехнулся и покачал головой, дела
я вид, что не понял его. Ц Она никогда не была и никогда не будет лучше. Она
может быть богаче или беднее, она может впасть в грусть, но до конца дней с
воих не будет мудрее, чем она есть сейчас.
Устав и испытывая раздражение от груды пророчеств и парадоксов, обрушив
шихся на него, Чернозуб завернулся в одеяло и сразу же уснул. Он провел у Б
енджамина две ночи и спал в той палатке, где обитала Эдрия. Старый мастер,
когда-то шивший их, никогда не оставался в палатке, если была возможность
избежать этого. Каждую ночь Чернозуб просыпался от шума дождя Ц капли г
улко шлепались о натянутую парусину. Может, старик во сне пускал в ход сво
е искусство заклинателя дождей? Каждую ночь на востоке полыхали сухие мо
лнии; это Женщина Дикая Лошадь увещевала своих детей на равнинах.
На третий день он ушел. Старый еврей наполнил его фляжку водой из водоема
под скалой. Вода была холодной и чистой, и Чернозуб удивился, убедившись, ч
то ее хватило на весь путь до Нового Иерусалима.
Ц Если бы даже она появилась, Ц сказал приор Поющая Корова, когда Черно
зуб оказался в приорстве святого Лейбовица, Ц мне пришлось бы выставит
ь ее. Ты же слышал, что с ней случилось.
Ц Да.
По папской дороге Чернозуб двинулся на север и, очутившись к Мятных гора
х, свернул к Пустой Аркаде. Население Нового Иерусалима заметно уменьшил
ось. Магистр Дион не вернулся с «войны антипапы» (как ее называли даже «пр
ивидения»), и никто не знал о судьбе Эдрии, дочери Шарда, кроме того, что она
после отлучения от церкви направилась в Ларедо. Никто не верил Чернозубу
, когда он рассказывал, что отлучение было отменено папой, который и не был
папой в Новом Риме, а тот больше не был Новым Римом.
Не удалось ее найти и в Валане.
Но довелось встретить Аберлотта, который трудился обыкновенным писцом
на площади святого Джона Ц он сидел у стен Большого зала собора Святого
Престола, неподалеку от дверей старого панского дворца, в котором Амен С
пеклберд произнес свою ныне легендарную семнадцатичасовую речь. Возду
х Валаны был полон знакомых городских запахов конского навоза, еды и дым
а. Улицы кишели людьми; после поражения крестового похода многие Кочевни
ки предпочли осесть на узкой полоске земли, орошаемой текущей с гор водо
й. Они покупали и продавали коров и лошадей, сменив свой образ жизни, чтобы
он соответствовал изменившемуся облику мира.
Ц Я устал быть солдатом, Ц сказал Аберлотт. Ц Не устали ли вы быть карди
налом, ваше преосвященство?
Ц Я больше не кардинал, Ц сказал Чернозуб Ц ирония его старого товарищ
а была, как всегда, утомительна. Под глазом у Аберлотта тянулся длинный шр
ам, который, по его словам, он заработал у ворот Ханнеган-сити, когда текса
ркские войска обошли их с фланга и воины Хонгана Осле попали в засаду. Шра
м хорошо сочетался с его отрубленным ухом.
Ц Я чуть не истек кровью, Ц сказал Аберлотт. Ц Для меня все закончилось
в Ханнеган-сити. Когда сражение завершилось, империя просто сгребла нас,
как изюм для булочек. Многие из Кочевников Ксесача дри Вордара сейчас вл
ились в императорскую гвардию.
Я скитался несколько недель, а затем устроился секретарем при церковник
е из Н'Орка, который прибыл на конклав, но не говорил на ол'заркском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64