Вушин продолжал сидеть на корточках рядом с троном, прикрыв, как при моли
тве, узкие глаза. За троном в дрожащих отсветах свечей мерцало лицо Свято
й Девы. Пройдя под ней, Чернозуб по дуге медленно направился к сохранивше
йся задней стене собора. Да, точно, по губе у нее полз червяк. Или же она высу
нула язык. Черный и раздвоенный. А может, так упала тень от свечей
. Ora pro nobis nunc et in hora mortis nostrae!
Молись за нынешнее и в час нашей смерти (лат.).

В задней части собора была дверь. На полпути к ней Чернозуб услышал резки
й шипящий звук, словно кто-то с силой выдохнул. Он узнал его: так Вушин вытя
гивал меч из ножен. Затем он услышал бормотание на латыни. К удивлению Чер
нозуба, папа, менее всего придерживавшийся ортодоксальных взглядов, чит
ал символ веры. Как ему ни хотелось ускорить шаг, Чернозуб остановился и п
рислушался. «Верую в единого Бога, всемогущего Отца, создателя земли и не
ба, всего сущего, видимого и невидимого, и в единого Господа нашего Иисуса
Христа…» Ц еще не окончив, папа перешел к символу веры Атанасиуса: Ц «…И
в единую Святую Римско-католическую апостольскую церковь, вне которой н
ет ни спасения, ни отпущения грехов Ц unam samctam Ecclesiam Romanum etiam Apostolicam, extra quam neque salus est neque remissio peccatorum…»
Ц Теперь? Ц это был голос Топора. Чернозуб остановился, боясь обернутьс
я, и услышал шорох шелка. Элия Коричневый Пони, папа Амен II, что-то утвердит
ельно пробормотал, вставая на колени перед троном. Свист меча, прорезавш
его воздух, сменился мясистым хрустом плоти и треском костей, за которым
и последовал гулкий удар упавшей головы и плеск жидкости, хлынувшей на з
амусоренный пол.
Чернозуб со всех ног бросился к выходу. Он уже был почти в дверях, когда ег
о остановил надломленный голос Вушина:
Ц Прежде чем уйдешь, помоги мне, прошу тебя!
Чернозуб снова остановился, но на этот раз повернулся. Он увидел, что Топо
р сидит на полу рядом с трупом. Вушин вынул из-за пояса второй меч, коротки
й, и прижал его к животу. Прижимая его одной рукой, другой он поднял окрова
вленный длинный меч и бросил его монаху. Меч упал у его ног, зазвенев на ка
менном полу подобно колоколу
Замотав головой, Чернозуб переступил через него и кинулся к воину.
Ц Нет! Ц решительно сказал он. Ц Неужели ты сейчас бросишь своего хозя
ина?
Вушин посмотрел на груду окровавленного шелка рядом с собой, поднял глаз
а на Чернозуба и с такой силой прижал клинок к животу, что потекла кровь. П
отом застонал и снова с мольбой посмотрел на Чернозуба.
Нимми поднял длинный меч. Но вместо того чтобы взмахнуть им, он оперся на н
его, как на посох.
Ц Враг твоего хозяина продолжает жить, Ц сказал он. Ц Если хочешь, може
шь распороть себе живот, но, прежде чем я помогу тебе умереть, я бы хотел ус
лышать, как ты воскликнешь: «Да здравствует Филлипео Харг!»
Вушин отвел лезвие от тела и сказал что-то на незнакомом языке Ц явно про
клятие. Опустившись на колени, Чернозуб осмотрел его рану. Она сильно кро
воточила, но видно было, что лезвие не проникло глубоко в брюшную полость.
Он помог старому воину встать на ноги и, снова опустившись на колени, отор
вал кусок белого шелка от сутаны папы, который вручил Топору, чтобы тот за
жал рану.
Взяв голову Коричневого Пони, Вушин приложил ее к телу, после чего накрыл
и то и другое тюремным одеялом, очевидно, забыв, что оно принадлежит Черно
зубу.
Ц Должны ли мы похоронить его? Вушин покачал головой.
Ц Он хотел именно этого. «Оставь меня Баррегану, Стервятнику Войны».
Ц Его невесте, Ц сказал Чернозуб. Он поискал Ночную Ведьму, но она исчез
ла. Вернулась Дева с ее излучающим сияние ребенком и мягкой улыбкой. Посм
отрев на неподвижное тело Коричневого Пони, прикрытое одеялом, Чернозуб
почувствовал, что, как ни странно, он не в силах сдвинуться с места. Так мно
го было отдано служению этому мирскому человеку после того, как он остав
ил аббатство. Но кем или чем был Коричневый Пони, которому он служил? «Допо
длинно ли мы знаем, что есть то, чему мы служим?» Ц задумался Чернозуб. И ту
т же устыдился. Разве он не брат альбертианского ордена святого Лейбовиц
а? Почему он так долго хотел освободиться от своих обетов, если обеты ниче
го не значат?
Топот копыт был уже совсем близко; он стал слышен на площади перед соборо
м, а потом на нижних широких ступенях. На мгновение у Чернозуба мелькнула
мысль выйти наружу и сдаться. Ему дадут пилюли, которые ему так нужны, а мо
жет, его ждет смерть.
Но нет. Оправившись, Вушин вложил в ножны длинный меч. Вслед за ним Чернозу
б вышел в заднюю дверь собора. У святого Петра больше нечего было делать. В
город вернулись псы и бродили по улицам, вынюхивая запахи свежей крови и
смерти. Где это было написано? «И псы съели тело ея и был труп Иезавели на у
частке Израильском…»
Спускаясь вслед за Вушином по улице к реке, Чернозуб услышал топот конск
их копыт в кафедральном соборе святого Петра, а затем возбужденные голос
а вокруг мертвого тела папы Амена II.

Глава 32

«И теперь могут они, даже не пр
ибегая к Божьей помощи, с помощью своей руки преодолеть пороки плоти и св
ои гнусные мысли».
Устав ордена св. Бенедикта, гл
ава 1.

Два дня, не переставая, шел дождь. Низко над головой висела тяжелая пелена
, не имевшая ничего общего с яркой высотой Пустого Неба прерий, она угнета
ла Чернозуба еще больше, чем сам дождь, который, по сути дела, был всего лиш
ь надоедливой моросью. Он плелся за Вушином, а тот следовал за небольшим о
бозом фургонов и скота, направлявшимся к Народу Уотчитаха. Компания была
сборная, но все же идти с ней было лучше, чем путешествовать в одиночку. Фе
рмеры говорили на ломаном языке Кузнечиков, пересыпанном выражениями н
а ол'заркском с примесью староанглийского церковного. Чернозуб прикину
л, что на появление этого диалекта повлияло близкое присутствие Нового Р
има. Сначала ему было трудно понимать его, но помог талант к языкам, и он не
без удивления определил источники лексики и выяснил, что диалект доволь
но беден в оттенках и тонкостях, хотя, возможно, это он сам плохо понимал е
го или же фермеры невнятно изъяснялись.
Среди них было несколько женщин. Явным лидером в обозе был фермер из «при
видений» (как предположил Чернозуб) по имени Пфарфен. У него была дочь, кра
сивая девушка, если не считать ее огромных, как у уродцев, ушей и рук, котор
ые она все время загадочно скрывала под лохмотьями. Пфарфен держал ее в ф
ургоне, где она весь день, занятая шитьем, пела, а по ночам, как, обеспокоивш
ись, выяснил Чернозуб, сексуально обслуживала отца, когда фургон вместе
с остальными останавливался на обочине грязной дороги.
Святой Город остался далеко позади Ц он продолжал гореть, и когда на сев
еро-востоке низкие облака расползались, было видно, что горизонт затяну
т дымной пеленой. Армия, ушедшая на юг вместе с Хонганом Осле, была разгром
лена и обратилась в беспорядочное бегство, и теперь редеющий поток бежен
цев на юг сталкивался с беженцами на север, которых становилось все боль
ше Ц эта сумятица напоминала заторы на дорогах или стада, бредущие неве
домо куда. Сходя с дороги, беженцы заполняли все еще зеленые луга, которые
под ногами, колесами и копытами быстро превращались в болотистые трясин
ы. Хотя все пользовались наречиями языка Кузнечиков, нетрудно было отлич
ить воинственных Кочевников от полуцивилизованных фермеров Ханнегана
: многие из беженцев, направлявшихся к северу, были ранены и большая их час
ть имела при себе оружие. Некоторые ехали верхом и с тревогой и гневом пог
лядывали на церковное облачение Чернозуба.
Ц Брось, Нимми, Ц говорил Топор каждый раз, когда Чернозуб изъявлял жел
ание узнать о кампании Ксесача. Он спешил скорее добраться до Ханнеган-с
ити. Когда Чернозуб отказался стать при нем кейсаку и помочь ему вспорот
ь себе живот, морщинистый старый воин пересмотрел цель своего существов
ания. Чернозуб подозревал, в чем она сейчас заключалась, но спросить не ос
меливался. Топор обладал странной способностью идти весь день без крошк
и пищи и при этом отнюдь не выглядел изнуренным. Чернозуба это не устраив
ало, ибо, как и все монахи, он испытывал склонность к обеденной трапезе; но
поскольку он всегда помогал вытаскивать фургоны, когда те застревали в к
олее, его охотно приглашали к утреннему костру и к скудному обеду. Река, ос
тавшаяся где-то на востоке, стала далеким воспоминанием. Теперь им то и де
ло встречались текущие в низинах потоки; каждый день приходилось пересе
кать не менее двух из них, и некоторые были так глубоки, что брод представл
ял немалые трудности. У каждой переправы громоздились груды брошенных и
непохороненных тел Ц лежали они в странных позах, словно хотели выбрать
ся из земли, а не скрыться в ней. Проходящие мимо беженцы делали вид, что не
замечают их, и приказывали детям отворачиваться в другую сторону. Но дет
и всегда понимали войну лучше, чем взрослые. Смерть почти не интересовал
а их, она не вызывала у них ни ужаса, ни содрогания, которое испытывали взр
ослые, когда слышали шелест крыльев.
Небо над головой было черным от стервятников, описывавших широкие круги.

Подданные Баррегана.
Фермеры-привидения, с которыми путешествовали Топор и Чернозуб, терпимо
относились к его тонзуре и облачению, тем более что он не надевал шапку, к
оторую держал за пазухой. Тем не менее он не мог отделаться от чувства бес
покойства. Насколько ему было известно, над ним еще висел смертный приго
вор, вынесенный Ханнеганом. Тот приговор, в результате которого он получ
ил пилюли Хилберта, которых почти не осталось. Если, оставляя Новый Рим, он
принимал их по три в день, то сейчас снизил дозу до одной, принимая ее по ут
рам вместе с кукурузной размазней. Их осталось всего две к тому дню, когда
Чернозуб увидел трех братьев-монахов, распятых на обочине, но было невоз
можно определить, сделали это тексаркские солдаты или разгневанные Коч
евники, которые, потерпев поражение, лишились обещанной им возможности р
азграбить Ханнеган-сити. Барреган был полон радости пиршества, и от тел п
очти ничего не осталось.
Ц Идем, Ц сказал Топор, и, сотворив торопливую молитву, Чернозуб кинулс
я догонять своих спутников. Он подумал было, что стоило бы похоронить пок
ойников, но пока еще ему не хотелось самому пополнить их число. Кроме того
, он не хотел остаться в одиночестве.
На следующий день он принял предпоследнюю пилюлю. В полдень они миновали
еще двух священнослужителей, свисавших со столбов у глинистой обочины.
Похоже, что их сначала распяли, а потом забросали камнями и утыкали стрел
ами, так что смерть смилостивилась над ними. На их лицах читалась едва ли н
е умиротворенность, словно они только что открыли дверь, ведущую к смерт
и. Чернозуб долго рассматривал их. Казалось, он их знал. Знал не в лицо, хотя
, по правде говоря, все люди казались ему похожими друг на друга и все похо
дили на его преосвященство кардинала Чернозуба Сент-Джорджа, дьякона со
бора святого Мейси Ц особенно в эти дни, когда он все чаще и чаще начинал
задумываться, что подступают сумерки его земного бытия, пусть даже им ещ
е долго предстоит длиться. Для него они походили на всех монахов, распяты
х на кресте жизни. Это был не их мир.
Ц Идем, Ц сказал Топор.
Ц Иди вперед, Ц ответил Чернозуб. Ц Я догоню.
«Накорми голодного, прикрой нагого, похорони мертвого». Он взял у Вушина
короткий меч и с его помощью похоронил этих двоих на обочине дороги. Заве
ршая работу, он навалил на могилу камни и воткнул в нее перекрещенные пал
ки. Когда он закончил, уже стемнело. Не желая брести ночью в одиночестве, о
н уснул в пустой грязной промоине у дороги, подложив под голову, как подуш
ку, измазанную кардинальскую шапку.
На следующее утро он принял последнюю пилюлю и, хотя небо прояснилось, пр
еисполнился ужаса. Он торопливо шел почти весь день, надеясь нагнать фер
меров-привидений и Топора. Те немногие беженцы, которых он встречал по пу
ти, с любопытством смотрели на него, но оставляли в покое. Но он помнил обл
ик распятых церковников, и его не покидало чувство страха. Он спрятал кра
сную шапку под кустом, и в конце дня ему представилась возможность избав
иться и от рясы Ц он стянул с трупа фермера, который лежал у дороги, брюки
и куртку. Покойник был еще не старым. Взяв одежду, монах похоронил его. «По
гребай мертвых, одевай нагих».
От кардинальской шапки он избавился без больших угрызений совести, но во
т расстаться с груботканой коричневой рясой ордена Лейбовица оказалос
ь куда сложнее. Поколебавшись, Чернозуб скатал ее в узел и прихватил с соб
ой. Теперь он снова чувствовал себя пилигримом или простым книгоношей.
Когда он направился на юго-запад, над ним висело чистое небо, испятнанное
лишь крошечными, точно точки, фигурками стервятников.
Лихорадка Хилберта не отпускала его и в дороге. Чернозуб не испытывал го
лода, и через несколько дней у него прекратилось расстройство желудка, н
о вместе с тем он стал терять силы. Путников встречалось все меньше и мень
ше, да и те говорили лишь на ол'заркском или вообще молчали. Поток беженцев
превратился в ручеек. Некоторые пересекали Грейт-Ривер, надеясь, что вод
ное пространство защитит их от посягательств и солдат Филлипео, и против
остоящих им Кочевников, которых они продолжали воспринимать как воинст
во антипапы. Остальные просто исчезали в лесах, где им предстояло скрыва
ться, умирать или ждать встреч с соседями или родственниками.
Чернозуб так и не нагнал свои фургоны. Он уже потерял Коричневого Пони, а т
еперь потерял и Топора. Когда дорога раздвоилась, он пошел на запад, чтобы
утреннее солнце светило ему в спину, хотя он знал, что Вушин должен был нап
равиться на юг, к Ханнеган-сити. Чернозуб испытывал голод по Пустому Небу
. Лихорадка была одним из его спутников, а другим было сознание. Часто они
обретали человеческий облик, и как-то раз, переходя небольшой ручей (по ме
ре того как он все дальше уходил на запад, они становились все мельче и мел
ьче), он увидел, что на другом берегу его ждет Спеклберд. Чернозуб заторопи
лся к нему, но когда вскарабкался на берег, чернокожего старика с лицом ку
гуара там не оказалось. В другой раз он увидел Эдрию, стоящую в дверях забр
ошенной хижины. Иллюзия, если это было иллюзией, была так сильна, что, взби
раясь к Эдрии по склону холма, он слышал ее пение. Но в хижине он нашел толь
ко мертвого старика, на руках у которого плакал ребенок.
Он дождался, пока ребенок умер, после чего похоронил их в одной могиле.
«Погребай мертвых».
Изо дня в день стояла сухая жара, и наконец хлынул ливень, о приближении ко
торого возвестили молнии с громом. Дождь обрушился сплошной стеной, прев
ратив дороги в скопище непролазной грязи. Лихорадка Хилберта тут же дала
о себе знать, и теперь уже Чернозуб не мог без еды идти милю за милей. Эти до
лгие дни в жару напомнили ему томление постов, когда послушником он иска
л своего призвания и думал, что обретет его среди книжников обители свят
ого Лейбовица. И разве он не нашел его? Он потерял аббатство и его братию, и
теперь у него есть та свобода, к которой он так рвался. Он даже был самим па
пой освобожден от своих обетов. Но, может, он просто обрел новые цепи? «Иди
и стань отшельником».
В тот день, когда Чернозуб увидел святого Лейбовица и Женщину Дикую Лоша
дь, он все утро брел по открытой прерии, перемежаемой редкими рощицами. Ег
о беспокоило, что тут могли бродить разбойники, ибо он несколько раз встр
ечал у дороги следы стоянок, где еще тлели остатки костров, но никто так и
не попался ему на глаза. Он решил было накинуть рясу, но передумал. Даже те,
кто не испытывал ненависти к Церкви за то, что она сделала с их миром, част
о считали, что она весьма богата и посему даже бродячий монах может стать
желанной поживой для грабителей с большой дороги.
К полудню он стал отчетливо чувствовать, что за ним кто-то идет. Каждый ра
з, пересекая возвышенные места, он оглядывался Ц дорога была пуста, и он в
идел только стервятников, которые кружили на юге и востоке. Чернозуб с ра
достью убедился, что миновал ту неопределенную границу, где лес уступает
место траве, но чувство, что за ним следят, не покидало его. Оно было настол
ько остро, что когда он пересек очередной ручей, то спрятался за стволом р
ухнувшего сикомора и стал наблюдать.
И конечно же, между деревьями показался белый красноухий мул и стал спус
каться к топкому берегу. Сначала Чернозубу показалось, что женщина в сед
ле была Эдрией с близнецами на руках Ц теми, кого она с его помощью обрела
под водопадом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64