Кард
инал Ри очень богат, но он взял с собой лишь такую долю состояния, которую
во время путешествия способны защищать шестеро стражников, и он нуждает
ся в кредитах, дабы обеспечить свой семье подобающие удобства. Многие ку
пцы в Баланс уже предложили ему кредит после того, как Коричневый Пони ус
тно поручился за него (но отказался заверить своей подписью его расписки
).
Кардинал Сорели Науйотт из Орегона, сам кандидат в папы, очень тепло встр
етил азиатского прелата, а кардинал Эммери Булдирк, аббатисса из Н'Орка, н
емедленно подружилась со сверхсвященными женами Ри и предложила им пол
ьзоваться гостеприимством снятых ею апартаментов. Ри разрешил без особ
ой охоты Ц лишь после того, как ему рассказали об отношении города к его д
ополнительным женщинам. Хотя, поскольку ему нездоровилось Ц личный вра
ч кардинала упомянул о дыхании дракона с гор, Ц он не испытывал необходи
мости в своих дамах. Среди кардиналов, конечно, имелись и другие женатые, н
о большинство из них были мирянами или дьяконами, да и те оставили своих ж
ен дома.
Как ни странно, самый влиятельный прелат на континенте, кардинал Урион Б
енефез, архиепископ Тексарка, запаздывал на конклав. От него пришло теле
графное сообщение, что он хотел бы провести пасхальную мессу в своем каф
едральном соборе в присутствии своей паствы и Ханнегана.
Коричневый Пони и его новые помощники обитали в Вала-не уже неделю, когда
Чернозуб решил исповедаться. Кардинал, всегда благодушно относившийся
к личным проблемам маленького монаха, одинокого в этом чужом городе, орг
анизовал ему встречу со священником, с которым хотел свести Нимми.
Преподобный Амен Спеклберд, O.D.D. (Ordo Dominae Desertarum
Орден Девы Пустыни (лат.).
), в одиночестве обитал в пещере, вырытой в склоне холма. Какой-то кам
енотес, вооружившись инструментами, вырубил нишу, спрямил проход в нее, у
глубил, после чего заполнил провал за жилым помещением смесью гальки и и
звесткового раствора и, кроме того, выложил две короткие каменные стенки
, которые выдавались из склона холма. Отец Спеклберд частично заново отр
ыл провал в том месте, где пещера сужалась. (Как он объяснил, это позволяло
горным духам приходить и уходить через его кухню.) Над стенками высилась
сводчатая крыша, тоже из камня, так что видимая часть жилища напомнила Че
рнозубу вигвам Кочевников, наполовину утопленный в горе. Чернозуб узнал
, что лет десять или около того назад пещера принадлежала преуспевающему
владельцу портняжной мастерской церковного облачения, который сделал
из нее хранилище припасов, но когда епископ Денверский заставил старого
священника уйти в отставку, Коричневый Пони приобрел пещеру для отца Спе
клберда. Достаточно странно, но когда на недавней памяти епископ Скуллит
е стал Линусом VII, он несколько раз приглашал отца Спеклберда в свои личны
е апартаменты. И если слухи были верны, то Чернозубу предстояло исповедо
ваться личному исповеднику покойного папы. Другой слух, исходивший от го
рничной папских покоев, гласил, что на смертном ложе Линус VII назвал стари
ка кардиналом in pectore
В сердце (лат.).
, передав решение этого вопроса очередной консистории, но, конечно,
никто не принял во внимание россказни служанки.
Монах остановился в тени под деревьями. Ему надо было успокоиться, прежд
е чем пересечь дорожку и постучаться в двери из массивных сосновых досок
. Из каминной трубы поднимался дымок. Если не считать огня в очаге, который
и был его источником, в помещении должна была стоять темнота, ибо в нем им
елись лишь два небольших оконца, прорубленных на самом верху стены. Поки
дая свой дом и готовясь к искренней исповеди, Нимми привел себя в соответ
ствующее расположение духа. Но оказавшись рядом с пещерой, он испытывал
какой-то страх.
Он покинул аббатство Лейбовица, так и не получив отпущения грехов и маяс
ь чувством вины; более того, по пути в Валану он совершил деяния, о которых
ему не хотелось даже вспоминать, и теперь он содрогался от мысли, что ему п
ридется исповедоваться чужому человеку Ц никогда раньше он этого не де
лал. Епитимью всегда накладывал на него священник ордена, и обычно проис
ходило это раз в неделю. За неделю случалось так мало прегрешений, что их б
ез труда мог припомнить даже такой неуправляемый монах, как Чернозуб Сен
т-Джордж. Обычно он шепотом сообщал своему привычному исповеднику какие
-то порочащие его факты и покорно выслушивал накладываемое на него нака
зание Ц например, несколько десятков раз, перебирая четки, прочесть мол
итву или же, что было несколько хуже, принести публичное покаяние перед б
ратьями. Или же нанести себе три или пять ударов плетью, что было не особен
но больно, за такие единичные грехи, как нарушение обета чистоты, порочны
е мысли или же недостаток благочестия. После таких наказаний он чувствов
ал себя очищенным, готовым принять святое причастие за мессой.
Но сейчас он вот уже несколько недель грешил не переставая Ц часто прен
ебрегал молитвами, нарушал обеты и втайне не подчинялся своему благодет
елю-кардиналу. Правда, именно кардиналу он признался, что боится исповед
оваться незнакомцу; это случилось, когда кардинал предложил ему в испове
дники и-Лейдена, а тот отказался. И снова именно кардинал посоветовал ему
по прибытии в Валану предстать перед поистине святым человеком Ц не кем
иным, как самим Аменом Спеклбердом, чье имя было раз-другой упомянуто на
предыдущем конклаве как одного из кандидатов в папы! Но сейчас Чернозубу
хотелось, чтобы Коричневый Пони не имел понятия о его проблемах. Ему было
бы куда легче исповедаться в грехах неизвестному священнику, чье лицо ск
рыто за решеткой исповедальни в семинарской часовне, чем каяться перед с
вятым человеком, и чем ближе подходило время назначенной встречи, тем бо
льше ему хотелось просто улизнуть. Но отец Спеклберд, как принято, спроси
т, как давно он исповедовался в последний раз, и поймет, что Чернозуб обман
ывал его. Раздумывая, что ему делать, он представил, как семинарский свяще
нник, выслушав его, будет настолько перепуган, что откажется отпускать е
му грехи, и придется рассказывать отцу Спеклберду и об этом тоже. Даже вне
стен аббатства считаться католиком было очень непросто для простого бы
вшего Кочевника, который, живя в уединении, так мало знал об окружающем ми
ре.
Внезапно дверь из сосновых досок растворилась, и появившийся на пороге п
ожилой чернокожий человек с копной седых волос и густыми белыми бровями
направился прямиком к нему. Борода у него тоже была седой и неровно подст
риженной, словно он подбривал ее раз в месяц или кромсал ножницами. На нем
была поношенная, но чистая серая сутана и сандалии, которые, казалось, был
и сплетены из соломы. Он был худ, напоминая едва ли не скелет, обтянутый ту
гими веревками мышц; у него были впалые щеки и впалый живот, зримо говорив
шие о долгих неделях поста. Он заметно прихрамывал, опираясь на короткий
массивный посох, вполне способный служить дубинкой. Появившись в дверях
, он устремил взгляд на затаившегося в тени Чернозуба и направился прямо
к нему. На губах у него плавала легкая улыбка, а взгляд ярких серо-голубых
глаз был устремлен на маленькую застенчивую фигуру, склонившуюся перед
ним.
Ц Дьякон Коричневый Пони кое-что рассказывал мне о тебе, сынок. Могу ли я
называть тебя Нимми? Вроде ты добровольно оставил монастырь. Почему?
Ц Ну, я начал чувствовать, будто влачу на себе вериги и оковы, отче. И в кон
це концов меня выставили.
Амен Спеклберд взял Чернозуба за руку и повел по дорожке к своему убежищ
у.
Ц Но ведь теперь ты расстался со своими кандалами и веригами, не так ли?
Они оказались в помещении, голые каменные стены которого напомнили мона
ху аббатство Лейбовица. В одном конце помещения горел камин, а в другом ст
оял небольшой скромный алтарь.
Чернозуб задумался над последним вопросом священника.
Ц Нет. Что бы ни было, но они давят еще сильнее, отче.
Ц А кто давит на них? Кто с самого начала сковал тебя? Аббат? Братия? Святая
Церковь?
Ц Конечно же, нет. Отец мой! Я знаю, что это дело моих рук.
Ц Вот оно, Ц тихо произнес Спеклберд. Ц И теперь ты хочешь понять, как о
свободиться от них?
Ц «И познаем мы истину и… Ц Чернозуб пожал плечами, Ц И она сделает нас
свободными».
Ц Ясно. И какую же истину ты уже познал?
Ц Истина осязаема, и она почиет среди нас. И лишь ей одной мы должны храни
ть верность.
Ц Лишь ей одной? Нимми, Иисус был принесен в жертву во искупление наших г
рехов. Мы приносим ему жертвы перед алтарем, мы приносим ему себя. И все же
ты хочешь хранить ему верность? Ц Спеклберд засмеялся, и в руках у него о
казалась епитрахиль. Ц Готов ли ты покаяться в грехах своих?
Чернозуб замялся.
Ц А не можем ли мы сначала немного поговорить?
Ц Конечно, но о чем ты хотел бы побеседовать? Чернозуб ухватился за это п
редложение. Все что угодно, лишь бы оттянуть неизбежный момент.
Ц Я не понял, что вы имели в виду, говоря о жертвоприношении.
Ц Принести в жертву Иисуса означает, конечно, отказаться от него.
Монах вздрогнул.
Ц Но я готов отдать все ради Иисуса!
Ц Ах вот как! Наверное, все, кроме Иисуса, добрый простак?
Ц Если я откажусь от Иисуса, у меня больше ничего не останется!
Ц Ты ведешь речь о полной и совершенной бедности Ц но за одним исключен
ием: чтобы у тебя ничего не осталось, ты должен отказаться и от нее тоже, Ни
мми.
Чернозуб окончательно растерялся: «Как служитель Христа может говорит
ь такое?».
Спеклберд показал на свой рот и насмешливо пошевелил челюстью, призывая
к молчанию. Затем беззлобно шлепнул монаха по щеке.
Ц Проснись! Ц сказал он.
Чернозуб опустился на жесткую скамью. Он перебирал в памяти какие-то цит
аты, пытаясь сказать старику нужную мысль, а тот откровенно подсмеивался
над ним.
Ц А ты богат, Ц сказал Спеклберд. Ц Твои оковы и вериги Ц это и есть тво
е богатство.
Ц У меня нет ничего, кроме рясы, прикрывающей спину; г'тару, которую я сам с
делал, у меня похитили, Ц не скрывая возмущения, запротестовал монах. Ц
Сейчас у меня нет даже четок. Тоже украдены. Я ем за чужим столом и сплю в чу
жой квартире. У меня нет даже ночного горшка. Я дал Христу обет бедности. И
не знаю, как его можно нарушить. Все остальные я уже нарушил.
Ц И ты гордишься, что не нарушил этот обет?
Ц Да! То есть нет! Ну да, понимаю, я богат обилием гордости, не так ли?
Теперь Амен Спеклберд сидел напротив него. В слабом свете пламени очага
они смотрели друг на друга. Взгляд старика был по-детски добрым и открыты
м, в нем читались любопытство и ожидание. Он неожиданно громко щелкнул па
льцами. Чернозуб не вздрогнул, но теперь и его взгляд изменился Ц в нем по
явилась настороженность, и он отвел глаза в сторону. Спеклберд продолжал
молча наблюдать за ним.
Все еще стараясь потянуть время, Чернозуб быстро заговорил. Он рассказыв
ал о жизни в аббатстве Лейбовица; о грехах как таковых он не упоминал, а по
вествовал о причинах, вызывавших у него приступы раздражения, о тех, кого
он любил и с кем дружил, о своей преданности основателю ордена и Богомате
ри, о своих обетах и о том, как он нарушил их, о владевшей им в аббатстве тоск
е по дому, из-за чего он так стремился покинуть его. Порой он замолкал, наде
ясь, что отшельник, выслушав его историю, даст ему какой-то совет, но стары
й священнослужитель Девы Пустыни лишь время от времени кивал в знак пони
мания. Почувствовав, что невольно старается вызвать к себе жалость, Черн
озуб смутился и осекся. Воцарилось долгое молчание.
Помолчав, Спеклберд мягко обратился к нему:
Ц Нимми, единственная нелегкая вещь в следовании Христу заключается в
том, что ты должен отринуть все ценности, даже те, ради которых ты и следуе
шь Христу. Но отринуть их не значит предать или продать их. Чтобы стать пои
стине нищим духом, откажись от любви и ненависти, от своих достоинств и по
роков, от своих прав и привилегий. Ты полон желания стать Ц или не стать
Ц монахом Христа. Избавься от своего желания. Ты не увидишь тропу, если ст
анешь думать, куда она ведет. А вот освободившись от всех ценностей и добр
одетелей, ты увидишь ее ясно, как при свете дня. Но стоит тебе только обрес
ти хоть самое маленькое желание, например, желание стать безгрешным, или
сменить износившуюся рясу, как путь исчезнет. Тебе когда-нибудь приходи
ло в голову, что вериги и оковы, которые ты влачишь, Ц твое самое ценное до
стояние, Нимми? Твои склонности или их отсутствие? Добро или зло? Красота и
ли уродство? Боль или наслаждение? Вот ценности, которые на самом деле леж
ат на тебе таким тяжелым грузом. Это они заставляют тебя останавливаться
и размышлять Ц и вот тогда ты теряешь путь к Господу.
Чернозуб терпеливо слушал, сначала испытывая восхищение, но потом, чувст
вуя, что впадает в растерянность, постарался взять себя в руки. Старик под
вергает сомнению все, что он знал и во что верил относительно религии. Не и
з-за этой ли манеры разговора епископ заставил Амена Спеклберда уйти в о
тставку?
Ц Дьявол! Ц тихо произнес монах.
Если Спеклберд и слышал это обвинение, он не подал виду,
Ц Дьявол? Отшвырни его, утопи в яме с нечистотами, а я засыплю ее негашено
й известью.
Ц Иисусе!
Ц Его тоже, о да, в ту же канаву с этим извращением! Если ты считаешь, что он
обогащает тебя. Чернозуб задохнулся.
Ц Иисуса? За кем же мне тогда следовать? И зачем? Ваши слова Ц это богохул
ьство.
Ц Знаешь, Нимми, это очень благородно Ц перенять крест Христа и тащить е
го на себе, но если ты будешь думать, что таким путем что-то обретешь, то луч
ше продай крест и разбогатей. Дорога не имеет цели. Просто следуй по ней,
Ц Ничего не желая?
Ц Sine cupidine. Без же
лания (лат.).
Ц Но тогда зачем…
Ц Твое стремление получить ответ на этот вопрос Ц это и есть твои оковы
и вериги.
Ц Я не понимаю.
Ц Отлично. Просто запомни, Нимми, но не пытайся понять. Это уничтожит теб
я.
У Чернозуба все плыло перед глазами. Может, у старика что-то не в порядке с
головой?
Амен Спеклберд добродушно хмыкнул.
Ц А теперь приступим к твоей исповеди, если ты все еще хочешь, чтобы я выс
лушал ее.
После исповеди, которую он хотел забыть как можно скорее, Чернозуб сразу
же отправился домой, где стоял запах недавней рвоты. Кто-то уже успел вымы
ть пол рядом с кроватью Джасиса, на которой он, испуская стоны, лежал. Джас
ис заметно похудел. Один раз он открыл глаза и невидящим взглядом устави
лся на монаха, который спросил, не позвать ли врача.
Ц Он уже приходил утром, Ц прохрипел Джасис. Ц Без толку.
Чернозуб положил ему на голову холодное влажное полотенце и вернулся в С
екретариат, где проводил все дни до позднего вечера, переводя послания к
ардинала, отправляемые на равнины и получаемые оттуда. Он очень быстро у
своил тонкости политики Кочевников и понял, кто считается наиболее знач
ительными людьми в ордах. Он узнал, что Чиир Хонган вернулся к стадам и виг
вамам своей бабушки из рода Маленького Медведя, что дядю Сломанную Ногу
свалила неожиданная болезнь и что антихристианская группа из рода духа
Медведя, в которую входили и женщины Виджуса племени Кузнечиков, часть к
оторых опасалась кандидатуры Хонгана, внезапно назвала имя некоего Хал
тора Брама. Убийца, чья доблесть не подвергалась сомнению, с их точки зрен
ия был наиболее подходящим воен-чым вождем, под рукой которого объединя
тся все три орды. Брам заинтересовал Чернозуба исключительно потому, что
он был из Кузнечиков, и значит, они могли состоять в отдаленном родстве. С
торонники Брама переводили его имя как Добрый Свет, но на языке Кузнечик
ов Халтор Брам означало «солнечный ожог». Монах также выяснил, что его хо
зяин не так уж огорчен подобным развитием событий, ибо Брам был настольк
о дик и неукротим, что в сравнении с ним темперамент Хонгана был сама мягк
ость, и, хотя кардинал был обеспокоен болезнью отца Хонгана, он считал, что
большинство бабушек никогда не предложат высший пост и звание жениха Фу
джой Гоу такому сорвиголове, особенно после Сумасшедшего Медведя, чье бе
зрассудное руководство во времена Ханнегана II стоило Кузнечикам потеря
нных южных земель и немалого количество людей и коров. Не меньше пострад
али но время завоевания и Дикие Собаки с Высоких равнин.
Коричневый Пони всегда оставлял примечания в помощь монаху, дабы он не д
опустил политических погрешностей в переводе, когда неправильный подб
ор слов может оскорбить какую-то группу или выдать замыслы, если корресп
онденция попадет не и те руки. Кардинал получал писем куда больше, чем отп
равлял, и они были куда длиннее, так что Чернозубу оставалось лишь удивля
ться, убеждаясь, сколько у кардинала грамотных союзников на равнинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
инал Ри очень богат, но он взял с собой лишь такую долю состояния, которую
во время путешествия способны защищать шестеро стражников, и он нуждает
ся в кредитах, дабы обеспечить свой семье подобающие удобства. Многие ку
пцы в Баланс уже предложили ему кредит после того, как Коричневый Пони ус
тно поручился за него (но отказался заверить своей подписью его расписки
).
Кардинал Сорели Науйотт из Орегона, сам кандидат в папы, очень тепло встр
етил азиатского прелата, а кардинал Эммери Булдирк, аббатисса из Н'Орка, н
емедленно подружилась со сверхсвященными женами Ри и предложила им пол
ьзоваться гостеприимством снятых ею апартаментов. Ри разрешил без особ
ой охоты Ц лишь после того, как ему рассказали об отношении города к его д
ополнительным женщинам. Хотя, поскольку ему нездоровилось Ц личный вра
ч кардинала упомянул о дыхании дракона с гор, Ц он не испытывал необходи
мости в своих дамах. Среди кардиналов, конечно, имелись и другие женатые, н
о большинство из них были мирянами или дьяконами, да и те оставили своих ж
ен дома.
Как ни странно, самый влиятельный прелат на континенте, кардинал Урион Б
енефез, архиепископ Тексарка, запаздывал на конклав. От него пришло теле
графное сообщение, что он хотел бы провести пасхальную мессу в своем каф
едральном соборе в присутствии своей паствы и Ханнегана.
Коричневый Пони и его новые помощники обитали в Вала-не уже неделю, когда
Чернозуб решил исповедаться. Кардинал, всегда благодушно относившийся
к личным проблемам маленького монаха, одинокого в этом чужом городе, орг
анизовал ему встречу со священником, с которым хотел свести Нимми.
Преподобный Амен Спеклберд, O.D.D. (Ordo Dominae Desertarum
Орден Девы Пустыни (лат.).
), в одиночестве обитал в пещере, вырытой в склоне холма. Какой-то кам
енотес, вооружившись инструментами, вырубил нишу, спрямил проход в нее, у
глубил, после чего заполнил провал за жилым помещением смесью гальки и и
звесткового раствора и, кроме того, выложил две короткие каменные стенки
, которые выдавались из склона холма. Отец Спеклберд частично заново отр
ыл провал в том месте, где пещера сужалась. (Как он объяснил, это позволяло
горным духам приходить и уходить через его кухню.) Над стенками высилась
сводчатая крыша, тоже из камня, так что видимая часть жилища напомнила Че
рнозубу вигвам Кочевников, наполовину утопленный в горе. Чернозуб узнал
, что лет десять или около того назад пещера принадлежала преуспевающему
владельцу портняжной мастерской церковного облачения, который сделал
из нее хранилище припасов, но когда епископ Денверский заставил старого
священника уйти в отставку, Коричневый Пони приобрел пещеру для отца Спе
клберда. Достаточно странно, но когда на недавней памяти епископ Скуллит
е стал Линусом VII, он несколько раз приглашал отца Спеклберда в свои личны
е апартаменты. И если слухи были верны, то Чернозубу предстояло исповедо
ваться личному исповеднику покойного папы. Другой слух, исходивший от го
рничной папских покоев, гласил, что на смертном ложе Линус VII назвал стари
ка кардиналом in pectore
В сердце (лат.).
, передав решение этого вопроса очередной консистории, но, конечно,
никто не принял во внимание россказни служанки.
Монах остановился в тени под деревьями. Ему надо было успокоиться, прежд
е чем пересечь дорожку и постучаться в двери из массивных сосновых досок
. Из каминной трубы поднимался дымок. Если не считать огня в очаге, который
и был его источником, в помещении должна была стоять темнота, ибо в нем им
елись лишь два небольших оконца, прорубленных на самом верху стены. Поки
дая свой дом и готовясь к искренней исповеди, Нимми привел себя в соответ
ствующее расположение духа. Но оказавшись рядом с пещерой, он испытывал
какой-то страх.
Он покинул аббатство Лейбовица, так и не получив отпущения грехов и маяс
ь чувством вины; более того, по пути в Валану он совершил деяния, о которых
ему не хотелось даже вспоминать, и теперь он содрогался от мысли, что ему п
ридется исповедоваться чужому человеку Ц никогда раньше он этого не де
лал. Епитимью всегда накладывал на него священник ордена, и обычно проис
ходило это раз в неделю. За неделю случалось так мало прегрешений, что их б
ез труда мог припомнить даже такой неуправляемый монах, как Чернозуб Сен
т-Джордж. Обычно он шепотом сообщал своему привычному исповеднику какие
-то порочащие его факты и покорно выслушивал накладываемое на него нака
зание Ц например, несколько десятков раз, перебирая четки, прочесть мол
итву или же, что было несколько хуже, принести публичное покаяние перед б
ратьями. Или же нанести себе три или пять ударов плетью, что было не особен
но больно, за такие единичные грехи, как нарушение обета чистоты, порочны
е мысли или же недостаток благочестия. После таких наказаний он чувствов
ал себя очищенным, готовым принять святое причастие за мессой.
Но сейчас он вот уже несколько недель грешил не переставая Ц часто прен
ебрегал молитвами, нарушал обеты и втайне не подчинялся своему благодет
елю-кардиналу. Правда, именно кардиналу он признался, что боится исповед
оваться незнакомцу; это случилось, когда кардинал предложил ему в испове
дники и-Лейдена, а тот отказался. И снова именно кардинал посоветовал ему
по прибытии в Валану предстать перед поистине святым человеком Ц не кем
иным, как самим Аменом Спеклбердом, чье имя было раз-другой упомянуто на
предыдущем конклаве как одного из кандидатов в папы! Но сейчас Чернозубу
хотелось, чтобы Коричневый Пони не имел понятия о его проблемах. Ему было
бы куда легче исповедаться в грехах неизвестному священнику, чье лицо ск
рыто за решеткой исповедальни в семинарской часовне, чем каяться перед с
вятым человеком, и чем ближе подходило время назначенной встречи, тем бо
льше ему хотелось просто улизнуть. Но отец Спеклберд, как принято, спроси
т, как давно он исповедовался в последний раз, и поймет, что Чернозуб обман
ывал его. Раздумывая, что ему делать, он представил, как семинарский свяще
нник, выслушав его, будет настолько перепуган, что откажется отпускать е
му грехи, и придется рассказывать отцу Спеклберду и об этом тоже. Даже вне
стен аббатства считаться католиком было очень непросто для простого бы
вшего Кочевника, который, живя в уединении, так мало знал об окружающем ми
ре.
Внезапно дверь из сосновых досок растворилась, и появившийся на пороге п
ожилой чернокожий человек с копной седых волос и густыми белыми бровями
направился прямиком к нему. Борода у него тоже была седой и неровно подст
риженной, словно он подбривал ее раз в месяц или кромсал ножницами. На нем
была поношенная, но чистая серая сутана и сандалии, которые, казалось, был
и сплетены из соломы. Он был худ, напоминая едва ли не скелет, обтянутый ту
гими веревками мышц; у него были впалые щеки и впалый живот, зримо говорив
шие о долгих неделях поста. Он заметно прихрамывал, опираясь на короткий
массивный посох, вполне способный служить дубинкой. Появившись в дверях
, он устремил взгляд на затаившегося в тени Чернозуба и направился прямо
к нему. На губах у него плавала легкая улыбка, а взгляд ярких серо-голубых
глаз был устремлен на маленькую застенчивую фигуру, склонившуюся перед
ним.
Ц Дьякон Коричневый Пони кое-что рассказывал мне о тебе, сынок. Могу ли я
называть тебя Нимми? Вроде ты добровольно оставил монастырь. Почему?
Ц Ну, я начал чувствовать, будто влачу на себе вериги и оковы, отче. И в кон
це концов меня выставили.
Амен Спеклберд взял Чернозуба за руку и повел по дорожке к своему убежищ
у.
Ц Но ведь теперь ты расстался со своими кандалами и веригами, не так ли?
Они оказались в помещении, голые каменные стены которого напомнили мона
ху аббатство Лейбовица. В одном конце помещения горел камин, а в другом ст
оял небольшой скромный алтарь.
Чернозуб задумался над последним вопросом священника.
Ц Нет. Что бы ни было, но они давят еще сильнее, отче.
Ц А кто давит на них? Кто с самого начала сковал тебя? Аббат? Братия? Святая
Церковь?
Ц Конечно же, нет. Отец мой! Я знаю, что это дело моих рук.
Ц Вот оно, Ц тихо произнес Спеклберд. Ц И теперь ты хочешь понять, как о
свободиться от них?
Ц «И познаем мы истину и… Ц Чернозуб пожал плечами, Ц И она сделает нас
свободными».
Ц Ясно. И какую же истину ты уже познал?
Ц Истина осязаема, и она почиет среди нас. И лишь ей одной мы должны храни
ть верность.
Ц Лишь ей одной? Нимми, Иисус был принесен в жертву во искупление наших г
рехов. Мы приносим ему жертвы перед алтарем, мы приносим ему себя. И все же
ты хочешь хранить ему верность? Ц Спеклберд засмеялся, и в руках у него о
казалась епитрахиль. Ц Готов ли ты покаяться в грехах своих?
Чернозуб замялся.
Ц А не можем ли мы сначала немного поговорить?
Ц Конечно, но о чем ты хотел бы побеседовать? Чернозуб ухватился за это п
редложение. Все что угодно, лишь бы оттянуть неизбежный момент.
Ц Я не понял, что вы имели в виду, говоря о жертвоприношении.
Ц Принести в жертву Иисуса означает, конечно, отказаться от него.
Монах вздрогнул.
Ц Но я готов отдать все ради Иисуса!
Ц Ах вот как! Наверное, все, кроме Иисуса, добрый простак?
Ц Если я откажусь от Иисуса, у меня больше ничего не останется!
Ц Ты ведешь речь о полной и совершенной бедности Ц но за одним исключен
ием: чтобы у тебя ничего не осталось, ты должен отказаться и от нее тоже, Ни
мми.
Чернозуб окончательно растерялся: «Как служитель Христа может говорит
ь такое?».
Спеклберд показал на свой рот и насмешливо пошевелил челюстью, призывая
к молчанию. Затем беззлобно шлепнул монаха по щеке.
Ц Проснись! Ц сказал он.
Чернозуб опустился на жесткую скамью. Он перебирал в памяти какие-то цит
аты, пытаясь сказать старику нужную мысль, а тот откровенно подсмеивался
над ним.
Ц А ты богат, Ц сказал Спеклберд. Ц Твои оковы и вериги Ц это и есть тво
е богатство.
Ц У меня нет ничего, кроме рясы, прикрывающей спину; г'тару, которую я сам с
делал, у меня похитили, Ц не скрывая возмущения, запротестовал монах. Ц
Сейчас у меня нет даже четок. Тоже украдены. Я ем за чужим столом и сплю в чу
жой квартире. У меня нет даже ночного горшка. Я дал Христу обет бедности. И
не знаю, как его можно нарушить. Все остальные я уже нарушил.
Ц И ты гордишься, что не нарушил этот обет?
Ц Да! То есть нет! Ну да, понимаю, я богат обилием гордости, не так ли?
Теперь Амен Спеклберд сидел напротив него. В слабом свете пламени очага
они смотрели друг на друга. Взгляд старика был по-детски добрым и открыты
м, в нем читались любопытство и ожидание. Он неожиданно громко щелкнул па
льцами. Чернозуб не вздрогнул, но теперь и его взгляд изменился Ц в нем по
явилась настороженность, и он отвел глаза в сторону. Спеклберд продолжал
молча наблюдать за ним.
Все еще стараясь потянуть время, Чернозуб быстро заговорил. Он рассказыв
ал о жизни в аббатстве Лейбовица; о грехах как таковых он не упоминал, а по
вествовал о причинах, вызывавших у него приступы раздражения, о тех, кого
он любил и с кем дружил, о своей преданности основателю ордена и Богомате
ри, о своих обетах и о том, как он нарушил их, о владевшей им в аббатстве тоск
е по дому, из-за чего он так стремился покинуть его. Порой он замолкал, наде
ясь, что отшельник, выслушав его историю, даст ему какой-то совет, но стары
й священнослужитель Девы Пустыни лишь время от времени кивал в знак пони
мания. Почувствовав, что невольно старается вызвать к себе жалость, Черн
озуб смутился и осекся. Воцарилось долгое молчание.
Помолчав, Спеклберд мягко обратился к нему:
Ц Нимми, единственная нелегкая вещь в следовании Христу заключается в
том, что ты должен отринуть все ценности, даже те, ради которых ты и следуе
шь Христу. Но отринуть их не значит предать или продать их. Чтобы стать пои
стине нищим духом, откажись от любви и ненависти, от своих достоинств и по
роков, от своих прав и привилегий. Ты полон желания стать Ц или не стать
Ц монахом Христа. Избавься от своего желания. Ты не увидишь тропу, если ст
анешь думать, куда она ведет. А вот освободившись от всех ценностей и добр
одетелей, ты увидишь ее ясно, как при свете дня. Но стоит тебе только обрес
ти хоть самое маленькое желание, например, желание стать безгрешным, или
сменить износившуюся рясу, как путь исчезнет. Тебе когда-нибудь приходи
ло в голову, что вериги и оковы, которые ты влачишь, Ц твое самое ценное до
стояние, Нимми? Твои склонности или их отсутствие? Добро или зло? Красота и
ли уродство? Боль или наслаждение? Вот ценности, которые на самом деле леж
ат на тебе таким тяжелым грузом. Это они заставляют тебя останавливаться
и размышлять Ц и вот тогда ты теряешь путь к Господу.
Чернозуб терпеливо слушал, сначала испытывая восхищение, но потом, чувст
вуя, что впадает в растерянность, постарался взять себя в руки. Старик под
вергает сомнению все, что он знал и во что верил относительно религии. Не и
з-за этой ли манеры разговора епископ заставил Амена Спеклберда уйти в о
тставку?
Ц Дьявол! Ц тихо произнес монах.
Если Спеклберд и слышал это обвинение, он не подал виду,
Ц Дьявол? Отшвырни его, утопи в яме с нечистотами, а я засыплю ее негашено
й известью.
Ц Иисусе!
Ц Его тоже, о да, в ту же канаву с этим извращением! Если ты считаешь, что он
обогащает тебя. Чернозуб задохнулся.
Ц Иисуса? За кем же мне тогда следовать? И зачем? Ваши слова Ц это богохул
ьство.
Ц Знаешь, Нимми, это очень благородно Ц перенять крест Христа и тащить е
го на себе, но если ты будешь думать, что таким путем что-то обретешь, то луч
ше продай крест и разбогатей. Дорога не имеет цели. Просто следуй по ней,
Ц Ничего не желая?
Ц Sine cupidine. Без же
лания (лат.).
Ц Но тогда зачем…
Ц Твое стремление получить ответ на этот вопрос Ц это и есть твои оковы
и вериги.
Ц Я не понимаю.
Ц Отлично. Просто запомни, Нимми, но не пытайся понять. Это уничтожит теб
я.
У Чернозуба все плыло перед глазами. Может, у старика что-то не в порядке с
головой?
Амен Спеклберд добродушно хмыкнул.
Ц А теперь приступим к твоей исповеди, если ты все еще хочешь, чтобы я выс
лушал ее.
После исповеди, которую он хотел забыть как можно скорее, Чернозуб сразу
же отправился домой, где стоял запах недавней рвоты. Кто-то уже успел вымы
ть пол рядом с кроватью Джасиса, на которой он, испуская стоны, лежал. Джас
ис заметно похудел. Один раз он открыл глаза и невидящим взглядом устави
лся на монаха, который спросил, не позвать ли врача.
Ц Он уже приходил утром, Ц прохрипел Джасис. Ц Без толку.
Чернозуб положил ему на голову холодное влажное полотенце и вернулся в С
екретариат, где проводил все дни до позднего вечера, переводя послания к
ардинала, отправляемые на равнины и получаемые оттуда. Он очень быстро у
своил тонкости политики Кочевников и понял, кто считается наиболее знач
ительными людьми в ордах. Он узнал, что Чиир Хонган вернулся к стадам и виг
вамам своей бабушки из рода Маленького Медведя, что дядю Сломанную Ногу
свалила неожиданная болезнь и что антихристианская группа из рода духа
Медведя, в которую входили и женщины Виджуса племени Кузнечиков, часть к
оторых опасалась кандидатуры Хонгана, внезапно назвала имя некоего Хал
тора Брама. Убийца, чья доблесть не подвергалась сомнению, с их точки зрен
ия был наиболее подходящим воен-чым вождем, под рукой которого объединя
тся все три орды. Брам заинтересовал Чернозуба исключительно потому, что
он был из Кузнечиков, и значит, они могли состоять в отдаленном родстве. С
торонники Брама переводили его имя как Добрый Свет, но на языке Кузнечик
ов Халтор Брам означало «солнечный ожог». Монах также выяснил, что его хо
зяин не так уж огорчен подобным развитием событий, ибо Брам был настольк
о дик и неукротим, что в сравнении с ним темперамент Хонгана был сама мягк
ость, и, хотя кардинал был обеспокоен болезнью отца Хонгана, он считал, что
большинство бабушек никогда не предложат высший пост и звание жениха Фу
джой Гоу такому сорвиголове, особенно после Сумасшедшего Медведя, чье бе
зрассудное руководство во времена Ханнегана II стоило Кузнечикам потеря
нных южных земель и немалого количество людей и коров. Не меньше пострад
али но время завоевания и Дикие Собаки с Высоких равнин.
Коричневый Пони всегда оставлял примечания в помощь монаху, дабы он не д
опустил политических погрешностей в переводе, когда неправильный подб
ор слов может оскорбить какую-то группу или выдать замыслы, если корресп
онденция попадет не и те руки. Кардинал получал писем куда больше, чем отп
равлял, и они были куда длиннее, так что Чернозубу оставалось лишь удивля
ться, убеждаясь, сколько у кардинала грамотных союзников на равнинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64