План, по всей видимости, заключался в том, чтобы обеспечить
валанскую Церковь некоей военной силой, не зависимой от Кочевников, кото
рые с ней в союзе. Чернозуб счел, что план не таит в себе ничего особо ковар
ного, если не считать, что он был скрыт от папы. Неужели Амен Спеклберд обя
зательно осудил бы тот факт, что Церковь обзавелась оружием? Вполне возм
ожно, прикинул Нимми. Должен ли он ему сообщить? Он попытался представить,
каким образом выяснить, посвящен ли кардинал Чунтар Хадала в эту тайну, н
о решил, что будет лишь внимательно наблюдать за ним, когда прибудут с ору
жием Топор и его желтокожие гвардейцы.
Тем не менее вечером, в преддверии обеда, кардинал пригласил У лада и Элки
на за стол, который стоял по другую сторону помещения, где обедали Черноз
уб, Аберлотт и старый еврей в компании чиновников из офиса мэра Диона. Наб
людать за кардиналом было бы просто потерей времени. Ему было достаточно
убедиться, что во время обеда он советовался с Уладом о деятельности Сек
ретариата и его секретных агентов. Он решил отдать должное оленине с кар
тошкой и свежим фруктам и в то же время, слушая болтовню Аберлотта с чинов
никами, узнать побольше о колонии. Кое-что ему стало понятно. Они рассказы
вали, как за счет иммиграции из долины рос Новый Иерусалим.
Уотчит-Ол'заркиа, как назывался горный район к северу от Тексарка, которы
й превратился в гетто для выходцев из Долины рожденных по ошибке, был окр
ужен пограничной стражей Церкви и государства, но по ночам граница стано
вилось прозрачной для пеших беглецов и гонимых «привидений». Это было из
вестно всем. Некоторые побеги были всего лишь бравадой, и после нескольк
их дней или недель пребывания за границей беглецы возвращались к своим д
омам, конечно, как правило, обогатившись. Мужчины оставляли свои жилища в
горах, чтобы воровать или найти в городе временную работу. Женщины уходи
ли по тем же причинам, но не только Ц иногда им удавалось забеременеть от
сельских ребят со здоровыми, как они надеялись, генами. Тем не менее часть
беглецов так и не возвращалась, и пока на востоке росли маленькие колони
и «привидений», уединенное положение Нового Иерусалима в Мятных горах, е
го ресурсы и природная оборонительная система превращали его в самое бо
льшое скопище генетически сомнительных личностей вне пределов долины;
сюда тянулся неиссякающий поток беглецов, которых привлекало это надеж
ное убежище. Особенно велик был наплыв в годы после Завоевания, населени
е стремительно росло, ибо после того, как империя подавила орду Зайцев, он
а перестала представлять угрозу для путешественников через провинцию;
оставалось лишь избегать встреч с тексаркскими форпостами и местной ми
лицией.
Ц Мы можем обороняться в наших горах, Ц после обеда объяснял старший кл
ерк, провожая Чернозуба, Ц но против Тексарка у нас нет наступательного
оружия, кроме террора. «Привидения» хороши для внедрения. По всему Текса
рку у нас есть свои люди Ц и в Церкви, и в армии. Они есть и в Валане, и в Новом
Риме. Если наши люди в Уотчитахе будут подвергаться гонениям, мы ответим
террором.
Промолчав, Нимми огляделся. Никто за ними не наблюдал, никто не подслушив
ал, и вне пределов обеденного зала чиновник стал куда более разговорчив.

Ц Это ваши люди пытались убить кардинала и меня? Ц , спросил монах.
Чиновник вздохнул.
Ц Не уверен. Приказ исходил не отсюда. Наши люди, конечно, будут все отриц
ать. Даже умные и расчетливые люди, когда. им приходится жить по легенде, п
орой сходят с ума.
Ц До того, как Джасис поступил в университет, он собирался стать священн
иком. У нас есть и другие. Террор вполне возможен.
Когда придет время, мы пустим его в ход, хотя, насколько я знаю, Церковь, вкл
ючая и нашего друга Коричневого Пони, нас осудит. Но о его планах я знаю не
больше вас. Наверно, кардинал Хадала в курсе дела, но, похоже, долгосрочных
планов не имеется. Я смотрел, как магистр Дион играл в шахматы с вашим кар
диналом, когда побывал в Валане. Проиграл он столько же партий, сколько и и
ьтиграл. Он рассчитывает на несколько ходов вперед, но в шахматах не може
т быть долгосрочной стратегии. Он собирает тут оружие для нас и для други
х. Нам не дано знать, кто эти другие, но предполагаю, что это могут быть Коче
вники. Он заключает союзы со всеми народами, которые боятся Тексарка. У не
го есть союзники к востоку от Грейт-Ривер и к югу от Брейв-Ривер. Он мне нап
оминает человека, для которого все эти пространства Ц шахматная доска.
Пока он не берет никаких фигур. Он копит силы.
Нимми с удивлением слушал откровения чиновника. Может, Коричневый Пони и
не пользуется тут такими симпатиями, как ему казалось. У колонии свои пла
ны, а у Коричневого Пони Ц свои. Монах сменил тему разговора:
Ц Можете ли вы сообщить мне, где обитают ваши бывшие агенты в Валане?
Ц Кто вас интересует?
Ц Ее зовут Эдрия, дочь Шарда.
Чиновник открыл рот и, щелкнув челюстями, закрыл его. Нахмурившись, посмо
трел на Чернозуба и с запинкой ответил:
Ц Должно быть, я слишком разболтался. Вот вы и пришли. Теперь мне надо идт
и, Ц развернувшись на пятках, он заторопился к каменному зданию.

Ночью Чернозубу приснилось, что он вернулся в монастырь. Никто не смотре
л на него, никто с ним не заговаривал, и он подумал, не является ли такое отн
ошение частью его отлучения. Но отчужденность Ц это было не то слово. Сле
гка склонив голову, он стоял в ожидании прямо на пути настоятеля Олшуэна.
Когда в поле зрения возникли его сандалии, он отступил в сторону, чтобы из
бежать столкновения. Олшуэн должен был сойтись с ним нос к носу. Или пройт
и сквозь него, будь он призраком. Чернозуб пошел к кладбищу и остановился
у открытой могилы.
Это была та же самая могила и на том же месте, где он оставил се ранней весн
ой. В монастыре святого Лейбовица в пустыне всегда была отрыта могила, пу
сть даже никто не болел. И после святого брата Мулестара никто не умер. Но
могила продолжала ждать очередного обитателя. Края ямы были со всех стор
он прикрыты тростниковыми циновками, спущенными вниз, так что капли дожд
я скользили по стеблям и падали в яму, а не размывали края.
При необходимости монахи с лопатами спускались в яму и выкидывали лишню
ю землю, которая попадала в могилу после очередной чистки. Каждый год бра
тия не менее семи раз покаянной процессией посещала могилу. Какое-то вре
мя они стояли вокруг могилы, глядя в ее зев, пока солнце, склонявшееся к за
паду, не начинало отбрасывать длинные тени на ее желтоватые глинистые ст
енки. Яма заставляла думать о душе, которая была средоточием всего сущег
о. Чернозуб не любил ни эту яму, ни церемонии медитации вокруг нее, хотя ча
сть братии весь остаток дня не могла думать ни о чем другом.
Сейчас циновки отсырели. Насколько он видел, могила потеряла свой облик.
Ему показалось, что вместо соломы он видит перед собой растительность на
лобке, да и отверстие было не могилой. Он покачал головой и, не расставаяс
ь с мыслями об Эдрии, отправился искать аббата, дабы поведать ему, что моги
ла стала влагалищем, но тут он услышал крик ребенка. Малыш был в яме, и он ве
рнулся посмотреть, что там такое. Ребенок был без рук и покрыт клочками ше
рсти: явно Рожденный по ошибке. Джин. Его собственный сын?
Он услышал свой сдавленный крик и почувствовал резкий удар по затылку. П
ридя в себя после забытья, он увидел, что рядом с ним сидит Аберлотт. Студе
нт был обеспокоен душевным и физическим состоянием Чернозуба, в которое
тот впал после отъезда из Валаны. Его дневные фантазии стали обретать ха
рактер ночных кошмаров.
Ц У меня за спиной дьявол, Ц сказал Нимми.
Ощущение мира как странного и непонятного места снова вернулось к Черно
зубу, когда он встретил Кочевника Онму Куна, который на другой день верну
лся с мэром Дионом и его спутниками. Лишь когда он заговорил на ол'заркско
м, Нимми по акценту понял, что он из Кочевников. Он принадлежал к Зайцам, чт
о было ясно по покрою и ткани одежды, но форме ног, которые не были кривыми
из-за жизни в седле, по цвету кожи, не выдубленной солнцем. Из-за скудной пи
щи нынешнее поколение Зайцев-Кочевников было ниже ростом, чем их предки
и сегодняшние дикие Кочевники. Ясно было, что Кун выступал в роли неофици
ального представителя своей орды перед малым советом Нового Иерусалим
а, который, вне всякого сомнения, был арсеналом для всех детей Пустого Неб
а и Женщины Дикой Лошади. Подойдя, Нимми обратился к Куну на южном диалект
е языка Кочевников. Кун расплылся в широкой улыбке; они обменялись любез
ностями и рассказали друг другу пару лирических историй. Они обсудили вс
тречу на равнинах людей Виджуса и Медвежьего духа из всех орд, и Нимми уди
вил и обрадовал его сообщением, что кардинал Коричневый Пони Ц ныне апо
стольский викарий равнин, включая и юг; под его властью и священнослужит
ели Гексарка. Но когда монах спросил Онму Куна, что привело его в Новый Иер
усалим, ему грубовато посоветовали заниматься своими собственными дел
ами. На его извинения Кочевник ответил
лишь пожатием плеч.
Ц Может, твое положение бывшего секретаря кардинала и дает гебе право з
адавать вопросы, но ответить на них я не могу, Ц чтобы смягчить отказ, он о
тпустил пошлую шуточку Зайцев о женщине Виджуса, епископе Тексарка и о д
олгожданной эрекции.
Аберлотт отправился на встречу с семьей Джасиса, и больше в Новом Иеруса
лиме Чернозуб его не встречал. Никто не говорил с ним об Эдрии, никто даже
не признавался, что знаком с ней. Что же до мэра, то он не давал о себе знать
вплоть до того дня, когда прибыла группа воинов с мулами, фургонами и оруж
ием и Элкин передал груз магистрату. Каждую ночь монаху снились какие-то
дикие сны о светловолосой и синеглазой девочке-постреленке, в воротца к
оторой он никак не мог войти. Эти сны пугали его.
Сны также подготовили его к первой встрече с мэром Дионом, который сразу
же перешел к сути дела.
Ц Мы знаем, с какой целью вы здесь, брат Сент-Джордж, Ц вежливо сказал он.
Ц Мы сочли оскорблением, когда секретарь отказался иметь дело с агентам
и, которых мы назначали. Мы подозревали, что убийство нашего Джасиса тоже
было результатом предательства. Но Эдрия, дочь Шарда, убедила нас, что мы о
шибаемся. Она взяла на себя всю ответственность. Вам нет необходимости о
бъясняться или извиняться. Впредь контакты с Секретариатом будет подде
рживать наш новый представитель. Сегодня, попозже, вы встретитесь с ним. Е
сть ли еще какие-то сообщения для нас?
Несколько секунд Чернозуб продолжал смотреть себе под ноги, а затем, под
няв голову, встретил взгляд серых глаз Диона.
Ц Я могу принести извинения только за себя, магистр. Эдрия не сделала оши
бок. Ошибался я. Даже кардинал это знает. Эдрия ни в чем не виновата. Где она
и могу ли я с ней увидеться?
Серые глаза внимательно рассматривали его. Наконец магистр сказал:
Ц Должен сообщить вам, что Эдрия, дочь Шарда, скончалась, Ц он бросил на м
онаха быстрый взгляд и подозвал охранника: Ц Эй, ты! Поддержи его! Дай мон
аху бренди, Ц обратился он к другому. Ц Персикового, самого крепкого.
Чернозуб закрыл лицо руками.
Ц Как она умерла? Ц после долгого молчания выдавил он.
Ц У нее случились преждевременные роды. Что-то пошло не так. Вы же знаете,
они живут далеко отсюда на папской дороге, и, когда наш врач успел к ней, он
а уже потеряла слишком много крови. Так мне рассказывали.
Магистр, видя, в каком Чернозуб горе, бесшумно покинул комнату, успев шепн
уть Элкину:
Ц Завтра снова встретимся.
Когда он покончил со всеми делами и его обязанности как эмиссара подошли
к концу, Чернозуб исповедался в местной церкви и постился три дня, провед
я их в непрестанных молитвах о своей любви и о своем потерянном ребенке. Л
елеять тоску было столь же плохо, как лелеять что-либо другое: похоть, тор
жество или, как говаривал Спеклберд, так же плохо, как носиться с любовью к
Христу. Несколько дней Чернозуб провел в городской библиотеке. Когда го
ре захватило его с головой, он приостановил знакомство с историей колони
и и погрузился в изучение своего горя. С силой сжав диафрагму, он продолжи
л чтение частной корреспонденции, которой первые колонисты обменивали
сь со своими родственниками из народа Уотчитаха. Он искал какие-то сведе
ния, которые могли бы ему рассказать о семье Шарда, о его предках. По всей в
идимости, они были из поздних поселенцев, как оно и должно было быть, и, още
тинившись оружием, окруженные корявой первой линией своей обороны, они н
е испытывали никакого исторического интереса к симпатичным обитателям
этих гор. Почему уродливые илоты, которые козлами отпущения перекрывали
проходы, не восстали против хорошо вооруженных «привидений-спартанцев?
» Может, потому, что спартанцы были родственниками таких, как Шард, а Шард
гордился своей Эдрией. Сегрегация тут существовала, но репрессий не набл
юдалось. Нежелательным фактором тут были лишь уродливые гены. Чернозуб в
ыяснил, что наказанием за сексуальные контакты между гражданами Респуб
лики Новый Иерусалим и уродами была казнь данного гражданина и его отпры
сков, ежели таковые имелись. Среди жителей Нового Иерусалима были те, кто
обладал особыми талантами. Браки заключались по контракту между семьям
и и утверждались магистратом. Людей случали подобно животным, но, как яст
вовало из записанных исторических хроник, случали не только рабов, но и т
аким же образом, подобно животным, сводили своих сыновей и дочерей. Единс
твенной новинкой были критерии, по которым оценивался генетический пот
енциал таких союзов, хотя исторические свахи обычно интересовались лиш
ь состоянием здоровья. Нимми смутно догадывался, что критерии эти не сил
ьно отличались от тех, которые предпочитал правитель Тексарка. Но здесь
ты рос здоровым человеком, со своими способностями, или же отправлялся н
а детское кладбище, подобное тому, на которое они наткнулись тем утром у п
одножия гор. Может, кто-то из городских детей-уродцев и возвращался к нар
оду Уотчитаха, как рассказывала Эдрия, но возвращение в долину было долг
им и опасным путешествием.
Основательно поразмышляв над своим сомнительным будущим, Чернозуб реш
ил, что, окончательно завершив свою не столь уж важную миссию, он вернется
в мир через аббатство Лейбовица, поскольку туда хотели направиться желт
ые монастырские воины, а Вушину было приказано возвращаться в Валану. У Н
имми же были свои причины стать гидом при воинах. Во-первых, он подозревал
, что Коричневый Пони послал его сюда, чтобы отделаться от него, и он больш
е не доверял кардиналам Коричневому Пони, Науйотту и Хадале. Он хотел дер
жаться подальше от всех заговоров, от тайн, в которые не был посвящен папа
Амен. И его совесть, и его взаимоотношения с Богом нуждались в серьезном р
емонте. Он хотел исповедаться перед Джарадом, который пообещал принять у
него исповедь. Выставить его не выставят, но он понимал, что, если останет
ся дольше необходимого времени, рады ему тут не будут. Оставалось надеят
ься, что за просителя его не примут, хотя не исключено, Джарад постарается
, дабы он себя чувствовал именно в такой роли.
Когда Чернозуб и отряд воинов увязывали вьюки и седлали коней, готовясь
в дорогу, к ним присоединился Онму Кун с фургоном, явно груженным оружием.

Ц Ты не можешь притащить это добро в аббатство, Ц сказал ему Нимми.
Ц Кто говорит, что я еду в аббатство? Ц возразил Кочевник-Заяц, направля
ясь к востоку вместе с группой всадников. Старый еврей, именовавший себя
Бенджамином, последовал было за ними по пятам, но передумал. Ц Скажите аб
бату, что еще до зимы я навещу его.
Нимми пообещал передать его слова.
Ему ужасно хотелось, несмотря на слова мэра, по пути с гор навестить Пусту
ю Аркаду, но как только Шард увидел их, он схватился за револьвер. Охранник
и сделали предупредительные выстрелы над головой Шарда; один из них пере
тянул плеткой круп мула, на котором сидел Нимми, и заорал, показывая, в как
ую сторону отступать. Они галопом пронеслись мимо усадьбы Шарда к дороге
, которая вела на восток, к папской трассе. Нимми не смог даже поплакать на
могиле Эдрии.
Как только они выбрались на, папскую дорогу, Заяц-Кочевник попрощался с Ч
ернозубом и сообщил, что решил оставить проложенную дорогу и напрямую пр
обираться на юго-восток. Он окажется в необитаемых землях, где граница им
перской провинции оставалась предметом споров.
Ц Тебя не волнуют тексаркские агенты? Ц спросил Нимми.
Ц Со своими заказчиками я встречусь уже сегодня вечером, Ц с ухмылкой с
казал Онму Кун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64