Он знал, что навлечет на себя неприятности, если папа увидит его без ш
апки.
День уже пошел на вторую половину, когда наконец хлынул дождь. В северо-во
сточной части неба весь день собирались тяжелые тучи Ц они напоминали в
садников на вершинах холмов, лавина которых рванула вниз, когда вернулся
отряд вождя Кузнечиков. На этот раз не было ни имитации стрельбы, ни гарцу
ющих всадников. Промокшие воины были полны мрачности. На спине одной из л
ошадей ехали двое, а белый мул нес на себе привязанный труп; он был примота
н подобно вьюку, и на нем не было накидки от дождя. Бок мула был розовым от с
текающей крови, размытой дождем.
Ц Это шаман вождя, Ц сказал Аберлотт Чернозубу, который помогал ему спе
шиться. Он было протянул монаху свое ружье, но Чернозуб не взял его.
Ц Тексаркцы? Аберлотт пожал плечами.
Ц Снайпер, Ц сказал он. Ц Они стреляли в нас с больших домов.
Ц Больших домов?
Ц В сущности, это были груды камня, хотя в некоторых из них оставались ок
на. Оружие у нас было получше, но мы их не видели. Да и вообще мы не сталкивал
ись с тексаркскими войсками.
Четыре женщины распутали веревки, удерживавшие шамана, и унесли тело. Со
баки выли, рвались с поводков и прыгали, стараясь дотянуться до бока бело
го мула, от которого пахло кровью.
Ц Это, должно быть, дело рук тексаркцев, Ц сказал Чернозуб.
Ц Не думаю. Палили со всех сторон, но у нас ранило всего двоих, хотя все мы
были на открытом месте. Я стоял как раз позади шамана, когда он упал. Он пел
какой-то гимн Виджусов, и ему попали прямо в горло. Удачный выстрел.
Ц Удачный? Ц переспросил Чернозуб.
Ц Удачный для кого-то, но не для него, Ц Аберлотт показал Чернозубу три п
устые гильзы, которые лежали у него на ладони, как маленькие кусочки яичн
ой скорлупы. Ц Хотя я выпустил все три свои пули. Мне, в отличие от тебя, по
нравилось, Ц он намекал на подавленность, охватившую Чернозуба после т
ого, как он почти год назад убил своего противника в бою, развернувшемся н
а краю прерий. Ц Выстрелил все три, тра-та-та.
Настала очередь Чернозуба пожимать плечами.
Ц А мне нравится, Ц продолжал настаивать Аберлотт.
Сам город произвел на него куда более сильное впечатление, чем стычка. Но
вый Рим был отнюдь не дырой в земле, как Данфер, сказал он, или кучей развал
юх, как Валана. Он состоял в основном из каменных зданий, окруженных цвета
ми и деревьями.
Ц Центр города Ц все сплошь большие дома. Их возводили из камня и железа
. Их не беспокоила необходимость защищаться. От кого? Как ты можешь их отту
да выкурить? Как драться с людьми, которые не хотят драться?
Ц Они одолели вас, Ц сказал Чернозуб.
Ц Да это даже не было боем. Они даже не очень-то и стреляли. Они прятались
в городе и иногда постреливали по нам.
Ц Кафедральный собор нашел? Аберлотт отрицательно помотал головой.
Ц Мы ехали за вождем. Он сказал: «Выкурить их оттуда и бросить их печенки
псам!» Ц Аберлотт саркастически ухмыльнулся, показав себе за спину, где,
спешившись, в центре лагеря бродили разгневанные, смущенные и пристыжен
ные Кочевники. Доносился плач женщин, обихаживавших раненого. Тот умирал
. Он был ранен в бок выстрелом из ружья, заряженного камнем.
Чернозуб расстался с Аберлоттом у санитарного фургона, где перевязывал
и раненого. Он хотел понять, успели ли тексаркцы приступить к выпуску мно
гозарядных ружей, и надеялся, что вид раны подскажет ему ответ. Но рана был
а просто раной и не содержала в себе ответа; она ни о чем не говорила. Уродл
ивый разрез пересекал волосатую плоть Кочевника, как дорога, без всякой
необходимости проложенная в прерии. В задней части фургона готовили к по
гребению тело шамана. Сквозная рана в шее старика уже была замазана глин
ой цвета его кожи.
Прах к праху, пепел к пеплу. Обоих погибших вынесут из-под сени деревьев п
од спокойный и высокомерный взгляд Пустого Неба. Но лишь когда кончится
дождь.
Женщины и санитары проводили Чернозуба такими взглядами, словно на нем б
ыла кардинальская шапка.
На следующий день, когда военачальник Кузнечиков совещался с понтифико
м и Ксесачем дри Вордаром, в путь отправилась группа поменьше. Как члену к
урии, Чернозубу было предложено участвовать в обсуждении, после чего он,
конечно, покончил с кастрюлями и сковородками и отпустил Битого Пса на в
есь день, чтобы он смог напиться кумыса и поиграть в кости. Подозрение Чер
нозуба, что император вывел из Святого Города все свои регулярные войска
, подтвердилось, когда вернулся арьергард отряда Брама с единственным жи
вым пленником Ц фермером, вооруженным мушкетом, который стрелял камням
и. Его выволокли из одного из «больших домов» вместе с двумя его напарник
ами, которые не выдержали десятимильной обратной дороги в лагерь кресто
носцев. Из допроса пожирателя травы выяснилось, что и его, и других фермер
ов тексаркские солдаты вытащили из домов и пригнали в город, где вооружи
ли устаревшим оружием и развезли по самым высоким развалинам. Им втолков
али, что если они сдадутся, то фанатики антипапы Ц Дикие Собаки, Кузнечик
и и Зайцы Ц подвергнут их жестоким пыткам; но если они продержатся, их спа
сут тексаркские подкрепления, которые подойдут из Ханнеган-сити.
Коричневый Пони усомнился в истинности последней части рассказа, его по
ддержали и остальные члены курии. Что же до пыток, то фермер скончался еще
до того, как его убедили, что все это пропаганда.
Аберлотт подумал, что попал в ловушку. Ц Но ты все воспринимаешь как лову
шку, Ц напомнил приятелю Чернозуб.
Парочка сидела на краю фургона, под лучами забытого солнечного света, сл
ушая бесконечные воинственные речи Кочевников. Пусть даже от них ничего
не зависело, они получили разрешение папы и курии.
Ц Все так и есть, Ц прошептал бывший валанский студент. Длинные сальные
волосы он откинул назад, демонстрируя, как знак доблести, отрубленное ух
о. Винтовку он держал между колен. Хотя он, по крайней мере, с технической т
очки зрения, был членом папской гвардии, он носил, как принято у всадников
Диких Собак, костяные серьги и волосяные браслеты. Чернозуб подумал, что
Аберлотт походит на человека, который избежал ловушки Матери Церкви лиш
ь для того, чтобы попасть в ловушку войны.
Ц Мы можем пересидеть их, Ц сказал Коричневый Пони. Теперь он куда лучш
е объяснялся с Кочевниками и не нуждался в Чернозубе как в переводчике.
Ц Если их притащили в город, то вряд ли у них хватит еды, чтобы протянуть з
иму.
Ц Зиму? Ц переспросил вождь Кузнечиков. Ц До нее еще далеко. Наших женщ
ин мы оставили далеко позади, и им, так же как Диким Собакам, угрожают эти б
езродные, которые нападают из-за Реки страданий. Без Виджусов наша медиц
ина слаба, но велика военная мощь. И мы должны ударить немедля, пока еще в с
остоянии. Мы разгромим их малыми силами. И сожжем дотла.
Эти слова присутствующие встретили довольным бормотанием. Были вскину
ты смоченные слюной пальцы, как бы подтверждая, что ветры дуют главным об
разом с запада. Для Кочевников такой жест был сигналом к открытию огня, а т
акже означал их желание увидеть пылающий мир.
Амен II поднялся, сохраняя на лице не присущее ему выражение духовности и н
адмирности. Когда Чернозуб вчера видел его, он не осознал, насколько боль
ным и изможденным он выглядит. На голове у него почти не осталось волос. Ег
о лицо, обтянутое кожей, походило на яйцо, но яйцо плохое.
Ц Новый Рим Ц это Святой Город, Ц отчетливо произнес он на церковном.
Ц Он посвящен Матери Церкви. Он не будет сожжен. Мы пришли сюда, чтобы взя
ть его, а не уничтожить.
Он снова сел. Когда его слова перевели на наречия Диких Собак и Кузнечико
в, послышалось недовольное бормотание. Оно смолкло, когда, встав, взял сло
во Ксесач дри Вордар, военачальник трех орд.
Ц Мы собираемся идти на юг, к Ханнеган-сити, Ц сказал Чиир Хонган Осле.
Ц Там сердце империи, а не в Новом Риме, который представляет собой всего
лишь груду развалин. Мы идем и будем идти на юг. И теперь вместо ложных ман
евров мы нанесем настоящий мощный удар в южном направлении. И теперь, ког
да мы знаем, что в Новом Риме осталось лишь несколько защитников, у нас поя
вились дополнительные силы для штурма Ханнеган-сити. Тем быстрее заверш
ится война. И мы сможем вернуться к нашим женщинам и к нашим зимним пастби
щам, Ц он говорил на языке Диких Собак с незначительными вкраплениями в
ыражений на диалекте Скалистых гор и совершенно не прибегая к церковном
у. Чернозуб подумал, что это зловещий признак. Крестовый поход с каждым дн
ем терял свое предназначение, все больше походя на грабительский налет т
рех орд.
Когда Ксесач сел, среди Кочевников стали раздаваться одобрительные воз
гласы. За спиной у него стоял мальчик, которому полагалось придерживать
одеяние вождя, когда тот садился; еще один оберегал головной убор из перь
ев на случай ветра. Кочевники все прибывали, и теперь по обе стороны фурго
на, в котором сидел Чернозуб, стояли толпы мужчин, среди которых изредка в
стречались женщины и дети. Совещание курии превратилось в митинг, на кот
ором присутствовали и воины, и возницы. Это тоже было довольно зловещим п
ризнаком. У кардинала Чернозуба Сент-Джорджа появилось ощущение, что он
приперт к стене. А кишках у него громко урчало, заглушая гул толпы, и он уже
стал подыскивать путь к бегству.
Ц Стоит оставить тут несколько сотен человек, Ц сказал Элтур Брам, Ц и
они выгонят фермеров из Нового Рима!
Вушин покачал головой, но, как обычно, не проронил ни слова. Чтобы ответить
вождю, встал Коричневый Пони. Он споткнулся, вставая, и Чернозуб был удивл
ен и слегка шокирован, увидев у него под рясой пустую плечевую кобуру.
Придерживаясь за бортик фургона, папа Амен II взмолился в последний раз.
Ц Нам нужны бойцы здесь, Ц сказал он, Ц Продемонстрировав свою силу, мы
вынудим фермеров без боя покинуть город.
Чернозуб знал, что Коричневый Пони старался избегать открытых столкнов
ений. Он пытался понять, что им руководило: то ли желание сберечь жизни, то
ли стремление избежать разрушения города и собора святого Петра. Но едва
он задал себе этот вопрос, ответ пришел сам собой. Жизни ничего не стоили.
Папа, на которого, казалось, никто не обратил внимания, сел. Не было никако
го рокота протеста, его даже никто не поблагодарил за высказанное мнение
. Та власть, которой он обладал, как Чернозуб сам видел, над конклавом в Вал
ане, сошла на нет. Может, сказалась ночь в Мелдауне или его красноречие ока
залось бесполезным в присутствии военачальников и их воинства; при жела
нии они воспринимали его как выдающегося оратора, но в эти дни у них не был
о настроения вести долгие разговоры.
Или, может, все дело было в деревьях. Их было так много, они подступали со вс
ех сторон и казались едва ли не воплощением зла. Чернозуб прикоснулся к к
ресту, который носил под рясой, и, как каждый раз, когда впадал в панику, воз
звал к образу святого Лейбовица. Но вместо иронической улыбки святого Ай
зека Эдуарда он увидел раскаленный шар солнца пустыни и внезапно испыта
л такой прилив тоски по дому, что чуть не свалился с лежанки в фургоне.
Ц В чем дело? Ц прошептал Аберлотт. Ц Ты в порядке?
Ц А ты? Ц ответил Чернозуб.
Воины, стоявшие с краю толпы, снова начали выкрикивать свое «тра-та-та». О
ни устали от ожидания сражения. И в той же мере они не хотели въезжать верх
ом в город, защитники которого стреляют по ним из окон «больших домов».
Ц Что бы ни говорил его святейшество, они собираются выжечь их, Ц сказа
л Аберлотт. Ц Куда ты собрался?
Элтур Брам снова поднялся, чтобы взять слово. Чернозуб пробрался сквозь
толпу к большой канаве, на краю которой даже в этот час, даже при всем ожес
точении дебатов, тужась, сидели страдальцы.
Когда он вернулся к лагерному костру, вокруг него стояла такая плотная с
тена людей, что пробиться сквозь нее было невозможно. Вождь Кузнечиков п
родолжал говорить. Чернозуб горел в очередном приступе лихорадки и чувс
твовал сильную слабость. С трудом подтянувшись на руках, он забрался в фу
ргон, завернулся в одеяло и уснул. Откуда издалека до него доносился грох
от барабанов и торжественно-воинственные «тра-та-та».
Этой ночью, когда Чернозуб спал, к нему впервые за неделю явился Амен I. Ста
рик предстал перед ним в облике кугуара. «Всегда ли у него была морда хищн
ика?» Ц подумал Чернозуб во сне. Да конечно же! И Эдрия тоже была здесь. Улы
баясь, она держалась рядом со Спеклбердом, восседая на белом коне, как Фуд
жис Гоу; но нет, ряса ее была распахнута, и то, что он принял за белого коня, б
ыло сиянием, исходившим из тех ее ворот, в которые он однажды…
Кто-то потряс его за ногу. Это был Аберлотт.
Ц Мы уходим, Ц сказал он.
Ц Уходите? Кто уходит? Ц садясь, простонал Чернозуб. Аберлотт висел на з
адке фургона, просунув в него голову. Физиономия его была размалевана. Са
льные волосы убраны назад и заколоты. За его спиной Чернозуб видел небо ц
вета серого металла. Он слышал, как, переступая с ноги на ногу, фыркают лош
ади, как смеются и переругиваются всадники. И как неподалеку лают собаки.
Ц Они всю ночь были на ногах, Ц сказал Аберлотт. Ц Когда ты пошел спать,
состоялось еще одно собрание. Но только между вождями. Папу отослали.
Ц Отослали?
Ц Вушину разрешили слушать, но и его выставили, когда он выразил несогла
сие.
Чернозуб был потрясен. Никто и ниоткуда не мог выставить Вушина.
Ц Выставили? Ц переспросил он. У Чернозуба все еще кружилась голова, он
полубодрствовал, полубредил, не в силах вернуться из своего сна с кугуар
ом. Сев, он со странной мгновенной ясностью осознал, что вся его жизнь посл
е ухода из аббатства, после встречи с Коричневым Пони, в сущности, являетс
я сном. Но почему же Спеклберд, а не Коричневый Пони все время приходит к н
ему во снах? Потому что он был в той реальности, которая сейчас казалась ем
у сном.
Аберлотт ухмыльнулся и пожал плечами.
Ц Ну, не совсем выставили, но попросили удалиться.
Чернозуб выбрался из фургона. Дождевые тучи, которые день за днем ползли
по небу, исчезли, и в лагере было светло как днем, хотя солнце еще не встало.
Ц Берут всего лишь по небольшой группе из каждой орды, всего человек три
ста, Ц слишком громко сообщил Аберлотт. Ц Остальные направляются на юг
с Ксесачем дри Вордаром Ц брать штурмом Ханнеган-сити. И я с ними!
Ц Но ты же в папской гвардии!
Ц И папская гвардия уходит. Вся, кроме Вушина. И, кроме того, не папа дал мн
е вот это! Ц Аберлотт разжал пальцы. На ладони, где прошлой ночью лежали т
ри пустые гильзы, сейчас их было шесть, и все полные; все были с одного конц
а снаряжены темными головками пуль, словно готовыми рвануться к цели.
Ц Значит, пока! Ц гневно бросил Чернозуб. Завернувшись в рясу и ежась от
утреннего холодка, он поспешил к выгребной яме. Присев на корточки, он скв
озь кусты видел, как сотни людей подтягиваются, перекрикиваются, испуска
ют газы, смеются.
Тра-та-та! Кто-то возился с собаками, кто-то Ц с лошадьми. Туманная дымка, к
оторая последние несколько дней висела над лагерем, пронизанная дождем
и испарениями леса, поднялась и исчезла, а небо на востоке просветлело. По
чти тысяча воинов, двинувшись в путь, пересекали ручей, и многие из них кол
отили по металлическим бокам фургонов, чтобы послушать, как они звенят.
Ц Он взял с собой всех здоровых, Ц пробормотал Чернозуб.
Ц Их тут не так много, Ц сказал сосед по канаве, голос и запахи которого я
вно отдавали болезнью. Ц Я вовсе не такой здоровый, но я тоже иду.
Он говорил на языке Диких Собак. И не успел Чернозуб ответить, он подхвати
лся и побежал, даже не успев подтереться.
Сквозь кусты, прикрывавшие отхожее место, Чернозуб понаблюдал, как лошад
и пересекали ручей, а затем заполз обратно в постель. До завтрака оставал
ось около часа, и он хотел немного передохнуть. Погрузившись в сон, он поис
кал Спеклберда и Эдрию, но это было то же самое, что бродить по брошенному
дому, где уже нет даже мебели. Когда он проснулся, его снова трясла лихорад
ка. Он сел, чувствуя, как кружится голова. По положению солнца, лучи которо
го пробивались в прорезь полога, он прикинул, что уже около полудня.
Ц Ваше преосвященство, Ц сказал Битый Пес, Ц его святейшество Ц или к
ак там его? Ц словом, его преподобие папа хочет тебя видеть.
Ц Коричневый Пони?
Ц Он хочет, чтобы ты незамедлительно притащил свою задницу к его папско
му фургону.
Коричневый Пони был занят бритьем, но оно вряд ли могло изменить его внеш
ность. От бородки почти ничего не осталось Ц всего несколько волосков н
а подбородке. Некоторые из них были темными, а другие Ц светлыми, придава
я ему вид начатого и не законченного наброска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
апки.
День уже пошел на вторую половину, когда наконец хлынул дождь. В северо-во
сточной части неба весь день собирались тяжелые тучи Ц они напоминали в
садников на вершинах холмов, лавина которых рванула вниз, когда вернулся
отряд вождя Кузнечиков. На этот раз не было ни имитации стрельбы, ни гарцу
ющих всадников. Промокшие воины были полны мрачности. На спине одной из л
ошадей ехали двое, а белый мул нес на себе привязанный труп; он был примота
н подобно вьюку, и на нем не было накидки от дождя. Бок мула был розовым от с
текающей крови, размытой дождем.
Ц Это шаман вождя, Ц сказал Аберлотт Чернозубу, который помогал ему спе
шиться. Он было протянул монаху свое ружье, но Чернозуб не взял его.
Ц Тексаркцы? Аберлотт пожал плечами.
Ц Снайпер, Ц сказал он. Ц Они стреляли в нас с больших домов.
Ц Больших домов?
Ц В сущности, это были груды камня, хотя в некоторых из них оставались ок
на. Оружие у нас было получше, но мы их не видели. Да и вообще мы не сталкивал
ись с тексаркскими войсками.
Четыре женщины распутали веревки, удерживавшие шамана, и унесли тело. Со
баки выли, рвались с поводков и прыгали, стараясь дотянуться до бока бело
го мула, от которого пахло кровью.
Ц Это, должно быть, дело рук тексаркцев, Ц сказал Чернозуб.
Ц Не думаю. Палили со всех сторон, но у нас ранило всего двоих, хотя все мы
были на открытом месте. Я стоял как раз позади шамана, когда он упал. Он пел
какой-то гимн Виджусов, и ему попали прямо в горло. Удачный выстрел.
Ц Удачный? Ц переспросил Чернозуб.
Ц Удачный для кого-то, но не для него, Ц Аберлотт показал Чернозубу три п
устые гильзы, которые лежали у него на ладони, как маленькие кусочки яичн
ой скорлупы. Ц Хотя я выпустил все три свои пули. Мне, в отличие от тебя, по
нравилось, Ц он намекал на подавленность, охватившую Чернозуба после т
ого, как он почти год назад убил своего противника в бою, развернувшемся н
а краю прерий. Ц Выстрелил все три, тра-та-та.
Настала очередь Чернозуба пожимать плечами.
Ц А мне нравится, Ц продолжал настаивать Аберлотт.
Сам город произвел на него куда более сильное впечатление, чем стычка. Но
вый Рим был отнюдь не дырой в земле, как Данфер, сказал он, или кучей развал
юх, как Валана. Он состоял в основном из каменных зданий, окруженных цвета
ми и деревьями.
Ц Центр города Ц все сплошь большие дома. Их возводили из камня и железа
. Их не беспокоила необходимость защищаться. От кого? Как ты можешь их отту
да выкурить? Как драться с людьми, которые не хотят драться?
Ц Они одолели вас, Ц сказал Чернозуб.
Ц Да это даже не было боем. Они даже не очень-то и стреляли. Они прятались
в городе и иногда постреливали по нам.
Ц Кафедральный собор нашел? Аберлотт отрицательно помотал головой.
Ц Мы ехали за вождем. Он сказал: «Выкурить их оттуда и бросить их печенки
псам!» Ц Аберлотт саркастически ухмыльнулся, показав себе за спину, где,
спешившись, в центре лагеря бродили разгневанные, смущенные и пристыжен
ные Кочевники. Доносился плач женщин, обихаживавших раненого. Тот умирал
. Он был ранен в бок выстрелом из ружья, заряженного камнем.
Чернозуб расстался с Аберлоттом у санитарного фургона, где перевязывал
и раненого. Он хотел понять, успели ли тексаркцы приступить к выпуску мно
гозарядных ружей, и надеялся, что вид раны подскажет ему ответ. Но рана был
а просто раной и не содержала в себе ответа; она ни о чем не говорила. Уродл
ивый разрез пересекал волосатую плоть Кочевника, как дорога, без всякой
необходимости проложенная в прерии. В задней части фургона готовили к по
гребению тело шамана. Сквозная рана в шее старика уже была замазана глин
ой цвета его кожи.
Прах к праху, пепел к пеплу. Обоих погибших вынесут из-под сени деревьев п
од спокойный и высокомерный взгляд Пустого Неба. Но лишь когда кончится
дождь.
Женщины и санитары проводили Чернозуба такими взглядами, словно на нем б
ыла кардинальская шапка.
На следующий день, когда военачальник Кузнечиков совещался с понтифико
м и Ксесачем дри Вордаром, в путь отправилась группа поменьше. Как члену к
урии, Чернозубу было предложено участвовать в обсуждении, после чего он,
конечно, покончил с кастрюлями и сковородками и отпустил Битого Пса на в
есь день, чтобы он смог напиться кумыса и поиграть в кости. Подозрение Чер
нозуба, что император вывел из Святого Города все свои регулярные войска
, подтвердилось, когда вернулся арьергард отряда Брама с единственным жи
вым пленником Ц фермером, вооруженным мушкетом, который стрелял камням
и. Его выволокли из одного из «больших домов» вместе с двумя его напарник
ами, которые не выдержали десятимильной обратной дороги в лагерь кресто
носцев. Из допроса пожирателя травы выяснилось, что и его, и других фермер
ов тексаркские солдаты вытащили из домов и пригнали в город, где вооружи
ли устаревшим оружием и развезли по самым высоким развалинам. Им втолков
али, что если они сдадутся, то фанатики антипапы Ц Дикие Собаки, Кузнечик
и и Зайцы Ц подвергнут их жестоким пыткам; но если они продержатся, их спа
сут тексаркские подкрепления, которые подойдут из Ханнеган-сити.
Коричневый Пони усомнился в истинности последней части рассказа, его по
ддержали и остальные члены курии. Что же до пыток, то фермер скончался еще
до того, как его убедили, что все это пропаганда.
Аберлотт подумал, что попал в ловушку. Ц Но ты все воспринимаешь как лову
шку, Ц напомнил приятелю Чернозуб.
Парочка сидела на краю фургона, под лучами забытого солнечного света, сл
ушая бесконечные воинственные речи Кочевников. Пусть даже от них ничего
не зависело, они получили разрешение папы и курии.
Ц Все так и есть, Ц прошептал бывший валанский студент. Длинные сальные
волосы он откинул назад, демонстрируя, как знак доблести, отрубленное ух
о. Винтовку он держал между колен. Хотя он, по крайней мере, с технической т
очки зрения, был членом папской гвардии, он носил, как принято у всадников
Диких Собак, костяные серьги и волосяные браслеты. Чернозуб подумал, что
Аберлотт походит на человека, который избежал ловушки Матери Церкви лиш
ь для того, чтобы попасть в ловушку войны.
Ц Мы можем пересидеть их, Ц сказал Коричневый Пони. Теперь он куда лучш
е объяснялся с Кочевниками и не нуждался в Чернозубе как в переводчике.
Ц Если их притащили в город, то вряд ли у них хватит еды, чтобы протянуть з
иму.
Ц Зиму? Ц переспросил вождь Кузнечиков. Ц До нее еще далеко. Наших женщ
ин мы оставили далеко позади, и им, так же как Диким Собакам, угрожают эти б
езродные, которые нападают из-за Реки страданий. Без Виджусов наша медиц
ина слаба, но велика военная мощь. И мы должны ударить немедля, пока еще в с
остоянии. Мы разгромим их малыми силами. И сожжем дотла.
Эти слова присутствующие встретили довольным бормотанием. Были вскину
ты смоченные слюной пальцы, как бы подтверждая, что ветры дуют главным об
разом с запада. Для Кочевников такой жест был сигналом к открытию огня, а т
акже означал их желание увидеть пылающий мир.
Амен II поднялся, сохраняя на лице не присущее ему выражение духовности и н
адмирности. Когда Чернозуб вчера видел его, он не осознал, насколько боль
ным и изможденным он выглядит. На голове у него почти не осталось волос. Ег
о лицо, обтянутое кожей, походило на яйцо, но яйцо плохое.
Ц Новый Рим Ц это Святой Город, Ц отчетливо произнес он на церковном.
Ц Он посвящен Матери Церкви. Он не будет сожжен. Мы пришли сюда, чтобы взя
ть его, а не уничтожить.
Он снова сел. Когда его слова перевели на наречия Диких Собак и Кузнечико
в, послышалось недовольное бормотание. Оно смолкло, когда, встав, взял сло
во Ксесач дри Вордар, военачальник трех орд.
Ц Мы собираемся идти на юг, к Ханнеган-сити, Ц сказал Чиир Хонган Осле.
Ц Там сердце империи, а не в Новом Риме, который представляет собой всего
лишь груду развалин. Мы идем и будем идти на юг. И теперь вместо ложных ман
евров мы нанесем настоящий мощный удар в южном направлении. И теперь, ког
да мы знаем, что в Новом Риме осталось лишь несколько защитников, у нас поя
вились дополнительные силы для штурма Ханнеган-сити. Тем быстрее заверш
ится война. И мы сможем вернуться к нашим женщинам и к нашим зимним пастби
щам, Ц он говорил на языке Диких Собак с незначительными вкраплениями в
ыражений на диалекте Скалистых гор и совершенно не прибегая к церковном
у. Чернозуб подумал, что это зловещий признак. Крестовый поход с каждым дн
ем терял свое предназначение, все больше походя на грабительский налет т
рех орд.
Когда Ксесач сел, среди Кочевников стали раздаваться одобрительные воз
гласы. За спиной у него стоял мальчик, которому полагалось придерживать
одеяние вождя, когда тот садился; еще один оберегал головной убор из перь
ев на случай ветра. Кочевники все прибывали, и теперь по обе стороны фурго
на, в котором сидел Чернозуб, стояли толпы мужчин, среди которых изредка в
стречались женщины и дети. Совещание курии превратилось в митинг, на кот
ором присутствовали и воины, и возницы. Это тоже было довольно зловещим п
ризнаком. У кардинала Чернозуба Сент-Джорджа появилось ощущение, что он
приперт к стене. А кишках у него громко урчало, заглушая гул толпы, и он уже
стал подыскивать путь к бегству.
Ц Стоит оставить тут несколько сотен человек, Ц сказал Элтур Брам, Ц и
они выгонят фермеров из Нового Рима!
Вушин покачал головой, но, как обычно, не проронил ни слова. Чтобы ответить
вождю, встал Коричневый Пони. Он споткнулся, вставая, и Чернозуб был удивл
ен и слегка шокирован, увидев у него под рясой пустую плечевую кобуру.
Придерживаясь за бортик фургона, папа Амен II взмолился в последний раз.
Ц Нам нужны бойцы здесь, Ц сказал он, Ц Продемонстрировав свою силу, мы
вынудим фермеров без боя покинуть город.
Чернозуб знал, что Коричневый Пони старался избегать открытых столкнов
ений. Он пытался понять, что им руководило: то ли желание сберечь жизни, то
ли стремление избежать разрушения города и собора святого Петра. Но едва
он задал себе этот вопрос, ответ пришел сам собой. Жизни ничего не стоили.
Папа, на которого, казалось, никто не обратил внимания, сел. Не было никако
го рокота протеста, его даже никто не поблагодарил за высказанное мнение
. Та власть, которой он обладал, как Чернозуб сам видел, над конклавом в Вал
ане, сошла на нет. Может, сказалась ночь в Мелдауне или его красноречие ока
залось бесполезным в присутствии военачальников и их воинства; при жела
нии они воспринимали его как выдающегося оратора, но в эти дни у них не был
о настроения вести долгие разговоры.
Или, может, все дело было в деревьях. Их было так много, они подступали со вс
ех сторон и казались едва ли не воплощением зла. Чернозуб прикоснулся к к
ресту, который носил под рясой, и, как каждый раз, когда впадал в панику, воз
звал к образу святого Лейбовица. Но вместо иронической улыбки святого Ай
зека Эдуарда он увидел раскаленный шар солнца пустыни и внезапно испыта
л такой прилив тоски по дому, что чуть не свалился с лежанки в фургоне.
Ц В чем дело? Ц прошептал Аберлотт. Ц Ты в порядке?
Ц А ты? Ц ответил Чернозуб.
Воины, стоявшие с краю толпы, снова начали выкрикивать свое «тра-та-та». О
ни устали от ожидания сражения. И в той же мере они не хотели въезжать верх
ом в город, защитники которого стреляют по ним из окон «больших домов».
Ц Что бы ни говорил его святейшество, они собираются выжечь их, Ц сказа
л Аберлотт. Ц Куда ты собрался?
Элтур Брам снова поднялся, чтобы взять слово. Чернозуб пробрался сквозь
толпу к большой канаве, на краю которой даже в этот час, даже при всем ожес
точении дебатов, тужась, сидели страдальцы.
Когда он вернулся к лагерному костру, вокруг него стояла такая плотная с
тена людей, что пробиться сквозь нее было невозможно. Вождь Кузнечиков п
родолжал говорить. Чернозуб горел в очередном приступе лихорадки и чувс
твовал сильную слабость. С трудом подтянувшись на руках, он забрался в фу
ргон, завернулся в одеяло и уснул. Откуда издалека до него доносился грох
от барабанов и торжественно-воинственные «тра-та-та».
Этой ночью, когда Чернозуб спал, к нему впервые за неделю явился Амен I. Ста
рик предстал перед ним в облике кугуара. «Всегда ли у него была морда хищн
ика?» Ц подумал Чернозуб во сне. Да конечно же! И Эдрия тоже была здесь. Улы
баясь, она держалась рядом со Спеклбердом, восседая на белом коне, как Фуд
жис Гоу; но нет, ряса ее была распахнута, и то, что он принял за белого коня, б
ыло сиянием, исходившим из тех ее ворот, в которые он однажды…
Кто-то потряс его за ногу. Это был Аберлотт.
Ц Мы уходим, Ц сказал он.
Ц Уходите? Кто уходит? Ц садясь, простонал Чернозуб. Аберлотт висел на з
адке фургона, просунув в него голову. Физиономия его была размалевана. Са
льные волосы убраны назад и заколоты. За его спиной Чернозуб видел небо ц
вета серого металла. Он слышал, как, переступая с ноги на ногу, фыркают лош
ади, как смеются и переругиваются всадники. И как неподалеку лают собаки.
Ц Они всю ночь были на ногах, Ц сказал Аберлотт. Ц Когда ты пошел спать,
состоялось еще одно собрание. Но только между вождями. Папу отослали.
Ц Отослали?
Ц Вушину разрешили слушать, но и его выставили, когда он выразил несогла
сие.
Чернозуб был потрясен. Никто и ниоткуда не мог выставить Вушина.
Ц Выставили? Ц переспросил он. У Чернозуба все еще кружилась голова, он
полубодрствовал, полубредил, не в силах вернуться из своего сна с кугуар
ом. Сев, он со странной мгновенной ясностью осознал, что вся его жизнь посл
е ухода из аббатства, после встречи с Коричневым Пони, в сущности, являетс
я сном. Но почему же Спеклберд, а не Коричневый Пони все время приходит к н
ему во снах? Потому что он был в той реальности, которая сейчас казалась ем
у сном.
Аберлотт ухмыльнулся и пожал плечами.
Ц Ну, не совсем выставили, но попросили удалиться.
Чернозуб выбрался из фургона. Дождевые тучи, которые день за днем ползли
по небу, исчезли, и в лагере было светло как днем, хотя солнце еще не встало.
Ц Берут всего лишь по небольшой группе из каждой орды, всего человек три
ста, Ц слишком громко сообщил Аберлотт. Ц Остальные направляются на юг
с Ксесачем дри Вордаром Ц брать штурмом Ханнеган-сити. И я с ними!
Ц Но ты же в папской гвардии!
Ц И папская гвардия уходит. Вся, кроме Вушина. И, кроме того, не папа дал мн
е вот это! Ц Аберлотт разжал пальцы. На ладони, где прошлой ночью лежали т
ри пустые гильзы, сейчас их было шесть, и все полные; все были с одного конц
а снаряжены темными головками пуль, словно готовыми рвануться к цели.
Ц Значит, пока! Ц гневно бросил Чернозуб. Завернувшись в рясу и ежась от
утреннего холодка, он поспешил к выгребной яме. Присев на корточки, он скв
озь кусты видел, как сотни людей подтягиваются, перекрикиваются, испуска
ют газы, смеются.
Тра-та-та! Кто-то возился с собаками, кто-то Ц с лошадьми. Туманная дымка, к
оторая последние несколько дней висела над лагерем, пронизанная дождем
и испарениями леса, поднялась и исчезла, а небо на востоке просветлело. По
чти тысяча воинов, двинувшись в путь, пересекали ручей, и многие из них кол
отили по металлическим бокам фургонов, чтобы послушать, как они звенят.
Ц Он взял с собой всех здоровых, Ц пробормотал Чернозуб.
Ц Их тут не так много, Ц сказал сосед по канаве, голос и запахи которого я
вно отдавали болезнью. Ц Я вовсе не такой здоровый, но я тоже иду.
Он говорил на языке Диких Собак. И не успел Чернозуб ответить, он подхвати
лся и побежал, даже не успев подтереться.
Сквозь кусты, прикрывавшие отхожее место, Чернозуб понаблюдал, как лошад
и пересекали ручей, а затем заполз обратно в постель. До завтрака оставал
ось около часа, и он хотел немного передохнуть. Погрузившись в сон, он поис
кал Спеклберда и Эдрию, но это было то же самое, что бродить по брошенному
дому, где уже нет даже мебели. Когда он проснулся, его снова трясла лихорад
ка. Он сел, чувствуя, как кружится голова. По положению солнца, лучи которо
го пробивались в прорезь полога, он прикинул, что уже около полудня.
Ц Ваше преосвященство, Ц сказал Битый Пес, Ц его святейшество Ц или к
ак там его? Ц словом, его преподобие папа хочет тебя видеть.
Ц Коричневый Пони?
Ц Он хочет, чтобы ты незамедлительно притащил свою задницу к его папско
му фургону.
Коричневый Пони был занят бритьем, но оно вряд ли могло изменить его внеш
ность. От бородки почти ничего не осталось Ц всего несколько волосков н
а подбородке. Некоторые из них были темными, а другие Ц светлыми, придава
я ему вид начатого и не законченного наброска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64