66

Этот серый держал Кейт, охватив лапами ее запястья
. Он приподнял ее над землей, и она беспомощно дрыгала ногами в воздухе. И т
олько плакала: “Не трогай ребенка, ребенка не трогай!”
Серый склонил гривастую голову набок, изучая только что пойманный образ
ец человека.
Ц Ребенка… ребенка не трогай!
Огромные глаза, красные как кровь, глядели ей в лицо. И снова склонилась на
бок голова Ц как у собаки, когда она что-то слышит. Кровавые глаза мигнул
и, будто серый обдумывал новую мысль.
Потом он перехватил левую руку Кейт своей правой, держа ее над землей одн
ой рукой. Пальцами свободной руки Ц толстыми и серыми, как сырые сосиски
Ц он ощупал ее тело сверху вниз. Будто интересовался контурами, ее губ, жи
вота, груди, бедер.
Кейт в ужасе ахнула. Глаза ее вспыхнули, она попыталась вырваться.
Свирепо фыркнув, серый ухватил ее двумя руками и сломал о колено как палк
у.
Ц Отпусти ее!
Я с размаху ударил его кулаком в лицо…
И открыл глаза.


Газеты.

Пол, устланный газетами в нескол
ько слоев.
Господи, как голова болит. Я проморгался. Левый глаз свело острой болью, и
она ударила аж в затылок.
Дневной свет.
Я огляделся. Свет исходил от окна, закрытого матовым стеклом. А еще на окне
была кованая решетка.
Я перекатился на спину. Сон все еще пытался наложиться на явь.
А наяву я видел белые стены. Еще газеты. Мебели нет. Лестница, ведущая к две
ри. И еще я видел свирепого звероподобного серого, который схватил Кейт. В
идел ужас в ее глазах. Видел синяки на когда-то красивом лице.
И этот зверочеловек ломал ей спину о свое колено.


Черт.

Я слишком быстро встал.
Меня затошнило, что-то быстро завертелось в голове, быстрее, быстрее…
Меня вырвало на газеты.
Я вытер рот. Снова огляделся. На этот раз в глазах уже не плыло.
Моя тюремная камера.
Именно ею и была комната. Эти гадские психи посадили меня сюда, пока решат
, как меня наказать за…
Черт побери, Кейт!
Что они сделали с Кейт?
Я снова оглядел подвал, надеясь увидеть ее на газетах. Нет, я был один.
Следующие десять минут я искал выход. Единственным выходом была твердая
деревянная дверь. Крепко запертая. Я бил в нее ногами, кричал Ц никто не п
ришел.
Чтобы успокоить колотящееся сердце, я стал глубоко дышать. Надо выбратьс
я и найти Кейт. Или сжечь этих гадов живьем, если они ее тронули. Но надо усп
окоиться и рассуждать разумно. Я сел на пол, прислонившись к беленой стен
е. Осторожно ощупал голову, по которой били дубинкой.
Кожа была страшно болезненной. От шишек и кровоподтеков голова напомина
ла горный ландшафт. Но зато череп не проломили.
Я снова оглядел подвал Ц на этот раз тщательнее.
Мебели не было. В углу стояла пластиковая миска, до половины налитая водо
й. Я обнюхал ее. Пить я буду, только если дойду до отчаяния. Эти психи могли д
ля смеху подсыпать яду или слабительного помощнее.
На стенах были потеки мочи. На ведущих к двери ступеням Ц четкие отпечат
ки кровавой руки. Еще брызги засохшей крови на стенах Ц как будто встрях
ивали малярную кисть.
Кто-то даже нарисовал рожицу:

0 0


I

(____________________)
Это должна была быть веселая рожица с улыбкой, но что-то мне говорило, что
тот, кто ее рисовал, не улыбался. Наверняка бедняга рисовал собственной к
ровью.
Помню, когда в детстве мне было плохо, я рисовал на зеркале рожицы или клоу
нские ухмылки. Инстинктивные попытки себя подбодрить. Наверное, этот худ
ожник пытался сделать то же самое.
Теперь я заметил, что стены покрыты надписями, и начал их читать вразброс.
“Бенджамен Кроули”. И рядом несколько палочек “IIII”. Он отсчитывал дни.
Четыре дня его здесь держали. Интересно, что стало с ним на пятый.
Были и письма:
Имя: Делл Окрем. Адрес: Радвелл-драйв, 26, Хайгейт.
Пожалуйста, скажите моей жене Саре, что я жив и здоров.
Д.О. Июль.
И мерзкий постскриптум:


Уже нет!

Скажите Саре Окрем, Хайгейт, борд
ель, что Делл Ц ха-ха! Вечная память!
Попадались стихи, перемешанные со строками из Библии, куплеты из песен. И
на английском, и на других языках.
Я невольно стал водить пальцем по надписям. Вдруг меня охватило ощущение
присутствия тех, кого здесь держали пленниками до меня. Я ощутил их эмоци
и. Страх следующего дня и следующего часа Ц это было как у меня. Они тоже з
авязли в этом кошмаре, от которого нельзя проснуться.
И они писали на белых стенах свои последние слова. Послания матерям, люби
мым, друзьям. Некоторые трудно было понять.
Папа, она правду сказала про Моу. Они его у Тони не заберут. Жаль, что я не мо
гу тебе показать, где он спрятан. С любовью, Джина.
Понять другие было просто:
Если увидите Энджелу Пьермонт, скажите ей, что я ее люблю. И прошу прощения
, что оставил ее одну с ребенком. Спасибо. Льюк Грант (Пимлико).
И бредовое:
…виноват Иисус Ц и пусть меня больше не тыкают Ц я помру и больше они кро
ви не выкачают Ц я помру скоро Ц Иисус мне уже ничего не сделает.
От других перехватывало горло:
Мамочка, Джилли посадили в машину с питбулем. Она громко кричит и я ее слыш
у. Мне надо убежать. Теско говорит, что будет резать меня вдоль.
Прости, что я была такой непослушной. Поцелуй за меня маленькую Анни Ли. Я
постараюсь быть хорошей, чтобы Боженька был мной доволен.
Я тебя люблю ч по тебе скучаю.
Крепко тебя целую.
Твоя Линсдей.
Я затряс головой. Будь у меня винтовка, с каким бы удовольствием я перестр
елял бы всю эту шайку мерзавцев, видит Бог!
И снова ударила мысль о Кейт. Что эти гады с ней делают? Воображение стало
посылать картинки в мозг. Кейт отбивается, волосы рассыпались по лицу. Я в
спомнил, как тот, кого звали Теско, возился с ручной дрелью Ц сверлил дырк
и в столбе.
Я прислушался. Из дома ничего не было слышно. Удалось только разобрать, чт
о где-то снаружи лает собака. Приглушенно, далеко-далеко.
Что там написала эта девочка?
Джилли посадили в машину с питбулем…
Я представил себе Кейт, как ее впихивают в машину с озверевшим от голода п
сом. А психи толпятся вокруг, заглядывая в окна.
Девушка против бешеного пса.
Я забегал по подвалу, шурша подошвами по газетам. Письмена на стене впива
лись в кожу как булавки.
И голос Ц тоже острый, как булавка Ц все время говорил у меня в голове:
Сделай что-нибудь, Рик, сделай, сделай…

Да.

Только что?
Я бегал из угла в угол и снова и снова вперивался в надписи на стене. В то, чт
о в последние свои часы писали жертвы этих садистов. И эти жертвы наверня
ка знали, что письма не дойдут до адресатов. Это было как предсмертная исп
оведь, как последнее прости. И я знал, что тоже должен что-то написать. Я уже
хотел найти палочку или камешек и написать свои последние слова, так ощу
щал я свое родство с этими людьми.
Как мне отчаянно хотелось отомстить за их смерть!
Во мне стала разгораться энергия почти термоядерная. Гнев нарастал и уду
шал. Чудовищное давление искало выхода Ц отыграться хоть на одном мерза
вце, что затащили нас с Кейт в эту помойку.
Черт, что они с ней сделали? Что они могли с ней сделать? Если они ее тронули
… если только они ее тронули! Я стискивал кулаки.
И тут над лестницей открылась дверь.
Я стоял в середине камеры на ковре вонючих газет, среди стен, покрытых пре
дсмертными надписями перепуганных и плачущих людей, и вот сейчас их выве
дут и…
И что?
Макнут головой в бензин и подожгут?
Скормят живьем бешеным питбулям?
Затравят, как зверя на охоте?
Пустят пулю в живот?
Прибьют к столу за нижнюю губу?
По лестнице спускался Ковбой в той же ковбойской шляпе и ковбойских сапо
гах. За ним шел Теско, следом еще кто-то, тощий, как жердь. У всех были шелков
ые ленты на руках, на ногах, на поясе. И у всех были винтовки.
Вот оно, Рик.
Пойдешь на бойню покорным бараном?
Или…
Теско стоял ко мне ближе всех и улыбался.
Письмо на стене возникло так ясно, как если бы было вырезано у меня в мозгу
: Теско говорит, что разрежет меня вдоль.
У меня в груди взорвалась бомба.
Меня за это прикончат, но видит Бог, я этому радовался.
С рычанием я рванулся, будто взорвался. Кулак мелькнул в воздухе.
Крысиные глаза Теско вытаращились в изумлении. Он с ошалелым лицом попыт
ался поднять винтовку.
Наверное, что-то вело мою руку и придавало ей сил. Я услышал собственный р
ык, когда мой кулак превратился в орудие разрушения. Хр-р-рясь!
Кулак угодил в середину его морды. Теско хрюкнул и свалился, как бумажный.


67

Я стоял, тяжело дыша. Кулак начал саднить. Но мне был
о глубоко плевать. Этот псих Теско валялся на спине, глаза превратились в
щелочки. Он кашлял и захлебывался, из носу хлестала кровь, и то и дело появ
лялись из ноздрей кровавые пузыри:
Ковбой ткнул его винтовкой. Он застонал, но не шевельнулся.
Тощий взял меня на прицел. Я не шевелился. Все, что во мне было, ушло в этот у
дар.
Теперь они меня убьют.
Ковбой поглядел на Теско, потом опять на меня с веселым удивлением. И прип
однял пальцем край шляпы.
Ц Отличная работа, Ц сказал он с уважением. Ц Впервые вижу, как Теско св
алили одним ударом.
Ц Пошел ты!
Ц Черт возьми, да вы ему нос превратили в кашу. Смотрите, этот хмырь выруб
ился вглухую. Ц Он снова посмотрел на меня. Ц Отличная работа, но лишняя.

Ц Можешь мне поверить… Ц Я попытался перевести дыхание. Ц Можешь мне п
оверить, дело того стоило.
Ц Лишнее, Ц повторил Ковбой, Ц потому что я пришел извиниться, что удар
ил вас по голове. Ц Он улыбнулся. Ц И сообщить вам, что вы свободны.
Ц Пошел ты!
Ц Это правда. Ладно, Лэнки, нечего наставлять винтовку на мистера Кеннед
и.
Ц Мистера Кеннеди? Ц Мне стало подозрительно. Ц С чего вдруг “мистер”?

Ц Потому что мы допустили ошибку. Как я уже сказал, вы свободны и можете и
дти. Но мы уверены, что вы для начала с нами отужинаете.
Подозрение меня не отпускало. Я точно знал, что здесь какой-то подвох. Сад
истская игра. Вывести тебя наружу, сунуть за шиворот гранату и драть во вс
е лопатки. Правда, смешно?
Ц Почему вы передумали? Ц спросил я.
Этот тип осклабился:
Ц Скажем так, что вас спас Иисус.
Ц Иисус?
Ц Иисус, Ц кивнул Ковбой.
Я все равно не сдвинулся с места. Если бы снова вернулся этот прилив энерг
ии! Может, я бы смог броситься на Лэнки и вырвать у него винтовку.
Ковбой пожал плечами:
Ц Вам нужно подтверждение. Ц Он повернулся к лестнице. Ц Мисс Робинсо
н! Мисс Робинсон! Вы не согласитесь сойти к нам?
Ц Кейт! Ц Я не верил своим глазам. Ц Кейт! Как ты?
Ц Все хорошо. Ц Она сошла по лестнице, улыбаясь. Я увидел, что она одета в
шелковую кофточку и леггинсы. Они были новыми, как и пара сандалий на вере
вочной подошве у нее на ногах.
Ц Лэнки, помоги мне вытащить отсюда этот потекший кран, Ц сказал Ковбой
, и они с тощим нагнулись, взяли Теско за каждую руку и потащили к лестнице.

Кейт поглядела на меня с удивлением.
Ц Да, работа мистера Кеннеди. Ц Ковбой озадаченно покачал головой. Ц Х
ороший удар, мистер Кеннеди, хороший удар.
Они вытащили Теско наружу за ноги. Каждый раз, когда голова стукалась о ст
упеньки, он стонал.
Ц Тише, деточка, спи, Ц сказал Ковбой, когда они вытащили его с глаз долой
.
Я смотрел на Кейт, ничего не понимая. Она выглядела чистой, отдохнувшей, ка
к будто провела выходные за работой в саду.
Я порывисто взял ее за локоть. Как было приятно коснуться ее, увидеть, что
она невредима. Она обняла меня.
Ц Как ты? Ц спросила она, озабоченно глядя зелеными глазами в мое лицо.

Ц Нормально.
Ц Я боялась, что они тебя могли убить.
Ц Я был уверен, что они тебя убили.
Ц О Рик, обними меня! Крепче… Ох, как хорошо.
Ц Хорошо? Это великолепно! Черт, да ты и пахнешь великолепно!
Ц Пошли, найдем тебе чистую одежду.
Ц Погоди минутку. Кейт, что произошло?
Ц Когда я вынырнула на поверхность, я увидела, что тебя затаскивают оглу
шенного в лодку.
Ц Нет, я имею в виду, почему они передумали?
Ц Иисус им велел нас отпустить.
Ц Иисус? Это как, иносказание?
Ц Нет. Иисус велел Ковбою нас отпустить.
Ц Психи.
Ц Нет, не психи. Ц Она улыбнулась. Ц Я тоже говорила с Иисусом.
Ц Ты говорила с Иисусом? Ты в самом деле?…
Ц Он, Рик, у тебя еще посетитель!
Таттс осторожно засунулась в дверь подвала, будто стесняясь.
Ц Извините, я… то есть не хотела мешать или как…
Я произнес вполголоса:
Ц У них там что, турникет? И пропускает по одному?
Кейт улыбнулась шире.
Ц Если будет когда-нибудь фэн-клуб Рика Кеннеди, один член этого клуба т
ебе точно гарантирован.
Ц Ну, спасибо, Ц сказал я и уже громче, обращаясь к Таттс: Ц Давай, заходи!

Она спустилась, неуклюже ступая на высоких каблуках. Одета она была в кор
откую полосатую юбку и топ с завязками на шее. Еще на ней было жемчужное ож
ерелье и длинные серебряные серьги. Когда она подошла поближе, я разгляд
ел на серьгах миниатюрные брелоки в виде ладони и подошвы. И еще я удивилс
я, как она молодо выглядит.
Ц Ей много хлопот стоило придать себе парадный вид для встречи с тобой,
Ц шепнула Кейт, лукаво прищурившись.
“Ладно, Рик, пора просыпаться на полу, Ц сказал я себе. Ц Это сон, как тот, в
котором серый схватил Кейт”.
Это я себе сказал и даже прикусил губу побольнее. Но нет, это была явь.
Таттс вроде не знала, как со мной поздороваться. Казалось, она бросится мн
е на шею и поцелует Ц но нет, она пожала мне Руку.
Ц Мне очень жаль, что они с тобой так поступили, Ц сказала она. Ц Но тепе
рь другая жизнь, и они сходят с ума. Принимают и пьют всякое Ц понимаешь?
Я кивнул.
Ц Но сейчас у тебя все хорошо? Голова не очень болит?
Ц Во всяком случае, не развалилась.
Ц Принести тебе поесть? Ц Она улыбнулась. Ц Я могу сделать отличные сп
агетти с болонским соусом. У нас даже испанское вино к ним есть. Правда вед
ь, испанское? А нет, итальянское, да?
Она нервничала и потому сильно частила:
Ц У Мадонны есть итальянское вино. Я могу у нее одол…
Ц Таттс, Таттс, спасибо, Ц перебила ее Кейт. Ц Спасибо, но мы приглашены
поужинать с…
Ц Да, конечно, вы же приглашены на ужин к Иисусу. Господи Иисусе… то есть ч
ерт побери, я хотел сказать. Иисус? Говорить с Иисусом? Ужинать с Иисусом? В
се они об этом твердили. А что потом? Может, пойти с Иисусом кататься на рол
иках? А потом скатиться с ним с Голгофы на заднице?
Ц Да… конечно. Ц Я заставил себя вежливо улыбнуться. Ц Большое спасиб
о за заботу, Таттс. Очень красивые серьги.
Ц Правда? Ц Она была польщена не меньше, чем удивлена. Ц Я их делала в ма
стерских. Единственное, что у меня сохранилось от старых времен.
Ц Очень симпатичные.
Мы стояли в этом подвале с обрызганными кровью стенами, с предсмертными
надписями замученных людей и вели светскую беседу. Таттс глядела на меня
близко посаженными глазами. Каким-то странным взглядом она пыталась чт
о-то увидеть на моем лице. Будто я одним выражением лица должен был сказат
ь ей что-то неимоверно важное, и она ни за что на свете не хочет этого пропу
стить.
Наконец Кейт посмотрела на часы.
Ц Извини, Таттс, нам пора.
Ц Ах да, конечно. Прошу прощения. Я не хотела вас задерживать. Но ничего, он
не будет злиться, если вы опоздаете. Он хороший.
Он?
Я знал, кого она назвала “он”.
Ц Иисус?
Кейт сжала мне руку:
Ц Иисус нас ждет.

68

Иисус стоял возле длинного стола. Он отломил от ка
равая кусок хлеба, потом наполнил два бокала красным вином из кувшина. Пр
отянул Кейт и мне вино и хлеб. И сказал:
Ц Кейт, Рик, садитесь, пожалуйста.
Иисус говорил с ливерпульским акцентом. Мы с Кейт сели. Мы находились в ре
сторане отеля, и, кроме нас, посетителей не было. Все столы были покрыты хр
устящими скатертями, в центре каждого стоял бокал с одинокой белой розой
. Приборы сверкали в лучах косого солнца, бьющего в окно шириной во всю сте
ну. Снаружи уходила вниз по холму тихая улица викторианских домов, обсаж
енная каштанами. Через двести метров улица кончалась и уходила в новое Л
ондонское озеро, и только крыши домов и скелеты древесных вершин торчали
над водой, отмечая затонувшую дорогу. В полукилометре торчала из воды ко
локольня, и часы на ней застыли на без десяти два.
Сначала нам поднесли по бокалу холодного пива в баре отеля. Потом мы пере
шли в ресторан, где подали большие пиццы с перцами и беконом. Служил нам то
т, который был похож на жердь.
Иисус и выглядел как Иисус. Ладно, как его голливудское изображение. Возр
аст около тридцати, окладистая борода и длинные волосы. Глаза у него были
синие, и он жестикулировал, раскидывая руки в стороны, будто обнимая нас в
о время разговора. Одет Иисус был в черный кожаный жилет и черные брюки. Во
зможно, самым большим проколом в этом перевоплощении (если не считать од
ежды) была татуировка на пальцах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57