Глядела на воду, будто видит впервые. Ко
гда она не ответила Дину, как она себя чувствует, он постучал себя пальцем
по лбу и сказал мне тихо, чтобы она не слышала: “Интересно, с какой она план
еты?” А возвращаясь в палатку, она на минуту остановилась, выпрямилась и п
оглядела в небо. Потом отвернулась исследовать растущий рядом дуб. И сно
ва мне показалось, что она все это видит впервые Ц и небо, и воду, и деревья
. Она стояла как статуя, и я услышала чей-то голос: “Посвети мне, солнышко”.
Кто-то засмеялся, но она не заметила. Она скользнула в палатку и пошла спа
ть.
Стивен поднял глаза от списка продуктов.
Ц Пусть оставят ее в покое. Ц Голос у него был такой, будто это ему надоел
о. Ц В конце концов, у бедной девушки может быть шок от пережитого.
Он был единственным, у кого с ней был короткий разговор. Он узнал ее имя, вы
яснил, что она может идти (что она потом и делала будто во сне), но не узнал, н
и откуда она, ни как она попала на горящее кладбище в летнем платье, которо
е девушки потом описали как “очень красивое в этаком старомодном стиле”.
Путь сюда после спасения Виктории занял двое суток.
По дороге мы видели множество летательных аппаратов, направлявшихся на
восток. Туда же летели бесконечные стаи птиц, будто спасаясь от страшног
о бедствия.
Потом мы видели вдали на дороге колонну армейских грузовиков и танков. М
ожет быть, армия пытается организовать какую-то помощь лагерям беженцев
. От вида колонны люди приободрились, но сразу возникли сомнения, надо ли н
ам здесь стоять лагерем. Нельзя ли вернуться в Ферберн? Если армия займет
ся делом, лагерь беженцев будет накормлен и усмирен. Да, но сказать заране
е нельзя. У нас не было достаточно мощной переносной рации, чтобы связать
ся с Беном Кавеллеро. Мобильные телефоны с собой были, но вся система сото
вой связи отключилась. Слышны только помехи.
Как-то ночью зашевелилась земля. Настолько слабо, что мы сперва едва заме
тили. Будто сидишь в штиль на лодке на озере и пошла легкая рябь. Чуть качн
уло вверх-вниз, вот и все. Люди вышли из палаток. Вдали вспыхивало что-то вр
оде зарниц, но свечение не гасло. Тусклое оранжевое зарево горело на туча
х, как красный закат.
Ц Кажется, будто половина Йоркшира сгорела в дыму, Ц мрачно сказал Гова
рд.
Сейчас он сидит возле своей палатки и протирает очки, и на лице у него все
еще то же болезненное выражение. Несколько человек пошли парами на разве
дку местности. Сейчас выходят Гейл и Дин. Дин со своим дробовиком через пл
ечо. Рик ушел минут двадцать назад с Кэролайн. Она липнет к нему, как тень.
32
Меня зовут Рик Кеннеди.
Кэролайн поглядела на меня влажными карими глазами и шепнула:
Ц Рик, можешь делать со мной все что хочешь. Все-все. Ты же знаешь, да?
Я улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
Ц Ничего более интересного не могу придумать, чем то, что мы уже делаем.
Ц Я засмеялся. Ц Разве что делать это, качаясь на люстре, или одеться в же
нские комбинезончики.
Она прижалась плотнее.
Ц Я могу стать для тебя школьницей. Или побрить себе…
Ц Кэролайн, Ц усмехнулся я, Ц ты совершенство. И никем другим тебе прит
воряться не надо.
Мы шли через пустошь, держась за руки. На Кэролайн были отрезанные выше ко
лен джинсы и белая футболка. Лагерь в ложбине остался в двух километрах. В
переди колыхалась лиловая пустыня, нас окружали холмы со скальными выхо
дами. Жар солнца пощипывал лица.
Кэролайн пожала мне руку, я ответил. Потом поцеловал ее в губы.
Вы можете спросить, зачем я хотел сохранять наши отношения в тайне. Это бы
ло не то чтобы против правил лагеря. Люди соединялись парами, чтобы жить в
одной палатке. Стивен поселился вместе с Рут; небось весь лагерь слышал и
х страстные стоны в ранние часы. Но я не хотел еще обнародовать наши отнош
ения с Кэролайн. Так зачем я тогда уходил с ней из лагеря? И с радостью дава
л ей расстегивать на мне ширинку, а потом наваливаться на меня и дарить мн
е рай губами и языком? Ну, если тебе девятнадцать и рядом с тобой стройная
женщина с такими чувственными карими глазами ничего на свете так не хоче
т, как обнажиться вместе с тобой, так ведь трудно сказать “нет”. Так?
Так. Но это только часть правды. А суть в том, что я не мог сказать “нет”, пот
ому что вина комом стояла у меня в груди. Я не мог ее отвергнуть, я не мог бы
видеть боль в ее глазах. Когда мы предавались любви, она цеплялась за меня
, как за спасательный круг. Черт побери, это звучит с моей стороны нахально
, будто я строил из себя ее личного спасителя. Но это было не так. Она мне нра
вилась, нравилась по-настоящему. И когда она вот так прижималась ко мне, з
аглядывая в глаза, такая мягкая и доверчивая, я знал, что влюбляюсь. Может,
мне надо было сказать: “Послушай, Кэролайн, дай я тебе прямо скажу. Я тебя л
юблю. Я хочу, чтобы ты поселилась со мной. Будем жить вместе, как муж и жена”
. Я чуть этого не сказал в тот самый миг. Но какой-то блок у меня в черепе не д
авал это выговорить.
Ц Иди к тете Кэролайн. Ц Она потянула меня, улыбаясь, к травянистому скл
ону. Ц Дай мне винтовку. Вот сюда… Смотри, я прислонюсь вот так к скале. А т
ы сядь здесь. А теперь смотри, как я раздеваюсь.
Я сел и стал смотреть. Она двигалась, как танцовщица, медленно качая бедра
ми из стороны в сторону в каком-то слышном только ей ритме. Она стянула фу
тболку, держа ее на вытянутых руках, бросила на траву. И все время улыбалас
ь, глядя на мое лицо, наблюдая за моей реакцией.
Она расстегнула лифчик, глядя на меня пламенными глазами, выскользнула и
з него и подбросила его в воздух.
Застыв в позе распятия, она повернулась, показывая мне себя спереди и сза
ди. Синяки уже сошли. Кожа у нее была прекрасная, маленькие груди тверды, и
Боже мой, так она была соблазнительна, что я готов был сразу на нее наброси
ться.
Но я дал ей продолжать игру, танцуя в солнечном свете, улыбаясь, радуясь мо
ему вниманию. Она сбросила босоножки и танцевала босиком на упругой трав
е. Потом расстегнула джинсы, извиваясь, спустила их до лодыжек, сбросила и
медленно пошла ко мне, покачивая бедрами. На ней были атласные темно-сини
е трусики. Я не мог оторвать глаз от холма в середине и завитков, выбившихс
я из-под ткани.
Ц Давай, Рик. Твой выход.
Я уже не в силах был сдерживаться. Схватившись за резинку, я стянул их двум
я руками до ее колен.
Она вздохнула, завела руки мне за голову и притянула мое лицо к своему жив
оту. Я ощутил восхитительный аромат ее тела. Аромат сексуально возбужден
ной женщины.
Тело мое горело чистым вожделением.
Я целовал жесткие волосы, схватил ее руками за ягодицы и зарылся ей лицом
в живот. Она застонала, накручивая мои волосы себе на пальцы, и мы покатили
сь по траве, целуясь, кусаясь, ласкаясь, дыша страстью. Я лихорадочно сбрас
ывал одежду.
Ц Ты… как чудесно тебя ощущать… О, щипай меня… да, вот так. Вот здесь, сильн
ее, любимый, ничего не оторвется. Ой, еще раз, сильнее, сильнее Ц ох!
Я покатился на спину, Кэролайн оседлала меня, лицо ее наклонилось, освеще
нное солнцем, глаза были закрыты. Надув губы, она скользнула по мне, ниже, в
бирая меня в себя, застонала и откинула голову. Я лежал, наслаждаясь чудес
ным ощущением стенок ее влагалища, охватывающего меня, скользящего вглу
бь, оборачивающего меня, массирующего, и я чувствовал, как нарастает во мн
е давление.
Она наклонилась меня поцеловать, ее груди коснулись моей кожи. И снова вы
прямилась, приподнимаясь и опускаясь на коленях с выражением невероятн
ой сосредоточенности на лице, резко на меня насаживаясь, губы ее раскрыл
ись кружочком, она двигалась неутомимо, ненасытно.
Я потерял чувство времени и пространства, я забыл обо всем, кроме благосл
овенного ощущения в самых интимных частях тела, охваченных ее телом. Она
выдыхала стонами “а-о-а-о!” в такт своим насаживающимся движениям, груди
ее дрожали, соски выступили и затвердели Ц затвердели и покраснели, шея
пылала. Она двигалась быстрее и быстрее, голос стал громче, стал глубже, из
груди. Тело ее затряслось, как от электрического разряда, задергалось Ц
от неимоверно красивого лица до полированных ногтей ног.
Ц О Боже мой! Боже мой! Ц задыхалась она. Ц Я сейчас… сейчас… о-а-а-а!
Будто звезда вспыхнула у меня внутри. Я ударял в нее, раздавливая в руках е
е бедра. И тут она издала прерывистый стон и упала на меня, дыхание ее реве
ло у меня в ухе, горячая кожа обжигала мою кожу, и сердце ее стучало вместе
с моим.
Потом мы лежали, обнявшись, на огромной безлюдной пустоши. Мы гладили дру
г друга по лицу, глядели в глаза, улыбались. И ничего не говорили. Слова не и
мели значения: мы понимали друг друга по взгляду и улыбке.
Кэролайн сорвала травинку и стала водить по моей руке. Я тогда же решил, чт
о скоро попрошу ее поселиться со мной. И скажу всем, что мы с ней пара.
В пяти километрах надо мной летел одинокий самолет, оставляя белый след
на чистой синеве. Сейчас я мог поверить в чудеса. Я мог поверить, что скоро
Мать Земля опять остынет. Что она прекратит извержения и землетрясения и
цунами.
Я даже видел возможное будущее. Я вернусь домой. Выгружу из рюкзака консе
рвы и патроны. Набью чемодан своими лучшими шмотками. И выйду из дому. А на
углу будет ждать Кэролайн. Когда она увидит меня, ее зеленые глаза засвет
ятся радостью. Мы возьмемся за руки, поцелуемся. Сядем на автобус до Лидса
и снимем там квартиру. Будем готовить еду Ц голыми. И любить друг друга на
коврике перед телевизором.
Я лежал на спине и предавался воображению, а Кэролайн ласково щекотала м
еня травинкой.
Я действительно воображал, что такое у меня может быть будущее. Теплое, ую
тное, усыпанное розами.
Но если бы в тот момент из голубизны выпал хрустальный шар и я увидел буду
щее, которое меня ждало, Ц что ж, наверное, было бы у меня искушение протян
уть руку за винтовкой и пустить пулю между этих красивых карих глаз.
А потом повернуть дуло к себе.
Смеясь, шутя и поглаживая друг друга по спине, мы возвращались в лагерь. Ко
жа все еще гудела от этого чудного, самозабвенного секса. Винтовка небре
жно болталась у меня на плече. Если не считать ее, мы выглядели парой влюбл
енных в свой медовый месяц.
Лагеря отсюда было не видно за краем ложбины, но уже слышны были голоса, пр
изывающие на раздачу еды; в небо поднимался голубой дымок костра.
Лагерь иногда называли Стивеновым ковчегом (а под хорошее настроение мо
его брата называли Ноем), а иногда (ха-ха) Ц Задницей, потому что он стоял н
а дне глубокой ложбины под обрывами, напоминавшими каменные ягодицы.
Тогда мы стали отключаться от реальности. Мы фантазировали, будто это ле
тний поход. Многие еще были способны верить, что когда мы вернемся во внеш
ний мир, все будет как было: люди стригут газоны, детишки катаются на скейт
бордах, по деревенской улице спокойно едут машины, может, в белой церкви и
дет июльская свадьба, невеста сияет, радугой сыплются в воздухе конфетти
. Я услышал, как Кэролайн говорит:
Ц Я хочу заключить с тобой сделку.
Ц Сделку?
Ц Да, я хочу, чтобы ты обещал мне каждый день заниматься со мной сексом. Я р
ассмеялся:
Ц Это вряд ли можно назвать обязанностью.
Ц Обещай тете Кэролайн. Повторяй за мной: Я, Рик Кеннеди, буду заниматься
сексом с тобой, Кэролайн Лукас, каждый день.
Ц Я торжественно обещаю, что буду… Выстрел щелкнул, как сломанная сухая
палка. Мы были где-то в сотне шагов от ложбины. Слева от меня выскочили тро
е и бросились прочь. Я сдернул с плеча винтовку.
Еще выстрел Ц пистолет, судя по звуку. Потом более низкий звук дробовика.
Через край ложбины перелезали люди. В массе голов и машущих рук я увидел С
тивена, Дина и Викторию.
Стивен увидел меня, остановился, приложил руки ко рту рупором и крикнул:
Ц Рик, останови их! Не дай им уйти!
Я глянул на три бегущие по вереску фигуры. Я не знал, кто они, но не задумалс
я ни на секунду. Я знал, что их надо догнать.
33
Я бежал, держа винтовку перед собой, ощущая, как она
вздрагивает на каждом прыжке.
Те трое бежали где-то шагах в ста впереди. Они были молоды, точно моложе тр
идцати. Я думаю, что при прочих равных я бы их не догнал, но они несли набиты
е угольные мешки, обхватив их руками. И я поспорю с вами на бифштекс, что та
м был не уголь.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: это чужаки, которые прокралис
ь в лагерь, набили мешки всем, что смогли хапнуть, и теперь делают ноги дом
ой, унося с собой наши припасы, которые мы три дня волокли сюда н своем гор
бу.
Я сократил разрыв до ста шагов, когда они просекли, что я их догоняю. Тридц
ать шагов. Они дернулись посмотреть, как я настигаю их.
А я таки их настигал Ц и быстро.
Нас разделяло двадцать шагов.
Трое бегущих были одеты в обычные лохмотья беженцев. На одном пиджак от к
остюма с тренировочными штанами, на другом Ц футбольные шорты и свитер.
Третий Ц в футболке и в штанах вроде как от спецовки, подвязанных оранже
вой лентой, и в вязаной шапочке. Вся одежда была рваной и такой грязной, бу
дто они валялись в жидкой грязи.
Они поняли, что от меня им не убежать с этими мешками, набитыми консервами
и всякой всячиной, но нагнули головы и припустили, перебирая ногами. Они д
обыли свой приз и не собирались легко его отдать. У одного свалился ботин
ок, но он не остановился.
Пятнадцать шагов. Господи, я их уже нюхом чую. Воняет, будто они спят в дерь
ме.
Десять шагов.
Тут-то до меня дошло, что когда я их догоню, окажусь один против троих. Може
т быть, у них есть оружие. Только им будет трудно его вытащить, держа мешки
в объятиях, как перед туром вальса.
Я сумел набрать воздуху и крикнуть:
Ц Стой или я стреляю!
Они молча продолжали бежать.
Я мог остановиться и свалить всех троих пулей в спину. Но я знал, что спосо
бен хладнокровно стрелять в человека не больше, чем быть собственной баб
ушкой.
Я понял, что они уносят то, что для нас важнее самих воров. С ними-то что нам
делать? Арестовать? Оштрафовать? Направить на общественные работы по чис
тке обуви?
Я почти поравнялся с ними.
То, что я сделал потом, было приемом запрещенным, но элегантным в своей про
стоте.
Я шагнул в сторону и подцепил ногой за ногу первого из них. Он полетел голо
вой вперед, перекатившись через мешок с криком “Ох!”, когда у него перехва
тило дыхание от удара. Звякнули банки в мешке.
Я пододвинулся ко второму и проделал с ним то же самое. Он полетел клубком
рук и ног, тоже охнул, выдохнув от удара о землю.
Я подобрался к третьему, который был в вязаной шапочке. На покрытом грязь
ю лице блестели черные глаза. Он даже не знал, что я здесь Ц или ему было вс
е равно. Он прижимал мешок к груди, как отец своего первенца, защищая от ур
агана.
Это будет просто. Я выставил ногу. Мужик перепрыгнул и побежал дальше. Я до
гнал, снова подставил ногу, он дернулся в сторону и все еще бежал.
К черту.
Я перебросил винтовку в одну руку, схватил этого типа за шиворот и рванул
на себя.
Футболка порвалась, но этот тип потерял равновесие, а инерция и мешок в ру
ках доделали остальное. Его неуклюже развернуло на одной ноге, и он полет
ел на спину, прижимая мешок к груди. Посыпались банки с ветчиной.
Я нагнулся над ним, запыхавшись. Он втягивал в себя воздух, как человек с п
риступом астмы. Я нагнулся снять с него мешок, чтобы ему было легче дышать.
В тот же миг он ударил ногой, целясь мне по яйцам. Я сумел отклонить удар в ж
ивот. Мужик бил из сидячей позиции, а потому не очень сильно, но все равно б
ыло больно.
Теперь мы оба были на ногах. Этот тип замахнулся кулаком. Я в ответ. Он явно
был не в лучшей форме для драки, но сделал что мог.
На третьем ударе в лицо он свалился плашмя.
Ц Я не хочу с тобой драться, Ц выдохнул я. Ц Разойдемся каждый своей дор
огой… без глупостей… только отдай продукты.
Ц Ага! Ц заверещал мужик. Ц Тебе только продукты отдать, да? Иди, бери, чт
о хочешь! Имей меня! Имей, и покончим с этим!
Ц Да… что ты несешь? Ц Я встряхнул головой, не понимая. Ц Вставай и вали
отсюда. Мне ничего другого не надо.
Голос у него был тонкий и надтреснутый.
Ц А то давай, имей! Трахни, ты, сунь свои пять сантиметров, и хватит разгово
ров!
Два кулака в цыпках взлетели вверх, рванули футболку на груди.
Тут я понял свою ошибку.
Это был не “он”, а “она”. Девушка лет двадцати. Она схватила себя за груди, н
аставляя их на меня.
Ц Давай! Ц прохрипела она. Ц Мы же, девчонки, любим, чтобы нас сперва поп
инали! Хочешь сначала прикладом своей винтовки? Ну давай, манай меня, любо
вничек. Только на этот раз потом перережь мне глотку, а то я по горло уже сы
та. Тошнит меня от вас!
Она верещала, как двигатель, когда включают реверс, меняя громкость и тем
бр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
гда она не ответила Дину, как она себя чувствует, он постучал себя пальцем
по лбу и сказал мне тихо, чтобы она не слышала: “Интересно, с какой она план
еты?” А возвращаясь в палатку, она на минуту остановилась, выпрямилась и п
оглядела в небо. Потом отвернулась исследовать растущий рядом дуб. И сно
ва мне показалось, что она все это видит впервые Ц и небо, и воду, и деревья
. Она стояла как статуя, и я услышала чей-то голос: “Посвети мне, солнышко”.
Кто-то засмеялся, но она не заметила. Она скользнула в палатку и пошла спа
ть.
Стивен поднял глаза от списка продуктов.
Ц Пусть оставят ее в покое. Ц Голос у него был такой, будто это ему надоел
о. Ц В конце концов, у бедной девушки может быть шок от пережитого.
Он был единственным, у кого с ней был короткий разговор. Он узнал ее имя, вы
яснил, что она может идти (что она потом и делала будто во сне), но не узнал, н
и откуда она, ни как она попала на горящее кладбище в летнем платье, которо
е девушки потом описали как “очень красивое в этаком старомодном стиле”.
Путь сюда после спасения Виктории занял двое суток.
По дороге мы видели множество летательных аппаратов, направлявшихся на
восток. Туда же летели бесконечные стаи птиц, будто спасаясь от страшног
о бедствия.
Потом мы видели вдали на дороге колонну армейских грузовиков и танков. М
ожет быть, армия пытается организовать какую-то помощь лагерям беженцев
. От вида колонны люди приободрились, но сразу возникли сомнения, надо ли н
ам здесь стоять лагерем. Нельзя ли вернуться в Ферберн? Если армия займет
ся делом, лагерь беженцев будет накормлен и усмирен. Да, но сказать заране
е нельзя. У нас не было достаточно мощной переносной рации, чтобы связать
ся с Беном Кавеллеро. Мобильные телефоны с собой были, но вся система сото
вой связи отключилась. Слышны только помехи.
Как-то ночью зашевелилась земля. Настолько слабо, что мы сперва едва заме
тили. Будто сидишь в штиль на лодке на озере и пошла легкая рябь. Чуть качн
уло вверх-вниз, вот и все. Люди вышли из палаток. Вдали вспыхивало что-то вр
оде зарниц, но свечение не гасло. Тусклое оранжевое зарево горело на туча
х, как красный закат.
Ц Кажется, будто половина Йоркшира сгорела в дыму, Ц мрачно сказал Гова
рд.
Сейчас он сидит возле своей палатки и протирает очки, и на лице у него все
еще то же болезненное выражение. Несколько человек пошли парами на разве
дку местности. Сейчас выходят Гейл и Дин. Дин со своим дробовиком через пл
ечо. Рик ушел минут двадцать назад с Кэролайн. Она липнет к нему, как тень.
32
Меня зовут Рик Кеннеди.
Кэролайн поглядела на меня влажными карими глазами и шепнула:
Ц Рик, можешь делать со мной все что хочешь. Все-все. Ты же знаешь, да?
Я улыбнулся и поцеловал ее в лоб.
Ц Ничего более интересного не могу придумать, чем то, что мы уже делаем.
Ц Я засмеялся. Ц Разве что делать это, качаясь на люстре, или одеться в же
нские комбинезончики.
Она прижалась плотнее.
Ц Я могу стать для тебя школьницей. Или побрить себе…
Ц Кэролайн, Ц усмехнулся я, Ц ты совершенство. И никем другим тебе прит
воряться не надо.
Мы шли через пустошь, держась за руки. На Кэролайн были отрезанные выше ко
лен джинсы и белая футболка. Лагерь в ложбине остался в двух километрах. В
переди колыхалась лиловая пустыня, нас окружали холмы со скальными выхо
дами. Жар солнца пощипывал лица.
Кэролайн пожала мне руку, я ответил. Потом поцеловал ее в губы.
Вы можете спросить, зачем я хотел сохранять наши отношения в тайне. Это бы
ло не то чтобы против правил лагеря. Люди соединялись парами, чтобы жить в
одной палатке. Стивен поселился вместе с Рут; небось весь лагерь слышал и
х страстные стоны в ранние часы. Но я не хотел еще обнародовать наши отнош
ения с Кэролайн. Так зачем я тогда уходил с ней из лагеря? И с радостью дава
л ей расстегивать на мне ширинку, а потом наваливаться на меня и дарить мн
е рай губами и языком? Ну, если тебе девятнадцать и рядом с тобой стройная
женщина с такими чувственными карими глазами ничего на свете так не хоче
т, как обнажиться вместе с тобой, так ведь трудно сказать “нет”. Так?
Так. Но это только часть правды. А суть в том, что я не мог сказать “нет”, пот
ому что вина комом стояла у меня в груди. Я не мог ее отвергнуть, я не мог бы
видеть боль в ее глазах. Когда мы предавались любви, она цеплялась за меня
, как за спасательный круг. Черт побери, это звучит с моей стороны нахально
, будто я строил из себя ее личного спасителя. Но это было не так. Она мне нра
вилась, нравилась по-настоящему. И когда она вот так прижималась ко мне, з
аглядывая в глаза, такая мягкая и доверчивая, я знал, что влюбляюсь. Может,
мне надо было сказать: “Послушай, Кэролайн, дай я тебе прямо скажу. Я тебя л
юблю. Я хочу, чтобы ты поселилась со мной. Будем жить вместе, как муж и жена”
. Я чуть этого не сказал в тот самый миг. Но какой-то блок у меня в черепе не д
авал это выговорить.
Ц Иди к тете Кэролайн. Ц Она потянула меня, улыбаясь, к травянистому скл
ону. Ц Дай мне винтовку. Вот сюда… Смотри, я прислонюсь вот так к скале. А т
ы сядь здесь. А теперь смотри, как я раздеваюсь.
Я сел и стал смотреть. Она двигалась, как танцовщица, медленно качая бедра
ми из стороны в сторону в каком-то слышном только ей ритме. Она стянула фу
тболку, держа ее на вытянутых руках, бросила на траву. И все время улыбалас
ь, глядя на мое лицо, наблюдая за моей реакцией.
Она расстегнула лифчик, глядя на меня пламенными глазами, выскользнула и
з него и подбросила его в воздух.
Застыв в позе распятия, она повернулась, показывая мне себя спереди и сза
ди. Синяки уже сошли. Кожа у нее была прекрасная, маленькие груди тверды, и
Боже мой, так она была соблазнительна, что я готов был сразу на нее наброси
ться.
Но я дал ей продолжать игру, танцуя в солнечном свете, улыбаясь, радуясь мо
ему вниманию. Она сбросила босоножки и танцевала босиком на упругой трав
е. Потом расстегнула джинсы, извиваясь, спустила их до лодыжек, сбросила и
медленно пошла ко мне, покачивая бедрами. На ней были атласные темно-сини
е трусики. Я не мог оторвать глаз от холма в середине и завитков, выбившихс
я из-под ткани.
Ц Давай, Рик. Твой выход.
Я уже не в силах был сдерживаться. Схватившись за резинку, я стянул их двум
я руками до ее колен.
Она вздохнула, завела руки мне за голову и притянула мое лицо к своему жив
оту. Я ощутил восхитительный аромат ее тела. Аромат сексуально возбужден
ной женщины.
Тело мое горело чистым вожделением.
Я целовал жесткие волосы, схватил ее руками за ягодицы и зарылся ей лицом
в живот. Она застонала, накручивая мои волосы себе на пальцы, и мы покатили
сь по траве, целуясь, кусаясь, ласкаясь, дыша страстью. Я лихорадочно сбрас
ывал одежду.
Ц Ты… как чудесно тебя ощущать… О, щипай меня… да, вот так. Вот здесь, сильн
ее, любимый, ничего не оторвется. Ой, еще раз, сильнее, сильнее Ц ох!
Я покатился на спину, Кэролайн оседлала меня, лицо ее наклонилось, освеще
нное солнцем, глаза были закрыты. Надув губы, она скользнула по мне, ниже, в
бирая меня в себя, застонала и откинула голову. Я лежал, наслаждаясь чудес
ным ощущением стенок ее влагалища, охватывающего меня, скользящего вглу
бь, оборачивающего меня, массирующего, и я чувствовал, как нарастает во мн
е давление.
Она наклонилась меня поцеловать, ее груди коснулись моей кожи. И снова вы
прямилась, приподнимаясь и опускаясь на коленях с выражением невероятн
ой сосредоточенности на лице, резко на меня насаживаясь, губы ее раскрыл
ись кружочком, она двигалась неутомимо, ненасытно.
Я потерял чувство времени и пространства, я забыл обо всем, кроме благосл
овенного ощущения в самых интимных частях тела, охваченных ее телом. Она
выдыхала стонами “а-о-а-о!” в такт своим насаживающимся движениям, груди
ее дрожали, соски выступили и затвердели Ц затвердели и покраснели, шея
пылала. Она двигалась быстрее и быстрее, голос стал громче, стал глубже, из
груди. Тело ее затряслось, как от электрического разряда, задергалось Ц
от неимоверно красивого лица до полированных ногтей ног.
Ц О Боже мой! Боже мой! Ц задыхалась она. Ц Я сейчас… сейчас… о-а-а-а!
Будто звезда вспыхнула у меня внутри. Я ударял в нее, раздавливая в руках е
е бедра. И тут она издала прерывистый стон и упала на меня, дыхание ее реве
ло у меня в ухе, горячая кожа обжигала мою кожу, и сердце ее стучало вместе
с моим.
Потом мы лежали, обнявшись, на огромной безлюдной пустоши. Мы гладили дру
г друга по лицу, глядели в глаза, улыбались. И ничего не говорили. Слова не и
мели значения: мы понимали друг друга по взгляду и улыбке.
Кэролайн сорвала травинку и стала водить по моей руке. Я тогда же решил, чт
о скоро попрошу ее поселиться со мной. И скажу всем, что мы с ней пара.
В пяти километрах надо мной летел одинокий самолет, оставляя белый след
на чистой синеве. Сейчас я мог поверить в чудеса. Я мог поверить, что скоро
Мать Земля опять остынет. Что она прекратит извержения и землетрясения и
цунами.
Я даже видел возможное будущее. Я вернусь домой. Выгружу из рюкзака консе
рвы и патроны. Набью чемодан своими лучшими шмотками. И выйду из дому. А на
углу будет ждать Кэролайн. Когда она увидит меня, ее зеленые глаза засвет
ятся радостью. Мы возьмемся за руки, поцелуемся. Сядем на автобус до Лидса
и снимем там квартиру. Будем готовить еду Ц голыми. И любить друг друга на
коврике перед телевизором.
Я лежал на спине и предавался воображению, а Кэролайн ласково щекотала м
еня травинкой.
Я действительно воображал, что такое у меня может быть будущее. Теплое, ую
тное, усыпанное розами.
Но если бы в тот момент из голубизны выпал хрустальный шар и я увидел буду
щее, которое меня ждало, Ц что ж, наверное, было бы у меня искушение протян
уть руку за винтовкой и пустить пулю между этих красивых карих глаз.
А потом повернуть дуло к себе.
Смеясь, шутя и поглаживая друг друга по спине, мы возвращались в лагерь. Ко
жа все еще гудела от этого чудного, самозабвенного секса. Винтовка небре
жно болталась у меня на плече. Если не считать ее, мы выглядели парой влюбл
енных в свой медовый месяц.
Лагеря отсюда было не видно за краем ложбины, но уже слышны были голоса, пр
изывающие на раздачу еды; в небо поднимался голубой дымок костра.
Лагерь иногда называли Стивеновым ковчегом (а под хорошее настроение мо
его брата называли Ноем), а иногда (ха-ха) Ц Задницей, потому что он стоял н
а дне глубокой ложбины под обрывами, напоминавшими каменные ягодицы.
Тогда мы стали отключаться от реальности. Мы фантазировали, будто это ле
тний поход. Многие еще были способны верить, что когда мы вернемся во внеш
ний мир, все будет как было: люди стригут газоны, детишки катаются на скейт
бордах, по деревенской улице спокойно едут машины, может, в белой церкви и
дет июльская свадьба, невеста сияет, радугой сыплются в воздухе конфетти
. Я услышал, как Кэролайн говорит:
Ц Я хочу заключить с тобой сделку.
Ц Сделку?
Ц Да, я хочу, чтобы ты обещал мне каждый день заниматься со мной сексом. Я р
ассмеялся:
Ц Это вряд ли можно назвать обязанностью.
Ц Обещай тете Кэролайн. Повторяй за мной: Я, Рик Кеннеди, буду заниматься
сексом с тобой, Кэролайн Лукас, каждый день.
Ц Я торжественно обещаю, что буду… Выстрел щелкнул, как сломанная сухая
палка. Мы были где-то в сотне шагов от ложбины. Слева от меня выскочили тро
е и бросились прочь. Я сдернул с плеча винтовку.
Еще выстрел Ц пистолет, судя по звуку. Потом более низкий звук дробовика.
Через край ложбины перелезали люди. В массе голов и машущих рук я увидел С
тивена, Дина и Викторию.
Стивен увидел меня, остановился, приложил руки ко рту рупором и крикнул:
Ц Рик, останови их! Не дай им уйти!
Я глянул на три бегущие по вереску фигуры. Я не знал, кто они, но не задумалс
я ни на секунду. Я знал, что их надо догнать.
33
Я бежал, держа винтовку перед собой, ощущая, как она
вздрагивает на каждом прыжке.
Те трое бежали где-то шагах в ста впереди. Они были молоды, точно моложе тр
идцати. Я думаю, что при прочих равных я бы их не догнал, но они несли набиты
е угольные мешки, обхватив их руками. И я поспорю с вами на бифштекс, что та
м был не уголь.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: это чужаки, которые прокралис
ь в лагерь, набили мешки всем, что смогли хапнуть, и теперь делают ноги дом
ой, унося с собой наши припасы, которые мы три дня волокли сюда н своем гор
бу.
Я сократил разрыв до ста шагов, когда они просекли, что я их догоняю. Тридц
ать шагов. Они дернулись посмотреть, как я настигаю их.
А я таки их настигал Ц и быстро.
Нас разделяло двадцать шагов.
Трое бегущих были одеты в обычные лохмотья беженцев. На одном пиджак от к
остюма с тренировочными штанами, на другом Ц футбольные шорты и свитер.
Третий Ц в футболке и в штанах вроде как от спецовки, подвязанных оранже
вой лентой, и в вязаной шапочке. Вся одежда была рваной и такой грязной, бу
дто они валялись в жидкой грязи.
Они поняли, что от меня им не убежать с этими мешками, набитыми консервами
и всякой всячиной, но нагнули головы и припустили, перебирая ногами. Они д
обыли свой приз и не собирались легко его отдать. У одного свалился ботин
ок, но он не остановился.
Пятнадцать шагов. Господи, я их уже нюхом чую. Воняет, будто они спят в дерь
ме.
Десять шагов.
Тут-то до меня дошло, что когда я их догоню, окажусь один против троих. Може
т быть, у них есть оружие. Только им будет трудно его вытащить, держа мешки
в объятиях, как перед туром вальса.
Я сумел набрать воздуху и крикнуть:
Ц Стой или я стреляю!
Они молча продолжали бежать.
Я мог остановиться и свалить всех троих пулей в спину. Но я знал, что спосо
бен хладнокровно стрелять в человека не больше, чем быть собственной баб
ушкой.
Я понял, что они уносят то, что для нас важнее самих воров. С ними-то что нам
делать? Арестовать? Оштрафовать? Направить на общественные работы по чис
тке обуви?
Я почти поравнялся с ними.
То, что я сделал потом, было приемом запрещенным, но элегантным в своей про
стоте.
Я шагнул в сторону и подцепил ногой за ногу первого из них. Он полетел голо
вой вперед, перекатившись через мешок с криком “Ох!”, когда у него перехва
тило дыхание от удара. Звякнули банки в мешке.
Я пододвинулся ко второму и проделал с ним то же самое. Он полетел клубком
рук и ног, тоже охнул, выдохнув от удара о землю.
Я подобрался к третьему, который был в вязаной шапочке. На покрытом грязь
ю лице блестели черные глаза. Он даже не знал, что я здесь Ц или ему было вс
е равно. Он прижимал мешок к груди, как отец своего первенца, защищая от ур
агана.
Это будет просто. Я выставил ногу. Мужик перепрыгнул и побежал дальше. Я до
гнал, снова подставил ногу, он дернулся в сторону и все еще бежал.
К черту.
Я перебросил винтовку в одну руку, схватил этого типа за шиворот и рванул
на себя.
Футболка порвалась, но этот тип потерял равновесие, а инерция и мешок в ру
ках доделали остальное. Его неуклюже развернуло на одной ноге, и он полет
ел на спину, прижимая мешок к груди. Посыпались банки с ветчиной.
Я нагнулся над ним, запыхавшись. Он втягивал в себя воздух, как человек с п
риступом астмы. Я нагнулся снять с него мешок, чтобы ему было легче дышать.
В тот же миг он ударил ногой, целясь мне по яйцам. Я сумел отклонить удар в ж
ивот. Мужик бил из сидячей позиции, а потому не очень сильно, но все равно б
ыло больно.
Теперь мы оба были на ногах. Этот тип замахнулся кулаком. Я в ответ. Он явно
был не в лучшей форме для драки, но сделал что мог.
На третьем ударе в лицо он свалился плашмя.
Ц Я не хочу с тобой драться, Ц выдохнул я. Ц Разойдемся каждый своей дор
огой… без глупостей… только отдай продукты.
Ц Ага! Ц заверещал мужик. Ц Тебе только продукты отдать, да? Иди, бери, чт
о хочешь! Имей меня! Имей, и покончим с этим!
Ц Да… что ты несешь? Ц Я встряхнул головой, не понимая. Ц Вставай и вали
отсюда. Мне ничего другого не надо.
Голос у него был тонкий и надтреснутый.
Ц А то давай, имей! Трахни, ты, сунь свои пять сантиметров, и хватит разгово
ров!
Два кулака в цыпках взлетели вверх, рванули футболку на груди.
Тут я понял свою ошибку.
Это был не “он”, а “она”. Девушка лет двадцати. Она схватила себя за груди, н
аставляя их на меня.
Ц Давай! Ц прохрипела она. Ц Мы же, девчонки, любим, чтобы нас сперва поп
инали! Хочешь сначала прикладом своей винтовки? Ну давай, манай меня, любо
вничек. Только на этот раз потом перережь мне глотку, а то я по горло уже сы
та. Тошнит меня от вас!
Она верещала, как двигатель, когда включают реверс, меняя громкость и тем
бр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57