Там было жарко и душно, но е
сли она скроет меня от ищущих глаз этих гадов, это будет место не хуже само
го рая.
Прополз я только шагов восемь, как в темноте наткнулся на что-то лицом. Пр
отянул руку.
Черт возьми!
Труба была перекрыта железной решеткой. Может, удастся выдернуть прутья
Ц по ощущению, они были изъедены ржавчиной. Надо отступить, развернутьс
я ногами вперед и попытаться выбить решетку.
Я отодвинулся на пару шагов.
И снова услышал “У-у-у-у!”
Меня схватили за ноги, свирепо дернули назад.
Я вцепился в решетку обеими руками. Так мне не продержаться дольше пары с
екунд. Я попытался отбиваться ногами но меня держали за лодыжки. Еще секу
нда Ц и меня вытащат и разорвут на части. Они сегодня отобедают моим серд
цем и печенкой.
Руки начали соскальзывать с решетки. Я завертел головой. В устье трубы ви
днелись силуэты голов, лезущих в нетерпении до меня добраться.
И тут я увидел еще кое-что. Бетонная труба почернела изнутри.
Этого не может быть. Здесь нечему гореть. Но вдоль трубы тянулись полосы с
ажи.
Мозг за это зацепился. Что-то здесь горело, что-то горит, что-то горит…
Черт… что есть такого под землей, что горит? Отчего вырывались из земли яз
ыки пламени?
Что шипит в плите, когда повернешь ручку?
Я даже не успел это обдумать. Вцепившись левой рукой в решетку, я отпустил
правую. Сразу же левое плечо пронзила резкая боль, когда все напряжение л
егло на него.
Не важно. Если не поможет, меня все равно уже нет.
Одной рукой я поднял винтовку, сунул дуло в решетку.
И спустил курок.
Пуля полетела под полями в трубе, полыхнуло пламя. Я даже видел, как летит
пуля яркой искрой, будто в замедленной съемке. Грохот выстрела оглушил.
И тут же все и случилось. Я отпустил руку.
Меня потащило по трубе, ликующие крики каннибалов слились в дикий вой.
Вылетая из трубы, я увидел далекий желтый блик в туннеле.
Меня подбросило в воздух; сила тяги орды была так велика, что мою голову вы
несло выше края канавы.
И тут я увидел зрелище ужасное и величественное.
В долю секунды, пока я падал, я успел увидеть, как взлетают крышки люков по
всему полю вдоль стока. Сначала взлетела дальняя в ореоле голубого пламе
ни, потом средняя, потом ближняя. Как будто реактивные двигатели постави
ли на землю гнать перегретый газ и пламя на пятьдесят метров в небо.
Я падал навстречу воде.
Мне запомнилась сцена, как фотография.
Орда сбилась в кучу в канаве. Они скалили зубы, глаза горели жаждой свежег
о мяса. Лысый стоял возле устья трубы, как в круглой раме.
Они распевали так громко, что не слышали рева горящего газа в люках, и они
точно не были готовы к тому, где он прорвется потом.
Сила тяжести бросила меня в воду с оглушительным всплеском.
Я задержал дыхание и вцепился руками в илистое дно потока. Глаза были отк
рыты. В клубах взмученного ила мелькали руки, чтобы схватить меня и вытащ
ить, и мне бы точно пришлось узнать, насколько остры эти мясницкие ножи.
Я постарался уйти поглубже. Господи, милый Господи, еще только миг под вод
ой, чтобы…
В-в-в-ухх!
Вода вспыхнула яркой синевой. Ложе потока встряхнуло.
Потом я оказался в ванне из жидкого золота. Из носа пошли пузыри, я посмотр
ел вверх. Поверхность всего в нескольких сантиметрах от глаз. А над ней Ц
будто кусок горящего солнца спустился в канаву.
Тут же исчезли нашаривающие меня руки, и приглушенный грохот как от реак
тивного сопла раздался над головой.
Я ждал, сколько мог выдержать; пока легкие не стали гореть и мышцы живота н
е свело от кислородного голодания.
Тогда я вынырнул, ловя ртом воздух. В первую секунду я ничего не видел. Тол
ько слышался запах, какой бывает, когда упустишь мясо на решетке барбекю
и оно сгорает, шипя и брызгаясь жиром. Я проморгался, выплюнул изо рта воду
, огляделся.
Из устья трубы валил пар и падали маленькие шарики огня.
Каннибалов не было. Когда я говорю “не было”, я имею в виду, что они не предс
тавляли больше опасности. Многие убежали, когда бетонная труба изрыгнул
а пламя, как чудовищный огнемет. Некоторые не успели.
Рассыпанные вдоль склонов и в самой воде, лежали с десяток или больше обг
оревших тел, еще дымящихся. Даже лица их исчезли во взрыве метана. Он вспых
нул от срикошетившей пули, от ее искр. Некоторые были еще живы, они лежали
и тряслись, будто от холода.
После того что они сделали с той женщиной, они не заслуживали милосердия.
И все же я их стащил с берега и положил лицом в воду, чтобы они захлебнулис
ь.
Не знаю, куда девалась винтовка. И мне было все равно. Рик Кеннеди хотел то
лько одного: убраться из этого разреза ада. Я вылез из канавы и побрел обра
тно той же дорогой, и вода с одежды шипела, падая на раскаленную землю.
Мои друзья сидели под деревом, пьяно похохатывая над остатками виски. Он
и посмотрели на меня удивленно. С меня капала вода, ноги до колен почернел
и от золы. На локтях и коленях кожа слезла начисто, когда меня тащили по на
ждачной бетонной трубе.
Они глядели, пораскрывав рты, ожидая, что я им расскажу о своих приключени
ях.
Но во мне не осталось слов. Ни одного. И ни единого чувства. Ужас, отвращени
е, жалость, ненависть, гнев вытекли из меня как кровь. Я поднял рюкзак, наби
тый найденными припасами, закинул лямки на плечи и пошел, не слыша ничего,
кроме хлюпанья воды в кроссовках и стука собственного усталого сердца.


44

Кэролайн улыбнулась мне, и зеленые глаза ее вспыхн
ули. Я любил эту улыбку. Она была такой приветливой, такой доверчивой. И я б
ыл рад, что могу ее обрадовать, просто сказав “привет” после двух дней отс
утствия, когда я обшаривал местность в поисках нескольких банок бобов ил
и не замеченного другими мешка с картошкой.
Кэролайн улыбалась, шептала “пять минут подожди” и исчезала в деревьях з
а гребнем. А я через пять минут шел за ней с колотящимся сердцем, с расходя
щимся от паха жаром, представляя себе, как она лежит, обнаженная, на траве
или сидит на валуне, касаясь голыми ягодицами шероховатого камня. И ждет
меня, знает, как я хочу ее, вожделею Ц назовите это как хотите, оголодав за
два дня разлуки.
Текли недели, и вот так мы жили. Стивен работал день и ночь. Для него это ста
ло делом всей жизни Ц обеспечить наше выживание. Он организовал склады
провианта Ц обычно это были ямы на пустоши, тщательно замаскированные в
ереском и отмеченные камнями. Он хотел быть уверен, что если на нас нападу
т вооруженные банды, у нас будет доступ к запасам консервов. Он лично иска
л новые места для лагеря на случай, если нас найдут и придется уходить.
Мы посылали небольшие охотничьи группы. Они уходили в большой страшный м
ир за пределами Фаунтен-Мур и обыскивали каждый оставленный дом, сарай и
садовое строение. К тому времени все это было уже тщательно обобрано. Есл
и кто-то находил среди обломков мебели банку томатов или пачку сушеных ф
иников, он победно возносил ее над головой и вопил. Остальные хлопали его
по спине, будто он забил решающий гол в финале кубка.
К этому времени мы делали двухдневные выходы. Но скоро придется сделать
их трехдневными, потому что мы уходили все дальше и дальше в поисках еды.

И мы избегали дорог, будто они были заражены страшной проказой. Повсюду с
тояли блокпосты, и там были люди, готовые с радостью избавить тебя от груз
а консервов, а может, и от груза существования, если им придет в голову. И ка
ннибализм становился обыденностью. То и дело попадались кострища, где ср
еди пепла бананом желтел череп или два.
И мы крались вдоль изгородей с робостью кроликов в сезон охоты. Иногда да
же проползали пару километров на четвереньках. Выработалось шестое чув
ство Ц знать, не ждет ли тебя за углом кучка свежеиспеченных дикарей с но
жами.
А людей все еще была чертова уйма. То и дело попадались деревни, даже город
ки, превращенные в крепости. Люди свирепо защищали все, что им удалось соб
рать; наверное, в хорошо организованных общинах была и живность, и выращи
вали что-нибудь на футбольных полях и в палисадниках. Иногда из этих само
дельных крепостей слышался стук пулемета, когда чужак подходил слишком
близко. Бывало, что они горели, когда тысячи голодающих предпочитали рис
к гибели от пули в лоб перспективе неизбежной смерти от голода Ц тогда о
ни бросались на приступ. Иногда им везло. Они опрокидывали защитников, бр
али что хотели и поджигали деревню.
Говард Спаркмен нашел наконец четырехместную “сессну”. Теперь он облет
ал местность, используя пастбище в долине как аэродром. Он находил точки
Ц отдельные дома или брошенные грузовики, Ц которые имело смысл осмот
реть наземным группам. Или предупреждал нас, чтобы вон в ту деревню не сов
ались, потому что там вокруг стоят лагерем двадцать тысяч беженцев.
Он подтвердил, что люди мигрируют с запада на восток. Он облетел окрестно
сти к востоку в сторону Йорка и Селби, и там земля была покрыта сотнями тыс
яч людей, торчащими тесно, как кукуруза в поле. Там было относительно мало
горячих точек, которые выдавало почернение растительности. То, что нагре
вало землю в других местах, туда еще не дошло или как-то обошло стороной.
Он летал высоко, чтобы никто в него не стрельнул от плохого настроения, но
был уверен, что беженцы гибнут от голода тысячами. Может быть, некоторые с
охранили цивилизованность и решали, кого есть следующим, броском монеты
или партией в шахматы. Но не приходилось сомневаться, что вскоре все граф
ство будет усыпано человечьими костями и гниющим мясом.
Местность к западу почти обезлюдела. Однажды Говард долетел до самого Ма
нчестера. Он сообщил, что земля там вся почернела от прорвавшегося снизу
жара. В почве были огромные провалы, светившиеся красным. Столбы дыма и па
ра поднимались в небо до потолка высоты самолета. И постоянно слышался с
кворчащий звук, когда черные крошки били по стеклам кабины. Говард повер
нул назад, когда у него запершило в горле от серного дыма.
Ц Там, к западу, только черная пустыня, Ц сообщил он нам. Ц Тех, кто там ос
тался, можно считать покойниками.
Я догнал Кэролайн. Она поцеловала меня и закинула мне руки за шею, крепко о
бняв. Она сказала, как скучала без меня. Улыбаясь и играя глазами, она потя
нула меня за руку вдоль берега ручья, прочь от лагеря, в какое-то тихое мес
то, где мы будем одни. Я чувствовал, как она по мне изголодалась. Каждые нес
колько шагов она останавливалась, брала меня за голову и притягивала к с
воим губам.
Я тоже ее хотел. После всей мерзости, разрушений и смертей, которым я был с
видетелем, мне хотелось выплеснуть это прочь за пять полных часов с этой
красивой страстной женщиной. Она причесалась, спрыснула шею тайно сохра
ненными духами. Ох, как она смотрелась, как она пахла!
Мы все еще не обнародовали наших отношений. Кэролайн была более чем счас
тлива хранить их в тайне, она на самом деле наслаждалась этой тайной. Я дум
ал, не было ли у нее раньше романов. Может быть, то, что она держала их в тайн
е от мужа, добавляло особую пикантность.
Мы шли, держась за руки, пригибаясь под ветви, и говорили. Главные новости
вне лагеря состояли в том, что радиостанции уходили из эфира с каждым час
ом. В Великобритании осталась только одна, называвшая себя Би-би-си. Одно
время она базировалась на радиостанции ВВС в Веддингтоне. Потом послыша
лись выстрелы, передачи прервались. Через сутки перерыва она появилась н
а другой волне откуда-то из не называемого места. Все решили, что она веща
ет с борта военного корабля у восточного побережья.
Была вторая половина сентября. Лето еще не проявило признаков умирания.
Дни стояли жаркие, хотя это была странная погода. Даже в самые солнечные д
ни вдруг появлялись облака, рассыпавшие снежные хлопья. Только черные. К
огда снег таял, на палатках оставались следы из черной крошки. Трудно был
о не согласиться, что жуткие геологические изменения у нас под ногами вы
зовут глобальные последствия и для климата. Когда в 1883 году взорвался вул
кан Кракатау, на следующий год во всем мире было холодное лето, потому что
выброшенный в атмосферу пепел экранировал солнечный свет. Теперь сотни,
если не тысячи Кракатау плевались пылью по всему земному шару. Как это до
лжно сказаться на климате?
Мало кто сомневался, что мы идем прямо в ледяную пасть нового ледниковог
о периода.
Но сейчас, когда вечернее солнце светило низкими лучами и красило все в з
олото, я мог думать только о Кэролайн. Ранее в этот день я решил поднять те
му серых на вечернем собрании перед Стивеном и остальными. Вообще-то у на
с было достаточно проблем и без того, чтобы ломать себе голову над тем, что
многие считали выдумкой. Но я уже слишком долго носил это в себе.
Когда мы отошли подальше от лагеря, Кэролайн выпустила мою руку и потащи
ла футболку через голову.
Ц Как мне тебя не хватало, Рик, Ц сказала она низким хрипловатым голосо
м, от которого меня пробирала дрожь. Ц Я ночью не спала и только думала, ка
к бы к тебе прижаться.
Ц Почему ты не перейдешь ко мне в палатку? Мы были бы вместе каждую ночь.

Ц Тогда я стану кем-то вроде жены, и тебе наскучит.
Ц Ну уж нет, Ц сказал я, целуя ее. Ц Можешь мне поверить.
Она задрала на мне футболку, прижалась голыми грудями к моему животу.
Ц Но Кейт Робинсон это было бы неприятно. Она бы ревновала.
Ц Между мной и Кейт ничего нет.
Ц Но ты ей нравишься. Она с тебя глаз не сводит.
Ц Не замечал.
Ц Врешь.
Она не сердилась. Она улыбалась и тискала меня сквозь ткань джинсов. Все э
то было игрой, в которую она хотела играть. Скрыться куда-нибудь в тихое м
есто, расстегнуть на мне штаны и жадно схватить ртом. А иногда она надевал
а юбку без трусов, и мы остервенело трахались под кустами во всей одежде. И
я думаю, ее возбуждало, когда она представляла себе меня с другой.
Ц Странная эта Виктория, Ц сказала Кэролайн хриплым голосом, который п
росто сочился сексом. Ц Я все думаю, что бы она могла сделать с молодым че
ловеком вроде тебя.
Ц Судя по тому, что говорит Стивен, высосала бы кровь и повесила бы сушит
ься на ветвях.
Ц Он это знает по собственному опыту?
Ц Нет, он доволен, что у него есть Рут. И он слишком занят лагерем, чтобы по
дбивать клинья к кому-нибудь еще.
Ц А может, он хочет подбить клинья ко мне?
Ц Может быть.
Ц А ты бы ревновал?
Ц Ревновал бы. И еще как ревновал!
Я улыбнулся, расстегивая ремень.
Ц А тогда удели внимание тете Кэролайн. Прошло уже… гм… пятьдесят один ч
ас, как я тебя в себе не ощущала. Ц Глаза ее вспыхнули, будто эротическая ш
аровая молния разорвалась у нее внутри. Ц Так что, Рик… мальчик мой… дава
й-ка… Ц С неожиданной силой она вцепилась в пояс моих джинсов и стащила и
х вниз. Ц Отбарай меня как следует, сильно… Ого, какой ты сегодня жесткий
мальчик!
У меня встал, раздулся и стал почти невыносимо чувствителен, а ее прохлад
ный палец скользил по нему вверх-вниз.
Ц Только сначала я попробую на вкус, какова моя игрушка.
Ее голова стала спускаться, она целовала меня в живот, в бедра, потом язык
заскользил по невероятно чувствительной коже. Я захватил горстями ее во
лосы. Меня затопила рычащая волна вожделения.
Я изо всех сил сжал эти маленькие груди, мои губы впились в ее рот до синяк
ов. Еще секунда Ц и мы покатились по траве, срывая друг с друга одежду. Есл
и бы кто-нибудь подглядывал из кустов, он бы увидел скорее смертельную сх
ватку, чем любовные объятия, мы почти что дрались друг с другом Ц кто окаж
ется наверху.
Я утонул в мире ощущений. Это был лучший в мире кайф. Я ощущал: уколы травы п
о голой коже, плеск воды потока, куда я попал ногами, и ледяной холод тольк
о подогревал любовное пламя. Я видел: все в моментальном снимке, живое, но
не сцепленное одно с другим. Кэролайн оседлала мою грудь. Волосы на лобке
Ц крупный план. Половые губы, пылающие красным. Я слышал запах: этот арома
т зажигал кровь в жилах.
Образы, запахи, ощущения летели в мозгу калейдоскопом. Розовые соски. Кро
шечная родинка на одной груди. Ягодицы, прилипшие к ним травинки и песчин
ки. Красная царапина от левой лопатки до правой ягодицы, когда я валял ее н
а берегу, на острых камнях, ни черта не чувствуя. Меня вел единый все побеж
дающий инстинкт. Я хотел вогнать поглубже и разбиться об нее.
Кэролайн извивалась на спине, чтобы я не мог вставить. Она хихикала, страс
тно взвизгивала, прижимаясь пахом мне к бедрам или к животу, но все время у
скользая раньше, чем я успевал вогнать.
Сердце грохотало, дыхание вырывалось у меня резкими толчками. Эти дразня
щие движения Ц “вот возьми Ц а вот не возьмешь” Ц доводили меня до исст
упления. Но они входили в ее игру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57