Я помотал головой и пошел дальше.
И тут неожиданно Ц какая вдруг радость и облегчение! Ц я оказался на пол
янке, где зимней бурей вывернуло большое дерево. Наверху в навесе ветвей
открылась дыра с неровными краями, в густеющей синеве мерцали звезды.
И здесь запах стал еще сильнее. Помню, как я смотрел озадаченно себе под но
ги, думая, что же его вызывает.
“Бога ради, Ц пытался я себя урезонить, Ц это же просто какой-то дурацки
й запах. Барсучья струя или след хорька”. Но запах был настолько силен и не
уместен, что я невольно продолжал глядеть под ноги.
И тут я увидел самое странное.
Почва вокруг меня шевелилась. Шевелилась отдельными медленными движен
иями. И я разглядел, что шевелилась не почва: шевелилось то, что из почвы вы
лезало.
Их были тысячи. Больше всего было похоже, будто когда-то сотни людей похор
онили заживо, и вот они медленно, медленно, медленно высовывают наружу па
льцы, вверх, вверх, пока не вылезут. Тогда они медленно эти пальцы сгибают,
радуясь ощущению вечернего воздуха на коже после многих лет в гробу, в хо
лодной сырой могиле.
Я съежился, глядя в изумлении на розовые палочки, гордо поднимающиеся из
земли.
Глаза уже достаточно привыкли к темноте. И до меня наконец дошло.
Черви.
Тысячи дурацких червей. Все сразу выползли наружу. Но все они почему-то, в
се до одного, решили стоять на хвостах, держа тела прямо, и были похожи на к
акие-то психом нарисованные всходы посева пальцев. Да, ребятам надо на эт
о посмотреть, обязательно. Даже видеокамеру надо бы принести, ухмыльнулс
я я про себя. Получатся кадры для концовки выпуска новостей. Знаете, вроде
как умная собачка катается на парусной доске или симпатичный кот везет т
ележку для гольфа Ц в этом роде. На заработанные денежки можно будет куп
ить новые микрофоны для оркестра.
Я решил, что успею сбегать домой и вернуться с камерой за полчаса. Я посмот
рел на время Ц 21.47. Да, запросто. И засниму этих червей за их странным ночным
танцем.

Я встал.

И первое, что увидел, это было лицо. Оно висело во мр
аке в воздухе, без тела, одно лицо.
Лицо с парой глаз, которые видели меня насквозь до самого затылка.
Я открыл рот, чтобы крикнуть ребятам. Но не издал ни звука. Почему-то я окам
енел, как статуя.
Следующее, что я помню Ц как лежу на земле со всеми этими танцующими черв
ями.
Я сразу попытался подняться, но не мог шевельнуться. Не мог дышать. Я тольк
о сознавал, что меня держит чья-то прижатая между лопаток рука, а другая п
рижимает мое лицо к земле. Теперь я видел стремящихся к небу червей крупн
ым планом. И тела их Ц розовые, мокрые, кольчатые.
Вот тогда я понял, что хочу закричать.
Потому что теперь я знал, на что наткнулся Стенно. На это лицо в темноте.
И, чувствуя, как меня прижимает к земле, я ощутил накатившую волну ужаса. О
на поднималась откуда-то изнутри. И раздувалась, раздувалась, раздувала
сь. Первобытный ужас. Беспощадный, неодолимый ужас, пронзающий сердце, вс
епоглощающий ужас, заглушивший все мысли и ощущения.
Изо рта у меня не вылетело ни звука, но внутри моей прижатой к земле головы
слышался вопль, вопль, вопль.

5

Было уже темно, и вечеринка была в полном разгаре. Н
а лужайке танцевали под старую рок-н-ролльную ленту.
Когда я вошел в ворота, Говард Спаркмен ухмыльнулся мне навстречу:
Ц Что тебя задержало, старый друг Рик Кеннеди? Ц Ухмылка стала шире. Ц И
ли надо спросить, кто тебя задержал?
Ц Никто меня нигде не задерживал. Я искал тех, кто напал на Стенно. Кстати,
как он?
Ц Его отвезли в больницу посмотреть, что у него с глазом, но вроде ничего
угрожающего жизни с ним не случилось. Он даже смог выпить пару баночек пи
ва и смеялся какой-то сальной шуточке Дина. Ладно… Ц Глаза его лучились и
з-под очков с золотой оправой. Ц А ты не расскажешь своему старому другу,
кого ты там тискал у дерева?
Ц Был бы рад… Слушай, передай мне пива. Во рту такой вкус, будто ты там ноче
вал.
Ц Прекрасно! Ц подмигнул Говард. Ц Строишь из себя джентльмена? О поце
луе не рассказываешь?
Шутка становилась слегка навязчивой.
Ц Не понял, Говард. Что ты там про меня придумываешь?
Ц Чем-то ты должен был быть занят все то время, что тебя не было.
Ц Время, что меня не было? Да я на пять минут позже вас пришел. Мы искали в л
есу бистонскую банду. Я нашел дырку от бублика, и вы, по-видимому, немногим
больше. Потом мы все вернулись.
Ц Но мы уже сто лет назад вернулись, мой милый.
Ц Сто лет? Да мы все только минут на двадцать уходили.
Ц Рик, Ц Говард похлопал себя по часам, Ц все, кроме тебя, уже час как зде
сь.
Ц Час? Дури голову кому-нибудь другому.
Ц Ладно, ладно, не буду лезть не в свое дело. Я слишком любопытен. Ладно, во
т возьми отбивную. Они сегодня отличные.
Я глотнул пива. Оно обожгло горло, как жидкий лед. Откуда бы такая жажда? Ка
к будто я пешком перешел пылающие пески Сахары. На часы я смотрел не больш
е пяти минут назад, и там было 21.47. Я еще раз посмотрел на часы.
Ц Эй, Рик, что с тобой?
Ц Ничего… все отлично.
Ц Ну, вид у тебя не слишком отличный. Косточка в горле застряла, что ли?
Ц Да нет, Говард, действительно все в порядке. Можешь мне еще пива переда
ть?
Ц Конечно. Ты бы сел, Рик. А то у тебя вид не очень устойчивый.
Ц Устойчивый?
Ц Будто ты сейчас с катушек свалишься.
Ц Все нормально.
Ц Рик, сядь.
Ц Слушай, Спарки, ты говоришь, как моя мамочка.
Ц Поскольку я на два года старше, то быть твоей мамочкой, папочкой и мило
й тетушкой Нелли в одном флаконе Ц моя прерогатива. Садись сюда, и я тебе
дам выпить.
Я смотрел, как Говард пыхтит куда-то за пивом. Какое-то мгновение мне каза
лось, что я гляжу со дна очень глубокой ямы. Даже видны были высокие темные
стены и световой пузырь, в котором Говард спешит к столу с напитками.
И я знал, откуда такое чувство. Дело не в алкоголе. А в том, что я посмотрел н
а часы. Все чувства мне подсказывали, что они должны показывать без чего-т
о десять. А они показывали моим глазам 23.01.
Но ведь всего несколько минут назад я смотрел на них в лесу, и было 21.47.
Да, у меня есть репутация человека иногда рассеянного. Я теряю мелочь из к
арманов, забываю пальто в ресторане или путаю телефоны друзей. Но мне еще
не приходилось полностью забывать целый час.
Я снова вернулся мысленно к тому, что делал в лесу. Мы искали бистонскую ба
нду. Разделились. Я забрел в самую темную чащу. Там была поляна на месте уп
авшего дерева. Ага… Вспоминаю. Что-то там было такое с почвой, что-то… коми
чное? Да, комичное, смешное, вроде… вроде…
Вроде чего? Черт возьми, Рик, почему ты не можешь вспомнить?
Смешной запах?
Да, вспоминаю, запах. Вроде дождя по раскаленной земле.
Ц Но что такого смешного в том лице?
Я прикусил губу. Слова вышли у меня изо рта, но будто не я их произнес.
И тут у меня прорвало плотины памяти. Черви. Лицо. Потом вдруг… что? Ради Го
спода Бога и всех его ангелов, что случилось потом?
Во рту пересохло. Сердце снова заколотилось. Я вспомнил лицо, наставленн
ые на меня глаза. Потом я лежу лицом вниз. Меня держат. Я не могу шевельнуть
ся. Ощущение неимоверной давящей силы. Но что потом?
Вспомнился страх. Но воспоминание о нем приглушено, будто это было сто ле
т назад. Я сделал еще глоток пива и потряс головой. Я остался невредим. Даж
е одежда не смялась. Конечно, там и сям прицепились сухие листья к переду р
убашки, но стряхнулись без следа. Так откуда такое странное чувство, когд
а я представляю себе это лицо без тела?
Я жадно осушил банку. Может, я просто слишком много работал последнее вре
мя со своим оркестром? Почти все днем работают, и потому репетировать при
ходилось по вечерам в гараже Пита. Не раз я в два часа ночи дергал струны г
итары, отлично зная, что вставать мне придется в семь, чтобы к восьми успет
ь в супермаркет.
Я зевнул и взял отбивную с тарелки на стене, куда ее поставил Говард. Все н
ормально, Рик. Ты перетрудился, так что расслабься и радуйся вечеринке.
Вечер был теплым. Звезды сияли в вышине во всем своем небесном великолеп
ии, белым мазком тянулся по центру Млечный Путь. Отлично играла музыка, и я
нтарным светом освещали сад двадцать фонарей на деревьях.
Близкое к панике ощущение, накатившее на меня минуту назад, когда я понял,
что потерял целый час, исчезло так же быстро, как появилось. Я снова был ча
стицей человечества. И мир стал нормальным. И я тоже.
А куда к черту подевался Говард Спаркмен с пивом? Заманила его, наверное, п
ухлая тарелка картофельного салата или особенно развратная сырная под
ливка. Рядом со мной остановились люди поболтать.
Бен Кавеллеро стоял у стола, откупоривая бутылки. Он взглянул на меня и пр
иветственно махнул рукой. В свои тридцать девять Бен Кавеллеро должен бы
л бы быть чьим-нибудь любимым школьным учителем. Это известный тип учите
лей, из тех, что начинают урок словами: “Сегодня мы тщательно изучим велик
ое произведение Эдгара Аллана По”. А через пять минут он рассказывает чт
о-нибудь смешное про соседскую кошку, забравшуюся к нему в кухню, или удар
ившую в печную трубу молнию. У Бена курчавые седеющие волосы и глаза, кото
рые лучатся, когда он улыбается своей фирменной дружелюбной улыбкой. Каж
ется, он никогда никуда не спешит, никогда не повышает голоса, и молодежь т
янется к нему ради дружеского и всегда мудрого совета и ободрения. Некот
орые родители беспокоились, нет ли здесь чего Ц почему это подростки тя
нутся к человеку настолько старше? Но никаких даже слухов никогда не ход
ило. Бен кажется в каком-то смысле полностью асексуальным. Он будто женат
законным браком на своих двух неразлучных привычках Ц рисовании пейза
жей и путешествиях.
Для любого рвущегося в художники, музыканты или писатели Бен Кавеллеро
Ц вдохновитель. Когда ему было за двадцать, он писал серьезные пьесы о се
рьезных социальных вопросах, наполненные серьезными персонажами. Они е
му денег не принесли. Он жил в однокомнатной квартирке в Лидсе, кое-как за
рабатывая на жизнь писанием обзоров для местной прессы. Потом в тридцать
лет он написал легковесную детективную пьесу для местной театральной т
руппы. Эта пьеса послужила основой для телевизионного детектива. Через г
од Бен положил на банковский счет свой первый миллион. За ним гонялись им
пресарио, уговаривая написать еще пьесу. Но Бен понимал, что это не то, чег
о он хочет. Он уже заработал себе достаточно, чтобы прожить жизнь с комфор
том. И потому он решил посвятить свое время исследованию мира, а себя Ц пи
санию пейзажей. И он был счастливее всех, кого я знал. Если смотреть на нег
о, когда он стоит за этюдником в поле у реки, с кистью в руке, и вкладывает не
имоверную тщательность и гордость в рисование дерева, увидишь человека,
который нашел рай на земле.
Ц Извини, что я так долго. Ц Говард протянул мне пиво. Ц Рут опять счита
ла калории. Она сказала, что я съел столько, что семье из четырех человек х
ватило бы на полмесяца.
Ц А ты не бери в голову, возьми лучше отбивную.
Ц Будем здоровы.
Что видел Говард, я не знаю, но он бросил на меня странный, почти понимающи
й взгляд. Потом я заметил, как он перехватил взгляд Бена Кавеллеро. И между
ними мелькнуло какое-то понимание.
Ц Черт, я же хотел сказать Рут насчет пьянки в четверг в “Лотосе”!
Говард стал пятиться, бросая на меня те же странные понимающие взгляды. Я
встал и начал высматривать Кейт. Но тут я заметил, что все поворачиваются
и глядят в мою сторону. Музыка замолкла посреди фразы, оставив звенящую в
ушах тишину.
Разговоры прекратились. И в центре внимания был я.
И у всех на лицах было понимающее выражение, как у Говарда. Почему-то я сил
ьно смутился. Как будто меня застали за каким-то постыдным занятием Ц та
ким, о котором я сам не подозревал.
Снова пересохло во рту. Господи, этот потерянный час! Наверное, что-то там
случилось в лесу, и все, кто здесь был, об этом знают. То есть все, кроме меня.
У меня вспотели ладони, запылали щеки, дыхание так участилось, что голова
пошла кругом.
Это продолжалось всего секунду-другую, но казалось, что прошли минуты. Я б
ыл в центре внимания, как подозреваемый на допросе под лампой.
И меня бросило в пот. Я был готов расколоться и закричать: “Да, я сознаюсь! Я
был в лесу. И я шел, и…”
И тут все стало странно Ц нет, вычеркиваю: невероятно. Они мне зааплодиро
вали. Они стояли и хлопали. А я глядел, ни черта не соображая.
Бен Кавеллеро вышел вперед и своим мягким голосом произнес:
Ц Рик, наверное, нам не надо было так это на тебя вываливать. Но у нас еще о
дин гость.
Бен шагнул назад. И снова накатило это странное ощущение, что мой мир поле
тел вверх тормашками, и у меня перед глазами разворачивается лента невер
оятных событий.
Новый гость вышел на свет. И снова то же ощущение, что лицо этого нового го
стя мне до невозможности знакомо. Потом я понял, почему. Это лицо я видел в
зеркале каждый день.
Или его очень хорошую копию.
Сначала я попытался заговорить и только что-то прохрипел. Потом голосов
ой аппарат заработал.
Ц Стивен?
Ц Долго мы не виделись. Малыш К.
Я забыл эту кличку, которую дал мне старший брат, еще когда я только учился
ходить. Теперь Стивен Кеннеди, брат, которого я пять лет не видел, появилс
я с внезапностью привидения в сочельник.

6

И вот так мой брат, Стивен Джон Кеннеди, вернулся в м
ою жизнь после пяти лет отсутствия. Только и всего. Секунду назад он был вс
его лишь грудой неясных воспоминаний и фотокарточкой на стене в столово
й. (Такая глянцевая шоу-бизнесовая фотография: крашеные синие волосы, пол
метра ослепительных зубов, подмигивающие глаза. И с размашистой подпись
ю красным фломастером, где последнее “и” в фамилии Кеннеди закручено в у
лыбчивое лицо; наверняка телекомпания раздавала эти фотографии сотням
и.) И вот он стоит здесь, в саду Бена Кавеллеро.
Наверное, я вытаращил глаза. Увидеть Стивена во плоти после стольких лет
было скорее шоком, чем сюрпризом. Стивен был высок, тощ и невероятно краси
в. Ходил он гибким подпрыгивающим шагом, будто у него в пятисотдолларовы
х кроссовках были встроены пружины. Да, на него нельзя было не обернуться.
Нельзя было не заметить, как шеи у девчонок вытягивались ровно вдвое про
тив обычной длины (кроме шуток).
Мой старший брат. Старше на шесть лет. И можете не сомневаться Ц огромный
, как сама жизнь. На нем была оранжевая шелковая рубашка с зелеными пятнам
и, как от разлитой краски. Джинсы будто выросли на его ногах новой кожей. А
зубы, волосы, улыбка и глаза выглядели так, будто их взяли от ювелира после
такой тщательной полировки, что они затмевали лампы в саду.
Ну и ну! С одного взгляда можно было сказать: вот человек красивый, спортив
ный, веселый, обаятельный, особый, излучающий уверенность, богатый, преус
певающий, владеющий обожающей публикой. Такого человека можно бы легко в
озненавидеть, но вокруг него была атмосфера не прилизанности и надменно
сти, а какой-то приятной шероховатости, и едва заметные морщинки у глаз бу
дто говорили: “Ладно, друг, не принимай этот шоу-бизнесовый вид всерьез, н
а самом деле я такой же, как все”.
Ц Привет, братишка, сколько лет, сколько зим!
И Стивен обнял меня Ц не слишком традиционный способ приветствия мужчи
н в Йоркшире, какой бы ни была долгой разлука. Я вспыхнул. Говард Спаркмен
засмеялся и хлопнул меня по спине.
На мгновение мы стали центром толпы, расспрашивающей Стивена, как оно жи
вется в Штатах, на какую телевизионную станцию он работает и прочее в это
м роде. Потом народ разошелся по своим кучкам. Нас оставили вдвоем снова у
знавать друг друга. И тут же между нами установился контакт, мы смеялись, и
Стивен то и дело похлопывал меня по плечу. Я понял, что его наша встреча ра
строгала не меньше, чем меня, и он просто касался меня, чтобы убедиться, чт
о я здесь.
Ц Это Бен придумал сделать тебе такой сюрприз, Ц улыбаясь, сказал Стиве
н.
Ц Я так понимаю, что все остальные тоже были в заговоре?
Ц А как же! На, возьми пива. Я всю неделю звонил Говарду Ц проверял, что ты
пойдешь на вечеринку.
Ц Так, значит, причина вечеринки…
Ц Торжество воссоединения. Звонить тебе и говорить, что приеду, я не хоте
л, потому что абсолютно не знал, смогу ли. Всю последнюю неделю станция гро
зилась послать меня в Лос-Анджелес освещать церемонию вручения одной му
зыкальной премии. Я им сказал Ц не поеду. Премии не так чтобы очень значит
ельные. Они сказали Ц поедешь. Я сказал, черта с два… В общем, чтобы не пере
сказывать весь волейбол, я поменялся заданиями с Джеффом Кернером, котор
ый ведет поздние передачи. Он был у меня в долгу Ц я его вытащил из глубок
ой задницы, когда он влип с одной апачской девицей, которая говорила, что ж
дет от него ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57