кто бо ведый совершенно, яко власть от бога есть, сумнитися или вопрошати может о почести оной? Разве сумнитца он
и о почитании самого бога.
И уже в прешедших словах слышали проповедь апостольскую, яко противляющийся властем богу противится и яко треба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть.
Приложим к сему и последующая Павлова наставления: "Раби, послушайте господий ваших своих по плоти со страхом
и трепетом, в простоте сердца вашего, яко же и Христа, не пред очима точию работающе, яко человекоугодницы, но яко же раби Христовы, творяще волю божию от души, со благоразумием служаще, яко господу, а не яко человеком". :
Сказует, яко закон христианский бунтоватися им запрещает и в таковом смирении содержит. Аще убо тако есть, аще и строптивым владыкам и неверным должни суть христиане повиноватися, то колико должни суть все тое правоверным и правосудным государем! Оны
е бо суть господия, сии же и отцы. И что глаголю! Сей, и вси, и всякие самодержцы отцы суть. В которой бо иной заповеди даси место сему долженству нашему, еже почитати от души и за совесть власти, аще не в сей: "чти отца твоего"! Тако вси богомудрии
учителие твердят, тако сам законодавец Моисей толкует. И что больше? Власть есть самое первейшее и высочайшее отечество, на них бо висит не одного некоего человека, не дому одного, но всего великаго народа житие, целость, безпечалие.
И уже время бы окончити. Но остается едино сумнительство, которое аки терн в совести может быти; тое исторгнем вкратце
и окончаем слово.
Помыслит бы кто (и многия мыслят), что не вси весьма людие сим долженством обязаны суть, но некии выключаются, имянно же священство и монашество. Се терн, или паче рещи жало, но жало се змиино есть, папежский се дух, но не вем, как досягающий
и касающийся нас: священство бо иное дело, иный чин есть в народе, а не иное государство.
А яко же иное дело воинству, иное гражданству, иное врачам, иное художникам различным, обаче вси с делами своими верховной власти подлежат; тако и пастырие, и учителие, и просто вси духовнии имеют собственное свое дело, еже быти служители божиими и с
троители тайн его, обаче и повелению властей державных покоренны суть, да в деле звания своего пребывают, и наказанию,-аще не пребывают, кольми паче аще общаго себе с протчиим народом долженства не творят. :
Сам Христос велит даяти кесарева кесареви, се же велит архиереом, и книжникам, и старцем, яко же докладно пишет о том Марко святый и Лука. Аще же тако в Ветхом, почто и не в Новом завете! Закон бо сей о властех не обрядовый есть, но нравоучительный,
в самом десятословии корень имущий, и того ради не пременный, но вечный, с пребыванием мира сего пребывающий. :
Подобало бы еще привести на сие свидетельство: и уставы соборов, учителей и царей христианских. И оных бо слово на слове божием основано есть. Но за краткость, аки мимоходя, точию коснемся некиим. Соборы вселенския повелением царей собиралися; на тех
же соборах правительствовали судии, от царей поданныи: они смотрили, да бы чинно дело шло, они мятеж и шум епископов укрощевали, яко же случилося в Халкидоне, их просили епископы повеления, аще послание прочесть, аще что на словах донести кто хотел,
- что деяния соборная ясно показуют. И аще не тако есть, самым лутчим лживцом мене назови. Во время собору Никейского перваго епископы на епископов челобитные подавали Константину, и хотя Константин не изволил клеветы оныя разыскивать и епископские ч
елобитные сжегл, однак зделал то, негодуя о междоусобии священства, яко
о деле чину тому не приличном, а не аки бы не имел власти судити их. Тойжде монарх и на томжде соборе указал епископом, да бы не иными доводами, точию от священных писаний искали истинну. :
На шестом соборе сам председателен был Константин Погонат.
Что ж речем о законах царских, где епископом, и пресвитером, и всему клиру церковному подаются различные уставы, повеления и за вину наказания! Много того видим в составе законов древних, повелением Иустиниана собранных, которая книга кодекс именуетс
я; много во афентиках самого Иустиниана, много
в новеллях последнейших царей. :
Аще тако о высокой державе от бога нам заповедуется, то каковыя вины извинят нас, аще кто державе не повинитися дерзнет! И аще противится богу самому противляяйся властем строптивым и бога не знающым, то кое воздадим слово, не просто противляющеся, н
о и большее дерзающе на монарха благоверного и толико Россию пользовавшаго, яко от начала государства Всероссийского, еликия могут обрестися истории, сему равного не покажут. Ибо понеже на двоих сих вся государская должность висит, на гражданском, гл
аголю, и воинском деле. Кто у нас когда обоя сия так добре совершил, яко же сей? Во всем обновил, или паче отродил, Россию? Что ж, сие от нас награждение будет ему? Да его же промыслом и собственными труды славу и безпечалие все получили, той сам имя
хульное и житие многобедное имеет? Кая
се срамота! Кий студный порок! Страшен сый неприятелем, боятися подданных понуждается! Славен у чуждих, безчестен у своих! : Удивляются сему самии лютейшии враги наши, и хотя и приятны им сии о нас вести (угождают бо зависти их), однако же таковое не
истовство обругают и поплюют. И смотрим, да бы не выросла в мире притча сия о нас: достоин государь толикаго государства, да не достоин народ таковаго государя.
Но не награждается единым студом грех сей, влечет за собою тучу, и бурю, и облак страшный безчисленных бед. Не легко со престола сходят царие, когда не по воле сходят. Тотчас шум
и трус в государстве: больших кровавое междоусобие, меньших добросоветных вопль, плачь, бедствие, а злонравных человек, аки зверей лютых, от уз разрешенных, вольное всюду нападение, грабительство, убийство. Где и когда нуждею перенеслося скипетро без
многой крови, и лишения лутчих людей, и разорения домов великих? И яко же, подрывающе основание, трудно удержати
в целости храмину, тако и зде бывает: опровергаемым властем верховным, колеблется к падению всё общество. И сия болезнь
в государствах мало когда не бывает к смерти их, яко же можно видети от всемирных историй. Но коих мы требуем историй? Не сама ли Россия довольная себе свидетельница? Мню бо, яко не тако скоро забудет, что претерпе по злодействии Годуновом
и как не далеко была от крайняго своего разрушения. О, аще бы (паки глаголю) и не ведом нам был закон божий, не довольно ли было бы к научению сие едино искуснейшее следующих видение? Но то зло неудобь врачуемое, яко беснующиися человецы ниже взирают
на бывшая, ниже будущая разсуждают, но, некиим лестным мечтанием услаждающеся, слепо устремляются
к погибели своей. :
Избегнут бо таковии меча царского, понеже за гнев повинушася, обаче не избегнут суда божия, понеже не повинушася за совесть. Где ж вы будете, которые, и гнев царский и совесть вашу презревше, на скипетро и на здравие властей дерзаете? Есть ли вам ужа
с или ни? Нам всем ужас есть, да бы за сие не ускорил гнев божий и временным своим отмщением на отечество наше.
Господи, спаси царя и услыши ны! Возвесели его о спасении твоем! Предвари его благословением благостынным! Да обрящется рука твоя всем врагом его, да обрящет десница твоя вся ненавидящыя его; вознесися, господи, силою твоею, воспоем и поем силы твоя.
Аминь.
Яков Козельский
ФИЛОСОФИЧЕСКИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ, СОЧИНЕННЫЕ НАДВОРНЫМ СОВЕТНИКОМ И ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СЕНАТА СЕКРЕТАРЕМ ЯКОВЫМ КОЗЕЛЬСКИМ
В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ 1768 ГОДАя1
Благосклонный читатель!
Ежели рассудить о намерении, с которым мы обучаемся наукам, то философия между ими заслуживает особливое уважение, не столько для содержания в ней оснований ко всем другим наукам, сколько для правил к исканию благополучия.
Благополучие есть не что иное, как постоянное удовольствие
и такой предмет, к которому все люди без изъятия самопроизвольно стремятся, а несмотря на то весьма редкие из них им пользуются; и для того я здесь по приличеству показать должен к достижению его пристойные средства, ежели они сего имени достойными п
окажутся; а в противном случае ободряет меня то, что праводушные и благоразумные люди намерение всегда почитают за самое действие.
Хотя господин Руссо доказывает, что человеческий род в прошествии многих веков отступил вовсе от натурального своего состояния, полезнейшего для него, навык собственности имения
и чрез то познал правость и неправость, добро и худо, выдумал много излишних нужд и чрез то научился взаимной зависимости и подверг себя многим несчастиям; но теперь уже то натуральное его благополучие невозвратно, и в нынешнем состоянии вселенныя вс
е опыты утверждают, что к достижению благополучия нет ближе и приличнее средств, как прямая добродетель и прямой разум; но как обоих сих качеств точное познание зависит от учения, то для того здесь от него и начать должно. :
Что принадлежит до содержания сей книги, то в ней преподаются правила философии, которую разделил я на теоретическую и практическую, или нравоучительную; теоретическую - на логику и метафизику, а нравоучительную - на юриспруденцию
и политику, а нижние разделения увидит читатель при чтении самой материи. :
Практическую философию вместо разделения ее на человеческие дела, натуральный закон, натуральное право, этику и политику разделил я по благопристойности, как кажется мне, на юриспруденцию, как содержащую в себе все права и праведные законы и дела, и
на политику. :
ЮРИСПРУДЕНЦИЯ
8. Юриспруденция есть знание всех возможных прав или правостей.
Глава первая
О ПРАВАХ
9. Основание всякого доброго или беспристрастного, то есть ни худого, ни доброго в рассуждении всех чувствующих тварей, дела называю я правом или правостию, или справедливостью; например, право есть человеку любить своего ближнего, для того чтоб быть
и от него любиму, также право есть человеку питаться, потому что сие дело хотя не приносит ни пользы, ни вреда другим людям, однакож оно нужно для соблюдения жизни человеку.
10. Сие право называю я божественным, потому что оно произведено от самого бога, вечным, - что с ним пребывает и пребывать должно, необходимым, - что без него все чувствующие твари страдать должны, непременным, - что не зависит от твари, а от творца.
11. В рассуждении зависимости или намерения право, или общее право, разделяется на многие особенные, как-то: на право натуральное, право всемирное, или право народов, право гражданское и прочая.
12. Правость, уноровленную в рассуждении человеческой натуры и по мере слабости ее, называю я натуральным правом (ius naturae); например, чтоб человеку разделять время своей жизни смотря по своей натуре, то есть по своим силам, на пищу, безвинную заб
аву и отдохновение, есть натуральное право.
13. Правость, наблюдаемую от всех вселенныя народов в обхождении между собою для взаимного их благополучия, называю я всемирным правом, или правом народов (ius gentium); например, поступать так с другими народами, как бы желательно было, чтоб и они с
нами поступали, есть всемирное право.
14. Правость, уставленную в гражданах для спокойного их сожития и постоянного благополучия, или равновесие их, называю я гражданским правом (ius civile); например, всякому гражданину стараться по мере своих сил о пользе своего общества,
и обществу награждать своих граждан по мере их достоинства есть гражданское право.
15. Ненасытные самолюбцы, не зная, или не хотя знать, в чем состоит истинное право, выдумали еще некакое военное право, которое никогда не было, ни есть и не будет правом. :
16. Некоторые писатели объявляют, что войну вести право имеют обладателия1, а мне думается, что никто на свете не имеет права к войне, кроме таких людей, которые так обижены, что обида их стоит по справедливости войны, и когда притом они к доставлени
ю себе удовольствия не имеют другого средства, кроме войны.
17. Из вышеписанного следует, что сколько мы иметь можем добрых и праведных намерений, то столько и прав быть может.
Часть первая
О ЗАКОНАХ И ОСНОВЫВАЕМЫХ НА НИХ ДОБРОДЕТЕЛЯХ
18. От разных прав, как от корней ветви, происходить должны разные законы, как-то: от божественного права - божественные, от натурального - натуральные, от всемирного - всемирные, а от гражданского - гражданские законы и прочая.
19. Как всех прав существо состоит в праведном и полезном для человеческого рода намерении, то потому они все без изъятия справедливы, следовательно, и законы, основанные на тех правах, суть справедливы; а ежели какие законы не на них основаны, то он
и не могут быть справедливы.
20. Теперь следует мне определить закон, но для лучшего познания его надобно прежде знать, что есть обязательство.
21. Обязательство называю я склонение по воле или понуждение по неволе к какому-либо доброму делу посредством воздаяния; и дело, по такому склонению или побуждению производимое, называется должность.
22. Как человеческая воля склоняется к чему или отвращается от чего по причинам, то следует из сего, что при обязательстве к какому-либо делу надобно показывать причины, и потому:
а) Чем больше причин и чем они сильнее к учинению или
к оставлению какого дела, тем больше растет обязательство.
b) Чем больше кто умен, тем большее для него обязательство, потому что больший умом человек больше усмотрит побудительных причин к учинению или к оставлению какого дела, нежели меньший умом.
с) На того не спадает обязательство, кто не имеет разума,
и потому младенцев и лишенных разума людей обязывать не можно.
d) На невозможные дела, или которые не состоят в нашей силе, нет обязательства.
е) Не должно и непристойно обязывать к натуральным и к худым делам, а только к свободным и добрым.
f) Кто обязывается к чему, тот обязывается надеждою или страхом.
23. Закон называю я правило или повеление, по которому человек дела свои располагать обязывается страхом наказания или надеждою награждения. А то правило, которому следовать может человек с полною свободою, также без страха наказания и без надежды на
граждения, называю я советом.
24. Закон не может быть без обязательства, а обязываемся мы искать добра и бегать от зла, и потому следует описывать в законе пользу или вред от какого-либо дела; а из сего следует, что закон обязывает только того, кому он известен.
25. А как иные люди сыскаться могут, что не захотят знать закона, или хотя и будут знать, да станут извиняться притворным незнанием, то для того все граждане без изъятия обязываются
к знанию законов; и в таком случае, чем меньше законов, тем легче их знать и исполнять; что же во многих обществах видимо многозаконие (плод человеческих неправостей) и как там незнание какого-либо закона может быть иногда справедливо, то потому и из
винительно.
26. Законы разделяются на божественные, натуральные, всемирные, гражданские.
27. Божественный, как создателев закон, промышляет благополучие вообще для всех его тварей и не подвержен никакой перемене; он содержит в себе известные истинным богочтителям десять заповедей, которые своим содержанием так обширны, что нет той доброд
етели, которая б не сходствовала с ними, и нет того порока, коего б они не запрещали.
28. Закон натуральный есть натуральное побуждение в человеке к тому, что он делать хочет или не хочет; например, законы натуральные суть следующие: есть, пить, гулять, забавляться, искать приятного, отвращаться от противного, беречь свой живот, защищ
аться силою от наносимого вреда, а ежели нет силы, то убегать и прочая.
29. Философы называли все правила, ведущие нас к добродетели, даже и такие, которые выше сил человеческих, то есть выше человеческой натуры, натуральными законами; и как я догадываюсь, то не в рассуждении приличества и сходства их с существом человеч
еской натуры, как то и надлежало б, а в рассуждении количества твердости человеческой натуры в терпении, то есть сколько она, хотя с крайнею нуждою, даже и с лишением самого живота, выдерживать может; но понеже божественные и гражданские законы даны
человеку по сходству и приличеству с человечеством и с житием его в гражданстве, а не превосходящие сил его в обоих сих состояниях, то потому я и натуральными законами называю те законы, которые сходствуют с человеческою натурою, а не превосходят ее.
30. Закон всемирный называю я тот, который служит к беспрепятственному всех вселенныя народов обхождению между собою, как, например, посылать послов, содержать ненарушимо трактаты и прочая.
31. Закон гражданский называю я тот, который промышляет благополучие одним только своим гражданам, не заботясь о других, и подвержен в рассуждении времени или места перемене; например, законы гражданские суть приобретать имение без обиды ближнего, по
льзоваться своим, не трогать чужого, любить своего согражданина и прочая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
и о почитании самого бога.
И уже в прешедших словах слышали проповедь апостольскую, яко противляющийся властем богу противится и яко треба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть.
Приложим к сему и последующая Павлова наставления: "Раби, послушайте господий ваших своих по плоти со страхом
и трепетом, в простоте сердца вашего, яко же и Христа, не пред очима точию работающе, яко человекоугодницы, но яко же раби Христовы, творяще волю божию от души, со благоразумием служаще, яко господу, а не яко человеком". :
Сказует, яко закон христианский бунтоватися им запрещает и в таковом смирении содержит. Аще убо тако есть, аще и строптивым владыкам и неверным должни суть христиане повиноватися, то колико должни суть все тое правоверным и правосудным государем! Оны
е бо суть господия, сии же и отцы. И что глаголю! Сей, и вси, и всякие самодержцы отцы суть. В которой бо иной заповеди даси место сему долженству нашему, еже почитати от души и за совесть власти, аще не в сей: "чти отца твоего"! Тако вси богомудрии
учителие твердят, тако сам законодавец Моисей толкует. И что больше? Власть есть самое первейшее и высочайшее отечество, на них бо висит не одного некоего человека, не дому одного, но всего великаго народа житие, целость, безпечалие.
И уже время бы окончити. Но остается едино сумнительство, которое аки терн в совести может быти; тое исторгнем вкратце
и окончаем слово.
Помыслит бы кто (и многия мыслят), что не вси весьма людие сим долженством обязаны суть, но некии выключаются, имянно же священство и монашество. Се терн, или паче рещи жало, но жало се змиино есть, папежский се дух, но не вем, как досягающий
и касающийся нас: священство бо иное дело, иный чин есть в народе, а не иное государство.
А яко же иное дело воинству, иное гражданству, иное врачам, иное художникам различным, обаче вси с делами своими верховной власти подлежат; тако и пастырие, и учителие, и просто вси духовнии имеют собственное свое дело, еже быти служители божиими и с
троители тайн его, обаче и повелению властей державных покоренны суть, да в деле звания своего пребывают, и наказанию,-аще не пребывают, кольми паче аще общаго себе с протчиим народом долженства не творят. :
Сам Христос велит даяти кесарева кесареви, се же велит архиереом, и книжникам, и старцем, яко же докладно пишет о том Марко святый и Лука. Аще же тако в Ветхом, почто и не в Новом завете! Закон бо сей о властех не обрядовый есть, но нравоучительный,
в самом десятословии корень имущий, и того ради не пременный, но вечный, с пребыванием мира сего пребывающий. :
Подобало бы еще привести на сие свидетельство: и уставы соборов, учителей и царей христианских. И оных бо слово на слове божием основано есть. Но за краткость, аки мимоходя, точию коснемся некиим. Соборы вселенския повелением царей собиралися; на тех
же соборах правительствовали судии, от царей поданныи: они смотрили, да бы чинно дело шло, они мятеж и шум епископов укрощевали, яко же случилося в Халкидоне, их просили епископы повеления, аще послание прочесть, аще что на словах донести кто хотел,
- что деяния соборная ясно показуют. И аще не тако есть, самым лутчим лживцом мене назови. Во время собору Никейского перваго епископы на епископов челобитные подавали Константину, и хотя Константин не изволил клеветы оныя разыскивать и епископские ч
елобитные сжегл, однак зделал то, негодуя о междоусобии священства, яко
о деле чину тому не приличном, а не аки бы не имел власти судити их. Тойжде монарх и на томжде соборе указал епископом, да бы не иными доводами, точию от священных писаний искали истинну. :
На шестом соборе сам председателен был Константин Погонат.
Что ж речем о законах царских, где епископом, и пресвитером, и всему клиру церковному подаются различные уставы, повеления и за вину наказания! Много того видим в составе законов древних, повелением Иустиниана собранных, которая книга кодекс именуетс
я; много во афентиках самого Иустиниана, много
в новеллях последнейших царей. :
Аще тако о высокой державе от бога нам заповедуется, то каковыя вины извинят нас, аще кто державе не повинитися дерзнет! И аще противится богу самому противляяйся властем строптивым и бога не знающым, то кое воздадим слово, не просто противляющеся, н
о и большее дерзающе на монарха благоверного и толико Россию пользовавшаго, яко от начала государства Всероссийского, еликия могут обрестися истории, сему равного не покажут. Ибо понеже на двоих сих вся государская должность висит, на гражданском, гл
аголю, и воинском деле. Кто у нас когда обоя сия так добре совершил, яко же сей? Во всем обновил, или паче отродил, Россию? Что ж, сие от нас награждение будет ему? Да его же промыслом и собственными труды славу и безпечалие все получили, той сам имя
хульное и житие многобедное имеет? Кая
се срамота! Кий студный порок! Страшен сый неприятелем, боятися подданных понуждается! Славен у чуждих, безчестен у своих! : Удивляются сему самии лютейшии враги наши, и хотя и приятны им сии о нас вести (угождают бо зависти их), однако же таковое не
истовство обругают и поплюют. И смотрим, да бы не выросла в мире притча сия о нас: достоин государь толикаго государства, да не достоин народ таковаго государя.
Но не награждается единым студом грех сей, влечет за собою тучу, и бурю, и облак страшный безчисленных бед. Не легко со престола сходят царие, когда не по воле сходят. Тотчас шум
и трус в государстве: больших кровавое междоусобие, меньших добросоветных вопль, плачь, бедствие, а злонравных человек, аки зверей лютых, от уз разрешенных, вольное всюду нападение, грабительство, убийство. Где и когда нуждею перенеслося скипетро без
многой крови, и лишения лутчих людей, и разорения домов великих? И яко же, подрывающе основание, трудно удержати
в целости храмину, тако и зде бывает: опровергаемым властем верховным, колеблется к падению всё общество. И сия болезнь
в государствах мало когда не бывает к смерти их, яко же можно видети от всемирных историй. Но коих мы требуем историй? Не сама ли Россия довольная себе свидетельница? Мню бо, яко не тако скоро забудет, что претерпе по злодействии Годуновом
и как не далеко была от крайняго своего разрушения. О, аще бы (паки глаголю) и не ведом нам был закон божий, не довольно ли было бы к научению сие едино искуснейшее следующих видение? Но то зло неудобь врачуемое, яко беснующиися человецы ниже взирают
на бывшая, ниже будущая разсуждают, но, некиим лестным мечтанием услаждающеся, слепо устремляются
к погибели своей. :
Избегнут бо таковии меча царского, понеже за гнев повинушася, обаче не избегнут суда божия, понеже не повинушася за совесть. Где ж вы будете, которые, и гнев царский и совесть вашу презревше, на скипетро и на здравие властей дерзаете? Есть ли вам ужа
с или ни? Нам всем ужас есть, да бы за сие не ускорил гнев божий и временным своим отмщением на отечество наше.
Господи, спаси царя и услыши ны! Возвесели его о спасении твоем! Предвари его благословением благостынным! Да обрящется рука твоя всем врагом его, да обрящет десница твоя вся ненавидящыя его; вознесися, господи, силою твоею, воспоем и поем силы твоя.
Аминь.
Яков Козельский
ФИЛОСОФИЧЕСКИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ, СОЧИНЕННЫЕ НАДВОРНЫМ СОВЕТНИКОМ И ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СЕНАТА СЕКРЕТАРЕМ ЯКОВЫМ КОЗЕЛЬСКИМ
В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ 1768 ГОДАя1
Благосклонный читатель!
Ежели рассудить о намерении, с которым мы обучаемся наукам, то философия между ими заслуживает особливое уважение, не столько для содержания в ней оснований ко всем другим наукам, сколько для правил к исканию благополучия.
Благополучие есть не что иное, как постоянное удовольствие
и такой предмет, к которому все люди без изъятия самопроизвольно стремятся, а несмотря на то весьма редкие из них им пользуются; и для того я здесь по приличеству показать должен к достижению его пристойные средства, ежели они сего имени достойными п
окажутся; а в противном случае ободряет меня то, что праводушные и благоразумные люди намерение всегда почитают за самое действие.
Хотя господин Руссо доказывает, что человеческий род в прошествии многих веков отступил вовсе от натурального своего состояния, полезнейшего для него, навык собственности имения
и чрез то познал правость и неправость, добро и худо, выдумал много излишних нужд и чрез то научился взаимной зависимости и подверг себя многим несчастиям; но теперь уже то натуральное его благополучие невозвратно, и в нынешнем состоянии вселенныя вс
е опыты утверждают, что к достижению благополучия нет ближе и приличнее средств, как прямая добродетель и прямой разум; но как обоих сих качеств точное познание зависит от учения, то для того здесь от него и начать должно. :
Что принадлежит до содержания сей книги, то в ней преподаются правила философии, которую разделил я на теоретическую и практическую, или нравоучительную; теоретическую - на логику и метафизику, а нравоучительную - на юриспруденцию
и политику, а нижние разделения увидит читатель при чтении самой материи. :
Практическую философию вместо разделения ее на человеческие дела, натуральный закон, натуральное право, этику и политику разделил я по благопристойности, как кажется мне, на юриспруденцию, как содержащую в себе все права и праведные законы и дела, и
на политику. :
ЮРИСПРУДЕНЦИЯ
8. Юриспруденция есть знание всех возможных прав или правостей.
Глава первая
О ПРАВАХ
9. Основание всякого доброго или беспристрастного, то есть ни худого, ни доброго в рассуждении всех чувствующих тварей, дела называю я правом или правостию, или справедливостью; например, право есть человеку любить своего ближнего, для того чтоб быть
и от него любиму, также право есть человеку питаться, потому что сие дело хотя не приносит ни пользы, ни вреда другим людям, однакож оно нужно для соблюдения жизни человеку.
10. Сие право называю я божественным, потому что оно произведено от самого бога, вечным, - что с ним пребывает и пребывать должно, необходимым, - что без него все чувствующие твари страдать должны, непременным, - что не зависит от твари, а от творца.
11. В рассуждении зависимости или намерения право, или общее право, разделяется на многие особенные, как-то: на право натуральное, право всемирное, или право народов, право гражданское и прочая.
12. Правость, уноровленную в рассуждении человеческой натуры и по мере слабости ее, называю я натуральным правом (ius naturae); например, чтоб человеку разделять время своей жизни смотря по своей натуре, то есть по своим силам, на пищу, безвинную заб
аву и отдохновение, есть натуральное право.
13. Правость, наблюдаемую от всех вселенныя народов в обхождении между собою для взаимного их благополучия, называю я всемирным правом, или правом народов (ius gentium); например, поступать так с другими народами, как бы желательно было, чтоб и они с
нами поступали, есть всемирное право.
14. Правость, уставленную в гражданах для спокойного их сожития и постоянного благополучия, или равновесие их, называю я гражданским правом (ius civile); например, всякому гражданину стараться по мере своих сил о пользе своего общества,
и обществу награждать своих граждан по мере их достоинства есть гражданское право.
15. Ненасытные самолюбцы, не зная, или не хотя знать, в чем состоит истинное право, выдумали еще некакое военное право, которое никогда не было, ни есть и не будет правом. :
16. Некоторые писатели объявляют, что войну вести право имеют обладателия1, а мне думается, что никто на свете не имеет права к войне, кроме таких людей, которые так обижены, что обида их стоит по справедливости войны, и когда притом они к доставлени
ю себе удовольствия не имеют другого средства, кроме войны.
17. Из вышеписанного следует, что сколько мы иметь можем добрых и праведных намерений, то столько и прав быть может.
Часть первая
О ЗАКОНАХ И ОСНОВЫВАЕМЫХ НА НИХ ДОБРОДЕТЕЛЯХ
18. От разных прав, как от корней ветви, происходить должны разные законы, как-то: от божественного права - божественные, от натурального - натуральные, от всемирного - всемирные, а от гражданского - гражданские законы и прочая.
19. Как всех прав существо состоит в праведном и полезном для человеческого рода намерении, то потому они все без изъятия справедливы, следовательно, и законы, основанные на тех правах, суть справедливы; а ежели какие законы не на них основаны, то он
и не могут быть справедливы.
20. Теперь следует мне определить закон, но для лучшего познания его надобно прежде знать, что есть обязательство.
21. Обязательство называю я склонение по воле или понуждение по неволе к какому-либо доброму делу посредством воздаяния; и дело, по такому склонению или побуждению производимое, называется должность.
22. Как человеческая воля склоняется к чему или отвращается от чего по причинам, то следует из сего, что при обязательстве к какому-либо делу надобно показывать причины, и потому:
а) Чем больше причин и чем они сильнее к учинению или
к оставлению какого дела, тем больше растет обязательство.
b) Чем больше кто умен, тем большее для него обязательство, потому что больший умом человек больше усмотрит побудительных причин к учинению или к оставлению какого дела, нежели меньший умом.
с) На того не спадает обязательство, кто не имеет разума,
и потому младенцев и лишенных разума людей обязывать не можно.
d) На невозможные дела, или которые не состоят в нашей силе, нет обязательства.
е) Не должно и непристойно обязывать к натуральным и к худым делам, а только к свободным и добрым.
f) Кто обязывается к чему, тот обязывается надеждою или страхом.
23. Закон называю я правило или повеление, по которому человек дела свои располагать обязывается страхом наказания или надеждою награждения. А то правило, которому следовать может человек с полною свободою, также без страха наказания и без надежды на
граждения, называю я советом.
24. Закон не может быть без обязательства, а обязываемся мы искать добра и бегать от зла, и потому следует описывать в законе пользу или вред от какого-либо дела; а из сего следует, что закон обязывает только того, кому он известен.
25. А как иные люди сыскаться могут, что не захотят знать закона, или хотя и будут знать, да станут извиняться притворным незнанием, то для того все граждане без изъятия обязываются
к знанию законов; и в таком случае, чем меньше законов, тем легче их знать и исполнять; что же во многих обществах видимо многозаконие (плод человеческих неправостей) и как там незнание какого-либо закона может быть иногда справедливо, то потому и из
винительно.
26. Законы разделяются на божественные, натуральные, всемирные, гражданские.
27. Божественный, как создателев закон, промышляет благополучие вообще для всех его тварей и не подвержен никакой перемене; он содержит в себе известные истинным богочтителям десять заповедей, которые своим содержанием так обширны, что нет той доброд
етели, которая б не сходствовала с ними, и нет того порока, коего б они не запрещали.
28. Закон натуральный есть натуральное побуждение в человеке к тому, что он делать хочет или не хочет; например, законы натуральные суть следующие: есть, пить, гулять, забавляться, искать приятного, отвращаться от противного, беречь свой живот, защищ
аться силою от наносимого вреда, а ежели нет силы, то убегать и прочая.
29. Философы называли все правила, ведущие нас к добродетели, даже и такие, которые выше сил человеческих, то есть выше человеческой натуры, натуральными законами; и как я догадываюсь, то не в рассуждении приличества и сходства их с существом человеч
еской натуры, как то и надлежало б, а в рассуждении количества твердости человеческой натуры в терпении, то есть сколько она, хотя с крайнею нуждою, даже и с лишением самого живота, выдерживать может; но понеже божественные и гражданские законы даны
человеку по сходству и приличеству с человечеством и с житием его в гражданстве, а не превосходящие сил его в обоих сих состояниях, то потому я и натуральными законами называю те законы, которые сходствуют с человеческою натурою, а не превосходят ее.
30. Закон всемирный называю я тот, который служит к беспрепятственному всех вселенныя народов обхождению между собою, как, например, посылать послов, содержать ненарушимо трактаты и прочая.
31. Закон гражданский называю я тот, который промышляет благополучие одним только своим гражданам, не заботясь о других, и подвержен в рассуждении времени или места перемене; например, законы гражданские суть приобретать имение без обиды ближнего, по
льзоваться своим, не трогать чужого, любить своего согражданина и прочая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151