При отказе повиноваться в одном из этих трех случаев провинцию ставят вне закона и национальной солидарности, и в случае нападения с ее стороны на
одну из федеративных провинций национальная армия внушает ей должное благоразумие.
Отмена так называемого исторического права, права завоевания и всякой политики, направленной на округление, расширение, славу и внешнее могущество государства. Благосостояние
и свобода наций - солидарны, и каждая должна искать своей мощи в свободе. Национальная независимость есть национальное, неотчуждаемое право, как независимость отдельного лица есть таковое же его право; она должна быть священна на основании этого факт
а, а не на основании исторического права. Из того, что какая-либо страна была объединена с какой-нибудь другой страной в течение нескольких столетий, хотя бы и добровольно, не следует, что она должна и впредь терпеть это объединение, если она того не
желает; ибо прошлые поколения не имеют никакого права отчуждать свободу настоящего и будущих поколений. Итак, каждая нация, провинция и община будет обладать безусловным правом располагать сама собою, вступать в союз с другими, порывать прежние и на
стоящие союзы
и вступать в новые, без того чтобы какая-либо другая сторона имела право или интерес ей в этом помешать. Всякое насильственное действие в этой области должно встретить дружный отпор со стороны всей национальной федерации в целом, ибо каждое посягател
ьство на свободу отдельной страны является оскорблением, угрозой, косвенным посягательством на свободу всех наций. Наконец, интернациональная федерация и революционная солидарность свободных народов против реакционной коалиции еще порабощенных стран.
е) Социальная организация. Политическое равенство немыслимо без равенства экономического. Экономическое равенство
и социальная справедливость немыслимы до тех пор, пока в обществе не установлено полного равенства исходной точки для каждого человеческого существа, вступающего в жизнь, - равенства, заключающего в себе равенство средств для содержания, воспитания и
обучения, а позднее и для применения тех разнообразных способностей и сил, какие природа вложила в каждого отдельного индивида. Отмена права наследования. Фонд общественного воспитания один будет иметь право наследовать, ибо на нем будет лежать обяз
анность содержания, надзора, воспитания и обучения детей от их рождения до совершеннолетия. Так как только труд производит продукты, то каждый должен работать, чтобы жить, в противном случае на него будут смотреть как на вора. Интеллигентный и свобод
ный труд, основа человеческого достоинства и всех политических прав, и одиночная работа с каждым днем все более сливаются между собою в сотрудничестве. Поверхность и недра земли, собственность всех будут в обладании лишь тех, кто их разрабатывает. Ра
венство мужчины, и женщины во всех политических и социальных правах. Упразднение легальной семьи, основанной на гражданском праве и имуществе. Свободный брак. Дети не принадлежат ни родителям, ни обществу. Верховная опека над детьми, их воспитание и
обучение принадлежат обществу. Школа заменит церковь. Ее задача - создать свободного человека. Уничтожение института тюрем и палача. Уважение к старикам, неспособным к труду, и больным и забота о них.
12. Революционная политика. Наше основное убеждение за-ключается в том, что так как свобода всех народов солидарна, то
и отдельные революции в отдельных странах должны тоже быть солидарны; что отныне в Европе и во всем цивилизованном мире нет больше революций, а существует лишь одна всеобщая революция, точно так же как существует лишь единая европейская
и мировая реакция; что, следовательно, все особые интересы, все национальные самолюбия, притязания, мелкие зависти и вражды должны теперь слиться в одном общем, универсальном интересе революции, которая обеспечит свободу и независимость каждой нации
через солидарность всех наций; что далее священный союз мировой реакции и заговор королей, духовенства, дворянства
и буржуазного феодализма, опирающийся на огромные бюджеты, постоянные армии, обширную бюрократию, располагающий всеми теми ужасными средствами, которые дает им современная централизация с ее привычкой, так сказать, рутиной ее приемов и правом конспир
ировать и основывать все свои действия на законе, что все это - чудовищный, грозный, губительный факт и что для того, чтобы бороться с ним, для того, чтобы противопоставить ему столь же мощный факт, для того, чтобы победить и уничтожить этот заговор,
требуется по меньшей мере такой же революционный союз и действие всех народов цивилизованного мира.
Против этой мировой реакции изолированная революция отдельного народа не может иметь успеха, она была бы безумием,
а следовательно, ошибкой для самого этого народа и изменой и преступлением по отношению ко всем остальным. Отныне восстание каждого народа должно происходить не с точки зрения его интересов, а с точки зрения интересов всего мира. Но дабы одна нация м
огла восстать таким образом во имя всего мира, она должна иметь и мировую программу, достаточно широкую, глубокую и истинную, - словом, достаточно общечеловеческую программу, охватывающую таким образом интересы всех и возбуждающую страсти всех народо
в стран Европы, без различия национально-сти, - а такой программой может быть лишь программа демократической и социальной революции.
а) Цель демократической и социальной революции может быть формулирована в двух словах: политически это - отмена исторического права, права завоевания и права дипломатического. Это - полное освобождение лиц и ассоциаций от ига божественного и человече
ского авторитета, полное разрушение принудительных объединений и сочетаний общин в провинции, провинций же и завоеванных стран в государстве. Это, наконец, полное, коренное упразднение централистического, опекающего, авторитарного государства со всем
и его военными, бюрократическими, правительственными, административными, судебными и гражданскими установлениями. Одним словом, это - возвращение свободы всем - лицам, коллективам, ассоциациям, общинам, провинциям, областям, нациям - и взаимная гаран
тия этой свободы посредством федерации.
С социальной же точки зрения это - подкрепление политического равенства при посредстве равенства экономического.
В начале жизненного поприща каждого человека лежит равенство исходной точки, не природой данное, а равенство социальное для каждого, т.е. равенство средств содержания, воспитания
и обучения для каждого ребенка того и другого пола до достижения им совершеннолетия.я:
НИЧТО - ВОТ НА ЧЕМ Я ПОСТРОИЛ СВОЕ ДЕЛО
Чего-чего только я ни должен считать своим делом. Во-первых, дело добра, затем дело Божие, интересы человечества, истину, свободу, гуманность, справедливость, а далее - дело моего народа, моего государя, моей родины; наконец, дело духа и тысячи други
х дел. Но только мое не должно стать моим делом. <Стыдно быть эгоистом, который думает только о себе>.
Посмотрим же, как относятся к своему те, делу которых мы должны служить с преданностью и воодушевлением.
Вы все можете поведать много весьма существенного о Боге, уже тысячи лет, как <вникают в глубины Божественного>, заглядывают в самое сердце тайны. Так, вероятно, вы можете сказать нам, как Бог сам ведает дело Божие, которому мы призваны служить? Вы н
е скрываете образ действия Бога. В чем же его дело? Сделал ли он, как требует от нас, какое-нибудь чужое дело, дело истины и дело любви, своим? Вас возмущает это непонимание, и вы нас поучаете, что, конечно, дело Божие вместе с тем и дело истины и лю
бви, но что это дело никак нельзя назвать чужим ему, ибо Бог сам истина и любовь. Вас возмущает предположение, что Бог мог бы уподобиться нам, жалким червям, служа чужому делу, как своему. <Да неужели же Бог взял бы на себя дело истины, если бы он са
м не был истиной?> Он заботится только о своем, но так как он все во всем, то все его дело. Мы же вовсе не все во всем, наше дело малое и презренное, поэтому мы должны служить высшему. Ну вот теперь ясно. Бог заботится только о своем, занят только со
бой, думает только о себе и только себя имеет в виду; горе всему, что не находит благоволения в его глазах. Он не служит высшему и сам себя удовлетворяет. Его дело чисто эгоистическое.
Ну а как обстоит с человечеством, дело которого должно стать нашим? Разве это тоже дело кого-нибудь другого, разве человечество служит чему-нибудь высшему? Нет, человечество видит только себя, заботится только о человечестве, знает только одно де-
ло - свое собственное. В целях своего развития оно измучивает, заставляя служить себе, целые народы, так же как и отдельные личности, а когда они свершили то, что требует от них человечество, то их из благодарности выбрасывают в мусорную яму истории.
Так разве дело человеческое не чисто эгоистическое? Нет надобности показывать на примере любого дела, которое нам хотят навязать, что всякий раз речь идет о чужом, а не о нашем благе. Взгляните на все. Чего требуют истина, свобода, гуманность, справе
дливость, как не того, чтобы вы воспламенялись ими и служили им?
Конечно, отлично, если есть преданные слуги. Взгляните, например, на народ, который охраняют преданные патриоты. Патриоты падают в кровавой битве или в борьбе с голодом и нуждой, но какое дело до этого народу? Их трупы удобряют почву для <цветущего н
арода>. Отдельные личности умерли <для великого дела народного>, народ поминает их несколькими словами благодарности, и - вся выгода на его стороне. Вот это доходный эгоизм.
Но взгляните-ка на султана, который так любвеобильно печется о <своих>. Разве он не само бескорыстие, разве он ежечасно не приносит себя в жертву <своим>? Да, именно <своим>. Попробуй-ка стать не его собственностью, а <своим>; за то, что ты уклонился
от его эгоизма, ты легко попадешь в темницу. Султан построил свое дело не на чем другом, как на себе: он для себя - все во всем; он - единственный и не потерпит никого, кто отважился бы не быть его собственностью.
Неужели же эти блестящие примеры недостаточно доказали вам, что лучше всего живется эгоистам? Что касается меня, то
я научен и вместо того, чтобы и далее бескорыстно служить великим эгоистам, лучше сам стану эгоистом.
Бог и человечество поставили свое дело не на чем ином, как на себе. Поставлю же и я мое дело только на себе, ибо я, так же как Бог, - ничто всего другого, так как я-мое <все>, так как я - един-ственный.
Если Бог, если человечество, как вы уверяете, имеют достаточно содержания в себе, чтобы быть всем во всем, то и я чувствую, что мне еще менее будет недоставать содержания, что мне не придется жаловаться на <пустоту>. Я ничто не в смысле пустоты:
я творческое ничто, то, из которого я сам как творец все создам.
Долой же все, что не составляет вполне Моего. Вы полагаете, что моим делом должно быть по крайней мере <добро>? Что там говорить о добром, о злом? Я сам - свое дело, а я не добрый и не злой. И то, и другое не имеют для меня смысла.
Божественное - дело Бога, человеческое - дело человечества. Мое же дело не Божественное и не человеческое, не дело истины и добра, справедливости, свободы и т. д., это исключи-тельно мое, и это дело, не общее, а единственное - так же, как
и я - единственный.
Для Меня нет ничего выше Меня.
:
Часть вторая
Я.
:То, что называется государством, - сплетение и сеть зависимости и связанности, оно - своего рода сопринадлежность, взаимоподчинение, причем соподчиненные или соединенные зависят друг от друга. Оно - порядок этой зависимости. Предположим, что исчез к
ороль, авторитет которого довлел над всеми, вплоть до полицейского сыщика, тогда, несмотря на это, все, в ком сохранился инстинкт порядка, стали бы поддерживать порядок против беспорядка зверских инстинктов. Если бы победил беспорядок, государство по
гибло бы.
Но может ли действительно увлечь нас эта <любовная> мысль о зависимости друг от друга? Государство при таком понимании его представляло бы собой воплощение любви, существование
и жизнь каждого для всех и всех для каждого. Но не теряется ли из-за инстинкта порядка инстинкт своеволия? Не удовольствуются ли люди насильственным утверждением порядка, то есть заботою о том, чтобы никто не <обижал> другого и чтобы все стадо было р
азумно размещено и распределено? Ведь тогда все будет обстоять благополучно, а такое <благополучие> и называется государством.
Наши общества и государства существуют без того, чтобы их создавали, они объединены без нашего объединения, они предустановлены и существуют, имеют свое особое независимое существование и представляют по отношению к нам, эгоистам, нерушимое, нерастор
жимое сущее. Говорят, что современная всемирная борьба направлена против <существующего>. Но обычно это понимается
в том ложном смысле, будто то, что теперь существует, должно быть заменено иным, лучшим сущим. Однако войну следует объявить самому сущему, то есть государству (status), и не какому-нибудь определенному государству, не какому-нибудь данному, современ
ному государственному состоянию и составу; домогаются не другого, <нового> государства (например, <народного>), а союза, объединения, этого непрестанно меняющегося или подвижного соединения всего и всех. Государство существует и без моего содействия:
я рождаюсь и воспитываюсь в нем, исполняю возложенные им обязательства и должен <чтить> его. Оно берет меня под свое <милостивое покровительство>, и я живу его <милостью>. Таким образом, самостоятельное бытие государства утверждает мою несамостоятел
ьность; его <самобытность>, его организм требуют, чтобы моя натура не развивалась свободно, а перекраивалась по его мерке. Для того, чтобы могло самобытно развиваться, оно подрезает меня ножницами <культуры>, оно дает мне воспитание и образование, со
ответствующее лишь его целям, а не моим, и оно поучает меня, например, уважать законы, воздерживаться от покушения на государственную (то есть частную) собственность, почитать божественную и земную верховность и т.д., словом - оно учит меня, как оста
ваться ненаказанным, <жертвуя> своим своеобразием ради <святыни> (свято самое разнообразное, например, собственность, жизнь других и т.д.). В этом и состоит тот вид культуры
и образования, который государство в состоянии мне дать; оно воспитывает меня, как <пригодное орудие>, вырабатывает из меня <пригодного члена общества>.
Так должно поступать всякое государство - демократическое, абсолютное или конституционное. И оно должно поступать именно так до тех пор, пока мы будем пребывать во власти того ложного представления, что государство - некое я, в качестве которого оно
и именует себя <моральным, мистическим или государственным лицом>. Эту львиную личину <я> и должен я, как реальное я, сорвать с возгордившегося осла. Сколько разнообразных грабежей я допускал по отношению к себе в течение всемирной истории! Я должен
был уступать почетное звание я и солнцу,
и луне, и звездам, и кошкам, и крокодилам; почетным титулом
я наделялись и Иегова, и Аллах, и Отец наш; потом явились разные семьи, племена, народы и, наконец, человечество, и тоже почитались как я, государство и церковь также выступили с претензией на этот почетный титул, и все это я молча терпел. Что удивит
ельного, что временами выступало также и действительное я и мне в лицо утверждало, что оно не мое ты, а мое собственное я.я:
Государство допускает, чтобы граждане играли в свободу, но серьезно помышлять о свободе не разрешается: нельзя забывать о государстве. Человеку не дозволяется свободно общаться с другими людьми, вне <верховного надзора и посредничества>. Я не смею де
лать все, что могу, я должен делать только то, что дозволяет государство, не смею осуществлять мои мысли, мою работу, вообще ничего моего.
Государство всегда занято тем, чтобы ограничивать, обуздывать, связывать, подчинять себе отдельного человека, делать его <подданным> чего-нибудь всеобщего. Оно может существовать лишь до тех пор, пока отдельный человек не станет всем во всем, оно -ли
шь ясно выраженная ограниченность моего я, мое ограничение, моя зависимость, мое порабощение. Никакое государство не стремится развить свободную деятельность отдельных людей - оно способствует лишь такой деятельности, которая связана с государственно
й целью. При посредстве государства не осуществляется также ничего совместного, как нельзя было бы, например, назвать ткань общей работой всех отдельных частей машины; наоборот, это - продукт работы целой машины как единицы, машинная работа. Приблизи
тельно так же действует и государственная машина: она приводит в движение колесики отдельных умов, ни один из которых не следует собственному побуждению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
одну из федеративных провинций национальная армия внушает ей должное благоразумие.
Отмена так называемого исторического права, права завоевания и всякой политики, направленной на округление, расширение, славу и внешнее могущество государства. Благосостояние
и свобода наций - солидарны, и каждая должна искать своей мощи в свободе. Национальная независимость есть национальное, неотчуждаемое право, как независимость отдельного лица есть таковое же его право; она должна быть священна на основании этого факт
а, а не на основании исторического права. Из того, что какая-либо страна была объединена с какой-нибудь другой страной в течение нескольких столетий, хотя бы и добровольно, не следует, что она должна и впредь терпеть это объединение, если она того не
желает; ибо прошлые поколения не имеют никакого права отчуждать свободу настоящего и будущих поколений. Итак, каждая нация, провинция и община будет обладать безусловным правом располагать сама собою, вступать в союз с другими, порывать прежние и на
стоящие союзы
и вступать в новые, без того чтобы какая-либо другая сторона имела право или интерес ей в этом помешать. Всякое насильственное действие в этой области должно встретить дружный отпор со стороны всей национальной федерации в целом, ибо каждое посягател
ьство на свободу отдельной страны является оскорблением, угрозой, косвенным посягательством на свободу всех наций. Наконец, интернациональная федерация и революционная солидарность свободных народов против реакционной коалиции еще порабощенных стран.
е) Социальная организация. Политическое равенство немыслимо без равенства экономического. Экономическое равенство
и социальная справедливость немыслимы до тех пор, пока в обществе не установлено полного равенства исходной точки для каждого человеческого существа, вступающего в жизнь, - равенства, заключающего в себе равенство средств для содержания, воспитания и
обучения, а позднее и для применения тех разнообразных способностей и сил, какие природа вложила в каждого отдельного индивида. Отмена права наследования. Фонд общественного воспитания один будет иметь право наследовать, ибо на нем будет лежать обяз
анность содержания, надзора, воспитания и обучения детей от их рождения до совершеннолетия. Так как только труд производит продукты, то каждый должен работать, чтобы жить, в противном случае на него будут смотреть как на вора. Интеллигентный и свобод
ный труд, основа человеческого достоинства и всех политических прав, и одиночная работа с каждым днем все более сливаются между собою в сотрудничестве. Поверхность и недра земли, собственность всех будут в обладании лишь тех, кто их разрабатывает. Ра
венство мужчины, и женщины во всех политических и социальных правах. Упразднение легальной семьи, основанной на гражданском праве и имуществе. Свободный брак. Дети не принадлежат ни родителям, ни обществу. Верховная опека над детьми, их воспитание и
обучение принадлежат обществу. Школа заменит церковь. Ее задача - создать свободного человека. Уничтожение института тюрем и палача. Уважение к старикам, неспособным к труду, и больным и забота о них.
12. Революционная политика. Наше основное убеждение за-ключается в том, что так как свобода всех народов солидарна, то
и отдельные революции в отдельных странах должны тоже быть солидарны; что отныне в Европе и во всем цивилизованном мире нет больше революций, а существует лишь одна всеобщая революция, точно так же как существует лишь единая европейская
и мировая реакция; что, следовательно, все особые интересы, все национальные самолюбия, притязания, мелкие зависти и вражды должны теперь слиться в одном общем, универсальном интересе революции, которая обеспечит свободу и независимость каждой нации
через солидарность всех наций; что далее священный союз мировой реакции и заговор королей, духовенства, дворянства
и буржуазного феодализма, опирающийся на огромные бюджеты, постоянные армии, обширную бюрократию, располагающий всеми теми ужасными средствами, которые дает им современная централизация с ее привычкой, так сказать, рутиной ее приемов и правом конспир
ировать и основывать все свои действия на законе, что все это - чудовищный, грозный, губительный факт и что для того, чтобы бороться с ним, для того, чтобы противопоставить ему столь же мощный факт, для того, чтобы победить и уничтожить этот заговор,
требуется по меньшей мере такой же революционный союз и действие всех народов цивилизованного мира.
Против этой мировой реакции изолированная революция отдельного народа не может иметь успеха, она была бы безумием,
а следовательно, ошибкой для самого этого народа и изменой и преступлением по отношению ко всем остальным. Отныне восстание каждого народа должно происходить не с точки зрения его интересов, а с точки зрения интересов всего мира. Но дабы одна нация м
огла восстать таким образом во имя всего мира, она должна иметь и мировую программу, достаточно широкую, глубокую и истинную, - словом, достаточно общечеловеческую программу, охватывающую таким образом интересы всех и возбуждающую страсти всех народо
в стран Европы, без различия национально-сти, - а такой программой может быть лишь программа демократической и социальной революции.
а) Цель демократической и социальной революции может быть формулирована в двух словах: политически это - отмена исторического права, права завоевания и права дипломатического. Это - полное освобождение лиц и ассоциаций от ига божественного и человече
ского авторитета, полное разрушение принудительных объединений и сочетаний общин в провинции, провинций же и завоеванных стран в государстве. Это, наконец, полное, коренное упразднение централистического, опекающего, авторитарного государства со всем
и его военными, бюрократическими, правительственными, административными, судебными и гражданскими установлениями. Одним словом, это - возвращение свободы всем - лицам, коллективам, ассоциациям, общинам, провинциям, областям, нациям - и взаимная гаран
тия этой свободы посредством федерации.
С социальной же точки зрения это - подкрепление политического равенства при посредстве равенства экономического.
В начале жизненного поприща каждого человека лежит равенство исходной точки, не природой данное, а равенство социальное для каждого, т.е. равенство средств содержания, воспитания
и обучения для каждого ребенка того и другого пола до достижения им совершеннолетия.я:
НИЧТО - ВОТ НА ЧЕМ Я ПОСТРОИЛ СВОЕ ДЕЛО
Чего-чего только я ни должен считать своим делом. Во-первых, дело добра, затем дело Божие, интересы человечества, истину, свободу, гуманность, справедливость, а далее - дело моего народа, моего государя, моей родины; наконец, дело духа и тысячи други
х дел. Но только мое не должно стать моим делом. <Стыдно быть эгоистом, который думает только о себе>.
Посмотрим же, как относятся к своему те, делу которых мы должны служить с преданностью и воодушевлением.
Вы все можете поведать много весьма существенного о Боге, уже тысячи лет, как <вникают в глубины Божественного>, заглядывают в самое сердце тайны. Так, вероятно, вы можете сказать нам, как Бог сам ведает дело Божие, которому мы призваны служить? Вы н
е скрываете образ действия Бога. В чем же его дело? Сделал ли он, как требует от нас, какое-нибудь чужое дело, дело истины и дело любви, своим? Вас возмущает это непонимание, и вы нас поучаете, что, конечно, дело Божие вместе с тем и дело истины и лю
бви, но что это дело никак нельзя назвать чужим ему, ибо Бог сам истина и любовь. Вас возмущает предположение, что Бог мог бы уподобиться нам, жалким червям, служа чужому делу, как своему. <Да неужели же Бог взял бы на себя дело истины, если бы он са
м не был истиной?> Он заботится только о своем, но так как он все во всем, то все его дело. Мы же вовсе не все во всем, наше дело малое и презренное, поэтому мы должны служить высшему. Ну вот теперь ясно. Бог заботится только о своем, занят только со
бой, думает только о себе и только себя имеет в виду; горе всему, что не находит благоволения в его глазах. Он не служит высшему и сам себя удовлетворяет. Его дело чисто эгоистическое.
Ну а как обстоит с человечеством, дело которого должно стать нашим? Разве это тоже дело кого-нибудь другого, разве человечество служит чему-нибудь высшему? Нет, человечество видит только себя, заботится только о человечестве, знает только одно де-
ло - свое собственное. В целях своего развития оно измучивает, заставляя служить себе, целые народы, так же как и отдельные личности, а когда они свершили то, что требует от них человечество, то их из благодарности выбрасывают в мусорную яму истории.
Так разве дело человеческое не чисто эгоистическое? Нет надобности показывать на примере любого дела, которое нам хотят навязать, что всякий раз речь идет о чужом, а не о нашем благе. Взгляните на все. Чего требуют истина, свобода, гуманность, справе
дливость, как не того, чтобы вы воспламенялись ими и служили им?
Конечно, отлично, если есть преданные слуги. Взгляните, например, на народ, который охраняют преданные патриоты. Патриоты падают в кровавой битве или в борьбе с голодом и нуждой, но какое дело до этого народу? Их трупы удобряют почву для <цветущего н
арода>. Отдельные личности умерли <для великого дела народного>, народ поминает их несколькими словами благодарности, и - вся выгода на его стороне. Вот это доходный эгоизм.
Но взгляните-ка на султана, который так любвеобильно печется о <своих>. Разве он не само бескорыстие, разве он ежечасно не приносит себя в жертву <своим>? Да, именно <своим>. Попробуй-ка стать не его собственностью, а <своим>; за то, что ты уклонился
от его эгоизма, ты легко попадешь в темницу. Султан построил свое дело не на чем другом, как на себе: он для себя - все во всем; он - единственный и не потерпит никого, кто отважился бы не быть его собственностью.
Неужели же эти блестящие примеры недостаточно доказали вам, что лучше всего живется эгоистам? Что касается меня, то
я научен и вместо того, чтобы и далее бескорыстно служить великим эгоистам, лучше сам стану эгоистом.
Бог и человечество поставили свое дело не на чем ином, как на себе. Поставлю же и я мое дело только на себе, ибо я, так же как Бог, - ничто всего другого, так как я-мое <все>, так как я - един-ственный.
Если Бог, если человечество, как вы уверяете, имеют достаточно содержания в себе, чтобы быть всем во всем, то и я чувствую, что мне еще менее будет недоставать содержания, что мне не придется жаловаться на <пустоту>. Я ничто не в смысле пустоты:
я творческое ничто, то, из которого я сам как творец все создам.
Долой же все, что не составляет вполне Моего. Вы полагаете, что моим делом должно быть по крайней мере <добро>? Что там говорить о добром, о злом? Я сам - свое дело, а я не добрый и не злой. И то, и другое не имеют для меня смысла.
Божественное - дело Бога, человеческое - дело человечества. Мое же дело не Божественное и не человеческое, не дело истины и добра, справедливости, свободы и т. д., это исключи-тельно мое, и это дело, не общее, а единственное - так же, как
и я - единственный.
Для Меня нет ничего выше Меня.
:
Часть вторая
Я.
:То, что называется государством, - сплетение и сеть зависимости и связанности, оно - своего рода сопринадлежность, взаимоподчинение, причем соподчиненные или соединенные зависят друг от друга. Оно - порядок этой зависимости. Предположим, что исчез к
ороль, авторитет которого довлел над всеми, вплоть до полицейского сыщика, тогда, несмотря на это, все, в ком сохранился инстинкт порядка, стали бы поддерживать порядок против беспорядка зверских инстинктов. Если бы победил беспорядок, государство по
гибло бы.
Но может ли действительно увлечь нас эта <любовная> мысль о зависимости друг от друга? Государство при таком понимании его представляло бы собой воплощение любви, существование
и жизнь каждого для всех и всех для каждого. Но не теряется ли из-за инстинкта порядка инстинкт своеволия? Не удовольствуются ли люди насильственным утверждением порядка, то есть заботою о том, чтобы никто не <обижал> другого и чтобы все стадо было р
азумно размещено и распределено? Ведь тогда все будет обстоять благополучно, а такое <благополучие> и называется государством.
Наши общества и государства существуют без того, чтобы их создавали, они объединены без нашего объединения, они предустановлены и существуют, имеют свое особое независимое существование и представляют по отношению к нам, эгоистам, нерушимое, нерастор
жимое сущее. Говорят, что современная всемирная борьба направлена против <существующего>. Но обычно это понимается
в том ложном смысле, будто то, что теперь существует, должно быть заменено иным, лучшим сущим. Однако войну следует объявить самому сущему, то есть государству (status), и не какому-нибудь определенному государству, не какому-нибудь данному, современ
ному государственному состоянию и составу; домогаются не другого, <нового> государства (например, <народного>), а союза, объединения, этого непрестанно меняющегося или подвижного соединения всего и всех. Государство существует и без моего содействия:
я рождаюсь и воспитываюсь в нем, исполняю возложенные им обязательства и должен <чтить> его. Оно берет меня под свое <милостивое покровительство>, и я живу его <милостью>. Таким образом, самостоятельное бытие государства утверждает мою несамостоятел
ьность; его <самобытность>, его организм требуют, чтобы моя натура не развивалась свободно, а перекраивалась по его мерке. Для того, чтобы могло самобытно развиваться, оно подрезает меня ножницами <культуры>, оно дает мне воспитание и образование, со
ответствующее лишь его целям, а не моим, и оно поучает меня, например, уважать законы, воздерживаться от покушения на государственную (то есть частную) собственность, почитать божественную и земную верховность и т.д., словом - оно учит меня, как оста
ваться ненаказанным, <жертвуя> своим своеобразием ради <святыни> (свято самое разнообразное, например, собственность, жизнь других и т.д.). В этом и состоит тот вид культуры
и образования, который государство в состоянии мне дать; оно воспитывает меня, как <пригодное орудие>, вырабатывает из меня <пригодного члена общества>.
Так должно поступать всякое государство - демократическое, абсолютное или конституционное. И оно должно поступать именно так до тех пор, пока мы будем пребывать во власти того ложного представления, что государство - некое я, в качестве которого оно
и именует себя <моральным, мистическим или государственным лицом>. Эту львиную личину <я> и должен я, как реальное я, сорвать с возгордившегося осла. Сколько разнообразных грабежей я допускал по отношению к себе в течение всемирной истории! Я должен
был уступать почетное звание я и солнцу,
и луне, и звездам, и кошкам, и крокодилам; почетным титулом
я наделялись и Иегова, и Аллах, и Отец наш; потом явились разные семьи, племена, народы и, наконец, человечество, и тоже почитались как я, государство и церковь также выступили с претензией на этот почетный титул, и все это я молча терпел. Что удивит
ельного, что временами выступало также и действительное я и мне в лицо утверждало, что оно не мое ты, а мое собственное я.я:
Государство допускает, чтобы граждане играли в свободу, но серьезно помышлять о свободе не разрешается: нельзя забывать о государстве. Человеку не дозволяется свободно общаться с другими людьми, вне <верховного надзора и посредничества>. Я не смею де
лать все, что могу, я должен делать только то, что дозволяет государство, не смею осуществлять мои мысли, мою работу, вообще ничего моего.
Государство всегда занято тем, чтобы ограничивать, обуздывать, связывать, подчинять себе отдельного человека, делать его <подданным> чего-нибудь всеобщего. Оно может существовать лишь до тех пор, пока отдельный человек не станет всем во всем, оно -ли
шь ясно выраженная ограниченность моего я, мое ограничение, моя зависимость, мое порабощение. Никакое государство не стремится развить свободную деятельность отдельных людей - оно способствует лишь такой деятельности, которая связана с государственно
й целью. При посредстве государства не осуществляется также ничего совместного, как нельзя было бы, например, назвать ткань общей работой всех отдельных частей машины; наоборот, это - продукт работы целой машины как единицы, машинная работа. Приблизи
тельно так же действует и государственная машина: она приводит в движение колесики отдельных умов, ни один из которых не следует собственному побуждению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151