она должна быть непременно внеклассовою, и притом сверхклассовою. Ибо государственн
ая власть есть нечто единое для всех и общее всем, и поэтому программа, намечающая ее желанную и грядущую линию поведения, может содержать указания только на общие интересы. Партия, лишенная государственной программы, поддерживающая один классовый ин
терес, есть противогосударственная партия; она политически недееспособна; если она захватит власть, то она поведет нелепую и гибельную политику и погубит государство раньше, чем сила вещей заставит ее наскоро придумать политические добавления к ее пр
отивополитической программе.
Зрелое правосознание есть единственная сила, которая может обеспечить государственность партийных программ. При наличности такого правосознания партия от партии отличается не по тому, чей интерес отстаивает каждая из них: ибо все отстаивают один и то
т же интерес - государственный, но по тому, как они понимают этот единый и общий всем интерес. Тогда борьба пар-тий является уже не конкурсом классовых претензий, но спором политических пониманий. Тогда все партии хотят одного
и того же: государственного, т.е. внеклассового и сверхклассового, всегражданского блага; все партии выпрашивают единое воленаправление; все партии стараются прежде всего отличить государственный интерес от личного и классового; и все сознают непозво
лительность построения программы по принципу корысти.я:
Однако нормальное восхождение к власти предполагает не только государственность программы, но и ее осуществимость. Поэтому пятая аксиома власти утверждает, что программа власти может включать в себя только осуществимые меры или реформы.
Это явствует из того, что задача государственной власти есть жизненная и действенная; призвание ее не в том, чтобы грезить
о совершенном строе, но в том, чтобы творчески влить в жизнь народа возможный максимум естественно-правовой формы.
В порядке политической целесообразности это определяется тем, что химерические и утопические затеи не только подрывают
в народе доверие к власти, веру в политическую организацию вообще и волю к государственному строительству, но просто разлагают и губят государство.
Каковы бы ни были последние причины неосуществимости реформы - будь то естественные причины, технические или хозяйственные, - в глазах государственного деятеля они получают политический характер: ибо для него <возможно> лишь то, что может быть осущес
твлено при данном уровне народного правосознания посредством императивной правовой организации. Это значит, что
в каждый данный исторический момент он может осуществить лишь известную часть того, что, вообще говоря, необходимо для общего блага, и только эту часть он должен включить в <программу дня>. Нарушение этой аксиомы порождает болезненное явление <полити
ческого максимализма> и ведет государство к разложению.я:
В общественном и политическом развитии есть своя необходимая последовательность, которою нельзя пренебрегать безнаказанно, и если партии начинают пренебрегать ею, то они вступают на путь злосчастных нелепостей и губят государство. Партия, стирающая р
азличие между далекою целью, неосуществимою при настоящем положении вещей, и очередною, необходимою реформою, - является политически недееспособною. Ибо, включая максимальные пункты в программу дня, она дает избирателям заведомо неисполнимые обещания
и призывает их к заведомо безнадежной борьбе; она побуждает <требовать> того, чего не только никто не может <дать>, но чего и сам <требующий> не мог бы ни <взять>, ни сделать, ни осуществить, если бы все согласились ему не мешать; она побуждает вери
ть в возможность того, что на самом деле невозможно, и - обманом или самообманом - разжигая страсти, она будит в душах неутолимые притязания и готовит поверившим тяжелое разочарование. Убеждая в возможности невозможного, максималист начинает, с одной
стороны, умалять, искажать и извращать далекую идеальную цель, с другой стороны, искажать и извращать окружающую действительность, то умалчивая о неблагоприятных явлениях, то выдумывая несуществующие и т.д. Таким образом он вступает на путь бессозна
тельной или сознательной политической лжи и тем подрывает государ- ственное единение, ибо он нарушает необходимое доверие людей друг к другу - и партии к вождям, и партии к другим партиям, и, главное, неорганизованной массы народа к партиям и ко всей
политике вообще. Политический индифферентизм и упадок правосознания являются зрелым плодом этой тактики.я:
Наконец, шестая аксиома власти утверждает, что государственная власть принципиально связана распределяющей справедливостью, но что она имеет право и обязанность отступать от нее тогда и только тогда, когда этого требует поддержание национально-духовн
ого и государственного бытия народа.
:Государство как духовный союз заинтересовано не в том, чтобы устранить духовные различия между людьми, но в том, чтобы обеспечить этим различиям свободный творческий исход, полноту бытия и жизненное примирение. Перед лицом этой задачи формальное ура
внение будет всегда духовно противоестественным; аристократическая же сущность государства исключит его и в смысле политической приемлемости.
Однако на самом деле социальная справедливость со всем не сводится к формальному уравнению граждан. Она состоит в беспристрастном, предметном учете, признании и ограждении каждого индивидуального духовного субъекта во всех его существенных свойствах
и основательных притязаниях. Это значит, что сущность ее не в слепоте к человеческим различиям, но в признании их и в приспособлении к ним. Социальная справедливость совсем не уравнивает людей, т.е. не <утверждает> их одинаковости, которой на самом д
еле нет, и не <делает> их одинаковыми, что на самом деле и невозможно. Она требует, во-первых, одинакового предметного беспристрастия в рассмотрении человеческих сходств и различий, во-вторых, устойчивого содержания для тех мерил
и масштабов, по которым совершается это рассмотрение, и, в-третьих, действительного соответствия между данным различием
и связуемыми с ним правовыми и жизненными последствиями. Понятно, что справедливость в таком <распределяющем> значении требует правового неравенства и создает его, связуя, например, публичную дееспособность (голосование, служба) с известным духовным
цензом или вводя подоходное прогрессивное обложение.
И вот, принципиально говоря, власть связана распределяющей справедливостью, и корыстное попирание ее никогда не
проходит ей безнаказанно. Режим, поддерживающий без достаточных оснований несправедливые привилегии есть режим противополитический: он компрометирует достоинство государственной власти и подрывает волю к государственному единению. Такой режим не може
т быть прочен, ибо он сам воспитывает те центробежные силы, которые рано или поздно разложат его и поставят вопрос о самом существовании государства. И тогда - или политический союз погибнет, или же восстановится его сверхклассовая природа. Это можно
выразить так, что всякое отступление власти от справедливости, всякое неудовлетворение духовно-верного интереса граждан - должно быть открыто оправдано предметным указанием на политическую неосуществимость обратного: справедливый интерес может быть
и должен быть оставлен без удовлетворения, или <урезан>, или <отложен>, если его удовлетворение угрожает самому существованию государства или наносит ущерб национально-духовному развитию. Нельзя вводить во имя справедливости такой государственный стр
ой, который погубит самое государство или разложит и погасит духовную жизнь народа: ибо справедливость служит духу, а не дух - справедливости. Нелепо осуществлять политическое <внутреннее противоречие>, зная заранее о его жизненной обреченности: не с
тоит бороться за справедливую жизнь с тем, чтобы погубить и справедливость, и жизнь. Имущественное уравнение особенно в условиях капиталистического производства и при низком уровне правосознания может послужить примером такой политической не-осуществ
имости.
Таковы основные аксиомы власти. И можно сказать с уверенностью, что грядущая судьба государственности связана с их усвоением и осуществлением.я:
Кiнець XIX вiку визначився явищами, що характеризують новий зворот в iсторiє людськостi. Цi явища свiдчать про те, що пятий акт великоє iсторичноє трагедiє, званоє <боротьбою нацiй>, вже почався
i закiнчення наближауться. Цi явища - це збройнi повстання поневолених нацiй проти нацiй гнобителiв. На наших очах вiд-булися кривавi повстання вiрмен, кретян-грекiв, кубанцiв i нарештi боерiв. Коли ще поглянути на цю бiльше чи менше гостру боротьбу
- у єє перших фазах - яку провадять зрабованi народи Австрiє, Росiє та Туреччини проти нацiй-панiв, на той смер-тельний антагонiзм, який iснуу помiж нiм-цями й французами, англичанами й росiянами, коли зважити, яку страшну масу регулярно вiйська утри
мують ворожi помiж себе нацiє, то стане зовсiм очевидним, що всесвiтове нацiональне питання вже зовсiм достигло, хоч i далеко стоєть вiд необхiдного, дiйсного та справедливого розвязання. Проте шлях до розвязки удино можливий, певний i корисний пок
азали нацiє, що вже повстали проти чужого панування, у якiй формi зверхництва воно не виявлялося б, i цей шлях суперечить Гаазькiй конференцiє.
Ми визнаумо, що наш нарiд теж перебувау у становищi зрабованоє нацiє.
Отже, коли справедливо, що кожна нацiя з огляду на мiжнароднi вiдносини хоче виявитись у формi незалежноє, самостiйноє держави; коли справедливо, що тiльки держава одноплемiнного державного змiсту може дати своєм членам нiчим не обмежену змогу всесто
роннього духовного розвитку й осягнення найлiпшого матерiяльного гаразду; коли справедливо, що пишний розцвiт iндивiдуальности можливий тiльки в державi, для якоє плекання iндивiдуальности у метою - тодi стане зовсiм зрозумiлим, що державна самостiйн
iсть у головною передумовою iснування нацiє, а державна незалежнiсть у нацiональним iдеалом у сферi мiжнацiональних вiдносин.
Отже, виникау питання, чи визволення нацiональне можливе для нас?
Пятий акт драми ще не наступив для нашоє нацiє: вона переживау ще й досi довгий i важкий антракт у своєй iсторiє: за коном щось дiуться, йде якась пильна праця, вiд часу до часу грюкотить грiм, але завiса ще не пiднялася. Антракт власне починауться
з 1654 року, коли украєнська республiка злучилась з московською монархiую полiтичною унiую. З того часу украєнська нацiя по-лiтичне й культурно помалу завмирау, старi форми життя зникають, республiканська свобода нiвечиться, нацiя знесилюуться, гине,
але потому знову вiдроджууться, з-пiд попелу старовини виникау iдея новоє Украєни, iдея, що мау перетворитись у плоть
i кров, прибрати конкретнi форми.
Вiд часу Переяславськоє конституцiє минуло сьогоднi 247 ро-кiв, незабаром Росiя справлятиме 250-лiтнiй ювiлей цiує подiє.
Коли доводиться нам йти на своє збори пiд допитливими поглядами цiлоє фаланги державних шпiонiв, коли украєнцевi не вiльно признаватись до своує нацiональности, i коли любити вiтчизну рiвнозначно, що бути державним зрадником, тодi зовсiм до речi вини
кау повне обурення питання, яким правом росiйське царське правительство поводиться з нами на нашiй власнiй територiє, наче з своєми рабами? Яким правом вiдносно нас, тубильцiв своує краєни, видано закон з 17 травня 1876 року, що засуджуу нашу нацiона
льнiсть на смерть? На пiдставi якого права на всiх урядах нашоє краєни урядовцями призначено виключно росiян (москалiв) або змоскалiзованих ренегатiв? На пiдставi якого права з наших дiтей готують по школах заклятих ворогiв i ненависникiв нашому наро
довi? Чому навiть у церквi пануу мова наших гнобителiв? Яким правом правительство росiйське здертi з нас грошi витрачау на користь росiйськоє нацiє, плекаючи й пiдтримуючи єє науку, лiтературу, промисловiсть i т. д.? I, нарештi, найголовнiше, чи мау
право царське правительство взагалi видавати для нас закони, унiверсали та адмiнiстрацiйнi засади?
Чи становище царського правительства вiдносно нас у становищем права чи тiльки сили, насилля? Вiдомо гаразд, що ми власновiльно прийшли до полiтичноє унiє з московською державою
i заступником єє - царським правительством. Ця власновiль-нiсть, на думку наших неприхильникiв, забороняу нам нарiкати на несправедливiсть того, що нам дiуться, бо ми нiби самi того хотiли, самi обрали собi те правительство. Це твердження примушуу на
с розглянути природу й характер угоди з 1654 року.
Держава наших предкiв злучилася з московською державою <як рiвний з рiвним> i як <вiльний з вiльним>, каже тогочасна формула, себто, двi окремi держави, цiлком незалежнi одна вiд одноє щодо свого внутрiшнього устрою, схотiли зуднатися для осягнення
певних мiжнародних цiлей.
Виникау питання, чи по злуцi цих двох держав обидвi вони зникли, а намiсть єх почала iснувати третя держава, наступниця цих двох? Чи, навпаки, не дивлячись на злуку, обидвi держави iснують поруч себе? I коли так, то який вплив мала злука на обидвi де
ржави з погляду мiжнародного права? Сучасна наука мiжнародного права вчить, що держава може бути як простою, так i складною. Вона каже, що двi або кiлька держав можуть стати мiж собою до злуки i сформувати <спiлку держав> (Staatenbund). Спiлка держав
- це така форма злуки, при якiй шанування i пiдпорядкування спiльним iнституцiям не тiльки не виключау внутрiшньоє
i зовнiшньоє самостiйности злучених держав, але, навпаки, зберiгання цiує самостiйности стау метою злучених держав. Держави - чле-ни спiлки зберiгають право мiжнародних взаумин поруч iз заступництвом цiлоє спiлки. Усi вони мають право поокремо завяз
увати конвенцiє та посилати послiв, аби тiльки єх мiжнароднi
взаумини не мали на метi шкодити iнтересам цiлоє спiлки або окремих членiв. Така спiлка цiлком можлива не тiльки помiж державами, що мають однаковий полiтичний устрiй, але й iз рiзними формами державного устрою, i не перестау iснувати навiть тодi, ко
ли в однiй з держав змiняуться форма правлiння, або вимирау пануюча династiя. Цим особливо <спiлка держав>, вiдрiзняуться вiд так званоє <реальноє унiє держав>, яка може iснувати тiльки помiж монархiчними державами i завжди може припинити своу iснува
ння, аби вимерла династiя. Спiлка держав виникау iз взаумноє згоди держав, що стають до спiлки. Зразком <спiлки держав> можуть бути: Пiвнiчно-американськi Злученi Держави, Швайцарська спiлка i найбiльше Германська Спiлка.
Якже злучилася держава московська з державою украєнською? Шляхом погодження, а погодження те виявилося у формi
т. зв. <переяславських статтей>.
Переяславський контракт так формулював взаумнi й обо-пiльнi вiдносини держав (наводимо головнiшi пункти, надаючи єм характер сучасних висловiв):
1. Власть законодатна й адмiнiстрацiйна належиться гетьманському правительству без участи i втручання царського правительства.
2. Украєнська держава мау своу окреме самостiйне вiйсько.
4. Субукт не украєнськоє нацiональности не може бути
в урядi в державi украєнськiй. Виємок становлять контрольнi урядники, що доглядають певнiсть збирання данини на користь московського царя.
6. Украєнська держава мау право обирати свою голову держави по власнiй уподобi, повiдомляючи лише царське правительство про своу обрання.
13. Незламнiсть стародавнiх прав, як свiтських так i духовних осiб, i невтручання царського правительства у внутрiшну життя украєнськоє республiки.
14. Право гетьманського правительства вiльних мiжнародних взаумин з чужоземними державами.
Аналiзуючи цi постанови Переяславськоє конституцiє, приходимо до висновку, що в нiй наявнi усi цi прикмети, якi характеризують <спiлку держав>. Таким чином, головнiший закид, який роблять нам нашi суперечники, стараючися довести нам безвигляднiсть на
ших стремлiнь, закид, нiби ми нiколи не творили держави i через це не маумо за собою iсторичнi пiдстави,- у тiльки випливом неуцтва й незнання анi iсторiє, анi права. Через увесь час свого iсторичного iснування нацiя наша з найбiльшими зусиллями пиль
нуу вилитись у форму держави самостiйноє i незалежноє. Коли навiть поминути удiльнi часи, де окремi галузi
нашоє нацiє складали окремi держави, то перед нами виникау
i литовсько-руське князiвство, де генiй нашого народу був культурним фактором, i найголовнiше галицько-руське князiвство, спроба злучити до купи усi галузi, усi гiлки нашого народу
в однiй суцiльнiй державi, спроба, повторена далеко пiзнiше Богданом Хмельницьким i ще раз - Iваном Мазепою.
Таким чином украєнська держава в цiй формi, у якiй вона сформована i уконституйована Хмельницьким, у справдi державою з точки мiжнародного права. Суперечники нашi ще закидають нам i те, що украєнська республiка, сформована Переяслав-ською умовою, не
була самостiйною державою, бо платила <даниною> царському правительству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
ая власть есть нечто единое для всех и общее всем, и поэтому программа, намечающая ее желанную и грядущую линию поведения, может содержать указания только на общие интересы. Партия, лишенная государственной программы, поддерживающая один классовый ин
терес, есть противогосударственная партия; она политически недееспособна; если она захватит власть, то она поведет нелепую и гибельную политику и погубит государство раньше, чем сила вещей заставит ее наскоро придумать политические добавления к ее пр
отивополитической программе.
Зрелое правосознание есть единственная сила, которая может обеспечить государственность партийных программ. При наличности такого правосознания партия от партии отличается не по тому, чей интерес отстаивает каждая из них: ибо все отстаивают один и то
т же интерес - государственный, но по тому, как они понимают этот единый и общий всем интерес. Тогда борьба пар-тий является уже не конкурсом классовых претензий, но спором политических пониманий. Тогда все партии хотят одного
и того же: государственного, т.е. внеклассового и сверхклассового, всегражданского блага; все партии выпрашивают единое воленаправление; все партии стараются прежде всего отличить государственный интерес от личного и классового; и все сознают непозво
лительность построения программы по принципу корысти.я:
Однако нормальное восхождение к власти предполагает не только государственность программы, но и ее осуществимость. Поэтому пятая аксиома власти утверждает, что программа власти может включать в себя только осуществимые меры или реформы.
Это явствует из того, что задача государственной власти есть жизненная и действенная; призвание ее не в том, чтобы грезить
о совершенном строе, но в том, чтобы творчески влить в жизнь народа возможный максимум естественно-правовой формы.
В порядке политической целесообразности это определяется тем, что химерические и утопические затеи не только подрывают
в народе доверие к власти, веру в политическую организацию вообще и волю к государственному строительству, но просто разлагают и губят государство.
Каковы бы ни были последние причины неосуществимости реформы - будь то естественные причины, технические или хозяйственные, - в глазах государственного деятеля они получают политический характер: ибо для него <возможно> лишь то, что может быть осущес
твлено при данном уровне народного правосознания посредством императивной правовой организации. Это значит, что
в каждый данный исторический момент он может осуществить лишь известную часть того, что, вообще говоря, необходимо для общего блага, и только эту часть он должен включить в <программу дня>. Нарушение этой аксиомы порождает болезненное явление <полити
ческого максимализма> и ведет государство к разложению.я:
В общественном и политическом развитии есть своя необходимая последовательность, которою нельзя пренебрегать безнаказанно, и если партии начинают пренебрегать ею, то они вступают на путь злосчастных нелепостей и губят государство. Партия, стирающая р
азличие между далекою целью, неосуществимою при настоящем положении вещей, и очередною, необходимою реформою, - является политически недееспособною. Ибо, включая максимальные пункты в программу дня, она дает избирателям заведомо неисполнимые обещания
и призывает их к заведомо безнадежной борьбе; она побуждает <требовать> того, чего не только никто не может <дать>, но чего и сам <требующий> не мог бы ни <взять>, ни сделать, ни осуществить, если бы все согласились ему не мешать; она побуждает вери
ть в возможность того, что на самом деле невозможно, и - обманом или самообманом - разжигая страсти, она будит в душах неутолимые притязания и готовит поверившим тяжелое разочарование. Убеждая в возможности невозможного, максималист начинает, с одной
стороны, умалять, искажать и извращать далекую идеальную цель, с другой стороны, искажать и извращать окружающую действительность, то умалчивая о неблагоприятных явлениях, то выдумывая несуществующие и т.д. Таким образом он вступает на путь бессозна
тельной или сознательной политической лжи и тем подрывает государ- ственное единение, ибо он нарушает необходимое доверие людей друг к другу - и партии к вождям, и партии к другим партиям, и, главное, неорганизованной массы народа к партиям и ко всей
политике вообще. Политический индифферентизм и упадок правосознания являются зрелым плодом этой тактики.я:
Наконец, шестая аксиома власти утверждает, что государственная власть принципиально связана распределяющей справедливостью, но что она имеет право и обязанность отступать от нее тогда и только тогда, когда этого требует поддержание национально-духовн
ого и государственного бытия народа.
:Государство как духовный союз заинтересовано не в том, чтобы устранить духовные различия между людьми, но в том, чтобы обеспечить этим различиям свободный творческий исход, полноту бытия и жизненное примирение. Перед лицом этой задачи формальное ура
внение будет всегда духовно противоестественным; аристократическая же сущность государства исключит его и в смысле политической приемлемости.
Однако на самом деле социальная справедливость со всем не сводится к формальному уравнению граждан. Она состоит в беспристрастном, предметном учете, признании и ограждении каждого индивидуального духовного субъекта во всех его существенных свойствах
и основательных притязаниях. Это значит, что сущность ее не в слепоте к человеческим различиям, но в признании их и в приспособлении к ним. Социальная справедливость совсем не уравнивает людей, т.е. не <утверждает> их одинаковости, которой на самом д
еле нет, и не <делает> их одинаковыми, что на самом деле и невозможно. Она требует, во-первых, одинакового предметного беспристрастия в рассмотрении человеческих сходств и различий, во-вторых, устойчивого содержания для тех мерил
и масштабов, по которым совершается это рассмотрение, и, в-третьих, действительного соответствия между данным различием
и связуемыми с ним правовыми и жизненными последствиями. Понятно, что справедливость в таком <распределяющем> значении требует правового неравенства и создает его, связуя, например, публичную дееспособность (голосование, служба) с известным духовным
цензом или вводя подоходное прогрессивное обложение.
И вот, принципиально говоря, власть связана распределяющей справедливостью, и корыстное попирание ее никогда не
проходит ей безнаказанно. Режим, поддерживающий без достаточных оснований несправедливые привилегии есть режим противополитический: он компрометирует достоинство государственной власти и подрывает волю к государственному единению. Такой режим не може
т быть прочен, ибо он сам воспитывает те центробежные силы, которые рано или поздно разложат его и поставят вопрос о самом существовании государства. И тогда - или политический союз погибнет, или же восстановится его сверхклассовая природа. Это можно
выразить так, что всякое отступление власти от справедливости, всякое неудовлетворение духовно-верного интереса граждан - должно быть открыто оправдано предметным указанием на политическую неосуществимость обратного: справедливый интерес может быть
и должен быть оставлен без удовлетворения, или <урезан>, или <отложен>, если его удовлетворение угрожает самому существованию государства или наносит ущерб национально-духовному развитию. Нельзя вводить во имя справедливости такой государственный стр
ой, который погубит самое государство или разложит и погасит духовную жизнь народа: ибо справедливость служит духу, а не дух - справедливости. Нелепо осуществлять политическое <внутреннее противоречие>, зная заранее о его жизненной обреченности: не с
тоит бороться за справедливую жизнь с тем, чтобы погубить и справедливость, и жизнь. Имущественное уравнение особенно в условиях капиталистического производства и при низком уровне правосознания может послужить примером такой политической не-осуществ
имости.
Таковы основные аксиомы власти. И можно сказать с уверенностью, что грядущая судьба государственности связана с их усвоением и осуществлением.я:
Кiнець XIX вiку визначився явищами, що характеризують новий зворот в iсторiє людськостi. Цi явища свiдчать про те, що пятий акт великоє iсторичноє трагедiє, званоє <боротьбою нацiй>, вже почався
i закiнчення наближауться. Цi явища - це збройнi повстання поневолених нацiй проти нацiй гнобителiв. На наших очах вiд-булися кривавi повстання вiрмен, кретян-грекiв, кубанцiв i нарештi боерiв. Коли ще поглянути на цю бiльше чи менше гостру боротьбу
- у єє перших фазах - яку провадять зрабованi народи Австрiє, Росiє та Туреччини проти нацiй-панiв, на той смер-тельний антагонiзм, який iснуу помiж нiм-цями й французами, англичанами й росiянами, коли зважити, яку страшну масу регулярно вiйська утри
мують ворожi помiж себе нацiє, то стане зовсiм очевидним, що всесвiтове нацiональне питання вже зовсiм достигло, хоч i далеко стоєть вiд необхiдного, дiйсного та справедливого розвязання. Проте шлях до розвязки удино можливий, певний i корисний пок
азали нацiє, що вже повстали проти чужого панування, у якiй формi зверхництва воно не виявлялося б, i цей шлях суперечить Гаазькiй конференцiє.
Ми визнаумо, що наш нарiд теж перебувау у становищi зрабованоє нацiє.
Отже, коли справедливо, що кожна нацiя з огляду на мiжнароднi вiдносини хоче виявитись у формi незалежноє, самостiйноє держави; коли справедливо, що тiльки держава одноплемiнного державного змiсту може дати своєм членам нiчим не обмежену змогу всесто
роннього духовного розвитку й осягнення найлiпшого матерiяльного гаразду; коли справедливо, що пишний розцвiт iндивiдуальности можливий тiльки в державi, для якоє плекання iндивiдуальности у метою - тодi стане зовсiм зрозумiлим, що державна самостiйн
iсть у головною передумовою iснування нацiє, а державна незалежнiсть у нацiональним iдеалом у сферi мiжнацiональних вiдносин.
Отже, виникау питання, чи визволення нацiональне можливе для нас?
Пятий акт драми ще не наступив для нашоє нацiє: вона переживау ще й досi довгий i важкий антракт у своєй iсторiє: за коном щось дiуться, йде якась пильна праця, вiд часу до часу грюкотить грiм, але завiса ще не пiднялася. Антракт власне починауться
з 1654 року, коли украєнська республiка злучилась з московською монархiую полiтичною унiую. З того часу украєнська нацiя по-лiтичне й культурно помалу завмирау, старi форми життя зникають, республiканська свобода нiвечиться, нацiя знесилюуться, гине,
але потому знову вiдроджууться, з-пiд попелу старовини виникау iдея новоє Украєни, iдея, що мау перетворитись у плоть
i кров, прибрати конкретнi форми.
Вiд часу Переяславськоє конституцiє минуло сьогоднi 247 ро-кiв, незабаром Росiя справлятиме 250-лiтнiй ювiлей цiує подiє.
Коли доводиться нам йти на своє збори пiд допитливими поглядами цiлоє фаланги державних шпiонiв, коли украєнцевi не вiльно признаватись до своує нацiональности, i коли любити вiтчизну рiвнозначно, що бути державним зрадником, тодi зовсiм до речi вини
кау повне обурення питання, яким правом росiйське царське правительство поводиться з нами на нашiй власнiй територiє, наче з своєми рабами? Яким правом вiдносно нас, тубильцiв своує краєни, видано закон з 17 травня 1876 року, що засуджуу нашу нацiона
льнiсть на смерть? На пiдставi якого права на всiх урядах нашоє краєни урядовцями призначено виключно росiян (москалiв) або змоскалiзованих ренегатiв? На пiдставi якого права з наших дiтей готують по школах заклятих ворогiв i ненависникiв нашому наро
довi? Чому навiть у церквi пануу мова наших гнобителiв? Яким правом правительство росiйське здертi з нас грошi витрачау на користь росiйськоє нацiє, плекаючи й пiдтримуючи єє науку, лiтературу, промисловiсть i т. д.? I, нарештi, найголовнiше, чи мау
право царське правительство взагалi видавати для нас закони, унiверсали та адмiнiстрацiйнi засади?
Чи становище царського правительства вiдносно нас у становищем права чи тiльки сили, насилля? Вiдомо гаразд, що ми власновiльно прийшли до полiтичноє унiє з московською державою
i заступником єє - царським правительством. Ця власновiль-нiсть, на думку наших неприхильникiв, забороняу нам нарiкати на несправедливiсть того, що нам дiуться, бо ми нiби самi того хотiли, самi обрали собi те правительство. Це твердження примушуу на
с розглянути природу й характер угоди з 1654 року.
Держава наших предкiв злучилася з московською державою <як рiвний з рiвним> i як <вiльний з вiльним>, каже тогочасна формула, себто, двi окремi держави, цiлком незалежнi одна вiд одноє щодо свого внутрiшнього устрою, схотiли зуднатися для осягнення
певних мiжнародних цiлей.
Виникау питання, чи по злуцi цих двох держав обидвi вони зникли, а намiсть єх почала iснувати третя держава, наступниця цих двох? Чи, навпаки, не дивлячись на злуку, обидвi держави iснують поруч себе? I коли так, то який вплив мала злука на обидвi де
ржави з погляду мiжнародного права? Сучасна наука мiжнародного права вчить, що держава може бути як простою, так i складною. Вона каже, що двi або кiлька держав можуть стати мiж собою до злуки i сформувати <спiлку держав> (Staatenbund). Спiлка держав
- це така форма злуки, при якiй шанування i пiдпорядкування спiльним iнституцiям не тiльки не виключау внутрiшньоє
i зовнiшньоє самостiйности злучених держав, але, навпаки, зберiгання цiує самостiйности стау метою злучених держав. Держави - чле-ни спiлки зберiгають право мiжнародних взаумин поруч iз заступництвом цiлоє спiлки. Усi вони мають право поокремо завяз
увати конвенцiє та посилати послiв, аби тiльки єх мiжнароднi
взаумини не мали на метi шкодити iнтересам цiлоє спiлки або окремих членiв. Така спiлка цiлком можлива не тiльки помiж державами, що мають однаковий полiтичний устрiй, але й iз рiзними формами державного устрою, i не перестау iснувати навiть тодi, ко
ли в однiй з держав змiняуться форма правлiння, або вимирау пануюча династiя. Цим особливо <спiлка держав>, вiдрiзняуться вiд так званоє <реальноє унiє держав>, яка може iснувати тiльки помiж монархiчними державами i завжди може припинити своу iснува
ння, аби вимерла династiя. Спiлка держав виникау iз взаумноє згоди держав, що стають до спiлки. Зразком <спiлки держав> можуть бути: Пiвнiчно-американськi Злученi Держави, Швайцарська спiлка i найбiльше Германська Спiлка.
Якже злучилася держава московська з державою украєнською? Шляхом погодження, а погодження те виявилося у формi
т. зв. <переяславських статтей>.
Переяславський контракт так формулював взаумнi й обо-пiльнi вiдносини держав (наводимо головнiшi пункти, надаючи єм характер сучасних висловiв):
1. Власть законодатна й адмiнiстрацiйна належиться гетьманському правительству без участи i втручання царського правительства.
2. Украєнська держава мау своу окреме самостiйне вiйсько.
4. Субукт не украєнськоє нацiональности не може бути
в урядi в державi украєнськiй. Виємок становлять контрольнi урядники, що доглядають певнiсть збирання данини на користь московського царя.
6. Украєнська держава мау право обирати свою голову держави по власнiй уподобi, повiдомляючи лише царське правительство про своу обрання.
13. Незламнiсть стародавнiх прав, як свiтських так i духовних осiб, i невтручання царського правительства у внутрiшну життя украєнськоє республiки.
14. Право гетьманського правительства вiльних мiжнародних взаумин з чужоземними державами.
Аналiзуючи цi постанови Переяславськоє конституцiє, приходимо до висновку, що в нiй наявнi усi цi прикмети, якi характеризують <спiлку держав>. Таким чином, головнiший закид, який роблять нам нашi суперечники, стараючися довести нам безвигляднiсть на
ших стремлiнь, закид, нiби ми нiколи не творили держави i через це не маумо за собою iсторичнi пiдстави,- у тiльки випливом неуцтва й незнання анi iсторiє, анi права. Через увесь час свого iсторичного iснування нацiя наша з найбiльшими зусиллями пиль
нуу вилитись у форму держави самостiйноє i незалежноє. Коли навiть поминути удiльнi часи, де окремi галузi
нашоє нацiє складали окремi держави, то перед нами виникау
i литовсько-руське князiвство, де генiй нашого народу був культурним фактором, i найголовнiше галицько-руське князiвство, спроба злучити до купи усi галузi, усi гiлки нашого народу
в однiй суцiльнiй державi, спроба, повторена далеко пiзнiше Богданом Хмельницьким i ще раз - Iваном Мазепою.
Таким чином украєнська держава в цiй формi, у якiй вона сформована i уконституйована Хмельницьким, у справдi державою з точки мiжнародного права. Суперечники нашi ще закидають нам i те, що украєнська республiка, сформована Переяслав-ською умовою, не
була самостiйною державою, бо платила <даниною> царському правительству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151