Правда, что такие законы могут казаться несколько неправы, но со всем тем отвращать могут такие злодейства, и ни один член из всего общества под защищенном их страдать не будет.
392. Господин Гельвеций пишет, что в рассуждении человеческих пороков надобно жаловаться не на злость человеческую,
а на слабость законодавцев, которые всегда полагали особенную пользу в противность общей пользе.
393. Для чего по нынешнее время (говорит тот же господин Гельвеций) нравоучительная философия не может поправить нравов в народах; причиною сему то, что пороки народные скрыты в самих законах; и ежели кто хочет истребить пороки в каком народе, не пер
еменяя производящих их законов, тот ищет невозможного и напрасно силится опровергнуть праведные следствия принятых оснований; а что касается до слабых законов, то я в дополнение к сему скажу, что причиною их слабости может быть непристойный порядок н
равоучения прежде бывших философов.
394. Никакого народа нельзя сделать иначе добродетельным, как чрез соединение особенной пользы каждого человека с общею пользою всех; и чтоб преподать истинные правила и прямо ведущие к добронравию, то надобно иметь страсть ко всеобщему добру и не по
ступать в том по самолюбию.
395. Не худо б общество располагать так, чтоб ни один его член ему, ни оно ни одному своему члену не были в тягость.
396. Совокупить пользу членов общества каждого с пользою других и всех их с пользою обладателя, что много споспешествовать может твердости к благополучию правительства.
397. Как те законы, которые клонятся к умеренности, служат к общей всего народа между собою любви и удовольствию, так те, которые клонятся к пышности, служат к излишнему баловству одной части народа и к притеснению другой.
398. Хотя какое общество управляется и самодержавною властию, однако из подчиненных ей властей ни которой не пристойно располагать благополучием и животом подчиненных ей людей самой собою, а с советом своих сочленов, и это полезно наблюдать и в военн
ом состоянии, исключая одно время баталии. :
403. Что касается до добронравия, то ежели приниматься за введение его в общество, то надобно делать сие генеральным наблюдением совокупно всех добродетелей и генеральным совокупно недопущением всех пороков; в противном же случае будет успех такой, к
ак в ходу того судна, на котором хотя и много гребцов, да все они гребут не вдруг, а порознь.
404. Как в механике малою силою можно подымать великую тяжесть, так и в управлении общества чрез уничтожение одного главного порока можно отвратить множество других, от него зависящих, как, например, чрез учреждение пропорционального каждого состояни
ю содержания можно отвратить воровство, плутовство и проч. :
407. Я и сам при усильном моем внушении хранения справедливости и добродетели не думаю того, чтоб можно было всех людей сделать добродетельными, а только говорю, чтоб не ослабевать оттого, что всех нельзя сделать добродетельными, и стараться по возмо
жности об умножении добродетельных людей, а когда число добродетельных людей превзойдет число порочных, то тогда уж порокам весьма трудно будет усилиться и порочные люди принуждены будут поневоле стараться быть добродетельными;
а ежели б они того не захотели, то в таком случае можно будет поступать с ними так, как иудеи с прокаженными.
408. Я не нахожу легче средства ко введению добронравия
в общество, как чрез доброе воспитание детей, которые, возмужавши в добродетельных наставлениях, сами могут пребыть добродетельными и сверх того и детям своим подадут к тому руководство. :
Часть вторая
О ПОПЕЧЕНИИ НАЧАЛЬСТВУЮЩИХ ПОЛИТИКОВ.
О НАРУЖНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ОБЩЕСТВ
439. Наружная безопасность общества главную свою силу заимствует от внутреннего его благосостояния. :
441. Однако как трудно сыскать такое общество, которое
б пользовалось внутренним благосостоянием совершенно, а по большей части все они стараются о наружной безопасности, хотя они чрез сие обоих их лишаются, однако как число таких обществ немалое, то они по множеству своему могут лишить и такое общество
благосостояния его, которое им действительно пользуется;
и для того обществам быть без какой-либо зависимости почти не можно, в рассуждении чего здесь необходимо потребно предложить и о тех средствах, которые служат к сохранению наружной безопасности обществам.
442. Средства к сохранению наружной безопасности общества суть доброе и справедливое его обхождение с другими народами, нежелание попользоваться ему чем-либо со вредом их; а как сии добродетели мало трогают порочных людей, то и содержание каждому общ
еству себя в вооруженном состоянии необходимо. :
463. Ежели б употребить то число людей, которые бывают
в кампании против неприятеля, к какому-либо другому делу, то, чаятельно, они не меньше бы принесли трудом своим пользы, как и победою своею, и то еще ежели удастся, а побиваемые бы на баталии люди живы остались.
464. Содержать столько войска, которое б пропорционально было пространству земли и количеству народа.
465. Чтоб солдаты были хороши, то брать в сие звание по охоте, а не поневоле; для сего полезно, чтоб солдаты все женаты были, то дети их могут быть лучшие солдаты. :
470. При управлении обществ, а особливо великих, здравая политика, благопристойность и самая их великость, требуют от правителей их великого праводушия, стараться в них не об обогащении их, а о довольном содержании и находить к тому каналы, которые б
были неприступны зависти, не направлены к предосуждению и обиде других обществ, не подвержены частым переменам, не засорились бы долготою времени; великому обществу завоевания новые и возвышение новое не нужны, а больше бедственны, а падение его нес
равненно чувствительнее малого. :Великому обществу для сохранения себя в целости надобно иметь великую строгость в хранении праведных законов, великое постоянство и твердость в соблюдении добрых обычаев, великую осторожность и важность в переменах и,
несмотря ни на какие отсоветования, постоянно и неослабно стараться о своем добронравии, то чрез сии средства сохранит оно свою великость на многие веки непоколебимо. :
ГригорIй Сковорода
ВСТУПНI ДВЕРI ДО ХРИСТИЯНСЬКОЄ
ДОБРОНРАВНОСТI (1768, 1780)я1
ПЕРЕД ДВЕРИМА
Хвала ж блаженному Боговi, що потрiбне зробив не важким, а важке непотрiбним.
Немау солодшого для людини i немау потрiбнiшого, як щастя; немау i легшого за це. Хвала ж блаженному Боговi!
Царство Боже в серединi нас. Щастя
в серцi, серце в любовi, любов же - в законi вiчного.
Це i у безперервна погожiсть та сонце, що не заходить, темiнь сердечноє прiрви освiчуючи. Хвала блаженному Боговi!
Що б було тодi, коли б щастя, найпотрiбнiше й наймилiше для всiх, залежало б вiд мiсця, часу, плотi та кровi? Скажу яснiше: що було б тодi, коли б Бог поклав щастя
в Америцi, чи на Канарських островах, чи в азiйському трусалимi, чи в царських палацах, чи в Соломоновiм вiцi, чи в багатствi, чи
в пустелi, чи в чинi, чи в науках, чи в здоровє?.. Тодi б щастя наше i ми б з ним були б бiднi. Хто мiг би дiстатися до тих мiсць? Чи ж можливо народитись усiм в одному якомусь часi? Як же помiститися в однiм чинi та статi? Чи ж бо то щастя затвердж
ено на пiску плотi, на обмеженому мiсцi й часi, на смертнiй людинi? Чи не це трудне? Гей! Важке й неможливе. Хвала ж блаженному Боговi, що важке зробив непотрiбним.
Тепер чи ж бажауш бути щасливим? Не шукай щастя за морем, не проси його в людини, не мандруй планетами, не тягайся палацами, не плазуй земною кулею, не блукай трусалимами. : За золото можеш придбати село, рiч важку, але обхiдну, а щастя, як рiч найне
обхiднiша з необхiдного, завжди i всюди дауться дурно.
Повiтря i сонце завжди з тобою, завжди i дурно, а все, що бiжить од тебе геть, знай, - чуже, й не вважай його за своу, все те чудне
i зайве. Нащо воно тобi? Тим-то воно й важке. Нiколи б воно не пiшло вiд тебе, коли б було необхiдне. Хвала ж блаженному Боговi!
Щастя нi вiд небес, нi вiд землi не належить. Скажи з Давидом: "Що менi у на небi? I вiд тебе чого захотiв на землi?" :
Глава 1
ПРО БОГА
Весь свiт складауться з двох натур: одна видима, друга - невидимая1.
Видима натура зветься твар, а невидима - Бог. Ця невидима натура, чи Бог, усю твар прозирау й утримуу;
скрiзь завжди був, у i буде. Наприклад, тiло людське видно, але презирливого й утримуючого його розуму не видно.
Через це у стародавнiх [людей] Бог звався розум всесвiтнiй. Йому в них були рiзнi iмена: натура, буття речей, вiчнiсть, час, доля, необхiднiсть, фортуна та iнше. :
А в християн найвiдомiшi йому iмена такi: дух, Господь, цар, отець, розум, iстина. Останнi два iменi здаються принагiднiшi iнших тому, що розум у цiлком неуречевлений, а iстина вiчним своєм пробуттям цiлком супротивна непостiйнiй речовинi. Та й тепер
у деякiй землi Бог зветься iштен 2. Що ж до видимоє натури, то єй також не одне iмя, наприклад: речовина чи матерiя, земля. плоть, тiнь та iнше. :
Глава 3
ПРО ПРОМИСЕЛ ЗАГАЛЬНИЙ
Ця-бо блаженна натура чи дух утримуу у русi весь свiт, начебто машинiстова вправнiсть годинникову машину на баштi i, за прикладом дбалого батька, сам у буттям кожному творiнню. Сам надихау, годуу, розпоряджуу, лагодить, захищау i за своую-таки волею,
яка зветься всезагальним законом, чи перетворюу у грубу матерiю чи болото, а ми те звемо смертю.
Через це розумна древнiсть порiвняла його iз математиком чи геометром, тому що ненастанно в пропорцiях чи розмiрах управляуться, вилiплюючи рiзними фiгурами, наприклад, трави, дерева, звiрiв та все iнше, а уврейськi мудрецi уподiбнили його гончаревi.
Цей промисел у спiльний, тому що стосууться добробуту всього живого.
Глава 4
ПРО ПРОМИСЕЛ, ОСОБЛИВИЙ ДЛЯ ЛЮДИНИ
Цей найчистiший, усесвiтнiй, усiх вiкiв та народiв усезагальний розум вилив нам, як джерельний струмок, усi мудрощi та мистецтва, потрiбнi для провадження життя.
Але нiчим йому не зобовязаний так кожен народ, як тим, що вiн дав найвищу свою премудрiсть, яка у природний його портрет i печать.
Вона настiльки переважау iншi розумнi духи чи поняття, наскiльки наслiдник лiпше служителiв.
Вона вельми схожа на наймайстернiшу архiтектурну симетрiю чи модель, яка, через увесь матерiал нечуттуво простягаючись, чинить цiлий склад мiцним та спокiйним, що утримуу всi iншi прибори.
Так, слово у слово, i вона по всiх членах полiтичного тiла, яке iз людей, а не з камiння складауться, таумно розлившись, робить його твердим, мирним i добробутним.
Коли, наприклад, якийсь рiд, чи мiсто, чи держава за цiую моделлю заснованi i встановленi, в той час бувають вони раум, небом, домом Божим тощо. А коли якась одна людина створить за тим життя своу, у той час бувау в нiй страх Божий, святиня, доброчес
тя тощо. I як у тiлi людському один розум, але по-рiзному в розмислi рiзних частин дiу, так i в згаданих спiвжиттях, звязаних цiую премудрiстю, Бог через рiзнi члени творить дiйства на загальну користь.
Вона в усiх наших рiзного чину справах та речах душа, користь та краса, а без неє все мертве та бридке. Народжуумося ми всi без неє, однак для неє. :
Вибранi мiсця з творiв Григорiя Сковородия1
I
(З першоє вступноє проповiдi до курсу лукцiй "Про християнську добронравнiсть").
Увесь свiт спить!
Та ще не так спить, як то про праведника сказано: "спить так, що коли i впаде, то не розiбьуться". Нi. Свiт наш спить глибоко, наче пришиблений. А наставники, пасущiє Iзраiля, не тiльки не будять, а ще й приговорюють: "спи, спи - не бiйся. Мiсце добр
е - чого боятися?"
Колись-то сини Iзраiля не могли дивитися на осяяне славою лице Моiсея, що узрiв Бога. А на що ж вони дивилися? Та на саме покривало, що ним було прикрите Моiсеуве лице. Отуди! Який же ти Iзраiль? Виходить, що обрiзаний ти по тiлу та необрiзаний по с
мислу. Тьму очi твоє ще переносять, але iстини вже не можеш ти стерпiти.
Отак i теперiшня пiдлота християнська; отаким же саме оком дивиться вона на свого Христа. Та де Вiн родився? Та вiд яких батькiв? Та скiльки жив на свiтi й чи давно? Чи буде вже за двi тисячi лiт чи може не буде? О, християнине! Хрещений ти по плотi
та необмитий по смислу. По що ти звертауш увагу на сi дрiбницi? Чому вище не пiдiймаушся? Тут думауш i заснути? Невже й досi не тямиш, що то все плоть, i нiщо, i тiнь, яка покривау гору?
Слухай, християнине з язичеським серцем! Чи довго ж iще ти будеш лежати на землi? Чи станеш же ти нарештi колись людиною?
Нi, не станеш. А чому? Тому, що на плотську занавiску задивився, а на лице iстинного Божого чоловiка дивитися тобi зовсiм нема терпiння. Отже не переобразишся ти з земного в небесне доти, доки не пiзнауш що таке iстинний человiк.
А що ж воно таке - iстинний чоловiк? Не продереш очей доти, доки плоть i кров твоу серце держати будуть. Довго ж вони будуть держати? Доки не признаушся, що твоя плоть i кров нiщо.
Iстиною не бувала плоть нiколи. Плоть i брехня - одно, i хто любить сього идола, плоть - сам такий же. А там де брехня
й пустота - там людини немау.
Продерiмо ж, о мертва тiне, очi нашi i приноровляймо звикле до плотськоє тьми око наше дивитися на Iзраiля, на iстинного чоловiка минуючи плотi покривало! О, iстинний нетлiнний Боже Iзраiльський! Блесни свiтом Твоєм на нас стiльки хоч, скiльки може н
аше око стерпiти!
II
(З другоє такоє ж вступноє проповiдi)
Не знаумо ми як шукати Христа. Шукаумо Його пiд властею Кесаря Августа, в часи Тиверiуви, в володiннях Пилатових -
а Його там нема. Багато таких, що волочуться по трусалимах, по Йорданах, по Вифлеумах, по Кармiлах та Фаворах, нюхають мiж Тигром i Ефратом - отут Вiн напевне. "Ось Вiн, осьдечки Христос!" - кричать i другим. Але Христа й там нема.
Дехто шукау Його у високих свiтських почестях, в чудових будинках, в церемоньяльних столах i т. i. Шукають i розглядаючи небеса, сонце, мiсяць, зiрки - нема й там. Шукають у довгих молитвах, постах, у священничих обрядах: шукають у грошах,
в столiтнiм здоровью, в плотськiм воскресеню - нема й тут.
Та де ж Вiн? Ага, осьдечки: Його знайдеш, коли будеш проповiдувати, знати пророкiв, роздаш майно своу, мучитимеш своу тiло. Але - нема й там Христа.
(Христос - у вищiм помислi, у вищiм стремлiннi духа людського, "на землi нагорнiй, високiй"). :
III.
(З "Дверей вступних до християнськоє добронравности").
Дякуймо ж, дякуймо Боговi блаженному за те, що потрiбне зробив нетяжким, а тяжке непотрiбним!
Нема нiчого солодшого для чоловiка, нема нiчого й потрiбнiйшого як щастя. I нема ж нiчого й лекшого. Дякуймо ж блаженному Богу!
Царство Боже в нас самих, щастя наше в серцi нашiм, серце
в любови, а любов - у законi Вiчного. От се й усть незаходяще сон-це, що сердечнi безоднi просвiщау. Дякуймо ж блаженному Богу!
Подумаймо - що тiльки було б, коли б щастя, се найпотрiбнiйше i найлюбимiйше для всiх, та залежало вiд мiсця або вiд часу, вiд плотi й крови? Що, наприклад, було би, як би щастя Бог поклав тiльки в Америцi або, скажiм, на Канарських островах чи в азь
ятськiм трусалимi, або в царських чертогах, або в Соломоновiм вiцi, або в богацтвах, або в пустинi, або в чинах, або в науках, або
в здоровью? Тодi б i щастя наше i ми з ним були би дуже бiднi. Бо хiба ж усi могли би жити в тих мiсцях? Або хiба можуть усi родитися в однiм часi? А як же ж помiститися усiм в однiм чинi?
Та й яке ж то взагалi щастя, побудоване на пiску плотi, на обмеженiм мiсцi й часi, на смертнiй людинi? Се ж направду тяжке. Тяжке й неможливе. Дякуймо ж Боговi блаженному, що тяжке зробив непотрiбним.
Отже коли хочеш бути щасливим - не шукай щастя за морем, не проси його у людини, не волочись по палацах, не блукай по трусалиму, не повзай по всiй кулi земнiй. Золотом можеш купити село, рiч тяжку, але обходиму, а щастя, яко рiч необхiднiша
з необхiдних, завжди i всюди дауться дурно. Повiтря й сонце завжди з тобою, всюда й дурно, а все, що тiкау вiд тебе геть - знай, що воно чуже i не вважай своєм. Не пiшло би воно вiд тебе, як би було тобi потрiбне.
Отже дякуймо блаженному Богу, що щастя нi вiд небес, нi вiд землi не залежить.
ПРО БОГА
Увесь свiт складауться з двох натур: одна видима, друга невидима. Видима називауться сотворiння, невидима - Бог.
Ся невидима натура содержуу всю видиму, вона завжди була, усть i буде. У людей древнiх Бог називався - Розум всесвiтнiй, Натура, Буття всiх рiчей, Вiчнiсть, Час, Доля, Необхiднiсть, Фортуна i т. i. А у християн найчастiшi йому iмена - Дух, Господь, Ц
арь, Отець, Розум, Iстина. I два послiднiх iмени - се найкращi iмена.
I тепер мало хто розумiу Бога; тож недивно, що i у древнiх часто помилялися i Богом вважали якусь рiч. Але в чiм усi вiки i всi народи сходилися завжди, се в тiм, що iснуу таумна якась усiм володiюча сила. Часом бувау, що чоловiк лакея вiзьме за пана
, але завжди знау, що над лакеум у пан, хоч його, може, нiколи i в вiчi не бачив.
Бог дав нам усе. Але нiчим так не обдарував нас, як давши нам вищу свою Премудрiсть. Се душа, користь i краса наша, без неє усе мертве i гнусне. Коли яка родина, мiсто, держава засновуються на премудрости - стають вони раум, небом, домом Божим. Коли
одна людина на премудрости будуу життя своу - бувау в нiй страх Божий, святиня, благочестя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
392. Господин Гельвеций пишет, что в рассуждении человеческих пороков надобно жаловаться не на злость человеческую,
а на слабость законодавцев, которые всегда полагали особенную пользу в противность общей пользе.
393. Для чего по нынешнее время (говорит тот же господин Гельвеций) нравоучительная философия не может поправить нравов в народах; причиною сему то, что пороки народные скрыты в самих законах; и ежели кто хочет истребить пороки в каком народе, не пер
еменяя производящих их законов, тот ищет невозможного и напрасно силится опровергнуть праведные следствия принятых оснований; а что касается до слабых законов, то я в дополнение к сему скажу, что причиною их слабости может быть непристойный порядок н
равоучения прежде бывших философов.
394. Никакого народа нельзя сделать иначе добродетельным, как чрез соединение особенной пользы каждого человека с общею пользою всех; и чтоб преподать истинные правила и прямо ведущие к добронравию, то надобно иметь страсть ко всеобщему добру и не по
ступать в том по самолюбию.
395. Не худо б общество располагать так, чтоб ни один его член ему, ни оно ни одному своему члену не были в тягость.
396. Совокупить пользу членов общества каждого с пользою других и всех их с пользою обладателя, что много споспешествовать может твердости к благополучию правительства.
397. Как те законы, которые клонятся к умеренности, служат к общей всего народа между собою любви и удовольствию, так те, которые клонятся к пышности, служат к излишнему баловству одной части народа и к притеснению другой.
398. Хотя какое общество управляется и самодержавною властию, однако из подчиненных ей властей ни которой не пристойно располагать благополучием и животом подчиненных ей людей самой собою, а с советом своих сочленов, и это полезно наблюдать и в военн
ом состоянии, исключая одно время баталии. :
403. Что касается до добронравия, то ежели приниматься за введение его в общество, то надобно делать сие генеральным наблюдением совокупно всех добродетелей и генеральным совокупно недопущением всех пороков; в противном же случае будет успех такой, к
ак в ходу того судна, на котором хотя и много гребцов, да все они гребут не вдруг, а порознь.
404. Как в механике малою силою можно подымать великую тяжесть, так и в управлении общества чрез уничтожение одного главного порока можно отвратить множество других, от него зависящих, как, например, чрез учреждение пропорционального каждого состояни
ю содержания можно отвратить воровство, плутовство и проч. :
407. Я и сам при усильном моем внушении хранения справедливости и добродетели не думаю того, чтоб можно было всех людей сделать добродетельными, а только говорю, чтоб не ослабевать оттого, что всех нельзя сделать добродетельными, и стараться по возмо
жности об умножении добродетельных людей, а когда число добродетельных людей превзойдет число порочных, то тогда уж порокам весьма трудно будет усилиться и порочные люди принуждены будут поневоле стараться быть добродетельными;
а ежели б они того не захотели, то в таком случае можно будет поступать с ними так, как иудеи с прокаженными.
408. Я не нахожу легче средства ко введению добронравия
в общество, как чрез доброе воспитание детей, которые, возмужавши в добродетельных наставлениях, сами могут пребыть добродетельными и сверх того и детям своим подадут к тому руководство. :
Часть вторая
О ПОПЕЧЕНИИ НАЧАЛЬСТВУЮЩИХ ПОЛИТИКОВ.
О НАРУЖНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ОБЩЕСТВ
439. Наружная безопасность общества главную свою силу заимствует от внутреннего его благосостояния. :
441. Однако как трудно сыскать такое общество, которое
б пользовалось внутренним благосостоянием совершенно, а по большей части все они стараются о наружной безопасности, хотя они чрез сие обоих их лишаются, однако как число таких обществ немалое, то они по множеству своему могут лишить и такое общество
благосостояния его, которое им действительно пользуется;
и для того обществам быть без какой-либо зависимости почти не можно, в рассуждении чего здесь необходимо потребно предложить и о тех средствах, которые служат к сохранению наружной безопасности обществам.
442. Средства к сохранению наружной безопасности общества суть доброе и справедливое его обхождение с другими народами, нежелание попользоваться ему чем-либо со вредом их; а как сии добродетели мало трогают порочных людей, то и содержание каждому общ
еству себя в вооруженном состоянии необходимо. :
463. Ежели б употребить то число людей, которые бывают
в кампании против неприятеля, к какому-либо другому делу, то, чаятельно, они не меньше бы принесли трудом своим пользы, как и победою своею, и то еще ежели удастся, а побиваемые бы на баталии люди живы остались.
464. Содержать столько войска, которое б пропорционально было пространству земли и количеству народа.
465. Чтоб солдаты были хороши, то брать в сие звание по охоте, а не поневоле; для сего полезно, чтоб солдаты все женаты были, то дети их могут быть лучшие солдаты. :
470. При управлении обществ, а особливо великих, здравая политика, благопристойность и самая их великость, требуют от правителей их великого праводушия, стараться в них не об обогащении их, а о довольном содержании и находить к тому каналы, которые б
были неприступны зависти, не направлены к предосуждению и обиде других обществ, не подвержены частым переменам, не засорились бы долготою времени; великому обществу завоевания новые и возвышение новое не нужны, а больше бедственны, а падение его нес
равненно чувствительнее малого. :Великому обществу для сохранения себя в целости надобно иметь великую строгость в хранении праведных законов, великое постоянство и твердость в соблюдении добрых обычаев, великую осторожность и важность в переменах и,
несмотря ни на какие отсоветования, постоянно и неослабно стараться о своем добронравии, то чрез сии средства сохранит оно свою великость на многие веки непоколебимо. :
ГригорIй Сковорода
ВСТУПНI ДВЕРI ДО ХРИСТИЯНСЬКОЄ
ДОБРОНРАВНОСТI (1768, 1780)я1
ПЕРЕД ДВЕРИМА
Хвала ж блаженному Боговi, що потрiбне зробив не важким, а важке непотрiбним.
Немау солодшого для людини i немау потрiбнiшого, як щастя; немау i легшого за це. Хвала ж блаженному Боговi!
Царство Боже в серединi нас. Щастя
в серцi, серце в любовi, любов же - в законi вiчного.
Це i у безперервна погожiсть та сонце, що не заходить, темiнь сердечноє прiрви освiчуючи. Хвала блаженному Боговi!
Що б було тодi, коли б щастя, найпотрiбнiше й наймилiше для всiх, залежало б вiд мiсця, часу, плотi та кровi? Скажу яснiше: що було б тодi, коли б Бог поклав щастя
в Америцi, чи на Канарських островах, чи в азiйському трусалимi, чи в царських палацах, чи в Соломоновiм вiцi, чи в багатствi, чи
в пустелi, чи в чинi, чи в науках, чи в здоровє?.. Тодi б щастя наше i ми б з ним були б бiднi. Хто мiг би дiстатися до тих мiсць? Чи ж можливо народитись усiм в одному якомусь часi? Як же помiститися в однiм чинi та статi? Чи ж бо то щастя затвердж
ено на пiску плотi, на обмеженому мiсцi й часi, на смертнiй людинi? Чи не це трудне? Гей! Важке й неможливе. Хвала ж блаженному Боговi, що важке зробив непотрiбним.
Тепер чи ж бажауш бути щасливим? Не шукай щастя за морем, не проси його в людини, не мандруй планетами, не тягайся палацами, не плазуй земною кулею, не блукай трусалимами. : За золото можеш придбати село, рiч важку, але обхiдну, а щастя, як рiч найне
обхiднiша з необхiдного, завжди i всюди дауться дурно.
Повiтря i сонце завжди з тобою, завжди i дурно, а все, що бiжить од тебе геть, знай, - чуже, й не вважай його за своу, все те чудне
i зайве. Нащо воно тобi? Тим-то воно й важке. Нiколи б воно не пiшло вiд тебе, коли б було необхiдне. Хвала ж блаженному Боговi!
Щастя нi вiд небес, нi вiд землi не належить. Скажи з Давидом: "Що менi у на небi? I вiд тебе чого захотiв на землi?" :
Глава 1
ПРО БОГА
Весь свiт складауться з двох натур: одна видима, друга - невидимая1.
Видима натура зветься твар, а невидима - Бог. Ця невидима натура, чи Бог, усю твар прозирау й утримуу;
скрiзь завжди був, у i буде. Наприклад, тiло людське видно, але презирливого й утримуючого його розуму не видно.
Через це у стародавнiх [людей] Бог звався розум всесвiтнiй. Йому в них були рiзнi iмена: натура, буття речей, вiчнiсть, час, доля, необхiднiсть, фортуна та iнше. :
А в християн найвiдомiшi йому iмена такi: дух, Господь, цар, отець, розум, iстина. Останнi два iменi здаються принагiднiшi iнших тому, що розум у цiлком неуречевлений, а iстина вiчним своєм пробуттям цiлком супротивна непостiйнiй речовинi. Та й тепер
у деякiй землi Бог зветься iштен 2. Що ж до видимоє натури, то єй також не одне iмя, наприклад: речовина чи матерiя, земля. плоть, тiнь та iнше. :
Глава 3
ПРО ПРОМИСЕЛ ЗАГАЛЬНИЙ
Ця-бо блаженна натура чи дух утримуу у русi весь свiт, начебто машинiстова вправнiсть годинникову машину на баштi i, за прикладом дбалого батька, сам у буттям кожному творiнню. Сам надихау, годуу, розпоряджуу, лагодить, захищау i за своую-таки волею,
яка зветься всезагальним законом, чи перетворюу у грубу матерiю чи болото, а ми те звемо смертю.
Через це розумна древнiсть порiвняла його iз математиком чи геометром, тому що ненастанно в пропорцiях чи розмiрах управляуться, вилiплюючи рiзними фiгурами, наприклад, трави, дерева, звiрiв та все iнше, а уврейськi мудрецi уподiбнили його гончаревi.
Цей промисел у спiльний, тому що стосууться добробуту всього живого.
Глава 4
ПРО ПРОМИСЕЛ, ОСОБЛИВИЙ ДЛЯ ЛЮДИНИ
Цей найчистiший, усесвiтнiй, усiх вiкiв та народiв усезагальний розум вилив нам, як джерельний струмок, усi мудрощi та мистецтва, потрiбнi для провадження життя.
Але нiчим йому не зобовязаний так кожен народ, як тим, що вiн дав найвищу свою премудрiсть, яка у природний його портрет i печать.
Вона настiльки переважау iншi розумнi духи чи поняття, наскiльки наслiдник лiпше служителiв.
Вона вельми схожа на наймайстернiшу архiтектурну симетрiю чи модель, яка, через увесь матерiал нечуттуво простягаючись, чинить цiлий склад мiцним та спокiйним, що утримуу всi iншi прибори.
Так, слово у слово, i вона по всiх членах полiтичного тiла, яке iз людей, а не з камiння складауться, таумно розлившись, робить його твердим, мирним i добробутним.
Коли, наприклад, якийсь рiд, чи мiсто, чи держава за цiую моделлю заснованi i встановленi, в той час бувають вони раум, небом, домом Божим тощо. А коли якась одна людина створить за тим життя своу, у той час бувау в нiй страх Божий, святиня, доброчес
тя тощо. I як у тiлi людському один розум, але по-рiзному в розмислi рiзних частин дiу, так i в згаданих спiвжиттях, звязаних цiую премудрiстю, Бог через рiзнi члени творить дiйства на загальну користь.
Вона в усiх наших рiзного чину справах та речах душа, користь та краса, а без неє все мертве та бридке. Народжуумося ми всi без неє, однак для неє. :
Вибранi мiсця з творiв Григорiя Сковородия1
I
(З першоє вступноє проповiдi до курсу лукцiй "Про християнську добронравнiсть").
Увесь свiт спить!
Та ще не так спить, як то про праведника сказано: "спить так, що коли i впаде, то не розiбьуться". Нi. Свiт наш спить глибоко, наче пришиблений. А наставники, пасущiє Iзраiля, не тiльки не будять, а ще й приговорюють: "спи, спи - не бiйся. Мiсце добр
е - чого боятися?"
Колись-то сини Iзраiля не могли дивитися на осяяне славою лице Моiсея, що узрiв Бога. А на що ж вони дивилися? Та на саме покривало, що ним було прикрите Моiсеуве лице. Отуди! Який же ти Iзраiль? Виходить, що обрiзаний ти по тiлу та необрiзаний по с
мислу. Тьму очi твоє ще переносять, але iстини вже не можеш ти стерпiти.
Отак i теперiшня пiдлота християнська; отаким же саме оком дивиться вона на свого Христа. Та де Вiн родився? Та вiд яких батькiв? Та скiльки жив на свiтi й чи давно? Чи буде вже за двi тисячi лiт чи може не буде? О, християнине! Хрещений ти по плотi
та необмитий по смислу. По що ти звертауш увагу на сi дрiбницi? Чому вище не пiдiймаушся? Тут думауш i заснути? Невже й досi не тямиш, що то все плоть, i нiщо, i тiнь, яка покривау гору?
Слухай, християнине з язичеським серцем! Чи довго ж iще ти будеш лежати на землi? Чи станеш же ти нарештi колись людиною?
Нi, не станеш. А чому? Тому, що на плотську занавiску задивився, а на лице iстинного Божого чоловiка дивитися тобi зовсiм нема терпiння. Отже не переобразишся ти з земного в небесне доти, доки не пiзнауш що таке iстинний человiк.
А що ж воно таке - iстинний чоловiк? Не продереш очей доти, доки плоть i кров твоу серце держати будуть. Довго ж вони будуть держати? Доки не признаушся, що твоя плоть i кров нiщо.
Iстиною не бувала плоть нiколи. Плоть i брехня - одно, i хто любить сього идола, плоть - сам такий же. А там де брехня
й пустота - там людини немау.
Продерiмо ж, о мертва тiне, очi нашi i приноровляймо звикле до плотськоє тьми око наше дивитися на Iзраiля, на iстинного чоловiка минуючи плотi покривало! О, iстинний нетлiнний Боже Iзраiльський! Блесни свiтом Твоєм на нас стiльки хоч, скiльки може н
аше око стерпiти!
II
(З другоє такоє ж вступноє проповiдi)
Не знаумо ми як шукати Христа. Шукаумо Його пiд властею Кесаря Августа, в часи Тиверiуви, в володiннях Пилатових -
а Його там нема. Багато таких, що волочуться по трусалимах, по Йорданах, по Вифлеумах, по Кармiлах та Фаворах, нюхають мiж Тигром i Ефратом - отут Вiн напевне. "Ось Вiн, осьдечки Христос!" - кричать i другим. Але Христа й там нема.
Дехто шукау Його у високих свiтських почестях, в чудових будинках, в церемоньяльних столах i т. i. Шукають i розглядаючи небеса, сонце, мiсяць, зiрки - нема й там. Шукають у довгих молитвах, постах, у священничих обрядах: шукають у грошах,
в столiтнiм здоровью, в плотськiм воскресеню - нема й тут.
Та де ж Вiн? Ага, осьдечки: Його знайдеш, коли будеш проповiдувати, знати пророкiв, роздаш майно своу, мучитимеш своу тiло. Але - нема й там Христа.
(Христос - у вищiм помислi, у вищiм стремлiннi духа людського, "на землi нагорнiй, високiй"). :
III.
(З "Дверей вступних до християнськоє добронравности").
Дякуймо ж, дякуймо Боговi блаженному за те, що потрiбне зробив нетяжким, а тяжке непотрiбним!
Нема нiчого солодшого для чоловiка, нема нiчого й потрiбнiйшого як щастя. I нема ж нiчого й лекшого. Дякуймо ж блаженному Богу!
Царство Боже в нас самих, щастя наше в серцi нашiм, серце
в любови, а любов - у законi Вiчного. От се й усть незаходяще сон-це, що сердечнi безоднi просвiщау. Дякуймо ж блаженному Богу!
Подумаймо - що тiльки було б, коли б щастя, се найпотрiбнiйше i найлюбимiйше для всiх, та залежало вiд мiсця або вiд часу, вiд плотi й крови? Що, наприклад, було би, як би щастя Бог поклав тiльки в Америцi або, скажiм, на Канарських островах чи в азь
ятськiм трусалимi, або в царських чертогах, або в Соломоновiм вiцi, або в богацтвах, або в пустинi, або в чинах, або в науках, або
в здоровью? Тодi б i щастя наше i ми з ним були би дуже бiднi. Бо хiба ж усi могли би жити в тих мiсцях? Або хiба можуть усi родитися в однiм часi? А як же ж помiститися усiм в однiм чинi?
Та й яке ж то взагалi щастя, побудоване на пiску плотi, на обмеженiм мiсцi й часi, на смертнiй людинi? Се ж направду тяжке. Тяжке й неможливе. Дякуймо ж Боговi блаженному, що тяжке зробив непотрiбним.
Отже коли хочеш бути щасливим - не шукай щастя за морем, не проси його у людини, не волочись по палацах, не блукай по трусалиму, не повзай по всiй кулi земнiй. Золотом можеш купити село, рiч тяжку, але обходиму, а щастя, яко рiч необхiднiша
з необхiдних, завжди i всюди дауться дурно. Повiтря й сонце завжди з тобою, всюда й дурно, а все, що тiкау вiд тебе геть - знай, що воно чуже i не вважай своєм. Не пiшло би воно вiд тебе, як би було тобi потрiбне.
Отже дякуймо блаженному Богу, що щастя нi вiд небес, нi вiд землi не залежить.
ПРО БОГА
Увесь свiт складауться з двох натур: одна видима, друга невидима. Видима називауться сотворiння, невидима - Бог.
Ся невидима натура содержуу всю видиму, вона завжди була, усть i буде. У людей древнiх Бог називався - Розум всесвiтнiй, Натура, Буття всiх рiчей, Вiчнiсть, Час, Доля, Необхiднiсть, Фортуна i т. i. А у християн найчастiшi йому iмена - Дух, Господь, Ц
арь, Отець, Розум, Iстина. I два послiднiх iмени - се найкращi iмена.
I тепер мало хто розумiу Бога; тож недивно, що i у древнiх часто помилялися i Богом вважали якусь рiч. Але в чiм усi вiки i всi народи сходилися завжди, се в тiм, що iснуу таумна якась усiм володiюча сила. Часом бувау, що чоловiк лакея вiзьме за пана
, але завжди знау, що над лакеум у пан, хоч його, може, нiколи i в вiчi не бачив.
Бог дав нам усе. Але нiчим так не обдарував нас, як давши нам вищу свою Премудрiсть. Се душа, користь i краса наша, без неє усе мертве i гнусне. Коли яка родина, мiсто, держава засновуються на премудрости - стають вони раум, небом, домом Божим. Коли
одна людина на премудрости будуу життя своу - бувау в нiй страх Божий, святиня, благочестя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151