Вследствие этого понятия, когда приходилось избирать начальника, люди стали отдавать предпочтение уже не самому храброму, а самому мудрому и справедливому. Но так как впоследст
вии вожди сделались наследственными, а не избираемыми, то тотчас же начали вырождаться; покинув добродетели своих предков, они стали думать, что дело государя только затмевать прочих пышностью, сладострастием и другими подобными качествами. Таким обр
азом, государи сделались ненавистны и потому трусливы, а от страха перешли к угнетению, и возникла тирания. Отсюда явились падение государей, замыслы и заговоры против них, устраиваемые не трусами и малодушными, а теми, которые великодушием, благород
ством
и знатностью возвышались над прочими и не могли переносить преступного существования этих государей. Руководимая ими толпа вооружалась против государя и, убив его, подчинялась своим вождям как избавителям. Последние, ненавидя имя монарха, учреждали и
з себя правительство и, вначале, помня пример прошлой тирании, управляли сообразно постановленным ими законам, подчиняя свои выгоды общей пользе и с равным старанием занимаясь общественными и своими частными делами. Но, наконец, правление переходило
к их сыновьям, не знавшим превратностей судьбы, не испытавшим несчастий и не желавшим довольствоваться гражданским равенством; предавшись алчности, честолюбию, похищению чужих жен, они обращали аристократическое правление в Олигархию, попирая права
граждан; таким образом, в скором времени их постигала участь тирана; наскучив их правлением, толпа обращалась в орудие всякого, кто предлагал ей избавить ее от этих правителей; и вскоре являлся человек, который при помощи толпы низвергал их. Но памят
ь государя
и испытанных от него обид была еще свежа; поэтому, разрушив владычество олигархов и не желая восстанавливать монархию, люди вводили у себя народное правление, учредив у себя такой порядок, чтобы ни аристократы, ни монарх не имели и в нем никакой влас
ти. Так как всякий государственный порядок пользуется вначале уважением, то народное правление могло некоторое время существовать, впрочем недолго, пока не угасло основавшее его поколение; затем быстро водворялась полная распущенность, где ни частные
, ни общественные люди не внушали никому никакого почтения, так что всякий жил по-своему и все наносили друг другу тысячи обид. Тогда, побуждаемые необходимостью или советом какого-нибудь умного человека, люди во избежание такого беспорядка опять обр
ащались к монархии и от нее снова постепенно возвращались к распущенности тем же путем и по тем же причинам.
Таков круг, в котором вращались и вращаются к тому, из чего вышли, потому что в них редко сохраняется столько жизненной силы, чтобы пройти, не погибнув, несколько раз этот круг. :
Итак, я говорю, что все эти виды правления представляют неудобства - первые три потому, что не могут долго существовать,
а три остальные потому, что сами по себе дурны. Мудрые законодатели, зная эти недостатки, избегали следовать исключительно какому бы то ни было из этих порядков, предпочитая смешанный, который казался им прочнее и крепче, потому что, существуя вместе
, Монархия, Аристократия и Демократия могли бы удобнее наблюдать друг за другом.
Из законодателей Ликург больше всего прославился подобными учреждениями; он учредил своими законами в Спарте порядок, в котором и Царь, и Аристократы, и Народ получили каждый свою часть, так что государство его просуществовало более восьмисот лет, к
великой славе его, в полном спокойствии. :
Глава III
Вследствие чего были учреждены
в Риме народные трибуны, способствующие усовершенствованию республики
Как доказывают все рассуждавшие о гражданском быте и как свидетельствуют примеры всей истории, учредителю и законодателю республики необходимо предполагать всех людей злыми
и всегда склонными обнаруживать свою испорченность, как скоро тому представится удобный случай.
:Люди поступают хорошо только по необходимости; но, как скоро им предоставляется выбор и как скоро они могут действовать по произволу, немедленно возникают всевозможные смуты
и беспорядки. Вот почему и говорят, что голод и нужда делают людей искусными, а законы - добрыми. Где дело хорошо само по себе, без всякого закона, там закон не нужен; но как скоро нет доброго расположения, необходим закон. :
Глава IV
раздор между народом и сенатом римским
послужил в пользу свободы и могущества
этой республики
:Ни в коем случае нельзя основательно назвать государство неустроенным, если мы видим в нем столько примеров добродетели, ибо добрые деяния происходят от доброго воспитания, доброе воспитания - от хороших законов, а хорошие законы - от тех самых смут
, которые многие безрассудно осуждают.Если хорошо вникнуть в результат этих смут, то мы увидим, что они никогда не вызывали насилий и изгнаний в ущерб общему благу,
а всегда устанавливали законы и порядки для пользы общественной свободы. :
Глава V
КОМУ НАДЕЖНЕЕ ПОРУЧИТЬ ОХРАНЕНИе СВОБОДЫ -
НАРОДУ ИЛИ АРИСТОКРАТИИ И КТО ИМЕЕТ БОЛЕЕ ПОВОДОВ ВОЗБУЖДАТЬ СМУТЫ - ТЕ ЛИ, КТО ЖЕЛАЕТ ПРИОБРЕТАТЬ,
ИЛИ ТЕ, КТО ЖЕЛАЕТ СОХРАНЯТЬ
Мудрые учредители республик обращали прежде всего внимание на ограждение свободы, и, смотря по тому, насколько они достигали этого, государство дольше или меньше существовало свободным. В каждой республике есть знать и простонародье, и многие сомнева
лись, кто из них сумеет лучше охранить свободу.
В древности Лакедемоняне, а в наше время Венецианцы, вручили ее знати, но Римляне вверили ее простому Народу.
:Вверять охранение свободы должно тем, кто менее алчен
и менее помышляет о ее захвате. Без сомнения, рассматривая
в этом отношении знать и простонародье, мы убеждаемся, что первые одержимы желанием господствовать, тогда как вторые хотят только не быть угнетенными; следовательно, они более любят свободную жизнь и менее знатных имеют средств на похищение свободы в
свою пользу. Таким образом, поручая народу охранять свободу, можно надеяться, что он будет больше о ней заботиться и, не имея возможности сам завладеть ею, не позволит захватить ее и другим. :
Глава VII
КАК НЕОБХОДИМЫ БЫЛИ ОБВИНЕНИЯ
ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ СВОБОДЫ РЕСПУБЛИКИ
Самая полезная и необходимая власть, какую можно дать лицам, установленным в городе для охранения свободы его, состоит в праве обвинять - перед народом или судьей, или каким-нибудь советом - граждан, совершивших какое-либо преступление против обществ
енной свободы. Учреждение это производит для республики два в высшей степени полезных следствия. Во-первых, граждане, страшась подвергнуться обвинению, не решаются покушаться на свободу, а если и осмеливаются, то немедленно укрощаются без милосердия.
Во-вторых, это учреждение представляет хороший исход для неудовольствий, которые часто зарождаются в городе против какого-нибудь гражданина и которые, не найдя правильного исхода, проявляются чрезвычайными путями, приводящими к гибели всю республику
.
Ничто не придает республике столько прочности и устойчивости, как такое учреждение, которое представляет законный исход несогласиям, волнующим ее вследствие подобных неудовольствий. :
:Всякий раз, когда мы видим, что часть граждан призывает постороннюю помощь, это доказывает дурное устройство республик, не имеющих в своих внутренних учреждениях установлений, которые давали бы законный исход вражде, возникающей между людьми. Все эт
и беспокойства можно было бы предупредить, установив судилище, настолько многочисленное и сильное, чтобы иметь возможность обвинять. :
Глава X
сколь доблестны основатели республик
или государств, столь же гнусны
учредители тирании
Из всех знаменитых людей всего знаменитее основатели
и установители религий. Затем всех славнее основатели республик или государств. Потом наибольшая слава принадлежит полководцам, расширившим пределы своего государства или отечества. К доблестным людям принадлежат также ученые;
и так как их существует несколько родов, то каждому принадлежит своя доля славы. Из бесчисленного множества остальных людей всякому воздается похвала сообразно степени его искусства и совершенства. Напротив, позорны и гнусны люди, разрушающие религию
, губящие государство и республику, враги добродетели, знания и всяких других качеств, приносящих пользу
и честь человеческому роду; таковы нечестивцы, люди насилия, невежды, тунеядцы, подлецы и ничтожные твари. Ни один человек, ни глупый, ни умный, ни злой, ни добрый, не задумается при выборе между двумя противоположными человеческими качествами воздат
ь хвалу доблестному и отнестись с порицанием
к гнусному. :
:Вообще все, кому небеса представляют такой случай, должны подумать, что им предстоит выбор между двумя путями: один дает им спокойное существование, а по смерти - славу; другой подвергает их постоянному трепету в жизни, а по смерти - вечному поношен
ию. :
Глава LVIII
ТОЛПА УМНЕЕ И ПОСТОЯННЕЕ ГОСУДАРЯ
Нет ничего суетнее и непостояннее толпы, говорят нам Тит Ливий и все прочие историки. :Я скажу, что недостатки, приписываемые писателями толпе, свойственны людям вообще и особенно государям; всякий, не подчиняющийся законам, сделал бы те же проступки
, в которые впала распущенная толпа. Доказать это не трудно, потому что как ни много было государей, но добрых и умных было среди них мало. :Народ, владычествующий и благоустроенный, будет так же постоянен, благоразумен и признателен, как и государь,
и даже больше, чем самый мудрый государь; с другой стороны, и государь, освобожденный от уз законов, будет неблагодарнее, переменчивее и безрассуднее всякого народа. Разница в их поступках зависит не от различия свойств, потому что по природе все лю
ди одинаковы, и народ даже, пожалуй, лучше; все дело в том, насколько уважаются законы, которые управляют действиями народов и государей. :
В заключение всего этого рассуждения скажем, что если были долговечные монархии, то были и долговечные республики, но что и те и другие нуждаются в управлении законами, ибо государь, имеющий возможность делать все, что ему вздумается, превращается в
бешеного самодура, и народ, преданный самовластью, поступает неблагоразумно. Но, сравнив государя, подчиненного законам, с народом, также сдерживаемым ими, мы видим, что народ выше; точно так и при самовластии народ реже впадает в ошибки, чем государ
ь, и притом ошибки его меньше и правильнее. Это потому, что распущенный и бунтующий народ легко уговорить
и против него, кроме меча, нет никакого средства. Поэтому можно судить, чьи недостатки вреднее: народ можно исправить словами, а против государя нужно прибегать к мечу, стало быть, всякий может судить, что то зло сильнее, которое требует более сильно
го средства. Когда народ предается своевольно, то страшатся не тех безумств, которые он может наделать в настоящую минуту, а того зла, которое может возникнуть впоследствии, если смуты повлекут за собой возвышение тирана. :
томас МОР
УТОПИЯя1
Золотая книга столь же полезная,
как и забавная, о наилучшем устройстве
государства и о новом острове.
Утопия
(Во время пребывания Т. Мора в Антверпене друг Мора познакомил его с Рафаилом Гитлодеем, посетившем различные страны по обе стороны от экватора.)
:Именно Рафаил стал весьма умно перечислять сперва ошибки наши и тех народов, во всяком случае очень многочисленные с обеих сторон, а затем мудрые
и благоразумные распоряжения у нас, равно как и у них.
(Рафаил рассказывает, что, будучи в Англии, он однажды присутствовал за столом у Иоана Мортона, архиепископа кентерберийского и кардинала, а тогда также и канцлера Англии.)
:Тут же был один мирянин, знаток ваших законов. Не знаю по какому поводу он нашел удобный случай для обстоятельной похвалы тому суровому правосудию, которое применялось в то время по отношению к ворам; их, как он рассказал, вешали иногда по двадцати
на одной виселице. Тем более удивительным, по его словам, выходило то, что, хотя незначительное меньшинство ускользало от казни, в силу какого-то злого рока многие все же повсюду занимались разбоями. Тогда я, рискнув говорить свободно в присутствии
кардинала, заявил:
- Ничего тут нет удивительного. Такое наказание воров заходит за границы справедливости и вредно для блага государства. Оно слишком ужасно для кары за воровство и все же недостаточно для его обуздания. Действительно, простая кража не такой огромный п
роступок, чтобы за него рубить голову, а с другой стороны, ни одно наказание не является настолько сильным, чтобы удержать от разбоев тех, у кого нет никакого другого способа снискать пропитание. В этом отношении вы, как и значительная часть людей на
свете, по-видимому, подражаете плохим педагогам, которые охотнее бьют учеников, чем их учат. В самом деле, вору назначают тяжкие и жестокие муки, тогда как гораздо скорее следовало бы позаботиться о каких-либо средствах к жизни, чтобы никому не пред
стояло столь жестокой необходимости сперва воровать, а потом погибать.
:Если сказать тебе по правде мое мнение, так, по-моему, где только есть частная собственность, где все мерят на деньги, там вряд ли когда-либо возможно правильное и успешное течение государственных дел; иначе придется считать правильным то, что все л
учшее достается самым дурным, или удачным то, что все разделено очень немногим, да и те содержатся отнюдь не достаточно, остальные же решительно бедствуют.
Поэтому я, с одной стороны, обсуждаю сам с собой мудрейшие и святейшие учреждения утопийцев, у которых государство управляется при помощи столь немногих законов, но так успешно, что и добродетель встречает надлежащую оценку и, несмотря на равенство и
мущества, во всем замечается всеобщее благоденствие. С другой стороны, наоборот, я сравниваю с их нравами столько других наций, которые постоянно создают у себя порядок, но никогда ни одна из них не достигает его; всякий называет своей собственностью
то, что ему попало; каждый день издаются там многочисленные законы, но они бессильны обеспечить достижение или охрану или отграничение от других того, что каждый в свою очередь именует своей собственностью, а это легко доказывают бесконечные и посто
янно возникающие, а с другой стороны, - никогда не оканчивающиеся процессы. :
...О наилучшем состоянии государства...
На острове пятьдесят четыре города, все обширные и великолепные; язык, нравы, учреждения и законы у них совершенно одинаковые. :
Из каждого города три старых и опытных гражданина ежегодно собираются в Амауроте для обсуждения общих дел острова. Город Амаурот считается первым и главенствующим, так как, находясь в центре страны, он по своему расположению удобен для представителей
всех областей.
В деревне на всех полях имеются удобно расположенные дома, снабженные земледельческими орудиями.
В домах этих живут граждане, переселяющиеся туда по очереди. Ни одна деревенская семья не имеет в своем составе менее сорока человек - мужчин и женщин, кроме двух приписных рабов. Во главе всех стоят отец и мать семейства, люди уважаемые и пожилые, а
во главе каждых тридцати семейств - один филарх. Из каждого семейства двадцать человек ежегодно переселяются обратно в город; это те, кто пробыл в деревне два года. Их место занимают столько же новых из города, чтобы их обучали пробывшие в деревне г
од и потому более опытные в сельском хозяйстве; эти приезжие на следующий год должны учить других, чтобы в снабжении хлебом не произошло какой-либо заминки, если все одинаково будут новичками и несведущими в земледелии. Хотя этот способ обновления зе
мледельцев является общепринятым, чтобы никому не приходилось против воли слишком долго подряд вести суровую жизнь, однако многие, имеющие природную склонность к деревенской жизни, выпрашивают себе большее число лет. :
О должностных лицах
Каждые тридцать семейств избирают себе ежегодно должностное лицо, именуемое на их прежнем языке сифогрантом, а на новом - филархом. Во главе десяти сифогрантов с их семействами стоит человек, называемый по-старинному транибор, а ныне протофиларх.
Все сифогранты, числом двести, после клятвы, что они выберут того, кого признают наиболее пригодным, тайным голосованием намечают князя, именно, одного из тех четырех кандидатов, которых им предложил народ. Каждая четвертая часть города избирает одно
го и рекомендует его сенату. Должность князя несменяема в течение всей его жизни, если этому не помешает подозрение в стремлении к тирании. Траниборов они избирают ежегодно, но не меняют их зря. Все остальные должностные лица избираются только на год
. Траниборы каждые три дня, а иногда, если потребуют обстоятельства, и чаще, ходят на совещания с князем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
вии вожди сделались наследственными, а не избираемыми, то тотчас же начали вырождаться; покинув добродетели своих предков, они стали думать, что дело государя только затмевать прочих пышностью, сладострастием и другими подобными качествами. Таким обр
азом, государи сделались ненавистны и потому трусливы, а от страха перешли к угнетению, и возникла тирания. Отсюда явились падение государей, замыслы и заговоры против них, устраиваемые не трусами и малодушными, а теми, которые великодушием, благород
ством
и знатностью возвышались над прочими и не могли переносить преступного существования этих государей. Руководимая ими толпа вооружалась против государя и, убив его, подчинялась своим вождям как избавителям. Последние, ненавидя имя монарха, учреждали и
з себя правительство и, вначале, помня пример прошлой тирании, управляли сообразно постановленным ими законам, подчиняя свои выгоды общей пользе и с равным старанием занимаясь общественными и своими частными делами. Но, наконец, правление переходило
к их сыновьям, не знавшим превратностей судьбы, не испытавшим несчастий и не желавшим довольствоваться гражданским равенством; предавшись алчности, честолюбию, похищению чужих жен, они обращали аристократическое правление в Олигархию, попирая права
граждан; таким образом, в скором времени их постигала участь тирана; наскучив их правлением, толпа обращалась в орудие всякого, кто предлагал ей избавить ее от этих правителей; и вскоре являлся человек, который при помощи толпы низвергал их. Но памят
ь государя
и испытанных от него обид была еще свежа; поэтому, разрушив владычество олигархов и не желая восстанавливать монархию, люди вводили у себя народное правление, учредив у себя такой порядок, чтобы ни аристократы, ни монарх не имели и в нем никакой влас
ти. Так как всякий государственный порядок пользуется вначале уважением, то народное правление могло некоторое время существовать, впрочем недолго, пока не угасло основавшее его поколение; затем быстро водворялась полная распущенность, где ни частные
, ни общественные люди не внушали никому никакого почтения, так что всякий жил по-своему и все наносили друг другу тысячи обид. Тогда, побуждаемые необходимостью или советом какого-нибудь умного человека, люди во избежание такого беспорядка опять обр
ащались к монархии и от нее снова постепенно возвращались к распущенности тем же путем и по тем же причинам.
Таков круг, в котором вращались и вращаются к тому, из чего вышли, потому что в них редко сохраняется столько жизненной силы, чтобы пройти, не погибнув, несколько раз этот круг. :
Итак, я говорю, что все эти виды правления представляют неудобства - первые три потому, что не могут долго существовать,
а три остальные потому, что сами по себе дурны. Мудрые законодатели, зная эти недостатки, избегали следовать исключительно какому бы то ни было из этих порядков, предпочитая смешанный, который казался им прочнее и крепче, потому что, существуя вместе
, Монархия, Аристократия и Демократия могли бы удобнее наблюдать друг за другом.
Из законодателей Ликург больше всего прославился подобными учреждениями; он учредил своими законами в Спарте порядок, в котором и Царь, и Аристократы, и Народ получили каждый свою часть, так что государство его просуществовало более восьмисот лет, к
великой славе его, в полном спокойствии. :
Глава III
Вследствие чего были учреждены
в Риме народные трибуны, способствующие усовершенствованию республики
Как доказывают все рассуждавшие о гражданском быте и как свидетельствуют примеры всей истории, учредителю и законодателю республики необходимо предполагать всех людей злыми
и всегда склонными обнаруживать свою испорченность, как скоро тому представится удобный случай.
:Люди поступают хорошо только по необходимости; но, как скоро им предоставляется выбор и как скоро они могут действовать по произволу, немедленно возникают всевозможные смуты
и беспорядки. Вот почему и говорят, что голод и нужда делают людей искусными, а законы - добрыми. Где дело хорошо само по себе, без всякого закона, там закон не нужен; но как скоро нет доброго расположения, необходим закон. :
Глава IV
раздор между народом и сенатом римским
послужил в пользу свободы и могущества
этой республики
:Ни в коем случае нельзя основательно назвать государство неустроенным, если мы видим в нем столько примеров добродетели, ибо добрые деяния происходят от доброго воспитания, доброе воспитания - от хороших законов, а хорошие законы - от тех самых смут
, которые многие безрассудно осуждают.Если хорошо вникнуть в результат этих смут, то мы увидим, что они никогда не вызывали насилий и изгнаний в ущерб общему благу,
а всегда устанавливали законы и порядки для пользы общественной свободы. :
Глава V
КОМУ НАДЕЖНЕЕ ПОРУЧИТЬ ОХРАНЕНИе СВОБОДЫ -
НАРОДУ ИЛИ АРИСТОКРАТИИ И КТО ИМЕЕТ БОЛЕЕ ПОВОДОВ ВОЗБУЖДАТЬ СМУТЫ - ТЕ ЛИ, КТО ЖЕЛАЕТ ПРИОБРЕТАТЬ,
ИЛИ ТЕ, КТО ЖЕЛАЕТ СОХРАНЯТЬ
Мудрые учредители республик обращали прежде всего внимание на ограждение свободы, и, смотря по тому, насколько они достигали этого, государство дольше или меньше существовало свободным. В каждой республике есть знать и простонародье, и многие сомнева
лись, кто из них сумеет лучше охранить свободу.
В древности Лакедемоняне, а в наше время Венецианцы, вручили ее знати, но Римляне вверили ее простому Народу.
:Вверять охранение свободы должно тем, кто менее алчен
и менее помышляет о ее захвате. Без сомнения, рассматривая
в этом отношении знать и простонародье, мы убеждаемся, что первые одержимы желанием господствовать, тогда как вторые хотят только не быть угнетенными; следовательно, они более любят свободную жизнь и менее знатных имеют средств на похищение свободы в
свою пользу. Таким образом, поручая народу охранять свободу, можно надеяться, что он будет больше о ней заботиться и, не имея возможности сам завладеть ею, не позволит захватить ее и другим. :
Глава VII
КАК НЕОБХОДИМЫ БЫЛИ ОБВИНЕНИЯ
ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ СВОБОДЫ РЕСПУБЛИКИ
Самая полезная и необходимая власть, какую можно дать лицам, установленным в городе для охранения свободы его, состоит в праве обвинять - перед народом или судьей, или каким-нибудь советом - граждан, совершивших какое-либо преступление против обществ
енной свободы. Учреждение это производит для республики два в высшей степени полезных следствия. Во-первых, граждане, страшась подвергнуться обвинению, не решаются покушаться на свободу, а если и осмеливаются, то немедленно укрощаются без милосердия.
Во-вторых, это учреждение представляет хороший исход для неудовольствий, которые часто зарождаются в городе против какого-нибудь гражданина и которые, не найдя правильного исхода, проявляются чрезвычайными путями, приводящими к гибели всю республику
.
Ничто не придает республике столько прочности и устойчивости, как такое учреждение, которое представляет законный исход несогласиям, волнующим ее вследствие подобных неудовольствий. :
:Всякий раз, когда мы видим, что часть граждан призывает постороннюю помощь, это доказывает дурное устройство республик, не имеющих в своих внутренних учреждениях установлений, которые давали бы законный исход вражде, возникающей между людьми. Все эт
и беспокойства можно было бы предупредить, установив судилище, настолько многочисленное и сильное, чтобы иметь возможность обвинять. :
Глава X
сколь доблестны основатели республик
или государств, столь же гнусны
учредители тирании
Из всех знаменитых людей всего знаменитее основатели
и установители религий. Затем всех славнее основатели республик или государств. Потом наибольшая слава принадлежит полководцам, расширившим пределы своего государства или отечества. К доблестным людям принадлежат также ученые;
и так как их существует несколько родов, то каждому принадлежит своя доля славы. Из бесчисленного множества остальных людей всякому воздается похвала сообразно степени его искусства и совершенства. Напротив, позорны и гнусны люди, разрушающие религию
, губящие государство и республику, враги добродетели, знания и всяких других качеств, приносящих пользу
и честь человеческому роду; таковы нечестивцы, люди насилия, невежды, тунеядцы, подлецы и ничтожные твари. Ни один человек, ни глупый, ни умный, ни злой, ни добрый, не задумается при выборе между двумя противоположными человеческими качествами воздат
ь хвалу доблестному и отнестись с порицанием
к гнусному. :
:Вообще все, кому небеса представляют такой случай, должны подумать, что им предстоит выбор между двумя путями: один дает им спокойное существование, а по смерти - славу; другой подвергает их постоянному трепету в жизни, а по смерти - вечному поношен
ию. :
Глава LVIII
ТОЛПА УМНЕЕ И ПОСТОЯННЕЕ ГОСУДАРЯ
Нет ничего суетнее и непостояннее толпы, говорят нам Тит Ливий и все прочие историки. :Я скажу, что недостатки, приписываемые писателями толпе, свойственны людям вообще и особенно государям; всякий, не подчиняющийся законам, сделал бы те же проступки
, в которые впала распущенная толпа. Доказать это не трудно, потому что как ни много было государей, но добрых и умных было среди них мало. :Народ, владычествующий и благоустроенный, будет так же постоянен, благоразумен и признателен, как и государь,
и даже больше, чем самый мудрый государь; с другой стороны, и государь, освобожденный от уз законов, будет неблагодарнее, переменчивее и безрассуднее всякого народа. Разница в их поступках зависит не от различия свойств, потому что по природе все лю
ди одинаковы, и народ даже, пожалуй, лучше; все дело в том, насколько уважаются законы, которые управляют действиями народов и государей. :
В заключение всего этого рассуждения скажем, что если были долговечные монархии, то были и долговечные республики, но что и те и другие нуждаются в управлении законами, ибо государь, имеющий возможность делать все, что ему вздумается, превращается в
бешеного самодура, и народ, преданный самовластью, поступает неблагоразумно. Но, сравнив государя, подчиненного законам, с народом, также сдерживаемым ими, мы видим, что народ выше; точно так и при самовластии народ реже впадает в ошибки, чем государ
ь, и притом ошибки его меньше и правильнее. Это потому, что распущенный и бунтующий народ легко уговорить
и против него, кроме меча, нет никакого средства. Поэтому можно судить, чьи недостатки вреднее: народ можно исправить словами, а против государя нужно прибегать к мечу, стало быть, всякий может судить, что то зло сильнее, которое требует более сильно
го средства. Когда народ предается своевольно, то страшатся не тех безумств, которые он может наделать в настоящую минуту, а того зла, которое может возникнуть впоследствии, если смуты повлекут за собой возвышение тирана. :
томас МОР
УТОПИЯя1
Золотая книга столь же полезная,
как и забавная, о наилучшем устройстве
государства и о новом острове.
Утопия
(Во время пребывания Т. Мора в Антверпене друг Мора познакомил его с Рафаилом Гитлодеем, посетившем различные страны по обе стороны от экватора.)
:Именно Рафаил стал весьма умно перечислять сперва ошибки наши и тех народов, во всяком случае очень многочисленные с обеих сторон, а затем мудрые
и благоразумные распоряжения у нас, равно как и у них.
(Рафаил рассказывает, что, будучи в Англии, он однажды присутствовал за столом у Иоана Мортона, архиепископа кентерберийского и кардинала, а тогда также и канцлера Англии.)
:Тут же был один мирянин, знаток ваших законов. Не знаю по какому поводу он нашел удобный случай для обстоятельной похвалы тому суровому правосудию, которое применялось в то время по отношению к ворам; их, как он рассказал, вешали иногда по двадцати
на одной виселице. Тем более удивительным, по его словам, выходило то, что, хотя незначительное меньшинство ускользало от казни, в силу какого-то злого рока многие все же повсюду занимались разбоями. Тогда я, рискнув говорить свободно в присутствии
кардинала, заявил:
- Ничего тут нет удивительного. Такое наказание воров заходит за границы справедливости и вредно для блага государства. Оно слишком ужасно для кары за воровство и все же недостаточно для его обуздания. Действительно, простая кража не такой огромный п
роступок, чтобы за него рубить голову, а с другой стороны, ни одно наказание не является настолько сильным, чтобы удержать от разбоев тех, у кого нет никакого другого способа снискать пропитание. В этом отношении вы, как и значительная часть людей на
свете, по-видимому, подражаете плохим педагогам, которые охотнее бьют учеников, чем их учат. В самом деле, вору назначают тяжкие и жестокие муки, тогда как гораздо скорее следовало бы позаботиться о каких-либо средствах к жизни, чтобы никому не пред
стояло столь жестокой необходимости сперва воровать, а потом погибать.
:Если сказать тебе по правде мое мнение, так, по-моему, где только есть частная собственность, где все мерят на деньги, там вряд ли когда-либо возможно правильное и успешное течение государственных дел; иначе придется считать правильным то, что все л
учшее достается самым дурным, или удачным то, что все разделено очень немногим, да и те содержатся отнюдь не достаточно, остальные же решительно бедствуют.
Поэтому я, с одной стороны, обсуждаю сам с собой мудрейшие и святейшие учреждения утопийцев, у которых государство управляется при помощи столь немногих законов, но так успешно, что и добродетель встречает надлежащую оценку и, несмотря на равенство и
мущества, во всем замечается всеобщее благоденствие. С другой стороны, наоборот, я сравниваю с их нравами столько других наций, которые постоянно создают у себя порядок, но никогда ни одна из них не достигает его; всякий называет своей собственностью
то, что ему попало; каждый день издаются там многочисленные законы, но они бессильны обеспечить достижение или охрану или отграничение от других того, что каждый в свою очередь именует своей собственностью, а это легко доказывают бесконечные и посто
янно возникающие, а с другой стороны, - никогда не оканчивающиеся процессы. :
...О наилучшем состоянии государства...
На острове пятьдесят четыре города, все обширные и великолепные; язык, нравы, учреждения и законы у них совершенно одинаковые. :
Из каждого города три старых и опытных гражданина ежегодно собираются в Амауроте для обсуждения общих дел острова. Город Амаурот считается первым и главенствующим, так как, находясь в центре страны, он по своему расположению удобен для представителей
всех областей.
В деревне на всех полях имеются удобно расположенные дома, снабженные земледельческими орудиями.
В домах этих живут граждане, переселяющиеся туда по очереди. Ни одна деревенская семья не имеет в своем составе менее сорока человек - мужчин и женщин, кроме двух приписных рабов. Во главе всех стоят отец и мать семейства, люди уважаемые и пожилые, а
во главе каждых тридцати семейств - один филарх. Из каждого семейства двадцать человек ежегодно переселяются обратно в город; это те, кто пробыл в деревне два года. Их место занимают столько же новых из города, чтобы их обучали пробывшие в деревне г
од и потому более опытные в сельском хозяйстве; эти приезжие на следующий год должны учить других, чтобы в снабжении хлебом не произошло какой-либо заминки, если все одинаково будут новичками и несведущими в земледелии. Хотя этот способ обновления зе
мледельцев является общепринятым, чтобы никому не приходилось против воли слишком долго подряд вести суровую жизнь, однако многие, имеющие природную склонность к деревенской жизни, выпрашивают себе большее число лет. :
О должностных лицах
Каждые тридцать семейств избирают себе ежегодно должностное лицо, именуемое на их прежнем языке сифогрантом, а на новом - филархом. Во главе десяти сифогрантов с их семействами стоит человек, называемый по-старинному транибор, а ныне протофиларх.
Все сифогранты, числом двести, после клятвы, что они выберут того, кого признают наиболее пригодным, тайным голосованием намечают князя, именно, одного из тех четырех кандидатов, которых им предложил народ. Каждая четвертая часть города избирает одно
го и рекомендует его сенату. Должность князя несменяема в течение всей его жизни, если этому не помешает подозрение в стремлении к тирании. Траниборов они избирают ежегодно, но не меняют их зря. Все остальные должностные лица избираются только на год
. Траниборы каждые три дня, а иногда, если потребуют обстоятельства, и чаще, ходят на совещания с князем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151