Становление личности, т. е. человека, действующего самостоятельно и созд
ающего поэтому представления о мире и себе, расходящиеся с общепринятым
и, а также взаимодействие разных культур и субкультур (разных полисов в а
нтичной культуре и последней с другими культурами) обусловили возможно
сть видеть действительность по-разному и различно действовать в общест
ве, что не могло не вести к социальным конфликтам и напряжениям.
Преодолевая их, греки изобретают рассуждения и создают ряд новых социал
ьных практик и институтов (например, новое судопроизводство, театр, фило
софию), где рассуждения становятся основным инструментом согласования
несовпадающих представлений о мире. Именно рассуждения позволяли прив
одить в движение представления другой личности, направляя их в сторону р
ассуждающего.
Но одновременно, рассуждения представляли собой новый способ построен
ия знаний, кардинально отличающийся от традиционного: в данном случае но
вые знания получались на основе других знаний за счет их преобразования
(например, знание «Сократ смертен» на основе двух других знаний Ц «люди
смертны» и «Сократ человек» путем умозаключения, устанавливающего тож
дество Сократа с людьми). При этом, осуществляя подобные преобразования
и умозаключения, каждый исходил из собственных задач и представлений о д
ействительности. В результате Ц множество представлений о действител
ьности, а также парадоксы.
Из истории античной философии мы знаем, что возникшее затруднение, грози
вшее парализовать всю социальную жизнь античного общества, удалось пре
одолеть, согласившись с рядом идей, сформулированных Сократом, Платоном
и Аристотелем. Они предложили подчинить рассуждения логическим закона
м (правилам), которые бы сделали невозможным противоречия и другие затру
днения в мысли (рассуждения по кругу, произвольный перенос знаний из одн
ой области в другие и пр.). При этом оказалось, что необходимое условие при
менения таких правил к конкретному случаю Ц представление этого случа
я в виде «идеальной конструкции», заданной на специальной схеме (Аристот
ель такие схемы назвал категориями).
Например, чтобы применить правило совершенного силлогизма к Сократу, ег
о необходимо было представить как «вид» по отношению к «роду» (людей). Пра
ктически это означало, что свойства рода (например, «смертность») можно п
риписывать виду (Сократу), но не наоборот (хотя Сократ лыс и мудр, нельзя ут
верждать, что люди лысы и мудры).
В «Категориях» Аристотель так и определяет, что такое вид и род: «вид есть
подлежащее для рода, ведь роды сказываются о видах, виды же не сказываютс
я о родах». Короче говоря, чтобы рассуждать без противоречий и получать з
нания, соответствующие социальному опыту или расширяющие его, нужно был
о не только применять правила логики, но и с помощью специально построен
ных схем (категорий) строить «идеальные объекты», к которым и относились
знания, полученные с применением правил логики.
В работах «О душе», «Физика» и ряде других Аристотель демонстрирует, как
им образом можно строить идеальные объекты по поводу разных предметных
областей, и как на их основе можно заново получить непротиворечивые знан
ия об этих предметах. При этом в качестве логических инструментов он исп
ользует созданные предварительно правила и категории. Кроме того, рефле
ксируя опыт построения первых вариантов «Начал» Евклида, Аристотель в с
воих работах формулирует идеи новой (теоретической) организации знаний:

а) выделение определений, аксиом и постулатов, задающих исходные знания
и характеристики идеальных объектов (Аристотель называет их «началами
»);
б) сведение в доказательствах к ним всех остальных знаний и объектов (док
азательства строились в соответствии с правилами логики и особенностя
ми изучаемого в науке предмета).
Это и были образцы и рефлексивные описания первых античных наук, которые
, однако, Аристотель относил к прикладной («второй») философии. Позднее, на
пример, в творчестве Архимеда, мы видим, что научная работа, действительн
о, обособляется от философской и рассматривается как самостоятельная, а
науки уже понимаются как самостоятельные дисциплины.
Реконструкция работ Платона и Аристотеля показывает, что идеальным объ
ектам приписывались такие свойства, которые обеспечивали три основные
функции: идеальные объекты описывали (моделировали) реальные объекты оп
ределенной предметной области науки, позволяли получать непротиворечи
вые, связанные процедурами доказательства научные знания, наконец, были
ориентированы на решение задач, которые выше я назвал социальными.
Например, Платон, приписывая в «Пире» любви как идеальному объекту такие
свойства, как «поиск своей половины», «стремление к целостности, благу, п
рекрасному, бессмертию», необходимость для влюбленного «духовного сов
ершенствования», по сути, создает новое понимание любви для становящейс
я античной личности, которую не устраивало мифологическое народное пон
имание любви как страсти и спонтанной реакции на действия богов любви.
Аристотель, наделяя душу (в работе «О душе») способностями ощущения и мыш
ления (первое Ц это «форма чувственно воспринимаемых качеств», а второе
Ц «форма форм»), склоняет греков перейти к новому пониманию рассуждени
й и мышления, как опирающихся на логические правила и категории.
В Средние века задачи научного мышления кардинально меняются: главным т
еперь становится рациональное объяснение и описание новой реальности,
зафиксированной в текстах Священного Писания. Поскольку мир и природа в
этой реальности понимаются как созданные Творцом, складывается и новое
понимание идеальных объектов.
Средневековые ученые приписывают им не только, так сказать, «античные ха
рактеристики», но и такие свойства, как наличие «скрытых сил и энергий» (ф
актически, божественных, определяющих протекание природных процессов),
«активность и голоса» (вещи в Средние века понимались как живые; они были
созданы Богом, и последний в них присутствовал), «любовную потенцию и ори
ентацию» (мир был создан любящим человека Творцом).
Так как человек понимает себя как «созданного по образу и подобию» Бога,
он приходит к убеждению, что может проникнуть в замыслы Творца и восполь
зоваться его работой. Отсюда средневековые науки (алхимия, магия, астрол
огия и др.), нацеленные на такое описание мира, которое позволяет действов
ать синхронно с божественными силами и энергиями, как бы на волне божест
венной активности и любви. Практически это означало, что идеальным объек
там науки приписывались свойства двоякого рода: одни заимствовались из
античных наук, а другие Ц из религиозных учений.
В новое время науки формировались в рамках своеобразного нового «социа
льного проекта» Ц овладения природой (этот проект можно рассматривать
как первую предпосылку становления естественных наук). Как писал Ф. Бэко
н в «Великом восстановлении наук»: «Пусть человеческий род только овлад
еет своим правом на природу, которая назначила ему божественная милость,
и пусть ему будет дано могущество».
Второй предпосылкой можно считать установку на использование математи
ческих знаний. Вслед за Николаем Кузанским Галилей и его последователи с
читали, что в сфере интеллекта «математическое знание равно божественн
ому», а природа устроена по принципам математики. Поскольку математичес
кие науки были сформированы еще в Античности, а их семиотические констру
кции обладали высокой степенью оперативности, применение математики в
качестве моделей, описывающих природные процессы, обещало опережающее
развитие естественных наук и возможность расчетов в инженерной практи
ке, которая ориентировалась на эти науки.
Третья предпосылка Ц новое понимание соотношения между наукой и практ
икой, естественным и искусственным. Л. Косарева обращает внимание на то, ч
то в работах Галилея уравниваются в правах «естественное» и «искусстве
нное», которые в Античности мыслились как нечто принципиально несоедин
имое. Начиная с эпохи Возрождения снимается граница, которая существова
ла между наукой и практически-технической деятельностью.
Если живая природа ассоциировалась с аффектами, свойственными «повреж
денной» природе, то искусственные, механические устройства, артефакты а
ссоциировались с систематически-разумным устроением жизни. Образ меха
низма начинает приобретать в культуре черты сакральности; напротив, неп
осредственно данный, естественный порядок вещей, живая природа десакра
лизуются.
Но разве не механизм свободного падения тел пытается описать в своей рев
олюционной работе по механике Галилей? Сначала он считает, что свободное
падение полностью описывается математической моделью, предложенной е
ще в Средние века Н. Оремом (она представляла собой прямоугольный треуго
льник, где основание обозначало время падения тела, а опущенные на основ
ание высоты Ц равномерно увеличивающиеся скорости). Но оппоненты Галил
ея показали, что эта модель не описывает реальные случаи падения тел: нап
ример, наблюдаются случаи, когда легкие тела в воздухе падают равномерно
.
Отстаивая оремовскую модель, Галилей, во-первых, предлагает учесть сред
у (действие на падающее тело выталкивающей архимедовой силы и сопротивл
ение воздуха), во-вторых, техническим путем создает для падающего тела сп
ециальные условия (первый эксперимент), в результате которых свободное п
адение строго описывается оремовской моделью. Галилеевский эксперимен
т подготовил почву и для формирования инженерных представлений, а именн
о представления об инженерном механизме.
Действительно, всякий механизм содержит не только описание взаимодейс
твия определенных естественных сил и процессов (например, у Галилея меха
низм свободного падения тел включает процесс равномерного приращения
скоростей падающего тела, происходящий под влиянием его веса), но и услов
ия, определяющие эти силы и процессы (на падающее тело действует среда Ц
воздух, создающая две силы Ц архимедову выталкивающую силу и силу трени
я, возникающую потому, что при падении тело раздвигает и отталкивает час
тички среды).
Важно и такое обстоятельство: среди параметров, характеризующих эти усл
овия, ученый новой формации, ориентированный на инженерию, как правило, в
ыявляет такие, которые он может контролировать сам. Так, Галилей определ
ил, что объем падающего тела, вес, обработку поверхности он может контрол
ировать; можно, оказалось, контролировать даже скорость тела, замедлив н
а наклонной плоскости его падение.
В результате Галилею удалось создать условия, в которых падающее тело ве
ло себя строго в соответствии с теорией, т. е. приращение его скорости прои
сходило равномерно, и скорость тела не зависела от его веса.
Тактика «спасения» Галилеем оремовской модели довольно интересна. С од
ной стороны, он вынужден обратиться к анализу наблюдаемой реальности и п
ризнать роль среды, с другой Ц Галилей эту роль осмысляет в духе платони
зма, как искажение процесса падения. При этом он был вынужден рассматрив
ать сущность свободного падения двояко: как идеализированный случай «п
адение тела в пустоте» (т. е. некий мыслимый случай падение тела, когда пол
ностью устранено сопротивление среды) и как факторы, искажающие этот иде
ализированный процесс (один фактор Ц сила трения тела о среду, другой Ц
архимедова выталкивающая сила).
Галилей не ставил своей специальной целью получение знаний, необходимы
х для определения параметров реальных объектов, которые можно положить
в основание технических устройств. Когда он вышел на идею использования
наклонной плоскости и далее определил ее параметры, то решал эту задачу
как одну из побочных в отношении основной Ц построения новой науки, опи
сывающей законы природы. Христиан Гюйгенс в качестве основной ставит за
дачу, которая по отношению к галилеевской выступает как обратная.
Если Галилей считал заданным определенный природный процесс (свободно
е падение тела) и далее строил знание (теорию), описывающее закон протекан
ия этого процесса, то Х. Гюйгенс по заданному в теории знанию (соотношению
параметров идеального процесса) определяет характеристики реального п
риродного процесса, отвечающего этому знанию. Кроме того, выявленные пар
аметры он конструктивно увязывает с другими, определяемыми на основе те
хнических соображений так, чтобы в целом получилось действующее технич
еское устройство, в котором бы реализовался природный процесс, описывае
мый исходно заданным теоретическим знанием.
С работ Гюйгенса естественно-научные знания (механики, оптики и др.) начин
ают систематически использоваться для создания разнообразных техниче
ских устройств. Для этого в естественной науке ученый выделяет или строи
т специальную группу теоретических знаний. При этом именно инженерные т
ребования и характеристики создаваемого технического устройства влия
ют на выбор таких знаний или формулирование новых теоретических положе
ний, которые нужно доказать в теории. Эти же требования и характеристики
показывают, какие физические процессы и факторы необходимо рассмотрет
ь, а какими можно пренебречь.
Если подвести итог, то можно сказать следующее: в естественных науках ид
еальные объекты должны включать в себя математические идеальные объек
ты и описывать механизмы природных явлений; теория естественной науки п
омимо требований, сформулированных еще в Античности, строится так, чтобы
в ней можно было получить знания, необходимые для инженерии.
Как следствие, постепенно формируется мировоззрение, что «природа напи
сана на языке математики», представляет собой скрытый механизм, однако,
в естественной науке этот скрытый механизм можно описать в форме законо
в природы, а в инженерии, используя эти законы, создавать реальные механи
змы.
Успехи естествознания и инженерии все больше затеняли тот факт, что идеа
лизированная природа (написанная на языке математики) Ц это всего лишь
небольшой фрагмент действительности, который освоил человек, что «прир
ода в эксперименте» не тождественна реальной природе. Напротив, человек
XVII-XVIII вв. склоняется к мысли отождествить идеализированную природу со все
м миром, а естественно-научное знания с истинным знанием о мире.
Предпосылками гуманитарных и социальных наук выступили, во-первых, неуд
ачные (с точки зрения ряда ученых и философов) попытки в XIX в. распространит
ь естественно-научный подход на человека, историю, культуру, социальные
явления, во-вторых, возросшее значение в культуре этих феноменов, в-треть
их, осознание специфических способов мышления (таких, например, как мето
ды реконструкции текстов, представление материала сквозь призму ценно
стей исследователя, этическая интерпретация знаний), характерных для ис
тории, искусствознания, культурологии, социологии, языкознания и других
родственных им наук (позднее они получили название гуманитарных или соц
иальных).
В гуманитарной науке помимо познания подлинной реальности, истолковыв
аемой теперь в оппозиции к природе (не природа, а культура, история, духовн
ые феномены и т. п.), ставится задача получить теоретическое объяснение, пр
инципиально учитывающее, во-первых, позицию исследователя, во-вторых, ос
обенности гуманитарной реальности, в частности то обстоятельство, что г
уманитарное познание конституирует познаваемый объект, который, в свою
очередь, активен по отношению к исследователю.
Выражая различные аспекты и интересы культуры (а также разных культур), и
мея в виду разные типы социализации и культурные практики, ученые в гума
нитарных науках по-разному видят один и тот же эмпирический материал (яв
ление) и поэтому различно истолковывают и объясняют его в гуманитарной н
ауке.
Если для естественно-научного подхода характерна единая точка зрения н
а природу и возможность технического использования теоретических знан
ий, то гуманитарий, как в свое время писал В. Дильтей, обнаруживает в своем
объекте изучения «нечто такое, что есть в самом познающем субъекте».
Другими словами, для него характер изучаемого объекта и понимание возмо
жностей использования гуманитарных знаний соотносимы с его собственно
й личностью, идеями, методологией или, как писал М. Вебер, с его ценностями.
Следовательно, допускается много разных подходов в изучении, что влечет
за собой разные варианты гуманитарного знания и теорий, объясняющих «од
ин и тот же эмпирический материал и факты».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48