так что очевидная нелепость некоторых современных
верований никак не может препятствовать им овладеть душою <
толпы.
2. Непостоянные мнения толпы
Над прочно установившимися верованиями, о которйх только
что шла речь, лежит поверхностный слой мнений, идей и мыслей,
постоянно нарождающихся и исчезающих. Некоторые из них
держатся всего лишь один день, но даже более или менее важные
из них не продолжаются дольше жизни одного поколения. Мы
говорили уже, что изменения, которым подвергаются мнения, иног-
да имеют более поверхностный, нежели существенный характер, и
всегда носят на себе отпечаток характера расы. Рассматривая,
например, политические учреждения страны, в которой мы живем,
мы указывали, что самые противоположные с виду партии: мо-
нархисты, радикалы, империалисты, социалисты и т.п. в сущности
90
имеют совершенно одинаковый идеал, что зависит исключитель-
но от умственного строения нашей расы, так как в другой расе
под этим же названием подразумевается совершенно противопо-
ложный идеал. Никакие названия, присваиваемые мнениям, ни
ложное применение их в жизни не могут изменить сущности
вещей. Буржуа революции, пропитанные латинской литературой
и вперившие свои взоры в римскую республику, заимствовали у
нее ее законы, ее пуки прутьев, скрывавшие секиры, и тоги, стара-
ясь перенять ее учреждения и следуя во всем ее примеру. Но
они не сделались римлянами от этого, хотя и находились под
влиянием могущественного исторического внушения. Роль фи-
лософа, следовательно, заключается в том, чтобы разыскать то,
что уцелело от старых верований под изменившейся внешностью,
и различить, что в этом движущемся потоке мнений надо отнести
на счет общих верований и души расы.
Не обладая таким философским критерием, можно было бы
думать, что толпа меняет свои религиозные и политические убеж-
дения очень часто и когда ей вздумается. В самом деле, вся
история, политическая, религиозная, художественная и литератур-
ная указывает на это. Возьмем, например, очень краткий период
нашей истории, от 1790 до 1820 г. - тридцатилетний промежуток
времени, захватывающий лишь одно поколение. Мы видим, что
толпа сначала била монархической, затем чрезвычайно револю-
ционной, потом она стала империалистской и наконец опять вер-
нулась к монархизму. В религии в это же время толпа переходит
от католицизма к атеизму, затем к деизму и наконец возвращает-
ся к самым преувеличенным формам католицизма. Но так посту-
пает не одна только толпа, а и те, кто руководит ею; мы с удивле-
нием видим, как эти же самые члены Конвента, заклятые враги
королей, не признающие ни богов, ни монархов, становягтся самы-
ми смиренными слу1^ми Наполеона и с благочестием несут воско-
вые свечи в процессиях при Людовике XVIII.
А в последующие семьдесят лет сколько перемен произошло
в мнениях толпы! <Коварный Альбион> становится в начале это-
го века союзником Франции при наследнике Наполеона, и Рос-
сия, подвергавшаяся дважды нашему нашествию и так радовав-
шаяся нашей последней неудаче, внезапно стала признаваться нами
лучшим нашим другом.
В литературе, искусствах и философии такие перемены совер-
шаются еще быстрее. Романтизм, натурализм, мистицизм и т.п.
нарождаются и погибают один за другим, и артист и писач
которые вчера еще превозносились нами, сегодня уже возбу:
ют только одно глубокое презрение.
Если мы будем анализировать все эти перемены, кажущие
нам столь глубокими, то увидим, что все, что противоречит обвд
верованиям и чувствам расы, имеет лишь эфемерное существовав
ние, и на время уклонившееся течение реки возвращается всегда
снова к своему прежнему направлению. Мнения, не связанные ни
с каким общим верованием или чувством расы и, следовательно,
не имеющие прочности, находятся во власти всяких случайностей,
другими словами, зависят от малейших изменений среды. Возник-
нув под влиянием внушения и заразы, мнения эти всегда имеют
временный характер: они нарождаются и исчезают, иногда с та-
кой же быстротой, как песчаные дюны, наносимые ветром на 1
берегу моря.
В наши дни количество подвижных мнений толпы стало боль-
ше, нежели когда-либо, и это обусловливается следующими тремя
причинами:
Первая причина - это постепенное ослабление прежних веро-
ваний, которые все более и более теряют свою власть и не могут
уже действовать на преходящие мнения толпы, давая им извест- ,
ное направление. Исчезновение общих верований предоставляет j
место массе частных мнений, не имеющих ни прошлого, ни буду- )
щего.
Вторая - это все возрастающее могущество толпы, которая
встречает все менее и менее противовеса, и вследствие этого
необыкновенная подвижность идей, наблюдающаяся в толпе, мо-
жет проявляться совершенно свободно, не встречая нигде помехи.
Третья - печать, распространяющая самые противоречивые
мнения и внушениями одного рода быстро сменяющая внушения
другого рода. Таким образом, ни одно мнение не может утвер-
диться и осуждается на гибель прежде, чем оно успеет распрост-
раниться настолько, чтобы сделаться общим.
Все эти причины вызвали совершенно новое явление в исто-
рии мира и притом в высшей степени характерное для современ-
ной эпохи - это бессилие правительств руководить мнением толпы.
Некогда, еще не так давно, действие правительств, влияние
нескольких писателей и весьма небольшого количества органов
печати были истинными регуляторами мнений толпы. В настоя-
92
щее время писатели потеряли всякое влияние, журналы же слу-
жат лишь отражением мнений толпы. Что касается государствен-
ных людей, то вместо того чтобы направлять мнение толпы, они
стараются за ним следовать. Они боятся этого мнения, и эта
боязнь, иногда доходящая даже до степени ужаса, лишает их ус-
тойчивости в поступках.
Таким образом, мнение толпы стремится все более и более к
тому, чтобы сделаться высшим регулятором политики. В настоя-
щее время оно уже настолько пользуется властью, что может
навязывать государству известные союзы, как это можно было
наблюдать недавно в деле союза с Россией, вызванного исключи-
тельно народным движением. Характерным симптомом для на-
ших дней является также согласие пап, королей и императоров
давать интервью и излагая свои мысли относительно данного
предмета, отдавать их на суд толпы. Некогда говорили, что поли-
тика не должна быть делом чувства, но можно ли это сказать
теперь, когда политика все более и более руководствуется им-
пульсами непостоянной толпы, не признающей разума и подчиня-
ющейся только чувству?
Что же касается печати, некогда руководившей мнениями тол-
пы, то и она, подобно правительствам, должна была стушеваться
перед могуществом толпы. Конечно, печать и теперь еще пред-
ставляет значительную силу, но только потому что она служит
отражением мнений толпы и их беспрестанных изменений. Сде-
лавшись простым справочным агентством, печать отказалась от
проведения в толпу каких бы то ни было идей или доктрин. Она
следит за всеми изменениями общественного мнения, причем ус-
ловия конкуренции заставляют ее следить за этим очень тщательно
из опасения лишиться своих читателей. Старые органы печати,
серьезные и влиятельные, например,, ,
, к которым предшествуТощее поколение прислушивалось
с таким же благоговением, как к ораторам, исчезли или преврати-
лись в справочные листки, помещающие смехотворную летопись,
светские сплетни и финансовые рекламы. Где же можно найти у
нас теперь настолько богатую газету, чтобы редакторы ее могли
позволить себе высказывать свои личные мнения? Дай какай
вес могут иметь эти мнения в глазах читателей, желающих только,
чтобы им доставляли сведения и забавляли их, и постоянно опа-
сающихся, что за всякой рекомендацией газеты скрывается спеку-
ляция? Критика не решается даже рекомендовать какую-нибул
книгу или театральную пьесу, потому что этим она может тольк
повредить им, а никак не помочь. Журналы до такой степен
сознают бесполезность критики или какого-нибудь личного мвд
ния, что они мало-помалу уничтожили все отделы литературной
критики и ограничиваются лишь тем, что печатают только одно1
название книги, прибавляя две-три строчки рекламы и более ни-1
чего. Через двадцать лет, вероятно, такая же участь постигнет ж
театральную критику, j
Прислушивание к мнению толпы составляет в настоящее вре-^
мя главную заботу печати и правительств. Какое действие про-j
извело то или иное событие, законодательный проект, речь - вот 1
что им постоянно надо знать! Но это далеко не легко, так как ни
что не может быть изменчивее мыслей толпы, и нередко можно
наблюдать, как толпа подвергает проклятьям то, что она провоз- ;
носила накануне.
Такое полное отсутствие руководства мнениями толпы так же,
как и разрушение общих верований, имели своим конечным ре-
зультатом полное распадение всяких убеждений и все увеличива-
ющееся равнодушие толпы ко всему тому, что не касается ее
непосредственных интересов. Вопросы, относящиеся к таким док-
тринам как социализм, находят убежденных защитников лишь в
совершенно неграмотных слоях, каковы рабочие на фабриках и
копях. Мелкие буржуа и рабочие, получившие некоторое образо-
вание, или заразились скептицизмом, или же сделались необык-
новенно изменчивы в своем образе мыслей.
Совершившаяся в течение двадцати пяти лет эволюция в этом
направлении действительно поразительна. В предшествующую и
даже не очень отдаленную эпоху мнения все-таки указывали на
некоторое ориентирование в известном направлении, они вытека-
ли из какого-нибудь основного общего верования. Монархист
роковым образом должен был иметь известные, очень определен-
ные убеждения как в истории, так и в науке, а республиканец
должен был иметь совершенно противоположные идеи. Монар-
хист, например, был совершенно убежден в том, что он не происхо-
дит от обезьяны, тогда как республиканец был убежден в против-
ном. Монархист должен был с ужасом отзываться о революции,
а республиканец - с уважением. Одни имена произносились с
благоговением, другие же нельзя было произносить иначе, как с
94
проклятием. Даже в Сорбонне господствовало подобное же наи-
вное отношение к истории*.
В настоящее время вследствие обсуждений и анализа мнения
теряют свое обаяние, их резкости быстро сглаживаются. Лишь
весьма немногие из этих мнений сохранили еще настолько силы,
чтобы увлекать нас, и современный человек все более и более
охватывается равнодушием.
Не будем, однако, слишком сожалеть о таком общем исчезно-
вении устойчивости мнений. Нельзя, конечно, отрицать, что в жиз-
ни народа это служит симптомом упадка. Без всякого сомнения,
ясновидящие, апостолы, вожаки, одним словом, убежденные люди
обладают совершенно иной силой, нежели отрицатели, критики и
равнодушные. Но не следует забывать: при существующем могу-
ществе толпы всякое мнение, обладающее достаточной степенью
обаяния, чтобы овладеть ею, должно тотчас же получить такую
тираническую власть, что эра свободных суждений прекратилась
бы надолго. Толпа представляет собой властелина, иногда миро-
любивого, как были миролюбивы Гелиогобал и Тиберий, но все
же ужасного в моменты своих капризов. Если какая-нибудь ци-
вилизация подпадет под власть толпы, она становится в зависи-
мость от массы случайностей и не может уже долго продержать-
ся. Если что-нибудь и в состоянии отсрочить час окончательного
разрушения, то это именно такое всевозрастающее равнодушие
толпы ко всякому общему верованию.
* Некоторые страницы из книг наших официальных профессоров
в этом отношении очень любопытны. Они показывают, до какой степе-
ни критический дух мало развивается нашим университетским образо-
ванием.
КЛАССИФИКАЦИЯ И ОПИСАНИЕ
ТОЛПЫ РАЗЛИЧНЫХ КАТЕГОРИЙ
Глава первая
КЛАССИФИКАЦИЯ ТОЛПЫ ^
Мы изучили уже общие черты, свойственные одухотворенной^
толпе; теперь нам надо рассмотреть частные особенности, присое-1
диняющиеся к этим общим чертам в собраниях различных кате- ^
горий тогда, когда под влиянием соответствующих возбудителей 1
эти собрания превращаются в толпу. ;
Исходной точкой при классификации толпы будет служить
нам простое скопище. Низшая форма такого скопища наблюдает-
ся тогда, когда оно состоит из индивидов различных рас и не
имеет другой общей связи, кроме более или менее почитаемой
воли одного вождя. Типом такого скопища являются варвары
весьма различного происхождения, наводнявшие римскую импе-
рию в течение многих веков. Над этим скопищем, состоящим из
различных рас, будет находиться такая толпа, которая под влия-
нием известных факторов приобрела уже общие черты, и в конце
концов образовала расу. При случае и ri такой толпе могут про-
явиться специальные черты, характерные для толпы всякого рода,
но все же над ними будут преобладать в большей или меньшей
степени черты, свойственные расе.
Обе категории скопищ под влиянием факторов, о которых мы
говорили выше, могут превращаться в организованную или оду-
хотворенную толпу. В этой организованной толпе мы устанавли-
ваем следующие различия:
А. Толпа разнородная
\. Анонимная (уличная толпа, например).
2. Неанонимная (присяжные, парламентские собрания и т.д.).
В. Толпа однородная
1. Секты (политические, религиозные и т.д.).
2. Касты (военные, духовенство, рабочие и т.д.).
3. Классы (буржуазия, крестьянство и т.д.).
Постараемся в нескольких словах определить главные отли-
чительные черты этих различных категорий толпы.
1. Разнородная толпа
О характерных чертах этой толпы мы уже говорили раньше.
Такая толпа составляется из индивидов, самых разнообразных по
своей профессии и умственному развитию. Мы знаем уже, что
коллективная психология людей, образующих действующую тол-
пу, отличается значительно от их индивидуальной психологии, и
умственное развитие не препятствует этому. Нам известно, что в
собраниях ум не играет никакой роли, и двигателями являются
бессознательные чувства.
Основной фактор - раса - дозволяет нам установить еще бо-
лее глубокие различия между разнообразными формами такой
толпы. Нам приходилось уже не раз возвращаться к вопросу о
той роли, которую играет раса, и указывать, что она является
самым могущественным фактором, определяющим поступки лю-
дей, и, кроме того, выражается в действиях и свойствах толпы.
Толпа, состоящая из индивидов самых разнообразных, но одной и
той же расы (например, англичан или китайцев), значительно от-
личается от толпы, в состав которой входят индивиды также
всякого рода, но принадлежащие к разным расам (например, рус-
ские, французы, испанцы).
Глубокие различия, создаваемые наследственной умственной
организацией в мыслях и чувствах людей, тотчас же выступают
наружу, как только какие-нибудь обстоятельства, довольно, впро-
чем, редкие, соединяют вместе в толпе, и притом в приблизительно
равной пропорции, индивидов различной национальности; эти раз-
личия обнаруживаются даже несмотря на кажущуюся общность
интересов, заставивших их собраться вместе. Попытки социалис-
тов собрать в общем конгрессе представителей рабочего населе-
ния каждой страны обыкновенно приводили лишь к самым ярос-
тным разногласиям. Латинская толпа, как бы она ни была рево-
люционна или консервативна, непременно обратится к вмешатель-
ству государства для реализации своих требований. Эта толпа
всегда обнаруживает склонность к централизации и цезаризму.
Английская же или американская толпа не признает государства
и всегда будет обращаться к частной инициативе. Французская
толпа больше всего стоит за равенство, английская - за свободу.
Такие различия, существующие между расами, ведут к тому, что
социализм и демократия представляют почти столысо же разно-
образных форм, сколько есть наций.
Душа расы вполне подчиняет себе душу толпы и имеет могу-
щественную силу, ограничивающую ее колебания. Надо признать
основным законом, что низшие свойства толпы выражаются тем
слабее, чем. сильнее в ней развита душа расы. Господство толпы
означает варварство или же возвращение к варварству. Только
путем приобретения прочно организованной души раса может
избавиться мало-помалу от неразумной власти над ней толпы и
выйти из состояния варварства.
Оставив в стороне расу, мы можем разделить разнородную
толпу на два отдела: толпу анонимную, уличную толпу, и толпу
неанонимную, к которой надо отнести все совещательные собра-
ния, например, присяжных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
верований никак не может препятствовать им овладеть душою <
толпы.
2. Непостоянные мнения толпы
Над прочно установившимися верованиями, о которйх только
что шла речь, лежит поверхностный слой мнений, идей и мыслей,
постоянно нарождающихся и исчезающих. Некоторые из них
держатся всего лишь один день, но даже более или менее важные
из них не продолжаются дольше жизни одного поколения. Мы
говорили уже, что изменения, которым подвергаются мнения, иног-
да имеют более поверхностный, нежели существенный характер, и
всегда носят на себе отпечаток характера расы. Рассматривая,
например, политические учреждения страны, в которой мы живем,
мы указывали, что самые противоположные с виду партии: мо-
нархисты, радикалы, империалисты, социалисты и т.п. в сущности
90
имеют совершенно одинаковый идеал, что зависит исключитель-
но от умственного строения нашей расы, так как в другой расе
под этим же названием подразумевается совершенно противопо-
ложный идеал. Никакие названия, присваиваемые мнениям, ни
ложное применение их в жизни не могут изменить сущности
вещей. Буржуа революции, пропитанные латинской литературой
и вперившие свои взоры в римскую республику, заимствовали у
нее ее законы, ее пуки прутьев, скрывавшие секиры, и тоги, стара-
ясь перенять ее учреждения и следуя во всем ее примеру. Но
они не сделались римлянами от этого, хотя и находились под
влиянием могущественного исторического внушения. Роль фи-
лософа, следовательно, заключается в том, чтобы разыскать то,
что уцелело от старых верований под изменившейся внешностью,
и различить, что в этом движущемся потоке мнений надо отнести
на счет общих верований и души расы.
Не обладая таким философским критерием, можно было бы
думать, что толпа меняет свои религиозные и политические убеж-
дения очень часто и когда ей вздумается. В самом деле, вся
история, политическая, религиозная, художественная и литератур-
ная указывает на это. Возьмем, например, очень краткий период
нашей истории, от 1790 до 1820 г. - тридцатилетний промежуток
времени, захватывающий лишь одно поколение. Мы видим, что
толпа сначала била монархической, затем чрезвычайно револю-
ционной, потом она стала империалистской и наконец опять вер-
нулась к монархизму. В религии в это же время толпа переходит
от католицизма к атеизму, затем к деизму и наконец возвращает-
ся к самым преувеличенным формам католицизма. Но так посту-
пает не одна только толпа, а и те, кто руководит ею; мы с удивле-
нием видим, как эти же самые члены Конвента, заклятые враги
королей, не признающие ни богов, ни монархов, становягтся самы-
ми смиренными слу1^ми Наполеона и с благочестием несут воско-
вые свечи в процессиях при Людовике XVIII.
А в последующие семьдесят лет сколько перемен произошло
в мнениях толпы! <Коварный Альбион> становится в начале это-
го века союзником Франции при наследнике Наполеона, и Рос-
сия, подвергавшаяся дважды нашему нашествию и так радовав-
шаяся нашей последней неудаче, внезапно стала признаваться нами
лучшим нашим другом.
В литературе, искусствах и философии такие перемены совер-
шаются еще быстрее. Романтизм, натурализм, мистицизм и т.п.
нарождаются и погибают один за другим, и артист и писач
которые вчера еще превозносились нами, сегодня уже возбу:
ют только одно глубокое презрение.
Если мы будем анализировать все эти перемены, кажущие
нам столь глубокими, то увидим, что все, что противоречит обвд
верованиям и чувствам расы, имеет лишь эфемерное существовав
ние, и на время уклонившееся течение реки возвращается всегда
снова к своему прежнему направлению. Мнения, не связанные ни
с каким общим верованием или чувством расы и, следовательно,
не имеющие прочности, находятся во власти всяких случайностей,
другими словами, зависят от малейших изменений среды. Возник-
нув под влиянием внушения и заразы, мнения эти всегда имеют
временный характер: они нарождаются и исчезают, иногда с та-
кой же быстротой, как песчаные дюны, наносимые ветром на 1
берегу моря.
В наши дни количество подвижных мнений толпы стало боль-
ше, нежели когда-либо, и это обусловливается следующими тремя
причинами:
Первая причина - это постепенное ослабление прежних веро-
ваний, которые все более и более теряют свою власть и не могут
уже действовать на преходящие мнения толпы, давая им извест- ,
ное направление. Исчезновение общих верований предоставляет j
место массе частных мнений, не имеющих ни прошлого, ни буду- )
щего.
Вторая - это все возрастающее могущество толпы, которая
встречает все менее и менее противовеса, и вследствие этого
необыкновенная подвижность идей, наблюдающаяся в толпе, мо-
жет проявляться совершенно свободно, не встречая нигде помехи.
Третья - печать, распространяющая самые противоречивые
мнения и внушениями одного рода быстро сменяющая внушения
другого рода. Таким образом, ни одно мнение не может утвер-
диться и осуждается на гибель прежде, чем оно успеет распрост-
раниться настолько, чтобы сделаться общим.
Все эти причины вызвали совершенно новое явление в исто-
рии мира и притом в высшей степени характерное для современ-
ной эпохи - это бессилие правительств руководить мнением толпы.
Некогда, еще не так давно, действие правительств, влияние
нескольких писателей и весьма небольшого количества органов
печати были истинными регуляторами мнений толпы. В настоя-
92
щее время писатели потеряли всякое влияние, журналы же слу-
жат лишь отражением мнений толпы. Что касается государствен-
ных людей, то вместо того чтобы направлять мнение толпы, они
стараются за ним следовать. Они боятся этого мнения, и эта
боязнь, иногда доходящая даже до степени ужаса, лишает их ус-
тойчивости в поступках.
Таким образом, мнение толпы стремится все более и более к
тому, чтобы сделаться высшим регулятором политики. В настоя-
щее время оно уже настолько пользуется властью, что может
навязывать государству известные союзы, как это можно было
наблюдать недавно в деле союза с Россией, вызванного исключи-
тельно народным движением. Характерным симптомом для на-
ших дней является также согласие пап, королей и императоров
давать интервью и излагая свои мысли относительно данного
предмета, отдавать их на суд толпы. Некогда говорили, что поли-
тика не должна быть делом чувства, но можно ли это сказать
теперь, когда политика все более и более руководствуется им-
пульсами непостоянной толпы, не признающей разума и подчиня-
ющейся только чувству?
Что же касается печати, некогда руководившей мнениями тол-
пы, то и она, подобно правительствам, должна была стушеваться
перед могуществом толпы. Конечно, печать и теперь еще пред-
ставляет значительную силу, но только потому что она служит
отражением мнений толпы и их беспрестанных изменений. Сде-
лавшись простым справочным агентством, печать отказалась от
проведения в толпу каких бы то ни было идей или доктрин. Она
следит за всеми изменениями общественного мнения, причем ус-
ловия конкуренции заставляют ее следить за этим очень тщательно
из опасения лишиться своих читателей. Старые органы печати,
серьезные и влиятельные, например,
с таким же благоговением, как к ораторам, исчезли или преврати-
лись в справочные листки, помещающие смехотворную летопись,
светские сплетни и финансовые рекламы. Где же можно найти у
нас теперь настолько богатую газету, чтобы редакторы ее могли
позволить себе высказывать свои личные мнения? Дай какай
вес могут иметь эти мнения в глазах читателей, желающих только,
чтобы им доставляли сведения и забавляли их, и постоянно опа-
сающихся, что за всякой рекомендацией газеты скрывается спеку-
ляция? Критика не решается даже рекомендовать какую-нибул
книгу или театральную пьесу, потому что этим она может тольк
повредить им, а никак не помочь. Журналы до такой степен
сознают бесполезность критики или какого-нибудь личного мвд
ния, что они мало-помалу уничтожили все отделы литературной
критики и ограничиваются лишь тем, что печатают только одно1
название книги, прибавляя две-три строчки рекламы и более ни-1
чего. Через двадцать лет, вероятно, такая же участь постигнет ж
театральную критику, j
Прислушивание к мнению толпы составляет в настоящее вре-^
мя главную заботу печати и правительств. Какое действие про-j
извело то или иное событие, законодательный проект, речь - вот 1
что им постоянно надо знать! Но это далеко не легко, так как ни
что не может быть изменчивее мыслей толпы, и нередко можно
наблюдать, как толпа подвергает проклятьям то, что она провоз- ;
носила накануне.
Такое полное отсутствие руководства мнениями толпы так же,
как и разрушение общих верований, имели своим конечным ре-
зультатом полное распадение всяких убеждений и все увеличива-
ющееся равнодушие толпы ко всему тому, что не касается ее
непосредственных интересов. Вопросы, относящиеся к таким док-
тринам как социализм, находят убежденных защитников лишь в
совершенно неграмотных слоях, каковы рабочие на фабриках и
копях. Мелкие буржуа и рабочие, получившие некоторое образо-
вание, или заразились скептицизмом, или же сделались необык-
новенно изменчивы в своем образе мыслей.
Совершившаяся в течение двадцати пяти лет эволюция в этом
направлении действительно поразительна. В предшествующую и
даже не очень отдаленную эпоху мнения все-таки указывали на
некоторое ориентирование в известном направлении, они вытека-
ли из какого-нибудь основного общего верования. Монархист
роковым образом должен был иметь известные, очень определен-
ные убеждения как в истории, так и в науке, а республиканец
должен был иметь совершенно противоположные идеи. Монар-
хист, например, был совершенно убежден в том, что он не происхо-
дит от обезьяны, тогда как республиканец был убежден в против-
ном. Монархист должен был с ужасом отзываться о революции,
а республиканец - с уважением. Одни имена произносились с
благоговением, другие же нельзя было произносить иначе, как с
94
проклятием. Даже в Сорбонне господствовало подобное же наи-
вное отношение к истории*.
В настоящее время вследствие обсуждений и анализа мнения
теряют свое обаяние, их резкости быстро сглаживаются. Лишь
весьма немногие из этих мнений сохранили еще настолько силы,
чтобы увлекать нас, и современный человек все более и более
охватывается равнодушием.
Не будем, однако, слишком сожалеть о таком общем исчезно-
вении устойчивости мнений. Нельзя, конечно, отрицать, что в жиз-
ни народа это служит симптомом упадка. Без всякого сомнения,
ясновидящие, апостолы, вожаки, одним словом, убежденные люди
обладают совершенно иной силой, нежели отрицатели, критики и
равнодушные. Но не следует забывать: при существующем могу-
ществе толпы всякое мнение, обладающее достаточной степенью
обаяния, чтобы овладеть ею, должно тотчас же получить такую
тираническую власть, что эра свободных суждений прекратилась
бы надолго. Толпа представляет собой властелина, иногда миро-
любивого, как были миролюбивы Гелиогобал и Тиберий, но все
же ужасного в моменты своих капризов. Если какая-нибудь ци-
вилизация подпадет под власть толпы, она становится в зависи-
мость от массы случайностей и не может уже долго продержать-
ся. Если что-нибудь и в состоянии отсрочить час окончательного
разрушения, то это именно такое всевозрастающее равнодушие
толпы ко всякому общему верованию.
* Некоторые страницы из книг наших официальных профессоров
в этом отношении очень любопытны. Они показывают, до какой степе-
ни критический дух мало развивается нашим университетским образо-
ванием.
КЛАССИФИКАЦИЯ И ОПИСАНИЕ
ТОЛПЫ РАЗЛИЧНЫХ КАТЕГОРИЙ
Глава первая
КЛАССИФИКАЦИЯ ТОЛПЫ ^
Мы изучили уже общие черты, свойственные одухотворенной^
толпе; теперь нам надо рассмотреть частные особенности, присое-1
диняющиеся к этим общим чертам в собраниях различных кате- ^
горий тогда, когда под влиянием соответствующих возбудителей 1
эти собрания превращаются в толпу. ;
Исходной точкой при классификации толпы будет служить
нам простое скопище. Низшая форма такого скопища наблюдает-
ся тогда, когда оно состоит из индивидов различных рас и не
имеет другой общей связи, кроме более или менее почитаемой
воли одного вождя. Типом такого скопища являются варвары
весьма различного происхождения, наводнявшие римскую импе-
рию в течение многих веков. Над этим скопищем, состоящим из
различных рас, будет находиться такая толпа, которая под влия-
нием известных факторов приобрела уже общие черты, и в конце
концов образовала расу. При случае и ri такой толпе могут про-
явиться специальные черты, характерные для толпы всякого рода,
но все же над ними будут преобладать в большей или меньшей
степени черты, свойственные расе.
Обе категории скопищ под влиянием факторов, о которых мы
говорили выше, могут превращаться в организованную или оду-
хотворенную толпу. В этой организованной толпе мы устанавли-
ваем следующие различия:
А. Толпа разнородная
\. Анонимная (уличная толпа, например).
2. Неанонимная (присяжные, парламентские собрания и т.д.).
В. Толпа однородная
1. Секты (политические, религиозные и т.д.).
2. Касты (военные, духовенство, рабочие и т.д.).
3. Классы (буржуазия, крестьянство и т.д.).
Постараемся в нескольких словах определить главные отли-
чительные черты этих различных категорий толпы.
1. Разнородная толпа
О характерных чертах этой толпы мы уже говорили раньше.
Такая толпа составляется из индивидов, самых разнообразных по
своей профессии и умственному развитию. Мы знаем уже, что
коллективная психология людей, образующих действующую тол-
пу, отличается значительно от их индивидуальной психологии, и
умственное развитие не препятствует этому. Нам известно, что в
собраниях ум не играет никакой роли, и двигателями являются
бессознательные чувства.
Основной фактор - раса - дозволяет нам установить еще бо-
лее глубокие различия между разнообразными формами такой
толпы. Нам приходилось уже не раз возвращаться к вопросу о
той роли, которую играет раса, и указывать, что она является
самым могущественным фактором, определяющим поступки лю-
дей, и, кроме того, выражается в действиях и свойствах толпы.
Толпа, состоящая из индивидов самых разнообразных, но одной и
той же расы (например, англичан или китайцев), значительно от-
личается от толпы, в состав которой входят индивиды также
всякого рода, но принадлежащие к разным расам (например, рус-
ские, французы, испанцы).
Глубокие различия, создаваемые наследственной умственной
организацией в мыслях и чувствах людей, тотчас же выступают
наружу, как только какие-нибудь обстоятельства, довольно, впро-
чем, редкие, соединяют вместе в толпе, и притом в приблизительно
равной пропорции, индивидов различной национальности; эти раз-
личия обнаруживаются даже несмотря на кажущуюся общность
интересов, заставивших их собраться вместе. Попытки социалис-
тов собрать в общем конгрессе представителей рабочего населе-
ния каждой страны обыкновенно приводили лишь к самым ярос-
тным разногласиям. Латинская толпа, как бы она ни была рево-
люционна или консервативна, непременно обратится к вмешатель-
ству государства для реализации своих требований. Эта толпа
всегда обнаруживает склонность к централизации и цезаризму.
Английская же или американская толпа не признает государства
и всегда будет обращаться к частной инициативе. Французская
толпа больше всего стоит за равенство, английская - за свободу.
Такие различия, существующие между расами, ведут к тому, что
социализм и демократия представляют почти столысо же разно-
образных форм, сколько есть наций.
Душа расы вполне подчиняет себе душу толпы и имеет могу-
щественную силу, ограничивающую ее колебания. Надо признать
основным законом, что низшие свойства толпы выражаются тем
слабее, чем. сильнее в ней развита душа расы. Господство толпы
означает варварство или же возвращение к варварству. Только
путем приобретения прочно организованной души раса может
избавиться мало-помалу от неразумной власти над ней толпы и
выйти из состояния варварства.
Оставив в стороне расу, мы можем разделить разнородную
толпу на два отдела: толпу анонимную, уличную толпу, и толпу
неанонимную, к которой надо отнести все совещательные собра-
ния, например, присяжных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82