Кусто и пр.
106
Каждое из подобных предположений, высказанных
ученым или писателем, еще не является мифом. Это
твоего рода заготовка к мифу. Миф возникает как не-
кая совокупность таких предположений, как усред-
ненное целое.
Все сказанное выше позволяет подвести некоторые
итоги о механизме мифообразования.
Итак, современный миф рождается не просто при
содействии, а в недрах науки и искусства. Однако едва
ли правильно было бы на этом основании называть
ученых и писателей мифотворцами.
Как бы ни была смела, неожиданна и <безумна>
идея, предложенная ученым или писателем, никто из
них специально не создает миф; один выдвигает гипо-
тезу, другой - пишет фантастический рассказ или ро-
ман. Но если это конструктивная идея и если она как-
то вписывается в общую картину мира, составляющую
современный миф, делает эту картину более полной и
универсальной, то она так или иначе закрепится в
обиходном сознании. Закрепление же осуществляется
через повторение и варьирование идеи, в том числе и
в <массовой> фантастике. Поэтому, кстати, у писате-
лей-фантастов и исследователей создается противоре-
чивое впечатление: одни связывают с мифом только
лучшие образцы научной фантастики (Бен Бова), дру-
гие оставляют мифотворчество на долю как раз <мас-
совой>, вторичной фантастики (Ю. Кагарлицкий).
На самом же деле мифотворческий процесс осуще-
ствляется на всех этих уровнях - научное гппотсзиро-
вание, лучшие произведения научной фантастики,
выдвигающие новые конструктивные идеи, и <массо-
вая>, вторичная фантастическая литература. При этом
происходит некое <распределение обязанностей>. На
первом уровне появляется импульс, идея, подчас безо-
бразная (вроде мысли о возможности жизни на иной
основе, чем на Земле), на втором - осуществляется ее
образная конкретизация, которая сама по себе конст-
руктивна (<Солярис С. Лема как воплощение мысли
об иных формах разума); порой оба эти момента с са-
мого начала выступают в единстве в беллетризованной
107
гипотезе. И, наконец, на третьем уровне - в <массо-1
вой> фантастике - происходит закрепление этой1
идеи, <обживание> ее, она становится привычной
обиходному сознанию. Каждое из этих звеньев совер-j
шенно необходимо для создания мифа. Получается,
что современный миф в отличие от древнего вторичен :j
по отношению к науке и искусству. Но при этом он 06-1
ладает относительной самостоятельностью и вступает
в сложные взаимодействия и с наукой, и с искусством
ибо, даже возникая на базе научного гипотезирова-1
ния, он начинает жить по своим законам. И наука на-1
чинает бороться с мифом, j
Вообще наука по отношению к современному мифуй
выполняет двойную роль: с одной стороны, она помо-й
гает его рождению, участвует в его создании, с дру-1
гой - сразу же, не успел миф по-настоящему родить-,
ся, начинает работу по его разрушению. У <марсиан-"
ских каналов> было немало противников среди уче-i
ных-современников Скиапарелли и Лоуэла, а к1
проблеме внеземных цивилизаций подавляющее
большинство современных астрономов и физиков от-i
носится с нескрываемой иронией. Предисловия к"-
фантастическим романам, которые зачастую пишут;
ученые и в которых они дают оценку степени научно-1
сти фантазии писателя, - тоже порождение такой по-?
правки мифа со стороны науки. Мы уже не говорим о
работах ученых, разоблачающих мифы о посещении
Земли, об искусственном происхождении самого че-1
ловека и пр. 1
Искусство тоже не только помогает рождению ми-Д
фов нашего времени, но и получает из мифов огром-1
ный запас образов, ибо те образные модели действи-1
тельности, которые рождаются в мифах, используют-1
ся затем в искусстве, начинают жить в нем в иноМ
качестве, уже не в виде непосредственно информаци-1
онных структур, они дают основу для условных, ино~1
сказательных построений, переплетаясь при этом с-1
прежней традицией сказочной, средневековой, ро-1
мантической фантастики. Миф, как всегда, дарит ис-
кусству <арсенал> образных средств.
108
Однако отношения между наукой, искусством и
оцым мифом в тех областях, где этот миф формиру-
этим не ограничиваются, и общая картина ока-
зывается довольно сложной. Ведь рождаясь в недрах
искусства и науки, формирующийся миф практически
от них не отделим. Мы это видели уже на примере
проблемы внеземных цивилизаций и дискуссий во-
круг нее.
У искусства, в том числе и у фантастики, связь с
обиходным мышлением, с массовым сознанием тес-
нее и непосредственнее, нежели у науки. И научная
фантастика оказалась тем механизмом, при помощи
которого смутные догадки, непроверенные модели,
<безумные>, смелые предположения, которых всегда
немало возникает в научной среде, поступали в более
широкий оборот, делались достоянием не только спе-
циалистов, а выносились до всякой эксперименталь-
ной проверки в массовое сознание. В это русло, а не в
науку устремилась и творческая мысль ученых, размы-
шлявших на темы, считавшиеся в науке <несерьезны-
ми>. Такой приоритет научной фантастики признают
и сами ученые. Так, проф. С.А. Каплан пишет, что
<подобные вопросы (поиски сигналов внеземных ци-
вилизаций - Т.Ч.) сначала поднимались в научно-
фантастической литературе>.
То же наблюдаем мы и относительно мифа о посе-
щении Земли пришельцами из космоса в прошлые ве-
ка. Как отмечает И.С. Шкловский, ко времени вы-
ступления М.М. Агреста со своей гипотезой (1959 г.)
такое посещение успело стать уже классическим сю-
жетом в научной фантастике.
Опередила научная фантастика не только совре-
менную экзосоциологию, но и прогностику опять-та-
ки не столько в смысле действительной ценности до-
бытых ею знаний и четко разработанных теорий и
концепций, а в смысле удовлетворения потребностей
развития обиходного сознания.
Своеобразный приоритет фантастики в деле соци-
ального и научно-технического прогнозирования, как
и в случае с внеземными цивилизациями, признают
109
сами ученые. Так, Г.М. Хованов, отмечая, что <в на-
шей цивилизации снова формируются и начинают иг-
рать важную функциональную роль подсистемы, спе<
циализирующиеся на прогнозе будущего>, пишет да-
лее, что <до сих пор наиболее яркими примерами со"
ставления <долгосрочных прогнозов> дальнейшего
развития человеческой цивилизации были научно
фантастические и социально-фантастические произч
ведения>. И современная прогностика ищет свои пу-
ти, постоянно оглядываясь на уже имеющийся опыт
анализируя созданные в фантастической и утопичес-
кой литературе модели и методы прогнозирующего
моделирования. ;
Однако нужно оговориться, что такой приоритет
фантастики - явление во многом мнимое, кажущее
ся. В свое время И.А. Ефремов упорно возражал про-
тив представления о фантастике как о <преднауке>,
открывающей науке новые пути. Ученые обращаются
к фантастике, когда их воображение тревожит яркая
идея, а <доказательных рассуждений>, ее подтвержда-
ющих, не существует. Бывает, что позднее появляются
и доказательства, и даже инженерные расчеты, и тогда
кажется, что фантастика дала ученым <задание>, кото-
рое они послушно выполняют. Однако аплодируй
фантастике, как правило, не выясняют предыстории!
идей, высказанных в научно-фантастических произ-1
ведениях, путь их в фантастику, а не только дальней.->
шие их странствования после обнародования в науч
ной фантастике. А это было бы весьма интересно. Так1
идея разумного плазменного облака, воплощенная е
романе Ф. Хойла <Черное облако>, принадлежала во-
все не автору романа, а его коллеге, имеющему к фан-
тастике весьма отдаленное отношение. Профессор
Голд сам <признавался> в авторстве этой идеи на сове-1
щании в Бюракане. Скорее всего большинство новыЯ
конструктивных идей научной фантастики имеет по
добное же происхождение. J
Размышляя над путями дальнейшей биологической
эволюции человека, И. В. Муравьев и B.C. Бойко пщ
шут: <В области отыскания новых возможностей щ
110
образования мира и человека несправедливо жало-
цапся на отсутствие теорий и гипотез, непосредствен-
но питающих сейчас фантастику>.
И Л.Е. Этинген считает, что фантасты <подхватыва-
ют> <не обретшие еще твердой экспериментальной
почвы и витающие в воздухе научные идеи>.
Одним словом, вопрос о приоритете в тех областях
человеческой деятельности, которые связаны с фор-
мированием современных мифов, необычайно сло-
жен и запутан.
Выше мы говорили о необходимости при изучении
мифов нашего времени не отбрасывать ни одного
предположения или догадки, от кого бы они ни исхо-
дили - от ученого или от художника. Все это так. Но
дело в том, что миф и здесь сохраняет свою безымян-
ность. Специальными изысканиями почти всегда, ко-
нечно, можно <докопаться> до того, кто же первый
сказал <а>. Но в массовое сознание мифологические
модели поступают все же безымянными или из вторых
и третьих рук. И прав был С. Лем, когда, сетуя на <одо-
машнивание> космоса, на то, что вселенная в научной
фантастике все дальше уходит от <вселенной ученых>,
признавал, что в такой <деформации> повинны все и
никто в отдельности. Эта <деформация> - дело рук
мифа, который, как всегда, мерит вселенную челове-
ком, пытается сделать ее понятней и уютней для уров-
ня современного массового сознания. А в трудностях
распознавания первого толчка, <авторства> раскрыва-
ется как раз та загадка, которая волновала Шеллин-
га - целое поколение (и даже не одно!) работает над
созданием нового мифа, как если бы это была единая
творческая индивидуальность.
Современный миф, сохраняя немало общего с
др.евней мифологией (общей является задача создания
модели мира и одновременно <модели поведения>, по
выражению А. Гулыги), вместе с тем значительно от
него отличается. Он не только не поглощает науку и
искусство, как это было в древнем мифе, но весьма ог-
раничивает сферу своей деятельности. Ему, безуслов-
но, нет места там, где господствуют <доказательные
рассуждения>, он вынужден поселиться в области по
лузнания, в области веры и сомнения. А это приводт
к тому, что современный миф приобретает новое свой-
ство - он становится вероятностным.
На первый взгляд, это кажется странным - ведь 81
нашем представлении миф тесно связан с безгранич-1
ной верой, соответствует <структуре сознания, прин-1
ципиально нацеленного на всякую веру>. 1
В возможности такой безоглядной веры, кстати, щ
заключается основная потенциальная социальная1
опасность любого мифа. Все это правильно. И тем не1
менее современный миф явно проявляет противоза-1
конную тенденцию перекочевать из области веры 81
область сомнения - ему и верят и не доверяют одно-1
временно, j
Такая трансформация мифа только на первый1
взгляд может показаться странной. Между тем миф 81
данном случае просто подчиняется определенным за-.1
кономерностям развития сознания. Путь от жесткого
детерминизма к реакциям, включающим вероятност-1
ное моделирование, очевидно, является общим зако-1
ном развития жизни и разума. 1
Принцип внутренней организации механизма опе-1
режающего отражения изменялся от преобладания
жесткого детерминизма на самом низком уровне орга-1
низации живого через введение вероятностной со-ц
ставляющей до самоорганизации в структуре. 1
Принципиально вероятностен и современный
миф, включающий непременно модель грядущего. 1
Развитие науки воспитывает в определенном плане и
обыденное сознание, сообщая безрелигиозному мифу
свой вероятностный, т.е. более свободный, подход щ
явлениям действительности, "э
Такое положение современного мифа между верой 1
и неверием, вероятностный характер его делают отно-1
шения мифа с художественной фантастикой болеет
сложными, нежели те, что существовали междудрев-1
ниммифомиискусством. 1
Прежний миф, лишь разрушаясь, становился ис-j
кусством. Во взаимоотношениях современного мифа
112
искусства трудно уловить такую четкую временную
дедовательность: ведь миф рождается, как мы ста-
рались показать, на базе искусства и внутри него (как
науки). И подчас невозможно сказать, что здесь пер-
вично - фантастический или собственно познава-
тельный образ.
Вероятностный же характер современного мифа
облегчает переход от мифа к фантастике, и наоборот.
Тут очень трудно проследить, где кончается фантасти-
ка и начинается миф.
Благодаря вероятностному характеру современно-
го мифа возможен не только переход от познаватель-
ного образа к фантастическому, но и обратная транс-
формация.
Все, о чем говорилось выше (сложность и неодно-
значность отношений науки и фантастики, собствен-
но художественного образа и, так сказать, <мифологи-
ческого ядра> его внутри самой фантастической лите-
ратуры современности, вопрос о характере <опереже-
ния> науки фантастикой в постановке ряда проблем)
заставляют внимательнее присмотреться и к уже отме-
ченной проблеме вторичности современного мифа,
ибо она очень не проста и требует более тщательного и
глубокого рассмотрения. Можно назвать и еще ряд во-
просов, которые неизбежно встанут перед исследова-
телем, если он не отвернется от современного мифа с
презрением, а попытается понять его непростое бы-
тие. Одной из них является соотношение эстетическо-
го и познавательно-информационного начал в совре-
менном мифе. Ведь именно мифотворческая природа
научной фантастики обусловила ту странную <бук-
вальность> фантастических образов, которая порой
ставила в тупик критиков и породила пресловутую
проблему специфики. Еще можно упомянуть и про-
блему синтетической или даже синкретической при-
роды современного мифа. Этот вопрос не только пока
не решен, но, на наш взгляд, даже не поставлен пра-
вильно. До сих пор речь шла о синтезе научного и ху-
дожественного методов познания как свойстве науч-
ной фантастики. Очевидно, эта проблема должна быть
поставлена в иной плоскости. Ведь в тех областях на
учного знания и гипотезирования, которые соприка-
саются с живым мифотворческим процессом, можно
наблюдать сближение с формами свободного фанта-
зирования, присущими художественному мышлени>
и творчеству. Недаром проект Озма был назван так
честь сказочной принцессы.
Одним словом, современный натурфилософский
миф скрывает немало проблем и загадок. И мы хотип
закончить эту статью так же, как начали ее: мифы на-jj
шего времени не только существуют, но и заслуживав
ют объективного внимания исследователей, критиче"
ского анализа.
ЧЕРНЫШЕВА ТА. Фантастика и современное
натурфилософское мифотворчество // Художественное
творчество. Сборник. -Л., 1983, с.58-76
Е.А. ЛАПИНА
РОЛЬ ПСИХОЛОГИИ В ИЗУЧЕНИИ
<НЕЕВРОПЕЙСКИХ> ФОРМ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТВОРЧЕСТВА
Проблемы художественного творчества включают
важные и достаточно сложные аспекты: социально-ис-
торические и личностные условия творчества, взаимо-
действие культурных традиций и новаторства, природу
художественного таланта, взаимоотношения художни-
ка с обществом и др. Изучение этих и других не менее
сложных вопросов, до сих пор мало изученных, есть та
область, где содружество специалистов различных гу-
манитарных профессий (искусствоведов, философов,
психологов, эстетиков) необходимо. Цель настоящей
работы - привлечь внимание психологов к одной ин-
тересной и важной проблеме, проблеме, которая изу-
чалась до сих пор практически без их участия.
Речь идет об эстетико-психологическом аспекте
изучения <примитивного> искусства (искусства совре-
менных аборигенных культур Африки, Океании и т.д.).
Интерпретации последнего, как мы постараемся
показать, в ряде случаев глубокие и интересные, в по-
давляющем <:воем большинстве страдают одним суще-
ственным недостатком: либо полным игнорировани-
ем проблемы художественного творчества, либо уз-
ким, однозначным пониманием ее существа. Было бы
ошибкой обвинять в этом недостатке исследователей
<примитивного> искусства. Область художественного
творчества остается, по существу, неприступной твер-
дыней, не поддающейся ни длительной <осаде> (экс-
периментальная психология), ни методам <подкопа>
(психоанализ), не сдается она и благодаря <предатель-
ству> изнутри (интроспекция).
При обращении к художественному творчеству,
продукты которого - произведения примитивного
искусства, сложности возрастают уже потому, что ис-
кусство это принадлежит неевропейскому миру вос-
115
приятий, ценностей, отношений. Экспликация харак-
тера художественно-творческой деятельности в при-
митивной культуре вследствие достаточной простоты?
и наглядности структуры последней, а также большой
степени открытости, публичности социальных про-
цессов, протекающих в ней, представляет не только
локально научный интерес и может быть весьма эф-
фективной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
106
Каждое из подобных предположений, высказанных
ученым или писателем, еще не является мифом. Это
твоего рода заготовка к мифу. Миф возникает как не-
кая совокупность таких предположений, как усред-
ненное целое.
Все сказанное выше позволяет подвести некоторые
итоги о механизме мифообразования.
Итак, современный миф рождается не просто при
содействии, а в недрах науки и искусства. Однако едва
ли правильно было бы на этом основании называть
ученых и писателей мифотворцами.
Как бы ни была смела, неожиданна и <безумна>
идея, предложенная ученым или писателем, никто из
них специально не создает миф; один выдвигает гипо-
тезу, другой - пишет фантастический рассказ или ро-
ман. Но если это конструктивная идея и если она как-
то вписывается в общую картину мира, составляющую
современный миф, делает эту картину более полной и
универсальной, то она так или иначе закрепится в
обиходном сознании. Закрепление же осуществляется
через повторение и варьирование идеи, в том числе и
в <массовой> фантастике. Поэтому, кстати, у писате-
лей-фантастов и исследователей создается противоре-
чивое впечатление: одни связывают с мифом только
лучшие образцы научной фантастики (Бен Бова), дру-
гие оставляют мифотворчество на долю как раз <мас-
совой>, вторичной фантастики (Ю. Кагарлицкий).
На самом же деле мифотворческий процесс осуще-
ствляется на всех этих уровнях - научное гппотсзиро-
вание, лучшие произведения научной фантастики,
выдвигающие новые конструктивные идеи, и <массо-
вая>, вторичная фантастическая литература. При этом
происходит некое <распределение обязанностей>. На
первом уровне появляется импульс, идея, подчас безо-
бразная (вроде мысли о возможности жизни на иной
основе, чем на Земле), на втором - осуществляется ее
образная конкретизация, которая сама по себе конст-
руктивна (<Солярис С. Лема как воплощение мысли
об иных формах разума); порой оба эти момента с са-
мого начала выступают в единстве в беллетризованной
107
гипотезе. И, наконец, на третьем уровне - в <массо-1
вой> фантастике - происходит закрепление этой1
идеи, <обживание> ее, она становится привычной
обиходному сознанию. Каждое из этих звеньев совер-j
шенно необходимо для создания мифа. Получается,
что современный миф в отличие от древнего вторичен :j
по отношению к науке и искусству. Но при этом он 06-1
ладает относительной самостоятельностью и вступает
в сложные взаимодействия и с наукой, и с искусством
ибо, даже возникая на базе научного гипотезирова-1
ния, он начинает жить по своим законам. И наука на-1
чинает бороться с мифом, j
Вообще наука по отношению к современному мифуй
выполняет двойную роль: с одной стороны, она помо-й
гает его рождению, участвует в его создании, с дру-1
гой - сразу же, не успел миф по-настоящему родить-,
ся, начинает работу по его разрушению. У <марсиан-"
ских каналов> было немало противников среди уче-i
ных-современников Скиапарелли и Лоуэла, а к1
проблеме внеземных цивилизаций подавляющее
большинство современных астрономов и физиков от-i
носится с нескрываемой иронией. Предисловия к"-
фантастическим романам, которые зачастую пишут;
ученые и в которых они дают оценку степени научно-1
сти фантазии писателя, - тоже порождение такой по-?
правки мифа со стороны науки. Мы уже не говорим о
работах ученых, разоблачающих мифы о посещении
Земли, об искусственном происхождении самого че-1
ловека и пр. 1
Искусство тоже не только помогает рождению ми-Д
фов нашего времени, но и получает из мифов огром-1
ный запас образов, ибо те образные модели действи-1
тельности, которые рождаются в мифах, используют-1
ся затем в искусстве, начинают жить в нем в иноМ
качестве, уже не в виде непосредственно информаци-1
онных структур, они дают основу для условных, ино~1
сказательных построений, переплетаясь при этом с-1
прежней традицией сказочной, средневековой, ро-1
мантической фантастики. Миф, как всегда, дарит ис-
кусству <арсенал> образных средств.
108
Однако отношения между наукой, искусством и
оцым мифом в тех областях, где этот миф формиру-
этим не ограничиваются, и общая картина ока-
зывается довольно сложной. Ведь рождаясь в недрах
искусства и науки, формирующийся миф практически
от них не отделим. Мы это видели уже на примере
проблемы внеземных цивилизаций и дискуссий во-
круг нее.
У искусства, в том числе и у фантастики, связь с
обиходным мышлением, с массовым сознанием тес-
нее и непосредственнее, нежели у науки. И научная
фантастика оказалась тем механизмом, при помощи
которого смутные догадки, непроверенные модели,
<безумные>, смелые предположения, которых всегда
немало возникает в научной среде, поступали в более
широкий оборот, делались достоянием не только спе-
циалистов, а выносились до всякой эксперименталь-
ной проверки в массовое сознание. В это русло, а не в
науку устремилась и творческая мысль ученых, размы-
шлявших на темы, считавшиеся в науке <несерьезны-
ми>. Такой приоритет научной фантастики признают
и сами ученые. Так, проф. С.А. Каплан пишет, что
<подобные вопросы (поиски сигналов внеземных ци-
вилизаций - Т.Ч.) сначала поднимались в научно-
фантастической литературе>.
То же наблюдаем мы и относительно мифа о посе-
щении Земли пришельцами из космоса в прошлые ве-
ка. Как отмечает И.С. Шкловский, ко времени вы-
ступления М.М. Агреста со своей гипотезой (1959 г.)
такое посещение успело стать уже классическим сю-
жетом в научной фантастике.
Опередила научная фантастика не только совре-
менную экзосоциологию, но и прогностику опять-та-
ки не столько в смысле действительной ценности до-
бытых ею знаний и четко разработанных теорий и
концепций, а в смысле удовлетворения потребностей
развития обиходного сознания.
Своеобразный приоритет фантастики в деле соци-
ального и научно-технического прогнозирования, как
и в случае с внеземными цивилизациями, признают
109
сами ученые. Так, Г.М. Хованов, отмечая, что <в на-
шей цивилизации снова формируются и начинают иг-
рать важную функциональную роль подсистемы, спе<
циализирующиеся на прогнозе будущего>, пишет да-
лее, что <до сих пор наиболее яркими примерами со"
ставления <долгосрочных прогнозов> дальнейшего
развития человеческой цивилизации были научно
фантастические и социально-фантастические произч
ведения>. И современная прогностика ищет свои пу-
ти, постоянно оглядываясь на уже имеющийся опыт
анализируя созданные в фантастической и утопичес-
кой литературе модели и методы прогнозирующего
моделирования. ;
Однако нужно оговориться, что такой приоритет
фантастики - явление во многом мнимое, кажущее
ся. В свое время И.А. Ефремов упорно возражал про-
тив представления о фантастике как о <преднауке>,
открывающей науке новые пути. Ученые обращаются
к фантастике, когда их воображение тревожит яркая
идея, а <доказательных рассуждений>, ее подтвержда-
ющих, не существует. Бывает, что позднее появляются
и доказательства, и даже инженерные расчеты, и тогда
кажется, что фантастика дала ученым <задание>, кото-
рое они послушно выполняют. Однако аплодируй
фантастике, как правило, не выясняют предыстории!
идей, высказанных в научно-фантастических произ-1
ведениях, путь их в фантастику, а не только дальней.->
шие их странствования после обнародования в науч
ной фантастике. А это было бы весьма интересно. Так1
идея разумного плазменного облака, воплощенная е
романе Ф. Хойла <Черное облако>, принадлежала во-
все не автору романа, а его коллеге, имеющему к фан-
тастике весьма отдаленное отношение. Профессор
Голд сам <признавался> в авторстве этой идеи на сове-1
щании в Бюракане. Скорее всего большинство новыЯ
конструктивных идей научной фантастики имеет по
добное же происхождение. J
Размышляя над путями дальнейшей биологической
эволюции человека, И. В. Муравьев и B.C. Бойко пщ
шут: <В области отыскания новых возможностей щ
110
образования мира и человека несправедливо жало-
цапся на отсутствие теорий и гипотез, непосредствен-
но питающих сейчас фантастику>.
И Л.Е. Этинген считает, что фантасты <подхватыва-
ют> <не обретшие еще твердой экспериментальной
почвы и витающие в воздухе научные идеи>.
Одним словом, вопрос о приоритете в тех областях
человеческой деятельности, которые связаны с фор-
мированием современных мифов, необычайно сло-
жен и запутан.
Выше мы говорили о необходимости при изучении
мифов нашего времени не отбрасывать ни одного
предположения или догадки, от кого бы они ни исхо-
дили - от ученого или от художника. Все это так. Но
дело в том, что миф и здесь сохраняет свою безымян-
ность. Специальными изысканиями почти всегда, ко-
нечно, можно <докопаться> до того, кто же первый
сказал <а>. Но в массовое сознание мифологические
модели поступают все же безымянными или из вторых
и третьих рук. И прав был С. Лем, когда, сетуя на <одо-
машнивание> космоса, на то, что вселенная в научной
фантастике все дальше уходит от <вселенной ученых>,
признавал, что в такой <деформации> повинны все и
никто в отдельности. Эта <деформация> - дело рук
мифа, который, как всегда, мерит вселенную челове-
ком, пытается сделать ее понятней и уютней для уров-
ня современного массового сознания. А в трудностях
распознавания первого толчка, <авторства> раскрыва-
ется как раз та загадка, которая волновала Шеллин-
га - целое поколение (и даже не одно!) работает над
созданием нового мифа, как если бы это была единая
творческая индивидуальность.
Современный миф, сохраняя немало общего с
др.евней мифологией (общей является задача создания
модели мира и одновременно <модели поведения>, по
выражению А. Гулыги), вместе с тем значительно от
него отличается. Он не только не поглощает науку и
искусство, как это было в древнем мифе, но весьма ог-
раничивает сферу своей деятельности. Ему, безуслов-
но, нет места там, где господствуют <доказательные
рассуждения>, он вынужден поселиться в области по
лузнания, в области веры и сомнения. А это приводт
к тому, что современный миф приобретает новое свой-
ство - он становится вероятностным.
На первый взгляд, это кажется странным - ведь 81
нашем представлении миф тесно связан с безгранич-1
ной верой, соответствует <структуре сознания, прин-1
ципиально нацеленного на всякую веру>. 1
В возможности такой безоглядной веры, кстати, щ
заключается основная потенциальная социальная1
опасность любого мифа. Все это правильно. И тем не1
менее современный миф явно проявляет противоза-1
конную тенденцию перекочевать из области веры 81
область сомнения - ему и верят и не доверяют одно-1
временно, j
Такая трансформация мифа только на первый1
взгляд может показаться странной. Между тем миф 81
данном случае просто подчиняется определенным за-.1
кономерностям развития сознания. Путь от жесткого
детерминизма к реакциям, включающим вероятност-1
ное моделирование, очевидно, является общим зако-1
ном развития жизни и разума. 1
Принцип внутренней организации механизма опе-1
режающего отражения изменялся от преобладания
жесткого детерминизма на самом низком уровне орга-1
низации живого через введение вероятностной со-ц
ставляющей до самоорганизации в структуре. 1
Принципиально вероятностен и современный
миф, включающий непременно модель грядущего. 1
Развитие науки воспитывает в определенном плане и
обыденное сознание, сообщая безрелигиозному мифу
свой вероятностный, т.е. более свободный, подход щ
явлениям действительности, "э
Такое положение современного мифа между верой 1
и неверием, вероятностный характер его делают отно-1
шения мифа с художественной фантастикой болеет
сложными, нежели те, что существовали междудрев-1
ниммифомиискусством. 1
Прежний миф, лишь разрушаясь, становился ис-j
кусством. Во взаимоотношениях современного мифа
112
искусства трудно уловить такую четкую временную
дедовательность: ведь миф рождается, как мы ста-
рались показать, на базе искусства и внутри него (как
науки). И подчас невозможно сказать, что здесь пер-
вично - фантастический или собственно познава-
тельный образ.
Вероятностный же характер современного мифа
облегчает переход от мифа к фантастике, и наоборот.
Тут очень трудно проследить, где кончается фантасти-
ка и начинается миф.
Благодаря вероятностному характеру современно-
го мифа возможен не только переход от познаватель-
ного образа к фантастическому, но и обратная транс-
формация.
Все, о чем говорилось выше (сложность и неодно-
значность отношений науки и фантастики, собствен-
но художественного образа и, так сказать, <мифологи-
ческого ядра> его внутри самой фантастической лите-
ратуры современности, вопрос о характере <опереже-
ния> науки фантастикой в постановке ряда проблем)
заставляют внимательнее присмотреться и к уже отме-
ченной проблеме вторичности современного мифа,
ибо она очень не проста и требует более тщательного и
глубокого рассмотрения. Можно назвать и еще ряд во-
просов, которые неизбежно встанут перед исследова-
телем, если он не отвернется от современного мифа с
презрением, а попытается понять его непростое бы-
тие. Одной из них является соотношение эстетическо-
го и познавательно-информационного начал в совре-
менном мифе. Ведь именно мифотворческая природа
научной фантастики обусловила ту странную <бук-
вальность> фантастических образов, которая порой
ставила в тупик критиков и породила пресловутую
проблему специфики. Еще можно упомянуть и про-
блему синтетической или даже синкретической при-
роды современного мифа. Этот вопрос не только пока
не решен, но, на наш взгляд, даже не поставлен пра-
вильно. До сих пор речь шла о синтезе научного и ху-
дожественного методов познания как свойстве науч-
ной фантастики. Очевидно, эта проблема должна быть
поставлена в иной плоскости. Ведь в тех областях на
учного знания и гипотезирования, которые соприка-
саются с живым мифотворческим процессом, можно
наблюдать сближение с формами свободного фанта-
зирования, присущими художественному мышлени>
и творчеству. Недаром проект Озма был назван так
честь сказочной принцессы.
Одним словом, современный натурфилософский
миф скрывает немало проблем и загадок. И мы хотип
закончить эту статью так же, как начали ее: мифы на-jj
шего времени не только существуют, но и заслуживав
ют объективного внимания исследователей, критиче"
ского анализа.
ЧЕРНЫШЕВА ТА. Фантастика и современное
натурфилософское мифотворчество // Художественное
творчество. Сборник. -Л., 1983, с.58-76
Е.А. ЛАПИНА
РОЛЬ ПСИХОЛОГИИ В ИЗУЧЕНИИ
<НЕЕВРОПЕЙСКИХ> ФОРМ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТВОРЧЕСТВА
Проблемы художественного творчества включают
важные и достаточно сложные аспекты: социально-ис-
торические и личностные условия творчества, взаимо-
действие культурных традиций и новаторства, природу
художественного таланта, взаимоотношения художни-
ка с обществом и др. Изучение этих и других не менее
сложных вопросов, до сих пор мало изученных, есть та
область, где содружество специалистов различных гу-
манитарных профессий (искусствоведов, философов,
психологов, эстетиков) необходимо. Цель настоящей
работы - привлечь внимание психологов к одной ин-
тересной и важной проблеме, проблеме, которая изу-
чалась до сих пор практически без их участия.
Речь идет об эстетико-психологическом аспекте
изучения <примитивного> искусства (искусства совре-
менных аборигенных культур Африки, Океании и т.д.).
Интерпретации последнего, как мы постараемся
показать, в ряде случаев глубокие и интересные, в по-
давляющем <:воем большинстве страдают одним суще-
ственным недостатком: либо полным игнорировани-
ем проблемы художественного творчества, либо уз-
ким, однозначным пониманием ее существа. Было бы
ошибкой обвинять в этом недостатке исследователей
<примитивного> искусства. Область художественного
творчества остается, по существу, неприступной твер-
дыней, не поддающейся ни длительной <осаде> (экс-
периментальная психология), ни методам <подкопа>
(психоанализ), не сдается она и благодаря <предатель-
ству> изнутри (интроспекция).
При обращении к художественному творчеству,
продукты которого - произведения примитивного
искусства, сложности возрастают уже потому, что ис-
кусство это принадлежит неевропейскому миру вос-
115
приятий, ценностей, отношений. Экспликация харак-
тера художественно-творческой деятельности в при-
митивной культуре вследствие достаточной простоты?
и наглядности структуры последней, а также большой
степени открытости, публичности социальных про-
цессов, протекающих в ней, представляет не только
локально научный интерес и может быть весьма эф-
фективной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82