Мальчик выздоровел, а отец, возившийс
я с ним, умер, не дождавшись рождения своего второго сына, названного в его
честь Максимом. Максима-старшего похоронили в Астрахани. Младший умер п
о дороге в Нижний, на пароходе, и остался лежать в саратовской земле… По пр
ибытии Варвары домой к отцу, ее братья переругались из-за приданого сест
ры, на которое после смерти мужа она имела право претендовать. Дед Кашири
н был вынужден разделиться с сыновьями. Так зачахло дело Кашириных.
Единственным положительным итогом этой внезапной череды несчастий был
о то, что через некоторое время и русская и мировая литература обогатила
сь новым именем. Но для Алеши Пешкова приход в божий мир был связан прежде
всего с тяжелейшей душевной травмой, вскоре перетекшей в религиозную тр
агедию. Вот так началась жизнь Горького.
Научного описания ранних лет его жизни фактически не существует. Да и от
куда бы ему взяться? Кому пришло бы в голову подмечать и фиксировать слов
а и поступки какого-то нижегородского пацана, полусироты, а затем и кругл
ого сироты, рожденного в сомнительном браке в семье какого-то пришлого и
з Перми мастерового и мещанки, дочери сперва богатого, а затем разоривше
гося владельца красильной мастерской? Мальчика хотя и необычного, не пох
ожего на остальных, но все же просто мальчика, просто Алеши Пешкова
Существует разно
гласие: как произносить фамилию Пешков? С ударением на первом или на втор
ом слоге? Чаще произносят с ударением на первом: Пе м шков. Но в п
овестях «Детство» и «В людях» Горький в фамилии Пешков неоднократно ста
вит ударение на последнем слоге, тем самым указывая, что его и его отца сле
дует именовать Пешко м выми. В этом есть и определенный символ
ический смысл. Отец и сын в молодости были бродягами.
.
Несколько документов, связанных с рождением Алексея Пешкова, все же сохр
анились. Они были опубликованы в книге «Горький и его время», написанной
замечательным человеком Ильей Александровичем Груздевым, прозаиком, к
ритиком, историком литературы, членом литературной группы «Серапионов
ы братья», куда входили М.М.Зощенко, Вс.В.Иванов, В.А.Каверин, Л.Н.Лунц, К. А. Фед
ин, Н.Н.Никитин, Е.Г.Полонская, М.Л.Слонимский. Последний в двадцатые годы ре
шил стать биографом Горького, из Сорренто всячески опекавшего «серапио
нов». Но потом Слонимский передумал и передал «дело» Груздеву. Груздев в
ыполнил его с добросовестностью умного и порядочного ученого.
Груздевым и энтузиастами-краеведами были разысканы документы, которые
могут считаться научно обоснованными данными о происхождении и детств
е Горького. В остальном биографы вынуждены довольствоваться горьковск
ими воспоминаниями. Они изложены в нескольких скупых, написанных в ранни
е годы литературной карьеры автобиографических справках, в письмах Гру
здеву в двадцатых Ц тридцатых годах (по его вежливым, но настойчивым зап
росам, на которые Горький отвечал ворчливо-иронически, но подробно), а так
же в главной «автобиографии» Горького Ц повести «Детство». Некоторые с
ведения о детстве Горького и людях, которые его окружали в этом возрасте,
можно «выудить» из рассказов и повестей писателя, в том числе позднего в
ремени. Но насколько это достоверно?
Происхождение Горького и его родственников, их (родственников) социальн
ое положение в разные годы жизни, обстоятельства их рождения и смерти по
дтверждаются некоторыми метрическими записями, «ревизскими сказками»
, документами казенных палат и другими бумагами. Однако неслучайно Грузд
ев поместил эти бумаги в конец своей книги, в приложение. Как будто немнож
ко «спрятал».
В приложении тактичный биограф невзначай проговаривается: да, некоторы
е из документов «отличаются от материалов "Детства"». «Детство» (повесть)
Горького и детство (жизнь) Горького не одно и то же.
Казалось бы, ну и что такого? «Детство», как и две другие части автобиограф
ической трилогии («В людях» и «Мои университеты») Ц художественны
е произведения. В них факты, разумеется, творчески преображены. Ведь
не считаются «Жизнь Арсеньева» И.А.Бунина, «Лето Господне» И.С.Шмелева ил
и «Юнкера» А.И.Куприна научными биографиями писателей. При чт
ении их помимо особенностей фантазий автора необходимо учитывать еще и
временной контекст, то есть то, когда эти вещи были написаны.
«Жизнь Арсеньева», «Лето Господне» и «Юнкера» написаны в эмиграции, когд
а Россия рисовалась их авторам «подсвеченной» кровавыми сполохами рев
олюции, а на разум и чувства неизбежно влияли воспоминания об ужасах гра
жданской войны. Возвращение в детскую память было спасением от этих кошм
аров. Так сказать, своеобразной душевной «терапией».
Повесть «Детство» тоже написана в эмиграции. Но это была другая эмиграци
я. После поражения первой русской революции (1905Ц 1907 гг), в которой Горький пр
инимал активное участие, он вынужден был уехать за границу, так как в Росс
ии считался политическим преступником. Даже после политической амнист
ии, объявленной императором в 1913 году в связи с трехсотлетием царского до
ма Романовых, вернувшийся в Россию Горький был подвергнут следствию и су
ду за повесть «Мать». А в 1912Ц 1913 годах повесть «Детство» писал на итальянск
ом острове Капри русский политический эмигрант.
«Вспоминая свинцовые мерзости дикой русской жизни, Ц пишет Горький, Ц
я минутами спрашиваю себя: да стоит ли говорить об этом? И, с обновленной у
веренностью, отвечаю себе Ц стоит; ибо Ц это живучая, подлая правда, она
не издохла и по сей день. Это та правда, которую необходимо знать до корня,
чтобы с корнем же и выдрать ее из памяти, из души человека, из всей жизни на
шей, тяжкой и позорной».
Это не детский взгляд.
«И есть другая, более положительная причина, понуждающая меня рисовать э
ти мерзости. Хотя они и противны, хотя и давят нас, до смерти расплющивая м
ножество прекрасных душ, Ц русский человек все-таки настолько еще здор
ов и молод душою, что преодолевает и преодолеет их».
И это тоже слова и мысли не Алексея, сироты, «божьего человека», а писателя
и революционера Максима Горького, который одновременно раздражен резу
льтатами революции, винит в этом «рабскую» природу русского человека, но
и надеется на молодость нации и ее будущее.

«Без церковного пенья, без л
адана…»

Чтение повестей «Детство», и «В людях» дело хотя необыкновенно трудное,
но и увлекательное. В этих повестях заключен шифр ко всей биографии Горь
кого.
Если воспринимать эти повести с некоторой степенью уважительного, но вс
е же скептицизма и относиться к ним как к реалистическим автобиографиям
, то открываются вещи удивительные и…странные. Несомненно, что сам Горьк
ий, когда писал «Детство» и «В людях», именно с уважительным недоверием с
мотрел на личность Алексея Пешкова и не всегда отождествлял его с собой.

Кстати, это раздвоение «я» вообще было характерно для Горького. Оно проя
вилось уже в письме к Е.П.Волжиной, невесте, а затем жене. Это раздвоение им
ело как будто иронический характер: жених естественно слегка кокетнича
л перед возлюбленной. Но за этой иронией сквозило и нечто серьезное.
«Прежде всего Пешков недостаточно прост и ясен, Ц пишет он в мае 1896 года,
Ц он слишком убежден в том, что не похож на людей, и слишком рисуется этим,
причем не похож ли он на людей на самом деле Ц это еще вопрос. Это может бы
ть одной только претензией. Но эта претензия позволяет ему предъявлять к
людям слишком большие требования и несколько третировать их свысока. Ка
к будто бы умен один Пешков, Ц а все остальные идиоты и болваны. <…> А главн
ое Ц его трудно понять, ибо он сам себя совершенно не понимает. Фигура изл
оманная и запутанная. Помимо этих, очень крупных недостатков есть и друг
ие, из которых одни я позабыл, другие не знаю, о третьих не хочу говорить, по
тому что скучно и потому, что мне жалко Пешкова Ц я люблю его. И только я де
йствительно люблю его. О достоинствах этого господина я не буду говорить
Ц ты, должно быть, лучше меня знаешь их. Но вообще Ц предупреждаю, и совер
шенно серьезно, Катя, Ц вообще этот человек со странностями. Иногда я скл
онен думать, что он своеобразно умен, но чаще думаю, что он оригинально глу
п. Главное Ц он слишком непонятен, вот его несчастье».
Пристальное прочтение этих двух повестей производит на читателя двойс
твенное впечатление. Автор как будто сам удивлен формирующейся перед ни
м личностью, с недоверием изучает ее и делает для себя какие-то выводы, о к
оторых не сообщает, а только намекает читателю. Он словно говорит: «Черт з
нает что это за мальчик. Но мне кажется…» Далее попадаем в густой лес знак
ов, символов, намеков.
На исповедь в церковь крещеный Алексей Пешков впервые
попадает будучи подростком, когда работает прислугой в семье подря
дчика, родственника своей бабушки. Как такое могло случиться? В семье B.C.Се
ргеева Мать
B.C.Сергеева приходилась сестрой бабушке А. Пешкова.
, согласно «Летописи жизни и творчества А.М.Горького», он оказался п
римерно в сентябре 1880 года, а сбежал в мае 1881 -го. Следовательно, двенадцати-т
ринадцатилетний крещеный подросток ничего не знал ни о том, что такое ис
поведь, ни как свершается обряд причастия?
«Мне нравилось бывать в церквах; стоя где-нибудь в углу, где просторнее и
темней, я любил смотреть издали на иконостас Ц он точно плавится в огнях
свеч, стекая густо-золотыми ручьями на серый каменный пол амвона; тихонь
ко шевелятся темные фигуры икон; весело трепещет золотое кружево царски
х врат, огни свеч повисли в синеватом воздухе, точно золотые пчелы, а голов
ы женщин и девушек похожи на цветы».
Когда его отправляют исповедаться к отцу Дормидонту, мальчик почему-то
страшно напряжен. А когда уходит от священника, то «чувствует себя обман
утым и обиженным: так напрягался в страхе исповеди, а все вышло не страшно
и даже не интересно». Когда на следующий день его с пятиалтынным для поже
ртвования отправляют причащаться, Алексей пропускает литургию, да еще и
проигрывает деньги в «бабки». В панике, что в доме Сергеевых обман раскро
ется, Алеша спрашивает «празднично одетого паренька»:
«Ц Вы причащались?
Ц Ну, так что? Ц ответил он. осматривая меня подозрительно.
Я попросил его рассказать мне, как причащают, что говорит в это время свящ
енник и что должен был делать я».
Неужели в православной семье Кашириных не знали того, о чем знали в право
славной семье их ближней родни?
В одном из писем Груздеву Горький признался, что всегда был не в ладах с да
тами и фактами, но память на людей у него исключительная. Значит, если Горь
кий вспомнил того паренька (кстати, он отказался рассказать о процедуре
причастия), то к тому моменту Алеша действительно не знал, как происходит
главнейшее из церковных таинств. Так же, как не знал и того, что образ Бого
родицы на иконе не целуют в губы. Это Алеша в порыве любви к Богоматери сде
лал, когда в дом Сергеевых внесли чудотворную икону Владимирской Божьей
Матери из Оранского монастыря:
«Я любил Богородицу; по рассказам бабушки, это она сеет на земле для утеше
ния бедных людей все цветы, все радости Ц всё благое и прекрасное. И когда
нужно было приложиться к ручке Ее, не заметив, как прикладываются взросл
ые, я трепетно поцеловал икону в лицо, в губы. Кто-то могучей рукой швырнул
меня к порогу, в угол…»
Четыре факта, связанных с воспоминаниями о живых людях, событиях и впеча
тлениях (посещение церкви, исповедь, обман с причастием и целование лика
Богородицы), как будто говорят о том, что в семье деда с бабкой Алешу вообщ
е никогда не водили в храм.
«Через несколько дней после приезда он (дед. Ц П.Б.) заставил ме
ня учить молитвы. Все другие дети были старше и уже учились грамоте у дьяч
ка Успенской церкви; золотые главы ее были видны из окон дома».
Главы-то видны. Но, оказывается, деду и бабушке не пришло в голову, что Алеш
у нужно отвести исповедаться. Во всяком случае, в «Детстве» нет ни слова о
б этом. Сами-то супруги Каширины и их сыновья с семьями ходили в церковь и
справно. «По субботам, когда дед, перепоров детей, нагрешивших за неделю, у
ходил ко всенощной, в кухне начиналась неописуемо забавная жизнь», Ц пи
шет Горький. И рассказывает о фокусах с мышами и тараканами Ивана Цыганк
а, подкидыша и вора, который воровал для жадного на деньги деда провизию н
а рынке. Тараканы изображали тройку архиерея, монахов. Почему Алексея де
д не брал с собой?
Когда братья Каширины, Яков и Михаил, согласно повести «Детство», убили Ц
ыганка (случайно или преднамеренно Ц не совсем понятно), задавив его ком
лем огромного креста для могилы жены Якова, дед и бабка находились в церк
ви, куда за ними посылают. В глазах же маленького Алеши православный крес
т, панихида, которую служат по жене Якова (будто бы замученной Яковом до см
ерти), дед с бабкой на церковном кладбище, странное поведение дядьев («Сво
лочи! Какого вы парня зря извели! Ведь ему бы цены не было лет через пяток…
Знаю я, Ц он вам поперек глоток стоял…» Ц кричит примчавшийся из церкви
дедушка) и кровь, текущая изо рта Цыганка, связываются в единый образ.
Но главное, когда семья в храме, на кухне Ц двое: Иван и Алеша. Первый Ц под
кидыш. Его любят дед и бабка. Но он Ц не свой. А Алексей? Вроде бы свой. Напол
овину Каширин. Тем не менее его положение в доме очень напоминает положе
ние Цыганка. Положение подкидыша.
Заглянем в первую известную автобиографию Горького под несколько вычу
рным, явно навеянным влиянием поэта Гейне названием Ц «Изложение факто
в и дум, от взаимодействия которых отсохли лучшие куски моего сердца». Эт
а автобиография обращена к некой Адели, героине немецкого романа. Под Ад
елью несложно заподозрить первую любовь и гражданскую жену Горького Ц
переводчицу О.Ю.Каменскую, ради которой, видимо, писался этот автобиогра
фический очерк в форме письма, при жизни автора не напечатанный.
Горький рассказывает о своем детстве и, между прочим, отмечает: «Очень не
любил ходить в церковь с дедом Ц он, заставляя меня кланяться, всегда и оч
ень больно толкал в шею». И в «Детстве» мельком говорится о том, что дед за
ставлял Алешу ходить в церковь: в субботу на всенощную и по праздникам на
литургию. А про исповедь и причащение нет ни слова.
Значит, дед все-таки водил его в церковь. Но при этом ни разу не принуждал и
споведаться и причаститься? В том же «Изложении…» говорится, что Алешу н
е взяли в церковь, когда его мать венчалась с Максимовым. (В «Детстве» это
объясняется тем, что Алеша повредил себе заступом ногу, копая яму в саду.)
По крайней мере, с отчимом перед свадьбой его познакомили, и тот даже поце
ловал его и пообещал купить ему ящик красок.
«На другой день было венчание матери с новым папой. Мне было грустно, я это
прекрасно помню, и вообще с того дня в моей памяти уже почти нет пробелов.
Помню, все родные шли из церкви, и я, видя их из окна, почему-то счел нужным с
прятаться под диван. Теперь я готов объяснить этот поступок желанием узн
ать, вспомнят ли обо мне, не видя меня, но едва ли этим я руководствовался, з
алезая под диван. Обо мне не вспоминали долго, долго! На диване сидели новы
й отец и мать, комната была полна гостей, всем было весело, и все смеялись, м
не тоже стало весело Ц и я уж хотел выползать оттуда, но как это сделать?
Но покуда я раздумывал, как бы незаметно появиться среди гостей, мне стал
о обидно и грустно, и желание вылезть утонуло в этих чувствах. Наконец обо
мне вспомнили.
Ц А где у нас Алексей? Ц спросила бабушка.
Ц Набегался и спит где ни то в углу, Ц хладнокровно отвечала мать.
Я помню, что она сказала это именно хладнокровно, я так жадно ждал, что име
нно она скажет, и не могу не помнить…»
Первые церковные воспоминания Горького связаны с детскими травмами. Бу
квальными (дедушка толкал в шею) и душевными (вся родня пошла в церковь на
венчание Варвары, затем сели за стол, а про мальчика забыли).
Не сложились у него отношения со школьным священником. Единственным све
тлым пятном в воспоминаниях о школе был приезд епископа Астраханского и
Нижегородского Хрисанфа (В.Н.Ретивцева, 1832 Ц 1883), известного духовного писа
теля, автора трехтомного труда «Религия древнего мира в его отношении к
христианству» (СПб.: 1872Ц 1878). Хрисанф обладал умным внутренним зрением на лю
дей. Он выделил Алексея из класса, долго расспрашивал его, удивлялся его з
наниям в области житий и Псалтыри и, наконец, попросил его не «озорничать
». Однако просьбу владыки Алеша не выполнил. Однажды он назло деду изреза
л его любимые святцы, отстригая ножницами головы святым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40