Но раз
ница была в том, что Горький, угодивший в когти великого Льва, был сильной
натурой. Этим он одновременно и раздражал Толстого, и вызывал его интере
с к себе. Андреев был натурой слабой, изначально склонной к душевному под
чинению. Поэтому Горький выбрался из-под влияния Толстого как духовного
учителя. Наоборот, на Андреева влияние Горького оказало положительное в
оздействие, а вот процесс внутренней борьбы с Горьким не столько закалил
его, сколько еще более закрепостил. Иногда борьба с тем, от кого ты душевн
о зависим, ведет к еще худшей зависимости.
Горький глубоко понимал эту личную драму Андреева и никогда не пытался с
воего друга испытывать. Наоборот, Андреев постоянно испытывал Горького,
не всегда понимая, что испытывает он, в сущности, самого же себя.
«На «Собрании сочинений», которое Леонид подарил мне в 1915 г., он написал: «Н
ачиная с курьерского «Бегемота», здесь всё писалось и прошло на твоих гл
азах, Алексей: во многом это Ц история наших отношений».
Это, к сожалению, верно; к сожалению Ц потому, что я думаю: для Л.Андреева бы
ло бы лучше, если бы он не вводил в свои рассказы «историю наших отношений
». А он делал это слишком охотно и, торопясь «опровергнуть» мои мнения, пор
тил этим всю обедню. И как будто именно в мою личность он воплотил своего н
евидимого врага».
Непокорный ученик
Отношения Андреева с Горьким чем-то похожи на отношения Ницше и Вагнера.
И там и тут можно выделить три периода отношений. Первый: сильнейшая душе
вная и интеллектуальная зависимость. Второй: попытка выбраться из-под в
лияния. Третий: ненависть и презрение.
Но была между этими историями «дружбы-вражды» и принципиальная разница
. В отличие от Ницше, в молодости боготворившего Вагнера, как Горький Толс
того, Андреев изначально переживал свою зависимость от Горького как нес
вободу и своеобразно мстил другу. Именно творческая месть смущала Горьк
ого. Он видел в ней кривое отражение их с Андреевым отношений. Как ни стран
но, но здесь «общественник» Горький, упрекавший Бунина в эстетической са
модостаточности и отсутствии революционных идей («Не понимаю, как талан
т свой… вы не отточите в нож и не ткнете им куда надо», Ц писал он Бунину), о
казался эстетическим пуристом и защитником творческой свободы. Горьки
й тяготился влиянием на Андреева и радовался, когда Андреев от него отме
жевывался, как это было во время конкуренции издательств «Знание» и «Шип
овник». Но это еще больше разжигало в Андрееве страсть испытывать своего
учителя.
А начиналась их дружба безоблачно…
«Весною 1898 г. я прочел в московской газете «Курьер» рассказ "Баргамот и Гар
аська"», Ц пишет Горький.
Первый номер газеты «Курьер» вышел в 1897 году. Редактором ее был А.Я.Фейгин.
Скоро газета собрала вокруг себя лучших писателей того времени. С «Курье
ром» тесно сотрудничали Чехов, Горький, Бунин, Вересаев, Станюкович, Теле
шов, Гиляровский, Серафимович и другие.
Андреев сотрудничал с «Курьером» наиболее активно. За пять лет, с 1898 по 1902 го
д, он напечатал там 28 рассказов и около 220 фельетонов.
«Пасхальный» рассказ «Баргамот и Гараська» был напечатан 5 апреля 1898 года
.
Прочитав его, Горький сказал: «Черт знает что такое… Я довольно знаю писа
тельские штуки, как вогнать в слезу читателя, а сам попался на удочку: нехо
тя слеза прошибла…»
И в то же время Горький заметил в рассказе то, чего не заметил никто. «… От э
того рассказа на меня повеяло крепким дуновением таланта, который чем-т
о напомнил мне Помяловского, а кроме того, в тоне рассказа чувствовалась
скрытая автором умненькая улыбочка недоверия к факту (курсив
мой. Ц П.Б.)».
Чутье Горького было поразительным! По первому рассказу, притом рассказу
заказному, написанному для пасхального номера, в специальном жанре, вычи
слить даровитого прозаика! Да, права была жена Бунина В.Н.Муромцева: Горьк
ий Ц что было большой редкостью для писателя Ц любил чужие произведени
я.
В 1901 году книга рассказов Андреева по протекции Горького выходит в «Знани
и», и автор ее просыпается знаменитым. Ранние рассказы Андреева Ц «Барг
амот и Гараська», «Петька на даче», «Ангелочек» и другие Ц привлекают ре
дкой душевной чистотой и сентиментальностью в лучшем смысле. За этой сен
тиментальностью не сразу разглядишь «умненькую улыбочку недоверия к ф
акту», которая затем разрастется у Андреева до масштабов «Красного смех
а». И так же ранний скептицизм Андреева, привлекательный тем, что это был с
кептицизм легкий, ненатужный, придающий его рассказам необходимую остр
оту, впоследствии разовьется во «вселенскую критику» (А.В.Луначарский), в
отрицание смысла бытия.
Рассказ «Баргамот и Гараська» о том, как орловский городовой на Пасху по
жалел нищего как «брата во Христе» и пригласил его домой. Но там случился
конфуз. От неожиданности Гараська расплакался, и притом так некрасиво, ч
то испортил Баргамоту и его жене праздник. Кстати, этот конец возник уже в
о второй, книжной редакции рассказа и не без влияния Горького.
Первая их встреча состоялась 12 марта 1900 года на Курском вокзале в Москве, г
де Горький оказался проездом из Нижнего в Крым.
«Одетый в старенькое пальто-тулупчик, он напоминал актера украинской тр
уппы. Красивое лицо его показалось мне малоподвижным, но пристальный взг
ляд темных глаз светился той улыбкой, которая так хорошо сияла в его расс
казах и фельетонах… Не помню его слов, но они были необычны, и необычен был
строй возбужденной речи. Говорил он торопливо, глуховатым, бухающим гол
осом, простужено кашляя, немножко захлебываясь словами и однообразно ра
змахивая рукой, Ц точно дирижировал. Мне показалось, что это здоровый, не
уемно веселый человек, способный жить, посмеиваясь над невзгодами бытия
. Его возбуждение было приятно.
Ц Будемте друзьями! Ц говорил он, пожимая мою руку.
Я тоже был радостно возбужден».
На обратном пути из Крыма в Нижний Горький ненадолго остановился в Москв
е, и там их отношения «быстро приняли характер сердечной дружбы».
Горький легко сходился с людьми, молодой Андреев Ц тоже. Хотя в гимназии
Андреева за гордый и сумрачный вид прозвали Герцогом. Но это была одна из
его масок. В семье доброго, ласкового Леонида звали Коточкой. Рано потеря
в отца, сильно пившего орловского землемера, Леонид нежно любил мать, про
исходившую из бедных дворян Пацковских. Несмотря на дворянское происхо
ждение, Анастасия Николаевна была полуграмотна. После смерти отца забот
ы о многочисленной семье легли на плечи старшего из детей Ц Леонида.
В детских и юношеских биографиях Горького и Андреева, с одной стороны, по
чти нет ничего общего, кроме ранней потери отца. Но с другой Ц есть «стран
ные сближенья». Оба подростками ложились между рельс под поезд, испытыва
я себя. Оба юношами пытались покончить с собой. Андреев Ц не меньше трех р
аз.
«Ладонь одной руки у него была пробита пулей, пальцы скрючены, Ц я спроси
л его: как это случилось?
Ц Экивок юношеского романтизма, Ц ответил он. Ц Вы сами знаете, Ц чело
век, который не пробовал убить себя, Ц дешево стоит».
Любопытно: первый раз Андреев бросился под поезд, прочитав «В чем моя вер
а?» Толстого. Из этой статьи он сделал странный вывод: Бога нет. А раз нет, то
зачем жить? И вот, возвращаясь с ребятами с пикника вдоль железной дороги
, лег под поезд. Конечно, были и другие причины. Андреев с детства был влюбч
ив. Первый опыт любви к зрелой женщине случился у него в 11 лет.
Как и Горький, Андреев рано увлекся Шопенгауэром, а затем Ницше.
«Еще в гимназии, классе в 6-м, начитался он Шопенгауэра, Ц вспоминала сест
ра его матери З.Н.Пацковская. Ц И нас замучил прямо. Ты, говорит, думаешь, ч
то вся вселенная существует, а ведь это только твое представление, да и са
ма-то ты, может, не существуешь, потому что ты Ц тоже только мое представл
ение».
Но, в отличие от Горького, круг философского чтения Андреева был весьма о
граничен. Писарев, Толстой, Гартман, Шопенгауэр. Здесь же почему-то «Учени
е о пище» Молешотта. И все понималось им как отрицание смысла бытия. Еще по
дростком он записывает в дневнике, что станет «знаменитым писателем и св
оими писаниями разрушит и мораль, и установившиеся человеческие отноше
ния, разрушит любовь и религию и закончит свою жизнь всеразрушением». Ко
гда в зрелом возрасте Андреев читал свой дневник, эти слова удивили его с
амого «совсем не мальчишеской серьезностью».
В отличие от Горького, не закончившего даже средней школы, Андреев училс
я в классической гимназии и в 1891 году, когда Пешков уже странствовал по Рус
и, поступил на юридический факультет Петербургского университета. Во вр
емя учебы страшно бедствовал, почти голодал. Тогда им был написан первый
рассказ Ц о голодном студенте, который пытается покончить с собой необы
чным способом: снимает с кровати матрас и ложится спиной на железную сет
ку, поставив под нее пылающую жаровню.
«Я плакал, когда писал его, Ц вспоминал потом Андреев, Ц а в редакции, ког
да мне возвращали рукопись, смеялись».
Впоследствии Андреев использовал этот сюжет в рассказе «Загадка», но жа
ровня тогда сменилась на свечу. Таким образом, самоубийство выглядело ещ
е более странным, изощренным и невероятным. Интересно, что в 1925 году, обсужд
ая в переписке с И.А.Груздевым самоубийство Сергея Есенина, Горький неож
иданно повторил андреевский сюжет (см. «Суицидомания Горького» в главе «
Сирота казанская»).
Вообще удивительно, что они подружились. Более непохожих людей трудно се
бе представить. Горький Ц поклонник Человека и его разума. Андреев Ц от
рицатель разума и смысла жизни человеческой.
«Следует написать рассказ о человеке, который всю жизнь Ц безумно страд
ая Ц искал истину, и вот она явилась пред ним, но он закрыл глаза, заткнул у
ши и сказал: «Не хочу тебя, даже если ты прекрасна, потому что жизнь моя, мук
и мои Ц зажгли в душе ненависть к тебе».
«Мне эта тема не понравилась, Ц пишет Горький, Ц он вздохнул, говоря:
Ц Да, сначала нужно ответить, где истина Ц в человеке или вне его? По-ваше
му, в человеке?
И засмеялся:
Ц Тогда это очень плохо, очень ничтожно…»
Это был их первый серьезный разговор после встречи на вокзале. И сразу ме
жду Андреевым и Горьким обозначилось противостояние. Но отчего их так тя
нуло друг к другу? Ведь именно после этой встречи они стали друзьями.
Вопрос этот больше относится к загадочной, сотканной из множества проти
воречий натуре Горького. Андреев, при всей своей загадочности, весь нара
спашку, весь Ц комок обнаженных нервов, даже когда пытается играть. Он, го
воря словами Достоевского о Некрасове, «раненое сердце». Ужаленный мысл
ью о смерти, он нигде не находит покоя, везде одинок и страдает, даже оказа
вшись на вершине славы. На этом фоне Горький со своим железобетонным гум
анизмом неинтересная фигура. И легко забыть, что этот невыгодный образ с
амого себя создал не кто иной, как сам Горький. Здесь было своего рода благ
ородство художника, который самоустраняется, дав возможность проявить
ся и высказаться своему герою. Потом этот прием Горький использует в оче
рке о Блоке.
«Не было почти ни одного факта, ни одного вопроса, на которые мы с Л.Н. смотр
ели бы одинаково, но бесчисленные разноречия не мешали нам Ц целые годы
Ц относиться друг к другу с тем напряжением интереса и внимания, которы
е не часто являются результатом даже долголетней дружбы. Беседовали мы н
еутомимо, помню Ц однажды просидели непрерывно более двадцати часов, вы
пив два самовара чая, Ц Леонид поглощал его в неимоверном количестве…»
Беседа длиною в двадцать и более часов не может держаться на одном умств
енном интересе. Почему Андреев нуждался в Горьком, понятно. Если рассужд
ать прагматически, то Горький предоставил Андрееву площадку для успешн
ого старта. Он выполнил миссию, которую по эстафете получил от Короленко:
известные писатели должны помогать неизвестным. В идеалистическом пла
не Андреев видел в Горьком «рыцаря духа», называя себя «колеблющимся пок
лонником» духа. Горький был для Андреева своего рода Данко, который выво
дил его из тьмы сомнений к ясности. Под влиянием Горького Андреев настол
ько увлекся освободительными идеями, что порой становился революционе
ром больше, чем Горький (роялистом больше, чем король).
Например, Андреев не мог понять, как Горький может любить В.В.Розанова. Вед
ь Розанов Ц монархист, сотрудник суворинской газеты «Новое время»! И дл
я Горького здесь было противоречие, но не из самых трудных. Весь сотканны
й из противоречий, подобные вопросы он решал легко. Розанов талантлив, сл
едовательно, уже является украшением образа Человека. А монархист он или
нет, это не суть важно. Не верящий в Человека Андреев подобного решения во
проса не понимал из-за своей прямолинейности. Не мог он понять и того, поч
ему Горький так увлекается житийной, религиозной литературой. Для Андре
ева, не верящего в Бога так же, как и в Человека, любая мистика Ц это трусос
ть. «… Ядро культурных россиян совершенно чуждо мистической свистопляс
ке и якобы религиозным исканиям Ц этой эластичной замазке, которой они
замазывают все щели в окнах, чтобы с улицы не дуло», Ц писал Андреев В.С.Ми
ролюбову в 1904 году. Под этими словами подписался бы и Владимир Ленин.
Для Горького же святые подвижники вроде Стефана Пермского Ц это прежде
всего люди прямого, ответственного дела. Их цельность, твердая воля прив
лекали Горького так же, как привлекал его Ленин.
«Мужское» и «женское»
У переписки Горького с Андреевым была сложная судьба. После смерти Андре
ева его огромным архивом владела его вторая жена Ц Анна Ильинична. Наиб
олее значительную часть писем Горького к Андрееву она передала сыну Вал
ентину Леонидовичу, жившему во Франции. Затем девяносто три письма приоб
рел у Валентина Леонидовича Архив русской и восточноевропейской истор
ии и культуры при Колумбийском университете в Нью-Йорке, десять писем он
передал старшему брату, Вадиму Леонидовичу, жившему в Швейцарии. Копии э
тих ста трех писем получил Илья Зильберштейн, они легли в основу 72-го тома
«Литературного наследства». Судьба писем Андреева к Горькому еще сложн
ее. Часть их Горький сжег, по-видимому, не желая, чтобы наиболее откровенн
ые (быть может, скандально откровенные) письма Андреева были обнародован
ы. Часть Ц раздарил. В результате в 72-м томе «Наследства» были опубликова
ны 103 письма Горького и 75 писем Андреева. Но и этого достаточно, чтобы том пи
сем превратился в напряженный и увлекательный психологический роман.
В этом романе Андрееву отведена «женская» роль, а Горькому Ц «мужская».
Андреев постоянно о чем-то вопрошает Горького, о чем-то умоляет его, что-т
о требует от него. Горький же неизменно делает поправку на психологическ
ую неустойчивость своего корреспондента. Андреев несколько раз призна
ется ему в любви как к художнику и человеку. Горький это благосклонно при
нимает, но не позволяет слишком увлечь себя темой своего «я», полагая, что
есть темы более важные. Эта его закрытость злит Андреева. Он желает преде
льной откровенности. Горький от нее лукаво уклоняется. Несколько раз Анд
реев провоцирует ссоры, разрывы отношений, совершает глупости, ведет себ
я по-хулигански, как бы испытывая другую сторону: а вот это ты стерпишь? а э
то? а так?
Наконец Андреев «изменяет» Горькому. Вернее, не ему, а их делу, как его пон
имает «серьезный» Горький. И тут Горький обнаруживает ревность, которой
не было прежде. После большой измены он не прощает Андрееву уже и малейши
х прегрешений, на которые раньше смотрел сквозь пальцы. Выволочка следуе
т за выволочкой, и Андреев, униженный, подавленный, рвет с Горьким. Оба стр
адают от этого разрыва, но в большей степени Андреев. По крайней мере, его
страдания более заметны. Несколько раз они пытаются помириться, но не по
лучается. Что-то непоправимо сломалось в их отношениях, какой-то стержен
ь, порвался какой-то центральный нерв. Остается только вспоминать прошл
ое.
Наличие «мужского» и «женского» начал тут очевидно, хотя, разумеется, не
нужно делать из этого слишком прямолинейные выводы. И так же очевидна вз
аимная дополняемость двух сторон, которые, будучи антагонистичны по при
роде своей, тем не менее нуждаются друг в друге, может быть, как раз в силу о
боюдного комплекса неполноценности.
Волевой и позитивно мыслящий Горький нуждается в слабом и негативистск
и настроенном Андрееве. Почему? Потому что это позволяет ему, не изменяя с
воей внешней цельности, внутренне переживать андреевский «раздрай» ка
к свой собственный и тем самым «отдыхать» на этом «раздрае» от тягостной
необходимости быть всегда волевым, всегда лидером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
ница была в том, что Горький, угодивший в когти великого Льва, был сильной
натурой. Этим он одновременно и раздражал Толстого, и вызывал его интере
с к себе. Андреев был натурой слабой, изначально склонной к душевному под
чинению. Поэтому Горький выбрался из-под влияния Толстого как духовного
учителя. Наоборот, на Андреева влияние Горького оказало положительное в
оздействие, а вот процесс внутренней борьбы с Горьким не столько закалил
его, сколько еще более закрепостил. Иногда борьба с тем, от кого ты душевн
о зависим, ведет к еще худшей зависимости.
Горький глубоко понимал эту личную драму Андреева и никогда не пытался с
воего друга испытывать. Наоборот, Андреев постоянно испытывал Горького,
не всегда понимая, что испытывает он, в сущности, самого же себя.
«На «Собрании сочинений», которое Леонид подарил мне в 1915 г., он написал: «Н
ачиная с курьерского «Бегемота», здесь всё писалось и прошло на твоих гл
азах, Алексей: во многом это Ц история наших отношений».
Это, к сожалению, верно; к сожалению Ц потому, что я думаю: для Л.Андреева бы
ло бы лучше, если бы он не вводил в свои рассказы «историю наших отношений
». А он делал это слишком охотно и, торопясь «опровергнуть» мои мнения, пор
тил этим всю обедню. И как будто именно в мою личность он воплотил своего н
евидимого врага».
Непокорный ученик
Отношения Андреева с Горьким чем-то похожи на отношения Ницше и Вагнера.
И там и тут можно выделить три периода отношений. Первый: сильнейшая душе
вная и интеллектуальная зависимость. Второй: попытка выбраться из-под в
лияния. Третий: ненависть и презрение.
Но была между этими историями «дружбы-вражды» и принципиальная разница
. В отличие от Ницше, в молодости боготворившего Вагнера, как Горький Толс
того, Андреев изначально переживал свою зависимость от Горького как нес
вободу и своеобразно мстил другу. Именно творческая месть смущала Горьк
ого. Он видел в ней кривое отражение их с Андреевым отношений. Как ни стран
но, но здесь «общественник» Горький, упрекавший Бунина в эстетической са
модостаточности и отсутствии революционных идей («Не понимаю, как талан
т свой… вы не отточите в нож и не ткнете им куда надо», Ц писал он Бунину), о
казался эстетическим пуристом и защитником творческой свободы. Горьки
й тяготился влиянием на Андреева и радовался, когда Андреев от него отме
жевывался, как это было во время конкуренции издательств «Знание» и «Шип
овник». Но это еще больше разжигало в Андрееве страсть испытывать своего
учителя.
А начиналась их дружба безоблачно…
«Весною 1898 г. я прочел в московской газете «Курьер» рассказ "Баргамот и Гар
аська"», Ц пишет Горький.
Первый номер газеты «Курьер» вышел в 1897 году. Редактором ее был А.Я.Фейгин.
Скоро газета собрала вокруг себя лучших писателей того времени. С «Курье
ром» тесно сотрудничали Чехов, Горький, Бунин, Вересаев, Станюкович, Теле
шов, Гиляровский, Серафимович и другие.
Андреев сотрудничал с «Курьером» наиболее активно. За пять лет, с 1898 по 1902 го
д, он напечатал там 28 рассказов и около 220 фельетонов.
«Пасхальный» рассказ «Баргамот и Гараська» был напечатан 5 апреля 1898 года
.
Прочитав его, Горький сказал: «Черт знает что такое… Я довольно знаю писа
тельские штуки, как вогнать в слезу читателя, а сам попался на удочку: нехо
тя слеза прошибла…»
И в то же время Горький заметил в рассказе то, чего не заметил никто. «… От э
того рассказа на меня повеяло крепким дуновением таланта, который чем-т
о напомнил мне Помяловского, а кроме того, в тоне рассказа чувствовалась
скрытая автором умненькая улыбочка недоверия к факту (курсив
мой. Ц П.Б.)».
Чутье Горького было поразительным! По первому рассказу, притом рассказу
заказному, написанному для пасхального номера, в специальном жанре, вычи
слить даровитого прозаика! Да, права была жена Бунина В.Н.Муромцева: Горьк
ий Ц что было большой редкостью для писателя Ц любил чужие произведени
я.
В 1901 году книга рассказов Андреева по протекции Горького выходит в «Знани
и», и автор ее просыпается знаменитым. Ранние рассказы Андреева Ц «Барг
амот и Гараська», «Петька на даче», «Ангелочек» и другие Ц привлекают ре
дкой душевной чистотой и сентиментальностью в лучшем смысле. За этой сен
тиментальностью не сразу разглядишь «умненькую улыбочку недоверия к ф
акту», которая затем разрастется у Андреева до масштабов «Красного смех
а». И так же ранний скептицизм Андреева, привлекательный тем, что это был с
кептицизм легкий, ненатужный, придающий его рассказам необходимую остр
оту, впоследствии разовьется во «вселенскую критику» (А.В.Луначарский), в
отрицание смысла бытия.
Рассказ «Баргамот и Гараська» о том, как орловский городовой на Пасху по
жалел нищего как «брата во Христе» и пригласил его домой. Но там случился
конфуз. От неожиданности Гараська расплакался, и притом так некрасиво, ч
то испортил Баргамоту и его жене праздник. Кстати, этот конец возник уже в
о второй, книжной редакции рассказа и не без влияния Горького.
Первая их встреча состоялась 12 марта 1900 года на Курском вокзале в Москве, г
де Горький оказался проездом из Нижнего в Крым.
«Одетый в старенькое пальто-тулупчик, он напоминал актера украинской тр
уппы. Красивое лицо его показалось мне малоподвижным, но пристальный взг
ляд темных глаз светился той улыбкой, которая так хорошо сияла в его расс
казах и фельетонах… Не помню его слов, но они были необычны, и необычен был
строй возбужденной речи. Говорил он торопливо, глуховатым, бухающим гол
осом, простужено кашляя, немножко захлебываясь словами и однообразно ра
змахивая рукой, Ц точно дирижировал. Мне показалось, что это здоровый, не
уемно веселый человек, способный жить, посмеиваясь над невзгодами бытия
. Его возбуждение было приятно.
Ц Будемте друзьями! Ц говорил он, пожимая мою руку.
Я тоже был радостно возбужден».
На обратном пути из Крыма в Нижний Горький ненадолго остановился в Москв
е, и там их отношения «быстро приняли характер сердечной дружбы».
Горький легко сходился с людьми, молодой Андреев Ц тоже. Хотя в гимназии
Андреева за гордый и сумрачный вид прозвали Герцогом. Но это была одна из
его масок. В семье доброго, ласкового Леонида звали Коточкой. Рано потеря
в отца, сильно пившего орловского землемера, Леонид нежно любил мать, про
исходившую из бедных дворян Пацковских. Несмотря на дворянское происхо
ждение, Анастасия Николаевна была полуграмотна. После смерти отца забот
ы о многочисленной семье легли на плечи старшего из детей Ц Леонида.
В детских и юношеских биографиях Горького и Андреева, с одной стороны, по
чти нет ничего общего, кроме ранней потери отца. Но с другой Ц есть «стран
ные сближенья». Оба подростками ложились между рельс под поезд, испытыва
я себя. Оба юношами пытались покончить с собой. Андреев Ц не меньше трех р
аз.
«Ладонь одной руки у него была пробита пулей, пальцы скрючены, Ц я спроси
л его: как это случилось?
Ц Экивок юношеского романтизма, Ц ответил он. Ц Вы сами знаете, Ц чело
век, который не пробовал убить себя, Ц дешево стоит».
Любопытно: первый раз Андреев бросился под поезд, прочитав «В чем моя вер
а?» Толстого. Из этой статьи он сделал странный вывод: Бога нет. А раз нет, то
зачем жить? И вот, возвращаясь с ребятами с пикника вдоль железной дороги
, лег под поезд. Конечно, были и другие причины. Андреев с детства был влюбч
ив. Первый опыт любви к зрелой женщине случился у него в 11 лет.
Как и Горький, Андреев рано увлекся Шопенгауэром, а затем Ницше.
«Еще в гимназии, классе в 6-м, начитался он Шопенгауэра, Ц вспоминала сест
ра его матери З.Н.Пацковская. Ц И нас замучил прямо. Ты, говорит, думаешь, ч
то вся вселенная существует, а ведь это только твое представление, да и са
ма-то ты, может, не существуешь, потому что ты Ц тоже только мое представл
ение».
Но, в отличие от Горького, круг философского чтения Андреева был весьма о
граничен. Писарев, Толстой, Гартман, Шопенгауэр. Здесь же почему-то «Учени
е о пище» Молешотта. И все понималось им как отрицание смысла бытия. Еще по
дростком он записывает в дневнике, что станет «знаменитым писателем и св
оими писаниями разрушит и мораль, и установившиеся человеческие отноше
ния, разрушит любовь и религию и закончит свою жизнь всеразрушением». Ко
гда в зрелом возрасте Андреев читал свой дневник, эти слова удивили его с
амого «совсем не мальчишеской серьезностью».
В отличие от Горького, не закончившего даже средней школы, Андреев училс
я в классической гимназии и в 1891 году, когда Пешков уже странствовал по Рус
и, поступил на юридический факультет Петербургского университета. Во вр
емя учебы страшно бедствовал, почти голодал. Тогда им был написан первый
рассказ Ц о голодном студенте, который пытается покончить с собой необы
чным способом: снимает с кровати матрас и ложится спиной на железную сет
ку, поставив под нее пылающую жаровню.
«Я плакал, когда писал его, Ц вспоминал потом Андреев, Ц а в редакции, ког
да мне возвращали рукопись, смеялись».
Впоследствии Андреев использовал этот сюжет в рассказе «Загадка», но жа
ровня тогда сменилась на свечу. Таким образом, самоубийство выглядело ещ
е более странным, изощренным и невероятным. Интересно, что в 1925 году, обсужд
ая в переписке с И.А.Груздевым самоубийство Сергея Есенина, Горький неож
иданно повторил андреевский сюжет (см. «Суицидомания Горького» в главе «
Сирота казанская»).
Вообще удивительно, что они подружились. Более непохожих людей трудно се
бе представить. Горький Ц поклонник Человека и его разума. Андреев Ц от
рицатель разума и смысла жизни человеческой.
«Следует написать рассказ о человеке, который всю жизнь Ц безумно страд
ая Ц искал истину, и вот она явилась пред ним, но он закрыл глаза, заткнул у
ши и сказал: «Не хочу тебя, даже если ты прекрасна, потому что жизнь моя, мук
и мои Ц зажгли в душе ненависть к тебе».
«Мне эта тема не понравилась, Ц пишет Горький, Ц он вздохнул, говоря:
Ц Да, сначала нужно ответить, где истина Ц в человеке или вне его? По-ваше
му, в человеке?
И засмеялся:
Ц Тогда это очень плохо, очень ничтожно…»
Это был их первый серьезный разговор после встречи на вокзале. И сразу ме
жду Андреевым и Горьким обозначилось противостояние. Но отчего их так тя
нуло друг к другу? Ведь именно после этой встречи они стали друзьями.
Вопрос этот больше относится к загадочной, сотканной из множества проти
воречий натуре Горького. Андреев, при всей своей загадочности, весь нара
спашку, весь Ц комок обнаженных нервов, даже когда пытается играть. Он, го
воря словами Достоевского о Некрасове, «раненое сердце». Ужаленный мысл
ью о смерти, он нигде не находит покоя, везде одинок и страдает, даже оказа
вшись на вершине славы. На этом фоне Горький со своим железобетонным гум
анизмом неинтересная фигура. И легко забыть, что этот невыгодный образ с
амого себя создал не кто иной, как сам Горький. Здесь было своего рода благ
ородство художника, который самоустраняется, дав возможность проявить
ся и высказаться своему герою. Потом этот прием Горький использует в оче
рке о Блоке.
«Не было почти ни одного факта, ни одного вопроса, на которые мы с Л.Н. смотр
ели бы одинаково, но бесчисленные разноречия не мешали нам Ц целые годы
Ц относиться друг к другу с тем напряжением интереса и внимания, которы
е не часто являются результатом даже долголетней дружбы. Беседовали мы н
еутомимо, помню Ц однажды просидели непрерывно более двадцати часов, вы
пив два самовара чая, Ц Леонид поглощал его в неимоверном количестве…»
Беседа длиною в двадцать и более часов не может держаться на одном умств
енном интересе. Почему Андреев нуждался в Горьком, понятно. Если рассужд
ать прагматически, то Горький предоставил Андрееву площадку для успешн
ого старта. Он выполнил миссию, которую по эстафете получил от Короленко:
известные писатели должны помогать неизвестным. В идеалистическом пла
не Андреев видел в Горьком «рыцаря духа», называя себя «колеблющимся пок
лонником» духа. Горький был для Андреева своего рода Данко, который выво
дил его из тьмы сомнений к ясности. Под влиянием Горького Андреев настол
ько увлекся освободительными идеями, что порой становился революционе
ром больше, чем Горький (роялистом больше, чем король).
Например, Андреев не мог понять, как Горький может любить В.В.Розанова. Вед
ь Розанов Ц монархист, сотрудник суворинской газеты «Новое время»! И дл
я Горького здесь было противоречие, но не из самых трудных. Весь сотканны
й из противоречий, подобные вопросы он решал легко. Розанов талантлив, сл
едовательно, уже является украшением образа Человека. А монархист он или
нет, это не суть важно. Не верящий в Человека Андреев подобного решения во
проса не понимал из-за своей прямолинейности. Не мог он понять и того, поч
ему Горький так увлекается житийной, религиозной литературой. Для Андре
ева, не верящего в Бога так же, как и в Человека, любая мистика Ц это трусос
ть. «… Ядро культурных россиян совершенно чуждо мистической свистопляс
ке и якобы религиозным исканиям Ц этой эластичной замазке, которой они
замазывают все щели в окнах, чтобы с улицы не дуло», Ц писал Андреев В.С.Ми
ролюбову в 1904 году. Под этими словами подписался бы и Владимир Ленин.
Для Горького же святые подвижники вроде Стефана Пермского Ц это прежде
всего люди прямого, ответственного дела. Их цельность, твердая воля прив
лекали Горького так же, как привлекал его Ленин.
«Мужское» и «женское»
У переписки Горького с Андреевым была сложная судьба. После смерти Андре
ева его огромным архивом владела его вторая жена Ц Анна Ильинична. Наиб
олее значительную часть писем Горького к Андрееву она передала сыну Вал
ентину Леонидовичу, жившему во Франции. Затем девяносто три письма приоб
рел у Валентина Леонидовича Архив русской и восточноевропейской истор
ии и культуры при Колумбийском университете в Нью-Йорке, десять писем он
передал старшему брату, Вадиму Леонидовичу, жившему в Швейцарии. Копии э
тих ста трех писем получил Илья Зильберштейн, они легли в основу 72-го тома
«Литературного наследства». Судьба писем Андреева к Горькому еще сложн
ее. Часть их Горький сжег, по-видимому, не желая, чтобы наиболее откровенн
ые (быть может, скандально откровенные) письма Андреева были обнародован
ы. Часть Ц раздарил. В результате в 72-м томе «Наследства» были опубликова
ны 103 письма Горького и 75 писем Андреева. Но и этого достаточно, чтобы том пи
сем превратился в напряженный и увлекательный психологический роман.
В этом романе Андрееву отведена «женская» роль, а Горькому Ц «мужская».
Андреев постоянно о чем-то вопрошает Горького, о чем-то умоляет его, что-т
о требует от него. Горький же неизменно делает поправку на психологическ
ую неустойчивость своего корреспондента. Андреев несколько раз призна
ется ему в любви как к художнику и человеку. Горький это благосклонно при
нимает, но не позволяет слишком увлечь себя темой своего «я», полагая, что
есть темы более важные. Эта его закрытость злит Андреева. Он желает преде
льной откровенности. Горький от нее лукаво уклоняется. Несколько раз Анд
реев провоцирует ссоры, разрывы отношений, совершает глупости, ведет себ
я по-хулигански, как бы испытывая другую сторону: а вот это ты стерпишь? а э
то? а так?
Наконец Андреев «изменяет» Горькому. Вернее, не ему, а их делу, как его пон
имает «серьезный» Горький. И тут Горький обнаруживает ревность, которой
не было прежде. После большой измены он не прощает Андрееву уже и малейши
х прегрешений, на которые раньше смотрел сквозь пальцы. Выволочка следуе
т за выволочкой, и Андреев, униженный, подавленный, рвет с Горьким. Оба стр
адают от этого разрыва, но в большей степени Андреев. По крайней мере, его
страдания более заметны. Несколько раз они пытаются помириться, но не по
лучается. Что-то непоправимо сломалось в их отношениях, какой-то стержен
ь, порвался какой-то центральный нерв. Остается только вспоминать прошл
ое.
Наличие «мужского» и «женского» начал тут очевидно, хотя, разумеется, не
нужно делать из этого слишком прямолинейные выводы. И так же очевидна вз
аимная дополняемость двух сторон, которые, будучи антагонистичны по при
роде своей, тем не менее нуждаются друг в друге, может быть, как раз в силу о
боюдного комплекса неполноценности.
Волевой и позитивно мыслящий Горький нуждается в слабом и негативистск
и настроенном Андрееве. Почему? Потому что это позволяет ему, не изменяя с
воей внешней цельности, внутренне переживать андреевский «раздрай» ка
к свой собственный и тем самым «отдыхать» на этом «раздрае» от тягостной
необходимости быть всегда волевым, всегда лидером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40