«…когда я буду богат, я поставлю Вам огромнейший бронзовый монумент на с
амой большой площади самого большого города. Это за то, что спасли мне мои
книги. Кроме шуток, горячо благодарю Вас».
На плечах Крючкова Ц немыслимый груз. Он и секретарь, и охранник, и нянька
для Горького. Именно он ограничивает доступ к Горькому разных людей. Осо
бенно настырных писателей, которые ненавидят его за это. Именно он кладе
т на стол Горького не все приходящие к нему письма. Если бы он отдавал все,
Горький читал бы письма «трудящихся», а также «обиженных» с утра до ночи.
А еще ему надо было следить, чтобы Горький меньше курил и меньше «излишес
твовал». В то же время он обязан быть информатором Ягоды и Сталина и слуша
ться их указаний. Шутки и угрозы «Хозяина» («Кто здесь секретарь? Горький
или Крючков?», «Кто за это отвечает?», «Вы знаете, что мы можем с вами сделат
ь?») крутятся в его голове постоянно.
Чуткий к психологическим деталям Ромен Роллан глубоко понял жизненную
драму Крючкова, которая затем переросла в трагедию. В своем «Московском
дневнике» он отмечает, что Крючков любил Горького и понимал безнадежнос
ть его положения.
Вот 9 июля 1935 года в Горки приезжают девяносто (!) писателей Москвы. Список ог
ромен. Но он был бы еще больше, если бы Крючков с Ягодой не сократили его. От
лученные от высокой встречи, естественно, ненавидят Крючкова. И пишут на
него доносы. Не на Ягоду же!
«Оберегая больного А.М.Горького от натиска посетителей, Ц пишет побочн
ая дочь Крючкова Айна Петровна Погожева, Ц его секретарь стоял между ни
м и армией молодых, напористых советских писателей и разнообразных прос
ителей. Он играл роль «фильтра», принимал «удар» на себя и ясно осознавал,
какую массу врагов он наживает. «Мне это отольется…» Ц говорил он обреч
енно. В самом деле, и по сей день авторы статей о последних годах жизни Гор
ького называют Крючкова «тайным агентом НКВД» и либо намекают, либо прям
о говорят о его участии в убийстве Горького и сына Максима. Но на каком осн
овании? Какие на этот счет имеются документы? Пока в архиве КГБ-ФСБ ни лич
ного дела, ни удостоверения «агента» Крючкова никто не видел. Зато истор
ик Шенталинский обнаружил следы «дела Крючкова», которые говорят о том,
что за ним, как за Горьким, шла слежка».
«Личность несомненно загадочная, Ц пишет о Крючкове в статье с нравств
енно точным названием «Memento mori» Л.Н.Смирнова, Ц но не потому, что загадочност
ь была свойством его натуры, а потому, что, будучи приговоренным на процес
се 1938 года к расстрелу, он был приговорен также к полному забвению. На протя
жении нескольких десятилетий традиционное советское горьковедение не
упоминало его имени рядом с именем Горького, Ц о нем даже нет сведений в
четырехтомной «Летописи жизни и творчества А.М.Горького», вышедшей в 1958Ц
1960 годах. Он был вычеркнут из жизни».
О Крючкове вспомнили только в конце 80-х годов, когда его посмертно реабил
итировали. То есть де-юре признали его полную невиновность во всем, что ем
у инкриминировалось на процессе. Но как вспомнили? «Странное дело, но име
нно после полной реабилитации моего отца полился поток грязи в его адрес
, Ц пишет А. П. Погожева. Ц <…> На вопрос: какими документами располагают эт
и авторы? Ц они ссылаются друг на друга и пугаются, услышав, что не всех Кр
ючковых перебили и есть еще живые родственники, которые вправе подать в
суд за клевету на невинно расстрелянного».
И Ц последнее слово о судьбе Крючкова. В связи с «делом Горького», сфабри
кованным на процессе, пострадал не один Крючков, но и его близкие. Смирнов
а приводит жуткий мартиролог фамилии Крючковых. «12 марта 1938 года расстрел
ян П.П.Крючков (отец секретаря Горького), всю жизнь верой и правдой служивш
ий своему Отечеству. В 1956 году он посмертно реабилитирован за отсутствием
состава преступления. 15 марта 1938 года расстрелян Петр Петрович Крючков (се
кретарь Горького). В 1988 году он посмертно реабилитирован за отсутствием с
остава преступления. 17 сентября 1938 года расстреляна Крючкова Елизавета З
ахаровна, жена Петра Петровича. В 1956 году она посмертно реабилитирована з
а отсутствием состава преступления. После всех этих расстрелов в сумасш
едшем доме умерла родная сестра Петра Петровича, Маргарита Петровна».
Memento mori…
Не судите и не судимы будете.
Даже если Крючков был косвенно виновен в гибели Максима, это был запуган
ный исполнитель чужой воли. Или даже нескольких воль. В каких бы разногла
сиях в связи с надзором за Горьким ни находился он с Максимом, скорая смер
ть Горького никак не могла отвечать его жизненным планам. В качестве сек
ретаря Крючков был фигурой влиятельной. После смерти Горького он превра
тился в обыкновенного чиновника…
Версий о том, с кем именно пил Максим 2 мая 1934 года и кто именно «забыл» его в
парке, существует несколько. В тот день в Горках-10, конечно, было много наро
ду в связи с праздником. И пили с Максимом и Горьким все.
На процессе Крючков заявил, что он напоил Макса и оставил спать на открыт
ом воздухе. Но в недавно опубликованных воспоминаниях близкой к семье Го
рького Алмы Кусургашевой есть другая версия этой истории.
«Максим прожил на этой земле всего тридцать шесть лет. Он умер от крупозн
ого воспаления легких 11 мая 1934 года. Смерть его была окутана тайной, котора
я стала почти непроницаемой после правотроцкистского процесса. Я знаю, ч
то обвинение в смерти Максима было предъявлено Крючкову и доктору Левин
у. Меня уже тогда поразила нелепость этого обвинения. На протяжении всех
восьми лет моего знакомства с этой семьей я видела только теплые дружеск
ие отношения этих людей. В те злополучные майские дни меня в Горках не был
о, но несколько лет спустя я узнала правду от сестры Павла Федоровича Юди
на (секретарь Оргкомитета Союза советских писателей. Ц П.Б.).
Ц Любови Федоровны Юдиной, с которой я дружила.
В майский праздник 1934 года на даче у Горького в Горках собралось, как всегд
а, много гостей… Юдин и Максим, прихватив бутылку коньяка, пошли к Москве-
реке. Дом стоял на высоком берегу, для спуска к реке была построена длинна
я лестница, а перед лестницей симпатичный павильон Ц беседка. Зайдя в бе
седку, они выпили коньяк и, спустившись к реке, легли на берегу и заснули. С
пали на земле, с которой только что сошел снег. Юдин-то был закаленный, он «
моржевал», купался в проруби, что вызывало интерес и восхищение. Максим ж
е, прожив довольно долгое время в теплой Италии, закаленным не был. Да и во
обще он не обладал крепким здоровьем. Юдин, проснувшись раньше, не стал бу
дить Максима и пошел наверх, к гостям.
В это время из Москвы приехал П.П.Крючков, задержавшийся в городе по делам
. Он встретил поднимавшегося по лестнице Юдина и спросил: «А где Макс?» Юди
н ответил, что он спит на берегу. Узнав об этом, Крючков быстро сбежал по ле
стнице к реке. Он разбудил Макса и привел его домой. К вечеру у того поднял
ась высокая температура, и через несколько дней он скончался от крупозно
го воспаления легких. Врачи делали все, что было возможно, но спасти его не
удалось. Ведь тогда не было пенициллина…»
Кому верить? По этой версии, Крючков не только не убивал, но, напротив, пыта
лся спасти Максима. И если это правда, то самооговор на суде был для него в
двойне мучительным.
Едва ли когда-то документально будет доказана или опровергнута версия у
бийства Максима Пешкова. Документов такого сорта история предпочитает
не оставлять, вынуждая довольствоваться слухами и собственными симпат
иями и антипатиями к героям прошлого. Но мы можем точно ответить на вопро
с: кто был главным в той истории? Горький!

Трагедия Горького

Именно он был эпицентром трагических событий, которые разворачивались
в семье и вокруг нее. Именно за его слово и дело сражались различные воли,
интересы и честолюбия, стараясь перетянуть смертельно больного, но «зас
тегнутого на все пуговицы» писателя на свою сторону. В этой драке не могл
о быть примирения, и когда Горький это понял, то «застегнулся» до упора. Од
нако спасти людей, так или иначе втянутых им в эпицентр своей невероятно
энергичной деятельности, он уже не мог.
Горький Ц в «золотой клетке». Он мечется, но чаще старается убедить себя
и других, что все в порядке. Л.А.Спиридонова в книге «Горький: новый взгляд
» (М.: ИМЛИ РАН, 2004) приводит документ, обойти который, как это ни грустно, нель
зя. Секретный лист хозяйственных расходов 2-го отделения АХУ НКВД: «По лин
ии Горки-10. По данному объекту обслуживалось три точки: дом отдыха Горки-10,
Мал.Никитская, дом в Крыму «Тессели». Каждый год в этих домах производили
сь большие ремонты, тратилось много денег на благоустройство парков и по
садку цветов, был большой штат обслуживающего персонала, менялась и доба
влялась мебель и посуда. Что касается снабжения продуктами, то все давал
ось без ограничений.
Примерный расход за 9 месяцев 1936 г. следующий:
а) продовольствие руб. 560 000
б) ремонтные расходы и парковые расходы руб. 210 000
в) содержание штата руб. 180 000
г) разные хоз. расходы руб. 60 000 Итого: руб. 1010 000
Кроме того, в 1936 г. куплена, капитально отремонтирована и обставлена мебел
ью дача в деревне Жуковка № 75 для Надежды Алексеевны (невестка Горького.
Ц П.Б.). В общей сложности это стоило 160 000 руб.».
Для справки: рядовой врач получал в то время около 300 рублей в месяц. Писате
ль за книгу Ц 3000 рублей. Годовой бюджет семьи Ильи Груздева, биографа Горь
кого, составлял около 4000 рублей. Семья Горького в 1936 году обходилась госуда
рству примерно в 130 000 рублей в месяц.
Горький не мог не понимать своего трагического поражения, явившегося сл
едствием его немыслимо сложной и трудной жизни, великих творческих замы
слов и не понятых людьми духовных исканий. В результате оказалось погреб
енным самое ценное и труднообъяснимое в мировоззрении Горького Ц идея
Человека, разменянная теперь на множество пострадавших и просто загубл
енных «человеков».
В ночь с 22 на 23 июля 1930 года, находясь в Сорренто, Горький оказался хотя и не в
эпицентре, но недалеко от одного из крупнейших землетрясений в Италии, с
равнимого по масштабам с предыдущим землетрясением в Мессине, унесшим с
выше 30 тысяч жизней. Горький ярко описал эту трагедию в письме к своему би
ографу Груздеву:
«Вилланова Ц горный древний городок Ц рассыпался в мусор, скатился с г
оры и образовал у подножия ее кучу хлама высотою в 25 метров. Верхние дома п
адали на нижние, сметая их с горы, и от 4 т<ысяч> жителей осталось около двухс
от. Так же в Монте Кальво, Ариано ди Пулья и целом ряде более мелких коммун.
Сегодня официальные цифры: уб<ито> 3700, ранено Ц 14 т<ысяч>, без крова Ц миллио
н. Но Ц это цифры для того, чтобы не создавать паники среди иностранцев <…>.
В одной коммуне жители бросились в церковь, а она Ц обрушилась, когда в не
е набилось около 300 ч<еловек>. Все это продолжалось только 47 секунд. Страшна
была паника. Ночь, половина второго, душно, необыкновенная тишина, какой н
е бывает нигде, т.е. Ц я нигде ее не наблюдал. И вдруг земля тихонько пошеве
лилась, загудела, встряхнулись деревья, проснулись птицы, из домов по сос
едству с нами начали выскакивать полуголые крестьяне, зазвонили колоко
ла; колокола здесь мелкие, звук у них сухой, жестяной, истерический; ночной
этот звон никогда не забудешь. Воют собаки. На площади Сорренто стоят люд
и, все Ц на коленях, над ними Ц белая статуя Торквато Тассо и неуклюжая, с
ерая Ц Сант-Антонино, аббата. Людей Ц тысячи три, все бормочут молитвы, р
евут дети, плачут женщины, суетятся черные фигуры попов, но Ц все это не о
чень шумно, Ц понимаете? Не очень, ибо все ждут нового удара, все смотрят б
езумными глазами друг на друга, и каждый хлопок двери делает шум еще тише.
Это Ц момент потрясающий, неописуемо жуткий. Еще и теперь многие боятся
спать в домах. Многие сошли с ума. <…> Несчастная страна, все хуже живется ее
народу, и становится он все сумрачней и злей. А вместе с этим вчера, в день с
в. Анны, в Сорренто сожгли фейерверк в 16 т<ысяч> лир, хотя в стране объявлен т
раур».
Это страшное событие произошло за год до переезда Горького в СССР…
Официальная дата смерти М. Горького (Алексея Максимовича Пешкова) Ц 18 июн
я 1936 года. Но уже 8 июня писатель находился в состоянии, очень близком к смер
ти. Девять дней его полубытия (не считая последней ночи, когда он был без с
ознания) за доступ к его телу и за его последнее слово бились различные си
лы. Но душа «застегнутого на все пуговицы» Горького была вне досягаемост
и. О чем думал он? Что вспоминал? Ведь считается, что в памяти умирающего че
ловека проносится вся его жизнь…


ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: ПРОКЛЯТИЕ РОДА
КАШИРИНЫХ

Ц Что, ведьма, народила зверь
я?!
Ц Нет, не любишь ты его, не жаль тебе сироту!
Ц Я сама на всю жизнь сирота!
Горький. «Детство»

«А был ли мальчик?»

Метрическая запись в книге церкви Варвары Великомученицы, что стояла на
Дворянской улице Нижнего Новгорода: «Рожден 1868 г. Марта 16, а крещен 22 чисел, А
лексей; родители его: Пермской губернии мешанин Максим Савватиевич Пешк
ов и законная его жена Варвара Васильевна, оба православные. Таинство св
ятого крещения совершал священник Александр Раев с диаконом Дмитрием Р
емезовым, дьячком Феодором Селицким и пономарем Михаилом Вознесенским
».
Неужели никто при крещении младенца Алексея Ц ни восприемники его «Ниж
егородской губернии г.Арзамаса сын кандидата Михаил Григорьев Иванов и
нижегородская мещанка Наталья Ивановна Бобкова», ни бабушка Акулина Ив
ановна и дедушка Василий Васильевич Каширины, ни братья матери Яков и Ми
хаил Ц не задумался о поистине роковом и нехорошем совпадении: первого
ребенка Варвары Кашириной-Пешковой окрестили в церкви Варвары Великом
ученицы?
Странная это была семья. И крестные у Алеши были странные. Ни с кем из них А
леша не имел никакой связи в дальнейшем. А ведь если верить повести «Детс
тво», и дедушка его, и бабушка, с которыми ему пришлось жить до отрочества,
были людьми религиозными.
Странным был и отец его, Максим Савватиевич Пешков, и дед по отцу, Савватий
, человек столь крутого «ндрава», что в эпоху Николая Первого («Николая Па
лковича») из солдат дослужился до офицера, но был разжалован и сослан в Си
бирь «за жестокое обращение с нижними чинами». К сыну своему, Максиму, он о
тносился так, что тот не раз убегал из дома. Однажды отец травил его в лесу
собаками, как зайца, другой раз истязал так, что соседи отняли мальчика.
Кончилось тем, что Максима взял к себе на воспитание крестный, пермский с
толяр, и обучил ремеслу. Но то ли и там мальчишке жилось несладко, то ли бро
дяжничество больше нравилось ему, а только убежал он и от крестного, води
л слепых по ярмаркам и, придя в Нижний Новгород, стал работать столяром в п
ароходстве Колчина. Был это красивый, веселый и добрый парень, чем и влюби
л в себя красавицу Варвару.
Максим Пешков и Варвара Каширина обвенчались с согласия (и с помощью) мат
ери невесты., Акулины Ивановны Кашириной. Как говорили тогда в народе, жен
ились «самокруткой», Василий Каширин был в ярости. «Детей» он не проклял,
но и жить их к себе до рождения внука не пускал. Только перед родами Варвар
ы пустил их во флигель своего дома. Примирился с судьбой…
Однако именно с этого момента судьба начинает преследовать род Каширин
ых. Как будто появление мальчика знаменовало собой Божье проклятие для э
той семьи. И как всегда бывает в таких случаях, поначалу судьба улыбнулас
ь им последней закатной улыбкой. Последней радостью.
Максим Пешков оказался не только талантливым мастером-обойщиком, но и н
атурой артистической, что, впрочем, было едва ли не обязательным для крас
нодеревца. Краснодеревцы, в отличие от белодеревцев, изготовляли мебель
из ценных пород древесины, производя отделку бронзой, черепаховым рогом
, перламутром, пластинами поделочных пород камня, лакировку и полировку
с тонированием. Они изготовляли стильную мебель.
Кроме того, Максим Савватиевич отошел от бродяжничества, крепко осел в Н
ижнем и стал уважаемым человеком. Перед тем, как пароходство Колчина наз
начило его конторщиком и отправило в Астрахань, где ждали прибытия Алекс
андра Второго и сооружали к этому событию триумфальную арку, Максим Савв
атиевич Пешков успел побывать присяжным в нижегородском суде. Да и в кон
торщики нечестного человека не поставили бы.
В Астрахани судьба и настигла Максима и Варвару Пешковых, а с ними и весь к
аширинский род. В июле 1871 года (по некоторым данным, в 1872 году) маленький Алеш
а заболел холерой и заразил ею отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40