Прямо устранить Горького из партии он, конечно, не мог. К тому же именно от
Горького и через Горького шли в большевистскую кассу финансовые потоки.
Каким бы ни был Ленин аскетом, но жизнь в Париже и Женеве была не дешевой. К
ак финансовый источник, как «разводящий» финансовые потоки (между прочи
м, в сотрудничестве с Богдановым) Горький вполне устраивал Ленина. Горьк
ий был посвящен в истории экспроприации на Кавказе, когда большевики гра
били местных богачей. Цинизм, с которым его партийные товарищи получали
деньги, видимо, не смущал Ленина. Вот только один пример финансовой махин
ации, в которой был замешан и Горький.
Семья Н.П.Шмита принадлежала к известной в России купеческой династии Мо
розовых (по материнской линии Н.П.Шмит приходился племянником Савве Тимо
феевичу Морозову). Студент Московского университета, к 1905 году после ранн
ей смерти матери и отца он стал, как старший в семье, опекуном сестер Екате
рины и Елизаветы и распорядителем всего семейного состояния. Николай Шм
ит и его сестры с сочувствием относились к революционным событиям 1905Ц 1907 г
одов. Через Л.Б.Красина и Горького ими были пожертвованы крупные суммы де
нег в пользу большевиков. При посредничестве Горького на деньги Шмита во
оружались рабочие дружины. Одним из очагов декабрьского восстания в Мос
кве стала мебельная фабрика на Пресне, принадлежавшая семье Шмитов. В на
чале 1906 года Николай Шмит был арестован. Ему предъявлялось обвинение в не
посредственной причастности к революционным событиям. Но суд откладыв
ался. После четырнадцатимесячного предварительного заключения Шмит бы
л убит в тюрьме при загадочных обстоятельствах.
Незадолго до ареста Шмит устно высказал намерение передать свое состоя
ние большевикам. Очевидцем этого устного заявления Шмита был
Горький. Но юридически оформить передачу денег было невозможно. Сложнос
ть была в том, что младшая сестра и брат, в силу своей молодости, могли всту
пить во владение своим наследством только через опекуна. Тогда большеви
стский ЦК выработал особый план. Было решено организовать фиктивный бра
к младшей сестры, с тем чтобы через мужа как можно быстрее получить насле
дство Шмита. В разработке этого плана принимали участие Горький и М.Ф.Анд
реева.
Фиктивным мужем Елизаветы стал A.M.Игнатьев. При этом был фактический муж
Ц А.Р.Таратута. Старшая сестра, Екатерина, была замужем за адвокатом Н.Анд
риканисом. Она стала оспаривать план большевиков по присвоению наследс
тва ее брата.
Дело осложнялось еще и тем, что на наследство Шмита претендовали не толь
ко большевики, но и меньшевики, и группа «Вперед». В конце концов победили
большевики, но история вышла грязная, а кроме того, она дошла во всех подро
бностях до Охранного отделения.
Итак, как финансист партии (а также как «великий писатель») Горький Ленин
а совершенно устраивал. Но как идеолог Ц да еще и партийный Ц Горький бы
л для Ленина, повторяем, смертельно опасен. Если бы стратегией большевис
тской элиты стало объединение, в этой новой стратегии для Ленина просто
не было бы места, ибо раскол был его главным делом.
Бесконечно посылая Горькому в письмах поклоны как «великому писателю»
и даже соглашаясь с тем, что «художник может почерпнуть для себя много по
лезного во всякой философии», бесконечно справляясь о здоровье Горьког
о (живет на одном из самых дорогих европейских курортов Ц Капри) и целуя р
уку М.Ф. (Марии Федоровне Андреевой), Ленин только и делает, что отсекает, от
секает и отсекает Горького от своей партии.
С Богдановым и Луначарским был другой разговор. Эти не так опасны. Эти хот
я и элита партии, но в сравнении с Лениным рядовые «вожди». С тем же Богдан
овым, которого Ленин нещадно бил за «эмпириокритицизм», он тем не менее с
олидаризировался по вопросу о бойкоте Думы. Луначарский ему просто «сим
патичен». А вот Горький Ц это вождь фактический, настоящий! Ленин прекра
сно понимал, какой это колоссальный авторитет и какая угроза его сектант
скому вождизму. Поэтому он не давал Горькому ни малейшего шанса реально
влиять на партийную идеологию. Финансы Ц ради бога! «Мать»? Слабовато. (Ле
нин не скрывает этого.) Но Ц «своевременная книга»! Да даже о новой повест
и Горького «Исповедь», напичканной размышлениями о Боге и являющейся ма
нифестом «богостроительства», Ленин отзывается почти равнодушно
Впрочем, на з
аседании редакции «Пролетария» «Исповедь» критиковали косвенно, обсуж
дая статью о ней Луначарского. Ленин обязал Л.Б.Каменева написать против
Луначарского и «богостроительства» Горького статью. Каменев приказани
е исполнил. Статья называлась «Не по дороге» («Пролетарий», 1909, № 42). Так на Го
рьком отрабатывалась будущая, послереволюционная модель «партийной» к
ритики.
. Надумал было написать ему сердитое письмо, да раздумал. Или написа
л, но не послал. «Зря не послали!» Ц сердится Горький, не понимая (или поним
ая?), с кем он имеет дело.
С лидером секты. Матерым. Непререкаемым. Бескомпромиссным. Но только в то
м, что касается вопросов секты. Во всем остальном это «душа-человек»!
Горький злится ужасно. «Все вы склокисты!» Ц пишет он Ленину. «Меньшевик
и выиграют от драки!» Затем пытается урезонить Ленина простыми человече
скими словами, опять-таки не понимая (или понимая, но поступая вопреки пон
иманию, может быть, назло Ленину?), что сектанта переубедить нельзя. С сект
антом можно говорить как с нормальным человеком до тех пор, пока речь не з
ашла о делах сектантских. Об охоте, о рыбалке, о литературе, о мировой куль
туре… Но как только вы коснулись дел секты, тогда вы или сектант, подчиняю
щийся решению лидера, или вас отсекают прочь. Или… устраняют. Впрочем, в сл
учае философских распрей Ленина с Горьким в этой крайней мере не было не
обходимости. Но уже в 1918 году готовящийся в лидеры большевистской секты И
осиф Сталин напишет в партийной печати в связи с «Несвоевременными мысл
ями», что Горького «смертельно потянуло в архив».
«Знаете что, дорогой человек, Ц с лукавой наивностью пишет Ленину Горьк
ий. Ц Приезжайте сюда, до поры, пока школа еще не кончилась, посмотрите на
рабочих, поговорите с ними. Мало их. Да, но они стоят Вашего приезда. Отталк
ивать их Ц ошибка, более чем ошибка».
Несколько раз Ленин прямо отказывался приехать на Капри. Это было уже по
чти неприлично. И это при том, что Ленин прекрасно знал разницу между Горь
ким и «барином» Плехановым. Знал о горьковском такте, чуткости, о том, что
его не только не станут унижать, но, напротив, Горький расстарается, чтобы
Ленин на Капри чувствовал себя как можно комфортнее. Обычному человеку н
е понять этой нечеловеческой сектантской логики. Но она работала у Ленин
а безупречно. И она никогда его не подводила.
«Дорогой A.M.! Насчет приезда Ц это Вы напрасно. Ну, к чему я буду ругаться с М
аксимовым М
аксимов и Богданов Ц псевдонимы А. А. Малиновского.
, Луначарским и т.д. (Да зачем же непременно «ругаться»? Ц П.Б.)
Сами же пишете: ершитесь промеж себя Ц и зовете ершиться на народе.
Не модель. А насчет отталкиванья рабочих тоже напрасно. Вот коли примут н
аше приглашение и заедут к нам (в Париж, где была ленинская школа для рабоч
их. Ц П.Б.), Ц мы с ними покалякаем, повоюем за взгляды одной газ
етины, которую некие фракционеры ругают (давно я это от Лядова и др. слышал
) скучнейшей, малограмотной, никому не нужной, в пролетариат и социализм н
е верящей.
Насчет нового раскола некругло у Вас выходит. С одной стороны, оба Ц ниги
листы (и «славянские анархисты» Ц э, батенька, да неславянские европейц
ы во времена вроде нашего дрались, ругались и раскалывались во сто раз по
чище!), а с другой, раскол будет не менее глубок, чем у большевиков и меньшев
иков. Ежели дело в «нигилизме» «ершей», в малограмотности и пр. кое-кого, н
е верящего в то, что он пишет, и т.п., Ц тогда, значит, не глубок раскол, и даже
не раскол. А ежели глубже раскол, чем большевики и меньшевики, Ц значит, д
ело не в нигилизме и не в не верящих в свои писания писателях. Некругло вых
одит, ей-ей! Ошибаетесь Вы насчет теперешнего раскола и справедливо
Добавление
насчет «справедливо»: оговариваюсь. Не понимая дел, нельзя понять и люде
й иначе как… внешне. Т.е, можно понять психологию того или иного участника
борьбы, но не смысл борьбы, не значение ее партийное и политическое (сноск
а Ленина. Ц П.Б.).
говорите: «людей понимаю, а дела их не понимаю».
Но что это за «газетина»? И что это за «фракционеры», которые называют ее «
скучнейшей, малограмотной, никому не нужной, в пролетариат и социализм н
е верящей»?
Поразительно! Ленин настолько обозлен, что даже не стесняется признатьс
я Горькому, что пользуется наушничеством «Лядова и др.», которые уже доне
сли ему мнение Горького о «Пролетарии». Он даже не спорит с Горьким. Выкри
кивает какие-то слова, из которых можно понять одно: или я, или никто! или со
мной, или ни с кем!
Встреча Горького с Лениным в присутствии Богданова на Капри все-таки со
стоялась. Горький Ленина «дожал». Да и неприлично уже было снова отказыв
ать «великому писателю». Тем более писателю, который (об этом в следующей
главе) написал целое произведение, где изобразил большевистских сектан
тов святыми. Который создал для большевиков новое «евангелие».
В очерке Горького о Ленине эта встреча описана в смягченных тонах. Но и зд
есь можно почувствовать леденящее дыхание сектантства.
«После Парижа мы встретились на Капри. Тут у меня осталось очень странно
е впечатление: как будто Владимир Ильич был на Капри два раза и в двух резк
о различных настроениях.
Один Ильич, как только я встретил его на пристани, тотчас же решительно за
явил мне:
Ц Я знаю, вы, Алексей Максимович, все-таки надеетесь на возможность прим
ирения с махистами, хотя я вас предупреждал в письме: это Ц невозможно! Та
к уж вы не делайте никаких попыток.
По дороге на квартиру ко мне и там я пробовал объяснить ему, что он не совс
ем прав: у меня не было намерения примирять философские распри, кстати Ц
не очень понятные мне. К тому же я, от юности, заражен недоверием ко всякой
философии, а причиной этого недоверия служило и служит разноречие филос
офии с моим личным, «субъективным» опытом: для меня мир только что начина
лся, «становился», а философия шлепала его по голове и совершенно неумес
тно, несвоевременно спрашивала:
«Куда идешь? Зачем идешь? Почему Ц думаешь?»
Некоторые же философы просто и строго командовали:
«Стой!»
Кроме того, я уже знал, что философия, как женщина, может быть очень некрас
ивой, даже уродливой, но одета настолько ловко и убедительно, что ее можно
принять за красавицу. Это рассмешило Владимира Ильича.
Ц Ну, это Ц юмористика, Ц сказал он. Ц А что мир только начинается, стан
овится Ц хорошо! Над этим вы подумайте серьезно, отсюда вы придете, куда в
ам давно следует прийти.
Затем я сказал ему, что А.А.Богданов, А.В.Луначарский, В.А.Базаров Ц в моих г
лазах крупные люди, отлично, всесторонне образованные, в партии я не встр
ечал равных им.
Ц Допустим. Ну, и что же отсюда следует?
Ц В конце концов, я считаю их людьми одной цели, а единство цели, понятое и
осознанное глубоко, должно бы стереть, уничтожить философические проти
воречия…
Ц Значит Ц все-таки надежда на примирение жива? Это Ц зря, Ц сказал он.
Ц Гоните ее прочь и как можно дальше, дружески советую вам! Плеханов тоже
, по-вашему, человек одной цели, а вот я Ц между нами Ц думаю, что он Ц совс
ем другой цели, хотя и материалист, а не метафизик.
Затем он азартно играл с Богдановым в шахматы и, проигрывая, сердился, даж
е унывал, как-то по-детски. Замечательно: даже и это детское уныние, также к
ак его удивительный смех, Ц не нарушали целостной слитности его характ
ера.
Был на Капри другой Ленин Ц прекрасный товарищ, веселый человек, с живым
и неутомимым интересом ко всему в мире, с поразительно мягким отношением
к людям.
Был в нем некий магнетизм, который притягивал к нему сердца и симпатии лю
дей труда. Он не говорил по-итальянски, но рыбаки Капри, видевшие и Шаляпи
на и немало других крупных русских людей, каким-то чутьем сразу выделили
Ленина на особое место. Обаятелен был его смех Ц «задушевный» смех чело
века, который, прекрасно умея видеть неуклюжесть людской глупости и акро
батические хитрости разума, умел наслаждаться и детской наивностью «пр
остых сердец».
Старый рыбак, Джиованни Спадаро, сказал о нем:
Ц Так смеяться может только честный человек».
В письмах к Богданову Горький признавался, что он любит Ленина. А в очерке
о Ленине утверждает, что Богданов в Ленина был просто «влюблен». Между те
м, вот образчик разговора Ленина с Богдановым:
«Ц Шопенгауэр говорит: «Кто ясно мыслит Ц ясно излагает», я думаю, что лу
чше этого он ничего не сказал. Вы, товарищ Богданов, излагаете неясно. Вы м
не объясните в двух-трех фразах, что дает рабочему классу ваша «подстано
вка» и почему махизм Ц революционнее марксизма?
Богданов пробовал объяснять, но он говорил действительно неясно и много
словно.
Ц Бросьте,Ц советовал Владимир Ильич. Ц Кто-то, кажется Ц Жорес, сказа
л: «Лучше говорить правду, чем быть министром», я бы прибавил: и махистом».

Богданов говорил «многословно», потому что Богданов, в отличие от Ленина
, был философом. Он был автором трехтомного труда «Эмпириомонизм», неско
льких других книг по философии и множества статей. Горький, эрудиция кот
орого многих поражала, был восхищен эрудицией Богданова.
Ленин ничего не говорит от себя, но при этом рубит фразы так, словно он еди
нственный обладатель абсолютной истины. Таковым он себя и считал, и этой
истиной был марксизм. Богданов был «ищущим» материалистом. Марксизм не б
ыл для него догмой, Богданов искал новые пути в материалистической филос
офии. И вот это сектанта Ленина злило в Богданове. Потому что если кто-то н
ачинает «искать», вся пирамида секты может рухнуть.
Так, может, Горький лгал, когда писал о любви к Ленину, своей и Богданова? Ду
мается, нет. Настоящий сектантский вождь тем и отличается, что умеет влюб
лять в себя людей. Чем? А вот своей «цельностью», своим «аскетизмом», своей
беспредельной преданностью секте. Наконец, особенным «магнетизмом», о к
отором не случайно пишет Горький. Думается, Ленин завораживал Горького и
менно всем этим, хотя его сектантство он распознал мгновенно.
Горький не остался в долгу у Ленина. Книга «Материализм и эмпириокритици
зм», предложенная издательству «Знание», по настоятельному письму Горь
кого к Пятницкому была отвергнута так же, как Ленин отверг «Разрушение л
ичности». Книга целиком была посвящена критике «махизма», критике Богда
нова отводилась отдельная глава. И хотя имя самого Горького в ней ни разу
не было упомянуто, цель книги была понятна.
В этот раз Горький не стал поступать как «рыцарь» (что было ему свойствен
но) и, даже не прочитав рукописи книги Ленина, написал Пятницкому:
«…Относительно издания книги Ленина: я против этого, потому что знаю авт
ора. Это великая умница, чудесный человек, но он боец, и рыцарский поступок
его насмешит. Издай «Знание» эту его книгу, он скажет: дурачки,
Ц и дурачками этими будут Богданов, я, Базаров, Луначарский».
Слово «боец» следовало бы заменить на слово «сектант», ибо настоящий бое
ц не смеется над рыцарским поступком.
Но гораздо важнее часть письма, где Горький объясняет, почему его филосо
фские симпатии на стороне Богданова, а не Ленина. «…Спор, разгоревшийся м
ежду Лениным Ц Плехановым, с одной стороны, БогдановымЦ Базаровым и К0, с
другой,Ц очень важен и глубок. Двое первых, расходясь в вопросах тактики,
оба веруют и проповедуют исторический фатализм, противная сторона Ц ис
поведует философию активности. Для меня Ц ясно, на чьей стороне больше п
равды…»
«Материализм и эмпириокритицизм» (с трудом, но Ленин все-таки издал свою
книгу) был направлен против корня мировоззрения Горького Ц
Человека. «Всё Ц в человеке, всё Ц для человека». А у Ленина? «Быть матери
алистом значит признавать объективную истину, открываемую нам органам
и чувств. Признавать объективную, т.е. не зависящую от человека и от ч
еловечества, истину (курсив мой. Ц П.Б.) значит так или ина
че признавать абсолютную истину». Как это Ц «не зависящую от человека»?!
Ведь именно это Горький и отрицал всю жизнь! Человек способен на всё. Он мо
жет даже «построить» Бога.
Ведь логика «богостроительства», если не вдаваться в философские детал
и, в целом проста. «Бог умер» (Ницше). Но Бога необходимо возродить, по
строить, опираясь на коллективную волю и коллективный разум челов
ечества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40