Чернышев). Каждое из них характеризуется некоторым только вполне определенным базово гомогенным свойством человека как агента взаимодействия (человек не только «рабочая сила», товаропроизводитель, покупатель-продавец, «экономический человек» - все это базово одно и то же; но и, пока условно говоря, организм, семейное, культурно-родовое, «говорящее» существо, гражданин, специалист, житель, местный человек, коллега, сотрудник, начальник - подчиненный и т.д.); только определенным объектом отношений людей (далеко не только вещей, но и других людей, территории, процессов взаимодействий и т.д., что и связано с наисложнейшими проблемами собственности); только определенным материально-знаковым отношением (не только деньги, но и, скажем, имена, свойство, «дипломы», профессии, гражданства, «прописки», статусы коллективов и лиц, должности и пр.) и т.д. Совокупность же всех базовых взаимодействий, каждое из которых социально одномерно, монологично, гомогенно, образует только один «вырванный» объективно-логический тип симметрии «производства и воспроизводства действительной жизни», и означает уже многомерную, а точней, неисчерпаемую сущность развивающегося человека и производства, последовательно и обогащающе перепостигаемых по мере шагов развития общества в нескончаемом негэнтропийном восходящем процессе в анизотропии развития по сложности» (Цит. изд. т.1. с.685).
Однако еще рано успокаиваться, ибо вскоре мы узнаем, что наряду с «базовыми взаимодействиями» существуют еще и «метабазовые взаимодействия»: «Более того, много ниже выяснится, что кроме базовых взаимодействий и производственных отношений в материальных структурах общественной жизни есть и еще метабазовые (или макробазовые) взаимодействия и отношения, проявляющиеся в гигантских межобщественных, мировых структурах и процессах, в «геополитике», «империологиях», «цивилизационных подходах». Но до этого пока так далеко, как примерно от прояснения фундаментальных взаимодействий в физике до космологических теорий (хотя они оказываются тесно связанными)» (Цит. изд. т.1. с.686).
Чтобы увести читателя от соблазна интерпретировать общественные процессы через призму исторического материализма, А.С.Шушарин настойчиво внушал, что ни в коем случае нельзя доверяться экономическому догматизму: «Соответственно становится понятной страшная узость экономического догматизма - вся история, настоящее и будущее рассматриваются через призму одного гомогенного, монологического и одномерного вещественно-продуктового взаимодействия, рыночной «игры», товарной суеты, экономических отношений, отношений со средствами производства, собственности на них, т.е. только с точки зрения «капиталистически-посткапиталистического», или даже теперь на нашей ниве уже разрушительно-капиталистического среза бесконечно более богатого по содержанию строения социума и процесса общественного развития. В действительности же за рамками этого среза и вообще одного экономического «слоя», т.е. вся история, настоящее и будущее, в частности, первобытность, рабство, феодализм, «азиатские формы», былой социализм, в значительной мере и весь современный капитализм, и вообще многообразие культур, а равно и тем более все межобщественные отношения, мировой процесс, проблематика империй, войны и мира, экологии, НТР и т.д. в полилогии будут выглядеть совсем не так (иногда вплоть до противоположности), как они навязываются в своем раскрытии экономической парадигмой, в любой ее марксистской (революционной или планомиксной) или тем паче домарксистской, либеральной (экономиксной) версии. Эта же парадигма как фундаменталистская (либеральная) сейчас стала в формах политических действий просто разрушительной по отношению, в частности, к бывшему СССР, России и как следствие - ко всему миру» (Цит. изд. т.1. с.686).
Я долгое время не мог понять, в чем же причины противоречивости всего написанного А.С.Шушариным. И только завершая анализ первого тома его «Полилогии…», мне, кажется, я до них додумался. Во-первых, его многотомное произведение - это «размышления» вслух, т.е. он преподносит читателю не окончательные результаты своих рассуждений, а воспроизводит свой мыслительный процесс поиска и анализа, которому всегда свойственна противоречивость, сопоставление различных, порой диаметрально противоположных точек зрения. Во-вторых, работая с большим количеством источников, читая произведения многих авторов, он постоянно метался в поисках истины. Кто же из них прав? И вот под влиянием множества различных мнений, концепций и теорий, сложился его нервный, лихорадочный, многословный, эмоциональный стиль изложения. Этим можно объяснить и противоречивые оценки творчества К.Маркса, которого он сначала, видимо, принял за эталон. Однако под влиянием обрушенной на К.Маркса критики, которая не прекращается и по сей день, он не смог быть последовательным, противостоять натиску негативных оценок творчества великого мыслителя и, в конечном счете, решился не только на их искажение, но и приписал К.Марксу чуждую ему логику, а именно логику своей философии, видимо, спасая тем самым для себя престиж К.Маркса, а заодно и свой имидж.
Нередко А.С.Шушарин открывает для себя нечто уже хорошо известное науке, радуется этому, полагая, что он первооткрыватель и даже если и обнаруживает, что у той или иной идеи были авторы, достаточно продолжительная история, почему-то предпочитает присваивать открытому им общественному феномену новый термин.
Однако к чести А.С.Шушарина следует отметить, что он обнаружил двойственный смысл двух важнейших терминов, применяемых в марксизме, а именно, «производительные силы» и «производственные отношения». И в данном случае его усилия изменить терминологию представляются вполне уместными, хотя, на мой взгляд, не совсем удачными. Так, вместо марксистского философского термина «производительные силы» он предпочитает применять термин «производительные (плодотворные, жизненные) силы и ресурсы» (Цит. изд. т.1. с.577). А термин марксистской философии «производственные отношения» он продолжает называть в одних случаях так же, а в других случаях - «базовым взаимодействием» (даже «метабазовым взаимодействием»), вкладывая в него самое широкое содержание и выделяя в их составе «экономические отношения», которые он игнорировать просто не в состоянии, однако лишает их, как об этом говорилось выше, роли базисных в системе общественных отношений. Я в своей работе «К общей теории политической экономии» в параграфах 3.1 и 3.2. подробно доказываю необходимость уточнения терминологии исторического материализма и политической экономии. Правда, я предложил иные наименования философских понятий: вместо понятия «производительные силы» - «потенциал воспроизводства», а вместо понятия «производственные отношения» - «общественные отношения».
Не могу при этом не заметить, что А.С.Шушарин совершенно неправомерно обвинил К.Маркса в одностороннем подходе к пониманию сути общественных отношений, когда он написал следующее: «…благодаря Марксу, знаем только один их единственный тип, а именно вещественно-продуктовое базовое взаимодействие, и его же определенную материальную форму в виде прекрасно известных экономических производственных отношений». К.Маркс прекрасно видел существование других, кроме экономических, видов отношений между индивидами в обществе - политических, духовных, нравственных, религиозных и т.п. и трудно понять, по какой причине А.С.Шушарин решил столь предвзято и однобоко представить взгляды К.Маркса на общество. Может быть, для того, чтобы ссылаясь на К.Маркса вести бескомпрмиссную борьбу с экономизмом и оправдать свой отход от исторического материализма?
В связи проблемой наименования понятий нельзя также не обратить внимания на другие, совершенно, мягко выражаясь, опрометчивые и несправедливые высказывания А.С.Шушарина. Так, например, на стр. 589 первого тома он безапелляционно заявляет, что так называемые «неэкономические отношения» (в марксизме - отношения надстройки) «теоретически не изучены «ни в едином слове». Допустил он и язвительное замечание в адрес категории «экономические потребности», а науку о них презрительно назвал наукой «о жгучих желаниях и удовлетворениях от их исполнения», курсом гедонизма (Цит. изд. т.1. с.591). Эти и подобные им высказывания А.С.Шушарина свидетельствуют не только о его высокомерии, но я не побоюсь этого слова, - и о его безграмотности.
Итак, подведем итог написанному А.С.Шушариным в первом томе, посвященному рабочей гипотезе и предпосылкам полилогии.
Безусловно, труд А.С.Шушарина нельзя назвать ординарным. Он действительно стремился к тому, чтобы совершить четвертую революцию в истории развития общественного сознания. На этом пути он, вне всякого сомнения, достиг определенных результатов. В то же время далеко не со всеми его выводами и нововведениями можно согласиться.
К числу положительных сторон первого тома я отнес бы следующие:
1. Утверждение о том, что социализм в СССР был и что он до сих пор существует в Китае и Вьетнаме, а также его вывод о том, что природа былого социализма до сих пор научно мало исследована.
2. Правильным является вывод о том, что «западная система» является капиталистической.
3. Верным является вывод о том, что человечества как единого соообщества еще нет, и если оно не сложится, то человечество не выживет.
4. Совершенно верно рассуждает А.С.Шушарин о влиянии массового сознания на исторический процесс, а также о формировании массового сознания.
5. К чести А.Шушарина следует заметить, что он обнаружил двойственный смысл важнейших терминов истмата: «производительные силы» и «производственные отношения».
Отрицательными сторонами, на мой взгляд, являются следующие:
1. Крайне противоречивая, непоследовательная и не корректная оценка состояния социологической науки. Практически тотальное отрицание А.С.Шушариным каких-либо научных достижений в гуманитарной сфере. В связи с этим вспоминаются слова Джона Стюарта Милля в его сочинении «О свободе», где он отстаивает плюрализм в науке хотя бы по той причине, что отвергнутая кем-либо точка зрения может оказаться истинной, а отрицать это значит считать себя непогрешимым. Конечно, А.С.Шушарин признает, например, вклад К.Маркса в социологию (правда, с оговорками и подчас с необоснованной в его адрес критикой), ссылается на мнение других философов и социологов. И тем более недопустимы такие выражения, как, например, «порча» социальных наук и даже всех социальных «слов» предстает как хаотически тотальная» (Цит. изд. т.1. с.66).
2. Неоправданная «модернизация» А.С.Шушариным устоявшихся и научно обоснованных понятий исторического материализма, выдаваемая им за развитие теории, а на самом деле нередко являющаяся или искажением сути того или иного понятия, или же простой игрой слов. И вообще следует заметить, что использование иностранных слов в русском языке оправданно только в том случае, если в нем отсутствует тот или иной термин. Чрезмерное увлечение заимствованными и заумными словами очень затрудняет понимание смысла написанного. К сожалению, это явление стало нередким. Можно подумать, что сложность бытия провоцирует исследователей к поиску соответствующих, как ему представляется, выразительных средств, преодолевающих неуклюжесть и неадекватность «старых» понятий. Однако «закодированные» идеи рискуют остаться недоступными для понимания многими читателями. Все-таки, я в этом убежден, важным качеством слова является его простота и общедоступность. Недаром в народе говорят: «Кто ясно мыслит - тот ясно излагает».
3. А.С.Шушарин так и не определил, что он понимает под «неодиалектикой» и «полилектическим материализмом» в отличие от диамата и истмата, ломясь к тому же в открытую дверь, пытаясь связать воедино онтологию, гносеологию и методологию.
4. Отказ от «формационной периодизации истории», введение вместо нее понятия «главной последовательности» привело его к искаженному пониманию исторического процесса, к сведению ее только к череде революционных кризисов. В конце концов, он вынужден был все-таки признать наличие формаций, хотя бы номинально, а впоследствии, как мы еще увидим, назвать их «градациями», ввести механистическое понятие «статика», оторвав от массива саморазвивающихся (согласно объективным закономерностям) формаций процесс созревания в их недрах революционных скачков.
5. А.С.Шушарин ошибается в том, что видит только две траектории дальнейшего развития истории, хотя на самом деле их не менее четырех.
6. Совершенно нелогичным является вывод А.С.Шушарина об ограниченности материализма.
7. Вряд ли можно согласиться с его утверждениями о том, что истины даже в идеале «одной и только одной» быть никак не может (Цит. изд. т.1. с.363); что познание должно быть максимально свободно от давления практики, а фундаментальное познание в его «чистом виде» абсолютно самоценно и совершенно не имеет значения, насколько новое знание окажется понятным, доступным и полезным (Цит. изд. т.1. с.364); что фундаментальное знание характеризуется тем, что не опирается на другое научное знание (Цит. изд. т.1. с.366). Или чего стоит, например, такое утверждение: «Теория в чистом виде имеет определенность значений, но как таковая не имеет ни тени связи с объективностью, никакого смысла!» (Цит. изд. т.1.с.382).
8. Ошибочным является утверждение А.С.Шушарина о том, что неэкономические явления в системе воспроизводства действительной жизни общества являются более глубокими и более высокими, нежели экономические. Борьба с т.н. «экономическим догматизмом» увела его де факто от марксизма, лишив возможности создать современную революционную теорию.
9. Ошибкой является отказ А.С.Шушарина от общей теории политической экономии, которой он в свое время был привержен.
10. Методологически совершенно невразумительным явилось введение А.С.Шушариным понятия «базовое взаимодействие», замена им понятия «отношения». Суть нового понятия была так и не определена им до конца первого тома.
2.Полилогия общественных формаций
Второй том, содержащий 2-ой раздел и семь глав, посвящен А.С.Шушариным раскрытию содержания полилогии пяти общественных формаций.
Во вступительной 6-ой главе данного раздела А.С.Шушарин обращается к «Общей метафорике теорий высших отживших форм и трендов их преодолений». Уже в отношении данного заглавия возникают вопросы. Что означает теория отживших высших форм? Неужели капитализм и социализм относятся к уже отжившим формам общественной жизни, которые к тому же, как и предыдущие формации, отныне А.С.Шушариным именуются не иначе как «градациями». Ведь если существуют высшие формы, значит должны быть и низшие? Что последние из себя представляют? Какие-либо допервобытные градации? Любопытно, каково содержание, наверное, хорошо известного А.С.Шушарину тренда преодоления такой формы как социализм?
Открывая шестую главу, А.С.Шушарин сразу же предупреждает читателей, что речь пойдет не о формациях (упаси бог!), а о «главной последовательности исторически новых критических форм и прорывов» (Цит. изд. т.2. с.6), к которым он относит первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм и социализм. Все они, согласно его революционной семантике, являются не формациями, а лишь «ярлыками» «обозначения некоторого идеального чистого критического состояния и восходящего, преодолевающего это состояние тренда» (там же). Словом, не успела та или иная «градация» народиться, как она уже находится в «идеально чистом критическом состоянии», т.е. беременна уже новой, идущей вслед за ней «градацией» («ярлыком»). Интересно, кто мог бы быть ее т.н. отцом? Наверное, предыдущая «градация»? Или история всегда имеет дело только с актом Непорочного Зачатия, как это произошло с Пресвятой девой Марией?
Предупредив нас о том, что «кочевой створ истории» ни в коем случае не имеет прямой связи с «главной последовательностью», он еще раз подчеркнул, что в «…эндогенной логике мы остаемся в классической номинации последовательности, однако не в ее содержании (не статические формации, а исторически новые критические, преодолеваемые состояния)» (Цит. изд. т.2. с.9). Словом, несмотря на то, что названия «градаций» им взяты из кретинской «формационной периодизации», однако они наполнены новым содержанием. Скоро, очень скоро, мы будем иметь возможность с ним познакомиться!
Однако удивительное нас не заставило себя долго ждать! Уже на следующей, 10-ой странице мы имеем отличную возможность восхищаться «эндогенной логикой» А.С.Шушарина, при помощи которой марксистская формационная периодизация облекается в словесные новообразования полилогии. «Первоначально же, - сообщает нам А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Однако еще рано успокаиваться, ибо вскоре мы узнаем, что наряду с «базовыми взаимодействиями» существуют еще и «метабазовые взаимодействия»: «Более того, много ниже выяснится, что кроме базовых взаимодействий и производственных отношений в материальных структурах общественной жизни есть и еще метабазовые (или макробазовые) взаимодействия и отношения, проявляющиеся в гигантских межобщественных, мировых структурах и процессах, в «геополитике», «империологиях», «цивилизационных подходах». Но до этого пока так далеко, как примерно от прояснения фундаментальных взаимодействий в физике до космологических теорий (хотя они оказываются тесно связанными)» (Цит. изд. т.1. с.686).
Чтобы увести читателя от соблазна интерпретировать общественные процессы через призму исторического материализма, А.С.Шушарин настойчиво внушал, что ни в коем случае нельзя доверяться экономическому догматизму: «Соответственно становится понятной страшная узость экономического догматизма - вся история, настоящее и будущее рассматриваются через призму одного гомогенного, монологического и одномерного вещественно-продуктового взаимодействия, рыночной «игры», товарной суеты, экономических отношений, отношений со средствами производства, собственности на них, т.е. только с точки зрения «капиталистически-посткапиталистического», или даже теперь на нашей ниве уже разрушительно-капиталистического среза бесконечно более богатого по содержанию строения социума и процесса общественного развития. В действительности же за рамками этого среза и вообще одного экономического «слоя», т.е. вся история, настоящее и будущее, в частности, первобытность, рабство, феодализм, «азиатские формы», былой социализм, в значительной мере и весь современный капитализм, и вообще многообразие культур, а равно и тем более все межобщественные отношения, мировой процесс, проблематика империй, войны и мира, экологии, НТР и т.д. в полилогии будут выглядеть совсем не так (иногда вплоть до противоположности), как они навязываются в своем раскрытии экономической парадигмой, в любой ее марксистской (революционной или планомиксной) или тем паче домарксистской, либеральной (экономиксной) версии. Эта же парадигма как фундаменталистская (либеральная) сейчас стала в формах политических действий просто разрушительной по отношению, в частности, к бывшему СССР, России и как следствие - ко всему миру» (Цит. изд. т.1. с.686).
Я долгое время не мог понять, в чем же причины противоречивости всего написанного А.С.Шушариным. И только завершая анализ первого тома его «Полилогии…», мне, кажется, я до них додумался. Во-первых, его многотомное произведение - это «размышления» вслух, т.е. он преподносит читателю не окончательные результаты своих рассуждений, а воспроизводит свой мыслительный процесс поиска и анализа, которому всегда свойственна противоречивость, сопоставление различных, порой диаметрально противоположных точек зрения. Во-вторых, работая с большим количеством источников, читая произведения многих авторов, он постоянно метался в поисках истины. Кто же из них прав? И вот под влиянием множества различных мнений, концепций и теорий, сложился его нервный, лихорадочный, многословный, эмоциональный стиль изложения. Этим можно объяснить и противоречивые оценки творчества К.Маркса, которого он сначала, видимо, принял за эталон. Однако под влиянием обрушенной на К.Маркса критики, которая не прекращается и по сей день, он не смог быть последовательным, противостоять натиску негативных оценок творчества великого мыслителя и, в конечном счете, решился не только на их искажение, но и приписал К.Марксу чуждую ему логику, а именно логику своей философии, видимо, спасая тем самым для себя престиж К.Маркса, а заодно и свой имидж.
Нередко А.С.Шушарин открывает для себя нечто уже хорошо известное науке, радуется этому, полагая, что он первооткрыватель и даже если и обнаруживает, что у той или иной идеи были авторы, достаточно продолжительная история, почему-то предпочитает присваивать открытому им общественному феномену новый термин.
Однако к чести А.С.Шушарина следует отметить, что он обнаружил двойственный смысл двух важнейших терминов, применяемых в марксизме, а именно, «производительные силы» и «производственные отношения». И в данном случае его усилия изменить терминологию представляются вполне уместными, хотя, на мой взгляд, не совсем удачными. Так, вместо марксистского философского термина «производительные силы» он предпочитает применять термин «производительные (плодотворные, жизненные) силы и ресурсы» (Цит. изд. т.1. с.577). А термин марксистской философии «производственные отношения» он продолжает называть в одних случаях так же, а в других случаях - «базовым взаимодействием» (даже «метабазовым взаимодействием»), вкладывая в него самое широкое содержание и выделяя в их составе «экономические отношения», которые он игнорировать просто не в состоянии, однако лишает их, как об этом говорилось выше, роли базисных в системе общественных отношений. Я в своей работе «К общей теории политической экономии» в параграфах 3.1 и 3.2. подробно доказываю необходимость уточнения терминологии исторического материализма и политической экономии. Правда, я предложил иные наименования философских понятий: вместо понятия «производительные силы» - «потенциал воспроизводства», а вместо понятия «производственные отношения» - «общественные отношения».
Не могу при этом не заметить, что А.С.Шушарин совершенно неправомерно обвинил К.Маркса в одностороннем подходе к пониманию сути общественных отношений, когда он написал следующее: «…благодаря Марксу, знаем только один их единственный тип, а именно вещественно-продуктовое базовое взаимодействие, и его же определенную материальную форму в виде прекрасно известных экономических производственных отношений». К.Маркс прекрасно видел существование других, кроме экономических, видов отношений между индивидами в обществе - политических, духовных, нравственных, религиозных и т.п. и трудно понять, по какой причине А.С.Шушарин решил столь предвзято и однобоко представить взгляды К.Маркса на общество. Может быть, для того, чтобы ссылаясь на К.Маркса вести бескомпрмиссную борьбу с экономизмом и оправдать свой отход от исторического материализма?
В связи проблемой наименования понятий нельзя также не обратить внимания на другие, совершенно, мягко выражаясь, опрометчивые и несправедливые высказывания А.С.Шушарина. Так, например, на стр. 589 первого тома он безапелляционно заявляет, что так называемые «неэкономические отношения» (в марксизме - отношения надстройки) «теоретически не изучены «ни в едином слове». Допустил он и язвительное замечание в адрес категории «экономические потребности», а науку о них презрительно назвал наукой «о жгучих желаниях и удовлетворениях от их исполнения», курсом гедонизма (Цит. изд. т.1. с.591). Эти и подобные им высказывания А.С.Шушарина свидетельствуют не только о его высокомерии, но я не побоюсь этого слова, - и о его безграмотности.
Итак, подведем итог написанному А.С.Шушариным в первом томе, посвященному рабочей гипотезе и предпосылкам полилогии.
Безусловно, труд А.С.Шушарина нельзя назвать ординарным. Он действительно стремился к тому, чтобы совершить четвертую революцию в истории развития общественного сознания. На этом пути он, вне всякого сомнения, достиг определенных результатов. В то же время далеко не со всеми его выводами и нововведениями можно согласиться.
К числу положительных сторон первого тома я отнес бы следующие:
1. Утверждение о том, что социализм в СССР был и что он до сих пор существует в Китае и Вьетнаме, а также его вывод о том, что природа былого социализма до сих пор научно мало исследована.
2. Правильным является вывод о том, что «западная система» является капиталистической.
3. Верным является вывод о том, что человечества как единого соообщества еще нет, и если оно не сложится, то человечество не выживет.
4. Совершенно верно рассуждает А.С.Шушарин о влиянии массового сознания на исторический процесс, а также о формировании массового сознания.
5. К чести А.Шушарина следует заметить, что он обнаружил двойственный смысл важнейших терминов истмата: «производительные силы» и «производственные отношения».
Отрицательными сторонами, на мой взгляд, являются следующие:
1. Крайне противоречивая, непоследовательная и не корректная оценка состояния социологической науки. Практически тотальное отрицание А.С.Шушариным каких-либо научных достижений в гуманитарной сфере. В связи с этим вспоминаются слова Джона Стюарта Милля в его сочинении «О свободе», где он отстаивает плюрализм в науке хотя бы по той причине, что отвергнутая кем-либо точка зрения может оказаться истинной, а отрицать это значит считать себя непогрешимым. Конечно, А.С.Шушарин признает, например, вклад К.Маркса в социологию (правда, с оговорками и подчас с необоснованной в его адрес критикой), ссылается на мнение других философов и социологов. И тем более недопустимы такие выражения, как, например, «порча» социальных наук и даже всех социальных «слов» предстает как хаотически тотальная» (Цит. изд. т.1. с.66).
2. Неоправданная «модернизация» А.С.Шушариным устоявшихся и научно обоснованных понятий исторического материализма, выдаваемая им за развитие теории, а на самом деле нередко являющаяся или искажением сути того или иного понятия, или же простой игрой слов. И вообще следует заметить, что использование иностранных слов в русском языке оправданно только в том случае, если в нем отсутствует тот или иной термин. Чрезмерное увлечение заимствованными и заумными словами очень затрудняет понимание смысла написанного. К сожалению, это явление стало нередким. Можно подумать, что сложность бытия провоцирует исследователей к поиску соответствующих, как ему представляется, выразительных средств, преодолевающих неуклюжесть и неадекватность «старых» понятий. Однако «закодированные» идеи рискуют остаться недоступными для понимания многими читателями. Все-таки, я в этом убежден, важным качеством слова является его простота и общедоступность. Недаром в народе говорят: «Кто ясно мыслит - тот ясно излагает».
3. А.С.Шушарин так и не определил, что он понимает под «неодиалектикой» и «полилектическим материализмом» в отличие от диамата и истмата, ломясь к тому же в открытую дверь, пытаясь связать воедино онтологию, гносеологию и методологию.
4. Отказ от «формационной периодизации истории», введение вместо нее понятия «главной последовательности» привело его к искаженному пониманию исторического процесса, к сведению ее только к череде революционных кризисов. В конце концов, он вынужден был все-таки признать наличие формаций, хотя бы номинально, а впоследствии, как мы еще увидим, назвать их «градациями», ввести механистическое понятие «статика», оторвав от массива саморазвивающихся (согласно объективным закономерностям) формаций процесс созревания в их недрах революционных скачков.
5. А.С.Шушарин ошибается в том, что видит только две траектории дальнейшего развития истории, хотя на самом деле их не менее четырех.
6. Совершенно нелогичным является вывод А.С.Шушарина об ограниченности материализма.
7. Вряд ли можно согласиться с его утверждениями о том, что истины даже в идеале «одной и только одной» быть никак не может (Цит. изд. т.1. с.363); что познание должно быть максимально свободно от давления практики, а фундаментальное познание в его «чистом виде» абсолютно самоценно и совершенно не имеет значения, насколько новое знание окажется понятным, доступным и полезным (Цит. изд. т.1. с.364); что фундаментальное знание характеризуется тем, что не опирается на другое научное знание (Цит. изд. т.1. с.366). Или чего стоит, например, такое утверждение: «Теория в чистом виде имеет определенность значений, но как таковая не имеет ни тени связи с объективностью, никакого смысла!» (Цит. изд. т.1.с.382).
8. Ошибочным является утверждение А.С.Шушарина о том, что неэкономические явления в системе воспроизводства действительной жизни общества являются более глубокими и более высокими, нежели экономические. Борьба с т.н. «экономическим догматизмом» увела его де факто от марксизма, лишив возможности создать современную революционную теорию.
9. Ошибкой является отказ А.С.Шушарина от общей теории политической экономии, которой он в свое время был привержен.
10. Методологически совершенно невразумительным явилось введение А.С.Шушариным понятия «базовое взаимодействие», замена им понятия «отношения». Суть нового понятия была так и не определена им до конца первого тома.
2.Полилогия общественных формаций
Второй том, содержащий 2-ой раздел и семь глав, посвящен А.С.Шушариным раскрытию содержания полилогии пяти общественных формаций.
Во вступительной 6-ой главе данного раздела А.С.Шушарин обращается к «Общей метафорике теорий высших отживших форм и трендов их преодолений». Уже в отношении данного заглавия возникают вопросы. Что означает теория отживших высших форм? Неужели капитализм и социализм относятся к уже отжившим формам общественной жизни, которые к тому же, как и предыдущие формации, отныне А.С.Шушариным именуются не иначе как «градациями». Ведь если существуют высшие формы, значит должны быть и низшие? Что последние из себя представляют? Какие-либо допервобытные градации? Любопытно, каково содержание, наверное, хорошо известного А.С.Шушарину тренда преодоления такой формы как социализм?
Открывая шестую главу, А.С.Шушарин сразу же предупреждает читателей, что речь пойдет не о формациях (упаси бог!), а о «главной последовательности исторически новых критических форм и прорывов» (Цит. изд. т.2. с.6), к которым он относит первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм и социализм. Все они, согласно его революционной семантике, являются не формациями, а лишь «ярлыками» «обозначения некоторого идеального чистого критического состояния и восходящего, преодолевающего это состояние тренда» (там же). Словом, не успела та или иная «градация» народиться, как она уже находится в «идеально чистом критическом состоянии», т.е. беременна уже новой, идущей вслед за ней «градацией» («ярлыком»). Интересно, кто мог бы быть ее т.н. отцом? Наверное, предыдущая «градация»? Или история всегда имеет дело только с актом Непорочного Зачатия, как это произошло с Пресвятой девой Марией?
Предупредив нас о том, что «кочевой створ истории» ни в коем случае не имеет прямой связи с «главной последовательностью», он еще раз подчеркнул, что в «…эндогенной логике мы остаемся в классической номинации последовательности, однако не в ее содержании (не статические формации, а исторически новые критические, преодолеваемые состояния)» (Цит. изд. т.2. с.9). Словом, несмотря на то, что названия «градаций» им взяты из кретинской «формационной периодизации», однако они наполнены новым содержанием. Скоро, очень скоро, мы будем иметь возможность с ним познакомиться!
Однако удивительное нас не заставило себя долго ждать! Уже на следующей, 10-ой странице мы имеем отличную возможность восхищаться «эндогенной логикой» А.С.Шушарина, при помощи которой марксистская формационная периодизация облекается в словесные новообразования полилогии. «Первоначально же, - сообщает нам А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60