И снова А.С.Шушарин обращается к своим «открытиям» в познании «градаций», когда писал, что якобы существовал «…естественный (симметрия) абстрактный объективно-логический базовый момент детерминации труда (деятельности): социально-биологический, демографический, местный, вещественно-продуктовый, технологический...» (Цит. изд. т.2. с.486). Что за технологический вариант детерминации? Если ты, к примеру, плотник, то разве технология возведения стропил, дверей, окон и т.п. заставляла его идти на работу? Или чего стоит нижеприводимое рассуждение А.С.Шушарина о детерминации труда: «Проживая в данной местности, надо хоть как-то участвовать в ее жизни. Вещественно-продуктовая детерминация, естественно, обязывает к некоторому обмену (хотя бы собственной рабочей силы). Разжигание костра или работа на атомной электростанции требуют определенной технологической дисциплины» (Цит. изд. т.2. с.486)? Как будто крепостной шел на работу к помещику только в силу того, что он проживал в данной местности? Или какое отношение к детерминации труда имеет дисциплина на работе у атомного реактора или технология разжигания костра? Бессмыслица и ничего более.
А чего стоит вывод А.С.Шушарина о том, что «…линейная система явно не рыночна, в основном производственном содержании уже не экономична…»» (Цит. изд. т.2. с.492)? Или еще из той же оперы: «Экономические отношения, в том числе деньги, в линейной форме сняты и, естественно, деформированы. Популистски хлестко их кто-то в духе А.С.Ахиезера обозвал «лжеденьгами». (Цит. изд. т.2. с.519). Социалистическая экономика - это переходный тип экономики, сочетающий в себе как товарные отношения, реальный денежный оборот, так и планирование. И отрицать эту двойственность, это реальное противоречие - значит просто закрывать глаза на очевидные факты, уходя в мир «субъективной нереальности».
Продолжая тему нелепостей в сочинении А.С.Шушарина, не могу не привести и его высказывание о том, что «…функциям тоже специализированных подразделений здравоохранения, рекреации, спорта, культуры и т.д. более свойственна линейная деформация культурно-родовых отношений» (Цит. изд. т.2. с.497). Любопытно, смог бы сам автор этого выражения объяснить, что означает деформация в спорте или в культурно-родовых отношениях?
И еще. А.С.Шушарин, отстаивая идею линейности, настойчиво навязывает действительности отраслевые формы управления, игнорируя территориальные и межведомственные, общеэкономические органы управления. Он даже для аргументации вклинивается в область, далекую от гуманитарных наук, только для того, чтобы доказать линейность управления и «градации». Вот каким образом, например, он опирался на зоологию: «Образно говоря и по аналогии с восходящей эволюцией нервных систем в животном мире, в отличие от узловой («атомизированной») при капитализме, линейная форма - это уже центральная нервная система производства. Т.е. в этом образе, который нам еще понадобится, выясняется, что линейная форма достигает по своей организации уровня позвоночных или (немного получше в другом образе) млекопитающих, так сказать, генетически уже «воспитующего» уровня» (Цит. изд. т.2. с.499).
Теперь нам предстоит вплотную познакомиться с сущностью линейной формы. Сначала - с таким явлением, которое А.С.Шушарин называет «мистикой» статусной избыточности. Выражается она в постоянном недообеспечении функций, т.е. «…попросту говоря, нехватка машин, продуктов, видов работ и т.д., что и выступает как очереди, дефицит и т.д., и, наоборот, навязывание ненужного, «затоваривание» и пр.» (Цит. изд. т.2. с.520). Это явление позволяет ему сделать далеко идущий вывод о том, что «…статус (в том числе и его денежные проявления) как предъявительски («права»), производственно (трудосостояние) и потребительски (благосостояние), так и императивно («обязанности») рассогласован с самим исполнением функций. Средства, лимиты, ордера, фонды и пр. в «плановом торге» согласованы, выделены и адресованы, но реально все это выделенное надо ждать, выбивать, доставать и т.д. в очереди, да и не всегда с успехом; равно и наоборот - брать ненужное, копить и т.д. Строже, конечно, сказать, не «средства», «фонды» и пр., а «отглагольные» функции в «плановом торге» вполне взаимно согласуются, но и накатывается их неумолимое недообеспечение, рассогласованность.
Получается, что как предъявительские, так и императивные инструкции обрели какое-то самодовлеющее «мистическое» состояние статусной избыточности, с одной стороны, обесцениваемых «прав», с другой - извне насилующих «обязанностей» делать ненужное, брать ненужное, выполнять иной раз бессмысленное и т.д. Как примерно совершенно невинные деньги в капиталистической форме, так и столь же невинные статусы (в частности, инструкции, планы, включая и всю саму иерархию управления) в линейной форме превращаются во всевластвующую над людьми силу, но куда более «мистичную», непонятную. В субъективных «ощущениях» поставщики выглядят тиранами, потребители - жалобщиками, подчиненные - непослушными, ну а начальство - злыднями. И ведь все согласовано, в планах оговорено, просчитано и пр.
По чисто формальной аналогии с формулой обращения капитала (Д-Т-Д1) формулой соисполнения линий производства является неуклонный рост статусов: статус-функция-статус1 (С-Ф-С1), но в смысле прямо противоположном обращению капитала - увеличения разрыва между статусами и самим соисполнением» (Цит. изд. т.2. с.521).
В плановой экономике СССР, несомненно, имели место довольно острые противоречия, однако, тем не менее, воспроизводство, причем расширенное, осуществлялось непрерывно, причем темпами, превышающими прирост экономики развитых капиталистических стран, преодолевая ежедневно дефицит, несостыкованность плановых заданий и т. п. трудности. Отмечая явление статусной расстыковки, которая, в конечном счете, приводит к неуклонному росту (?) статусов, А.С.Шушарин сравнивал его с образованием прибавочной стоимости. Такое понимание, на мой взгляд, поверхностно и не отражает всей системы реальных противоречий в плановой экономике, о которой я пишу в 4-й главе своей монографии «Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества» (параграф 2.4.1.).
Во-первых, я отмечаю, что общенародной собственности как таковой в чистом монолитном виде вообще не существовало, она была дискретной. Практически вся она была распределена между субъектами третьего уровня (отрасли народного хозяйства и промышленности; республики, края, области). Но эти субъекты, реально распоряжаясь соответствующими частями общенародной собственности, не являлись собственниками вверенных им основных и оборотных фондов. Центр, представленный ЦК КПСС, правительством СССР, общеэкономическими министерствами и ведомствами, диктовал отраслевым министерствам и ведомствам, а также республикам и областям правила распоряжения общенародной собственностью, осуществляя распределение и перераспределение материальных и финансовых ресурсов, обеспечивая тем самым непрерывность воспроизводственного процесса.
Во-вторых, массивы объектов собственности, которыми управляли отраслевые министерства и ведомства, а также административно-территориальные образования, в свою очередь были распределены между государственными предприятиями (субъектами второго уровня), которые, распоряжаясь выделенными им основными и оборотными фондами, также не являлись их собственниками.
В-третьих, специфика экономических отношений между субъектами третьего уровня состояла в том, что между органами управления осуществлялся обмен информацией, в то время как реальный товарообмен продуктами и услугами происходил между государственными предприятиями (субъектами второго уровня). Следовательно, между органами управления субъектов третьего уровня не существовало никаких рыночных отношений, как их не было и между субъектами третьего уровня и центральными органами управления, представлявшими субъект четвертого уровня (народ). Распределение ресурсов центральными общесоюзными органами управления между субъектами третьего уровня осуществлялось на основе административных, волевых решений, что открывало безграничные возможности для проявлений ведомственности, субъективности и волюнтаризма. Каждый из субъектов третьего уровня тянул одеяло на себя, пытаясь урвать себе кусок побольше.
В-четвертых, поскольку реальный товарообмен продуктами и услугами происходил между субъектами второго уровня, то здесь взаимодействовали две силы: административные и рыночные. На государственные предприятия сверху давили нормативные акты и управленческие команды, которые устанавливали в форме плановых заданий, цен, лимитов и т.п. параметры их хозяйственной деятельности. Но предприятия работали и в условиях хозрасчета, т.е. должны были считаться с реалиями рыночного механизма. Именно на уровне предприятий лоб в лоб сталкивались административная система управления и законы рынка, что приводило к многочисленным коллизиям и деформациям. При взаимодействии этих двух начали преобладать административные методы регулирования экономики, хотя и рыночные силы играли немаловажную роль при реализации экономических интересов субъектов первого и второго уровней.
В-пятых, по мере возрастания уровня субъектов экономических отношений происходила диалектическая интеграция их экономических интересов. Что касается реализации экономических интересов предприятий, то она протекала в процессе торга с субъектами третьего уровня (вырвать побольше ресурсов, минимизируя производственные задания), а также в процессе товарно-денежных отношений с другими субъектами второго уровня.
В-шестых, экономические интересы индивидов (субъектов первого уровня), с учетом сказанного, реализовывались через механизм взаимоотношений субъектов более высокого уровня. Выигрывали индивиды, которые работали на предприятиях тех отраслей народного хозяйства и промышленности и в тех регионах, которые в соответствии с приоритетами экономической политики государства получали больше ресурсов (ВПК, энергетика, столицы, спецгорода и т.д.).
В-седьмых, управленческие структуры субъектов второго, третьего и четвертого уровней, представленные администрацией предприятий, аппаратом управления министерств, ведомств, республик и областей, одновременно выполняли три функции: 1) элементов производительных сил (как специфическая рабочая сила); 2) субъектов второго уровня со своими специфическими экономическими интересами (все они были трудовыми коллективами) и 3) проводников политики партийно-государственного аппарата.
Функционирование предприятий в экономической среде, где взаимодействовали административные методы регулирования их деятельности, а также товарно-денежные отношения, повторяю, с неизбежностью порождало многочисленные коллизии.
И дело было не только в том, что государство полновластно распоряжалось общественным богатством и командовало в экономике, а главным образом в том, что при такой системе удовлетворение потребностей населения осуществлялось на основе централизованного управления и планирования. Между населением как потребителями материальных благ и услуг (субъекты первого уровня) и народом (субъект четвертого уровня), с одной стороны, и предприятиями, с другой, стояло государство с сонмом министерств, ведомств, республик, краев и областей. К примеру, сколько и каких кастрюль производить, решал аппарат государственного управления. В стране не было механизма непосредственного, прямого воздействия населения (как субъекта экономических отношений) на деятельность предприятий. Потребности населения учитывались государством при планировании объемов производства косвенно и лишь в той мере, в какой оно, а точнее - высшее руководство страны, считало возможным их удовлетворять. Экономика в первую очередь должна была обеспечивать т.н. общественные, общегосударственные потребности, а не личные потребности граждан.
Коллизия между централизованной плановой системой управления и товарно-денежными отношениями, обуславливающая способ удовлетворения личных потребностей населения, постепенно разрастаясь, приняла огромные масштабы и выражалась в период правления М.Горбачева сотнями миллиардов рублей неудовлетворенного платежеспособного спроса населения, не говоря о несовпадении спроса и предложения по отдельным видам товаров и услуг, а также по их ассортименту и качеству. Словом, между содержанием и формой экономических отношений имели место острейшие противоречия.
Экономические отношения субъектов всех четырех уровней по производству, распределению, обмену и потреблению товаров и услуг постоянно испытывали на себе воздействие противоречия между двумя плохо совместимыми формами. Парадоксальная суть этого противоречия состояла в том, что, с одной стороны, централизованное планирование было не в состоянии обойтись без стоимостных показателей, регулирующих хозяйственную деятельность предприятий, ибо они являлись универсальной формой учета и формирования параметров производства, распределения, обмена и потребления товаров и услуг. Экономика СССР не могла функционировать без денег и превращения основной массы производимых продуктов и услуг в товар. С другой стороны, стоимостные показатели плана и различных систем материального поощрения предприятий и их работников с неизбежностью ориентировали хозяйственников на получение наибольшего дохода в ущерб интересам потребителей. Так, промышленные предприятия, выполняя плановые задания по объему производства, как правило, не обеспечивали выполнения заданий по производству важнейших видов продукции в заданной номенклатуре. Перевыполнение плана по общему объему промышленного производства во многих случаях происходило за счет увеличения внутриотраслевого оборота без роста выпуска конечной продукции для народного хозяйства. Промышленные предприятия самовольно изменяли структуру выпускаемых изделий, прекращая или сокращая производство дешевых изделий и наращивая выпуск дорогостоящих видов продукции. Стоимостные оценочные показатели деятельности предприятий не обеспечивали «состыковки» интересов поставщика и потребителя. Нужды потребителя оказывались подчас невыгодными поставщику, который не мог выполнить план по «валу» в рублях или тоннах, если бы действовал в интересах потребителя. Успех по выполнению плана одного предприятия нередко вступал в противоречие с задачами создания нормальных условий эффективной работы других предприятий. Для выправления такого положения требовалось вмешательство вышестоящих органов управления - партийных, советских, хозяйственных. Аналогичное положение было в строительстве, в сельском хозяйстве, короче, во всех отраслях экономики.
Главное состояло в том, что совокупное воздействие обеих форм экономических отношений на их содержание не обеспечивало прямого выражения и реализации экономических интересов субъектов, а следовательно, и оптимального удовлетворения их потребностей.
Дефицит на рынке товаров и услуг народного потребления, да и средств производства, был с начала и до конца порождением существовавшего в государстве хозяйственного механизма. Несовпадение платежеспособного спроса и плановых заданий было свойственно сфере производства товаров и услуг всех видов. Иначе и быть не могло. Ведь каким бы совершенным ни было бы централизованное административное планирование (даже с применением самых совершенных АСУ), оно не в состоянии было в принципе обеспечить идеальной сбалансированности всех параметров в экономике. Дефицит в экономике СССР, как следствие несбалансированности, был универсальным проявлением противоречия между товарно-денежной формой производства, распределения, обмена продуктов и услуг, с одной стороны, и административными методами централизованного управления экономикой, с другой стороны.
Все предприятия работали в условиях хронического дефицита, и это вызывало сбои в их деятельности, в частности, заставляло администрацию предприятий идти на многочисленные подлоги, осуществлять операции в сфере теневой экономики, составлявшей примерно четверть экономики СССР. Сверхнормативные запасы сырья, материалов и топлива, наличие излишнего оборудования, неокупаемые инвестиции, искажения в статотчетности и т.д. и т.п. негативные явления - все они были формой выражения дефицита.
Идеи А.С.Шушарина замыкаются на неверной трактовке понятия «собственность», сведению реальных экономических взаимосвязей к технологии, в частности к «бюрократической собственности на технологии» (что это за вид собственности?). Он начисто отрицает какой-либо качественный прогресс в технологиях производства и управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60