изд. т.5. с.502).
А.С.Шушарин не только критиковал рыночные прогнозы либералов, но и предложил свою версию прогноза, В мире, по его мнению, происходит «...четыре качественно совершенно разных материальных процесса:
- неустойчивый «неонэповский» подъем (Китай, Вьетнам) в сочетании с сопротивлением неоколониализации;
- неустойчивая либерализационная дивергенция (страны ЦВЕ и Прибалтики) в сочетании с вползанием в периферию Западной Европы;
- самая неустойчивая и многомерная деконструкция (СНГ) в сочетании с расползанием во внутренний и внешний неоколониализм;
- пока относительно квазистабильное развитие неоколониальной системы (все прочие страны), с обычными для системы адаптациями, кризисами, непрекращающимися южными конфликтами и отдельными всплесками недовольства» (Цит. изд. т.5. с.505).
В этом прогнозе особенно интересно его видение процессов в Китае и во Вьетнаме. Оно следующее: «...неустойчиво (неравновесно), но все же культурно сохраняющаяся группа (Китай, Вьетнам); при всех внешних и внутренних либерализациях, явлениях рынка, даже капитализма там никакого перехода к рынку, тем паче к капитализму, нет (в грубейшей аналогии некий «неонэп», но уже совершенно в новых исторических условиях), откуда и постоянное позитивное развитие, как, кстати, и при «старом нэпе»; производственно, «институционально», партийно, политически, ритуально, идеологически, эмблематически там хоть и амбивалентно, но доминантно остается социализм, разумеется, с культурными спецификами, но и (в Китае) с постоянным риском или провала в некий неомаоизм, или еще гораздо более ужасающего либерального обвала в «миллиардно-ядерной» стране; технологизированный (неуклюже именуемый «государственным») сектор производства, действительно в условиях начала НТР уже неэффективный, но и уже типологически пострыночный, посткапиталистический, постэкономический (несмотря на реальность мощных и глубоко отстающих секторов), там вполне сохраняется; как вполне сохраняется и основное - жестко «полупрозрачные» отграничения от неоколониальной системы при одновременном расширении всех международных связей...» (Цит. изд. т.5. с.503). С данным прогнозом А.С.Шушарина вполне можно согласиться, кроме, пожалуй, одного пункта, касающегося неэффективности китайской экономики в условиях начала НТР.
В параграфе, посвященном спору российских новоиспеченных либералов о том, является ли экономика современной России рыночной или таковой не является, А.С.Шушарин вдруг вставил такую интригующую фразу: «Линейная («плановая») форма диагностируется и лечится томами («шкафами») уже постэкономических экзотерических «планомиксов», а в случае безнадежно острого кризиса - «хирургически», тоже уже эзотерической революционной теорией, о которой, однако, как писал в 1985 г. Н.А.Цаголов, «вопрос в науке даже не поставлен». До сих пор, заметим. Потому и в нашем эскизе, даже только в предельно «чистом виде» веберовского (в рациональном смысле) «идеального типа», эта теория занимает самую большую главу с полусотней «параграфов» (Цит. изд. т.5. с.514). Любопытно, речь идет о данной, 32-ой главе или заключительной, 33-ей главе. Но, в конце концов, это и неважно. Главное - развязка близка и скоро мы узнаем, в чем же все-таки состоит суть теории общества «идеального типа», которая должна возникнуть не эволюционно, а хирургическим путем. Интригующей при этом является еще одна фраза: «Только либералы считают, что когда дело дойдет до уже относительно полновесной рыночной логики, тогда и начнется бурный подъем. Соответственно и действуют в таком направлении. Но мы считаем, что до полновесной рыночной логики дело дойти не успеет, вмешаются ранее упомянутые «доисторические» отношения или революционный постплановый прорыв» (Цит. изд. т.5. с.515). Если понимать сказанное буквально, то по логике А.С.Шушарина, сначала должна совершиться контрреволюция, т.е. смена социализма капитализмом, и лишь после этого вновь грянет революция, порождающая общество «идеального типа». В качестве сильного аргумента своей версии возникновения общества «идеального типа» А.С.Шушарин обратился к истории возникновения феодального общества: «При всех условностях здесь уместна еще одна аналогия; с разложением Древнего Рима рыночные (экономические, товарные, денежные) компоненты, безусловно, нарастали (вспомним хотя бы, как, начиная с экономически совершенно аномального процента, с ростом кризисных явлений всей этой системы цена денежной ссуды вполне рыночно умерилась), но объективно, в недрах бытия дело шло к совершенно иному повороту событий, к революционному преодолению рабства, эндогенному обобществлению работников, соответственно к трудному странообразованию (рабов нет, приобретать их уже заказано, надо обходиться своим населением, все равны «под Богом» и пр.), в идеологической форме христианства» (Цит. изд. т.5. с.516). Что касается сути этой аналогии, то А.С.Шушарин допускает, по крайней мере, две ошибки. Во-первых, рыночные отношения не определяют еще типа классовых отношений. Рынок существовал не только в рабовладельческом обществе, но и во всех последующих способах производства. Во-вторых, как я уже ранее отмечал, ни о каком обобществлении работников при феодализме и речи не могло быть, ибо существовала крепостная зависимость крестьян и ремесленников от феодалов.
И придя к выводу о необходимости и желательности контрреволюции, ликвидировавшей в СССР социализм вместе с самой державой только во имя того, чтобы восторжествовало общество «идеального типа», А.С.Шушарин воспел саму контрреволюцию и вознес на щит славы ее лидеров: «...когда либералы (вроде В.Мау и А.Яковлева) перестройку называют «революцией», то, как это ни странно, они могут оказаться правы, хотя и в весьма своеобразном смысле, прямо противоположном их либеральному пониманию. Ежели действительной революцией катастрофы удастся избежать, то апостериорно деконструкция окажется «поступательным упадком» (С.Аверинцев) или «конструктивным разрушением» (Й.Шумпетер), т.е. печально, если не сказать трагически, необходимой объективной стадией разложения и хаотизации. А в таковом случае невозможно отрицать то, что в объективно всегда протяженный, «шатающийся» революционный процесс в самих недрах культуры включаются силы и фигуры хотя бы отчасти всегда неотвратимой деконструктивной фазы. Иначе сказать, и М.Горбачева, и Б.Ельцина, и А.Яковлева, и Е.Гайдара с А.Чубайсом и В.Черномырдиным невозможно исключить из политических участников всего протяженного революционного процесса, как, к примеру, П.Столыпина, НиколаяII, Б.Штюрмера, А.Протопопова, Г.Распутина, даже Вильгельма Гогенцоллерна и прочих, как в свое время вполне объективно «содействовавших» революции. Разве без всего процесса, раскручивавшегося под чутким руководством упомянутых деятелей, она была бы возможна? Ни в коей мере. «Процесс шел», конечно, сам по себе, но все упомянутые фигуры его ярко обозначали» (Цит. изд. т.5. с.519). Если следовать логике А.С.Шушарина, то к числу лиц, подготовивших Октябрьскую революцию 1917 года, следует отнести не только всех российских царей, но и Чингисхана с его свитой. Поколения, которые будут жить в обществе «идеального типа» должны будут поставить величественные памятники всем политическим деятелям, которые способствовали ликвидации СССР и не только отечественным, но и зарубежным (в первую очередь Р.Рейгану и М.Тэтчер).
Поскольку А.С.Шушарин почти на каждой странице утверждал, что «...доминирование общественной собственности на средства производства приведет все к той же доминанте антиновационной собственности на технологии...» (Цит. изд. т.5. с.521), а также критиковал идею сочетания рынка и плана, то отсюда следует, что его общество «идеального типа» никак не может быть социализмом. Следовательно, его идея провозгласить разрушителей СССР активными участниками «протяженного революционного процесса» вполне совместима с его прогнозами будущего общественного устройства. По его разумению, значительная масса трудящихся должна самоутвердиться в радикально новых вокабулах «мифологического (идеологического) означения вер, идеалов или целей как уже постпланового, если угодно, «постиндустриального» (но только в сейчас неведомых, массово принятых символах) производства...» (Цит. изд. т.5. с.521).
В последнем параграфе 32-ой главы, озаглавленной «Бродят призраки или растут признаки гуманизма?», А.С.Шушарин приступил наконец-то к непосредственному описанию общества «идеального типа» во всемирном масштабе. Он писал: «Глобальный аспект отнюдь не быстрого негэнтропийного подъема всего социума в основном содержании состоит в тенденции преодоления насильственного мира (изначально одной, каменно-ядерной, «формации») или сверхасимметрии эгокультурности, в общечеловеческой социализации, в обобществлении культур во всей их «дифференцированной глобальности», а идейно - в критике «архирелигиозного культурцентризма», в том числе в метапреступных формах воинствующего национализма, экспансионизма, сепаратизма, прозелитстского экстремизма и др. В этом содержании ликвидируется беспощадная гонка культур, в форме нацгосвооруженной суверенности. То есть в некоем упрощенном идеале ликвидируется бесчеловечная эгокультурная гонка, при сохранении естественной «возни культур» во всем их высотно-вариационном многообразии. Символически говоря, Организация объединенных наций как ширма еще дочеловеческой эгокультурности сменится уже деятельным субъектом Организации объединенного человечества. В частности, все государственные границы превратятся местами и в весьма жестко полупрозрачные, но уже в «административные». В оборотах сохранения (выживания, спасения) это же будет означать устранение объективно-размытой, но основной, самой глубокой «расо-этно-метаэтно-лингво-конфессио-сферы» как инфернальной основы взрывной и цепной конфронтационной консолидации, глобальной неустойчивости (угрозы спонтанного «всеобщего истребления» по К. Лоренцу). Все это, конечно, не отменяет не только развивающихся вариационно-высотных культурных многообразий, но и еще сохраняющихся, даже пока набирающих силу, других более высоких глобальных асимметрий и будущих экстенсивных валов (например, всемирная «экологизация»). К тому же с преодолением эгокультурности самое логика истории непредсказуемо изменится. Тем не менее саморазвитие социума опять будет приводить к пока совершенно неведомым неустойчивостям, но, надо полагать, уже с устраненными угрозой всеобщего самоистребления и каменно-ядерными средствами восходящих преодолений «очередных» исторически отживших глобальных (экзогенных) форм. Все эти «призраки» и «признаки» гуманизма современности и как содержание, и как ростки, и как препятствия, и как «утопии», и как нечто пока еще неподъемное для людей в обозримом будущем (реальное, но пока лишь потенциальное) кратко рассмотрены в нашем эскизе, абстрактно (как «логика истории») в разделе 3 и несколько более конкретно (как современность) в разделе 4, а также в главе 26.4. И в деконструктивном содержании в настоящем разделе» (Цит. изд. т.5. с.543-545).
Что нового мы узнаем из вышеприведенной выдержки? Во-первых, что каменно-ядерная формация должна быть преодолена. Во-вторых, возникает следующий вопрос - что же придет ей на смену? Оказывается общечеловеческая социализация, обобществление культур. Что сие означает, откровенно скажу: совершенно не понятно. Социализация началась уже сотни тысяч лет тому назад с образованием первобытных общин. Означает ли слово «общечеловеческая» то, что на всем земном шаре будет существовать одинаковый тип социализации? И какой он будет? А что означает обобществление культур? То, что исчезнет их многообразие? Как будто не означает, ибо далее А.С.Шушарин писал о том, что сохраняется естественная «возня культур» во всем их высотно-вариационном многообразии. Тогда что означает слово «обобществление»? То, что Организация объединенных наций как ширма еще дочеловеческой эгокультурности сменится уже деятельным субъектом Организации объединенного человечества? И эта Организация объединенного человечества произведет обобществление культур, т.е. тем или иным способом создаст какую-то единую общечеловеческую, унифицированную культуру? Нет. Он уверенно утверждал, что обобществление ни в коем случае «не отменяет не только развивающихся вариационно-высотных культурных многообразий, но и еще сохраняющихся, даже пока набирающих силу, других более высоких глобальных асимметрий и будущих экстенсивных валов (например, всемирная «экологизация»)». Словом, одни загадки. Что же касается ссылок на предыдущие разделы и параграфы, то здесь вряд ли целесообразно повторение их критического анализа.
Далее А.С.Шушарин писал, что «…все эти сложнейшие вопросы здесь названы «всего лишь» скромным аспектом по той причине, что в переплетенной гетерархии социума упомянутая глобальная гуманизация выступает как глобальный же контекст развития событий на негэнтропийной вершине, пока энтропийно проваливающейся в бездну, втягивая в нее и весь мир. Иначе говоря, глобальный негэнтропийный подъем будет оставаться мудреными теоретическими и возвышенными утопическими, но еще пустыми словесами до тех пор, пока в социуме реально не обозначится новый «локомотив» современной истории в виде интеркультурного и «постиндустриального» социального образца или примера на существенно поликультурном («многонациональном» и высотно-неоднородном), но и эндогенно достаточно развитом пространстве. Только такой пример, способный вызвать деятельные, чувственно-практические симпатии (новую веру) во всем мире, сможет стать основой вселенской утопизации, а равно опережающей научной и последующей политической рационализации уже глобального революционного процесса преодоления эгокультурности. Гуманизация (или, в противоположной крайности, крах) всего социума, таким образом, объективно фокусируется в зреющем эндогенном прорыве (или, в противоположной крайности, провале), т.е. в обобществлении технологий. И хотя этот, пока «невероятный» (в смысле Э.Шредингера), революционный процесс, кратко говоря, интеллектуально обязан вобрать в себя понимание всех (в том числе вышезатронутых) многообразий гетерархии структур и процессов переломного социума, но в «чисто» эндогенном содержании обобществление технологий обладает относительно высокой «логической автономией». Это мы тоже в некоторых чертах уже рассмотрели в подразделах 11.8, 21.6, 25.6, в начально-перестроечном «коротком порыве» (27.5.4) и в рассеянных по тексту тезисах. Потому здесь лишь несколько не затронутых ранее немного более конкретных моментов» (Цит. изд. т.5. с.545).
Итак, мы еще раз узнали, что для того, чтобы глобальная гуманизция не осталась утопией, нужен «новый локомотив современной истории». Таким локомотивом должно стать обобществление технологий, обладающее «относительно высокой «логической автономией». Из дальнейших пояснений мы узнаем, что «...конец революционной теории являет собой, так сказать, последнее апрагматическое приближение к началу уже практического революционного процесса, но только приближение, ни на «миллимикрон» еще не вступающее в сам этот процесс. Это уже совершенно другая работа» (Цит. изд. т.5. с.546). Из этого пояснения, видимо, следует, что мы должны ограничиться тем, что прочитали, не задавая автору лишних и неуместных вопросов, ибо полилогия ни на один микрон еще и не вступала в сам революционный процесс. А.С.Шушарин ясно объявил «...если революционный аттрактор состоится, то общество будет таким, какого еще никогда не было» (Цит. изд. т.5. с.546). Яснее не скажешь. И какие могут быть вопросы? Абсолютно никаких, ибо зачем интересоваться еще несуществующим? «Формы или порядки эти будущие, говоря словами О.Генисаретского, не могут быть выражены в известных терминах», - вещал нам А.С.Шушарин (Цит. изд. т.5. с.547).И еще одно важное разъяснение: «Как всякий восходящий негэнтропийный процесс, обобществление технологий априорно, до стабильного самоутверждения, не может иметь в принципе адекватных практических форм и обозначений. В общем, «будущее открыто», «не конструируется», «создается творчеством масс», «стихийным конструированием», борьбой и отбором форм «поиска», т.е. в итоге только самоконструируется. Хотя, конечно, и не без помощи «надстройки» (Г.В. Плеханов), каковая пока, однако, на все сто процентов покорна деконструкции и возобладавшим мироощущениям большинства заблудшего трудового люда» (Цит. изд. т.5. с.547). Итак, обобществление технологий все-таки состоится, несмотря на то, что большинство трудового люда покорилось деконструкции и заблудилось в лабиринтах исторического процесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
А.С.Шушарин не только критиковал рыночные прогнозы либералов, но и предложил свою версию прогноза, В мире, по его мнению, происходит «...четыре качественно совершенно разных материальных процесса:
- неустойчивый «неонэповский» подъем (Китай, Вьетнам) в сочетании с сопротивлением неоколониализации;
- неустойчивая либерализационная дивергенция (страны ЦВЕ и Прибалтики) в сочетании с вползанием в периферию Западной Европы;
- самая неустойчивая и многомерная деконструкция (СНГ) в сочетании с расползанием во внутренний и внешний неоколониализм;
- пока относительно квазистабильное развитие неоколониальной системы (все прочие страны), с обычными для системы адаптациями, кризисами, непрекращающимися южными конфликтами и отдельными всплесками недовольства» (Цит. изд. т.5. с.505).
В этом прогнозе особенно интересно его видение процессов в Китае и во Вьетнаме. Оно следующее: «...неустойчиво (неравновесно), но все же культурно сохраняющаяся группа (Китай, Вьетнам); при всех внешних и внутренних либерализациях, явлениях рынка, даже капитализма там никакого перехода к рынку, тем паче к капитализму, нет (в грубейшей аналогии некий «неонэп», но уже совершенно в новых исторических условиях), откуда и постоянное позитивное развитие, как, кстати, и при «старом нэпе»; производственно, «институционально», партийно, политически, ритуально, идеологически, эмблематически там хоть и амбивалентно, но доминантно остается социализм, разумеется, с культурными спецификами, но и (в Китае) с постоянным риском или провала в некий неомаоизм, или еще гораздо более ужасающего либерального обвала в «миллиардно-ядерной» стране; технологизированный (неуклюже именуемый «государственным») сектор производства, действительно в условиях начала НТР уже неэффективный, но и уже типологически пострыночный, посткапиталистический, постэкономический (несмотря на реальность мощных и глубоко отстающих секторов), там вполне сохраняется; как вполне сохраняется и основное - жестко «полупрозрачные» отграничения от неоколониальной системы при одновременном расширении всех международных связей...» (Цит. изд. т.5. с.503). С данным прогнозом А.С.Шушарина вполне можно согласиться, кроме, пожалуй, одного пункта, касающегося неэффективности китайской экономики в условиях начала НТР.
В параграфе, посвященном спору российских новоиспеченных либералов о том, является ли экономика современной России рыночной или таковой не является, А.С.Шушарин вдруг вставил такую интригующую фразу: «Линейная («плановая») форма диагностируется и лечится томами («шкафами») уже постэкономических экзотерических «планомиксов», а в случае безнадежно острого кризиса - «хирургически», тоже уже эзотерической революционной теорией, о которой, однако, как писал в 1985 г. Н.А.Цаголов, «вопрос в науке даже не поставлен». До сих пор, заметим. Потому и в нашем эскизе, даже только в предельно «чистом виде» веберовского (в рациональном смысле) «идеального типа», эта теория занимает самую большую главу с полусотней «параграфов» (Цит. изд. т.5. с.514). Любопытно, речь идет о данной, 32-ой главе или заключительной, 33-ей главе. Но, в конце концов, это и неважно. Главное - развязка близка и скоро мы узнаем, в чем же все-таки состоит суть теории общества «идеального типа», которая должна возникнуть не эволюционно, а хирургическим путем. Интригующей при этом является еще одна фраза: «Только либералы считают, что когда дело дойдет до уже относительно полновесной рыночной логики, тогда и начнется бурный подъем. Соответственно и действуют в таком направлении. Но мы считаем, что до полновесной рыночной логики дело дойти не успеет, вмешаются ранее упомянутые «доисторические» отношения или революционный постплановый прорыв» (Цит. изд. т.5. с.515). Если понимать сказанное буквально, то по логике А.С.Шушарина, сначала должна совершиться контрреволюция, т.е. смена социализма капитализмом, и лишь после этого вновь грянет революция, порождающая общество «идеального типа». В качестве сильного аргумента своей версии возникновения общества «идеального типа» А.С.Шушарин обратился к истории возникновения феодального общества: «При всех условностях здесь уместна еще одна аналогия; с разложением Древнего Рима рыночные (экономические, товарные, денежные) компоненты, безусловно, нарастали (вспомним хотя бы, как, начиная с экономически совершенно аномального процента, с ростом кризисных явлений всей этой системы цена денежной ссуды вполне рыночно умерилась), но объективно, в недрах бытия дело шло к совершенно иному повороту событий, к революционному преодолению рабства, эндогенному обобществлению работников, соответственно к трудному странообразованию (рабов нет, приобретать их уже заказано, надо обходиться своим населением, все равны «под Богом» и пр.), в идеологической форме христианства» (Цит. изд. т.5. с.516). Что касается сути этой аналогии, то А.С.Шушарин допускает, по крайней мере, две ошибки. Во-первых, рыночные отношения не определяют еще типа классовых отношений. Рынок существовал не только в рабовладельческом обществе, но и во всех последующих способах производства. Во-вторых, как я уже ранее отмечал, ни о каком обобществлении работников при феодализме и речи не могло быть, ибо существовала крепостная зависимость крестьян и ремесленников от феодалов.
И придя к выводу о необходимости и желательности контрреволюции, ликвидировавшей в СССР социализм вместе с самой державой только во имя того, чтобы восторжествовало общество «идеального типа», А.С.Шушарин воспел саму контрреволюцию и вознес на щит славы ее лидеров: «...когда либералы (вроде В.Мау и А.Яковлева) перестройку называют «революцией», то, как это ни странно, они могут оказаться правы, хотя и в весьма своеобразном смысле, прямо противоположном их либеральному пониманию. Ежели действительной революцией катастрофы удастся избежать, то апостериорно деконструкция окажется «поступательным упадком» (С.Аверинцев) или «конструктивным разрушением» (Й.Шумпетер), т.е. печально, если не сказать трагически, необходимой объективной стадией разложения и хаотизации. А в таковом случае невозможно отрицать то, что в объективно всегда протяженный, «шатающийся» революционный процесс в самих недрах культуры включаются силы и фигуры хотя бы отчасти всегда неотвратимой деконструктивной фазы. Иначе сказать, и М.Горбачева, и Б.Ельцина, и А.Яковлева, и Е.Гайдара с А.Чубайсом и В.Черномырдиным невозможно исключить из политических участников всего протяженного революционного процесса, как, к примеру, П.Столыпина, НиколаяII, Б.Штюрмера, А.Протопопова, Г.Распутина, даже Вильгельма Гогенцоллерна и прочих, как в свое время вполне объективно «содействовавших» революции. Разве без всего процесса, раскручивавшегося под чутким руководством упомянутых деятелей, она была бы возможна? Ни в коей мере. «Процесс шел», конечно, сам по себе, но все упомянутые фигуры его ярко обозначали» (Цит. изд. т.5. с.519). Если следовать логике А.С.Шушарина, то к числу лиц, подготовивших Октябрьскую революцию 1917 года, следует отнести не только всех российских царей, но и Чингисхана с его свитой. Поколения, которые будут жить в обществе «идеального типа» должны будут поставить величественные памятники всем политическим деятелям, которые способствовали ликвидации СССР и не только отечественным, но и зарубежным (в первую очередь Р.Рейгану и М.Тэтчер).
Поскольку А.С.Шушарин почти на каждой странице утверждал, что «...доминирование общественной собственности на средства производства приведет все к той же доминанте антиновационной собственности на технологии...» (Цит. изд. т.5. с.521), а также критиковал идею сочетания рынка и плана, то отсюда следует, что его общество «идеального типа» никак не может быть социализмом. Следовательно, его идея провозгласить разрушителей СССР активными участниками «протяженного революционного процесса» вполне совместима с его прогнозами будущего общественного устройства. По его разумению, значительная масса трудящихся должна самоутвердиться в радикально новых вокабулах «мифологического (идеологического) означения вер, идеалов или целей как уже постпланового, если угодно, «постиндустриального» (но только в сейчас неведомых, массово принятых символах) производства...» (Цит. изд. т.5. с.521).
В последнем параграфе 32-ой главы, озаглавленной «Бродят призраки или растут признаки гуманизма?», А.С.Шушарин приступил наконец-то к непосредственному описанию общества «идеального типа» во всемирном масштабе. Он писал: «Глобальный аспект отнюдь не быстрого негэнтропийного подъема всего социума в основном содержании состоит в тенденции преодоления насильственного мира (изначально одной, каменно-ядерной, «формации») или сверхасимметрии эгокультурности, в общечеловеческой социализации, в обобществлении культур во всей их «дифференцированной глобальности», а идейно - в критике «архирелигиозного культурцентризма», в том числе в метапреступных формах воинствующего национализма, экспансионизма, сепаратизма, прозелитстского экстремизма и др. В этом содержании ликвидируется беспощадная гонка культур, в форме нацгосвооруженной суверенности. То есть в некоем упрощенном идеале ликвидируется бесчеловечная эгокультурная гонка, при сохранении естественной «возни культур» во всем их высотно-вариационном многообразии. Символически говоря, Организация объединенных наций как ширма еще дочеловеческой эгокультурности сменится уже деятельным субъектом Организации объединенного человечества. В частности, все государственные границы превратятся местами и в весьма жестко полупрозрачные, но уже в «административные». В оборотах сохранения (выживания, спасения) это же будет означать устранение объективно-размытой, но основной, самой глубокой «расо-этно-метаэтно-лингво-конфессио-сферы» как инфернальной основы взрывной и цепной конфронтационной консолидации, глобальной неустойчивости (угрозы спонтанного «всеобщего истребления» по К. Лоренцу). Все это, конечно, не отменяет не только развивающихся вариационно-высотных культурных многообразий, но и еще сохраняющихся, даже пока набирающих силу, других более высоких глобальных асимметрий и будущих экстенсивных валов (например, всемирная «экологизация»). К тому же с преодолением эгокультурности самое логика истории непредсказуемо изменится. Тем не менее саморазвитие социума опять будет приводить к пока совершенно неведомым неустойчивостям, но, надо полагать, уже с устраненными угрозой всеобщего самоистребления и каменно-ядерными средствами восходящих преодолений «очередных» исторически отживших глобальных (экзогенных) форм. Все эти «призраки» и «признаки» гуманизма современности и как содержание, и как ростки, и как препятствия, и как «утопии», и как нечто пока еще неподъемное для людей в обозримом будущем (реальное, но пока лишь потенциальное) кратко рассмотрены в нашем эскизе, абстрактно (как «логика истории») в разделе 3 и несколько более конкретно (как современность) в разделе 4, а также в главе 26.4. И в деконструктивном содержании в настоящем разделе» (Цит. изд. т.5. с.543-545).
Что нового мы узнаем из вышеприведенной выдержки? Во-первых, что каменно-ядерная формация должна быть преодолена. Во-вторых, возникает следующий вопрос - что же придет ей на смену? Оказывается общечеловеческая социализация, обобществление культур. Что сие означает, откровенно скажу: совершенно не понятно. Социализация началась уже сотни тысяч лет тому назад с образованием первобытных общин. Означает ли слово «общечеловеческая» то, что на всем земном шаре будет существовать одинаковый тип социализации? И какой он будет? А что означает обобществление культур? То, что исчезнет их многообразие? Как будто не означает, ибо далее А.С.Шушарин писал о том, что сохраняется естественная «возня культур» во всем их высотно-вариационном многообразии. Тогда что означает слово «обобществление»? То, что Организация объединенных наций как ширма еще дочеловеческой эгокультурности сменится уже деятельным субъектом Организации объединенного человечества? И эта Организация объединенного человечества произведет обобществление культур, т.е. тем или иным способом создаст какую-то единую общечеловеческую, унифицированную культуру? Нет. Он уверенно утверждал, что обобществление ни в коем случае «не отменяет не только развивающихся вариационно-высотных культурных многообразий, но и еще сохраняющихся, даже пока набирающих силу, других более высоких глобальных асимметрий и будущих экстенсивных валов (например, всемирная «экологизация»)». Словом, одни загадки. Что же касается ссылок на предыдущие разделы и параграфы, то здесь вряд ли целесообразно повторение их критического анализа.
Далее А.С.Шушарин писал, что «…все эти сложнейшие вопросы здесь названы «всего лишь» скромным аспектом по той причине, что в переплетенной гетерархии социума упомянутая глобальная гуманизация выступает как глобальный же контекст развития событий на негэнтропийной вершине, пока энтропийно проваливающейся в бездну, втягивая в нее и весь мир. Иначе говоря, глобальный негэнтропийный подъем будет оставаться мудреными теоретическими и возвышенными утопическими, но еще пустыми словесами до тех пор, пока в социуме реально не обозначится новый «локомотив» современной истории в виде интеркультурного и «постиндустриального» социального образца или примера на существенно поликультурном («многонациональном» и высотно-неоднородном), но и эндогенно достаточно развитом пространстве. Только такой пример, способный вызвать деятельные, чувственно-практические симпатии (новую веру) во всем мире, сможет стать основой вселенской утопизации, а равно опережающей научной и последующей политической рационализации уже глобального революционного процесса преодоления эгокультурности. Гуманизация (или, в противоположной крайности, крах) всего социума, таким образом, объективно фокусируется в зреющем эндогенном прорыве (или, в противоположной крайности, провале), т.е. в обобществлении технологий. И хотя этот, пока «невероятный» (в смысле Э.Шредингера), революционный процесс, кратко говоря, интеллектуально обязан вобрать в себя понимание всех (в том числе вышезатронутых) многообразий гетерархии структур и процессов переломного социума, но в «чисто» эндогенном содержании обобществление технологий обладает относительно высокой «логической автономией». Это мы тоже в некоторых чертах уже рассмотрели в подразделах 11.8, 21.6, 25.6, в начально-перестроечном «коротком порыве» (27.5.4) и в рассеянных по тексту тезисах. Потому здесь лишь несколько не затронутых ранее немного более конкретных моментов» (Цит. изд. т.5. с.545).
Итак, мы еще раз узнали, что для того, чтобы глобальная гуманизция не осталась утопией, нужен «новый локомотив современной истории». Таким локомотивом должно стать обобществление технологий, обладающее «относительно высокой «логической автономией». Из дальнейших пояснений мы узнаем, что «...конец революционной теории являет собой, так сказать, последнее апрагматическое приближение к началу уже практического революционного процесса, но только приближение, ни на «миллимикрон» еще не вступающее в сам этот процесс. Это уже совершенно другая работа» (Цит. изд. т.5. с.546). Из этого пояснения, видимо, следует, что мы должны ограничиться тем, что прочитали, не задавая автору лишних и неуместных вопросов, ибо полилогия ни на один микрон еще и не вступала в сам революционный процесс. А.С.Шушарин ясно объявил «...если революционный аттрактор состоится, то общество будет таким, какого еще никогда не было» (Цит. изд. т.5. с.546). Яснее не скажешь. И какие могут быть вопросы? Абсолютно никаких, ибо зачем интересоваться еще несуществующим? «Формы или порядки эти будущие, говоря словами О.Генисаретского, не могут быть выражены в известных терминах», - вещал нам А.С.Шушарин (Цит. изд. т.5. с.547).И еще одно важное разъяснение: «Как всякий восходящий негэнтропийный процесс, обобществление технологий априорно, до стабильного самоутверждения, не может иметь в принципе адекватных практических форм и обозначений. В общем, «будущее открыто», «не конструируется», «создается творчеством масс», «стихийным конструированием», борьбой и отбором форм «поиска», т.е. в итоге только самоконструируется. Хотя, конечно, и не без помощи «надстройки» (Г.В. Плеханов), каковая пока, однако, на все сто процентов покорна деконструкции и возобладавшим мироощущениям большинства заблудшего трудового люда» (Цит. изд. т.5. с.547). Итак, обобществление технологий все-таки состоится, несмотря на то, что большинство трудового люда покорилось деконструкции и заблудилось в лабиринтах исторического процесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60