Наверное, луна отражала об
ильно пролитую на землю кровь. Дили пошел прочь от костра, он устал от отно
шения к нему остальных и был возмущен их презрением. Они не понимали Ч ку
да им! Ч то, что он значил для них. Они забыли, как он Ч и только он! Ч помог
ал им в этом Ужаснейшем из всех мыслимых бедствий, как он руководил ими в с
амые первые дни, организуя, управляя, беря на себя ответственность, черт п
одери! События минувшего дня, со всеми его открытиями, и облегчение, освоб
ождение от ужасов предыдущей ночи опьянило их больше, чем виски: ведь они
обращались с ним так, будто это он сам лично нажал кнопку, обрушив на их го
ловы эту третью и последнюю мировую войну. Это было как раз то самое настр
оение, о котором предупреждали секретные правительственные циркуляры.
В них подобная ситуация была облечена в термин “предельная конфронтаци
я”. Гражданские беспорядки, нападения на авторитетные органы власти. Нис
провержение, анархия, революция. События в недрах убежища на Кингсвей по
дтвердили эти предвидения. И ведь даже сейчас, когда он привел эту жалкую
кучку в безопасное место (а между прочим, исключительно его осведомленно
сть обеспечила им спасительный маршрут!), они обращались с ним без малейш
его намека на уважение.
Дили пробрала дрожь, хорошо хоть, что есть одеяло Ч теплая влажность веч
ера в конце концов уступила ночному холоду. Он видел, как Калвер и девушка
тоже ушли от костра и тоже прихватили с собой одеяло. Только вот от холода
ли? А может, как ширму? В общем, было ясно, для чего им хотелось побыть вдвоем
. Страх смерти оказался удивительно возбуждающим средством.
Дили под одеялом покачал головой. Калвер мог бы стать полезным союзником
, однако он предпочел встать на сторону этого... этого Ч Дили запрещал это
му слову возникнуть даже в своем сознании, однако мысль была уже тут как т
ут, Ч этого быдла. Допрос, который летчик устроил ему днем, был, мягко выра
жаясь, неучтивым. Жесткий, и даже жестокий, этот допрос все же мог бы быть и
более соответствующим цели.
Ч Сколько точно входов в главную правительственную штаб-квартиру под
набережной?
Ч Могут ли хоть какие-нибудь из них все еще оставаться доступными?
Ч Может ли убежище оказаться затопленным?
Ч Расскажи об особенностях отдельных туннелей, ведущих туда.
Ч Когда было построено это убежище?
Ч Перед какой мировой войной: этой, предыдущей или самой первой?
Ч Было ли правительство готово к этой войне?
Ч За сколько времени до бомбардировки была проведена эвакуация в убежи
ще? За часы, дни, недели?
Ч За сколько дней точно?
Ч Сколько народу могло вместить убежище?
Ч Господи, да по какому принципу их всех отбирали?
Ч Не считая правительственных и военных кадров...
Ч На основании какого мастерства или профессии?
Ч Но почему именно этих людей? Какое, черт подери, влияние они имели на пр
авительство? За какие заслуги они удостоились этого?
Ч А планировщики? Какого черта они вообще могли планировать? Разве что с
пособ изготовления денег из золы?
Ч Как долго можно продержаться там, внизу?
Пауза. Сердитая пауза, с жестоко сомкнутым ртом. А потом:
Ч Разрешат ли им, этой группе уцелевших, войти внутрь?
Лили ответил на все вопросы. Вначале он говорил спокойно, но постепенно е
го стали все больше и больше оскорблять тон, манера, раздражение Калвера.
Он, Дили, был всего лишь пешкой, винтиком... Что не он устроил кровавое предс
тавление, да и не был он посвящен в каждый правительственный документ ил
и решение. Будь это не так, он бы тоже сейчас был там, в штаб-квартире, своей
собственной персоной, черт ее подери! Дили хотел, чтобы все они вбили в сво
и тупые головы, что он был только инспектором по строительству. Досточти
мым, проклятым, но только инспектором! И только поэтому у него были ключи и
кое-какие сведения относительно секретного характера. Ну, хорошо. Да, его
собирались сделать одним из членов этого привилегированного меньшинс
тва. Но потом не включили в состав самой ранней эвакуации. И, как оказалось
, ему повезло, что он вообще выжил! И должен же был кто-нибудь взять на себя
ответственность там, внизу, на бирже, иначе уцелевшие попросту превратил
ись бы в неуправляемую толпу пораженцев!
Но его вспышка абсолютно не произвела впечатления на Калвера Ч допрос е
ще не был закончен. Летчик проявил странную заинтересованность во всем,
что касалось крыс.
В отличие от предыдущих допросов (а у Дили уже допытывались в убежище об э
той особой породе грызунов), в этот раз он, в конце концов (и как было ясно Ка
лверу, без малейшей неловкости по поводу своей предыдущей лжи), признал: д
а, ему было известно, что их не уничтожили полностью. Но ведь этого и нельз
я было сделать до тех пор, пока вся сеть подземных коммуникаций Лондона
Ч канализация, каналы, туннели метро и железные дороги Ч и все подвальн
ые помещения не будут заполнены ядовитыми газами и отравой. И даже после
этого не было бы никакой гарантии, что твари будут полностью уничтожены.
Тем более что крысы вполне могли бы удрать в окружающие Лондон пригороды
. Полагали, однако, что если даже не все крысы погибнут, число их будет стол
ь незначительным, что не составит реальной угрозы обществу в целом. Нако
нец массированная атака на крыс могла бы вызвать совсем уж ненужную пани
ку среди населения столицы. Поэтому целесообразнее было бдительно след
ить за положением дел, и если количество крыс вдруг стало бы увеличивать
ся, действовать стремительно и не афишировать это.
Калвер, однако, не был удовлетворен. Наверняка Дили знал больше, Ч или, по
крайней мере, подозревал больше, Ч чем сказал. Времена секретности давн
ым-давно канули, и Калвер предупредил Дили, что остальные из их группы мог
ут оказаться не такими терпимыми, как он, если заподозрят, что Дили все еще
утаивает какую-то информацию, старик запротестовал, говоря, что ему в сам
ом деле больше ничего не известно. Кроме... кроме... Ну да... В различных департ
аментах ходил некий слушок. Ну, такой слушок, который не вызвал особого лю
бопытства и потому угас так же быстро, как и возник.
Дили не знал, что и думать об этой истории, поэтому он старался не упоминат
ь о деталях. Но летчик все давил и давил на него, глядя жестко и испытующе. Ч
то-то говорили насчет... дайте-ка подумать... насчет особого вида крыс... Гово
рили, что этих крыс поймали живьем... В сущности, всего-то несколько экземп
ляров... Вроде это какие-то мутанты. Ну, еще говорили, что все они находились
под наблюдением в правительственной исследовательской лаборатории и
что, возможно, Ч нет, вероятно, Ч им позволяли выводить потомство. Единс
твенной интересной частью этого слуха было то, что эти твари, по всей види
мости, подвергались определенным и весьма необычным генетическим прео
бразованиям. Дили объяснил, что было два вида тварей-мутантов: вид, напоми
навший обычную черную крысу, и другой вид Ч “гротеск”. Именно этот-то “гр
отеск” и стал предметом крайнего интереса ученых.
Когда Дили рассказывал это, на Калвера страшно было смотреть. Дили показ
алось, что летчик вот-вот его ударит. Что-что? Почему он не рассказал им все
это раньше? Почему правительство держало в таком секрете информацию об
этих мутантах? Чего там было бояться? Калвер и в самом деле уже было замахн
улся на него, но Дили отшатнулся и, пытаясь защититься, поднял руки. Это дв
ижение, возможно, и спасло его от ярости Калвера. Гнев в глазах летчика исч
ез, а кулак безвольно опустился. И ненависть его сменилась отвращением.
Никаких новых вопросов Калвер больше не задавал. Просто повернулся и, пр
ихрамывая, пошел прочь. Не сказав никому ни слова, он молча сидел около поч
ерневшего дерева до тех пор, пока не вернулись с хворостом для костра Элл
исон и девушка.
Дили испытал облегчение (поскольку ненависти в его адрес было уже предос
таточно) оттого, что летчик не рассказал об их разговоре остальным. Он даж
е почувствовал некий приступ превосходства, вроде высокомерия. Ну так ка
к же, мистер Калвер, кто из нас теперь утаивает информацию? Ах, вы, видно, счи
таете, что у людей и без того хватает причин, так сказать, предмета для бес
покойства? НО РАЗВЕ ЭТО НЕ ПРЕДМЕТ ОБЩЕСТВЕННОГО ИНТЕРЕСА? Да, мистер Кал
вер, видимо, сегодня вы поняли, что привилегия осведомленности предполаг
ает и ответственность. Дили даже позволил себе украдкой ухмыльнуться.
Костер все еще ярко горел: сидевшие вокруг него люди время от времени под
кармливали пламя подобранной растопкой. Но жар огня не доходил до Дили, с
вернувшегося калачиком у искалеченного дерева. Он закрылся с головой, ве
ки его уже стали слипаться...
Сон охватил его медленно, ибо усталость отчаянно сражалась с чувством тр
евоги. Да к тому же ночи и темноты тоже так или иначе следовало остерегать
ся. И эта борьба перешла в его сны.
Он опускался по крутой винтовой лестнице с каменными ступеньками, стопт
анными так, будто до него по лестнице спускались много-много веков. Казал
ось, этот спуск никогда не кончится. У него уже кружилась голова от этих по
стоянных спиралей, ноги немели, болела спина от непрестанных шагов. Одно
й рукой он дотянулся до ближайшей стены, и пальцы тут же отпрянули от слиз
истой влаги каменной кладки. Эта липкая слизь была какой-то желто-зелено
й, цвета мокроты и вдруг он понял, что спускается прямо в глотку какого-то
огромного зверя, а извилистые коридоры, в которых он в конце концов оказа
лся, были его кишками. Кто-то или что-то ждало его где-то там, впереди. Он не
знал, произойдет ли эта встреча в желудке чудовища или прямо в его кишках.
Ноги его скользили по слизи извилистого туннеля, и с каждым шагом зловон
ное дыхание мертвечины становилось все сильнее. В какой-то момент его ох
ватила истерия, стремительно выглянувшая из темноты язычком ящерицы, и,
охваченный ужасом, он уже повернулся, чтобы бежать прочь, но коридор плот
и так сократился за его спиной, что пути назад не было. Его затянуло во мра
к, и не было никакой возможности даже пошевельнуться.
А они ждали его в огромном подземном зале Ч не то в пещере, не то в склепе, и
, когда он вошел, они осклабились, хотя и не произнесли ни звука. Изабель то
же была там. На ней было платье с цветастым рисунком, которое он так ненави
дел, забавно-нелепая соломенная шляпка с вишнями на полях да еще перчатк
и с дырочками. Перчатки эти были предназначены для мытья посуды, а отнюдь
не для званого вечера в саду королевы, приглашения на который она все еще
дожидалась, нет Ч томилась по нему. Были здесь и его сыновья, и даже старш
ий, который вообще-то на чужой земле далеко за океаном уже был разорван вз
рывом на куски. Рядом с ними стояли их жены и дети. И все скалились, даже мла
денец. В этой толпе он узнал и других: коллег, своего непосредственного на
чальника по министерству, соседей, а еще билетного контролера с ближайше
й к его дому железнодорожной станции, архиепископа, которого он как-то ра
з видел на торжественном обеде, правда, в тот раз на нем не было всего его ц
ерковного облачения. Но большинство присутствующих были ему незнакомы.
И вот еще что: абсолютно у всех была одна примечательная черта. Заметить е
е было несложно, ну просто без проблем, но едва он что-то сказал им по этому
поводу, как они хлынули вперед и обступили его, скаля, обнажая свои зубы Ч
два длинных спереди. Резцы сочились чем-то влажным, поблескивали острот
ой. Но он же сказал правду: головы-то у них были крысиные. Даже у младенца, п
овернувшего к нему оскаленную мордочку, пасть была перепачкана кровью, я
вно высосанную из раздувшейся груди матери...
Он вырвал руку из пасти куснувшей ее крысы, но остальные толпой надвинул
ись на него и плотно зажали. Изабель наклонилась к нему, будто бы поцелова
ть, но внезапно губы ее раздвинулись и обнажились острые зубы, готовые во
нзиться в него. Не обращая внимания на его сопротивление, она принюхивал
ась к его щеке. Запах, исходивший от нее, был настолько удушающим, что горл
о его сжало спазмом и он едва мог дышать. Она всасывала его кровь, слизывал
а ее языком, прикосновение которого напоминало жесткую щетку для волос.
Она чавкала, жадно глотала, и от этих звуков его затошнило. Одежда его куда
-то исчезла, и они радостно скалились над его наготой. Они ощупывали его т
учную, рыхлую плоть, довольно шумели. Они откусывали от него кусочки и сма
ковали их, как деликатесы. Но порции становились все больше, все существе
ннее, и вскоре эти чудовищные люди-крысы уже глубоко вгрызлись в него, сов
ершенно не обращая внимания на его сопротивление. И когда его руки вдруг
коснулись его собственного лица, он ощутил щетинистую шерсть, жесткие ус
ы. И его зубы стали такими же, как у них, Ч острыми и смертоносными, а руки п
ревратились в когтистые лапы, царапавшие его же собственное тело! Но даж
е превращение в одного из них не спасло Дили: они уже ободрали с него мясо
и сражались за его сердце, пока он наконец не решил, что с него уже хватит, ч
то это сон и пора из него выходить, пора просыпаться, а не то они сожрут его
целиком. Усилием воли Дили заставил себя проснуться. Нехотя, вяло мозг по
виновался, протащив его прочь, обратно, через эти слизистые коридоры вве
рх по винтовой лестнице. Семья, друзья и все прочие щелкали за его спиной з
убами. Они явно наслаждались этой игрой, Ч вверх, вверх, все выше и выше... И
вот он Ч свет наверху. И он все ближе... Яркий свет...
Пробуждение.
Пробуждение к другому дурному сну.

Глава 23

Они виднелись сквозь туман, как серые призраки. Недвижимые, но каким-то об
разом колеблющиеся, похожие на тени, отброшенные на мелководье. Они молч
а наблюдали за спящими людьми, распростершимися вокруг все еще раскален
ных угольков костра.
Дили нервно приподнялся и, стараясь не шуметь, сел. Поначалу он даже засом
невался Ч уж не продолжается ли сон? Одеяло соскользнуло ему на плечи. Он
попробовал пересчитать эти призрачные фигуры, но не был уверен, может, эт
о просто силуэты обгоревших деревьев? Утренний туман Ч впрочем, не тако
й густой, как накануне, Ч был способен и не на такие проделки. Дили страшн
о хотелось окликнуть их, как-то поприветствовать или, по крайней мере, пре
дупредить своих попутчиков о возможной опасности. Но крик застрял у него
в горле: в этих смутных силуэтах, в их неподвижных, безмолвных позах было
что-то угрожающее. Дили прижался спиной к обуглившемуся стволу дерева.
Какое-то насекомое зажужжало прямо у него перед лицом, приземлилось на б
ровь и тут же стало сосать выступившую среди бровинок влагу Дили замигал
, задергал лицом, чтобы согнать муху, Ч он боялся звучно шлепнуть ее. Насе
комое, неустрашимое и большое, упрямствовало, и человек, давший ему време
нный приют, вынужден был резко мотнуть головой. Муха с сердитым жужжание
м улетела прочь, но теперь Дили стала изводить струйка пота, бегущая по ск
ладке между щекой и носом. Дили осторожно наклонил голову и отер лицо об р
уку, лежащую на приподнятых коленях.
Одна из фигур зашевелилась, придвинулась ближе к лежащим на земле людям
и стала более различимой. Дили затаил дыхание, когда высокий чернокожий
человек наклонился над скомканным одеялом, изучая спящего. Человек был о
дет в бесформенный прозрачный пластиковый макинтош, застегнутый у шеи н
аподобие пелерины. В одной руке он держал винтовку, в другой Ч заржавлен
ный мясницкий нож. Пришелец снова выпрямился, замер, потом двинулся к дру
гому спящему человеку. На этот раз он отбросил одеяло ножом.
Из тумана появились другие фигуры. С каждым шагом они становились все бо
лее отчетливыми. Один из нежданных гостей подобрал бутылку из-под виски,
валявшуюся рядом с костром, и вытянул из нее последние капли. Потом бутыл
ка полетела назад, на почерневшую землю. Спящие зашевелились.
Дили насчитал десятерых... нет, двенадцать... пятнадцать! Как минимум пятна
дцать фигур приближались к их импровизированному лагерю, а среди них дви
гались еще две, нет, три небольшие, стелющиеся по земле существа. Собаки! О
Боже, с ними были собаки! Неужели эти люди ничего не слыхали о бешенстве?
Он открыл рот, собираясь крикнуть то ли предостерегающе, то ли приветств
енно, но тут что-то гладкое и твердое скользнуло по его горлу. Он задыхалс
я, а на горло все продолжали давить: железный ломик прижимал его шею к ство
лу дерева позади. Краем глаза он сумел разглядеть отвратительно грязные
, с просветами белизны, суставы пальцев на концах металлического ломика
и понял, что напавший находится позади дерева. Дили почувствовал, что язы
к его начинает набухать, заполняя рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54