благоухания
” кошки. Воздух улетучивался с каждым днем, а потом и с каждым часом. Морис
собирался просидеть в своем бункере как минимум недель шесть. А возможно
, и все восемь. Если удастся выдержать. Он не связывал это с тем, будет ли отб
ой воздушной тревоги или нет. Теперь же, когда прошло всего-то не более че
тырех недель, он понял, что ему придется рискнуть и выбраться во внешний м
ир. Что-то явно засорило вентиляционную систему. И сколько бы он ни крутил
рукоятку устройства микрофлорного выживания, сколько бы ни разгонял ег
о мотор с помощью 12-вольтного автомобильного аккумулятора Ч воздуха не
прибавлялось.
Морис попытался поглубже вздохнуть. Из горла вылетел слабый астматичес
кий хрип. Зловоние переполняло его ноздри, как будто он находился внутри
бездонной, до предела загаженной канализационной трубы. Ему нужен был хо
роший, свежий воздух, будь он, черт подери, радиоактивный или нет, ведь ина
че он не просто подохнет медленной смертью, хотя и своеобразной! Удушью в
купе с издевательским благоуханием этой дохлой гадины не было конца. И в
едь, между прочим, кое в каких брошюрках говорилось, что четырнадцать дне
й вполне достаточно, чтобы радиоактивные осадки рассеялись.
Морис поднялся с койки. Голова закружилась, и ему пришлось ухватиться за
столик. Ослепительный блеск лампы, работающей на бутановом газе, резко х
лестнул по его налитым кровью глазам. Сдерживая дыхание, но еще больше бо
ясь не дышать, он поплелся, шатаясь из стороны в сторону, к боевой рубке. Ве
сь остаток сил ушел на то, чтобы вскарабкаться по нескольким ступенькам
лестницы. Он остановился передохнуть прямо под крышкой люка. Все плыло у
него перед глазами, он чувствовал, как буквально молят о воздухе его едва
трепещущие легкие. Через несколько минут он наконец сумел поднять руку и
резким толчком открыть запорный механизм.
Хвала Господу, думал он. Хвала Господу, я выбираюсь отсюда прочь, от этой д
ьявольской, безумной рыжей кошки! Какое мне дело до того, что там творится
снаружи! Какое мне дело, кто и что еще там уцелело! Важно, что сейчас настан
ет благословенное освобождение из этого проклятого, вонючего сортира.
Крышка люка слегка качнулась на шарнирах и встала на прежнее место. Обла
ко пыли осело на голову и плечи Мориса. В отчаянии он закричал. Теперь-то о
н понял причину страшного грохота ровно неделю назад: это окончательно р
ухнули развалины какого-то соседнего здания. Возможно, это был его собст
венный дом. И горы обломков покрыли всю землю над ним, перекрыв доступ воз
духа и загромоздив спасательный выход.
Морис попытался пальцами царапнуть бетонную плиту Ч на ее поверхности
остались лишь едва заметные отметины. Он толкал и двигал ее, но плита даже
не стронулась с места. Морис оступился и кубарем скатился с лестницы, с тр
удом удержавшись на нижней ступеньке. С завываниями он проковылял по бун
керу в поисках чего-нибудь, чем можно было прорубить эту мощную преграду.
Вой его прерывался, слабел. Ножи, вилки Ч все, что острым концом могло вру
биться в бетон, он пустил в ход. Но все без толку Ч бетон был слишком прочн
ым, а его усилия Ч слишком слабыми.
Наконец Морис в отчаянии ударил по плите окровавленным кулаком.
Он вернулся назад в то, что отныне стало волчьей ямой. И воем ознаменовал к
рушение всех своих надежд. Но вой этот больше походил на тяжелый хрип Ч ч
то-то вроде звука, который издает кошка, когда ее душат.
Пластиковый узел в дальнем конце убежища не пошевелился, но Морису, на ли
це которого слезы прокладывали дорожки сквозь пыль, показалось, что он с
лышит слабое, но насмешливое “мяу”.
Ч Никогда не любил кошек, Ч пропыхтел он. Ч Никогда.
Морис сосал суставы своих пальцев, пробуя на вкус собственную кровь, и жд
ал в своей личной, самостоятельно сооруженной могиле. Ему пришлось ждать
совсем недолго, пока на его глаза не наползла тень, пока легкие не стали п
лоскими и спокойными. Но Морису это время показалось вечностью. Вечность
одиночества, даже несмотря на то, что компанию с ним разделяла Мог.
* * *
Они надеялись, что будут в безопасности в этом огромном помещении, еще не
давно бывшем банкетным залом отеля на берегу реки. Сейчас банкетный зал
был погребен под развалинами. Они почти физически ощущали тысячи тонн бе
тона над своими головами, грозившие проломить потолок и раздавить их. Ко
нечно, это должно было случиться еще тогда, когда на отель упала первая бо
мба, но из-за каких-то причуд в архитектуре, а возможно, из-за того, как имен
но обрушилось это мощное здание, потолок устоял. Упали огромные люстры, о
бильно усыпав миллионом подвесок тончайшего стекла тех, кто пришел пооб
едать пораньше. Одновременно рухнули на пол и разлетелись вдребезги поч
ти все огромные зеркала. В нескольких местах потолок все же пробило, но об
ломки остального здания лавиной все громоздились и громоздились сверх
у, и пролеты вскоре оказались надежно запечатанными завалом. Опорные кол
онны банкетного зала были достаточно прочны, и почти все выдержали это д
авление. Мрак окутал зал почти мгновенно, а громыхание и сотрясение само
й земли продолжались. Они слились с воплями, призывами о помощи, жалобным
и стонами смертельно раненных. И когда эта грохочущая гибель города вдру
г замерла, стали слышны другие звуки.
Люди в банкетном зале, те, кто уцелел после взрыва, кто не упал без чувств, с
битый с ног падающими камнями и стеклом, кто не был обездвижен шоком Ч вж
ались в пол, кто-то заполз под столы и кресла, кто-то привалился к колоннам
. Странная тишина сгустилась над ними, спокойная, бесчувственная, впроче
м, не столь уж и необычная во времена массовых бедствий. И вот уже те, кто мо
г, поползли к беспомощным раненым, подгоняемые их плачем и мольбами. Засв
етился огонь зажигалок и спичек. Официант отыскал свечи и расставил их в
доль стен разоренного обеденного зала. В отблесках свечей не было никако
й романтики. Нет Ч всего лишь возможность получить смутное представлен
ие о понесенных потерях и материальном ущербе.
Для первого открытия понадобилось совсем немного времени: никакого нам
ека на путь к спасению из этого зала не было. Все выходы были заблокирован
ы обломками здания, а выходящих наружу окон здесь никогда и не было. Сохра
нился, правда, доступ к кухонным помещениям и Ч как милосердие для многи
х Ч к бару. Но ни единого выхода не было и оттуда. И обеденный зал, и небольш
ие пристройки к нему были погребены под тысячестенным завалом. Люди оказ
ались в ловушке, заплатив эту цену за то, что не обратили внимания на предо
стерегающие сирены воздушной тревоги и не бросились бежать вместе с тем
и, кто был не так спокоен, как они. Большинство из них, те, кого не приковал к
месту всепоглощающий ужас, Ч тогда решили, что если уж ядерные боеголов
ки в самом деле вот-вот обрушатся на голову, то все равно в столице не оста
нется ни единого места, где можно было бы чувствовать себя в безопасност
и. Так не лучше ли в последний раз сделать глоточек вина, в последний раз, н
е скупясь, отведать какого-нибудь изысканного блюда? И все это в приятном
обществе, с изяществом? Кое-кто даже во время бомбежки продолжал вести не
принужденную беседу. Но взрыв и его последствия развеяли все это показно
е жеманство. И теперь, изрезанные стеклом, искалеченные обломками, ошара
шенные и до смерти перепуганные люди Ч те, кто еще был в состоянии, Ч исс
ледовали свою цитадель, едва освещенную свечами. И кое-кому она представ
илась неприступным убежищем, где вполне можно было дожидаться, пока не п
ридет помощь. Тем более что в цитадели этой было довольно съестных припа
сов, а для бодрости духа Ч обильный выбор спиртного. Для других же, настро
енных более пессимистически, цитадель стала олицетворением огромной т
юрьмы, из которой нет спасения. Люди быстро научились вести умеренную жи
знь, заботились о раненых, пытались облегчить уход умирающим. Трупы заво
рачивали в скатерти и складывали Ч разумеется, после того, как перенесл
и в зал всю выпивку, в баре, всякий раз плотно запечатывая двойные двери. Б
ыло решено, что не будет предприниматься никаких попыток пробить туннел
ь сквозь завал, пока не пройдет по меньшей мере две-три недели, в противно
м случае их освобождение будут приветствовать одни лишь радиоактивные
осадки.
Люди знали, что драгоценный воздух все же просачивается к ним, так как пла
мя свечей было достаточно сильным даже спустя несколько дней после взры
ва и часто колыхалось от прокрадывающегося сверху легкого ветерка. А ког
да через завал проникли тонкие струйки воды, все догадались, что наверху
идет дождь, люди уже точно знали о существовании брешей. Потом их смогут р
асширить спасательные команды с соответствующим снаряжением, войти сю
да и вызволить заживо погребенных. И потому все стали ждать в этом новооб
ретенном сообществе, где титулы не имели особого значения, где богатство
было бесполезным, и лишь личным амбициям суждено было уцелеть. В этом слу
чайном сообществе не было никаких социальных, а вскоре и никаких моральн
ых барьеров, Ч за исключением, правда, сексуального аспекта последних. В
этом деле все же соблюдалось определенное благоразумие: приятные встре
чи, ценность которых все время увеличивал блуждающий поблизости и уже на
чинавший панибратски похлопывать по плечу призрак Смерти, назначались
в самых дальних и темных уголках обеденного зала. Тем временем, несмотря
на все меры предосторожности, распространилась дизентерия, властно пре
дъявившая права на несколько жизней. Еще больше их унесло пищевое отравл
ение, не говоря уж об алкогольном. Инфицированные раны привели к многочи
сленным лихорадкам. Ну и, конечно, самоубийства. Они сократили число обит
ателей обеденного зала еще на четыре человека. Когда по прошествии трех
недель спасатели так и не появились, стало нарастать беспокойство. К кон
цу четвертой недели припасы провианта почти истощились, тщательно сбер
егаемые свечи превратились в огарки, а пол покрыла вода. Тогда было решен
о сделать попытку пробиться наружу. Надо было прорыть туннель.
Самые сильные мужчины собрали все, что только могло пригодиться в этой р
аботе, Ч ножки стола, длинные ножи для разделки мяса и даже тяжелые супов
ые черпаки. Наметили место, где, казалось, вода струилась сильнее, и голыми
руками сначала разобрали то, что смогли. Затем врубились своими орудиям
и в более неподатливую часть завала. Вскоре, однако, пришлось попытать сч
астья где-нибудь в другом месте, потому что находившаяся перед ними прег
рада была слишком прочна. Затем пришлось отказаться и от следующей долбе
жки, поскольку откуда-то сверху на пробиваемый проход вдруг обрушилось
еще больше обломков. С третьей попытки подходящее место нашли. Там удало
сь продвинуться вперед. Первые два туннеля пытались пробить вблизи широ
ких входных дверей в обеденный зал, а последний проделывали там, где в осе
вшей части потолка образовалась едва заметная расщелина. Эта брешь была
расширена, но хотя вынутые обломки были влажными, ни капли воды из щели не
появилось. Впереди вел проходку мужчина, бывший до бомбежки официантом в
некогда знаменитом отеле. Он кое-как протиснулся в брешь, протолкнув впе
ред свечу. Внутри завала на него навалился кошмар клаустрофобии. Но ведь
и все их существование в течение минувшего месяца было таким же кошмаром
. Человек энергично врубался коротким ножом, добытым на кухне, в бетонный
завал. Сзади были слышны поощрительные и ободряющие крики других. Мужчин
а ухмыльнулся в полутьме. Пыль, смешавшись с потом, превратилась в крохот
ные комочки, и они усеяли обнаженные руки и плечи мужчины. Энтузиазм бывш
его официанта едва не привел еще к одному обвалу. Когда опасность минова
ла, он заставил себя быть более осторожным и аккуратным.
Через некоторое время он приостановил работу. Внимание его привлекли ка
кие-то звуки над головой. Человек прислушался. Он был готов поклясться, чт
о звук раздался не сзади, не со стороны тех, кто шел следом за ним. Возможно,
это ему показалось, потому что теперь он ничего не слышал. Мужчина снова п
ринялся за раскопки. Он отодвигал в стороны остатки кирпичной кладки, но
жом прорывал ход среди всевозможных обломков. И вдруг он снова услышал ш
ум. Теперь он не сомневался, что шум доносится сверху. Он попросил своих по
мощников прекратить работы, дождался тишины и прислушался. Какой-то стр
анный скрежещущий звук раздавался, казалось, где-то совсем неподалеку.
Издав хриплый радостный возглас, бывший официант крикнул назад остальн
ым, что никаких сомнений нет: спасатели уже работают, они прорываются нав
стречу им, но очень осторожно, опасаясь, видимо, растрясти завал. Не дай Бо
г создать еще большую опасность!
Официант призывно крикнул невидимым спасателям. Все, кто были за его спи
ной, тоже закричали. Но никакого ответа не последовало. Только опять разд
ался странный скрежещущий звук. Мужчина нахмурился. Это было похоже на... н
а то, что с той стороны кто-то вгрызается. Или скоблит... Или скользит... Он ско
рее почувствовал, чем понял, Ч там, по ту сторону завала, кто-то движется.
Он тоже двинулся вперед.
Немного погодя он наткнулся еще на одну преграду и едва не разрыдался от
досады. Но, нет-нет... Это было всего-навсего что-то деревянное, не то стенка
шкафа, не то доска, а возможно, спинка гардероба, застрявшего среди нагром
ождения камней и булыжника. Ему была видна лишь небольшая часть этой пре
грады, остальную часть отсекали границы туннеля. Царапанье усилилось, и
официант удивился, почему же спасатели попросту не пробьют в дереве дыру
. Он опять окликнул их. Шум прекратился.
Мужчина начал что-то горячо говорить тем, кого отделяла от него преграда.
Царапанье между тем возобновилось, и дерево затрещало. На этот раз звук и
спугал мужчину Ч люди не могли так работать. Скорее это напоминало цара
панье когтей по дереву. И этот высокий пронзительный визг... Нет, так могли
визжать только животные, животные с острыми когтями, достаточно сильные
, чтобы протолкнуть это дерево внутрь, чтобы заставить его трещать и раск
алываться...
Официант попятился. Человек, стоявший позади и чуть ниже него, поинтерес
овался, что это еще за шутки, и чертыхнулся по поводу ботинок, проехавших п
о его лицу. Люди, стоявшие еще дальше, требовали ответить, что там такое тв
орится.
Бывший официант обнаружил, что не сможет отступить дальше Ч мешал челов
ек, идущий следом. Перед ним в слабом отблеске свечи медленно прогибалас
ь деревянная стена. Послышался негромкий визг. Большая щепка с треском о
ткололась и выпала внутрь туннеля. Лапы с когтищами, смутно напоминающим
и длинные ногти, вцепилась край только что возникшей дыры. Откололось ещ
е несколько щепок.
В дыре появилась длинная острая морда, и желтые зубы быстро начали грызт
ь края дырок, увеличивая отверстие. Голова крысы и ее поблескивающие гла
зки стали самым душераздирающим доказательство зла, которое когда-либо
видел в своей недолгой жизни бывший официант.
Пронзительный вопль человека резко оборвался, когда крыса, протиснувши
сь сквозь дыру, стремительно бросилась на него. Свеча выпала из рук офици
анта, его обступила тьма, и в этой тьме он почувствовал, как острые зубы вп
ились ему в лицо. Руки его оказались бессильны против этого жирного щети
нистого тела.
Крысы отлично знали, что где-то поблизости находятся люди, им подсказали
это и тонкое обоняние, и интуиция. Их неудержимо влек специфический запа
х живой плоти и человеческих испражнений. А шум земляных работ привел ст
аю в состояние боевой готовности и подсказал направление атаки. Крысы хл
ынули в пролом. Одни из них прогрызали себе дорогу прямо сквозь тело бывш
его официанта, остальные стремительно прокладывали туннели вокруг нег
о, находя по пути все новых и новых людей. Подхлестнутые страстной жаждой
крови, омерзительные твари впали в неистовство. Они смертоносной волной
прокатились по туннелю, убивая и обжираясь на ходу, и наконец достигли ги
гантской пещеры, где сбились беззащитные люди.
В первый момент люди даже не поняли, что это было. Из пролома хлынули сущес
тва, показавшиеся всем порождением дьявола, какими-то демоническими чуд
овищами, быть может, возвратившимися в лоне своего ада. Правда, отчаянные
вопли тех, кто прокладывал туннель, предупредили всех о внезапном нашест
вии. Ошеломленные в первые минуты люди, придя в себя, бросились врассыпну
ю и забились в самые темные углы зала. А крысы черным водоворотом все исто
ргались и исторгались из проема туннеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
” кошки. Воздух улетучивался с каждым днем, а потом и с каждым часом. Морис
собирался просидеть в своем бункере как минимум недель шесть. А возможно
, и все восемь. Если удастся выдержать. Он не связывал это с тем, будет ли отб
ой воздушной тревоги или нет. Теперь же, когда прошло всего-то не более че
тырех недель, он понял, что ему придется рискнуть и выбраться во внешний м
ир. Что-то явно засорило вентиляционную систему. И сколько бы он ни крутил
рукоятку устройства микрофлорного выживания, сколько бы ни разгонял ег
о мотор с помощью 12-вольтного автомобильного аккумулятора Ч воздуха не
прибавлялось.
Морис попытался поглубже вздохнуть. Из горла вылетел слабый астматичес
кий хрип. Зловоние переполняло его ноздри, как будто он находился внутри
бездонной, до предела загаженной канализационной трубы. Ему нужен был хо
роший, свежий воздух, будь он, черт подери, радиоактивный или нет, ведь ина
че он не просто подохнет медленной смертью, хотя и своеобразной! Удушью в
купе с издевательским благоуханием этой дохлой гадины не было конца. И в
едь, между прочим, кое в каких брошюрках говорилось, что четырнадцать дне
й вполне достаточно, чтобы радиоактивные осадки рассеялись.
Морис поднялся с койки. Голова закружилась, и ему пришлось ухватиться за
столик. Ослепительный блеск лампы, работающей на бутановом газе, резко х
лестнул по его налитым кровью глазам. Сдерживая дыхание, но еще больше бо
ясь не дышать, он поплелся, шатаясь из стороны в сторону, к боевой рубке. Ве
сь остаток сил ушел на то, чтобы вскарабкаться по нескольким ступенькам
лестницы. Он остановился передохнуть прямо под крышкой люка. Все плыло у
него перед глазами, он чувствовал, как буквально молят о воздухе его едва
трепещущие легкие. Через несколько минут он наконец сумел поднять руку и
резким толчком открыть запорный механизм.
Хвала Господу, думал он. Хвала Господу, я выбираюсь отсюда прочь, от этой д
ьявольской, безумной рыжей кошки! Какое мне дело до того, что там творится
снаружи! Какое мне дело, кто и что еще там уцелело! Важно, что сейчас настан
ет благословенное освобождение из этого проклятого, вонючего сортира.
Крышка люка слегка качнулась на шарнирах и встала на прежнее место. Обла
ко пыли осело на голову и плечи Мориса. В отчаянии он закричал. Теперь-то о
н понял причину страшного грохота ровно неделю назад: это окончательно р
ухнули развалины какого-то соседнего здания. Возможно, это был его собст
венный дом. И горы обломков покрыли всю землю над ним, перекрыв доступ воз
духа и загромоздив спасательный выход.
Морис попытался пальцами царапнуть бетонную плиту Ч на ее поверхности
остались лишь едва заметные отметины. Он толкал и двигал ее, но плита даже
не стронулась с места. Морис оступился и кубарем скатился с лестницы, с тр
удом удержавшись на нижней ступеньке. С завываниями он проковылял по бун
керу в поисках чего-нибудь, чем можно было прорубить эту мощную преграду.
Вой его прерывался, слабел. Ножи, вилки Ч все, что острым концом могло вру
биться в бетон, он пустил в ход. Но все без толку Ч бетон был слишком прочн
ым, а его усилия Ч слишком слабыми.
Наконец Морис в отчаянии ударил по плите окровавленным кулаком.
Он вернулся назад в то, что отныне стало волчьей ямой. И воем ознаменовал к
рушение всех своих надежд. Но вой этот больше походил на тяжелый хрип Ч ч
то-то вроде звука, который издает кошка, когда ее душат.
Пластиковый узел в дальнем конце убежища не пошевелился, но Морису, на ли
це которого слезы прокладывали дорожки сквозь пыль, показалось, что он с
лышит слабое, но насмешливое “мяу”.
Ч Никогда не любил кошек, Ч пропыхтел он. Ч Никогда.
Морис сосал суставы своих пальцев, пробуя на вкус собственную кровь, и жд
ал в своей личной, самостоятельно сооруженной могиле. Ему пришлось ждать
совсем недолго, пока на его глаза не наползла тень, пока легкие не стали п
лоскими и спокойными. Но Морису это время показалось вечностью. Вечность
одиночества, даже несмотря на то, что компанию с ним разделяла Мог.
* * *
Они надеялись, что будут в безопасности в этом огромном помещении, еще не
давно бывшем банкетным залом отеля на берегу реки. Сейчас банкетный зал
был погребен под развалинами. Они почти физически ощущали тысячи тонн бе
тона над своими головами, грозившие проломить потолок и раздавить их. Ко
нечно, это должно было случиться еще тогда, когда на отель упала первая бо
мба, но из-за каких-то причуд в архитектуре, а возможно, из-за того, как имен
но обрушилось это мощное здание, потолок устоял. Упали огромные люстры, о
бильно усыпав миллионом подвесок тончайшего стекла тех, кто пришел пооб
едать пораньше. Одновременно рухнули на пол и разлетелись вдребезги поч
ти все огромные зеркала. В нескольких местах потолок все же пробило, но об
ломки остального здания лавиной все громоздились и громоздились сверх
у, и пролеты вскоре оказались надежно запечатанными завалом. Опорные кол
онны банкетного зала были достаточно прочны, и почти все выдержали это д
авление. Мрак окутал зал почти мгновенно, а громыхание и сотрясение само
й земли продолжались. Они слились с воплями, призывами о помощи, жалобным
и стонами смертельно раненных. И когда эта грохочущая гибель города вдру
г замерла, стали слышны другие звуки.
Люди в банкетном зале, те, кто уцелел после взрыва, кто не упал без чувств, с
битый с ног падающими камнями и стеклом, кто не был обездвижен шоком Ч вж
ались в пол, кто-то заполз под столы и кресла, кто-то привалился к колоннам
. Странная тишина сгустилась над ними, спокойная, бесчувственная, впроче
м, не столь уж и необычная во времена массовых бедствий. И вот уже те, кто мо
г, поползли к беспомощным раненым, подгоняемые их плачем и мольбами. Засв
етился огонь зажигалок и спичек. Официант отыскал свечи и расставил их в
доль стен разоренного обеденного зала. В отблесках свечей не было никако
й романтики. Нет Ч всего лишь возможность получить смутное представлен
ие о понесенных потерях и материальном ущербе.
Для первого открытия понадобилось совсем немного времени: никакого нам
ека на путь к спасению из этого зала не было. Все выходы были заблокирован
ы обломками здания, а выходящих наружу окон здесь никогда и не было. Сохра
нился, правда, доступ к кухонным помещениям и Ч как милосердие для многи
х Ч к бару. Но ни единого выхода не было и оттуда. И обеденный зал, и небольш
ие пристройки к нему были погребены под тысячестенным завалом. Люди оказ
ались в ловушке, заплатив эту цену за то, что не обратили внимания на предо
стерегающие сирены воздушной тревоги и не бросились бежать вместе с тем
и, кто был не так спокоен, как они. Большинство из них, те, кого не приковал к
месту всепоглощающий ужас, Ч тогда решили, что если уж ядерные боеголов
ки в самом деле вот-вот обрушатся на голову, то все равно в столице не оста
нется ни единого места, где можно было бы чувствовать себя в безопасност
и. Так не лучше ли в последний раз сделать глоточек вина, в последний раз, н
е скупясь, отведать какого-нибудь изысканного блюда? И все это в приятном
обществе, с изяществом? Кое-кто даже во время бомбежки продолжал вести не
принужденную беседу. Но взрыв и его последствия развеяли все это показно
е жеманство. И теперь, изрезанные стеклом, искалеченные обломками, ошара
шенные и до смерти перепуганные люди Ч те, кто еще был в состоянии, Ч исс
ледовали свою цитадель, едва освещенную свечами. И кое-кому она представ
илась неприступным убежищем, где вполне можно было дожидаться, пока не п
ридет помощь. Тем более что в цитадели этой было довольно съестных припа
сов, а для бодрости духа Ч обильный выбор спиртного. Для других же, настро
енных более пессимистически, цитадель стала олицетворением огромной т
юрьмы, из которой нет спасения. Люди быстро научились вести умеренную жи
знь, заботились о раненых, пытались облегчить уход умирающим. Трупы заво
рачивали в скатерти и складывали Ч разумеется, после того, как перенесл
и в зал всю выпивку, в баре, всякий раз плотно запечатывая двойные двери. Б
ыло решено, что не будет предприниматься никаких попыток пробить туннел
ь сквозь завал, пока не пройдет по меньшей мере две-три недели, в противно
м случае их освобождение будут приветствовать одни лишь радиоактивные
осадки.
Люди знали, что драгоценный воздух все же просачивается к ним, так как пла
мя свечей было достаточно сильным даже спустя несколько дней после взры
ва и часто колыхалось от прокрадывающегося сверху легкого ветерка. А ког
да через завал проникли тонкие струйки воды, все догадались, что наверху
идет дождь, люди уже точно знали о существовании брешей. Потом их смогут р
асширить спасательные команды с соответствующим снаряжением, войти сю
да и вызволить заживо погребенных. И потому все стали ждать в этом новооб
ретенном сообществе, где титулы не имели особого значения, где богатство
было бесполезным, и лишь личным амбициям суждено было уцелеть. В этом слу
чайном сообществе не было никаких социальных, а вскоре и никаких моральн
ых барьеров, Ч за исключением, правда, сексуального аспекта последних. В
этом деле все же соблюдалось определенное благоразумие: приятные встре
чи, ценность которых все время увеличивал блуждающий поблизости и уже на
чинавший панибратски похлопывать по плечу призрак Смерти, назначались
в самых дальних и темных уголках обеденного зала. Тем временем, несмотря
на все меры предосторожности, распространилась дизентерия, властно пре
дъявившая права на несколько жизней. Еще больше их унесло пищевое отравл
ение, не говоря уж об алкогольном. Инфицированные раны привели к многочи
сленным лихорадкам. Ну и, конечно, самоубийства. Они сократили число обит
ателей обеденного зала еще на четыре человека. Когда по прошествии трех
недель спасатели так и не появились, стало нарастать беспокойство. К кон
цу четвертой недели припасы провианта почти истощились, тщательно сбер
егаемые свечи превратились в огарки, а пол покрыла вода. Тогда было решен
о сделать попытку пробиться наружу. Надо было прорыть туннель.
Самые сильные мужчины собрали все, что только могло пригодиться в этой р
аботе, Ч ножки стола, длинные ножи для разделки мяса и даже тяжелые супов
ые черпаки. Наметили место, где, казалось, вода струилась сильнее, и голыми
руками сначала разобрали то, что смогли. Затем врубились своими орудиям
и в более неподатливую часть завала. Вскоре, однако, пришлось попытать сч
астья где-нибудь в другом месте, потому что находившаяся перед ними прег
рада была слишком прочна. Затем пришлось отказаться и от следующей долбе
жки, поскольку откуда-то сверху на пробиваемый проход вдруг обрушилось
еще больше обломков. С третьей попытки подходящее место нашли. Там удало
сь продвинуться вперед. Первые два туннеля пытались пробить вблизи широ
ких входных дверей в обеденный зал, а последний проделывали там, где в осе
вшей части потолка образовалась едва заметная расщелина. Эта брешь была
расширена, но хотя вынутые обломки были влажными, ни капли воды из щели не
появилось. Впереди вел проходку мужчина, бывший до бомбежки официантом в
некогда знаменитом отеле. Он кое-как протиснулся в брешь, протолкнув впе
ред свечу. Внутри завала на него навалился кошмар клаустрофобии. Но ведь
и все их существование в течение минувшего месяца было таким же кошмаром
. Человек энергично врубался коротким ножом, добытым на кухне, в бетонный
завал. Сзади были слышны поощрительные и ободряющие крики других. Мужчин
а ухмыльнулся в полутьме. Пыль, смешавшись с потом, превратилась в крохот
ные комочки, и они усеяли обнаженные руки и плечи мужчины. Энтузиазм бывш
его официанта едва не привел еще к одному обвалу. Когда опасность минова
ла, он заставил себя быть более осторожным и аккуратным.
Через некоторое время он приостановил работу. Внимание его привлекли ка
кие-то звуки над головой. Человек прислушался. Он был готов поклясться, чт
о звук раздался не сзади, не со стороны тех, кто шел следом за ним. Возможно,
это ему показалось, потому что теперь он ничего не слышал. Мужчина снова п
ринялся за раскопки. Он отодвигал в стороны остатки кирпичной кладки, но
жом прорывал ход среди всевозможных обломков. И вдруг он снова услышал ш
ум. Теперь он не сомневался, что шум доносится сверху. Он попросил своих по
мощников прекратить работы, дождался тишины и прислушался. Какой-то стр
анный скрежещущий звук раздавался, казалось, где-то совсем неподалеку.
Издав хриплый радостный возглас, бывший официант крикнул назад остальн
ым, что никаких сомнений нет: спасатели уже работают, они прорываются нав
стречу им, но очень осторожно, опасаясь, видимо, растрясти завал. Не дай Бо
г создать еще большую опасность!
Официант призывно крикнул невидимым спасателям. Все, кто были за его спи
ной, тоже закричали. Но никакого ответа не последовало. Только опять разд
ался странный скрежещущий звук. Мужчина нахмурился. Это было похоже на... н
а то, что с той стороны кто-то вгрызается. Или скоблит... Или скользит... Он ско
рее почувствовал, чем понял, Ч там, по ту сторону завала, кто-то движется.
Он тоже двинулся вперед.
Немного погодя он наткнулся еще на одну преграду и едва не разрыдался от
досады. Но, нет-нет... Это было всего-навсего что-то деревянное, не то стенка
шкафа, не то доска, а возможно, спинка гардероба, застрявшего среди нагром
ождения камней и булыжника. Ему была видна лишь небольшая часть этой пре
грады, остальную часть отсекали границы туннеля. Царапанье усилилось, и
официант удивился, почему же спасатели попросту не пробьют в дереве дыру
. Он опять окликнул их. Шум прекратился.
Мужчина начал что-то горячо говорить тем, кого отделяла от него преграда.
Царапанье между тем возобновилось, и дерево затрещало. На этот раз звук и
спугал мужчину Ч люди не могли так работать. Скорее это напоминало цара
панье когтей по дереву. И этот высокий пронзительный визг... Нет, так могли
визжать только животные, животные с острыми когтями, достаточно сильные
, чтобы протолкнуть это дерево внутрь, чтобы заставить его трещать и раск
алываться...
Официант попятился. Человек, стоявший позади и чуть ниже него, поинтерес
овался, что это еще за шутки, и чертыхнулся по поводу ботинок, проехавших п
о его лицу. Люди, стоявшие еще дальше, требовали ответить, что там такое тв
орится.
Бывший официант обнаружил, что не сможет отступить дальше Ч мешал челов
ек, идущий следом. Перед ним в слабом отблеске свечи медленно прогибалас
ь деревянная стена. Послышался негромкий визг. Большая щепка с треском о
ткололась и выпала внутрь туннеля. Лапы с когтищами, смутно напоминающим
и длинные ногти, вцепилась край только что возникшей дыры. Откололось ещ
е несколько щепок.
В дыре появилась длинная острая морда, и желтые зубы быстро начали грызт
ь края дырок, увеличивая отверстие. Голова крысы и ее поблескивающие гла
зки стали самым душераздирающим доказательство зла, которое когда-либо
видел в своей недолгой жизни бывший официант.
Пронзительный вопль человека резко оборвался, когда крыса, протиснувши
сь сквозь дыру, стремительно бросилась на него. Свеча выпала из рук офици
анта, его обступила тьма, и в этой тьме он почувствовал, как острые зубы вп
ились ему в лицо. Руки его оказались бессильны против этого жирного щети
нистого тела.
Крысы отлично знали, что где-то поблизости находятся люди, им подсказали
это и тонкое обоняние, и интуиция. Их неудержимо влек специфический запа
х живой плоти и человеческих испражнений. А шум земляных работ привел ст
аю в состояние боевой готовности и подсказал направление атаки. Крысы хл
ынули в пролом. Одни из них прогрызали себе дорогу прямо сквозь тело бывш
его официанта, остальные стремительно прокладывали туннели вокруг нег
о, находя по пути все новых и новых людей. Подхлестнутые страстной жаждой
крови, омерзительные твари впали в неистовство. Они смертоносной волной
прокатились по туннелю, убивая и обжираясь на ходу, и наконец достигли ги
гантской пещеры, где сбились беззащитные люди.
В первый момент люди даже не поняли, что это было. Из пролома хлынули сущес
тва, показавшиеся всем порождением дьявола, какими-то демоническими чуд
овищами, быть может, возвратившимися в лоне своего ада. Правда, отчаянные
вопли тех, кто прокладывал туннель, предупредили всех о внезапном нашест
вии. Ошеломленные в первые минуты люди, придя в себя, бросились врассыпну
ю и забились в самые темные углы зала. А крысы черным водоворотом все исто
ргались и исторгались из проема туннеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54