«Вы очень любили Нину?», но она промолчала, почув
ствовав, что этого вопроса сейчас задать нельзя. А Валентин, не глядя ей в
глаза, продолжал:
Ц Потом был еще один гарнизон, и еще один, а потом Ц война, окопы, разрывы
снарядов, штыковые атаки, брызги чужой крови на лице, убитые друзья, падаю
щие под ноги, мешая бежать… Я грезил о ваших розовых шторах, не пускающих в
дом ночной сумрак, как о чуде. Если бы вы знали, что значат такие видения пр
ошлого в окопах, под огнем противника! Анечка, милая, я несу чушь, но вы ведь
поймете то, что не выскажешь словами. Вы должны меня понять, я знаю. Сейчас
вы для меня Ц олицетворение той прекрасной и недоступной мечты.
Салтыков поднял глаза, и Аня заметила, что в них стоят слезы. Это было так у
дивительно, словно плакал кусок гранита. А штабс-капитан вдруг встал на к
олени и принялся покрывать Анины руки торопливыми нежными поцелуями.
Аня подумала, что надо бы отнять у Валентина свои ладони, он слишком забыл
ся, но сил оттолкнуть его не нашлось. Да и мысли о том, что она вдова, пребыва
ет в трауре по погибшему мужу и не должна позволять себе никаких вольнос
тей, показались ей самой ханжески неуместными в такую минуту.
Обидеть хорошего, доброго и несчастного человека, сделав его еще более н
есчастным, было бы очень жестоко. Аня молчала, чувствуя, как путаются у нее
в голове мысли, а сердце рвется на части от нежности к этому офицеру, о сущ
ествовании которого на белом свете она даже не вспоминала всего пару мес
яцев назад.
Ц Анечка, я люблю вас, Ц шептал Валентин, уткнувшись лицом в ее ладони.
Ц Люблю до безумия, если вы простите мне столь затасканное выражение. Но
сейчас любые слова Ц пустой звук, ими не передать моих чувств. Я сказал бы
, что готов все бросить к вашим ногам, если бы не понимал, как смешон пехотн
ый офицер, говорящий, что он может что-то бросить к ногам возлюбленной. Но
позвольте мне хотя бы бросить свою жизнь на ваш алтарь, божество мое, без в
ас она мне не в радость. Поймите Ц вся моя жизнь без остатка принадлежит в
ам, бесценная моя, прекрасная…
Аня молчала. В ее висках тяжелыми волнами билась кровь, и ей тоже трудно бы
ло найти нужные слова. И вправду, что можно сказать пустыми затасканными
словами? Она просто опустилась на колени рядом с Валентином и поцеловала
его в склоненную голову, почувствовав легкий запах шипра от жестких вол
ос. От этого почти забытого мужского запаха у Ани задрожали пальцы и нача
лось головокружение.
«Как бы снова обморок не случился, Ц подумала она. Ц Упаду на пол, закати
в глаза, и Валентину придется со мной возиться. Какой стыд!»
А Салтыков вдруг, невзирая на боль в поврежденных ребрах, легко поднял Ан
ю на руки и куда-то понес…

ГЛАВА 24
Елена

В эту ночь я снова долго не могла уснуть, несмотря на всю свою усталость. М
не сегодня было о чем подумать, Ц такие факты для размышления судьба под
брасывает не каждый день. Впрочем, бессонница стала уже настолько привыч
ной, что я не испытывала прежнего дискомфорта.
Когда же наконец дрема почти сморила меня, я вдруг услышала в коридоре ос
торожные шаги. Кто-то старался идти тихонечко, но мой слух теперь ловил ка
ждый звук со столь изощренной мнительностью, что я сразу поняла Ц в кори
доре кто-то есть. Самозваные призраки так и не оставили нас в покое! Прост
и меня, Господи, но придется открыть стрельбу!
Вытащив из-под подушки браунинг, я, тоже стараясь быть неслышной, чуть-чу
ть приоткрыла дверь своей спальни и выглянула наружу.
По коридору на цыпочках, со свечой в руке, шел мужчина… Я, может быть, и успе
ла бы испугаться, посчитав его очередным призраком или налетчиком, и изг
отовилась бы стрелять либо молиться, но в этот момент узнала незнакомца.
Это был Салтыков. У меня вырвался вздох облегчения.
Что ж, ничего удивительного, что, взяв нас под охрану и защиту, он обходит п
о ночам дом Ц вполне естественный поступок для каждого здравомыслящег
о человека. Вот только зачем он потащил с собой на обход бутылку вина, кото
рую тщательно зажимает под мышкой? Вероятно, непонятные нам, простым сме
ртным, фронтовые нравы… А впрочем, если пораскинуть умом, то как раз очень
даже понятные!
Я решила подождать, пока он скроется, чтобы не скрипнуть лишний раз дверь
ю и не дать Валентину понять, что за ним наблюдают. Это поставило бы и меня
и его в весьма неловкое положение.
Тем временем штабс-капитан дошел до комнаты Анны, без стука, но соблюдая п
режнюю осторожность и стараясь не шуметь, открыл дверь и скрылся за ней. В
скоре до меня донесся приглушенный смех, причем не только мужской, но и же
нский.
Ну что ж, пожалуй, и этого ночного визитера лучше посчитать за привидение.
Как говорит няня, поблазнилось что-то… Да-да, именно так! Хотя я лично ниче
го не имею против привидений, способных заставить рассмеяться убитую го
рем женщину. Более того, в последнее время мне чудится, что в Ане снова мож
но разглядеть ту хорошенькую девочку, какой она прежде была, пока скорбь
не овладела всем ее существом. Если это влияние некоторых призраков, то ч
есть им и хвала.
Надеюсь только, к слову о призраках, что покойный поручик Чигарев не явит
ся сегодня в Привольном, как Каменный гость в доме донны Анны, и не обратит
ся к штабс-капитану со словами: «Дай руку мне!»…

Наутро я собралась в Гиреево Ц сегодня, пожалуй, как никогда, Анне самой п
о силам пообщаться со своими духами, и моя помощь будет тут просто лишней.

Но прежде, чем погрузиться в повседневные заботы лечебницы, нужно зайти
в гости к старушке Сычихе, ведь не зря же она меня звала. Интересно, что за с
ловцо она собирается мне шепнуть? Перенести визит в сторожку на вечер и у
ехать в Гиреево, так ничего и не узнав, было просто невозможно. Ей-богу, я не
дождалась бы вечера, скончавшись от любопытства на руках гиреевских сид
елок…
Направляясь через парк в сторожку, я столкнулась в аллее с Салтыковым, пр
ебывавшем в какой-то необъяснимой обстоятельствами сонной задумчивос
ти. Впрочем, при виде меня он несколько оживился, но само его оживление пок
азалось мне мрачным.
Ц Леночка, скажи мне, только честно, положа руку на сердце Ц ты не находи
шь мое поведение величайшей глупостью? Ц тоскливо вопросил он.
Валентин не объяснил, что именно он подразумевает под словом глупость, н
о долгих объяснений и не требовалось.
Ц А сам ты разве так не думаешь? Ц слегка подначила его я, чтобы сделать б
олее разговорчивым.
Ц Я, Ц Валентин слегка замялся, Ц я… боюсь, что именно так и думаю. Но нич
его не могу с собой поделать. Анна… Она мне так дорога… А я был столь эгоис
тичен, что… Черт, как же трудно об этом говорить.
Ц Знаешь, если уж речь зашла об Анне, Ц я поняла, что и мне почему-то стало
трудно говорить, но все же пыталась найти слова. Ц Эта юная дама за всю св
ою жизнь ни разу не сделала глупости, всегда была слишком добродетельна
и разумна, и, может быть, ей как раз стоило бы сделать хоть что-нибудь в этом
роде. Глупости так украшают жизнь! А от тебя зависит, чтобы ваши глупости
не оказались для Ани непоправимо горькими, но, насколько я тебя знаю, этог
о ты никогда не допустишь.
После таких душеспасительных слов, посчитав возложенную на меня миссию
резонера исчерпанной, я сочла себя вправе удалиться.
Теперь все мои помыслы сосредоточились на парковой сторожке. Идти мне ос
талось буквально два шага, а я все еще ломала голову над тем, как же обраща
ться к старой знахарке, переступив порог ее домика.
Прозвище Сычиха я посчитала слишком грубым и оскорбительным, называть п
росто по имени особу, годящуюся мне чуть ли не в бабушки, тоже неучтиво, от
чество Меланьи было мне неведомо. А обращение типа сударыня или мадам пр
именительно к деревенской ворожее было бы просто странно…
Решив по возможности обойтись без всяких обращений, а в крайнем случае п
оименовать знахарку тетушкой (слово бабушка подчеркнуло бы ее возраст и
могло обидеть), я постучалась в дверь сторожки.
Ц Входи, открыто, Ц донесся до меня бодрый голос Меланьи. Я переступила
порог.
Как и все усадебные строения, сторожка, возведенная по европейским архит
ектурным канонам, ничем не напоминала обычную деревенскую избу не тольк
о снаружи, но и внутри. Небольшие, но изящные оконца и очаг, сложенный во фр
анцузском стиле из грубых камней и украшенный непременными чугунными з
авитушками, делали домик похожим на жилище зажиточных пейзан где-нибудь
в долине Марны или Луары. Вся обстановка явно попала сюда из барского дом
а и претендовала даже на некоторую роскошь.
(Особенно если учесть, что в графском имении, долго простоявшем без хозяй
ского присмотра, мебель рассохлась, пропиталась пылью, повыцвела, и лак н
а ней потускнел и облупился. А здесь все было хорошо обихожено, и каждый ко
мод сверкал блеском навощенных боков и латунных ручек и являл полный кон
траст с запустением в господских покоях.)
Под окнами тянулась вдоль стены резная деревянная скамья из дуба, своим
благородством явно выдававшая заграничное происхождение, на кухонной
полке теснились надраенные медные кастрюльки и стояли тарелки из хорош
его фарфора с золотыми монограммами, а полку над очагом украшали саксонс
кие блюда с характерным кобальтовым орнаментом. Да уж, хозяева усадьбы с
тарую Меланью баловали, ничего не скажешь…
На крюке над огнем был подвешен котелок, в котором что-то булькало, распро
страняя острый запах пряных трав. Впрочем, и бесчисленные пучки сухих ра
стений и кореньев, подвешенные на балках под потолком, тоже наполняли зд
ешнюю атмосферу необычными ароматами.
Уже знакомый мне черный кот, безмятежно спавший на скамье, при моем появл
ении спрыгнул на пол, потянулся и принялся с интересом меня рассматриват
ь недобрыми желтыми глазами. Боюсь, я не вызывала у него особой симпатии.

Ц Здравствуйте, Ц почтительно поприветствовала я знахарку, выкладыва
я на стол перед ней коробку шоколадных конфет фабрики «Эйнем». Ц Я вам сл
адкого к чаю принесла.
Няня, помнится, говорила, что Меланья не брезгует мелкими подарками, поэт
ому я не решилась прийти к ней с пустыми руками и прихватила гостинец. Но о
на отмахнулась от шоколада, проворчав:
Ц А, конфекты… Это барские затеи, пустые! Ты, милка, пойди сюда и сядь. Посл
ушай, что я, старуха, тебе скажу. Те двое, что вчера с тобой были, Ц люди темн
ые. Каждый свое зло на душе носит.
В этом я не сомневалась и без предупреждений старой Меланьи.
Ц Ты с ними дружбу не води, Ц продолжила она. Ц Лихо накличешь.
Ц Но ведь иначе не поймешь, что у них на уме, Ц возразила я знахарке. Ц Ес
ли знаешь, что замышляет враг, ты уже вооружен против его козней.
Ц Что ж, дело твое, Ц кивнула головой старуха. Ц Но про воду помни. Сгоди
тся еще.
Далась же ей эта вода! Неужели она позвала меня сегодня только для того, чт
обы снова напомнить о воде?
Меланья строго смотрела на меня из-под низко повязанного темного платка
. Сегодня она опять была в крестьянском платке и бесформенной старой оде
жде. А жаль Ц мне невольно пришло в голову, что в нарядах своей покойной х
озяйки она гораздо лучше гармонировала бы с интерьером этого необычног
о места.
Ц Ты ведь сокровище графское ищешь? Ц спросила вдруг после долгой, выде
ржанной почти по Станиславскому паузы Меланья.
Я вздрогнула. Все маловажные мысли тут же вылетели у меня из головы. Удиви
тельно! Этой древней бабке, сидящей безвылазно в своем домике, известно б
ольше всех. Ну что ж, разговор принял столь интересный оборот, что я не соч
ла нужным отпираться.
Ц Да, ищу! Полагаю, что дедовское сокровище очень помогло бы молодой вдов
е, оказавшейся в весьма плачевном положении. Покойный поручик Чигарев не
оставил Анне почти ничего. Девочке не на что жить!
Ц Ну что ж, верю, ты своей корысти в чужом добре не видишь.
Меланья продолжала сверлить меня жгучим взглядом, от которого мне делал
ось не по себе. Не менее жгучим взглядом рассматривал меня и кот, вероятно
, перенявший ухватки своей хозяйки.
На секунду я дрогнула Ц захотелось поскорее уйти из этого странного и ч
уть-чуть страшного дома. И все же мое неискоренимое любопытство не позво
ляло прервать разговор.
Ц Клад-то графский заговоренный, Ц прошелестела наконец знахарка. Ц
Он абы кому в руки не дастся. То, что тебе кладовая запись в руки попала, еще
не сулит, что и сокровище легко отыщешь. Клады, матушка моя, головой сыскив
ают, а не лопатой. И на дело это надо пойти, помолясь и помоги попросив у Отц
а нашего небесного. Запомни, другой раз пойдешь клад искать, бери с собой б
елую восковую свечу, спрын-траву и траву «петров крест», чтобы нечистый в
реда не причинил…
Ц «Петров крест»? Ц ошалело переспросила я.
Легко сказать Ц бери… Господи, где же мне взять такое экзотическое раст
ение, если я даже не знаю, как оно выглядит? Мои познания в области ботаник
и, почерпнутые на уроках в родной гимназии, где я не отличалась особым при
лежанием, помогали мне отличить подорожник от одуванчика и василек от ро
машки, но «петров крест»… И спрын-трава… Это под силу разве что университ
етскому профессору-естественнику, да и то, поди, не каждому Ц у господ уч
еных весьма узкая специализация, и геолог ботанику не коллега…
Старуха снисходительно взглянула на меня и, забравшись на скамью, сняла
с потолка два пучка сухих трав, перевязанных суровой нитью. Кинув передо
мной на стол эти маленькие венички, она продолжила:
Ц Искать клад нужно только с добрым намерением. Дай зарок передать все, ч
то найдешь, истинной хозяйке, а себе возьми лишь то, что Анна сама предложи
т. Помни, доставая клад, нельзя разговаривать и назад оглядываться нельз
я. И никогда не спи там, где зарыто сокровище, нечистый заморочит…
Ц Ой, тетушка, вы так говорите, словно я этот клад уже нашла или по крайней
мере точно знаю, где он лежит, Ц я не смогла удержаться от прагматическог
о замечания, но тут же прикусила язык.
Ц А и не узнаешь, касатка, пока заклятие не снимешь. Заговоренный он, клад-
то, сказано ж тебе было. Запомни: смочишь нож в святой воде, очертишь круг, н
а нем наметь все четыре стороны света и поставь туда четыре свечи. Огонек
на них зажжешь, да каждой свече, как каждой сторонушке, в пояс поклонишься
и скажешь слова заветные… Ты возьми карандашик-то и пиши за мной, не то из
памяти вылетит. После назубок выучи, а бумажку в полночь сожги и пепел по в
оде развей. На, пиши!
Меланья протянула мне клочок плотной желтоватой бумаги и, низко пригнув
шись, зашептала:
Ц «Четыре апостола-евангелиста, хранители Божьих тайн, Матфей, Марк, Лук
а, Иоанн, очистите место сие от наложенного на него заклятья». Эта молитва
предначинательная, а коли найдешь сокровище да достанешь его из земли, с
кажи над ним: «Господь Бог впереди, Ангел-хранитель позади, святые еванге
листы по бокам, аз тебе, Отец небесный, славу воздам! Защити меня, имярек, св
оей силой от дьявольских козней. Освободите сей клад от тяжкого заклятья
». Но прежде, чем брать сокровище, еще сорок раз прочти над ним «Отче наш».

Ц Неужели молитву нужно читать именно сорок раз? Ц удивилась я. Ц Може
т быть, и трех раз достаточно?
Ц Сорок, Ц отрезала Меланья. Ц Не ленись, раба Божия, и не лукавь. И главн
ое Ц не оглядывайся назад! Не смотри на то, что у тебя за спиной!
Ц Но на меня тут как раз со спины и напали, когда я поисками занималась, Ц
я не смогла удержаться, чтобы не сообщить Меланье то, что скрывала от друг
их. Ц Вот, шишка у меня до сих пор не прошла, так ударили…
Меланья разобрала волосы у меня на затылке и приложила к ушибу тряпицу с
остро пахнущей жидкостью. Может быть, мне это показалось, но я почувствов
ала, как шишка под тряпицей сжимается…
Ц Ты слушай, что я говорю! Ц строго заявила Меланья. Ц Не перечь! Ежели в
се по уму сделаешь, так и подойти со злом к тебе никто не сможет. Ноги не пон
есут. Главное, не оборачивайся, силу врагу не придавай! А принеся клад домо
й, окропи его святой водой, каждую вещь подержи над пламенем свечи, а буде
золото там отыщешь, так его еще на сутки опусти в проточную воду. Так сокро
вище от заклятья и скверны очистится. Водица зло смоет.
Ц Но ведь в проточной воде золотые вещицы может унести течением, Ц не у
держалась я.
Ц На то тебе, голубка, голова и дадена, чтобы заране об этом умом пораскин
уть, Ц ответствовала старуха и дала понять, что аудиенция окончена.
Покинула сторожку я с весьма странными чувствами. Пожалуй, единственное
, что мне оставалось, это, согласно завету Антона Павловича Чехова, радова
ться сознанию, что могло бы быть и хуже.

ГЛАВА 25
Анна

Утром Анна проснулась поздно, непривычно спокойная и умиротворенная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32