Именно поэтому Пейдж обратилась ко мне. Мы вместе состоим в Межрасовом Совете, и она прекрасно знает о моем отношении к Кабал-кланам – то есть о том, что я твердо придерживаюсь политики противостояния.
Я кивнула, хотя при мысли о Кассандре, твердо придерживающейся чего бы то ни было, мне пришлось приложить усилия, чтобы не расхохотаться.
– Пейдж хотела, чтобы я присоединилась к их малому крестовому походу, но от меня едва ли можно ожидать объединения с ведьмами и колдунами. Тогда она рассказала мне о тебе и твоих коллегах, которые создали свою лигу, направленную против Кабал-кланов. Естественно, я заинтригована, хотя не могу понять, почему ты сам не обратился ко мне.
– Я… мы разве тебе никто ничего не говорил? Я просил Рональда…
– На сегодняшний день я приму это объяснение, хотя не советую вам впредь поступать так же. Что касается этой кампании, я слышала, вы были очень заняты. И добились успеха.
Поколебавшись, Джон пожал плечами.
– Это неудивительно. Они – такая легкая цель.
– А последнее нападение? Проделано с истинным вдохновением.
И снова Джон колебался, а по выражению его лица я увидела, что он не понимает, о чем говорит Кассандра. Он откашлялся, чтобы скрыть замешательство, и заговорил:
– Да, это был результат коллективного усилия. И многомесячного планирования. Однако мы довольны полученным эффектом и собираемся строить на этом успехе следующие начинания.
– Не сомневаюсь.
Кассандра прошла к окну и выглянула на улицу, собираясь с силами и обдумывая следующий шаг. Я ей не мешала. Ложный телефонный звонок – вершина моих способностей к обману.
Джон закатал рукава плаща.
– Мы слишком долго позволяли этим Кабал-кланам делать все, что они хотят. Было забавно на это смотреть, но они забыли о своем месте в мире сверхъестественного. Нам с самого начала следовало участвовать в деятельности Кабал-кланов и требовать дани, чтобы они помнили, кто главный. Не то чтобы я обвинял тебя…
Кассандра посмотрела на Джона. Он поднял руки и отступил назад.
– Совсем нет. Тебя ввели в заблуждение, обманули, как и всех нас. Когда они заявили, что не хотят объединения вампиров, нас это не обеспокоило. Зачем нам объединяться? Вампиры не собираются работать на колдунов. Но мы не поняли, к чему это может привести.
– К чему это может привести… – тихо повторила Кассандра. – Да, конечно. Думаю, ты имеешь в виду наши последние проблемы с Кабал-кланами.
– Конечно.
Кассандра бросила на меня взгляд – прося изобразить полную неосведомленность.
– Какие проблемы? – спросила я.
Кассандра махнула Джону, словно позволяя ему выйти на сцену.
– Ну… э-э-э… проблемы, которые возникли между Кабал-кланами и вампирами. Они знают, что мы в любую минуту можем выступить против них. Мы слишком долго бездействовали, удовлетворенные нашим местом в мире.
Кассандра широким шагом направилась к двери и исчезла в холле. Джон поспешил за ней.
– Ты что-то слышала? – спросил он.
– Нет, но сейчас услышала достаточно. Пейдж? Пошли.
Я последовала за ней прочь из дома.
ПОНИМАНИЕ
– Я надеюсь, мы уходим потому, что у тебя появилась идея, – сказала я, когда мы шли по улице.
– Он ничего не знает.
– Откуда тебе-то это известно? Ты его ни о чем не спрашивала.
– А чего ты ждала? Что я стану вырывать ему ногти? Мне больше трехсот лет, Пейдж. Я умею делать выводы из поведения вампиров. Джон ничего не знает.
Я оглянулась на дом, который мы только что покинули.
– Пейдж, ты иногда ведешь себя как ребенок – сказала Кассандра. Импульсивный ребенок с излишне развитым чувством собственной неуязвимости. Тебе повезло, что заговор удержал Джона, или мне пришлось бы снова тебя спасать.
– Когда это ты меня спасала? – Я покачала головой, понимая, что меня ловко уводят от темы. – Ладно, забудь. А другие двое? Нам следует остановиться у «Крепостного вала». Посмотрим, удастся ли тебе взять их след…
– Если Джон ничего не знает, то и они ничего не знают.
– Я до сих пор не уверена, что он ничего не знает. Кассандра пробормотала что-то себе под нос и пошла быстрее. Я отстала и достала мобильный телефон. Кассандра бросила взгляд через плечо.
– Я не собираюсь ждать такси здесь, Пейдж. В нескольких кварталах отсюда есть ресторан. Мы позвоним оттуда.
– Я не вызываю такси. Я звоню Аарону.
– Сейчас три часа ночи. Ему совсем не понравится…
– Он просил позвонить после разговора с Джоном, во сколько бы он ни закончился. Заодно узнаем, не выяснил ли он чего-то нового.
Кассандра вырвала телефон у меня из руки.
– Он ничего не выяснил. Аарон провел последние семьдесят лет в Австралии, Пейдж. Вернулся два года назад. Откуда ему что-то знать о нас? О здешних вампирах?
– Он знал про Джона и «Крепостной вал». – Я посмотрела на нее в темноте. – Ты не хочешь, чтобы я расспрашивала других вампиров, так?
– Это смешно, Пейдж. Я отвезла тебя к Аарону. Я привезла тебя сюда. Я нашла Джона…
– Это я поймала Джона. Ты прошла мимо.
– Джон ничего не знает.
– А ты знаешь.
– Нет. – Она встретилась со мной взглядом. – Не знаю.
Я поняла, что она говорит правду. Кассандра ничего не знала… И поэтому мешала мне и огрызалась. Это ее раса, она их представляет. Ей следовало знать и о «Крепостном вале», и о крестовом походе Джона против Кабал-кланов, и о тех, у кого были стычки с Кабал-кланами. Но она не знала, В этом и заключалась проблема.
– Мы с Лукасом справимся, – сказала я более мягким тоном. – Тебе не нужно…
– Нет, мне как раз нужно. Ты была права. Как делегат Совета, я должна помочь решить эту проблему, пока ситуация не ухудшилась. – Она вернула мне мобильный: – Давай. Звони Аарону.
Я покачала головой:
– Это подождет до утра. Давай вернемся в гостиницу и немного поспим.
* * *
Конечно, я хотела не спать, а спланировать следующий шаг. Позвонить Лукасу и выслушать его мнение. Позвонить Аарону и узнать, не удалось ли ему что-то выяснить. Однако больше всего я хотела встряхнуть Кассандру – так, чтобы у нее лязгнули клыки.
Но ничего этого я не сделала. В этот час мне едва ли удалось бы узнать какие-то новости, и со звонками Лукасу и Аарону можно было подождать до утра. Что касается Кассандры… Мне было трудно вызвать у себя состояние праведного гнева. Впервые в жизни, как мне кажется, я поняла Кассандру, или, по крайней мере, какую-то ее часть.
Аарон был прав: Кассандра отключалась. Этим термином сейчас обозначают древний вампирский недуг. Когда вампир начинает отходить от мира – это верный признак того, что его жизнь приближается к концу. Я всегда считала, что подобное происходит преднамеренно. Зная, что у него осталось мало времени, вампир отступает в тень, пытаясь примириться с самим собой.
Если бы я сама узнала, что моя жизнь вот-вот закончится, то кинулась бы в нее с головой, впитывая ее как губка, оставленная приливом на берегу, отступающее море. Проводила бы каждую минуту с теми, кого люблю. Хотя задумчивость вампиров была понятна. Вероятно, им хочется остаться в одиночестве, когда они видят приближение конца и понимают, чего стоило их существование. Даже если они убивают по одному человеку в год, за жизнь набираются сотни жертв. Сотни умерли, чтобы они могли жить. И когда эта жизнь все же подходит к концу, вампиры, вероятно, оглядываются назад и думают о правильности своего выбора.
Я увидела: Кассандра отрицает свое отключение от мира, настойчиво утверждая, что является частью мира в той же мере, как раньше, и поняла – этот процесс, вероятно, столь же спонтанный, как любое другое проявление старения. Я уже говорила, что Кассандру не волнует никто, кроме нее самой, и она всегда была такой. Хотя я уверена, что она никогда не отличалась особым альтруизмом, но будь она всегда такой эгоисткой, как сейчас, ей едва ли предложили бы занять место в Совете. Возможно, по мере старения ей становилось труднее беспокоиться о других – годы и лица сливались и путались, и только она сама и ее жизнь оставались неизменны. Она, наверное, говорила себе, что это на нее не влияет, что она полна жизненных сил и энергии. Могу ли я винить ее за это? Конечно, нет.
А моя мать? Могу ли я винить ее? Она, вероятно, видела, что происходит с Кассандрой. Почему она ничего не сказала? Когда соделегат Кассандры Лоуренс отправился в Европу, входя в последнюю стадию увядания, моей матери следовало настоять на втором делегате от вампиров, более молодом. Если бы она это сделала, возможно, многих бед удалось бы избежать. Мы бы знали, у кого из вампиров возникли проблемы с Кабал-кланами. Но моя мать ничего не предприняла. Почему? Возможно, по той же причине, по которой я сидела на кровати в гостинице, уставившись на дверь, зная, что мне следует выйти и прямо задать вопросы Кассандре, но, не делая этого.
Страх приковал меня к кровати. Не страх перед Кассандрой, а боязнь оскорбить ее. У меня всегда не очень хорошо получалось выражать уважение старшим. Я ко всем старикам отношусь с определенной долей уважения, но чтобы заслужить толику сверх того, нужно иметь за душой что-то, кроме возраста. Моя мать воспитывала меня как будущую Главную Ведьму Шабаша, а это означало, что я росла, зная: «старшие» когда-нибудь станут моими подчиненными. Но между семидесятилетней ведьмой и трехсотлетней вампиршей большая разница. Я не могла просто войти к ней и сказать:
– Эй, Кассандра, я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но ты умираешь, поэтому надо что-то предпринять.
Требовалось действовать. У меня внутри все переворачивалось при мысли, что мама допустила ошибку. Но если это так, нельзя увековечивать последствия этой ошибки из желания избежать неуважения к маминой памяти. Если Аарон хочет занять место в Совете, то ему следует его занять. Я не скажу об этом Кассандре – лежачего не бьют. Но нам все равно требовалось поговорить.
* * *
Кассандра стояла в гостиной и смотрела в окно. Она не повернула головы, когда я вошла. Пока я наблюдала за ней, моя решимость улетучивалась. Разговор может подождать до утра.
– Ванная свободна, – объявила я. – Ложись в спальне. Я устроюсь на кушетке.
Она покачала головой, так и не обернувшись.
– Лучше ты ложись в спальне, – ответила она. – Я теперь мало сплю.
Еще один признак умирающего вампира. Я наблюдала за ней. Уставившись в окно, она выглядела… нет, не грустной, а какой-то маленькой, более тусклой; теперь ее присутствие ограничивалось этим углом помещения вместо того, чтобы заполнять его целиком.
– Значит, мы можем поговорить? – спросила я.
Она кивнула и прошла к кушетке. Я села на стул рядом.
– Если ты хочешь снова встретиться с Джоном, я тебе помогу, – заявила Кассандра. – Однако предупреждаю: скорее всего, он отправит нас по ложному следу. – Она замолчала на мгновение. – Не из злонамеренности. Он просто слишком сильно верит слухам и сплетням.
– Аарон поможет нам разобраться в том, что скажет Джон? Похоже, у Аарона много интересных знакомых.
Кассандра почти незаметно напряглась, затем кивнула.
– У Аарона это всегда хорошо получалось – слияние с миром, поддержание правильного порядка, – сказала она. – И помогать он умеет. Это ему лучше всего удается. – Она слегка улыбнулась. – Я помню, как мы были в Лондоне – тогда как раз набирали полицейских. И я сказала: «Аарон, эта работа как раз для тебя». Конечно, он бы делал все не так, как принято. Если бы он поймал голодного ребенка, укравшего буханку хлеба, то не стал бы его арестовывать, а помог бы украсть еще. Он хороший. Я… – Она замолчала. – Значит, снова поговорим с Джоном. Сегодня Аарон вероятно, узнает для нас адрес.
– Наверное, я сама смогу его раздобыть. Если «Крепостной вал» принадлежит ему, Бриджит и Рональду, то чей-то адрес должен быть внесен в реестр. Я позвоню Лукасу, предупрежу, что в Майами пока не вернусь, и спрошу, не желает ли он к нам присоединиться.
* * *
Найти адрес Джона оказалось даже проще, чем я ожидала. Он был в телефонном справочнике. Однако чтобы удостовериться, я вскрыла регистрационные файлы и проверила. Может показаться, что представители мира сверхъестественного, особенно вампиры, стараются не оставлять никаких следов в официальных документах, и в большинстве случае так оно и есть. Немногие представители мира сверхъестественного оставляют свои данные в телефонных справочниках, как Джон. Но когда дело касается вопросов, к которым официальные инстанции проявляют повышенное внимание, – таких, как получение лицензии на торговлю спиртным, – гораздо опаснее представлять ложную информацию. Вампиры получают настоящие водительские права и, как и все остальные, платят налоги, ставя в документах ту фамилию, настоящую или ненастоящую, под которой живут в настоящий момент. Некоторые выбирают жертву подходящего возраста, и какое-то время пользуются ее документами. Другие платят деньги мастерам из мира сверхъестественного, которые примерно каждые десять лет изготавливают для них новые документы. Джон, очевидно, так к поступал – как и Кассандра.
Потом я позвонила Лукасу. Как я и ожидала – и надеялась, – он хотел к нам присоединиться. Мы обсудили, стоит ли нам с Кассандрой ждать его перед тем, как идти к Джону. Лукас не считал, что его присутствие поможет. Он полетит следующим рейсом на Новый Орлеан, и мы встретимся после обеда.
Повесив трубку, я посмотрела на часы. Начало седьмого, поэтому о сне речи не шло. Я сделала, свежую припарку на живот и усилила ее воздействие лечебным заговором. Это помогло. Несколько часов сна помогли бы лучше, но на сон не оставалось времени. А обезболивающие я оставила в Майами, и не случайно. Сейчас мне нужна абсолютно ясная голова.
В семь утра мы отправились в бистро неподалеку от гостиницы, где я взяла булочки и кофе с молоком, а Кассандра ограничилась черным кофе. Потом она позвонила Аарону, но тот не брал трубку, и пришлось оставить ему сообщение. Затем мы взяли такси и снова отправились на встречу с нашим вампиром.
О КУЛЬТУРНОМ НАСЛЕДИИ
Мы стояли на тротуаре перед домом Джона. Кассандра вновь окинула строение взглядом и вздохнула.
– Ты ведь не ожидала увидеть кирпичное бунгало, не правда ли? – спросила я. – По крайней мере, это получше, чем «Крепостной вал». – Я взглянула сквозь чугунную решетку забора, окружавшего дом. – Но такого я еще не видела… – Я отошла назад. – Может, ты предпочтешь подождать снаружи?
Кассандра снова вздохнула. На этот раз глубже.
Нет, я ничего не имею против викторианской архитектуры, я сама выросла в замечательном домике как раз той эпохи, но дом Джона соединил в себе худшие черты стиля, правда, слегка разбавленные «южной готикой». Это был типичный «дом с привидениями», как их обычно изображают: плющ, облупившаяся краска, темные окна, ржавеющие шпили. При ближайшем рассмотрении оказалось, что дом не нуждается даже в косметическом ремонте, а внешние признаки «упадка» – всего лишь умелая стилизация. Крыльцо крепкое, деревянные части в прекрасном состоянии, даже камни на дорожке, ведущей к дому, потрескались художественно, оставаясь достаточно прочными и не представляя угрозы для пешехода. На них никто не подвернет ногу. Двор выглядел заброшенным и неухоженным, однако даже неопытный садовник понял бы, что «сорняки» – продуманно посаженные дикие многолетние растения.
– Подобное всегда выводило из себя мою мать, – Я указала на лужайку. – Она не понимала, как можно платить садовникам за то, чтобы сад выглядел запущенным. Неудивительно, что у соседей высокие ограды. Однако горгульи у него неплохие. Я никогда не видела их сделанными анатомически правильно.
Кассандра взглянула и содрогнулась.
– Что-то там темно, – продолжала я. – Черные шторы? Нет, подожди. Это краска. Он покрасил черной краской все окна. А как же – ведь нужно беречься от смертоносных солнечных лучей.
– Он – идиот, Пейдж. Если у тебя прошлой ночью возникли сомнения, они должны рассеяться при первом взгляде на дом. Мы просто теряем время.
– О, но это так здорово. Я никогда раньше не видела настоящего вампирского дома. А почему у тебя на заборе нет чугунных летучих мышей? – Я схватилась за калитку, распахнула ее и замерла на месте. – Да, этого я не заметила. Забудь о летучих мышах. Вот что тебе непременно следует отгрохать перед своим жильем!
Кассандра вошла, посмотрела на то, о чем я говорила, и выругалась.
– Не думала, что в твоем лексиконе есть подобные слова, – заметила я. – Теперь мы точно знаем, почему его соседи поставили такие заборы.
По сторонам дорожки стояло два фонтана с массивными чашами в форме раковин, в которых плавали листья кувшинок. В центре каждой чаши возвышалось по скульптуре в позе боттичеллевой «Венеры» – левые руки робко подняты к груди, правые опущены к гениталиям. Но вместо прикрывающего жеста правые руки статуй держали, направляя вверх, огромные пенисы. Вода из последних била мощной струей через тропинку и падала в раковину на противоположной стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Я кивнула, хотя при мысли о Кассандре, твердо придерживающейся чего бы то ни было, мне пришлось приложить усилия, чтобы не расхохотаться.
– Пейдж хотела, чтобы я присоединилась к их малому крестовому походу, но от меня едва ли можно ожидать объединения с ведьмами и колдунами. Тогда она рассказала мне о тебе и твоих коллегах, которые создали свою лигу, направленную против Кабал-кланов. Естественно, я заинтригована, хотя не могу понять, почему ты сам не обратился ко мне.
– Я… мы разве тебе никто ничего не говорил? Я просил Рональда…
– На сегодняшний день я приму это объяснение, хотя не советую вам впредь поступать так же. Что касается этой кампании, я слышала, вы были очень заняты. И добились успеха.
Поколебавшись, Джон пожал плечами.
– Это неудивительно. Они – такая легкая цель.
– А последнее нападение? Проделано с истинным вдохновением.
И снова Джон колебался, а по выражению его лица я увидела, что он не понимает, о чем говорит Кассандра. Он откашлялся, чтобы скрыть замешательство, и заговорил:
– Да, это был результат коллективного усилия. И многомесячного планирования. Однако мы довольны полученным эффектом и собираемся строить на этом успехе следующие начинания.
– Не сомневаюсь.
Кассандра прошла к окну и выглянула на улицу, собираясь с силами и обдумывая следующий шаг. Я ей не мешала. Ложный телефонный звонок – вершина моих способностей к обману.
Джон закатал рукава плаща.
– Мы слишком долго позволяли этим Кабал-кланам делать все, что они хотят. Было забавно на это смотреть, но они забыли о своем месте в мире сверхъестественного. Нам с самого начала следовало участвовать в деятельности Кабал-кланов и требовать дани, чтобы они помнили, кто главный. Не то чтобы я обвинял тебя…
Кассандра посмотрела на Джона. Он поднял руки и отступил назад.
– Совсем нет. Тебя ввели в заблуждение, обманули, как и всех нас. Когда они заявили, что не хотят объединения вампиров, нас это не обеспокоило. Зачем нам объединяться? Вампиры не собираются работать на колдунов. Но мы не поняли, к чему это может привести.
– К чему это может привести… – тихо повторила Кассандра. – Да, конечно. Думаю, ты имеешь в виду наши последние проблемы с Кабал-кланами.
– Конечно.
Кассандра бросила на меня взгляд – прося изобразить полную неосведомленность.
– Какие проблемы? – спросила я.
Кассандра махнула Джону, словно позволяя ему выйти на сцену.
– Ну… э-э-э… проблемы, которые возникли между Кабал-кланами и вампирами. Они знают, что мы в любую минуту можем выступить против них. Мы слишком долго бездействовали, удовлетворенные нашим местом в мире.
Кассандра широким шагом направилась к двери и исчезла в холле. Джон поспешил за ней.
– Ты что-то слышала? – спросил он.
– Нет, но сейчас услышала достаточно. Пейдж? Пошли.
Я последовала за ней прочь из дома.
ПОНИМАНИЕ
– Я надеюсь, мы уходим потому, что у тебя появилась идея, – сказала я, когда мы шли по улице.
– Он ничего не знает.
– Откуда тебе-то это известно? Ты его ни о чем не спрашивала.
– А чего ты ждала? Что я стану вырывать ему ногти? Мне больше трехсот лет, Пейдж. Я умею делать выводы из поведения вампиров. Джон ничего не знает.
Я оглянулась на дом, который мы только что покинули.
– Пейдж, ты иногда ведешь себя как ребенок – сказала Кассандра. Импульсивный ребенок с излишне развитым чувством собственной неуязвимости. Тебе повезло, что заговор удержал Джона, или мне пришлось бы снова тебя спасать.
– Когда это ты меня спасала? – Я покачала головой, понимая, что меня ловко уводят от темы. – Ладно, забудь. А другие двое? Нам следует остановиться у «Крепостного вала». Посмотрим, удастся ли тебе взять их след…
– Если Джон ничего не знает, то и они ничего не знают.
– Я до сих пор не уверена, что он ничего не знает. Кассандра пробормотала что-то себе под нос и пошла быстрее. Я отстала и достала мобильный телефон. Кассандра бросила взгляд через плечо.
– Я не собираюсь ждать такси здесь, Пейдж. В нескольких кварталах отсюда есть ресторан. Мы позвоним оттуда.
– Я не вызываю такси. Я звоню Аарону.
– Сейчас три часа ночи. Ему совсем не понравится…
– Он просил позвонить после разговора с Джоном, во сколько бы он ни закончился. Заодно узнаем, не выяснил ли он чего-то нового.
Кассандра вырвала телефон у меня из руки.
– Он ничего не выяснил. Аарон провел последние семьдесят лет в Австралии, Пейдж. Вернулся два года назад. Откуда ему что-то знать о нас? О здешних вампирах?
– Он знал про Джона и «Крепостной вал». – Я посмотрела на нее в темноте. – Ты не хочешь, чтобы я расспрашивала других вампиров, так?
– Это смешно, Пейдж. Я отвезла тебя к Аарону. Я привезла тебя сюда. Я нашла Джона…
– Это я поймала Джона. Ты прошла мимо.
– Джон ничего не знает.
– А ты знаешь.
– Нет. – Она встретилась со мной взглядом. – Не знаю.
Я поняла, что она говорит правду. Кассандра ничего не знала… И поэтому мешала мне и огрызалась. Это ее раса, она их представляет. Ей следовало знать и о «Крепостном вале», и о крестовом походе Джона против Кабал-кланов, и о тех, у кого были стычки с Кабал-кланами. Но она не знала, В этом и заключалась проблема.
– Мы с Лукасом справимся, – сказала я более мягким тоном. – Тебе не нужно…
– Нет, мне как раз нужно. Ты была права. Как делегат Совета, я должна помочь решить эту проблему, пока ситуация не ухудшилась. – Она вернула мне мобильный: – Давай. Звони Аарону.
Я покачала головой:
– Это подождет до утра. Давай вернемся в гостиницу и немного поспим.
* * *
Конечно, я хотела не спать, а спланировать следующий шаг. Позвонить Лукасу и выслушать его мнение. Позвонить Аарону и узнать, не удалось ли ему что-то выяснить. Однако больше всего я хотела встряхнуть Кассандру – так, чтобы у нее лязгнули клыки.
Но ничего этого я не сделала. В этот час мне едва ли удалось бы узнать какие-то новости, и со звонками Лукасу и Аарону можно было подождать до утра. Что касается Кассандры… Мне было трудно вызвать у себя состояние праведного гнева. Впервые в жизни, как мне кажется, я поняла Кассандру, или, по крайней мере, какую-то ее часть.
Аарон был прав: Кассандра отключалась. Этим термином сейчас обозначают древний вампирский недуг. Когда вампир начинает отходить от мира – это верный признак того, что его жизнь приближается к концу. Я всегда считала, что подобное происходит преднамеренно. Зная, что у него осталось мало времени, вампир отступает в тень, пытаясь примириться с самим собой.
Если бы я сама узнала, что моя жизнь вот-вот закончится, то кинулась бы в нее с головой, впитывая ее как губка, оставленная приливом на берегу, отступающее море. Проводила бы каждую минуту с теми, кого люблю. Хотя задумчивость вампиров была понятна. Вероятно, им хочется остаться в одиночестве, когда они видят приближение конца и понимают, чего стоило их существование. Даже если они убивают по одному человеку в год, за жизнь набираются сотни жертв. Сотни умерли, чтобы они могли жить. И когда эта жизнь все же подходит к концу, вампиры, вероятно, оглядываются назад и думают о правильности своего выбора.
Я увидела: Кассандра отрицает свое отключение от мира, настойчиво утверждая, что является частью мира в той же мере, как раньше, и поняла – этот процесс, вероятно, столь же спонтанный, как любое другое проявление старения. Я уже говорила, что Кассандру не волнует никто, кроме нее самой, и она всегда была такой. Хотя я уверена, что она никогда не отличалась особым альтруизмом, но будь она всегда такой эгоисткой, как сейчас, ей едва ли предложили бы занять место в Совете. Возможно, по мере старения ей становилось труднее беспокоиться о других – годы и лица сливались и путались, и только она сама и ее жизнь оставались неизменны. Она, наверное, говорила себе, что это на нее не влияет, что она полна жизненных сил и энергии. Могу ли я винить ее за это? Конечно, нет.
А моя мать? Могу ли я винить ее? Она, вероятно, видела, что происходит с Кассандрой. Почему она ничего не сказала? Когда соделегат Кассандры Лоуренс отправился в Европу, входя в последнюю стадию увядания, моей матери следовало настоять на втором делегате от вампиров, более молодом. Если бы она это сделала, возможно, многих бед удалось бы избежать. Мы бы знали, у кого из вампиров возникли проблемы с Кабал-кланами. Но моя мать ничего не предприняла. Почему? Возможно, по той же причине, по которой я сидела на кровати в гостинице, уставившись на дверь, зная, что мне следует выйти и прямо задать вопросы Кассандре, но, не делая этого.
Страх приковал меня к кровати. Не страх перед Кассандрой, а боязнь оскорбить ее. У меня всегда не очень хорошо получалось выражать уважение старшим. Я ко всем старикам отношусь с определенной долей уважения, но чтобы заслужить толику сверх того, нужно иметь за душой что-то, кроме возраста. Моя мать воспитывала меня как будущую Главную Ведьму Шабаша, а это означало, что я росла, зная: «старшие» когда-нибудь станут моими подчиненными. Но между семидесятилетней ведьмой и трехсотлетней вампиршей большая разница. Я не могла просто войти к ней и сказать:
– Эй, Кассандра, я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но ты умираешь, поэтому надо что-то предпринять.
Требовалось действовать. У меня внутри все переворачивалось при мысли, что мама допустила ошибку. Но если это так, нельзя увековечивать последствия этой ошибки из желания избежать неуважения к маминой памяти. Если Аарон хочет занять место в Совете, то ему следует его занять. Я не скажу об этом Кассандре – лежачего не бьют. Но нам все равно требовалось поговорить.
* * *
Кассандра стояла в гостиной и смотрела в окно. Она не повернула головы, когда я вошла. Пока я наблюдала за ней, моя решимость улетучивалась. Разговор может подождать до утра.
– Ванная свободна, – объявила я. – Ложись в спальне. Я устроюсь на кушетке.
Она покачала головой, так и не обернувшись.
– Лучше ты ложись в спальне, – ответила она. – Я теперь мало сплю.
Еще один признак умирающего вампира. Я наблюдала за ней. Уставившись в окно, она выглядела… нет, не грустной, а какой-то маленькой, более тусклой; теперь ее присутствие ограничивалось этим углом помещения вместо того, чтобы заполнять его целиком.
– Значит, мы можем поговорить? – спросила я.
Она кивнула и прошла к кушетке. Я села на стул рядом.
– Если ты хочешь снова встретиться с Джоном, я тебе помогу, – заявила Кассандра. – Однако предупреждаю: скорее всего, он отправит нас по ложному следу. – Она замолчала на мгновение. – Не из злонамеренности. Он просто слишком сильно верит слухам и сплетням.
– Аарон поможет нам разобраться в том, что скажет Джон? Похоже, у Аарона много интересных знакомых.
Кассандра почти незаметно напряглась, затем кивнула.
– У Аарона это всегда хорошо получалось – слияние с миром, поддержание правильного порядка, – сказала она. – И помогать он умеет. Это ему лучше всего удается. – Она слегка улыбнулась. – Я помню, как мы были в Лондоне – тогда как раз набирали полицейских. И я сказала: «Аарон, эта работа как раз для тебя». Конечно, он бы делал все не так, как принято. Если бы он поймал голодного ребенка, укравшего буханку хлеба, то не стал бы его арестовывать, а помог бы украсть еще. Он хороший. Я… – Она замолчала. – Значит, снова поговорим с Джоном. Сегодня Аарон вероятно, узнает для нас адрес.
– Наверное, я сама смогу его раздобыть. Если «Крепостной вал» принадлежит ему, Бриджит и Рональду, то чей-то адрес должен быть внесен в реестр. Я позвоню Лукасу, предупрежу, что в Майами пока не вернусь, и спрошу, не желает ли он к нам присоединиться.
* * *
Найти адрес Джона оказалось даже проще, чем я ожидала. Он был в телефонном справочнике. Однако чтобы удостовериться, я вскрыла регистрационные файлы и проверила. Может показаться, что представители мира сверхъестественного, особенно вампиры, стараются не оставлять никаких следов в официальных документах, и в большинстве случае так оно и есть. Немногие представители мира сверхъестественного оставляют свои данные в телефонных справочниках, как Джон. Но когда дело касается вопросов, к которым официальные инстанции проявляют повышенное внимание, – таких, как получение лицензии на торговлю спиртным, – гораздо опаснее представлять ложную информацию. Вампиры получают настоящие водительские права и, как и все остальные, платят налоги, ставя в документах ту фамилию, настоящую или ненастоящую, под которой живут в настоящий момент. Некоторые выбирают жертву подходящего возраста, и какое-то время пользуются ее документами. Другие платят деньги мастерам из мира сверхъестественного, которые примерно каждые десять лет изготавливают для них новые документы. Джон, очевидно, так к поступал – как и Кассандра.
Потом я позвонила Лукасу. Как я и ожидала – и надеялась, – он хотел к нам присоединиться. Мы обсудили, стоит ли нам с Кассандрой ждать его перед тем, как идти к Джону. Лукас не считал, что его присутствие поможет. Он полетит следующим рейсом на Новый Орлеан, и мы встретимся после обеда.
Повесив трубку, я посмотрела на часы. Начало седьмого, поэтому о сне речи не шло. Я сделала, свежую припарку на живот и усилила ее воздействие лечебным заговором. Это помогло. Несколько часов сна помогли бы лучше, но на сон не оставалось времени. А обезболивающие я оставила в Майами, и не случайно. Сейчас мне нужна абсолютно ясная голова.
В семь утра мы отправились в бистро неподалеку от гостиницы, где я взяла булочки и кофе с молоком, а Кассандра ограничилась черным кофе. Потом она позвонила Аарону, но тот не брал трубку, и пришлось оставить ему сообщение. Затем мы взяли такси и снова отправились на встречу с нашим вампиром.
О КУЛЬТУРНОМ НАСЛЕДИИ
Мы стояли на тротуаре перед домом Джона. Кассандра вновь окинула строение взглядом и вздохнула.
– Ты ведь не ожидала увидеть кирпичное бунгало, не правда ли? – спросила я. – По крайней мере, это получше, чем «Крепостной вал». – Я взглянула сквозь чугунную решетку забора, окружавшего дом. – Но такого я еще не видела… – Я отошла назад. – Может, ты предпочтешь подождать снаружи?
Кассандра снова вздохнула. На этот раз глубже.
Нет, я ничего не имею против викторианской архитектуры, я сама выросла в замечательном домике как раз той эпохи, но дом Джона соединил в себе худшие черты стиля, правда, слегка разбавленные «южной готикой». Это был типичный «дом с привидениями», как их обычно изображают: плющ, облупившаяся краска, темные окна, ржавеющие шпили. При ближайшем рассмотрении оказалось, что дом не нуждается даже в косметическом ремонте, а внешние признаки «упадка» – всего лишь умелая стилизация. Крыльцо крепкое, деревянные части в прекрасном состоянии, даже камни на дорожке, ведущей к дому, потрескались художественно, оставаясь достаточно прочными и не представляя угрозы для пешехода. На них никто не подвернет ногу. Двор выглядел заброшенным и неухоженным, однако даже неопытный садовник понял бы, что «сорняки» – продуманно посаженные дикие многолетние растения.
– Подобное всегда выводило из себя мою мать, – Я указала на лужайку. – Она не понимала, как можно платить садовникам за то, чтобы сад выглядел запущенным. Неудивительно, что у соседей высокие ограды. Однако горгульи у него неплохие. Я никогда не видела их сделанными анатомически правильно.
Кассандра взглянула и содрогнулась.
– Что-то там темно, – продолжала я. – Черные шторы? Нет, подожди. Это краска. Он покрасил черной краской все окна. А как же – ведь нужно беречься от смертоносных солнечных лучей.
– Он – идиот, Пейдж. Если у тебя прошлой ночью возникли сомнения, они должны рассеяться при первом взгляде на дом. Мы просто теряем время.
– О, но это так здорово. Я никогда раньше не видела настоящего вампирского дома. А почему у тебя на заборе нет чугунных летучих мышей? – Я схватилась за калитку, распахнула ее и замерла на месте. – Да, этого я не заметила. Забудь о летучих мышах. Вот что тебе непременно следует отгрохать перед своим жильем!
Кассандра вошла, посмотрела на то, о чем я говорила, и выругалась.
– Не думала, что в твоем лексиконе есть подобные слова, – заметила я. – Теперь мы точно знаем, почему его соседи поставили такие заборы.
По сторонам дорожки стояло два фонтана с массивными чашами в форме раковин, в которых плавали листья кувшинок. В центре каждой чаши возвышалось по скульптуре в позе боттичеллевой «Венеры» – левые руки робко подняты к груди, правые опущены к гениталиям. Но вместо прикрывающего жеста правые руки статуй держали, направляя вверх, огромные пенисы. Вода из последних била мощной струей через тропинку и падала в раковину на противоположной стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48