Мы куда-то отправились.
– Ты расстроен, – заметил Беницио тихо.
Мне удалось открыть глаза, и я увидела Лукаса. Он быстро шел рядом с каталкой, на которой я лежала. Беницио шагал рядом, наклоняясь к сыну, чтобы больше никто не слышал его слов.
– Это тебя удивляет? – спросил Лукас холодным тоном, которого я никогда у него не слышала.
– Я не виню тебя за то, что ты сердишься, но ты же знаешь – я не имел к этому отношения.
– Произошло недоразумение. Или просто так совпало. Ты уже решил, на чем остановиться? Если нет, я предлагаю недоразумение. Удобнее увиливать и уклоняться от прямых ответов.
Беницио потянулся к свободной руке Лукаса.
– Лукас, я…
Лукас схватил руку отца, сжал ее и оттолкнул. У Беницио округлились глаза. Лицо Лукаса исказилось, он повернулся, чтобы что-то сказать, но заметил, что у меня открыты глаза, и остановился на полпути. Склонился надо мной и чуть не упал, пытаясь не отстать от каталки.
– Пейдж? Ты меня слышишь?
Я попыталась кивнуть, но мне пришлось ограничиться морганием. Он сжал мою руку.
– Все в порядке, – сказал Лукас. – Ты в больнице – частной больнице. Роберт все устроил. Им нужно…
Я опять потеряла сознание.
* * *
Порезы на горле оказались самыми легкими из повреждений – мелкие царапины, которые потребовалось лишь промыть и наложить на них небольшие повязки. Повреждений было еще два – одно серьезное, но относительно безболезненное, а другое мелкое, но, болезненное крайне. При ударе ножом в грудь Вебер задел мне легкое, что вызвало травматический ателектаз. Врачи провели вакуумный дренаж, откачали кровь из легкого и восстановили отрицательное давление в плевре. Порез на животе задел только мышцы – да, признаю, несомненно, больше жир, чем мышцы, но врачи говорили «мышцы», поэтому я придерживаюсь этой версии. Хотя ранение и было поверхностным, при каждом движении возникало ощущение, будто меня снова режут.
Когда я на следующее утро открыла глаза, то увидела Адама, склонившегося над учебником по психологии. В руке он держал тюбик тонального крема. Я подняла руку, чтобы потереть лицо, и чуть не свалила капельницу на кровать. Адам едва успел ее подхватить.
– Черт побери, – выругался он. – Стоило мне, наконец, убедить Лукаса оставить тебя на несколько минут, обещая, что с тобой все будет в порядке, и тут ты решаешь очнуться. Если он вернется, закрой глаза, ладно?
У меня получилась слабая улыбка, и я уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но поняла, что ничего не выйдет. Вместо этого я показала пальцем на воду. Адам налил мне и уже потянулся к соломинке, но я выхватила у него стакан и сделала большой глоток. Горло спазматически сжалось, вода вылетела назад и потекла изо рта.
– Привлекательно, – заметил Адам и потянулся за салфеткой.
Я выхватила ее до того, как он успел сделать что-нибудь унизительное, например, вытереть мне лицо. Пока я утиралась, Адам достал что-то из ящика.
– Я тебе тут кое-что принес. – Он протянул мне медведя-погремушку с сухими бобами внутри, одетого во все черное, включая ведьминскую шляпу. – Помнишь?
– М-м-м… – Я попыталась сфокусироваться, все еще чувствуя легкое головокружение, слабость и тошноту. – Правильно. Куклы. – Я улыбнулась, когда воспоминания выплыли на поверхность. – Ты… – Я смочила губы и снова попыталась заговорить. – Ты обычно покупал их для меня. Подарки.
Он улыбнулся:
– Всех уродливых кукол-ведьм, которых только удавалось найти. Потому что я знал, как они тебе нравились.
– Я их ненавидела. Это ты и знал. Я обычно читала тебе нотации про чувствительность и стереотипы. – Я покачала головой. – Боже, иногда я бывала невыносима.
– Иногда?
Я ударила его и засмеялась, но слишком резко вдохнула – боль пронзила живот. Адам потянулся к кнопке вызова врача, но я остановила его.
– Все в порядке.
Он кивнул и сел на кровать.
– Мы все очень беспокоились за тебя. В доме Вебера казалось, что ничего страшного с тобой не произошло, но потом – раз – и ты потеряла сознание, у тебя резко упало давление… – Адам покачал головой. – Не очень приятное зрелище. Я испугался, и Лукас испугался, от чего я испугался еще больше, потому что, как я понял, этого парня непросто испугать, а уж если это случилось, то есть веская причина… – Он снова покачал головой. – В общем, нам всем стало не по себе.
– Пейдж!
Я подняла глаза и увидела фигуру в дверном проеме. Судя по голосу, это был Лукас, но мне пришлось моргнуть и вглядеться получше. Он был бледен и небрит, все еще в той одежде, которую выбрал для поездки в дом Вебера, намереваясь изображать миссионера, правда, пиджак и галстук отсутствовали. Рубашка помялась и оказалась заляпана кофе. Один рукав обгорел на предплечье, сквозь дыру проглядывал бинт. Вот они – недостатки работы с Адамом: если он выходит из себя, следует держаться от него подальше – или получишь ожоги степени этак второй.
– Я подожду в коридоре, – сказал Адам, слезая с кровати.
Он вышел. Лукас подошел ближе, и я поняла, что пятна на рубашке остались не от кофе, а от крови. Моей крови. Он проследил за моим взглядом.
– Мне следует переодеться. Я…
– Потом.
– Хочешь позвонить Саванне? Я могу…
– Потом.
Я протянула руку. Он взял ее, затем нагнулся и обнял меня.
* * *
Час спустя я все еще не спала, уговорив медсестру подождать с уколом обезболивающего. Вначале мне требовались ответы на вопросы.
– Вебера держат в Лос-Анджелесе? – спросила я. Лукас покачал головой:
– Мой отец выиграл это сражение. Вебер в Майами, суд назначен на пятницу.
– Я этого не понимаю, – признался Адам. – Зачем утруждаться? Все знают, что мужик виновен. Что они собираются делать? Сказать: «Ой, мы неправильно выписали ордер на арест» – и позволить ему избежать наказания?
– Он имеет право на слушание дела, – заявил Лукас. – Это закон Кабал-кланов.
– И его ждет настоящий судебный процесс? – уточнила я.
– Во многом судебный процесс, проводимый Кабал-кланами, напоминает человеческий. Юристы представляют дело судьям, которые определяют виновность или невиновность и выносят приговор. Но освобождение из-за технической ошибки невозможно. Концепции гражданских прав определены в суде Кабал-кланов гораздо более узко.
– Тебе не нужно беспокоиться об этом мужике, Пейдж, – сказал Адам. – Он больше не выйдет на свободу.
– Это не… – Я повернулась к Лукасу: – А он признался? Лукас покачал головой. Его взгляд на мгновение ушел в сторону, всего на мгновение, но я знаю его достаточно давно, чтобы понимать некоторые вещи.
– Значит, есть что-то еще, – сказала я. – Что-то случилось.
Лукас чуть поколебался, затем кивнул:
– Еще один подросток из Кабал-клана погиб в пятницу вечером.
Я резко села – тело пронзила боль. Лукас и Адам одновременно вскочили на ноги, но я жестом усадила их.
– Прости, – сказал Лукас. – Наверное, не следовало так вываливать на тебя эту новость. Давай я расскажу подробнее. Мэтью Тукер – девятнадцатилетний сын личной помощницы Лионеля Сент-Клауда. Когда в четверг Лионель прибыл в Майами на совещание, Мэтью приехал вместе с матерью. Вечером в пятницу, когда мы следили за домом Вебера, компания молодых сотрудников Кабал-клана решила отправиться по клубам, и Мэтью к ним присоединился. После нескольких стаканчиков они вышли из района ночных клубов в гораздо более неприглядный. Группа разделилась, и все думали, что Мэтью пошел вместе с кем-то другим. Когда все вернулись, а его не оказалось, Кабал-кланы отправили поисковые группы. Они нашли его застреленным в узком переулке.
– Застреленным? – переспросил Адам. – Значит, это не наш убийца. Он или ножом орудует, или душит.
– После этого Кабал-клан Настов подтвердил, что их вторую жертву, Сару Дермак, застрелили.
– А этот Мэтью успел позвонить по номеру экстренной связи? – уточнил Адам.
Лукас покачал головой.
– Но и Майкл Шейн из Кабал-клана Сент-Клаудов тоже не звонил, – заметил он.
– Мэтью был в списке Вебера? – спросил Адам.
– Нет, – ответила я. – И если он живет с матерью, которая не является телохранительницей, то не подходит под критерии. Он также старше остальных. Но все равно это, кажется…
– Чем-то совсем другим, – закончил фразу Адам. – Парень оказался не в том месте не в то время, и его застрелили.
– А что говорят Кабал-кланы? – повернулась я к Лукасу.
– То же, что сейчас сказал Адам, – практически слово в слово.
Наши взгляды встретились, и я увидела отражение собственных сомнений.
– Значит, есть вопросы, – объявила я. – И если Кабал-кланы не собираются их задавать, то мы должны сделать это сами. То есть нам нужно вернуться в Майами и поговорить с Вебером.
Лукас молчал. Адам переводил взгляд с него на меня.
– Хотите знать мое мнение? – нарушил молчание Адам. – Вы оба слишком далеко зашли с этой «защитой невиновных», но если у вас есть вопросы, их лучше задать, пока не стало слишком поздно. Да, я знаю, что ты не хочешь везти Пейдж в Майами, и я это прекрасно понимаю, но Вебер в тюрьме. Он ничего ей не сделает.
– Его не Вебер беспокоит. – Я повернулась к Лукасу: – Как твой отец объясняет случившееся?
Вначале Лукас не ответил. Казалось, он не хочет передавать мне слова отца. Затем младший Кортес снял очки и потер переносицу.
– Он говорит, что не может этого объяснить. Он предполагает, что, упомянув Вебера в разговоре с Настами, непреднамеренно дал им толчок к проведению собственного расследования, в результате чего от них прибыла вооруженная группа.
– Наверное, это имеет смысл, – заметила я. – Я знаю, ты считаешь, что твой отец сделал это преднамеренно, но ты тоже находился в том доме. Он никогда не стал бы подвергать тебя риску.
– Пейдж права, – согласился со мной Адам. – Я мало знаю твоего отца, но, судя по его вчерашнему поведению, случившееся стало для него не меньшим шоком, чем для тебя.
– Значит, решено. Мы отправляемся в Майами, – объявила я.
– При одном условии.
* * *
Больница, в которой я лежала, представляла собой маленькую частную клинику, не такую роскошную, как клиника Марша в Майами, но служащую тем же целям. Она принадлежала не Кабал-клану, а полудемонам. Врачи, медсестры, лаборанты и даже повар с дворником были полудемонами.
В Сан-Франциско, как и в нескольких других крупных американских городах, проживает довольно много полудемонов. У них нет центрального объединения вроде Шабаша у ведьм или Стаи у оборотней. Но они понимают удобство и преимущества общины, и многие из тех, кто не работает на Кабал-клан, перебираются в города с сильной диаспорой полудемонов.
Одним из главных преимуществ проживания рядом с другими представителями мира сверхъестественного является медицинское обслуживание. Все главные расы избегают человеческих врачей и больниц. Конечно, представителей мира сверхъестественного можно лечить в человеческой больнице, и такое случалось. После лобового столкновения ты просто не можешь сказать врачам «скорой», что тебя следует доставить в частную клинику, расположенную в сотнях миль от места аварии. В большинстве случаев пребывание в больнице проходит нормально. Но иногда что-то случается, поэтому мы стараемся туда не попадать. Лукас поставил условие – меня переведут в другую больницу, поскольку мне еще требовалась медицинская помощь. В этом заключалась проблема. Майами являлся территорией Кабал-клана Кортесов. Ближайшая больница мира сверхъестественного, не принадлежащая Кабал-кланам, находилась в Джексонвилле, в шести часах езды от Майами. Кроме того, она принадлежала колдунам. Если ведьма каким-то образом пострадает в Джексонвилле, то в больницу ей обращаться не стоит.
Беницио хотел, чтобы я лежала в квартире-госпитале для семьи, но Лукас отказался. Было решено, что вместо этого я отправлюсь в клинику Марша, а Лукас останется со мной. Он сам будет заказывать мне еду из ресторана и давать лекарства, предоставленные клиникой в Сан-Франциско – Клиника Марша обеспечит меня постелью и ничем больше. Если возникнут проблемы, то пригласят доктора со стороны.
* * *
Адам переложил трубку к другому уху.
– До какого часа Елена разрешает тебе не ложиться? А Пейдж знает? Как друг я должен ей об этом сообщить. – Он улыбнулся мне. – Угу, ну… Не знаю… Но взятка поможет. – Он сделал паузу. – Ну, нет, не выйдет. По крайней мере, футболка. И ни в коем случае не из предназначенных для туристов – три штуки на десять долларов.
Сегодня утром я созвонилась с Еленой раньше обычного. В одиннадцать мы будем в воздухе, а мне не хотелось, чтобы она беспокоилась, если я не позвоню. Утром в субботу Лукас опоздал со звонком на час, поскольку мне делали операцию, и Елена была уже готова собирать чемодан и лететь на поиски.
Я закончила причесываться и осмотрела результат в зеркале, стоявшем на тумбочке у кровати. Не скажу, чтобы он мне понравился. Заколка была моей последней надеждой. И, возможно, шляпа.
Мы уезжали примерно через час. Лукас беседовал с врачом, получая последние указания и лекарства.
Адам продолжал разговаривать по телефону с Саванной и дразнить ее. Я не слышала ее ответов, но знала, что она все это ему позволяет. С первой встречи Саванна серьезно увлеклась Адамом, как бывает у девочек-подростков. Я не думала, что это надолго, – мне случалось видеть подобное, и не раз, – но даже год спустя я не замечала, чтобы Саванна стала по-другому относиться к Адаму. Внешне ее чувства проявлялись в бесконечных шуточках и оскорблениях. Адам великолепно справлялся с ситуацией и вел себя так, словно считал, что она воспринимает его как надоедливого старшего брата и не более. Мы с Лукасом тоже никогда не говорили и не делали ничего, что могло бы ее смутить. Она скоро перерастет это. А пока… Ведь она вполне могла бы влюбиться в гораздо худшую кандидатуру.
– О-о, – говорил Адам. – Слышу, Пейдж возвращается. Последний шанс. Футболка или наябедничаю. Нет? – Он отвернулся от телефона. – Эй, Пейдж… – Он замолчал. – Размер М? Нет, мне нужен L. – Пауза. – О-о. Не пойдет. Вешаю трубку. – Еще одна пауза. – Да, хорошо. Передавай от меня приветы Елене и Клею. И ложись спать пораньше.
Он отключил телефон и плюхнулся на край постели. У меня дернулась рука, и я размазала тушь по лбу. Я гневно взглянула на него, схватила салфетку и утерлась.
– Ты нормально себя чувствуешь? – спросил Адам. – После всего случившегося… Ты не в такой уж хорошей форме.
– Я знаю. Но мне просто необходим был стимулирующий пинок под зад, чтобы не разлеживаться и не жалеть себя. Предлагаю считать, что я его как раз и получила.
– Не только это, – покачал головой Адам. – Я имел в виду в целом. У тебя было два трудных месяца, пока ты обустраивалась на новом месте. Но когда вы заезжали этим летом, я подумал: она счастлива. Действительно счастлива.
– Мне нужно еще кое с чем разобраться, но – да, я счастлива, черт побери.
– Хорошо.
Я застегнула косметичку, Адам встал с постели, прошел к окну и выглянул наружу. Я наблюдала за ним.
– Ты все еще сердишься? – спросила я. Он повернулся и посмотрел на меня.
– Нет. Конечно, я хотел бы помочь и мне не очень нравится, что меня не берут с собой, но Лукас прав. Его отец уже нашел предлог со мной познакомиться и сделал несколько намеков насчет «возможностей найти работу» после окончания института. Но мне, вероятно, лучше избегать Кабал-кланов, пока я не разберусь в себе. Кстати, это мне кое о чем напомнило… В прошлом месяце ты говорила, что мы должны что-то решить с Артуром.
– Должны. В Совете необходим некромант, а от того, которого вечно не найти, толку мало. Ты помнишь тот полный провал с Тирон Винслоу? Артур нам даже не перезвонил, пока все не закончилось. Я уже намекала, что ему следует найти себе замену, но он меня игнорирует.
– Этот тип – женщин… Как там дальше? Тот, который не любит женщин? Не голубой, но…
– Женоненавистник.
– Да, я забыл слово. – Адам опять уселся на краешек постели. – Так вот, я подумал: а может, мне самому с ним поговорить?
Совет уже был готов сорваться с моих губ, но я промолчала.
– А ты как думаешь? – спросила я вместо этого.
– Может, если он нас игнорирует, нам следует игнорировать его? Просто найти замену, и пусть сам об этом узнает, когда удосужится появиться на совещании. Как тебе такой вариант?
Я опять подавила желание ответить прямо.
– Мы… Ты можешь это сделать. Спроси у отца, не исключено, он предложит кого-то на замену.
Я заметила, как мимо двери прошел Лукас – уже во второй раз. Боже упаси – он никогда не станет прерывать чей-то разговор. Но как только я его окликнула, он тут же просунул голову в дверь.
– Я готова, – сообщила я.
Он исчез, затем вернулся с инвалидной коляской.
– Неужели это для меня? – воскликнула я.
– Можешь идти сама. Однако если потеряешь сознание на полпути к выходу, то очнешься, опять в этой постели и будешь наверстывать бездарно потраченные силы, пока я допрашиваю Вебера в Майами.
Я гневно посмотрела на него и жестом показала, чтобы подогнал инвалидную коляску к кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Ты расстроен, – заметил Беницио тихо.
Мне удалось открыть глаза, и я увидела Лукаса. Он быстро шел рядом с каталкой, на которой я лежала. Беницио шагал рядом, наклоняясь к сыну, чтобы больше никто не слышал его слов.
– Это тебя удивляет? – спросил Лукас холодным тоном, которого я никогда у него не слышала.
– Я не виню тебя за то, что ты сердишься, но ты же знаешь – я не имел к этому отношения.
– Произошло недоразумение. Или просто так совпало. Ты уже решил, на чем остановиться? Если нет, я предлагаю недоразумение. Удобнее увиливать и уклоняться от прямых ответов.
Беницио потянулся к свободной руке Лукаса.
– Лукас, я…
Лукас схватил руку отца, сжал ее и оттолкнул. У Беницио округлились глаза. Лицо Лукаса исказилось, он повернулся, чтобы что-то сказать, но заметил, что у меня открыты глаза, и остановился на полпути. Склонился надо мной и чуть не упал, пытаясь не отстать от каталки.
– Пейдж? Ты меня слышишь?
Я попыталась кивнуть, но мне пришлось ограничиться морганием. Он сжал мою руку.
– Все в порядке, – сказал Лукас. – Ты в больнице – частной больнице. Роберт все устроил. Им нужно…
Я опять потеряла сознание.
* * *
Порезы на горле оказались самыми легкими из повреждений – мелкие царапины, которые потребовалось лишь промыть и наложить на них небольшие повязки. Повреждений было еще два – одно серьезное, но относительно безболезненное, а другое мелкое, но, болезненное крайне. При ударе ножом в грудь Вебер задел мне легкое, что вызвало травматический ателектаз. Врачи провели вакуумный дренаж, откачали кровь из легкого и восстановили отрицательное давление в плевре. Порез на животе задел только мышцы – да, признаю, несомненно, больше жир, чем мышцы, но врачи говорили «мышцы», поэтому я придерживаюсь этой версии. Хотя ранение и было поверхностным, при каждом движении возникало ощущение, будто меня снова режут.
Когда я на следующее утро открыла глаза, то увидела Адама, склонившегося над учебником по психологии. В руке он держал тюбик тонального крема. Я подняла руку, чтобы потереть лицо, и чуть не свалила капельницу на кровать. Адам едва успел ее подхватить.
– Черт побери, – выругался он. – Стоило мне, наконец, убедить Лукаса оставить тебя на несколько минут, обещая, что с тобой все будет в порядке, и тут ты решаешь очнуться. Если он вернется, закрой глаза, ладно?
У меня получилась слабая улыбка, и я уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но поняла, что ничего не выйдет. Вместо этого я показала пальцем на воду. Адам налил мне и уже потянулся к соломинке, но я выхватила у него стакан и сделала большой глоток. Горло спазматически сжалось, вода вылетела назад и потекла изо рта.
– Привлекательно, – заметил Адам и потянулся за салфеткой.
Я выхватила ее до того, как он успел сделать что-нибудь унизительное, например, вытереть мне лицо. Пока я утиралась, Адам достал что-то из ящика.
– Я тебе тут кое-что принес. – Он протянул мне медведя-погремушку с сухими бобами внутри, одетого во все черное, включая ведьминскую шляпу. – Помнишь?
– М-м-м… – Я попыталась сфокусироваться, все еще чувствуя легкое головокружение, слабость и тошноту. – Правильно. Куклы. – Я улыбнулась, когда воспоминания выплыли на поверхность. – Ты… – Я смочила губы и снова попыталась заговорить. – Ты обычно покупал их для меня. Подарки.
Он улыбнулся:
– Всех уродливых кукол-ведьм, которых только удавалось найти. Потому что я знал, как они тебе нравились.
– Я их ненавидела. Это ты и знал. Я обычно читала тебе нотации про чувствительность и стереотипы. – Я покачала головой. – Боже, иногда я бывала невыносима.
– Иногда?
Я ударила его и засмеялась, но слишком резко вдохнула – боль пронзила живот. Адам потянулся к кнопке вызова врача, но я остановила его.
– Все в порядке.
Он кивнул и сел на кровать.
– Мы все очень беспокоились за тебя. В доме Вебера казалось, что ничего страшного с тобой не произошло, но потом – раз – и ты потеряла сознание, у тебя резко упало давление… – Адам покачал головой. – Не очень приятное зрелище. Я испугался, и Лукас испугался, от чего я испугался еще больше, потому что, как я понял, этого парня непросто испугать, а уж если это случилось, то есть веская причина… – Он снова покачал головой. – В общем, нам всем стало не по себе.
– Пейдж!
Я подняла глаза и увидела фигуру в дверном проеме. Судя по голосу, это был Лукас, но мне пришлось моргнуть и вглядеться получше. Он был бледен и небрит, все еще в той одежде, которую выбрал для поездки в дом Вебера, намереваясь изображать миссионера, правда, пиджак и галстук отсутствовали. Рубашка помялась и оказалась заляпана кофе. Один рукав обгорел на предплечье, сквозь дыру проглядывал бинт. Вот они – недостатки работы с Адамом: если он выходит из себя, следует держаться от него подальше – или получишь ожоги степени этак второй.
– Я подожду в коридоре, – сказал Адам, слезая с кровати.
Он вышел. Лукас подошел ближе, и я поняла, что пятна на рубашке остались не от кофе, а от крови. Моей крови. Он проследил за моим взглядом.
– Мне следует переодеться. Я…
– Потом.
– Хочешь позвонить Саванне? Я могу…
– Потом.
Я протянула руку. Он взял ее, затем нагнулся и обнял меня.
* * *
Час спустя я все еще не спала, уговорив медсестру подождать с уколом обезболивающего. Вначале мне требовались ответы на вопросы.
– Вебера держат в Лос-Анджелесе? – спросила я. Лукас покачал головой:
– Мой отец выиграл это сражение. Вебер в Майами, суд назначен на пятницу.
– Я этого не понимаю, – признался Адам. – Зачем утруждаться? Все знают, что мужик виновен. Что они собираются делать? Сказать: «Ой, мы неправильно выписали ордер на арест» – и позволить ему избежать наказания?
– Он имеет право на слушание дела, – заявил Лукас. – Это закон Кабал-кланов.
– И его ждет настоящий судебный процесс? – уточнила я.
– Во многом судебный процесс, проводимый Кабал-кланами, напоминает человеческий. Юристы представляют дело судьям, которые определяют виновность или невиновность и выносят приговор. Но освобождение из-за технической ошибки невозможно. Концепции гражданских прав определены в суде Кабал-кланов гораздо более узко.
– Тебе не нужно беспокоиться об этом мужике, Пейдж, – сказал Адам. – Он больше не выйдет на свободу.
– Это не… – Я повернулась к Лукасу: – А он признался? Лукас покачал головой. Его взгляд на мгновение ушел в сторону, всего на мгновение, но я знаю его достаточно давно, чтобы понимать некоторые вещи.
– Значит, есть что-то еще, – сказала я. – Что-то случилось.
Лукас чуть поколебался, затем кивнул:
– Еще один подросток из Кабал-клана погиб в пятницу вечером.
Я резко села – тело пронзила боль. Лукас и Адам одновременно вскочили на ноги, но я жестом усадила их.
– Прости, – сказал Лукас. – Наверное, не следовало так вываливать на тебя эту новость. Давай я расскажу подробнее. Мэтью Тукер – девятнадцатилетний сын личной помощницы Лионеля Сент-Клауда. Когда в четверг Лионель прибыл в Майами на совещание, Мэтью приехал вместе с матерью. Вечером в пятницу, когда мы следили за домом Вебера, компания молодых сотрудников Кабал-клана решила отправиться по клубам, и Мэтью к ним присоединился. После нескольких стаканчиков они вышли из района ночных клубов в гораздо более неприглядный. Группа разделилась, и все думали, что Мэтью пошел вместе с кем-то другим. Когда все вернулись, а его не оказалось, Кабал-кланы отправили поисковые группы. Они нашли его застреленным в узком переулке.
– Застреленным? – переспросил Адам. – Значит, это не наш убийца. Он или ножом орудует, или душит.
– После этого Кабал-клан Настов подтвердил, что их вторую жертву, Сару Дермак, застрелили.
– А этот Мэтью успел позвонить по номеру экстренной связи? – уточнил Адам.
Лукас покачал головой.
– Но и Майкл Шейн из Кабал-клана Сент-Клаудов тоже не звонил, – заметил он.
– Мэтью был в списке Вебера? – спросил Адам.
– Нет, – ответила я. – И если он живет с матерью, которая не является телохранительницей, то не подходит под критерии. Он также старше остальных. Но все равно это, кажется…
– Чем-то совсем другим, – закончил фразу Адам. – Парень оказался не в том месте не в то время, и его застрелили.
– А что говорят Кабал-кланы? – повернулась я к Лукасу.
– То же, что сейчас сказал Адам, – практически слово в слово.
Наши взгляды встретились, и я увидела отражение собственных сомнений.
– Значит, есть вопросы, – объявила я. – И если Кабал-кланы не собираются их задавать, то мы должны сделать это сами. То есть нам нужно вернуться в Майами и поговорить с Вебером.
Лукас молчал. Адам переводил взгляд с него на меня.
– Хотите знать мое мнение? – нарушил молчание Адам. – Вы оба слишком далеко зашли с этой «защитой невиновных», но если у вас есть вопросы, их лучше задать, пока не стало слишком поздно. Да, я знаю, что ты не хочешь везти Пейдж в Майами, и я это прекрасно понимаю, но Вебер в тюрьме. Он ничего ей не сделает.
– Его не Вебер беспокоит. – Я повернулась к Лукасу: – Как твой отец объясняет случившееся?
Вначале Лукас не ответил. Казалось, он не хочет передавать мне слова отца. Затем младший Кортес снял очки и потер переносицу.
– Он говорит, что не может этого объяснить. Он предполагает, что, упомянув Вебера в разговоре с Настами, непреднамеренно дал им толчок к проведению собственного расследования, в результате чего от них прибыла вооруженная группа.
– Наверное, это имеет смысл, – заметила я. – Я знаю, ты считаешь, что твой отец сделал это преднамеренно, но ты тоже находился в том доме. Он никогда не стал бы подвергать тебя риску.
– Пейдж права, – согласился со мной Адам. – Я мало знаю твоего отца, но, судя по его вчерашнему поведению, случившееся стало для него не меньшим шоком, чем для тебя.
– Значит, решено. Мы отправляемся в Майами, – объявила я.
– При одном условии.
* * *
Больница, в которой я лежала, представляла собой маленькую частную клинику, не такую роскошную, как клиника Марша в Майами, но служащую тем же целям. Она принадлежала не Кабал-клану, а полудемонам. Врачи, медсестры, лаборанты и даже повар с дворником были полудемонами.
В Сан-Франциско, как и в нескольких других крупных американских городах, проживает довольно много полудемонов. У них нет центрального объединения вроде Шабаша у ведьм или Стаи у оборотней. Но они понимают удобство и преимущества общины, и многие из тех, кто не работает на Кабал-клан, перебираются в города с сильной диаспорой полудемонов.
Одним из главных преимуществ проживания рядом с другими представителями мира сверхъестественного является медицинское обслуживание. Все главные расы избегают человеческих врачей и больниц. Конечно, представителей мира сверхъестественного можно лечить в человеческой больнице, и такое случалось. После лобового столкновения ты просто не можешь сказать врачам «скорой», что тебя следует доставить в частную клинику, расположенную в сотнях миль от места аварии. В большинстве случаев пребывание в больнице проходит нормально. Но иногда что-то случается, поэтому мы стараемся туда не попадать. Лукас поставил условие – меня переведут в другую больницу, поскольку мне еще требовалась медицинская помощь. В этом заключалась проблема. Майами являлся территорией Кабал-клана Кортесов. Ближайшая больница мира сверхъестественного, не принадлежащая Кабал-кланам, находилась в Джексонвилле, в шести часах езды от Майами. Кроме того, она принадлежала колдунам. Если ведьма каким-то образом пострадает в Джексонвилле, то в больницу ей обращаться не стоит.
Беницио хотел, чтобы я лежала в квартире-госпитале для семьи, но Лукас отказался. Было решено, что вместо этого я отправлюсь в клинику Марша, а Лукас останется со мной. Он сам будет заказывать мне еду из ресторана и давать лекарства, предоставленные клиникой в Сан-Франциско – Клиника Марша обеспечит меня постелью и ничем больше. Если возникнут проблемы, то пригласят доктора со стороны.
* * *
Адам переложил трубку к другому уху.
– До какого часа Елена разрешает тебе не ложиться? А Пейдж знает? Как друг я должен ей об этом сообщить. – Он улыбнулся мне. – Угу, ну… Не знаю… Но взятка поможет. – Он сделал паузу. – Ну, нет, не выйдет. По крайней мере, футболка. И ни в коем случае не из предназначенных для туристов – три штуки на десять долларов.
Сегодня утром я созвонилась с Еленой раньше обычного. В одиннадцать мы будем в воздухе, а мне не хотелось, чтобы она беспокоилась, если я не позвоню. Утром в субботу Лукас опоздал со звонком на час, поскольку мне делали операцию, и Елена была уже готова собирать чемодан и лететь на поиски.
Я закончила причесываться и осмотрела результат в зеркале, стоявшем на тумбочке у кровати. Не скажу, чтобы он мне понравился. Заколка была моей последней надеждой. И, возможно, шляпа.
Мы уезжали примерно через час. Лукас беседовал с врачом, получая последние указания и лекарства.
Адам продолжал разговаривать по телефону с Саванной и дразнить ее. Я не слышала ее ответов, но знала, что она все это ему позволяет. С первой встречи Саванна серьезно увлеклась Адамом, как бывает у девочек-подростков. Я не думала, что это надолго, – мне случалось видеть подобное, и не раз, – но даже год спустя я не замечала, чтобы Саванна стала по-другому относиться к Адаму. Внешне ее чувства проявлялись в бесконечных шуточках и оскорблениях. Адам великолепно справлялся с ситуацией и вел себя так, словно считал, что она воспринимает его как надоедливого старшего брата и не более. Мы с Лукасом тоже никогда не говорили и не делали ничего, что могло бы ее смутить. Она скоро перерастет это. А пока… Ведь она вполне могла бы влюбиться в гораздо худшую кандидатуру.
– О-о, – говорил Адам. – Слышу, Пейдж возвращается. Последний шанс. Футболка или наябедничаю. Нет? – Он отвернулся от телефона. – Эй, Пейдж… – Он замолчал. – Размер М? Нет, мне нужен L. – Пауза. – О-о. Не пойдет. Вешаю трубку. – Еще одна пауза. – Да, хорошо. Передавай от меня приветы Елене и Клею. И ложись спать пораньше.
Он отключил телефон и плюхнулся на край постели. У меня дернулась рука, и я размазала тушь по лбу. Я гневно взглянула на него, схватила салфетку и утерлась.
– Ты нормально себя чувствуешь? – спросил Адам. – После всего случившегося… Ты не в такой уж хорошей форме.
– Я знаю. Но мне просто необходим был стимулирующий пинок под зад, чтобы не разлеживаться и не жалеть себя. Предлагаю считать, что я его как раз и получила.
– Не только это, – покачал головой Адам. – Я имел в виду в целом. У тебя было два трудных месяца, пока ты обустраивалась на новом месте. Но когда вы заезжали этим летом, я подумал: она счастлива. Действительно счастлива.
– Мне нужно еще кое с чем разобраться, но – да, я счастлива, черт побери.
– Хорошо.
Я застегнула косметичку, Адам встал с постели, прошел к окну и выглянул наружу. Я наблюдала за ним.
– Ты все еще сердишься? – спросила я. Он повернулся и посмотрел на меня.
– Нет. Конечно, я хотел бы помочь и мне не очень нравится, что меня не берут с собой, но Лукас прав. Его отец уже нашел предлог со мной познакомиться и сделал несколько намеков насчет «возможностей найти работу» после окончания института. Но мне, вероятно, лучше избегать Кабал-кланов, пока я не разберусь в себе. Кстати, это мне кое о чем напомнило… В прошлом месяце ты говорила, что мы должны что-то решить с Артуром.
– Должны. В Совете необходим некромант, а от того, которого вечно не найти, толку мало. Ты помнишь тот полный провал с Тирон Винслоу? Артур нам даже не перезвонил, пока все не закончилось. Я уже намекала, что ему следует найти себе замену, но он меня игнорирует.
– Этот тип – женщин… Как там дальше? Тот, который не любит женщин? Не голубой, но…
– Женоненавистник.
– Да, я забыл слово. – Адам опять уселся на краешек постели. – Так вот, я подумал: а может, мне самому с ним поговорить?
Совет уже был готов сорваться с моих губ, но я промолчала.
– А ты как думаешь? – спросила я вместо этого.
– Может, если он нас игнорирует, нам следует игнорировать его? Просто найти замену, и пусть сам об этом узнает, когда удосужится появиться на совещании. Как тебе такой вариант?
Я опять подавила желание ответить прямо.
– Мы… Ты можешь это сделать. Спроси у отца, не исключено, он предложит кого-то на замену.
Я заметила, как мимо двери прошел Лукас – уже во второй раз. Боже упаси – он никогда не станет прерывать чей-то разговор. Но как только я его окликнула, он тут же просунул голову в дверь.
– Я готова, – сообщила я.
Он исчез, затем вернулся с инвалидной коляской.
– Неужели это для меня? – воскликнула я.
– Можешь идти сама. Однако если потеряешь сознание на полпути к выходу, то очнешься, опять в этой постели и будешь наверстывать бездарно потраченные силы, пока я допрашиваю Вебера в Майами.
Я гневно посмотрела на него и жестом показала, чтобы подогнал инвалидную коляску к кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48