Еврейские банки,
еврейские фирмы, евреи-комиссионеры - вот основа всех движений
русской торговли, ставшей в рабскую зависимость от
"интернационального начала" всякого рода подозрительных личностей".
Активность еврейских махинаторов в эти месяцы достигает
апогея. Поэт А. Блок записывает в конце 1915 года в своем дневнике: .
Русская полиция отмечает множество случаев подозрительной
деятельности иностранных коммерсантов, "видящих в России дойную
корову" и являвшихся "благодатным элементом для немецкого подкупа".
По данным полиции, многие из этих коммерсантов свободно разъезжают
по провинции, собирая сведения о финансовой кредитоспособности
страны, знакомясь с настроениями населения и распуская среди него
разные слухи. "Немало среди этих господ и немецких агентов, состоящих
на действительной службе германского правительства", - сообщают
полицейские сводки. "Создавая вокруг себя атмосферу нравственного
разложения и гниения, интернациональные комиссионеры заслуживают,
без сомнения, того, чтобы их считать опаснейшим элементом данного
момента в современном преступном мире. Необходимо, пока не поздно,
принять самые энергичные и решительные меры к уничтожению их
влияния". (Из отчета Петербургского Охранного отделения от 27
января 1916 года.)
Глава 44
Царь и его окружение. - Предательство высшего света и
дворянства - русское правительство. - Правительственная программа
будущей России. - Слабость последнего Кабинета министров
Чем больше делал Царь на благо Отечества, тем громче
раздавались голоса его противников. Ведется организованная
клеветническая кампания, призванная дискредитировать его. Темные
разрушительные силы не гнушаются ничем: в ход идут самые подлые,
самые грязные, самые нелепые обвинения - от шпионажа в пользу
немцев до полного морального разложения. Все большая часть
образованного общества России отторгается от российских традиций и
идеалов и принимает сторону этих разрушительных сил. Царь Николай II
и эта разрушительная часть образованного общества живут как бы в
разных мирах. Царь - в духовном мире коренной России, его
противники - в мире ее отрицания. Подчеркивая суть трагедии Русского
государства, следует констатировать, что именно в царствование Николая
II созрели плоды ядовитого дерева отрицания русской культуры, корни
которого тянутся в глубину отечественной истории. Не его вина, а его
беда, что созревание ядовитых плодов, именуемых ныне "революцией",
произошло в его царствование. Еще раз подчеркиваем, что это была не
революция, ибо основным содержанием событий, последовавших после
1917 года, стала не социальная борьба (хотя она, конечно,
присутствовала), а борьба людей, лишенных русского национального
сознания, против национальной России. В этой борьбе русский Царь
должен был погибнуть первым.
Царь стремится сохранить и умножить русскую национальную
культуру, разрушительные элементы призывают ее уничтожить. Царь
организует оборону страны от смертельного врага, разрушительные
элементы призывают к поражению России в этой войне.
Николай II не был хорошим политиком в нынешнем смысле
этого слова, т.е. он не был политиканом и политическим честолюбцем,
готовым идти на любые комбинации и сделки с совестью для удержания
власти. Государь был человеком совести и души (в этом многократно
убеждаешься, читая его переписку и дневники), те моральные установки,
которыми он руководствовался в своей деятельности, делали его
беззащитным перед темными интригами, которые плелись в его
окружении. Многие из его окружения преследовали собственные
интересы, надеялись получить определенные выгоды, торговались с
противниками Царя о цене предательства. Вокруг Царя все сильнее и
сильнее сжимался круг предательства и измены, который превратился в
своего рода капкан к началу марта 1917 года.
Круг людей, на которых Царь мог бы по-настоящему
положиться, был очень узок. Даже среди родственников, кроме матери и
сестер, у Царя небыло по-настоящему близких людей. Среди министров и
высших сановных лиц таких людей тоже было мало. Более того, среди
них буйным цветом расцветала тайная зараза - масонство, бороться с
которой было трудно или почти невозможно, потому что свою тайную
подрывную работу эти люди вели под личиной преданности Царю и
Престолу. Почти каждый шаг Царя становился известен масонам. Такими
осведомителями при Царе были, в частности, начальник царской
канцелярии Мосолов и товарищ министра внутренних дел Джунковский.
последний в своих воспоминаниях признается, что у него была секретная
агентура в окружении Царя, периодически информировавшая его о жизни
Царя и царской семьи.
Клеветническая кампания против Царя сделала свое дело. Очень
многие, даже среди родственников и в высшем свете, поверили лживым
выдумкам масонской литературы, особенно в то, что касалось отношений
царской семьи и Григория Распутина. В результате уже перед войной в
настроении высшего света произошло изменение, и оно приобрело
оппозиционный к Царю характер. Как пишет очевидец, "вместо того
чтобы, по укоренившимся своим монархическим взглядам, поддерживать
трон, [высшее общество] от него отвернулось и с настоящим злорадством
смотрело на его крушение". Представители высшего света думали
исключительно о своем благополучии и совсем не пытались помочь
Царю, считая его слабым правителем и виновником неудач России.
Причем свое оппозиционное отношение к Царю высшее дворянство часто
выражало демонстративно. Так, масон Джунковский и бывший обер-
прокурор Синода Самарин, получившие отставку от Государя с
министерских постов, при выборах в Дворянском собрании были
выдвинуты в Государственный Совет от дворянства, хотя было хорошо
известно, что Царь ими недоволен.
Как отмечают очевидцы, слухи о перевороте упорно держались в
высшем обществе: о них чем дальше, тем откровеннее говорили. Считали,
что переворот приведет к диктатуре великого князя Николая
Николаевича, а при успешном переломе военных действий - и к его
восшествию на Престол. Переворот считался возможным в результате
интриг в царской фамилии, где авторитет Николая Николаевича был
высок, как и его популярность в армии.
Другой родственник Царя - великий князь Николай
Михайлович, принадлежавший к французской масонской ложе "Биксио",
был сторонником превращения России в конституционную монархию. В
либерально-масонских кругах он имел прозвище "Филипп Эгалитэ", как
герцог Орлеанский, принимавший активное участие во французской
революции 1789 года.
В июле 1916 года Николай Михайлович написал Царю письмо с
призывом к проведению реформ, а позднее, уже осенью, - письмо с
предложениями, которые были согласованы с другими представителями
царской фамилии. В этих предложениях предполагалось существенно
ограничить власть Государя.
Не менее глубокий конфликт возник между Царицей и высшим
светом. Носил он принципиальный характер. С одной стороны - среда,
привыкшая к культу праздности и развлечений, а с другой - застенчивая
женщина строгого викторианского воспитания, приученная с детства к
труду и рукоделию. Ближайшая подруга Императрицы Вырубова
рассказывает, что Александре Федоровне не нравилась пустая атмосфера
петербургского света. Она всегда поражалась, что барышни из высшего
света не знают ни хозяйства, ни рукоделия, и ничем, кроме офицеров, не
интересуются. Императрица пытается привить петербургским светским
дамам вкус к труду. Она основывает "Общество Рукоделия", члены
которого, дамы и барышни, обязаны были сделать собственными руками
не меньше трех вещей в год для бедных. Однако из этого ничего не
вышло. Петербургскому свету затея пришлась не по вкусу. Злословие в
отношении Императрицы становилось нормой в высшем свете. В тяжелое
для страны время светское общество, например, развлекалось "новым и
весьма интересным занятием": распусканием всевозможных сплетней на
Императора и Императрицу. Одна светская дама, близкая
великокняжескому кругу, рассказывала: "Сегодня мы распускаем слухи
на заводах, как Императрица спаивает Государя, и все этому верят".
В то время как светские дамы занимались такими "шалостями",
Царица организует особый эвакуационный пункт, куда входили около 85
лазаретов для раненых воинов. Вместе с двумя дочерьми и со своей
подругой Анной Александровной Вырубовой Александра Федоровна
прошла курс сестер милосердия военного времени. Потом все они
"поступили рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при
Дворцовом госпитале и тотчас же приступили к работе - перевязкам,
часто тяжело раненых. Стоя за хирургом, Государыня, как каждая
операционная сестра, подавала стерилизованный инструмент, вату и
бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренозные
раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины
военного госпиталя во время войны. Объясняю это себе тем, что она была
врожденной сестрой милосердия... Началось страшное, трудное и
утомительное время. Вставали рано, ложились иногда в два часа ночи. В
9 часов утра Императрица каждый день заезжала в церковь Знаменья, к
чудотворному образу, и уже оттуда мы ехали на работу в лазарет... Во
время тяжелых операций раненые умоляли Государыню быть около.
Императрицу боготворили, ожидая ее прихода, старались дотронуться до
ее серого сестринского платья; умирающие просили ее посидеть возле
кровати, поддержать им руку или голову, и она, невзирая на усталость,
успокаивала их целыми часами".
В условиях духовной разобщенности с придворной средой
царская чета чувствовала себя счастливой и умиротворенной только в
семейной жизни, постоянном общении с детьми. Из придворной среды
близкие дружеские чувства сложились у Царя и Царицы только с Анной
Александровной Вырубовой, безраздельно преданной царской семье, до
самоотречения. Трудно сказать, что вначале связало Императрицу и одну
из многих придворных дам, к тому же на двенадцать лет ее моложе.
Скорее всего, общее умонастроение, искренность, чувствительность и
цельность их натур. Царица очень жалела подругу за ее несложившуюся
личную жизнь и относилась к ней почти как к ребенку. Впрочем, своей
наивностью Вырубова действительно напоминала ребенка. Анна
Александровна приходила в царский дворец почти что каждый день,
ездила с ними и в Крым, и в Спаду, и по Балтике. Иногда царская чета и
их дочери посещали маленький домик Вырубовой недалеко от дворца.
Организованная либерально-масонским подпольем клевета приписывала
этим встречам характер оргий и дебошей, тем более что иногда в домик
Вырубовой приходил и Григорий Распутин.
До последних дней Царь верил в порядочность многих
государственных деятелей, которые на самом деле были изменниками и
предали его. В феврале 1916 года Царь лично принял участие в работе
Государственной Думы. Он не терял надежды объединить под своим
руководством всю нацию для победы над врагом. В своем кратком
приветственном слове он, в частности, сказал: "Счастлив находиться
посреди вас и посреди Моего народа, избранниками которого вы здесь
являетесь. Призывая благословение Божие на предстоящие вам труды, в
особенности в такую тяжкую годину, твердо верую, что все вы, и каждый
из вас, внесете в основу ответственной перед Родиной и передо Мной
вашей работы весь свой опыт, все свое знание местных условий и всю
свою горячую любовь к нашему Отечеству, руководствуясь
исключительно ею в трудах своих. Любовь эта всегда будет помогать вам
служить путеводной звездой и в исполнении долга перед Родиной и
Мной".
Известно, что Царь знал о преступной подрывной работе против
России германо-большевистского альянса. Так, в письме от 5 ноября 1916
года он пишет Царице, что получает сведения "относительно рабочих, об
ужасной пропаганде среди них и огромных денежных суммах,
раздаваемых им для забастовок, - что, с другой стороны, этому не
оказывается никакого сопротивления, полиция ничего не делает, и
никому дела нет до того, что может случиться".
Государственному организму надо было защищаться,
сосредоточив в кулак все жизнеспособные силы порядка. Но разложение
изнутри подтачивало и ослабляло некогда мощный организм. Я уже
говорил, что в России, которую леволибералы называли полицейской и
деспотической, число полицейских на тысячу человек населения было во
много раз меньше, чем в Англии и во Франции. И, несмотря на это, в
момент тяжелых испытаний государственной власти Министерство
внутренних дел разрешило отправку на фронт части городовых и других
мелких полицейских чинов, ослабив и без того недостаточный
полицейский аппарат. Это мероприятие по ослаблению государственного
аппарата России было начато еще масоном В.Ф. Джунковским, а с его
отставкой продолжено С.П. Белецким.
Русское правительство морально терроризировалось
нескончаемым, массированным потоком несправедливой, клеветнической
критики по его адресу, которая специально организовывалась
либерально-масонским подпольем. Благодаря целеустремленной
многолетней пропаганде масонских лож в образованном обществе
укоренился взгляд считать правдой всякую ложь о правительстве.
Стремясь к гражданскому миру и политическому компромиссу,
Царь сознательно шел на определенные уступки Государственной Думе.
Частая замена руководителей правительства и отдельных министров была
актом стремления к общественному согласию.
20 января 1916 года председатель Совета Министров И.Л.
Горемыкин был уволен в отставку, а его место занял Б.В. Штюрмер. Это
была серьезная уступка разрушительным силам, которые в этом акте
доброй воли Государя увидели только слабость государственной власти и
усилили свою подрывную работу, требуя создания послушного им
правительства.
Правильнее было бы отложить созыв Государственной Думы до
окончания войны (как, например, сделала Австрия), но Царь рассчитывал
на порядочность членов этого учреждения и не знал, насколько глубоко
там укоренилась измена, как организованно и сильно либерально-
масонское подполье.
9 февраля 1916 года новый председатель Совета Министров
Штюрмер выступил с обращением к членам законодательных
учреждений в день возобновления их занятий. Речь Штюрмера носила
программный характер, в ней делался призыв сплотить все силы для
борьбы с врагом и вместе с тем высказывались планы на будущее
послевоенное переустройство России.
Правительство, говорилось в речи его главы, рассчитывало и
будет рассчитывать на патриотизм населения. Девиз воюющей страны:
"Будущее России - в ее победе над злым и дерзким врагом". Это
будущее, а правительство верит, что оно светлое будущее, страна должна
встретить во всеоружии. Открывается новая страница русской истории.
Более простые отношения, во многом полупатриархальные, должны
будут смениться отношениями значительно более сложными. Новые для
русской жизни экономические явления, которые постепенно назревали, а
под влиянием войны уже вполне оформившиеся, потребуют к себе
усиленного внимания. При незыблемости исторических устоев, на
которых росло и развивалось Государство Российское, связи, основанные
на обычае, будут заменяться связями, вытекающими, главным образом, из
побуждений экономических. Грядущее, считал Штюрмер, обещает нам
сильную и бодрую Россию, но сложится оно путями, которые потребуют
к себе, с одной стороны, бережного, а с другой - в высшей степени
осмотрительного отношения. Общественная мысль была бы только
несправедлива к правительству, если бы поставила ему в упрек эту
осмотрительность. Именно с этих позиций сохранения незыблемых
исторических устоев и их развития с учетом новых условий должны
рассматриваться главнейшие условия внутреннего уклада. Далее
председатель Совета Министров высказывает сокровенную мысль Царя,
который считал, что реформирование России должно идти на основах
народности и Православия, а главной опорой государства должны стать
православные приходы. Религиозные нужды народа требуют реформы
прихода, но реформы такой, которая делала бы живой и настоятельной
связь прихода с местным причтом вокруг Храма Божия.
Одновременно Штюрмер проводит и другую мысль,
принадлежащую Царю, - о реформе волости, передав ей большую часть
местной власти, которую узурпировали находящиеся под контролем
левых земские и городские союзы. Волость, связанная с приходом,
ставшая главной единицей местного самоуправления, будет опираться
непосредственно на коренных русских людей, будет отстаивать их
интересы и чаяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
еврейские фирмы, евреи-комиссионеры - вот основа всех движений
русской торговли, ставшей в рабскую зависимость от
"интернационального начала" всякого рода подозрительных личностей".
Активность еврейских махинаторов в эти месяцы достигает
апогея. Поэт А. Блок записывает в конце 1915 года в своем дневнике: .
Русская полиция отмечает множество случаев подозрительной
деятельности иностранных коммерсантов, "видящих в России дойную
корову" и являвшихся "благодатным элементом для немецкого подкупа".
По данным полиции, многие из этих коммерсантов свободно разъезжают
по провинции, собирая сведения о финансовой кредитоспособности
страны, знакомясь с настроениями населения и распуская среди него
разные слухи. "Немало среди этих господ и немецких агентов, состоящих
на действительной службе германского правительства", - сообщают
полицейские сводки. "Создавая вокруг себя атмосферу нравственного
разложения и гниения, интернациональные комиссионеры заслуживают,
без сомнения, того, чтобы их считать опаснейшим элементом данного
момента в современном преступном мире. Необходимо, пока не поздно,
принять самые энергичные и решительные меры к уничтожению их
влияния". (Из отчета Петербургского Охранного отделения от 27
января 1916 года.)
Глава 44
Царь и его окружение. - Предательство высшего света и
дворянства - русское правительство. - Правительственная программа
будущей России. - Слабость последнего Кабинета министров
Чем больше делал Царь на благо Отечества, тем громче
раздавались голоса его противников. Ведется организованная
клеветническая кампания, призванная дискредитировать его. Темные
разрушительные силы не гнушаются ничем: в ход идут самые подлые,
самые грязные, самые нелепые обвинения - от шпионажа в пользу
немцев до полного морального разложения. Все большая часть
образованного общества России отторгается от российских традиций и
идеалов и принимает сторону этих разрушительных сил. Царь Николай II
и эта разрушительная часть образованного общества живут как бы в
разных мирах. Царь - в духовном мире коренной России, его
противники - в мире ее отрицания. Подчеркивая суть трагедии Русского
государства, следует констатировать, что именно в царствование Николая
II созрели плоды ядовитого дерева отрицания русской культуры, корни
которого тянутся в глубину отечественной истории. Не его вина, а его
беда, что созревание ядовитых плодов, именуемых ныне "революцией",
произошло в его царствование. Еще раз подчеркиваем, что это была не
революция, ибо основным содержанием событий, последовавших после
1917 года, стала не социальная борьба (хотя она, конечно,
присутствовала), а борьба людей, лишенных русского национального
сознания, против национальной России. В этой борьбе русский Царь
должен был погибнуть первым.
Царь стремится сохранить и умножить русскую национальную
культуру, разрушительные элементы призывают ее уничтожить. Царь
организует оборону страны от смертельного врага, разрушительные
элементы призывают к поражению России в этой войне.
Николай II не был хорошим политиком в нынешнем смысле
этого слова, т.е. он не был политиканом и политическим честолюбцем,
готовым идти на любые комбинации и сделки с совестью для удержания
власти. Государь был человеком совести и души (в этом многократно
убеждаешься, читая его переписку и дневники), те моральные установки,
которыми он руководствовался в своей деятельности, делали его
беззащитным перед темными интригами, которые плелись в его
окружении. Многие из его окружения преследовали собственные
интересы, надеялись получить определенные выгоды, торговались с
противниками Царя о цене предательства. Вокруг Царя все сильнее и
сильнее сжимался круг предательства и измены, который превратился в
своего рода капкан к началу марта 1917 года.
Круг людей, на которых Царь мог бы по-настоящему
положиться, был очень узок. Даже среди родственников, кроме матери и
сестер, у Царя небыло по-настоящему близких людей. Среди министров и
высших сановных лиц таких людей тоже было мало. Более того, среди
них буйным цветом расцветала тайная зараза - масонство, бороться с
которой было трудно или почти невозможно, потому что свою тайную
подрывную работу эти люди вели под личиной преданности Царю и
Престолу. Почти каждый шаг Царя становился известен масонам. Такими
осведомителями при Царе были, в частности, начальник царской
канцелярии Мосолов и товарищ министра внутренних дел Джунковский.
последний в своих воспоминаниях признается, что у него была секретная
агентура в окружении Царя, периодически информировавшая его о жизни
Царя и царской семьи.
Клеветническая кампания против Царя сделала свое дело. Очень
многие, даже среди родственников и в высшем свете, поверили лживым
выдумкам масонской литературы, особенно в то, что касалось отношений
царской семьи и Григория Распутина. В результате уже перед войной в
настроении высшего света произошло изменение, и оно приобрело
оппозиционный к Царю характер. Как пишет очевидец, "вместо того
чтобы, по укоренившимся своим монархическим взглядам, поддерживать
трон, [высшее общество] от него отвернулось и с настоящим злорадством
смотрело на его крушение". Представители высшего света думали
исключительно о своем благополучии и совсем не пытались помочь
Царю, считая его слабым правителем и виновником неудач России.
Причем свое оппозиционное отношение к Царю высшее дворянство часто
выражало демонстративно. Так, масон Джунковский и бывший обер-
прокурор Синода Самарин, получившие отставку от Государя с
министерских постов, при выборах в Дворянском собрании были
выдвинуты в Государственный Совет от дворянства, хотя было хорошо
известно, что Царь ими недоволен.
Как отмечают очевидцы, слухи о перевороте упорно держались в
высшем обществе: о них чем дальше, тем откровеннее говорили. Считали,
что переворот приведет к диктатуре великого князя Николая
Николаевича, а при успешном переломе военных действий - и к его
восшествию на Престол. Переворот считался возможным в результате
интриг в царской фамилии, где авторитет Николая Николаевича был
высок, как и его популярность в армии.
Другой родственник Царя - великий князь Николай
Михайлович, принадлежавший к французской масонской ложе "Биксио",
был сторонником превращения России в конституционную монархию. В
либерально-масонских кругах он имел прозвище "Филипп Эгалитэ", как
герцог Орлеанский, принимавший активное участие во французской
революции 1789 года.
В июле 1916 года Николай Михайлович написал Царю письмо с
призывом к проведению реформ, а позднее, уже осенью, - письмо с
предложениями, которые были согласованы с другими представителями
царской фамилии. В этих предложениях предполагалось существенно
ограничить власть Государя.
Не менее глубокий конфликт возник между Царицей и высшим
светом. Носил он принципиальный характер. С одной стороны - среда,
привыкшая к культу праздности и развлечений, а с другой - застенчивая
женщина строгого викторианского воспитания, приученная с детства к
труду и рукоделию. Ближайшая подруга Императрицы Вырубова
рассказывает, что Александре Федоровне не нравилась пустая атмосфера
петербургского света. Она всегда поражалась, что барышни из высшего
света не знают ни хозяйства, ни рукоделия, и ничем, кроме офицеров, не
интересуются. Императрица пытается привить петербургским светским
дамам вкус к труду. Она основывает "Общество Рукоделия", члены
которого, дамы и барышни, обязаны были сделать собственными руками
не меньше трех вещей в год для бедных. Однако из этого ничего не
вышло. Петербургскому свету затея пришлась не по вкусу. Злословие в
отношении Императрицы становилось нормой в высшем свете. В тяжелое
для страны время светское общество, например, развлекалось "новым и
весьма интересным занятием": распусканием всевозможных сплетней на
Императора и Императрицу. Одна светская дама, близкая
великокняжескому кругу, рассказывала: "Сегодня мы распускаем слухи
на заводах, как Императрица спаивает Государя, и все этому верят".
В то время как светские дамы занимались такими "шалостями",
Царица организует особый эвакуационный пункт, куда входили около 85
лазаретов для раненых воинов. Вместе с двумя дочерьми и со своей
подругой Анной Александровной Вырубовой Александра Федоровна
прошла курс сестер милосердия военного времени. Потом все они
"поступили рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при
Дворцовом госпитале и тотчас же приступили к работе - перевязкам,
часто тяжело раненых. Стоя за хирургом, Государыня, как каждая
операционная сестра, подавала стерилизованный инструмент, вату и
бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренозные
раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины
военного госпиталя во время войны. Объясняю это себе тем, что она была
врожденной сестрой милосердия... Началось страшное, трудное и
утомительное время. Вставали рано, ложились иногда в два часа ночи. В
9 часов утра Императрица каждый день заезжала в церковь Знаменья, к
чудотворному образу, и уже оттуда мы ехали на работу в лазарет... Во
время тяжелых операций раненые умоляли Государыню быть около.
Императрицу боготворили, ожидая ее прихода, старались дотронуться до
ее серого сестринского платья; умирающие просили ее посидеть возле
кровати, поддержать им руку или голову, и она, невзирая на усталость,
успокаивала их целыми часами".
В условиях духовной разобщенности с придворной средой
царская чета чувствовала себя счастливой и умиротворенной только в
семейной жизни, постоянном общении с детьми. Из придворной среды
близкие дружеские чувства сложились у Царя и Царицы только с Анной
Александровной Вырубовой, безраздельно преданной царской семье, до
самоотречения. Трудно сказать, что вначале связало Императрицу и одну
из многих придворных дам, к тому же на двенадцать лет ее моложе.
Скорее всего, общее умонастроение, искренность, чувствительность и
цельность их натур. Царица очень жалела подругу за ее несложившуюся
личную жизнь и относилась к ней почти как к ребенку. Впрочем, своей
наивностью Вырубова действительно напоминала ребенка. Анна
Александровна приходила в царский дворец почти что каждый день,
ездила с ними и в Крым, и в Спаду, и по Балтике. Иногда царская чета и
их дочери посещали маленький домик Вырубовой недалеко от дворца.
Организованная либерально-масонским подпольем клевета приписывала
этим встречам характер оргий и дебошей, тем более что иногда в домик
Вырубовой приходил и Григорий Распутин.
До последних дней Царь верил в порядочность многих
государственных деятелей, которые на самом деле были изменниками и
предали его. В феврале 1916 года Царь лично принял участие в работе
Государственной Думы. Он не терял надежды объединить под своим
руководством всю нацию для победы над врагом. В своем кратком
приветственном слове он, в частности, сказал: "Счастлив находиться
посреди вас и посреди Моего народа, избранниками которого вы здесь
являетесь. Призывая благословение Божие на предстоящие вам труды, в
особенности в такую тяжкую годину, твердо верую, что все вы, и каждый
из вас, внесете в основу ответственной перед Родиной и передо Мной
вашей работы весь свой опыт, все свое знание местных условий и всю
свою горячую любовь к нашему Отечеству, руководствуясь
исключительно ею в трудах своих. Любовь эта всегда будет помогать вам
служить путеводной звездой и в исполнении долга перед Родиной и
Мной".
Известно, что Царь знал о преступной подрывной работе против
России германо-большевистского альянса. Так, в письме от 5 ноября 1916
года он пишет Царице, что получает сведения "относительно рабочих, об
ужасной пропаганде среди них и огромных денежных суммах,
раздаваемых им для забастовок, - что, с другой стороны, этому не
оказывается никакого сопротивления, полиция ничего не делает, и
никому дела нет до того, что может случиться".
Государственному организму надо было защищаться,
сосредоточив в кулак все жизнеспособные силы порядка. Но разложение
изнутри подтачивало и ослабляло некогда мощный организм. Я уже
говорил, что в России, которую леволибералы называли полицейской и
деспотической, число полицейских на тысячу человек населения было во
много раз меньше, чем в Англии и во Франции. И, несмотря на это, в
момент тяжелых испытаний государственной власти Министерство
внутренних дел разрешило отправку на фронт части городовых и других
мелких полицейских чинов, ослабив и без того недостаточный
полицейский аппарат. Это мероприятие по ослаблению государственного
аппарата России было начато еще масоном В.Ф. Джунковским, а с его
отставкой продолжено С.П. Белецким.
Русское правительство морально терроризировалось
нескончаемым, массированным потоком несправедливой, клеветнической
критики по его адресу, которая специально организовывалась
либерально-масонским подпольем. Благодаря целеустремленной
многолетней пропаганде масонских лож в образованном обществе
укоренился взгляд считать правдой всякую ложь о правительстве.
Стремясь к гражданскому миру и политическому компромиссу,
Царь сознательно шел на определенные уступки Государственной Думе.
Частая замена руководителей правительства и отдельных министров была
актом стремления к общественному согласию.
20 января 1916 года председатель Совета Министров И.Л.
Горемыкин был уволен в отставку, а его место занял Б.В. Штюрмер. Это
была серьезная уступка разрушительным силам, которые в этом акте
доброй воли Государя увидели только слабость государственной власти и
усилили свою подрывную работу, требуя создания послушного им
правительства.
Правильнее было бы отложить созыв Государственной Думы до
окончания войны (как, например, сделала Австрия), но Царь рассчитывал
на порядочность членов этого учреждения и не знал, насколько глубоко
там укоренилась измена, как организованно и сильно либерально-
масонское подполье.
9 февраля 1916 года новый председатель Совета Министров
Штюрмер выступил с обращением к членам законодательных
учреждений в день возобновления их занятий. Речь Штюрмера носила
программный характер, в ней делался призыв сплотить все силы для
борьбы с врагом и вместе с тем высказывались планы на будущее
послевоенное переустройство России.
Правительство, говорилось в речи его главы, рассчитывало и
будет рассчитывать на патриотизм населения. Девиз воюющей страны:
"Будущее России - в ее победе над злым и дерзким врагом". Это
будущее, а правительство верит, что оно светлое будущее, страна должна
встретить во всеоружии. Открывается новая страница русской истории.
Более простые отношения, во многом полупатриархальные, должны
будут смениться отношениями значительно более сложными. Новые для
русской жизни экономические явления, которые постепенно назревали, а
под влиянием войны уже вполне оформившиеся, потребуют к себе
усиленного внимания. При незыблемости исторических устоев, на
которых росло и развивалось Государство Российское, связи, основанные
на обычае, будут заменяться связями, вытекающими, главным образом, из
побуждений экономических. Грядущее, считал Штюрмер, обещает нам
сильную и бодрую Россию, но сложится оно путями, которые потребуют
к себе, с одной стороны, бережного, а с другой - в высшей степени
осмотрительного отношения. Общественная мысль была бы только
несправедлива к правительству, если бы поставила ему в упрек эту
осмотрительность. Именно с этих позиций сохранения незыблемых
исторических устоев и их развития с учетом новых условий должны
рассматриваться главнейшие условия внутреннего уклада. Далее
председатель Совета Министров высказывает сокровенную мысль Царя,
который считал, что реформирование России должно идти на основах
народности и Православия, а главной опорой государства должны стать
православные приходы. Религиозные нужды народа требуют реформы
прихода, но реформы такой, которая делала бы живой и настоятельной
связь прихода с местным причтом вокруг Храма Божия.
Одновременно Штюрмер проводит и другую мысль,
принадлежащую Царю, - о реформе волости, передав ей большую часть
местной власти, которую узурпировали находящиеся под контролем
левых земские и городские союзы. Волость, связанная с приходом,
ставшая главной единицей местного самоуправления, будет опираться
непосредственно на коренных русских людей, будет отстаивать их
интересы и чаяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128