человек. Конечно, общее
число пострадавших крестьян было гораздо больше. Разорение
крестьянских хозяйств, резкое снижение уровня жизни вынуждали
широкие крестьянские массы покидать свою деревню. По данным
официальных источников, за 1928-1938 годы покинули деревню и
поселились в городе 18,7 млн. крестьян.
Тысячи, миллионы свидетельств о том, как планомерно,
последовательно осуществлялось физическое уничтожение (геноцид)
русского крестьянства, его древнего уклада, великой трудовой культуры.
1929 год... Раздели, разули, раскулачили, отобрали скот, лошадей
и полуголодных повезли в вагонах для перевозки скота в далекую
Сибирь.
По приезде на станцию посадили на лошадей и так стали гнать,
что если выпадет беременная женщина из саней или маленький ребенок,
то никто их уже не подбирал, они оставались в тайге в лесу, а обоз гнали
галопом дальше. Выгрузили всех, снег выше пояса, и сказали: стройте
себе поселок, построите - выживете, не построите - подохнете здесь, и
никто о вас не узнает, потому как вы - враги советской власти.
Даже в официальных докладах, всегда склонных приукрашивать
действительность, приводятся воистину вопиющие факты нечеловеческих
условий, издевательства и надругательства над крестьянами-
спецпереселенцами.
"Заброска, расселение и использование труда спецпереселенцев,
говорится в докладе наркомюста Н.В. Крыленко, - происходят
беспланово и без надлежащего учета. Расселяются спецпереселенцы в
местах, непригодных по климатическим и другим природным условиям
для ведения сельского хозяйства, а использование труда
спецпереселенцев на производстве и в промышленности происходит
беспорядочно.
Жилищное строительство ведется крайне медленно. И
переселенцы сплошь и рядом находятся в зимнее время в летних казармах
и зданиях бывших церквей, банях, шалашах, землянках и палатках,
абсолютно перегруженных, и антисанитарное состояние жилищ почти
общее явление.
Снабжение переселенцев продуктами питания и промтоварами
находится в плохом состоянии.
Медобслуживание и культурно-просветительная работа
поставлена из рук вон плохо..."
Из докладной записки помощника начальника ГУЛАГа ОГПУ
Белоногова начальнику ГУЛАГа ОГПУ Когану.
Такое положение было характерно для всех мест расселения
крестьянских семей.
Оперуполномоченный ОГПУ по Уралу А. С. Кирюхин и
начальник областного комендантского отдела Н.Д. Баранов докладывают:
"За отсутствием надлежащего питания, медицинского контроля и
обслуживания большая часть спецпереселенцев, потерявшая
трудоспособность, не могла обеспечить выполнение плана лесозаготовок,
вследствие чего леспромхоз дал распоряжение о привлечении на
лесозаготовки всех без исключения спецпереселенцев, без различия пола
и возраста, установив нормы выработки даже для детей 12-летнего
возраста и стариков 2-2,5 кубометра в день, тогда как средняя норма
выработки для взрослого рабочего устанавливалась 3 кубометра в день.
По этой причине спецпереселенцы, чтобы выполнить нормы выработки,
оставались для работы в лесу целыми сутками, где зачастую замерзали,
обмораживались, подвергаясь массовым заболеваниям. На складах в это
время остались неизрасходованными в значительном количестве
телогрейки, полушубки и т.д. Не получая медицинской помощи,
надлежащего питания и нормальных жилищных условий, к концу
лесозаготовок они окончательно стали нетрудоспособными и в
большинстве своем инвалиды.
В силу указанных выше причин выполнение спецпереселенцами
норм выработки было, естественно, невозможным. Однако местные
партийные и лесозаготовительные организации стали на путь резких
репрессий. Для этой цели... (предоставлялись)... карательные функции в
отношении спецпереселенцев даже хозорганам (десятникам и куренным
мастерам), как, например, производство ими арестов, уменьшение
продпайка и т.д.
Все это создало обстановку и условия произвола и
издевательства над спецпереселенцами со стороны работников низового
аппарата... Повсеместно в каждом спецпоселке были созданы арестные
помещения, куда беспричинно, а зачастую из личных корыстных
побуждений заключались переселенцы всех возрастов, содержались там в
нетопленных помещениях, раздетыми, по несколько суток и без пищи,
там же систематически избивались и подвергались всевозможным
истязаниям, что приводило к полному упадку физической деятельности
спецпереселенцев и смертным случаям... Все эти беспричинные
издевательства в основном сводились к физическому истреблению
переселенцев..."
Таким образом, в спецпоселениях и лагерях погиб цвет русской
нации - самые активные, трудолюбивые и способные к сельскому труду
русские крестьяне. На многие десятилетия подорван национальный
потенциал Русского народа.
О трагедии русской деревни в городах, а тем более за границей
было известно мало, до ушей горожанина доходили только звуки
победных фанфар, но не крики обезумевших от жестокости и голода
крестьян.
Жена одного советского посла, приехавшая в Москву в 1931
году, рассказывает, как в самом центре столицы возле Никитских ворот
увидела.
Имущественной основой вновь организуемых колхозов явилось
конфискованное имущество "раскулаченных" крестьян. Официально
средний размер доли стоимости имущества "раскулаченных" крестьян в
неделимых фондах колхозов составляла 34,4%. На самом деле доля
конфискованного имущества в неделимых фондах превышала 40%.
Полной ясности, как объединяться в колхозы и как в них
хозяйствовать, ни у кого не было. При коллективизации, как правило,
полностью обобществлялись все земельные угодья, нередко даже
приусадебные участки. Обобществлялся весь сельскохозяйственный
инвентарь, рабочий скот, а часто и продуктивный скот. При отсутствии
общественных помещений скот оставлялся у владельцев под сохранные
расписки. Допускалось пользование лошадьми и для личных целей в
свободное от работы в колхозе время.
Подсобное хозяйство колхозников допускалось как временная
мера. В будущем предполагалось полное обобществление имущества
крестьян вплоть до жилых построек.
Обобществленные сельскохозяйственный инвентарь, рабочий и
продуктивный скот и т.п. у крестьян, вошедших в колхозы, фактически
становились одним из видов собственности государства. В постановлении
ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года общественная собственность -
государственная и так называемая колхозно-кооперативная объявлялась
основой колхозного строя. Имущество колхозов и кооперативных
организаций (урожай на полях, общественные запасы, скот,
кооперативные склады и магазины и т.д.) было приравнено по своему
значению к государственному имуществу. За использование колхозной
собственности в личных целях, а также за расхищение ее были назначены
строжайшие кары, вплоть до расстрела.
В период коллективизации осуществляется одно из самых
страшных преступлений большевистского режима - уничтожается
существовавшая с глубокой древности русская крестьянская община.
Община ликвидируется, когда две трети ее членов загонялись в колхоз.
Все сельскохозяйственные земли и имущество общего пользования
передавались в колхоз, а несельскохозяйственные земли и имущество,
предприятия и общественные здания переходили к сельским советам.
Однако нет более нелепого представления о том, что колхозы явились
наследниками общины. Колхозы возникли на развалинах общины и
являлись ее антиподом, ибо колхозы были организациями
принудительного и зачастую почти бесплатного труда, тогда как труд в
общине носил свободный, самостоятельный и инициативный характер. В
общине крестьянин работал на самого себя, в колхозе он становился чем-
то вроде кабального крепостного. Полностью уничтожалось
самоуправление, испокон веков существовавшее в общине, а внутренний
режим колхозов подчинялся произвольным разнарядкам районных
партийных органов.
В начале 30-х годов большевистский режим устанавливает
твердый контроль над всеми крестьянскими хозяйствами, как
общественными, так и единоличными. Все они получают
централизованно разработанные плановые задания, являющиеся и для
колхозников, и для единоличников строго обязательными.
Заготовительные цены на сельскохозяйственные продукты
устанавливались государством в 3 и более раз ниже себестоимости
продукции, не возмещали понесенных затрат и вели к убыткам.
Экономические отношения между крестьянством и органами советской
власти в значительной степени натурализуются.
Глава 70
Страх. - Принуждение. - Террор. - Государственное
управление лагерей. - "Чистки". - Принудительный труд. - Введение
паспортной системы. - Унизительные ограничения и устрашающее
законодательство.
"Величайшая ошибка думать, - писал Ленин Л.Б. Каменеву в
марте 1922 года, - что НЭП положит конец террору. Мы еще вернемся к
террору и к террору экономическому".
Ленин и другие большевистские вожди неустанно призывают к
усилению репрессий. В августе 1922 года, выступая на XII конференции
РКП(б), Зиновьев заявлял, имея в виду всех сопротивлявшихся
большевизму: "Когда головни догорают, попытайтесь затоптать их
сапогами и вы заглушите их совсем".
В годы правления еврейского интернационала страх,
принуждение, террор были главными движущими силами общественной и
личной жизни.
В популярной в те годы пьесе Н. Афиногенова "Страх" один из
персонажей профессор Бородин заявляет, что сейчас "общим стимулом
поведения 80% всех обследованных (граждан страны. - О.П.) является
страх". Остальные двадцать - рабочие-выдвиженцы. Они хозяева
страны, им нечего бояться, "за них боится их мозг... Мозг людей
физического труда пугается непосильной нагрузки, развивается мания
преследования. Они все время стараются догнать и перегнать. И,
задыхаясь в непрерывной гонке, мозг сходит с ума или медленно
деградирует".
Страх царствует повсюду, пропитывает все поры общества,
парализуя творчество, самостоятельность, инициативу,
предприимчивость. "Молочница, - говорит Бородин, - боится
конфискации коровы, крестьянин - насильственной коллективизации,
советский работник - непрерывных чисток, партийный работник боится
обвинений в уклоне, научный работник - обвинения в идеализме,
работник техники - обвинения во вредительстве. Мы живем в эпоху
великого страха. Страх заставляет талантливых интеллигентов отрекаться
от матерей, подделывать социальное происхождение... Страх ходит за
человеком. Человек становится недоверчивым, замкнутым,
недобросовестным, неряшливым и беспринципным... Кролик, который
увидел удава, не в состоянии двинуться с места... Он покорно ждет, пока
удавные кольца сожмут и раздавят его. Мы все кролики. Можно ли после
этого работать творчески? Разумеется нет".
"Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и
насилия, - писал в 1934 году в письме к Молотову выдающийся русский
ученый Иван Павлов. - Если бы нашу обывательскую действительность
воспроизвести целиком без пропусков, со всеми ежедневными
подробностями - это была бы ужасающая картина, потрясающее
впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно
смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно
как бы вновь вырастающими городами, днепростроями, гигантами-
заводами и бесчисленными учеными и учебными заведениями. Когда
первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходство
нашей жизни с жизнью азиатских деспотий".
Очевидцы тех лет отмечают антирусский характер террора,
главной целью которого было сломить, поставить на колени Русский
народ, сделать из него раба, а всех непокорных уничтожить физически.
Такой подход к Русскому народу обосновывался теоретическими
разработками идеологов большевистской партии, рассматривавших его
как "человеческий материал" для создания "нового человека" -
невольника космополитической системы еврейского интернационала.
"Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от
расстрелов и кончая трудовой повинностью, - писал большевистский
теоретик Н. Бухарин, - является, как ни парадоксально это звучит,
методом выработки коммунистического человечества из человеческого
материала капиталистической эпохи".
Государственное политическое управление, пришедшее в
феврале 1922 года на смену Чека, мало чем отличалось от последней.
Хотя некоторые его права были вначале ограничены (по сравнению с
Чека), но уже к осени восстановлены в полном объеме. ГПУ получило
право на высылку, заключение в тюрьму и в некоторых случаях
бессудный расстрел контрреволюционеров, к которым относилась
большая часть коренных русских людей.
На смену русскому народному укладу жизни шла
"рационализация жизни" и "реорганизация человека". Новая "героика"
социализма создается по идеалам героев произведений Максима Горького
- деклассированных элементов, босяков, "романтиков дна". В конце 20-
х годов "романтизация" "идеалов" нетрудовых элементов находит
естественное завершение в прославлении рабского труда заключенных.
Суть идеологии нетрудовых элементов проявляется здесь во всей наготе.
"Принятая Государственным политуправлением исправительно-трудовая
политика, писал М. Горький, - сведенная в систему воспитания
проповедью единой для всех спасительной правды социализма и
воспитания общественно-полезным трудом, - еще раз блестяще
оправдала себя. Она была оправдана и раньше в многочисленных
трудовых колониях и коммунах ГПУ, но эту систему "перековки" людей
впервые применили так смело, в таком широком объеме (при
строительстве Беломорканала. О.П.)..." Одновременно на этой стройке
было занято около полумиллиона заключенных, именуемых
каналоармейцами, состоявших на 90% из бывших крестьян - кулаков и
подкулачников.
Начальник Главного управления исправительно-трудовых
лагерей ОГПУ М.Д. Берман так объяснял свою "трудовую" задачу в
начале 30-х годов: "Заключенный стоит государству больше 500 рублей в
год. С какой стати рабочие и крестьяне должны кормить и поить всю эту
ораву тунеядцев, жуликов, вредителей и контрреволюционеров? Мы их
пошлем в лагеря и скажем: вот вам орудие производства. Хотите есть -
работайте. Это принцип существования в нашей стране. Для вас не будет
исключения, лагерями должна руководить такая организация, которая
сможет выполнять крупные хозяйственные поручения и начинания
советской власти и освоит ряд новых районов. Эта прямая директива
партии и правительства..."
В конце 20-х годов в лагерях создаются военизированные
коллективы - роты, фаланги. Однако эта военизация себя не оправдала.
И на смену ей по инициативе "снизу" - заключенных Соловецкого
лагеря особого назначения - стали возникать так называемые трудовые
коллективы. Они объединяли большинство осужденных и работали на
принципах хозрасчета и самоокупаемости. Просуществовали эти формы
до 1938 года.
Многомиллионные массы "трудовых коллективов" заключенных
словно раковая опухоль разъедали традиционную русскую культуру,
активно разлагали ее духовно-нравственную основу. Большая часть
бывших заключенных получила в лагере отчетливо выраженную
ненависть к труду. Гнать "туфту", т.е. намеренно недобросовестно
выполнять работу, становилось жизненным принципом многих
познавших принудительный труд.
Миллионы русских людей, попавших в лагерь, теряли свой
жизненный идеал - труд как добродетель. Для них труд становился
самым страшным проклятьем. И вся система лагерей в конечном счете
была направлена именно на это - сделать труд проклятьем,
дискредитировать высшую жизненную ценность русского человека.
Мифология казенного отношения к труду в условиях ГУЛАГа
формируется в печатных органах мест заключения: "Через труд к
свободе", "За темпы и качество" (это-то в условиях всеобщей "туфты"!),
"На штурм", "За шесть условий", "За трудовое перевоспитание",
"Перековка" (наиболее распространенный орган среди заключенных,
строивших каналы), "К трудовой жизни", "Красный кирпич" (газета
заключенных, занятых на кирпичном заводе соловецких лагерей -
СЛОН), "Кустарь" (СЛОН на Муксольме), "Наш труд" (лесоразработки
СЛОН), "Трудовой конд", "Перелом" (журнал трудколонии на Соловках),
"Трудовой колонист", "За Коммуну" (производственно-бытовой журнал
Первой трудовой коммуны ОГПУ), "Борьба за металл" (газета лишенных
свободы Магнитогорской ИТК), "Ударник", "За качество", "За качество
работы", "За ударную стройку", "За ленинскую исправтрудполитику", "За
социалистическое перевоспитание", "К трудовому общежитию", "К
труду", "На трудовых путях", "Темпы ударника", "За первенство" (газета
зэков и исправтрудработников), "Ударник социалистических полей".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128