Долгие часы он думал о нем, леж
ал тут в темноте, и вот теперь он был перед ним, белый и тихий. Но эти ночные
думы придавали ему реальность, которая теперь, при свете утра, исчезла. Гл
ядя в окно, он не находил чего-то, что ночью казалось органически присущим
городу. Если б этот холодный белый мир вдруг ожил, точно в прекрасном сне,
и там нашлось бы и ему место, и было бы ясно сразу, что можно и чего нельзя! Е
сли б только кто-то раньше пришел в этот мир и жил, или страдал, или умер Ц
и сделал бы так, чтобы все можно было понять! Но это был застывший мир, не уз
навший искупления, не реальный той реальностью, в которой течет горячая
кровь. Чего-то там не хватало, не было какого-то пути, который, если бы он су
мел найти его, привел бы его к спокойному и уверенному знанию. Но что толку
думать об этом сейчас? Он совершил двойное убийство и тем создал для себя
новый мир.
Он вышел из комнаты, спустился на первый этаж и подошел к окну. На улице бы
ло пустынно, даже машины не проезжали. Трамвайные рельсы замело снегом. Д
олжно быть, из-за метели во всем городе нарушилось движение.
Он увидел маленькую девочку, которая вышла из-за угла, с трудом пробираяс
ь между сугробами, и остановилась у газетного киоска; тотчас же из соседн
ей аптеки выглянул человек, подал ей газету и получил деньги. Что, если под
ождать, пока он снова уйдет греться, и тогда стащить газету? Да, это ничего
не стоит сделать. Он осторожно выглянул, посмотрел в одну сторону, потом в
другую: никого не было видно. Он вышел на улицу, и ветер, точно каленым желе
зом, ожег ему лоб. Вдруг засияло солнце, так ярко и неожиданно, что он шарах
нулся как от удара; мириады искр больно резанули глаза. Он подошел к киоск
у и увидел крупный жирный заголовок: В ПОГОНЮ ЗА НЕГРОМ-УБИЙЦЕЙ. Так значи
т, все уже попало в газеты. Он прошел еще немного, высматривая, куда бы спря
таться потом с украденной газетой. В глубине одного переулка он увидел п
устой дом и на первом этаже разбитое окно. Так, это хорошее место. Он тщате
льно обдумал план действий; он не хотел, чтобы потом говорили, будто, сдела
в все то, что сделал, он засыпался на краже трехцентовой газеты.
Он подошел к аптеке и заглянул: газетчик курил, прислонясь к стене. Да. Име
нно так. Он протянул руку и схватил газету и, прежде чем уйти, обернулся и п
осмотрел прямо в глаза газетчику, который тоже смотрел на него, сдвинув в
угол рта сигарету, белевшую на фоне его черного лица. Потом, еще не успев м
иновать аптеку, он побежал; но вдруг почувствовал, что нога у него подверн
улась, подшибла другую и скользит по обледенелой мостовой. А, черт! Белый м
ир перекосился под острым углом, и ледяной ветер полоснул его по лицу. Он у
пал ничком, холод больно укусил зарывшиеся в снег пальцы. Не выпуская из р
ук газеты, он привстал сначала на одно колено, потом на оба; наконец поднял
ся и тотчас же оглянулся на аптеку, удивляясь и досадуя на свою неловкост
ь. Дверь аптеки отворилась. Он побежал.
Ц Эй!
Ныряя в переулок, он успел заметить, что газетчик стоит в снегу и смотрит е
му вслед, и понял, что он не побежит за ним.
Ц Эй, ты!
Он вскарабкался на выступ стены, бросил в окно газету, потом ухватился за
карниз, влез на подоконник и спрыгнул в комнату. Потом он выглянул в переу
лок; кругом было тихо. Он подобрал с пола газету, прошел в коридор и поднял
ся на третий этаж, освещая фонарем дорогу и слушая, как эхо его шагов разно
сится по пустым комнатам. Вдруг он остановился и судорожно схватился за
карман, широко раскрыв рот от ужаса. Нет, все в порядке. Он испугался, что вы
ронил револьвер, когда упал, но револьвер был на своем месте. Он сел на вер
хней ступеньке и развернул газету, но не сразу начал читать. Несколько ми
нут он прислушивался к скрипу ветхих балок под напором бушующей над горо
дом метели. Нет, он здесь один. Он наклонился и стал читать. НАХОДКА РЕПОРТ
ЕРА. КОСТИ МЭРИ ДОЛТОН В ТОПКЕ ПАРОВОГО ОТОПЛЕНИЯ. ШОФЕР-НЕГР БЕЖАЛ. ПЯТЬ
ТЫСЯЧ ПОЛИЦЕЙСКИХ ОЦЕПИЛИ ЧЕРНЫЙ ПОЯС. ВЛАСТИ ПРЕДПОЛАГАЮТ ПРЕСТУПЛЕН
ИЕ НА СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЧВЕ. АЛИБИ КОММУНИСТА. МАТЬ ПОТЕРПЕВШЕЙ ЗАБОЛЕЛА ОТ
ПОТРЯСЕНИЯ. Он остановился и снова перечел строчку: ВЛАСТИ ПРЕДПОЛАГАЮТ
ПРЕСТУПЛЕНИЕ НА СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЧВЕ. Эти слова лишали его места в мире. Пре
дположить, что он совершил преступление на сексуальной почве, значило пр
оизнести ему смертный приговор, значило выключить его из жизни еще до то
го, как он будет пойман; это было все равно что смерть, потому что каждый бе
лый, который прочел эти строки, мысленно уже казнил его.
«Тайна исчезновения Мэри Долтон раскрылась вчера вечером самым драмат
ическим и неожиданным образом. Группа репортеров местных газет случайн
о обнаружила в топке котла, питающего паровое отопление в доме Долтонов,
несколько осколков человеческой кости. В настоящее время твердо устано
влено, что это Ц кости пропавшей наследницы…»
«Обыск на квартире негра-шофера (Индиана-авеню, 3721, в самом центре Южной ст
ороны) не дал положительных результатов. Местонахождение преступника н
е обнаружено. По предположению полицейских властей, мисс Долтон погибла
от руки убийцы, по всей вероятности, после совершенного им сексуального
преступления, и тело ее было сожжено с целью уничтожения улик».
Биггер поднял голову. Правая рука его судорожно сжалась. Ему нужно было п
очувствовать револьвер в этой руке. Он достал револьвер из кармана и, дер
жа его, продолжал читать.
«В Черный пояс был немедленно выслан полицейский наряд численностью в п
ять тысяч человек, к которому присоединились еще три тысячи добровольце
в. Начальник полиции Гленмэн заявил сегодня утром, что, по его мнению, негр
все еще находится в городе, так как всякое сообщение с Чикаго со вчерашне
го дня прервано из-за небывалых снежных заносов.
Распространившееся еще вчера известие об изнасиловании и убийстве про
павшей ранее наследницы миллионера негром-шофером вызвало в городе бур
ю негодования.
По сообщению полиции, во многих домах негритянских кварталов перебиты с
текла.
Каждый трамвай, автобус, поезд воздушной дороги и автомашина, идущие с Юж
ной стороны, задерживаются и обыскиваются. Отряды полиции и виджилянтов
от vigilant Ц бдит
ельный (англ.); отряды, создаваемые для расправы с прогрессивными силами п
од видом охраны порядка и поддержания законности.
, вооруженные винтовками, бомбами со слезоточивым газом, карманным
и фонарями и фотографиями убийцы, сегодня ночью начали обход с Восемнадц
атой улицы и на основании особого ордера, подписанного мэром Чикаго, под
вергают обыску каждое негритянское жилье. Особенно тщательно обыскива
ются старые пустующие здания, которые обычно служат пристанищем чернок
ожим преступникам. Опасаясь за жизнь своих детей, делегация белых родите
лей посетила сегодня Орэйса Минтона, главного инспектора городских шко
л, и потребовала прекращения занятий в школах вплоть до поимки насильник
а и убийцы.
Распространились слухи, что в районах Северной и Западной стороны имели
место случаи избиения негров-прохожих.
В Гайд-парке в Инглвуде созданы отряды виджилянтов, которые предложили
свою помощь начальнику чикагской полиции Гленмэну.
Сегодня утром Гленмэн ответил, что принимает предложенную помощь. Согла
сно сделанному им заявлению, недостаточная укомплектованность полицей
ского корпуса Чикаго и все растущая волна негритянских преступлений де
лают подобную меру необходимой.
Несколько сот молодых негров, имеющих сходство с Биггером Томасом, были
задержаны в злачных местах Южной стороны и доставлены в полицию для подр
обного допроса.
Мэр Чикаго, Дитц, выступил ночью по радио, предостерегая население от акт
ов стихийной расправы и призывая к сохранению общественного порядка. „Д
елается все возможное для поимки преступника“, Ц заявил он.
По имеющимся сведениям, в городе уволено несколько сот негров-служащих.
Супруга известного банкира сообщила по телефону в редакцию, что дала рас
чет своей кухарке-негритянке, опасаясь, как бы та не отравила ее детей».
Глаза у Биггера округлились, рот был раскрыт; он быстро пробегал строчку
за строчкой: «…почерк убийцы подвергнут экспертизе. Отпечатков пальцев
Эрлона в доме Долтона не обнаружено», «коммунистический лидер все еще со
держится под арестом»; тут вдруг ему бросилась в глаза одна фраза, подейс
твовавшая на него как удар:
«Полиция, однако, не удовлетворилась данными, представленными Эрлоном, и
не исключает возможности его соучастия в совершенном преступлении; ука
зывают на то, что весь план убийства и киднапинга настолько продуман, что
едва ли можно приписать его негру».
В эту минуту ему захотелось выйти на улицу, подойти к ближайшему полисме
ну и сказать: «Нет! Джан мне не помогал! Он здесь ни при чем! Я Ц я сам все сде
лал!» Его губы искривила усмешка, в которой были и глумление и вызов.
Держа газету негнущимися пальцами, он читал дальше: «…негру велели выгре
сти золу… повиновался неохотно… страх разоблачения… котельная наполни
лась густым дымом… трагедия коммунизма и смешения рас… возможно, что пис
ьмо с требованием денег было написано красными…»
Биггер поднял голову. Кругом было тихо, только скрипели балки под напоро
м ветра. Нельзя здесь оставаться. Неизвестно, когда они попадут в этот ква
ртал. Уехать из Чикаго тоже нельзя: все дороги оцеплены, все поезда, трамва
и и автобусы задерживаются и обыскиваются. Надо было уехать сразу же. Он м
ог тогда добраться до любого места Ц Гэри, Индианы, Ивэнстона. Он посмотр
ел на газету и увидел карту Южной стороны, где вдоль границ всего района ш
ло заштрихованное пространство, примерно в дюйм ширины. Внизу была подпи
сь мелким шрифтом:
«Заштрихованное пространство обозначает площадь, уже пройденную полиц
ией и виджилянтами, преследующими чернокожего насильника и убийцу. Мест
а, где обыск еще не производился, оставлены на карте белыми».
Он попал в ловушку. Из этого дома нужно уходить. Но куда? В пустых домах мож
но находиться только до тех пор, пока они еще в белом поле карты, но белое п
ятно очень быстро суживается. Он подумал, что газета печаталась ночью. Зн
ачит, сейчас белое поле уже меньше, чем тут показано. Он закрыл глаза, сооб
ражая. Он находился на Пятьдесят третьей улице, а погоня началась ночью с
Восемнадцатой. Если до выхода газет они успели пройти с Восемнадцатой до
Двадцать восьмой, значит, сейчас они уже на Тридцать восьмой. К полуночи о
ни доберутся до Сорок восьмой, а это уже совсем рядом.
В газете ничего не было сказано о пустующих квартирах. Может быть, так? Най
ти маленькую незанятую квартирку в каком-нибудь доме, где живет много на
роду. Это, пожалуй, будет самое надежное.
Он дошел до конца коридора, навел свет на закопченный потолок и увидел де
ревянную лестницу, ведущую на крышу. Он полез по ней и попал в узкий проход
, на конце которого была дверь. Он стал бить в нее ногами, она с каждым разом
поддавалась, и наконец он увидел снег, солнце и узкую, продолговатую поло
су неба. Ветер резал ему лицо, и он подумал о том, как он продрог и ослаб. Дол
го ли он выдержит? Он протиснулся в дверь и очутился на засыпанной снегом
крыше. Дальше тянулся целый лабиринт крыш, белых и блестящих на солнце.
Он присел за дымовой трубой и выглянул вниз, на улицу. Он увидел киоск на у
глу, где он украл газету; человек, кричавший ему вслед, теперь стоял там. Дв
ое негров остановились у киоска, купили газету и встали под навес соседн
его крыльца. Один из них с любопытством заглядывал через плечо другого. И
х губы шевелились, они тыкали своими черными пальцами в газету и качали г
оловой. К ним подошли еще двое, и скоро целая кучка собралась под навесом,
и все разговаривали, тыча пальцами в газету. Потом они сразу замолчали и р
азбрелись. Да, они говорили о нем. Должно быть, сегодня все негры, мужчины и
женщины, говорят только о нем; должно быть, они клянут его за то, что он навл
ек на них эту травлю.
Он так долго сидел на корточках в снегу, что когда захотел встать, то не по
чувствовал своих ног. Ужас охватил его; он решил, что замерзает. Он долго б
ил ногой об ногу, стараясь восстановить кровообращение, потом отполз к д
ругому краю крыши. В верхнем этаже дома напротив на одном окне не было зан
авесок, и он увидел комнату, в которой стояли две узкие железные кровати с
о смятыми грязными простынями. Трое голых черных ребятишек сидели на одн
ой кровати и не спускали глаз с другой, на которой лежали мужчина и женщин
а, тоже голые и черные в солнечных лучах. Это было ему знакомо: когда он сам
был ребенком, они тоже впятером жили в одной комнате. Не раз он просыпался
утром и следил за матерью и отцом. Он отвернулся и подумал: вот их пятеро ж
ивет в одной комнате, а тут целый большой дом стоит пустой. Он снова пополз
к дымовой трубе, но перед глазами у него все стояла эта комната за вспотев
шим стеклом и пятеро живых существ в ней, голых и черных под яркими лучами
солнца: мужчина и женщина в тесном объятии и трое малышей, не сводящих с ни
х глаз.
Он почувствовал голод; ледяная рука протиснулась сквозь его горло, схват
ила кишки и связала их в тугой, холодный, ноющий комок. Ему вспомнилось мол
око, которое вчера согрела для него Весей, вспомнилось так ясно, что он как
будто ощутил во рту его вкус. Если б это молоко было у него сейчас, он мог бы
зажечь газету и держать бутылку над огнем, пока молоко не станет теплым. О
н представил, как он снимает с бутылки фарфоровую пробку и несколько кап
ель молока проливается на его черные пальцы, как он подносит бутылку ко р
ту, запрокидывает голову и пьет. Что-то у него в желудке перевернулось вве
рх дном, и он услышал тихое урчание. В утолении этого голода была какая-то
священная обязанность, непреложная, как потребность дышать, привычная, к
ак биение сердца. Он готов был упасть на колени, воздеть руки к небу и закр
ичать: «Я голоден!» Ему захотелось стащить с себя все и нагишом кататься п
о снегу, пока сквозь поры его тела не проникнет внутрь что-нибудь питател
ьное. Ему хотелось схватить что-нибудь и так крепко сжать в руках, чтобы о
но превратилось в пищу. Но вскоре голод утих; ему стало легче, его сознание
отвернулось от отчаянной мольбы тела и занялось опасностью, грозившей с
о всех сторон. Он почувствовал что-то твердое в углу рта и потрогал пальце
м; это была замерзшая слюна.
Он прополз обратно в дверь и по шаткой деревянной лестнице спустился в к
оридор; он сошел на первый этаж и остановился у окна, через которое раньше
влез в дом. Нужно было найти пустую квартиру где-нибудь в жилом доме, где м
ожно было бы обогреться; он чувствовал, что, если скоро не обогреется, ему
придется просто лечь на землю и закрыть глаза. Тут у него явилась мысль; он
удивился, как она не пришла ему в голову раньше. Он зажег спичку и поднес е
е к газете; когда она вспыхнула, он подержал над огнем сначала одну руку, п
отом другую. Его кожа ощущала тепло как будто издалека. Когда огонь подоб
рался к самым его пальцам, он бросил газету на пол и затоптал ногами. По кр
айней мере теперь он почувствовал свои руки; по крайней мере ему стало бо
льно, и по этому он узнал, что это его руки.
Он вылез в окно, дошел до угла, повернул и смешался с толпой. Никто не замеч
ал его. Он шел и смотрел по сторонам, ища наклейку «Сдается внаем». Он прош
ел два квартала, но такой наклейки не встретил. Он знал, что в Черном поясе
квартиры пустуют редко; когда его мать хотела переменить квартиру, ей вс
егда приходилось очень долго искать. Он вспомнил, как один раз она застав
ила его целых два месяца блуждать по улицам в поисках подходящего жилья.
В бюро по найму квартир ему говорили, что жилья для негров не хватает, что
многие дома Черного пояса городские власти не разрешают заселять, так ка
к они слишком стары и жить в них опасно. И ему вспомнился еще один случай, к
огда их с полицией выселили из квартиры, а через два дня дом, из которого о
ни выехали, обрушился. А между тем он слыхал, будто за одни и те же квартиры
с негров брали вдвое дороже, чем с белых, хоть они и были гораздо беднее. Он
прошел еще пять кварталов, по наклейки «Сдается внаем» все не попадалось
. А, черт!
Неужели ему придется замерзнуть в поисках теплого угла? Как легко было б
ы найти то, что нужно, если бы он мог свободно перемещаться по всему городу
! Держат нас здесь в клетке, точно диких зверей, подумал он. Он знал, что негр
ы не смеют селиться за пределами Черного пояса, они должны жить по эту сто
рону «черты». Эта часть города отведена им, и ни один белый домовладелец н
е сдаст негру квартиру в другом районе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
ал тут в темноте, и вот теперь он был перед ним, белый и тихий. Но эти ночные
думы придавали ему реальность, которая теперь, при свете утра, исчезла. Гл
ядя в окно, он не находил чего-то, что ночью казалось органически присущим
городу. Если б этот холодный белый мир вдруг ожил, точно в прекрасном сне,
и там нашлось бы и ему место, и было бы ясно сразу, что можно и чего нельзя! Е
сли б только кто-то раньше пришел в этот мир и жил, или страдал, или умер Ц
и сделал бы так, чтобы все можно было понять! Но это был застывший мир, не уз
навший искупления, не реальный той реальностью, в которой течет горячая
кровь. Чего-то там не хватало, не было какого-то пути, который, если бы он су
мел найти его, привел бы его к спокойному и уверенному знанию. Но что толку
думать об этом сейчас? Он совершил двойное убийство и тем создал для себя
новый мир.
Он вышел из комнаты, спустился на первый этаж и подошел к окну. На улице бы
ло пустынно, даже машины не проезжали. Трамвайные рельсы замело снегом. Д
олжно быть, из-за метели во всем городе нарушилось движение.
Он увидел маленькую девочку, которая вышла из-за угла, с трудом пробираяс
ь между сугробами, и остановилась у газетного киоска; тотчас же из соседн
ей аптеки выглянул человек, подал ей газету и получил деньги. Что, если под
ождать, пока он снова уйдет греться, и тогда стащить газету? Да, это ничего
не стоит сделать. Он осторожно выглянул, посмотрел в одну сторону, потом в
другую: никого не было видно. Он вышел на улицу, и ветер, точно каленым желе
зом, ожег ему лоб. Вдруг засияло солнце, так ярко и неожиданно, что он шарах
нулся как от удара; мириады искр больно резанули глаза. Он подошел к киоск
у и увидел крупный жирный заголовок: В ПОГОНЮ ЗА НЕГРОМ-УБИЙЦЕЙ. Так значи
т, все уже попало в газеты. Он прошел еще немного, высматривая, куда бы спря
таться потом с украденной газетой. В глубине одного переулка он увидел п
устой дом и на первом этаже разбитое окно. Так, это хорошее место. Он тщате
льно обдумал план действий; он не хотел, чтобы потом говорили, будто, сдела
в все то, что сделал, он засыпался на краже трехцентовой газеты.
Он подошел к аптеке и заглянул: газетчик курил, прислонясь к стене. Да. Име
нно так. Он протянул руку и схватил газету и, прежде чем уйти, обернулся и п
осмотрел прямо в глаза газетчику, который тоже смотрел на него, сдвинув в
угол рта сигарету, белевшую на фоне его черного лица. Потом, еще не успев м
иновать аптеку, он побежал; но вдруг почувствовал, что нога у него подверн
улась, подшибла другую и скользит по обледенелой мостовой. А, черт! Белый м
ир перекосился под острым углом, и ледяной ветер полоснул его по лицу. Он у
пал ничком, холод больно укусил зарывшиеся в снег пальцы. Не выпуская из р
ук газеты, он привстал сначала на одно колено, потом на оба; наконец поднял
ся и тотчас же оглянулся на аптеку, удивляясь и досадуя на свою неловкост
ь. Дверь аптеки отворилась. Он побежал.
Ц Эй!
Ныряя в переулок, он успел заметить, что газетчик стоит в снегу и смотрит е
му вслед, и понял, что он не побежит за ним.
Ц Эй, ты!
Он вскарабкался на выступ стены, бросил в окно газету, потом ухватился за
карниз, влез на подоконник и спрыгнул в комнату. Потом он выглянул в переу
лок; кругом было тихо. Он подобрал с пола газету, прошел в коридор и поднял
ся на третий этаж, освещая фонарем дорогу и слушая, как эхо его шагов разно
сится по пустым комнатам. Вдруг он остановился и судорожно схватился за
карман, широко раскрыв рот от ужаса. Нет, все в порядке. Он испугался, что вы
ронил револьвер, когда упал, но револьвер был на своем месте. Он сел на вер
хней ступеньке и развернул газету, но не сразу начал читать. Несколько ми
нут он прислушивался к скрипу ветхих балок под напором бушующей над горо
дом метели. Нет, он здесь один. Он наклонился и стал читать. НАХОДКА РЕПОРТ
ЕРА. КОСТИ МЭРИ ДОЛТОН В ТОПКЕ ПАРОВОГО ОТОПЛЕНИЯ. ШОФЕР-НЕГР БЕЖАЛ. ПЯТЬ
ТЫСЯЧ ПОЛИЦЕЙСКИХ ОЦЕПИЛИ ЧЕРНЫЙ ПОЯС. ВЛАСТИ ПРЕДПОЛАГАЮТ ПРЕСТУПЛЕН
ИЕ НА СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЧВЕ. АЛИБИ КОММУНИСТА. МАТЬ ПОТЕРПЕВШЕЙ ЗАБОЛЕЛА ОТ
ПОТРЯСЕНИЯ. Он остановился и снова перечел строчку: ВЛАСТИ ПРЕДПОЛАГАЮТ
ПРЕСТУПЛЕНИЕ НА СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЧВЕ. Эти слова лишали его места в мире. Пре
дположить, что он совершил преступление на сексуальной почве, значило пр
оизнести ему смертный приговор, значило выключить его из жизни еще до то
го, как он будет пойман; это было все равно что смерть, потому что каждый бе
лый, который прочел эти строки, мысленно уже казнил его.
«Тайна исчезновения Мэри Долтон раскрылась вчера вечером самым драмат
ическим и неожиданным образом. Группа репортеров местных газет случайн
о обнаружила в топке котла, питающего паровое отопление в доме Долтонов,
несколько осколков человеческой кости. В настоящее время твердо устано
влено, что это Ц кости пропавшей наследницы…»
«Обыск на квартире негра-шофера (Индиана-авеню, 3721, в самом центре Южной ст
ороны) не дал положительных результатов. Местонахождение преступника н
е обнаружено. По предположению полицейских властей, мисс Долтон погибла
от руки убийцы, по всей вероятности, после совершенного им сексуального
преступления, и тело ее было сожжено с целью уничтожения улик».
Биггер поднял голову. Правая рука его судорожно сжалась. Ему нужно было п
очувствовать револьвер в этой руке. Он достал револьвер из кармана и, дер
жа его, продолжал читать.
«В Черный пояс был немедленно выслан полицейский наряд численностью в п
ять тысяч человек, к которому присоединились еще три тысячи добровольце
в. Начальник полиции Гленмэн заявил сегодня утром, что, по его мнению, негр
все еще находится в городе, так как всякое сообщение с Чикаго со вчерашне
го дня прервано из-за небывалых снежных заносов.
Распространившееся еще вчера известие об изнасиловании и убийстве про
павшей ранее наследницы миллионера негром-шофером вызвало в городе бур
ю негодования.
По сообщению полиции, во многих домах негритянских кварталов перебиты с
текла.
Каждый трамвай, автобус, поезд воздушной дороги и автомашина, идущие с Юж
ной стороны, задерживаются и обыскиваются. Отряды полиции и виджилянтов
от vigilant Ц бдит
ельный (англ.); отряды, создаваемые для расправы с прогрессивными силами п
од видом охраны порядка и поддержания законности.
, вооруженные винтовками, бомбами со слезоточивым газом, карманным
и фонарями и фотографиями убийцы, сегодня ночью начали обход с Восемнадц
атой улицы и на основании особого ордера, подписанного мэром Чикаго, под
вергают обыску каждое негритянское жилье. Особенно тщательно обыскива
ются старые пустующие здания, которые обычно служат пристанищем чернок
ожим преступникам. Опасаясь за жизнь своих детей, делегация белых родите
лей посетила сегодня Орэйса Минтона, главного инспектора городских шко
л, и потребовала прекращения занятий в школах вплоть до поимки насильник
а и убийцы.
Распространились слухи, что в районах Северной и Западной стороны имели
место случаи избиения негров-прохожих.
В Гайд-парке в Инглвуде созданы отряды виджилянтов, которые предложили
свою помощь начальнику чикагской полиции Гленмэну.
Сегодня утром Гленмэн ответил, что принимает предложенную помощь. Согла
сно сделанному им заявлению, недостаточная укомплектованность полицей
ского корпуса Чикаго и все растущая волна негритянских преступлений де
лают подобную меру необходимой.
Несколько сот молодых негров, имеющих сходство с Биггером Томасом, были
задержаны в злачных местах Южной стороны и доставлены в полицию для подр
обного допроса.
Мэр Чикаго, Дитц, выступил ночью по радио, предостерегая население от акт
ов стихийной расправы и призывая к сохранению общественного порядка. „Д
елается все возможное для поимки преступника“, Ц заявил он.
По имеющимся сведениям, в городе уволено несколько сот негров-служащих.
Супруга известного банкира сообщила по телефону в редакцию, что дала рас
чет своей кухарке-негритянке, опасаясь, как бы та не отравила ее детей».
Глаза у Биггера округлились, рот был раскрыт; он быстро пробегал строчку
за строчкой: «…почерк убийцы подвергнут экспертизе. Отпечатков пальцев
Эрлона в доме Долтона не обнаружено», «коммунистический лидер все еще со
держится под арестом»; тут вдруг ему бросилась в глаза одна фраза, подейс
твовавшая на него как удар:
«Полиция, однако, не удовлетворилась данными, представленными Эрлоном, и
не исключает возможности его соучастия в совершенном преступлении; ука
зывают на то, что весь план убийства и киднапинга настолько продуман, что
едва ли можно приписать его негру».
В эту минуту ему захотелось выйти на улицу, подойти к ближайшему полисме
ну и сказать: «Нет! Джан мне не помогал! Он здесь ни при чем! Я Ц я сам все сде
лал!» Его губы искривила усмешка, в которой были и глумление и вызов.
Держа газету негнущимися пальцами, он читал дальше: «…негру велели выгре
сти золу… повиновался неохотно… страх разоблачения… котельная наполни
лась густым дымом… трагедия коммунизма и смешения рас… возможно, что пис
ьмо с требованием денег было написано красными…»
Биггер поднял голову. Кругом было тихо, только скрипели балки под напоро
м ветра. Нельзя здесь оставаться. Неизвестно, когда они попадут в этот ква
ртал. Уехать из Чикаго тоже нельзя: все дороги оцеплены, все поезда, трамва
и и автобусы задерживаются и обыскиваются. Надо было уехать сразу же. Он м
ог тогда добраться до любого места Ц Гэри, Индианы, Ивэнстона. Он посмотр
ел на газету и увидел карту Южной стороны, где вдоль границ всего района ш
ло заштрихованное пространство, примерно в дюйм ширины. Внизу была подпи
сь мелким шрифтом:
«Заштрихованное пространство обозначает площадь, уже пройденную полиц
ией и виджилянтами, преследующими чернокожего насильника и убийцу. Мест
а, где обыск еще не производился, оставлены на карте белыми».
Он попал в ловушку. Из этого дома нужно уходить. Но куда? В пустых домах мож
но находиться только до тех пор, пока они еще в белом поле карты, но белое п
ятно очень быстро суживается. Он подумал, что газета печаталась ночью. Зн
ачит, сейчас белое поле уже меньше, чем тут показано. Он закрыл глаза, сооб
ражая. Он находился на Пятьдесят третьей улице, а погоня началась ночью с
Восемнадцатой. Если до выхода газет они успели пройти с Восемнадцатой до
Двадцать восьмой, значит, сейчас они уже на Тридцать восьмой. К полуночи о
ни доберутся до Сорок восьмой, а это уже совсем рядом.
В газете ничего не было сказано о пустующих квартирах. Может быть, так? Най
ти маленькую незанятую квартирку в каком-нибудь доме, где живет много на
роду. Это, пожалуй, будет самое надежное.
Он дошел до конца коридора, навел свет на закопченный потолок и увидел де
ревянную лестницу, ведущую на крышу. Он полез по ней и попал в узкий проход
, на конце которого была дверь. Он стал бить в нее ногами, она с каждым разом
поддавалась, и наконец он увидел снег, солнце и узкую, продолговатую поло
су неба. Ветер резал ему лицо, и он подумал о том, как он продрог и ослаб. Дол
го ли он выдержит? Он протиснулся в дверь и очутился на засыпанной снегом
крыше. Дальше тянулся целый лабиринт крыш, белых и блестящих на солнце.
Он присел за дымовой трубой и выглянул вниз, на улицу. Он увидел киоск на у
глу, где он украл газету; человек, кричавший ему вслед, теперь стоял там. Дв
ое негров остановились у киоска, купили газету и встали под навес соседн
его крыльца. Один из них с любопытством заглядывал через плечо другого. И
х губы шевелились, они тыкали своими черными пальцами в газету и качали г
оловой. К ним подошли еще двое, и скоро целая кучка собралась под навесом,
и все разговаривали, тыча пальцами в газету. Потом они сразу замолчали и р
азбрелись. Да, они говорили о нем. Должно быть, сегодня все негры, мужчины и
женщины, говорят только о нем; должно быть, они клянут его за то, что он навл
ек на них эту травлю.
Он так долго сидел на корточках в снегу, что когда захотел встать, то не по
чувствовал своих ног. Ужас охватил его; он решил, что замерзает. Он долго б
ил ногой об ногу, стараясь восстановить кровообращение, потом отполз к д
ругому краю крыши. В верхнем этаже дома напротив на одном окне не было зан
авесок, и он увидел комнату, в которой стояли две узкие железные кровати с
о смятыми грязными простынями. Трое голых черных ребятишек сидели на одн
ой кровати и не спускали глаз с другой, на которой лежали мужчина и женщин
а, тоже голые и черные в солнечных лучах. Это было ему знакомо: когда он сам
был ребенком, они тоже впятером жили в одной комнате. Не раз он просыпался
утром и следил за матерью и отцом. Он отвернулся и подумал: вот их пятеро ж
ивет в одной комнате, а тут целый большой дом стоит пустой. Он снова пополз
к дымовой трубе, но перед глазами у него все стояла эта комната за вспотев
шим стеклом и пятеро живых существ в ней, голых и черных под яркими лучами
солнца: мужчина и женщина в тесном объятии и трое малышей, не сводящих с ни
х глаз.
Он почувствовал голод; ледяная рука протиснулась сквозь его горло, схват
ила кишки и связала их в тугой, холодный, ноющий комок. Ему вспомнилось мол
око, которое вчера согрела для него Весей, вспомнилось так ясно, что он как
будто ощутил во рту его вкус. Если б это молоко было у него сейчас, он мог бы
зажечь газету и держать бутылку над огнем, пока молоко не станет теплым. О
н представил, как он снимает с бутылки фарфоровую пробку и несколько кап
ель молока проливается на его черные пальцы, как он подносит бутылку ко р
ту, запрокидывает голову и пьет. Что-то у него в желудке перевернулось вве
рх дном, и он услышал тихое урчание. В утолении этого голода была какая-то
священная обязанность, непреложная, как потребность дышать, привычная, к
ак биение сердца. Он готов был упасть на колени, воздеть руки к небу и закр
ичать: «Я голоден!» Ему захотелось стащить с себя все и нагишом кататься п
о снегу, пока сквозь поры его тела не проникнет внутрь что-нибудь питател
ьное. Ему хотелось схватить что-нибудь и так крепко сжать в руках, чтобы о
но превратилось в пищу. Но вскоре голод утих; ему стало легче, его сознание
отвернулось от отчаянной мольбы тела и занялось опасностью, грозившей с
о всех сторон. Он почувствовал что-то твердое в углу рта и потрогал пальце
м; это была замерзшая слюна.
Он прополз обратно в дверь и по шаткой деревянной лестнице спустился в к
оридор; он сошел на первый этаж и остановился у окна, через которое раньше
влез в дом. Нужно было найти пустую квартиру где-нибудь в жилом доме, где м
ожно было бы обогреться; он чувствовал, что, если скоро не обогреется, ему
придется просто лечь на землю и закрыть глаза. Тут у него явилась мысль; он
удивился, как она не пришла ему в голову раньше. Он зажег спичку и поднес е
е к газете; когда она вспыхнула, он подержал над огнем сначала одну руку, п
отом другую. Его кожа ощущала тепло как будто издалека. Когда огонь подоб
рался к самым его пальцам, он бросил газету на пол и затоптал ногами. По кр
айней мере теперь он почувствовал свои руки; по крайней мере ему стало бо
льно, и по этому он узнал, что это его руки.
Он вылез в окно, дошел до угла, повернул и смешался с толпой. Никто не замеч
ал его. Он шел и смотрел по сторонам, ища наклейку «Сдается внаем». Он прош
ел два квартала, но такой наклейки не встретил. Он знал, что в Черном поясе
квартиры пустуют редко; когда его мать хотела переменить квартиру, ей вс
егда приходилось очень долго искать. Он вспомнил, как один раз она застав
ила его целых два месяца блуждать по улицам в поисках подходящего жилья.
В бюро по найму квартир ему говорили, что жилья для негров не хватает, что
многие дома Черного пояса городские власти не разрешают заселять, так ка
к они слишком стары и жить в них опасно. И ему вспомнился еще один случай, к
огда их с полицией выселили из квартиры, а через два дня дом, из которого о
ни выехали, обрушился. А между тем он слыхал, будто за одни и те же квартиры
с негров брали вдвое дороже, чем с белых, хоть они и были гораздо беднее. Он
прошел еще пять кварталов, по наклейки «Сдается внаем» все не попадалось
. А, черт!
Неужели ему придется замерзнуть в поисках теплого угла? Как легко было б
ы найти то, что нужно, если бы он мог свободно перемещаться по всему городу
! Держат нас здесь в клетке, точно диких зверей, подумал он. Он знал, что негр
ы не смеют селиться за пределами Черного пояса, они должны жить по эту сто
рону «черты». Эта часть города отведена им, и ни один белый домовладелец н
е сдаст негру квартиру в другом районе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48