Здесь может иметь
место отсрочка или полная невозможность дополнитель-
ной проверки признаков. Более того, поскольку сами
признаки в подобных случаях столь неопределенны, име-
ется некоторая вероятность, что эти неопределенные сиг-
налы искажаются таким образом, чтобы подтвердить наше
первое впечатление. Дело обстоит в значительной степе-
49
ни так, как в экспериментах Эша 12] и Хэйра и Грунза
[33] по формированию впечатлений, где последующие
сигналы трансформируются сознанием так, чтобы под-
твердить первое впечатление. Сдержанность человека, от-
несенного нами к категории бесчестных, кажется нам ук-
лончивостью; сдержанность честного человека представ-
ляется как собранность и здравомыслие.
Надо полагать, именно из-за шаткости таких катего-
риальных суждений столь трудным оказывается измене-
ние неадекватных систем категорий. Юноша, выросший
в трущобах и достигший вершин науки, без труда меняет
категории, в которых он кодирует физический мир. Одна-
ко ему гораздо труднее изменить систему категорий, с по-
мощью которых он кодирует явления окружающего его
содиального мира.
Неадекватная доступность
отнесения к категории
Неготовность к восприятию, вероятно, в наиболь-
шей степени обусловлена теми причинами, которые свя-
заны с человеческими желаниями и опасениями. Я имею
в виду искаженные ожидания того рода, которые возника-
ют, когда желательность или нежелательность тех или
иных событий влияет на усвоение вероятностей их наступ-
ления. Упомянутые выше эксперименты Маркса [60] и
Ирвина [41] служат упрощенными примерами того, как
желательность некоторого результата повышает оценку
вероятности его получения. В этой сфере действуют и
иные, более постоянные личностные тенденции. Хорошо
известно, что одни люди более склонны ожидать, а потому
и быстрее воспринимать наименее желательные из ожи-
даемых явлений, другие же, напротив,- наиболее жела-
тельные. Это, несомненно, определенные виды приобретен-
ной установки по отношению к весьма вероятным событи-
ям, даже если она поддерживается особенностями темпе-
рамента. Как происходит такое научение и почему его
результаты столь трудно поддаются корректирующему
влиянию среды, не вполне ясно. Со временем становится
все яснее лишь то, что, прежде чем мы узнаем, как возни-
кает адекватная и неадекватная готовность к восприятию,
нам необходимо гораздо лучше понять, каким образом
50
организмы усваивают вероятностную структуру окружаю-
щей среды. Этот тезис был сформулирован Брунсвиком
уже несколько лет назад [17], и с тех пор им руководство-
вались многие исследователи проблемы вероятностного
научения: Буш и Мостеллер [181; Брунер, Гуднау и Ос-
тин [9]; Эстес [23]; Галантер и Герстенхабер [25]; Хэйк
и Хаймен [34]; Эдварде [22] и др.
Существует еще одна важная особенность процесса на-
учения, влияющая на готовность к восприятию. Она связана
с диапазоном альтернатив, с которыми может встретиться
организм. Общеизвестно, что некоторые люди определен-
ным образом настроены на узкий диапазон альтернатив,
характерных для тех ситуаций, с которыми они обычно
сталкиваются. Если условия среды банальны в том смысле,
что происходят лишь события и последовательности собы-
тий большой вероятности, или, точнее, события и последо-
вательности, весьма сильно ожидаемые, то человек дейст-
вует успешно и восприятие осуществляется с минимальной
потерей времени на их пристальное рассматривание. Если
же в среде возникают неожиданные события, происходят
необычные последовательности, результатом оказывается
замедление идентификации и категоризации, и вновь дол-
жен начаться поиск признаков. Мы называем таких людей
ригидными, или тугодумами. Джордж Клейн в своей ра-
боте по смещению категориальных суждений [46] утверж-
дает, что, как правило, люди, неспособные изменять свои
категориальные суждения в постепенно изменяющихся
условиях, склонны также к тому, что он называет <сверх-
контролем> при решении других познавательных или мо-
тивационных задач. На другом полюсе находятся люди,
у которых преобладает установка на разнообразие. Как
создается такая установка, остается еще загадочным.
Лучше всего я мог бы, пожалуй, проиллюстрировать этот
феномен на примере кривых научения, обычно наблюдае-
мых в тахистоскопических экспериментах. Некоторые из
испытуемых показывают обычно довольно высокий порог
узнавания. Они, по-видимому, оценивают раздражитель
в терминах широкого набора интерпретационных катего-
рий. Дженкин [45] называет такое восприятие <рациона-
лизированным>: испытуемый описывает воспринятое им как
<похожее на то-то и то-то> в отличие от <прожективного>
типа, который видит вещи происходящими <в точности
как то-то и то-то>. Возможно, что реакция первого типа
51
требует большего, чем следует, поиска признаков раздра-
жителей, соответствующих широкому диапазону объек-
тов. Весьма вероятно также, что преждевременное сужде-
ние происходит у людей со склонностью к установке на
минимальный диапазон альтернатив, приводящей их к
ошибкам. Эта тема требует более тщательного исследова-
ния. Всякому, кто имеет опыт наблюдения испытуемых
в тахистоскопических экспериментах, представляется оче-
видным, что между людьми существуют большие индивиду-
альные различия, возможно заслуживающие того, чтобы
мы занялись ими здесь подробнее.
Мы подошли наконец к многократно обсуждавшейся
проблеме перцептивной защиты - тех способов, с помо-
щью которых организмы используют свою готовность к
восприятию для предотвращения угрожающих событий,
хотя конкретно они о таких событиях ничего не знают.
По этому поводу было пролито много чернил в основном
по недоразумению. Понятие перцептивной защиты вовсе
не предполагает с необходимостью наличия некоего гомун-
кулуса, маленького <я>, сидящего у контрольного окошка
и способного отвергать всякий поступающий сигнал, если
он является потенциально разрушительным, как думает,
по-видимому, даже столь топкий критик, как Ф. Олпорт
[1]. Любой предварительно фильтрующий прибор вполне
способен сделать все, что требуется.
Позвольте мне начать с общего утверждения, что не-
правильное восприятие объясняется в большинстве слу-
чаев вовсе не дефектами самого восприятия, а факторами,
мешающими его осуществлению. Каков источник этих
помех? Я решаюсь утверждать, что помехи возникают от
склонности организма воспринимать сигналы от внешнего
мира в наиболее доступных категориях. А это блокирует
нашу способность использовать иные, менее доступные
категории. Умозрительно рассуждая, можно предполо-
жить, что наиболее пригодный для объяснения этих помех
механизм состоит, по-видимому, в расширении пределов
доступности категорий в условиях высокой готовности к
восприятию. По терминологии предыдущего раздела, диа-
пазон доходящих до субъекта сигналов, способных вы-
звать сигнал соответствия данной категории, расширяется
настолько, что более доступные категории, вероятно, <за-
хватывают> сенсорные сигналы, недостаточно им соответст-
вующие. Мы уже знакомы с некоторыми данными, свиде-
52
тельствующими о расширении пределов доступности кате-
горий в условиях высокой готовности к восприятию: тен-
денция видеть красную четверку треф то как четверку
треф, то как четверку бубен при изменении цвета масти
[14]; трудность опознания перевернутой буквы, поме-
щенной в середине слова [67] и т. д.
Рассмотрим один экспериментальный факт, касаю-
щийся роли помех в процессе неправильного восприятия.
Уайт и Кэмибелл [86] показали, что если у испытуемого
в условиях неоптимального восприятия создалась ложная
гипотеза о природе воспринимаемого объекта, то впоследст-
вии восприятие этого объекта в обычных, свойственных
ему категориях замедляется. Этот факт получил подтверж-
дение и в других исследованиях. Постман и Брунер [66],
например, показали, что если экспериментатор оказывает
давление на испытуемого, внушая ему, что его результаты
ниже нормы, то испытуемый начинает применять скоро-
спелые гипотезы, мешающие верному восприятию предъ-
являемых раздражителей. Авторы рассматривают эту <пер-
цептивную опрометчивость> как характерную черту
испытуемых в состоянии стресса в отличие от испыту-
емых, работающих в нормальных экспериментальных ус-
ловиях.
Вполне возможно, кстати, что стресс не только приво-
дит к созданию преждевременных гипотез, мешающих
адекватному восприятию, но и оказывает разрушительное
действие на нормальную работу механизма сигнализации
совпадения - несовпадения в нервной системе. Неопубли-
кованные исследования, которые провели в нашей лабо-
ратории Брунер, Постман и Джон [15], показали, каким
образом испытуемые ошибочно воспринимают маловеро-
ятные события в терминах высоковероятных категорий.
Так, одному испытуемому экспериментальной группы
была предъявлена с помощью тахистоскопа картинка,
изображавшая метателя диска, уже раскрутившегося и
готового к броску. В руке он держал горизонтально боль-
шую виолу. Контрольному же испытуемому показывалась
та же картинка, где, однако, место виолы занимала скор-
чившаяся фигура железнодорожного служащего, спиной
к зрителю. Яркость, раскраска и очертания обоих изобра-
жений совершенно одинаковы. Первое впечатление от
картинки у испытуемых - атлет с какой-то поперечной
тенью. В следующий момент субъект, которому предъяв-
53
лена бессмысленная картинка, начинает строить некото-
рые разумные гипотезы - в частности, о скорчившейся
фигуре какого-то человека, <вероятно, чиновника>, как
выразился один испытуемый. В процессе перебора прав-
доподобных гипотез правильное восприятие искажает-
ся. Интересно, что порог восприятия для бессмысленной
картинки заметно выше, чем для более правдоподоб-
ной.
Гипотезы и состояния готовности могут искажать вос-
приятие еще одним способом, создавая смещающийся шу-
мовой фон, маскирующий сигналы, которые могли бы быть
использованы для идентификации воспринимаемых собы-
тий. Это лучше всего можно проиллюстрировать на при-
мере перцептивно-моторного обучения, где важную роль
играют кинестетические сигналы. При обучении человека
забрасыванию удочки необходимо, чтобы он точно дози-
ровал силу передней подачи в зависимости от еле замет-
ного спада натяжения, которое происходит, когда леска
достигает конца своего движения при обратном полете.
Если ваш ученик слишком горячо стремится обнаружить
этот сигнал, его состояние будет напряженным и собст-
венное мускульное напряжение будет маскировать слабее
уменьшение давления, которое должно служить для него
сигналом.
Хорошим примером служит эксперимент, который про-
вели в Гарварде Гуднау и Петтигрю f301. Речь идет о спо-
собности испытуемых замечать закономерность в последова-
тельности событий, закономерность весьма простую вроде
чередования слева - справа - слева - справа.. Экспе-
римент проводится на обыкновенном щите с двумя сигна-
лами. Задача испытуемых - предсказывать, с какой сто-
роны - слева или справа - зажжется свет. Задача про-
стая. Предварительно испытуемые получают тренировку в
одной из четырех тренировочных групп. Одна из них обу-
чается простому чередованию событий; другую приучают
к тому, что зажигание света происходит всегда с одной
стороны (не всякому легко свыкнуться с этим); третью
группу тренируют на последовательность ЛЛПЛЛП, на-
конец, четвертая группа не получает никакой предвари-
тельной тренировки. Сразу же по окончании тренировки -
без перерыва - всем испытуемым предъявляется серия
из 60 зажиганий, следующих в случайном порядке, однако
в сумме число зажиганий с каждой стороны одинаково.
54
Непосредственно за этой случайной фазой - опять-таки
без паузы - следует простое чередование ЛПЛП... Как
скоро испытуемый замечает закономерность чередования
сигналов на этой фазе? Оказалось, что время ее обнаруже-
ния зависит от того, какую гипотезу построил испытуемый
на фазе случайного чередования. Если его гипотеза пред-
полагала ту или иную закономерность, то он быстро улав-
ливал новую закономерность. Предварительная трениров-
ка на зажигание с одной стороны или на простое чередова-
ние сторон предполагала такую закономерность и дала
в обоих случаях хорошие результаты - испытуемому до-
статочно было восьми-девяти предъявлений, чтобы он
начинал давать безошибочные ответы. Отсутствие трени-
ровки и тренировка по закону ЛЛПЛЛП... не давали
необходимой закономерности. И действительно, испытуе-
мый действовал на фазе случайного чередования, руковод-
ствуясь случайными и непрерывно сменяемыми гипотезами.
На фазе простого чередования обнаружилось заметное
снижение способности к обнаружению новой закономер-,
нести - некоторым испытуемым недостаточно было и
200 попыток, чтобы ее уловить. Здесь мы имеем дело с поме-
хами - гипотезы и результаты их проверки лишь маски-
руют закономерность событий окружающего мира. Для
того чтобы такая закономерность могла быть замечена,
должно быть некоторое постоянство в применяемых гипо-
тезах и в определяемых ими последовательностях резуль-
татов проверки. В противном случае закономерность мас-
кируегся и в результате происходит нечеткая работа пер-
цептивного аппарата.
Какое же отношение имеет все это к перцептивной за-
щите? Понятие перцептивной защиты было предложено
Брунером и Постманом [13] для описания феномена, сос-
тоящего в неспособности воспринять или передать слова-
ми материал, который испытуемый рассматривает как
неблагоприятный (последнее устанавливается независи-
мым испытанием). Мы предположили, что существует
иерархия порогов и что возможна реакция на раздражи-
тель, не достигающий уровня речевого отражения нашего
опыта, как в исследованиях Мак-Гинни [58], а также Ла-
заруса и Мак-Клири [54], где вегетативная реакция следо-
вала за предъявлением потенциально травмирующего раз-
дражителя при полной неспособности испытуемого дать
словесный отчет о характере этого раздражителя. Иссле-
55
дование Бриккераи Чапаниса [6] проливает новый свет
на концепцию иерархии порогов, показывая, что, хотя
испытуемые не могут сами узнать слоги, сопровождаемые
током, использованные Лазарусом и Мак-Клири, они тем
не менее могут догадаться о них в случае большой удачи
и при условии ограниченного выбора в отношении предъ-
явленного слова.
Я хотел бы высказать предположение о существовании
еще двух факторов, которые могут вести к неправильному
восприятию эмоционально отрицательного материала. По-
нятно, что оценки вероятности неблагоприятных событий
у некоторых лиц оказываются занижены - это, в сущ-
ности, следует из экспериментов Маркса [60] и Ирвина
{41], где оценки вероятности завышались в случае жела-
тельности события. Если доступность уменьшается в силу
такой отрицательной оценки объекта, то можно предполо-
жить существование когнитивного аналога того, что
в клинике называют вытеснением. Известно, однако, что
не всякий человек обнаруживает такую склонность не за-
мечать объектов и событий, внушающих опасение. Неко-
торые люди, напротив, явно завышают оценки вероятно-
сти неблагоприятных событий. Клиническое свидетельство
этому нетрудно найти среди больных с невротическим
страхом. Постман и Брунер 166] описали два типа пове-
дения по отношению к раздражителям, известным как
устрашающие: защита и бдительность; в первом случае
порог узнавания таких раздражителей повышается, во
втором снижается. В своих тщательно продуманных экс-
периментах, направленных на сопоставление клинически
диагностированных случаев, когда больные либо рациона-
лизируют, либо вытесняют соответствующие раздражите-
ли, Лазарус, Эриксен и Фонда [53] показали, что первые
действительно с большей легкостью узнают отрицательно
окрашенный материал, чем нейтральный, тогда как вто-
рые обнаруживают противоположную тенденцию. Я счи-
таю необходимым еще раз подчеркнуть высказанное мною
ранее положение: я думаю, что мы не продвинемся вперед
в понимании сверхготовности и недостаточной готовности
к перцептивной встрече с устрашающими раздражителя-
ми, пока не займемся всерьез изучением того, как усва-
ивает организм вероятности последовательностей, вклю-
чающих благоприятные и неблагоприятные события в .ок-
ружающей среде.
56
Есть еще один механизм, который, как можно
предположить, осуществляет снижение или вообще изме-
нение готовности к восприятию раздражителя, в том или
ином смысле угрожающего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
место отсрочка или полная невозможность дополнитель-
ной проверки признаков. Более того, поскольку сами
признаки в подобных случаях столь неопределенны, име-
ется некоторая вероятность, что эти неопределенные сиг-
налы искажаются таким образом, чтобы подтвердить наше
первое впечатление. Дело обстоит в значительной степе-
49
ни так, как в экспериментах Эша 12] и Хэйра и Грунза
[33] по формированию впечатлений, где последующие
сигналы трансформируются сознанием так, чтобы под-
твердить первое впечатление. Сдержанность человека, от-
несенного нами к категории бесчестных, кажется нам ук-
лончивостью; сдержанность честного человека представ-
ляется как собранность и здравомыслие.
Надо полагать, именно из-за шаткости таких катего-
риальных суждений столь трудным оказывается измене-
ние неадекватных систем категорий. Юноша, выросший
в трущобах и достигший вершин науки, без труда меняет
категории, в которых он кодирует физический мир. Одна-
ко ему гораздо труднее изменить систему категорий, с по-
мощью которых он кодирует явления окружающего его
содиального мира.
Неадекватная доступность
отнесения к категории
Неготовность к восприятию, вероятно, в наиболь-
шей степени обусловлена теми причинами, которые свя-
заны с человеческими желаниями и опасениями. Я имею
в виду искаженные ожидания того рода, которые возника-
ют, когда желательность или нежелательность тех или
иных событий влияет на усвоение вероятностей их наступ-
ления. Упомянутые выше эксперименты Маркса [60] и
Ирвина [41] служат упрощенными примерами того, как
желательность некоторого результата повышает оценку
вероятности его получения. В этой сфере действуют и
иные, более постоянные личностные тенденции. Хорошо
известно, что одни люди более склонны ожидать, а потому
и быстрее воспринимать наименее желательные из ожи-
даемых явлений, другие же, напротив,- наиболее жела-
тельные. Это, несомненно, определенные виды приобретен-
ной установки по отношению к весьма вероятным событи-
ям, даже если она поддерживается особенностями темпе-
рамента. Как происходит такое научение и почему его
результаты столь трудно поддаются корректирующему
влиянию среды, не вполне ясно. Со временем становится
все яснее лишь то, что, прежде чем мы узнаем, как возни-
кает адекватная и неадекватная готовность к восприятию,
нам необходимо гораздо лучше понять, каким образом
50
организмы усваивают вероятностную структуру окружаю-
щей среды. Этот тезис был сформулирован Брунсвиком
уже несколько лет назад [17], и с тех пор им руководство-
вались многие исследователи проблемы вероятностного
научения: Буш и Мостеллер [181; Брунер, Гуднау и Ос-
тин [9]; Эстес [23]; Галантер и Герстенхабер [25]; Хэйк
и Хаймен [34]; Эдварде [22] и др.
Существует еще одна важная особенность процесса на-
учения, влияющая на готовность к восприятию. Она связана
с диапазоном альтернатив, с которыми может встретиться
организм. Общеизвестно, что некоторые люди определен-
ным образом настроены на узкий диапазон альтернатив,
характерных для тех ситуаций, с которыми они обычно
сталкиваются. Если условия среды банальны в том смысле,
что происходят лишь события и последовательности собы-
тий большой вероятности, или, точнее, события и последо-
вательности, весьма сильно ожидаемые, то человек дейст-
вует успешно и восприятие осуществляется с минимальной
потерей времени на их пристальное рассматривание. Если
же в среде возникают неожиданные события, происходят
необычные последовательности, результатом оказывается
замедление идентификации и категоризации, и вновь дол-
жен начаться поиск признаков. Мы называем таких людей
ригидными, или тугодумами. Джордж Клейн в своей ра-
боте по смещению категориальных суждений [46] утверж-
дает, что, как правило, люди, неспособные изменять свои
категориальные суждения в постепенно изменяющихся
условиях, склонны также к тому, что он называет <сверх-
контролем> при решении других познавательных или мо-
тивационных задач. На другом полюсе находятся люди,
у которых преобладает установка на разнообразие. Как
создается такая установка, остается еще загадочным.
Лучше всего я мог бы, пожалуй, проиллюстрировать этот
феномен на примере кривых научения, обычно наблюдае-
мых в тахистоскопических экспериментах. Некоторые из
испытуемых показывают обычно довольно высокий порог
узнавания. Они, по-видимому, оценивают раздражитель
в терминах широкого набора интерпретационных катего-
рий. Дженкин [45] называет такое восприятие <рациона-
лизированным>: испытуемый описывает воспринятое им как
<похожее на то-то и то-то> в отличие от <прожективного>
типа, который видит вещи происходящими <в точности
как то-то и то-то>. Возможно, что реакция первого типа
51
требует большего, чем следует, поиска признаков раздра-
жителей, соответствующих широкому диапазону объек-
тов. Весьма вероятно также, что преждевременное сужде-
ние происходит у людей со склонностью к установке на
минимальный диапазон альтернатив, приводящей их к
ошибкам. Эта тема требует более тщательного исследова-
ния. Всякому, кто имеет опыт наблюдения испытуемых
в тахистоскопических экспериментах, представляется оче-
видным, что между людьми существуют большие индивиду-
альные различия, возможно заслуживающие того, чтобы
мы занялись ими здесь подробнее.
Мы подошли наконец к многократно обсуждавшейся
проблеме перцептивной защиты - тех способов, с помо-
щью которых организмы используют свою готовность к
восприятию для предотвращения угрожающих событий,
хотя конкретно они о таких событиях ничего не знают.
По этому поводу было пролито много чернил в основном
по недоразумению. Понятие перцептивной защиты вовсе
не предполагает с необходимостью наличия некоего гомун-
кулуса, маленького <я>, сидящего у контрольного окошка
и способного отвергать всякий поступающий сигнал, если
он является потенциально разрушительным, как думает,
по-видимому, даже столь топкий критик, как Ф. Олпорт
[1]. Любой предварительно фильтрующий прибор вполне
способен сделать все, что требуется.
Позвольте мне начать с общего утверждения, что не-
правильное восприятие объясняется в большинстве слу-
чаев вовсе не дефектами самого восприятия, а факторами,
мешающими его осуществлению. Каков источник этих
помех? Я решаюсь утверждать, что помехи возникают от
склонности организма воспринимать сигналы от внешнего
мира в наиболее доступных категориях. А это блокирует
нашу способность использовать иные, менее доступные
категории. Умозрительно рассуждая, можно предполо-
жить, что наиболее пригодный для объяснения этих помех
механизм состоит, по-видимому, в расширении пределов
доступности категорий в условиях высокой готовности к
восприятию. По терминологии предыдущего раздела, диа-
пазон доходящих до субъекта сигналов, способных вы-
звать сигнал соответствия данной категории, расширяется
настолько, что более доступные категории, вероятно, <за-
хватывают> сенсорные сигналы, недостаточно им соответст-
вующие. Мы уже знакомы с некоторыми данными, свиде-
52
тельствующими о расширении пределов доступности кате-
горий в условиях высокой готовности к восприятию: тен-
денция видеть красную четверку треф то как четверку
треф, то как четверку бубен при изменении цвета масти
[14]; трудность опознания перевернутой буквы, поме-
щенной в середине слова [67] и т. д.
Рассмотрим один экспериментальный факт, касаю-
щийся роли помех в процессе неправильного восприятия.
Уайт и Кэмибелл [86] показали, что если у испытуемого
в условиях неоптимального восприятия создалась ложная
гипотеза о природе воспринимаемого объекта, то впоследст-
вии восприятие этого объекта в обычных, свойственных
ему категориях замедляется. Этот факт получил подтверж-
дение и в других исследованиях. Постман и Брунер [66],
например, показали, что если экспериментатор оказывает
давление на испытуемого, внушая ему, что его результаты
ниже нормы, то испытуемый начинает применять скоро-
спелые гипотезы, мешающие верному восприятию предъ-
являемых раздражителей. Авторы рассматривают эту <пер-
цептивную опрометчивость> как характерную черту
испытуемых в состоянии стресса в отличие от испыту-
емых, работающих в нормальных экспериментальных ус-
ловиях.
Вполне возможно, кстати, что стресс не только приво-
дит к созданию преждевременных гипотез, мешающих
адекватному восприятию, но и оказывает разрушительное
действие на нормальную работу механизма сигнализации
совпадения - несовпадения в нервной системе. Неопубли-
кованные исследования, которые провели в нашей лабо-
ратории Брунер, Постман и Джон [15], показали, каким
образом испытуемые ошибочно воспринимают маловеро-
ятные события в терминах высоковероятных категорий.
Так, одному испытуемому экспериментальной группы
была предъявлена с помощью тахистоскопа картинка,
изображавшая метателя диска, уже раскрутившегося и
готового к броску. В руке он держал горизонтально боль-
шую виолу. Контрольному же испытуемому показывалась
та же картинка, где, однако, место виолы занимала скор-
чившаяся фигура железнодорожного служащего, спиной
к зрителю. Яркость, раскраска и очертания обоих изобра-
жений совершенно одинаковы. Первое впечатление от
картинки у испытуемых - атлет с какой-то поперечной
тенью. В следующий момент субъект, которому предъяв-
53
лена бессмысленная картинка, начинает строить некото-
рые разумные гипотезы - в частности, о скорчившейся
фигуре какого-то человека, <вероятно, чиновника>, как
выразился один испытуемый. В процессе перебора прав-
доподобных гипотез правильное восприятие искажает-
ся. Интересно, что порог восприятия для бессмысленной
картинки заметно выше, чем для более правдоподоб-
ной.
Гипотезы и состояния готовности могут искажать вос-
приятие еще одним способом, создавая смещающийся шу-
мовой фон, маскирующий сигналы, которые могли бы быть
использованы для идентификации воспринимаемых собы-
тий. Это лучше всего можно проиллюстрировать на при-
мере перцептивно-моторного обучения, где важную роль
играют кинестетические сигналы. При обучении человека
забрасыванию удочки необходимо, чтобы он точно дози-
ровал силу передней подачи в зависимости от еле замет-
ного спада натяжения, которое происходит, когда леска
достигает конца своего движения при обратном полете.
Если ваш ученик слишком горячо стремится обнаружить
этот сигнал, его состояние будет напряженным и собст-
венное мускульное напряжение будет маскировать слабее
уменьшение давления, которое должно служить для него
сигналом.
Хорошим примером служит эксперимент, который про-
вели в Гарварде Гуднау и Петтигрю f301. Речь идет о спо-
собности испытуемых замечать закономерность в последова-
тельности событий, закономерность весьма простую вроде
чередования слева - справа - слева - справа.. Экспе-
римент проводится на обыкновенном щите с двумя сигна-
лами. Задача испытуемых - предсказывать, с какой сто-
роны - слева или справа - зажжется свет. Задача про-
стая. Предварительно испытуемые получают тренировку в
одной из четырех тренировочных групп. Одна из них обу-
чается простому чередованию событий; другую приучают
к тому, что зажигание света происходит всегда с одной
стороны (не всякому легко свыкнуться с этим); третью
группу тренируют на последовательность ЛЛПЛЛП, на-
конец, четвертая группа не получает никакой предвари-
тельной тренировки. Сразу же по окончании тренировки -
без перерыва - всем испытуемым предъявляется серия
из 60 зажиганий, следующих в случайном порядке, однако
в сумме число зажиганий с каждой стороны одинаково.
54
Непосредственно за этой случайной фазой - опять-таки
без паузы - следует простое чередование ЛПЛП... Как
скоро испытуемый замечает закономерность чередования
сигналов на этой фазе? Оказалось, что время ее обнаруже-
ния зависит от того, какую гипотезу построил испытуемый
на фазе случайного чередования. Если его гипотеза пред-
полагала ту или иную закономерность, то он быстро улав-
ливал новую закономерность. Предварительная трениров-
ка на зажигание с одной стороны или на простое чередова-
ние сторон предполагала такую закономерность и дала
в обоих случаях хорошие результаты - испытуемому до-
статочно было восьми-девяти предъявлений, чтобы он
начинал давать безошибочные ответы. Отсутствие трени-
ровки и тренировка по закону ЛЛПЛЛП... не давали
необходимой закономерности. И действительно, испытуе-
мый действовал на фазе случайного чередования, руковод-
ствуясь случайными и непрерывно сменяемыми гипотезами.
На фазе простого чередования обнаружилось заметное
снижение способности к обнаружению новой закономер-,
нести - некоторым испытуемым недостаточно было и
200 попыток, чтобы ее уловить. Здесь мы имеем дело с поме-
хами - гипотезы и результаты их проверки лишь маски-
руют закономерность событий окружающего мира. Для
того чтобы такая закономерность могла быть замечена,
должно быть некоторое постоянство в применяемых гипо-
тезах и в определяемых ими последовательностях резуль-
татов проверки. В противном случае закономерность мас-
кируегся и в результате происходит нечеткая работа пер-
цептивного аппарата.
Какое же отношение имеет все это к перцептивной за-
щите? Понятие перцептивной защиты было предложено
Брунером и Постманом [13] для описания феномена, сос-
тоящего в неспособности воспринять или передать слова-
ми материал, который испытуемый рассматривает как
неблагоприятный (последнее устанавливается независи-
мым испытанием). Мы предположили, что существует
иерархия порогов и что возможна реакция на раздражи-
тель, не достигающий уровня речевого отражения нашего
опыта, как в исследованиях Мак-Гинни [58], а также Ла-
заруса и Мак-Клири [54], где вегетативная реакция следо-
вала за предъявлением потенциально травмирующего раз-
дражителя при полной неспособности испытуемого дать
словесный отчет о характере этого раздражителя. Иссле-
55
дование Бриккераи Чапаниса [6] проливает новый свет
на концепцию иерархии порогов, показывая, что, хотя
испытуемые не могут сами узнать слоги, сопровождаемые
током, использованные Лазарусом и Мак-Клири, они тем
не менее могут догадаться о них в случае большой удачи
и при условии ограниченного выбора в отношении предъ-
явленного слова.
Я хотел бы высказать предположение о существовании
еще двух факторов, которые могут вести к неправильному
восприятию эмоционально отрицательного материала. По-
нятно, что оценки вероятности неблагоприятных событий
у некоторых лиц оказываются занижены - это, в сущ-
ности, следует из экспериментов Маркса [60] и Ирвина
{41], где оценки вероятности завышались в случае жела-
тельности события. Если доступность уменьшается в силу
такой отрицательной оценки объекта, то можно предполо-
жить существование когнитивного аналога того, что
в клинике называют вытеснением. Известно, однако, что
не всякий человек обнаруживает такую склонность не за-
мечать объектов и событий, внушающих опасение. Неко-
торые люди, напротив, явно завышают оценки вероятно-
сти неблагоприятных событий. Клиническое свидетельство
этому нетрудно найти среди больных с невротическим
страхом. Постман и Брунер 166] описали два типа пове-
дения по отношению к раздражителям, известным как
устрашающие: защита и бдительность; в первом случае
порог узнавания таких раздражителей повышается, во
втором снижается. В своих тщательно продуманных экс-
периментах, направленных на сопоставление клинически
диагностированных случаев, когда больные либо рациона-
лизируют, либо вытесняют соответствующие раздражите-
ли, Лазарус, Эриксен и Фонда [53] показали, что первые
действительно с большей легкостью узнают отрицательно
окрашенный материал, чем нейтральный, тогда как вто-
рые обнаруживают противоположную тенденцию. Я счи-
таю необходимым еще раз подчеркнуть высказанное мною
ранее положение: я думаю, что мы не продвинемся вперед
в понимании сверхготовности и недостаточной готовности
к перцептивной встрече с устрашающими раздражителя-
ми, пока не займемся всерьез изучением того, как усва-
ивает организм вероятности последовательностей, вклю-
чающих благоприятные и неблагоприятные события в .ок-
ружающей среде.
56
Есть еще один механизм, который, как можно
предположить, осуществляет снижение или вообще изме-
нение готовности к восприятию раздражителя, в том или
ином смысле угрожающего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52