Согласно теории гипотез,
однократное подтверждение гипотезы, что черная масть
может быть красной и наоборот, заметно влияет на силу
эгой гипотезы. Действие частоты, следовательно, проявля-
еся вовсе не в постепенном приращении силы раздражи-
теля.
Эллсон [19] продемонстрировал галлюцинаторный ус-
ловный рефлекс путем сочетания слабого, но постепенно
усиливающегося тона со светом. Впоследствии при включе-
нии света испытуемый слышал физически не существовав-
ший тон. Эллсон указывает, что данные, касающиеся выра-
ботки этого галлюцинаторного условного рефлекса, никак
90
не свидетельствуют <о постепенном образовании реф-
лекса у испытуемого> [19, стр. 9] в результате много-
кратного повторения предварительной стадии экспери-
мента. Во всяком случае, многократное повторение не
приводило к постепенному усилению рефлекса. Более того,
рассматривая данные об угашении этого галлюцинаторного
условного рефлекса [20], мы снова обнаруживаем, что чис-
ло проб угашения (когда отсутствовало адекватное и яс-
ное условие проверки правильности ожидания, что тон
следует за светом) не оказывает заметного действия на ход
угашения. Если, однако, предупредить испытуемого, что
сочетания раздражителей больше не будет, несли он этому
предупреждению поверит (что выясняется при последую-
щем опросе), то галлюцинаторные реакции заметно осла-
бевают. Такую инструкцию достаточно дать всего один
раз.
Чтобы у читателя не сложилось впечатления, что час-
тота подтверждения - слишком ненадежная переменная,
необходимо отметить, что существует множество экспери-
ментов, свидетельствующих о значении предшествующего
подкрепления как условия усиления ожиданий и сокра-
щения количества информации, необходимой для уже
возникших ожиданий. В подтверждение этого можно при-
вести ранние эксперименты Бартлетта [2], показывающие
готовность испытуемых сообщить о восприятии хорошо
подкрепленного слова аэроплан при тахистоскопическом
предъявлении буквосочетания аэроплакс, и многие другие
опыты [см. 9]. Мы вовсе не хотим умалить значения прош-
лого опыта при формировании наших гипотез. Наша цель-
просто предостеречь читателя от чрезмерно упрощенного
подхода.
Данные, подтверждающие значение монополии как
фактора, определяющего силу гипотез, хотя и довольно
скудны, но совершенно определенны. Постман и Брунер
147] показали, например, что для распознавания слов,
связанных с пищей, требуется меньшая экспозиция, когда
испытуемые подготовлены с помощью простой инструкции
к поиску таких слов, чем в случае, когда создается уста-
новка на поиск как слов, связанных с пищей, так и слов,
обозначающих цвета, хотя слова обоих видов предъявля-
ются одинаково часто. Этот эксперимент повторялся с
раздражителями иного рода и дал, по существу, такие же
результаты.
91
Данные о роли познавательных факторов в относитель-
но простых задачах были получены в экспериментах, про-
веденных в Гарварде. В слово включалась перевернутая
буква. Слово могло быть бессмысленным или правильным
английским словом. В последнем случае испытуемым труд-
нее заметить перевернутую букву. Общий контекст значи-
мого слова в гораздо большей степени способствует мас-
кировке неправильно написанной буквы. Ложная гипоте-
за, что все буквы в предъявляемых словах написаны пра-
вильно, подтверждается минимальной информацией, и
поэтому испытуемые не торопятся от нее отказываться.
Надо признаться, что этот результат несколько выходит
за пределы того, что долгие годы было известно специа-
листам по маскировке. Если создать некоторый контекст
гипотез относительно окружения, наблюдателю трудно
заметить незначительные детали, нарушающие этот кон-
текст. Я думаю, кстати, что лучший метод тренировки
наблюдателей на раскрытие маскировки состоит в том, что-
бы давать им как можно больше гипотез о раздражителях,
повышая тем самым количество информации, необходимой
для подтверждения любого ожидания.
Можно привести различного рода данные - результа-
ты экспериментов, наблюдений или клинических исследо-
ваний - в подтверждение роли мотивационных факторов
в усилении гипотез. Постман, Брунер и Мак-Гинни [481,
а также Вандерплас и Блейк [57] установили положи-
тельную зависимость между иерархией ценностей человека
и легкостью распознания им слов, связанных с различ-
ными ценностями. Можно упомянуть исследование Тау-
лесса [541, установившего, что художники начинают со
временем больше зависеть от сетчаточных признаков ве-
личины и яркости объектов, играющих особую роль в их
профессиональной деятельности. Это относится и к спо-
собности гистологов оценивать с одного взгляда малей-
шие особенности в своих препаратах, а влюбленные в
целях самозащиты или в силу очарования видят лишь доб-
рое и прекрасное в своих избранниках.
Существует также много данных, говорящих о том, что
отношение между силой гипотезы и ее мотивационным зна-
чением отнюдь не является столь простым. Так, Мак-
Клелланд и Либерман [45] показали, что отрицательно
окрашенные слова, связанные с неудачей, испытуемые
со средним уровнем достижений распознают менее быстро,
92
чем испытуемые с высоким и низким уровнем. А экспери-
менты Мак-Гинни [46], Мак-Клири и Лазаруса [44] сви-
детельствуют о том, что при ожиданиях, имеющих боль-
шое мотивационное значение, ответ на информационное
значение раздражителей может выражаться не в изменении
распознавания, а в снижении порогов вегетативных реак-
ций, например кожно-гальванических реакций.
В подтверждение социально обусловленного усиления
гипотез достаточно сослаться на результаты классических
экспериментов Шерифа [51]. Напомним, что в этих опытах
возможность подтверждения или опровержения гипотез
с помощью одного из применявшихся раздражителей была
равна нулю. В этих условиях могли действовать только
социальные факторы.
Характер подтверждающей
и опровергающей информации
Выше мы пытались использовать независимые измере-
ния силы гипотезы. Обычно в эксперименте можно было
произвольно менять частоту предшествующего подтвер-
ждения, а результат измерялся временем, необходимым
испытуемому для восприятия раздражителя, скажем,
при тахистоскопическом предъявлении. Когда порог сни-
жается в силу прошлого подтверждения гипотезы или ее
монополии, мы говорим, что наш параметр <сила гипотезы>
изменился. Однако в пашем изложении отсутствовал один
важный фактор: определение того, что именно в каждом
конкретном эксперименте следует понимать под сущест-
венной, или релевантной, информацией. Ниже мы подробно
рассмотрим эту проблему; здесь мы остановимся лишь на
самом понятии информации.
Прежде всего, мы будем различать существенную,
релевантную, информацию и несущественную, нереле-
вантную, информацию. Существенная информация или
признак - это раздражитель, который может быть исполь-
зован испытуемым для подтверждения или опровержения
некоторого ожидания относительно окружающей среды.
Простейший пример можно привести из области простран-
ственных восприятии. Некоторые элементы информации,
например линии перспективы, параллакс движения и т. п.,
несомненно, существенны в качестве признаков, подтвер-
93
ждающих или опровергающих гипотезу, скажем, о рассто-
янии, отделяющем нас от стога сена, который мы наблюда-
ем в долине. Другие признаки явно не существенные:
жаркая погода, гармоничные звуки и т. д. Далее, среди
существенных признаков можно установить некую иерар-
хию с точки зрения их надежности. Характер поверхности
участка земли, лежащего между нами и стогом,- это
существенный элемент информации, однако не очень надеж-
ный, особенно если мы плохо разбираемся в данной мест-
ности. Видимые размеры стога при условии, что мы пе
знаем, каков обычный размер стога в этой местности,
также существенный, но не слишком надежный признак.
Более надежны такие признаки, как, например, перспек-
тива, создаваемая за счет параллельных линий ограды,
однако с наступлением сумерек и их надежность умень-
шается. Мы имеем, таким образом, некий континуум от
существенной и надежной информации, существенной, но
ненадежной информации до несущественной инфор-
мации.
Слова существенный и надежный определялись в рас-
смотренном примере не применительно к опыту восприни-
мающего субъекта, а применительно к знанию экспери-
ментатора о том, как люди, по выражению Брунсвика [131,
правильно достигают тех или иных предметов в своем
окружении. Пользуясь в высшей степени ненадежными,
с точки зрения экспериментатора, признаками, испыту-
емый может с большой субъективной уверенностью вос-
принимать, скажем, расстояние до некоторого объекта.
Он может быть, разумеется, абсолютно неправ. Его ги-
потезы относительно расстояния могут быть до такой сте-
пени неадекватными, что он может даже использовать
обычно несущественные, почти магические информацион-
ные признаки. Он может видеть стог сена как свой замок
и помещать его на таком расстоянии, которое отвечает
грандиозности его представлений о размерах замков.
Далее, мы должны проводить различие между тем, как
экспериментатор понимает существенную и надежную ин-
формацию, и тем, как использует информацию испытуе-
мый. Для каждого данного эксперимента существенно то,
что мы определяем заранее, что мы, экспериментаторы, по-
нимаем под существенной информацией и что не зависит
от ответов испытуемого; в противном случае мы оказались
бы в порочном круге. В любом эксперименте, посвященном
94
восприятию, явно или неявно проводится подобное раз-
лнчеяие, какова бы ни была природа раздражителей, с кото-
рыми мы имеем дело. Короче говоря, мы устанавливаем
критерий правильного восприятия, то есть определяем,
когда испытуемый пользуется существенными, по нашему
мнению, признаками, сообщая о том, что находится перед
ним на экране, в тахистоскопе, в помещении или где-
либо еще.
В большинстве экспериментов по восприятию мы иссле-
дуем, в какой степени испытуемый способен придавать
максимальное значение существенным признакам (опре-
деляемым экспериментатором) в целях подтверждения или
опровержения гипотез. Этот процесс зависит от харак-
тера и силы гипотез, которые он использует при воспри-
ятии данной ситуации. Рассмотрим типичный экспери-
мент. Перед нами ряд картинок, каждая из которых
изображает одну из шести ценностей Шпрангера: религи-
озную, экономическую, теоретическую, социальную, по-
литическую и эстетическую. Мы подбираем группу испы-
туемых, имеющих определенные оценки в этих ценностных
областях в соответствии с данными теста Олпорта - Вер-
нона. Для каждой картинки мы определяем произвольно,
каково должно быть правильное восприятие изображенной
в пей деятельности. Каждая картинка содержит некоторую
в высшей степени надежную существенную информацию,
некоторую несущественную информацию и много довольно
ненадежной существенной информации. Так, на религи-
озной картинке изображен человек, склонивший голову
в молитвенной или почтительной позе. Изображение че-
ловека содержит, однако, весьма бедную, двусмысленную
информацию, ибо при кратковременном предъявлении его
можно воспринять как изображение усталого, угнетенного
человека, отдыхающего после тяжелого труда, или как-то
иначе, помимо изображения набожного человека. Если
испытуемый имеет сильную религиозную ориентацию, если
он склонен подходить к своему перцептивному окружений
заранее вооруженный гипотезой о религиозном характере
поведения, то он увидит фигуру в набожной позе; все про-
чие раздражители он тоже быстро перестроит в этом смыс-
ле. Такой ход событий получил название резонанса 147].
Другой испытуемый, <экономически> ориентированный,
воспримет на картинке человека, остановившегося пере-
вести дух во время работы. И он сможет воспринять фи-
95
гуру такой, какова она есть (или какова она, по словам
экспериментатора), не раньше, чем его экономическая ги-
потеза будет опровергнута противоречащей информацией.
Возможно, он разглядит изображение готического окна
позади застывшей фигуры.
Когда гипотеза сильна, обнаруживается тенденция к ее
подтверждению информацией, которую экспериментатор
обычно рассматривает как ненадежную. Весьма вероятно,
что это подтверждение, с точки зрения экспериментатора,
будет неправильным. Так это или нет, зависит от того,
какое отношение существует в данном случае между ин-
формацией, получаемой испытуемым, и гипотезой, из
которой он исходит.
Когда восприятие дает нам недостаточную или ненадеж-
ную информацию, самое важное - ясно понять различие
между теми гипотезами, которые используются каждым из
испытуемых. При наличии богатой, надежной информации
эти различия имеют тенденцию к стиранию. И все же дан-
ная формулировка слишком упрощенна, ибо бывает и так,
что, хотя гипотезы обладают достаточной силой, инфор-
мация, которую экспериментатор считает в высшей степени
надежной, не используется испытуемыми или использу-
ется для подтверждения ложных гипотез. В наших экспери-
ментах с игральными картами испытуемые воспринимали
несоответствующий красный цвет необычных карт как чер-
ный при короткой экспозиции, заведомо превышающей
их нормальный порог цветоразличения. При увеличении
времени экспозиции они начинают сомневаться в правиль-
ности своего восприятия и затрудняются ответить, какой
цвет они видят: красный, черный или какой-либо иной
[II]. В итоге надежная информация может у одних испы-
туемых служить для подтверждения правильных гипотез,
у других - неправильных, а для третьих она оказывается
неопределенной, не позволяя им ни подтвердить, ни от-
вергнуть ни одной гипотезы. В общем, мы можем утвер-
ждать лишь, что в любом конкретном случае эксперимен-
татор сам решает, какая информация существенна, а за-
тем исследует, каким образом испытуемые используют
эту информацию в процессе восприятия.
Как указывают Лачинс 142] иДеннис 117], большинство
экспериментальных исследований в области восприятия
и личности проведено с недостаточно определенными раз-
дражителями - тускло освещенными изображениями или
96
словами, кратковременной экспозицией материала, двой-
ственными изображениями и т. п. Это объясняется обыч-
но тем, что, когда раздражители предъявляются в усло-
виях ниже оптимальных, испытуемому приходится обра-
щаться к своим собственным ресурсам и что возникно-
вение гипотез зависит не столько от характера непосред-
ственно предъявляемых раздражителей, сколько от факто-
ров мотивации и личного опыта. Иными словами, эти ис-
следователи интересуются тем, в какой мере отличающиеся
йо своей силе гипотезы способны использовать нестандарт-
йую информацию, считая, что чем сильнее гипотеза, тем
больше это использование. Можно привести длинный
бписок исследователей, более или менее явно руковод-
ствующихся этими рассуждениями. Это Мак-Клелланд и
Либерман [45], Санфорд 1501, Вандерплас и Блейк 157],
Шериф [51], Брунер и Постман [7], Лачинс [41] и мно-
гие другие.
Для более конкретной иллюстрации этого общего по-
ложения относительно использования недостаточной ин-
формации я позволю себе привести еще данные трех
Увязанных друг с другом экспериментов, проведенных Бру-
нером, ПостманомиРодригесом [12]. Испытуемому предъ-
являются двухмерные изображения, окрашенные в оди-
наковый оранжевый цвет, и цветовой смеситель, окраска
которого может меняться. Задача испытуемого - урав-
нять цвет смесителя с цветом изображения. Изображения
представляют предметы, которые в обычной жизни окра-
шены различно: в красный цвет (вареный рак и помидор),
в оранжевый (мандарин и морковь) и желтый (банан и ли-
мон). В первом эксперименте оранжевый цвет изображений
чрезвычайно нестабилен, поскольку он создается цветовым
контрастом (серое изображение лежит на сине-зеленом фо-
не, который целиком покрыт матовым стеклом). Цветовой
смеситель и сравниваемый с ним по цвету объект лежат
перед испытуемым на расстоянии друг от друга в 90Ї. Вто-
рой эксперимент отличается от первого лишь тем, что изо-
бражения сделаны из бумаги насыщенного оранжевого
Цвета; угловое расстояние между изображением и смеси-
телем по-прежнему 90Ї. В третьем случае изображение и
смеситель лежат рядом, на однородном сером фоне. Не-
трудно видеть, что в этих трех случаях имеет место пос-
ледовательное уменьшение неопределенности восприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
однократное подтверждение гипотезы, что черная масть
может быть красной и наоборот, заметно влияет на силу
эгой гипотезы. Действие частоты, следовательно, проявля-
еся вовсе не в постепенном приращении силы раздражи-
теля.
Эллсон [19] продемонстрировал галлюцинаторный ус-
ловный рефлекс путем сочетания слабого, но постепенно
усиливающегося тона со светом. Впоследствии при включе-
нии света испытуемый слышал физически не существовав-
ший тон. Эллсон указывает, что данные, касающиеся выра-
ботки этого галлюцинаторного условного рефлекса, никак
90
не свидетельствуют <о постепенном образовании реф-
лекса у испытуемого> [19, стр. 9] в результате много-
кратного повторения предварительной стадии экспери-
мента. Во всяком случае, многократное повторение не
приводило к постепенному усилению рефлекса. Более того,
рассматривая данные об угашении этого галлюцинаторного
условного рефлекса [20], мы снова обнаруживаем, что чис-
ло проб угашения (когда отсутствовало адекватное и яс-
ное условие проверки правильности ожидания, что тон
следует за светом) не оказывает заметного действия на ход
угашения. Если, однако, предупредить испытуемого, что
сочетания раздражителей больше не будет, несли он этому
предупреждению поверит (что выясняется при последую-
щем опросе), то галлюцинаторные реакции заметно осла-
бевают. Такую инструкцию достаточно дать всего один
раз.
Чтобы у читателя не сложилось впечатления, что час-
тота подтверждения - слишком ненадежная переменная,
необходимо отметить, что существует множество экспери-
ментов, свидетельствующих о значении предшествующего
подкрепления как условия усиления ожиданий и сокра-
щения количества информации, необходимой для уже
возникших ожиданий. В подтверждение этого можно при-
вести ранние эксперименты Бартлетта [2], показывающие
готовность испытуемых сообщить о восприятии хорошо
подкрепленного слова аэроплан при тахистоскопическом
предъявлении буквосочетания аэроплакс, и многие другие
опыты [см. 9]. Мы вовсе не хотим умалить значения прош-
лого опыта при формировании наших гипотез. Наша цель-
просто предостеречь читателя от чрезмерно упрощенного
подхода.
Данные, подтверждающие значение монополии как
фактора, определяющего силу гипотез, хотя и довольно
скудны, но совершенно определенны. Постман и Брунер
147] показали, например, что для распознавания слов,
связанных с пищей, требуется меньшая экспозиция, когда
испытуемые подготовлены с помощью простой инструкции
к поиску таких слов, чем в случае, когда создается уста-
новка на поиск как слов, связанных с пищей, так и слов,
обозначающих цвета, хотя слова обоих видов предъявля-
ются одинаково часто. Этот эксперимент повторялся с
раздражителями иного рода и дал, по существу, такие же
результаты.
91
Данные о роли познавательных факторов в относитель-
но простых задачах были получены в экспериментах, про-
веденных в Гарварде. В слово включалась перевернутая
буква. Слово могло быть бессмысленным или правильным
английским словом. В последнем случае испытуемым труд-
нее заметить перевернутую букву. Общий контекст значи-
мого слова в гораздо большей степени способствует мас-
кировке неправильно написанной буквы. Ложная гипоте-
за, что все буквы в предъявляемых словах написаны пра-
вильно, подтверждается минимальной информацией, и
поэтому испытуемые не торопятся от нее отказываться.
Надо признаться, что этот результат несколько выходит
за пределы того, что долгие годы было известно специа-
листам по маскировке. Если создать некоторый контекст
гипотез относительно окружения, наблюдателю трудно
заметить незначительные детали, нарушающие этот кон-
текст. Я думаю, кстати, что лучший метод тренировки
наблюдателей на раскрытие маскировки состоит в том, что-
бы давать им как можно больше гипотез о раздражителях,
повышая тем самым количество информации, необходимой
для подтверждения любого ожидания.
Можно привести различного рода данные - результа-
ты экспериментов, наблюдений или клинических исследо-
ваний - в подтверждение роли мотивационных факторов
в усилении гипотез. Постман, Брунер и Мак-Гинни [481,
а также Вандерплас и Блейк [57] установили положи-
тельную зависимость между иерархией ценностей человека
и легкостью распознания им слов, связанных с различ-
ными ценностями. Можно упомянуть исследование Тау-
лесса [541, установившего, что художники начинают со
временем больше зависеть от сетчаточных признаков ве-
личины и яркости объектов, играющих особую роль в их
профессиональной деятельности. Это относится и к спо-
собности гистологов оценивать с одного взгляда малей-
шие особенности в своих препаратах, а влюбленные в
целях самозащиты или в силу очарования видят лишь доб-
рое и прекрасное в своих избранниках.
Существует также много данных, говорящих о том, что
отношение между силой гипотезы и ее мотивационным зна-
чением отнюдь не является столь простым. Так, Мак-
Клелланд и Либерман [45] показали, что отрицательно
окрашенные слова, связанные с неудачей, испытуемые
со средним уровнем достижений распознают менее быстро,
92
чем испытуемые с высоким и низким уровнем. А экспери-
менты Мак-Гинни [46], Мак-Клири и Лазаруса [44] сви-
детельствуют о том, что при ожиданиях, имеющих боль-
шое мотивационное значение, ответ на информационное
значение раздражителей может выражаться не в изменении
распознавания, а в снижении порогов вегетативных реак-
ций, например кожно-гальванических реакций.
В подтверждение социально обусловленного усиления
гипотез достаточно сослаться на результаты классических
экспериментов Шерифа [51]. Напомним, что в этих опытах
возможность подтверждения или опровержения гипотез
с помощью одного из применявшихся раздражителей была
равна нулю. В этих условиях могли действовать только
социальные факторы.
Характер подтверждающей
и опровергающей информации
Выше мы пытались использовать независимые измере-
ния силы гипотезы. Обычно в эксперименте можно было
произвольно менять частоту предшествующего подтвер-
ждения, а результат измерялся временем, необходимым
испытуемому для восприятия раздражителя, скажем,
при тахистоскопическом предъявлении. Когда порог сни-
жается в силу прошлого подтверждения гипотезы или ее
монополии, мы говорим, что наш параметр <сила гипотезы>
изменился. Однако в пашем изложении отсутствовал один
важный фактор: определение того, что именно в каждом
конкретном эксперименте следует понимать под сущест-
венной, или релевантной, информацией. Ниже мы подробно
рассмотрим эту проблему; здесь мы остановимся лишь на
самом понятии информации.
Прежде всего, мы будем различать существенную,
релевантную, информацию и несущественную, нереле-
вантную, информацию. Существенная информация или
признак - это раздражитель, который может быть исполь-
зован испытуемым для подтверждения или опровержения
некоторого ожидания относительно окружающей среды.
Простейший пример можно привести из области простран-
ственных восприятии. Некоторые элементы информации,
например линии перспективы, параллакс движения и т. п.,
несомненно, существенны в качестве признаков, подтвер-
93
ждающих или опровергающих гипотезу, скажем, о рассто-
янии, отделяющем нас от стога сена, который мы наблюда-
ем в долине. Другие признаки явно не существенные:
жаркая погода, гармоничные звуки и т. д. Далее, среди
существенных признаков можно установить некую иерар-
хию с точки зрения их надежности. Характер поверхности
участка земли, лежащего между нами и стогом,- это
существенный элемент информации, однако не очень надеж-
ный, особенно если мы плохо разбираемся в данной мест-
ности. Видимые размеры стога при условии, что мы пе
знаем, каков обычный размер стога в этой местности,
также существенный, но не слишком надежный признак.
Более надежны такие признаки, как, например, перспек-
тива, создаваемая за счет параллельных линий ограды,
однако с наступлением сумерек и их надежность умень-
шается. Мы имеем, таким образом, некий континуум от
существенной и надежной информации, существенной, но
ненадежной информации до несущественной инфор-
мации.
Слова существенный и надежный определялись в рас-
смотренном примере не применительно к опыту восприни-
мающего субъекта, а применительно к знанию экспери-
ментатора о том, как люди, по выражению Брунсвика [131,
правильно достигают тех или иных предметов в своем
окружении. Пользуясь в высшей степени ненадежными,
с точки зрения экспериментатора, признаками, испыту-
емый может с большой субъективной уверенностью вос-
принимать, скажем, расстояние до некоторого объекта.
Он может быть, разумеется, абсолютно неправ. Его ги-
потезы относительно расстояния могут быть до такой сте-
пени неадекватными, что он может даже использовать
обычно несущественные, почти магические информацион-
ные признаки. Он может видеть стог сена как свой замок
и помещать его на таком расстоянии, которое отвечает
грандиозности его представлений о размерах замков.
Далее, мы должны проводить различие между тем, как
экспериментатор понимает существенную и надежную ин-
формацию, и тем, как использует информацию испытуе-
мый. Для каждого данного эксперимента существенно то,
что мы определяем заранее, что мы, экспериментаторы, по-
нимаем под существенной информацией и что не зависит
от ответов испытуемого; в противном случае мы оказались
бы в порочном круге. В любом эксперименте, посвященном
94
восприятию, явно или неявно проводится подобное раз-
лнчеяие, какова бы ни была природа раздражителей, с кото-
рыми мы имеем дело. Короче говоря, мы устанавливаем
критерий правильного восприятия, то есть определяем,
когда испытуемый пользуется существенными, по нашему
мнению, признаками, сообщая о том, что находится перед
ним на экране, в тахистоскопе, в помещении или где-
либо еще.
В большинстве экспериментов по восприятию мы иссле-
дуем, в какой степени испытуемый способен придавать
максимальное значение существенным признакам (опре-
деляемым экспериментатором) в целях подтверждения или
опровержения гипотез. Этот процесс зависит от харак-
тера и силы гипотез, которые он использует при воспри-
ятии данной ситуации. Рассмотрим типичный экспери-
мент. Перед нами ряд картинок, каждая из которых
изображает одну из шести ценностей Шпрангера: религи-
озную, экономическую, теоретическую, социальную, по-
литическую и эстетическую. Мы подбираем группу испы-
туемых, имеющих определенные оценки в этих ценностных
областях в соответствии с данными теста Олпорта - Вер-
нона. Для каждой картинки мы определяем произвольно,
каково должно быть правильное восприятие изображенной
в пей деятельности. Каждая картинка содержит некоторую
в высшей степени надежную существенную информацию,
некоторую несущественную информацию и много довольно
ненадежной существенной информации. Так, на религи-
озной картинке изображен человек, склонивший голову
в молитвенной или почтительной позе. Изображение че-
ловека содержит, однако, весьма бедную, двусмысленную
информацию, ибо при кратковременном предъявлении его
можно воспринять как изображение усталого, угнетенного
человека, отдыхающего после тяжелого труда, или как-то
иначе, помимо изображения набожного человека. Если
испытуемый имеет сильную религиозную ориентацию, если
он склонен подходить к своему перцептивному окружений
заранее вооруженный гипотезой о религиозном характере
поведения, то он увидит фигуру в набожной позе; все про-
чие раздражители он тоже быстро перестроит в этом смыс-
ле. Такой ход событий получил название резонанса 147].
Другой испытуемый, <экономически> ориентированный,
воспримет на картинке человека, остановившегося пере-
вести дух во время работы. И он сможет воспринять фи-
95
гуру такой, какова она есть (или какова она, по словам
экспериментатора), не раньше, чем его экономическая ги-
потеза будет опровергнута противоречащей информацией.
Возможно, он разглядит изображение готического окна
позади застывшей фигуры.
Когда гипотеза сильна, обнаруживается тенденция к ее
подтверждению информацией, которую экспериментатор
обычно рассматривает как ненадежную. Весьма вероятно,
что это подтверждение, с точки зрения экспериментатора,
будет неправильным. Так это или нет, зависит от того,
какое отношение существует в данном случае между ин-
формацией, получаемой испытуемым, и гипотезой, из
которой он исходит.
Когда восприятие дает нам недостаточную или ненадеж-
ную информацию, самое важное - ясно понять различие
между теми гипотезами, которые используются каждым из
испытуемых. При наличии богатой, надежной информации
эти различия имеют тенденцию к стиранию. И все же дан-
ная формулировка слишком упрощенна, ибо бывает и так,
что, хотя гипотезы обладают достаточной силой, инфор-
мация, которую экспериментатор считает в высшей степени
надежной, не используется испытуемыми или использу-
ется для подтверждения ложных гипотез. В наших экспери-
ментах с игральными картами испытуемые воспринимали
несоответствующий красный цвет необычных карт как чер-
ный при короткой экспозиции, заведомо превышающей
их нормальный порог цветоразличения. При увеличении
времени экспозиции они начинают сомневаться в правиль-
ности своего восприятия и затрудняются ответить, какой
цвет они видят: красный, черный или какой-либо иной
[II]. В итоге надежная информация может у одних испы-
туемых служить для подтверждения правильных гипотез,
у других - неправильных, а для третьих она оказывается
неопределенной, не позволяя им ни подтвердить, ни от-
вергнуть ни одной гипотезы. В общем, мы можем утвер-
ждать лишь, что в любом конкретном случае эксперимен-
татор сам решает, какая информация существенна, а за-
тем исследует, каким образом испытуемые используют
эту информацию в процессе восприятия.
Как указывают Лачинс 142] иДеннис 117], большинство
экспериментальных исследований в области восприятия
и личности проведено с недостаточно определенными раз-
дражителями - тускло освещенными изображениями или
96
словами, кратковременной экспозицией материала, двой-
ственными изображениями и т. п. Это объясняется обыч-
но тем, что, когда раздражители предъявляются в усло-
виях ниже оптимальных, испытуемому приходится обра-
щаться к своим собственным ресурсам и что возникно-
вение гипотез зависит не столько от характера непосред-
ственно предъявляемых раздражителей, сколько от факто-
ров мотивации и личного опыта. Иными словами, эти ис-
следователи интересуются тем, в какой мере отличающиеся
йо своей силе гипотезы способны использовать нестандарт-
йую информацию, считая, что чем сильнее гипотеза, тем
больше это использование. Можно привести длинный
бписок исследователей, более или менее явно руковод-
ствующихся этими рассуждениями. Это Мак-Клелланд и
Либерман [45], Санфорд 1501, Вандерплас и Блейк 157],
Шериф [51], Брунер и Постман [7], Лачинс [41] и мно-
гие другие.
Для более конкретной иллюстрации этого общего по-
ложения относительно использования недостаточной ин-
формации я позволю себе привести еще данные трех
Увязанных друг с другом экспериментов, проведенных Бру-
нером, ПостманомиРодригесом [12]. Испытуемому предъ-
являются двухмерные изображения, окрашенные в оди-
наковый оранжевый цвет, и цветовой смеситель, окраска
которого может меняться. Задача испытуемого - урав-
нять цвет смесителя с цветом изображения. Изображения
представляют предметы, которые в обычной жизни окра-
шены различно: в красный цвет (вареный рак и помидор),
в оранжевый (мандарин и морковь) и желтый (банан и ли-
мон). В первом эксперименте оранжевый цвет изображений
чрезвычайно нестабилен, поскольку он создается цветовым
контрастом (серое изображение лежит на сине-зеленом фо-
не, который целиком покрыт матовым стеклом). Цветовой
смеситель и сравниваемый с ним по цвету объект лежат
перед испытуемым на расстоянии друг от друга в 90Ї. Вто-
рой эксперимент отличается от первого лишь тем, что изо-
бражения сделаны из бумаги насыщенного оранжевого
Цвета; угловое расстояние между изображением и смеси-
телем по-прежнему 90Ї. В третьем случае изображение и
смеситель лежат рядом, на однородном сером фоне. Не-
трудно видеть, что в этих трех случаях имеет место пос-
ледовательное уменьшение неопределенности восприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52