Они в самом
деле весомы: без восстановления единого экономического пространства
невозможно остановить разрушительный в хозяйственном, профессио-
нально-квалификационном и научно-образовательном отношении про-
цесс деиндустриализации постсоветского пространства. А "деиндустриа-
лизация ведет из "второго мира" не в "первый", как обещали отечест-
венные "западники", а в "третий" или даже "четвертый".
Но роковые цивилизационные и геополитические сдвиги, равно как
и стоящие за ними соблазны "единого потребительского общества", не-
возможно остановить, не совершив революции в сфере ценностей. Про-
блемы реинтеграции должны быть осмыслены в первую очередь как
духовные, экуменические.
ВОЗМОЖНОСТИ ДУХОВНОЙ РЕИНТЕГРАЦИИ
ВОСТОЧНО-СЛАВЯНСКИХ СТРАН
Вестернизация, приведшая к нашему расколу, связана с разрушени-
ем культурной памяти, с подменой творчески продуктивного анамнеси-
са (припоминания себя в своей духовной подлинности) эпигонским ми-
мезисом (подражанием западным образцам). Российскому народу требу-
ется, напротив, чрезвычайная активизация культурной памяти. Но при
этом необходимо уточнить понятия. Сегодня понятие "культурной памя-
ти" неутомимо эксплуатируют силы этноцентризма и национализма.
370
Поощряемая ими "реанимация памяти" ведет в варварство, к отказу от
великих достижений культуры и цивилизации под предлогом их
"чуждого происхождения". Необходимо исходить из понятия великой
письменной традиции, связанной с мировыми религиями. Великая тра-
диция — это способ интеграции этносов в цивилизационную общность,
создающую большое пространство (общность ареала) и большое время
(общность исторической судьбы). Цивилизационная теория ориентирует
на "золотую середину" культуры, преодолевающую и крайность узкого
национализма и противоположную крайность обезличивающего вселен-
ского униформизма. Как писал Н.С. Трубецкой, "между чересчур кон-
кретным народом и чересчур отвлеченным человечеством лежит поня-
тие "особый мир". Совокупность народов, населяющих хозяйственно
самодовлеющее (автаркическое) месторазвитие и связанных друг с дру-
гом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой
над созданием одной и той же культуры или одного и того же государ-
ства..."1 Хотелось бы при этом уточнить, что решающим интегративным
фактором, во многом предопределяющим общность исторической судь-
бы, является единая письменная традиция, зафиксированная в Великой
книге (тексте мировой религии). Наряду с внешней необходимостью
обстоятельств существует внутренняя необходимость - поведенческая
канва, или гепггальт-воспроизводящаяся в истории по логике великого
культурного завета. Формами такого завета и являются мировые рели-
гии (или их мощные внутренние ответвления, как, например, католиче-
ство и православие внутри христианства). Российским заветом должна
стать великая греко-православная, или византийская, традиция. Только
она способна удержать Россию на опасной развилке современной исто-
рии и открыть путь из "второго мира" (бывшего социалистического) во
"второй Рим" ("второй Запад"), минуя провал в "третий мир". "Второй
Рим" означает не только путь консолидации православного славянства,
которому сегодня угрожает натиск и со стороны Запада, и со стороны
мусульманского Востока. Он означает также удержание того великого
цивилизационного наследия, идущего от греческой античности и хри-
стианства, которое только и может обеспечить творчески самостоятель-
ное продвижение в постиндустриальное общество - не в качестве зави-
симой и используемой периферии, а в качестве одного из автономных
мировых центров.
Сегодня славяно-православному миру угрожает опасность двойной
подмены: подмены собственной великой письменной традиции чужой,
романо-германской или подмены великой традиции малой — в духе
"почвеннического" этноцентризма. О подменах вестернизапии уже го-
1 Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 441.
371
ворилось выше. Остановимся на проблемах другой подмены, которые
хорошо иллюстрируют события на Украине.
Всем известно, что ее левобережное большинство, сосредоточенное
в промышленных районах Харьковщины, Донбасса и Преднепровья,
настроено "пророссийски" и в свое время проголосовало за сохранение
СССР. Меньшинство, лидером которого выступает Галиция (Львов-
шина), напротив, снабдило официальный Киев идеологией "самостий-
ности" и оказало решающее влияние на государственную политику.
Почему же большинство оказалось политически безъязыким и не
сумело четко сформулировать свой альтернативный проект? В этом
факте обнаружилась старая истина культуры, замутненная большевист-
ской пропагандой: сегодня, как и всегда, культура ведет себя по модели,
заданной церковью: она добивается большего влияния, если адресуется
к духу, а не к желудку, к высшим ценностям, а не к одним только
"материальным интересам". Промышленное большинство под влиянием
культурной революции большевизма разучилось говорить на языке ду-
ховных ценностей и апеллирует преимущественно к интересам. Такие
апелляции всегда менее вдохновительны и не способны обеспечить по-
настоящему высокое воодушевление, мобилизовать волю и породить
мощные духовные притяжения. В политике Левобережье представляют
хозяйственники и "командиры производства", на Львовщине - гумани-
тарии, адресующиеся к ценностям, "поруганным национальным святы-
ням". Словом, одни наследуют "культуру церкви", тогда как другие -
"культуру предприятия".
Но имеем ли мы здесь дело с подлинной церковью или с этноцен-
тричной ересью? Анализ становления идеологии украинского национа-
лизма показывает, что в основе его лежат попытки отсоединения Ук-
раины от России и "присоединения ее к Галиции". Националистов более
всего беспокоила "досадная близость" украинцев и русских и они за-
мыслили проект выстраивания особой украинской идентичности, на-
правленный на разрушение общих праоснов нашей культуры.
Во-первых, их мишенью стало церковное единство. Они хотели и
хотят как можно дальше увести украинскую церковь в сторону от об-
щей религиозной традиции и сблизить ее тем или иным образом с уни-
атской церковью. Проблема для них состоит в том, что униатская цер-
ковь служила на отражающем нашу общую великую религиозную тра-
дицию церковно-славянском языке. В свое время именно он спас гали-
чан от окончательной колонизации. "Вот почему вожаки украинства
так ненавидели и ненавидят "церковно-славянщину"1. Поэтому-то и был
1 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма. М., 1996. С. 211.
372
замыслен отказ от великой письменной традиции, объединяющей наши
народы в пользу малой, местной. Задуман был проект создания нового
языка на основе простонародной речи, почти сплошь сельской. И по-
скольку эта малая устная традиция не располагает лексикой, способной
обозначать события большого мира, то приходится сочинять язык, чем и
занимаются столь активно украинские националисты. Дело доходит до
того, чтобы даже церковь перевести с великого письменного языка на
местную "мову". Греко-римские и библейские имена святых заменяются
обыденными простонародными кличками - Тимошь, Василь, Гнат, Гор-
пина, Наталка, Полинорка1.
Галилейская программа сводится к трем пунктам:
а) отлучить русских от славянства, объявив их монголо-финским
гибридом, а государство их - татаро-азиатским;
б) монополизировать киевское наследие, вытравив ее православно-
византийское ядро;
в) приписать российской культуре сугубо этнический статус.
На последнем пункте стоит остановиться особо. Современная науч-
ная филология доказала, что русский литературный язык не является
этническим языком великороссов, а воплощает великую письменную
традицию, общую для русских, украинцев и белорусов. Он формировал-
ся, с одной стороны, на основе преемственности с церковно-старо-
славянской традицией, с другой - в борьбе с "почвенническими" и эт-
ноцентричными уклонами. При этом особую роль в борьбе с этими ук-
лонами (один из примеров - старообрядчество) сыграла мобилизация
греко-византийского наследия в периоды великих церковных и светских
реформ. Так, церковная реформа Никона представляла собой борьбу с
народническо-"почвенническим" истолкованием православия и его не-
законной национализацией. Никон не просто исправлял "букву" цер-
ковного текста: он защищал неприкосновенность письменной традиции
и ее универсализм.
Российский опыт показывает, что для защиты такого величайшего
достояния, каким является великая письменная традиция (только по-
средством ее народ осваивает опыт большого мира - Большую геогра-
фию и Большую историю), националистический темперамент является
плохим подспорьем. Русские церковные реформаторы XVII в. воевали с
национальной спесью и не стеснялись "унизиться" перед греческими
учителями. И как характерно, что именно Киев служил посредником
между Москвой и византийским наследием. Как пишет Г. Флоровский
по поводу реформ Никона, "прежде всего интерес к "греческому" удов-
1 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма. М., 1996. С. 211.
373
летворялся с киевской помощью. Из Киева приглашают "учителей",
старцев монастырских..."1
Характерно, что этот путь "к грекам" через киевское посредничест-
во совершает и светская российская культура. Киев на протяжении сто-
летий хранил для всех восточных славян великую греко-православную
традицию и ему же принадлежала роль ее интерпретатора в новых ис-
торических условиях. Н.С. Трубецкой отмечает в этой связи: "Украинс-
ким бурсакам и ученым принадлежат первые попытки писать рифмо-
ванные стихи (вирши) на церковнославянском языке, и именно от этих
вирш в XVII и в начале XVIII века ведет свою родословную вся русская
поэзия (разумеется, не простонародная)... Русская драма и комедия вос-
ходят тоже к украинским школьным интермедиям на церковно-славянс-
ком языке... Русскую литературу послепетровского периода приходится
рассматривать как продолжение церковно-славянской литературы За-
падной Руси (главным образом Украины) XVII века: со специфически
великорусской, московской литературой допетровской Руси у русской
литературы XVIII века никакой связи нет. Таким образом, в своем цер-
ковнославянском элементе русский литературный язык принадлежит
украинцам даже больше, чем великорусам..."2 Великий русский язык и
литература - продукт не этнической истории русских, а совместной
работы трех восточнославянских народов по сохранению и реинтерпре-
тации классического греко-православного наследия. Народ, отлученный
от этой классики, обречен на провинпиализацию своей культуры, обре-
чен жить мифами и импровизациями политизированных националисти-
ческих филологов, изобретающих для него искусственный язык и сти-
лизованную литературу. Это представляет опасность для любого народа.
Но для этносов, принадлежащих славяно-православному миру, — осо-
бенно.
Дело в том, что и тюрки и романо-германцы живут под куполом
своей великой письменной традиции (мусульманской или западно
христианской), которая никем не оспаривается. Ее могут не любить,
существование ее не отрицают. Напротив, греко-православная тра
сегодня является оспариваемой по существу, ее третируют ка
"маргинальную" или тупиковую и извне (главным образом, на Западе)
изнутри, силами "западнической" интеллигенции, как леворадикальной
так и либеральной. Перевоспитывать целый народ на чужой лад никт
не рискует ни в рамках западного пившшзационного ареала, ни в
ках мусульманского, индобуддийского или конфуцианско-буддийског
(дальневосточного). Но применительно к православному славянству
считается возможным и нередко пропагандируется в качестве необхс
1 Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 61.
2 Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 187-188.
374
димого условия успешной модернизации. Этот культурологический ра-
сизм, отрицающий равноправие великих письменных традиций, не ме-
нее опасен, чем расизм биологический, отрицающий равноправие рас.
Он должен получить отпор.
Пора понять, что существуют границы изменчивости, за которыми
наступают потеря идентичности и деморализация народов. Поэтому вес-
тернизаторы, требующие безоговорочной культурной капитуляции от
других, незападных народов, на деле насаждают не цивилизацию (она не
может быть целиком земной), а варварство.
Без великой письменной традиции невозможна и устойчивая госу-
дарственность. Настоящая государственность никогда не вытекают из
этнографических любований и апологетики "почвы". Из них вытекают
только местничество и сепаратизм. Государственность базируется на
том высоком отстранении от "почвы", которое необходимо для возвы-
шения самой этой "почвы". Потенциал такого державного возвышения
коренится в самой церковно-славянской основе русского литературного
языка. Как пишет Н.С. Трубецкой, "благодаря органическому слиянию
в русском литературном языке церковно-славянской стихии с велико-
русской словарь русского языка необычайно богат... целый ряд пред-
ставлений допускает по-русски два словесных выражения: одно по сво-
ему происхождению церковно-славянское, другое - русское. Оба сло-
весные выражения дифференцируются в своем значении, притом либо
так, что церковно-славянское слово получает торжественный и поэти-
ческий обертон, отсутствующий у соответствующего русского (ладья :
лодка, перст : палец, око : глаз, уста : рот, чело : лоб...), либо так, что
церковно-славянское слово имеет переносное и более абстрактное, а
русское - более конкретное значение..."1
Если культурный и политический, духовный настрой народа форми-
руется в основном под знаком "местных" значений, вырождение неиз-
бежно. Вообще только опора на собственную великую письменную тра-
дицию открывает возможность вступать в равноправный диалог с пред-
ставителями других великих письменных традиций. Те, кто под тем или
иным предлогом отлучает народ от собственной великой письменной
традиции в пользу малой, местной, простонародной, готовит ему пе-
чальную участь быть ассимилированным другими или подчиниться их
культурно-политической гегемонии.
Сегодня такая угроза нависла над всеми тремя восточнославянскими
народами, входившими в состав дореволюционной PQCCHH, а затем
СССР. Стоит вопрос: как отстоять совместное достояние — великую
письменную традицию и тем самым предотвратить превращение восточ-
нославянских народов в мозаику этносов и субэтносов или в новую ди-
1 Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 192-193.
375
аспору, кочующую по всему миру в поисках удачи и покровительства.
И инициатива здесь, как и в прежние реформационные эпохи, должна
исходить от России и русских. Не имперская инициатива кичливой си-
лы и гегемонизма, а инициатива, соответствующая самому духу великой
греко-православной (ортодоксально-христианской) традиции. Сегодня
российскому государству грозит отлучение от этой традиции и национа-
листическое вырождение. Избежать этой опасности можно, в частности,
на новом пути на греко-православный Запад. И всего вероятнее, что
этот путь снова пролегает через Киев. Ни в Киеве, ни в ареале западно-
го славянства, ни в самой православной Греции мы не найдем тех при-
мет и тех ценностей, которые воодушевляют современное потребитель-
ское сознание. Это не тот Запад, который демонстрирует достижения
языческой "морали успеха". И те, для которых только эти достижения
имеют значение, разочаровавшись почему-то в атлантическом Западе,
скорее устремят свои взоры к Дальнему Востоку, чем к этому Западу
скрытых духовных измерений и потенций. Чтобы открыть их для себя,
необходим путь смирения и покаяния. Осмелимся высказать крамоль-
ную идею о необходимости России "присоединиться" к Украине, чтобы
обрести свою духовную прародину Киев, а посредством ее заново при-1
обшиться к общей великой письменной традиции, уничтожаемой то ле-
выми и правыми "западниками" (вчера - большевиками, сегодня - ли-1
бералами), то националистами.
С государственно-политической точки зрения это паломничество в|
Киев может выглядеть как унижение, но наши великие реформаторы не
боялись таких "унижений". Национальной гордости они всегда предпо-1
читали цивилизационную аутентичность. Здесь нам предстоит борьба и!
с узколобым национализмом и с алчностью "новой русской" субкульту- [
ры. Наступление ее предвидел прозорливый Н.А. Бердяев еще в 20-х I
годах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
деле весомы: без восстановления единого экономического пространства
невозможно остановить разрушительный в хозяйственном, профессио-
нально-квалификационном и научно-образовательном отношении про-
цесс деиндустриализации постсоветского пространства. А "деиндустриа-
лизация ведет из "второго мира" не в "первый", как обещали отечест-
венные "западники", а в "третий" или даже "четвертый".
Но роковые цивилизационные и геополитические сдвиги, равно как
и стоящие за ними соблазны "единого потребительского общества", не-
возможно остановить, не совершив революции в сфере ценностей. Про-
блемы реинтеграции должны быть осмыслены в первую очередь как
духовные, экуменические.
ВОЗМОЖНОСТИ ДУХОВНОЙ РЕИНТЕГРАЦИИ
ВОСТОЧНО-СЛАВЯНСКИХ СТРАН
Вестернизация, приведшая к нашему расколу, связана с разрушени-
ем культурной памяти, с подменой творчески продуктивного анамнеси-
са (припоминания себя в своей духовной подлинности) эпигонским ми-
мезисом (подражанием западным образцам). Российскому народу требу-
ется, напротив, чрезвычайная активизация культурной памяти. Но при
этом необходимо уточнить понятия. Сегодня понятие "культурной памя-
ти" неутомимо эксплуатируют силы этноцентризма и национализма.
370
Поощряемая ими "реанимация памяти" ведет в варварство, к отказу от
великих достижений культуры и цивилизации под предлогом их
"чуждого происхождения". Необходимо исходить из понятия великой
письменной традиции, связанной с мировыми религиями. Великая тра-
диция — это способ интеграции этносов в цивилизационную общность,
создающую большое пространство (общность ареала) и большое время
(общность исторической судьбы). Цивилизационная теория ориентирует
на "золотую середину" культуры, преодолевающую и крайность узкого
национализма и противоположную крайность обезличивающего вселен-
ского униформизма. Как писал Н.С. Трубецкой, "между чересчур кон-
кретным народом и чересчур отвлеченным человечеством лежит поня-
тие "особый мир". Совокупность народов, населяющих хозяйственно
самодовлеющее (автаркическое) месторазвитие и связанных друг с дру-
гом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой
над созданием одной и той же культуры или одного и того же государ-
ства..."1 Хотелось бы при этом уточнить, что решающим интегративным
фактором, во многом предопределяющим общность исторической судь-
бы, является единая письменная традиция, зафиксированная в Великой
книге (тексте мировой религии). Наряду с внешней необходимостью
обстоятельств существует внутренняя необходимость - поведенческая
канва, или гепггальт-воспроизводящаяся в истории по логике великого
культурного завета. Формами такого завета и являются мировые рели-
гии (или их мощные внутренние ответвления, как, например, католиче-
ство и православие внутри христианства). Российским заветом должна
стать великая греко-православная, или византийская, традиция. Только
она способна удержать Россию на опасной развилке современной исто-
рии и открыть путь из "второго мира" (бывшего социалистического) во
"второй Рим" ("второй Запад"), минуя провал в "третий мир". "Второй
Рим" означает не только путь консолидации православного славянства,
которому сегодня угрожает натиск и со стороны Запада, и со стороны
мусульманского Востока. Он означает также удержание того великого
цивилизационного наследия, идущего от греческой античности и хри-
стианства, которое только и может обеспечить творчески самостоятель-
ное продвижение в постиндустриальное общество - не в качестве зави-
симой и используемой периферии, а в качестве одного из автономных
мировых центров.
Сегодня славяно-православному миру угрожает опасность двойной
подмены: подмены собственной великой письменной традиции чужой,
романо-германской или подмены великой традиции малой — в духе
"почвеннического" этноцентризма. О подменах вестернизапии уже го-
1 Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 441.
371
ворилось выше. Остановимся на проблемах другой подмены, которые
хорошо иллюстрируют события на Украине.
Всем известно, что ее левобережное большинство, сосредоточенное
в промышленных районах Харьковщины, Донбасса и Преднепровья,
настроено "пророссийски" и в свое время проголосовало за сохранение
СССР. Меньшинство, лидером которого выступает Галиция (Львов-
шина), напротив, снабдило официальный Киев идеологией "самостий-
ности" и оказало решающее влияние на государственную политику.
Почему же большинство оказалось политически безъязыким и не
сумело четко сформулировать свой альтернативный проект? В этом
факте обнаружилась старая истина культуры, замутненная большевист-
ской пропагандой: сегодня, как и всегда, культура ведет себя по модели,
заданной церковью: она добивается большего влияния, если адресуется
к духу, а не к желудку, к высшим ценностям, а не к одним только
"материальным интересам". Промышленное большинство под влиянием
культурной революции большевизма разучилось говорить на языке ду-
ховных ценностей и апеллирует преимущественно к интересам. Такие
апелляции всегда менее вдохновительны и не способны обеспечить по-
настоящему высокое воодушевление, мобилизовать волю и породить
мощные духовные притяжения. В политике Левобережье представляют
хозяйственники и "командиры производства", на Львовщине - гумани-
тарии, адресующиеся к ценностям, "поруганным национальным святы-
ням". Словом, одни наследуют "культуру церкви", тогда как другие -
"культуру предприятия".
Но имеем ли мы здесь дело с подлинной церковью или с этноцен-
тричной ересью? Анализ становления идеологии украинского национа-
лизма показывает, что в основе его лежат попытки отсоединения Ук-
раины от России и "присоединения ее к Галиции". Националистов более
всего беспокоила "досадная близость" украинцев и русских и они за-
мыслили проект выстраивания особой украинской идентичности, на-
правленный на разрушение общих праоснов нашей культуры.
Во-первых, их мишенью стало церковное единство. Они хотели и
хотят как можно дальше увести украинскую церковь в сторону от об-
щей религиозной традиции и сблизить ее тем или иным образом с уни-
атской церковью. Проблема для них состоит в том, что униатская цер-
ковь служила на отражающем нашу общую великую религиозную тра-
дицию церковно-славянском языке. В свое время именно он спас гали-
чан от окончательной колонизации. "Вот почему вожаки украинства
так ненавидели и ненавидят "церковно-славянщину"1. Поэтому-то и был
1 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма. М., 1996. С. 211.
372
замыслен отказ от великой письменной традиции, объединяющей наши
народы в пользу малой, местной. Задуман был проект создания нового
языка на основе простонародной речи, почти сплошь сельской. И по-
скольку эта малая устная традиция не располагает лексикой, способной
обозначать события большого мира, то приходится сочинять язык, чем и
занимаются столь активно украинские националисты. Дело доходит до
того, чтобы даже церковь перевести с великого письменного языка на
местную "мову". Греко-римские и библейские имена святых заменяются
обыденными простонародными кличками - Тимошь, Василь, Гнат, Гор-
пина, Наталка, Полинорка1.
Галилейская программа сводится к трем пунктам:
а) отлучить русских от славянства, объявив их монголо-финским
гибридом, а государство их - татаро-азиатским;
б) монополизировать киевское наследие, вытравив ее православно-
византийское ядро;
в) приписать российской культуре сугубо этнический статус.
На последнем пункте стоит остановиться особо. Современная науч-
ная филология доказала, что русский литературный язык не является
этническим языком великороссов, а воплощает великую письменную
традицию, общую для русских, украинцев и белорусов. Он формировал-
ся, с одной стороны, на основе преемственности с церковно-старо-
славянской традицией, с другой - в борьбе с "почвенническими" и эт-
ноцентричными уклонами. При этом особую роль в борьбе с этими ук-
лонами (один из примеров - старообрядчество) сыграла мобилизация
греко-византийского наследия в периоды великих церковных и светских
реформ. Так, церковная реформа Никона представляла собой борьбу с
народническо-"почвенническим" истолкованием православия и его не-
законной национализацией. Никон не просто исправлял "букву" цер-
ковного текста: он защищал неприкосновенность письменной традиции
и ее универсализм.
Российский опыт показывает, что для защиты такого величайшего
достояния, каким является великая письменная традиция (только по-
средством ее народ осваивает опыт большого мира - Большую геогра-
фию и Большую историю), националистический темперамент является
плохим подспорьем. Русские церковные реформаторы XVII в. воевали с
национальной спесью и не стеснялись "унизиться" перед греческими
учителями. И как характерно, что именно Киев служил посредником
между Москвой и византийским наследием. Как пишет Г. Флоровский
по поводу реформ Никона, "прежде всего интерес к "греческому" удов-
1 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма. М., 1996. С. 211.
373
летворялся с киевской помощью. Из Киева приглашают "учителей",
старцев монастырских..."1
Характерно, что этот путь "к грекам" через киевское посредничест-
во совершает и светская российская культура. Киев на протяжении сто-
летий хранил для всех восточных славян великую греко-православную
традицию и ему же принадлежала роль ее интерпретатора в новых ис-
торических условиях. Н.С. Трубецкой отмечает в этой связи: "Украинс-
ким бурсакам и ученым принадлежат первые попытки писать рифмо-
ванные стихи (вирши) на церковнославянском языке, и именно от этих
вирш в XVII и в начале XVIII века ведет свою родословную вся русская
поэзия (разумеется, не простонародная)... Русская драма и комедия вос-
ходят тоже к украинским школьным интермедиям на церковно-славянс-
ком языке... Русскую литературу послепетровского периода приходится
рассматривать как продолжение церковно-славянской литературы За-
падной Руси (главным образом Украины) XVII века: со специфически
великорусской, московской литературой допетровской Руси у русской
литературы XVIII века никакой связи нет. Таким образом, в своем цер-
ковнославянском элементе русский литературный язык принадлежит
украинцам даже больше, чем великорусам..."2 Великий русский язык и
литература - продукт не этнической истории русских, а совместной
работы трех восточнославянских народов по сохранению и реинтерпре-
тации классического греко-православного наследия. Народ, отлученный
от этой классики, обречен на провинпиализацию своей культуры, обре-
чен жить мифами и импровизациями политизированных националисти-
ческих филологов, изобретающих для него искусственный язык и сти-
лизованную литературу. Это представляет опасность для любого народа.
Но для этносов, принадлежащих славяно-православному миру, — осо-
бенно.
Дело в том, что и тюрки и романо-германцы живут под куполом
своей великой письменной традиции (мусульманской или западно
христианской), которая никем не оспаривается. Ее могут не любить,
существование ее не отрицают. Напротив, греко-православная тра
сегодня является оспариваемой по существу, ее третируют ка
"маргинальную" или тупиковую и извне (главным образом, на Западе)
изнутри, силами "западнической" интеллигенции, как леворадикальной
так и либеральной. Перевоспитывать целый народ на чужой лад никт
не рискует ни в рамках западного пившшзационного ареала, ни в
ках мусульманского, индобуддийского или конфуцианско-буддийског
(дальневосточного). Но применительно к православному славянству
считается возможным и нередко пропагандируется в качестве необхс
1 Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 61.
2 Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 187-188.
374
димого условия успешной модернизации. Этот культурологический ра-
сизм, отрицающий равноправие великих письменных традиций, не ме-
нее опасен, чем расизм биологический, отрицающий равноправие рас.
Он должен получить отпор.
Пора понять, что существуют границы изменчивости, за которыми
наступают потеря идентичности и деморализация народов. Поэтому вес-
тернизаторы, требующие безоговорочной культурной капитуляции от
других, незападных народов, на деле насаждают не цивилизацию (она не
может быть целиком земной), а варварство.
Без великой письменной традиции невозможна и устойчивая госу-
дарственность. Настоящая государственность никогда не вытекают из
этнографических любований и апологетики "почвы". Из них вытекают
только местничество и сепаратизм. Государственность базируется на
том высоком отстранении от "почвы", которое необходимо для возвы-
шения самой этой "почвы". Потенциал такого державного возвышения
коренится в самой церковно-славянской основе русского литературного
языка. Как пишет Н.С. Трубецкой, "благодаря органическому слиянию
в русском литературном языке церковно-славянской стихии с велико-
русской словарь русского языка необычайно богат... целый ряд пред-
ставлений допускает по-русски два словесных выражения: одно по сво-
ему происхождению церковно-славянское, другое - русское. Оба сло-
весные выражения дифференцируются в своем значении, притом либо
так, что церковно-славянское слово получает торжественный и поэти-
ческий обертон, отсутствующий у соответствующего русского (ладья :
лодка, перст : палец, око : глаз, уста : рот, чело : лоб...), либо так, что
церковно-славянское слово имеет переносное и более абстрактное, а
русское - более конкретное значение..."1
Если культурный и политический, духовный настрой народа форми-
руется в основном под знаком "местных" значений, вырождение неиз-
бежно. Вообще только опора на собственную великую письменную тра-
дицию открывает возможность вступать в равноправный диалог с пред-
ставителями других великих письменных традиций. Те, кто под тем или
иным предлогом отлучает народ от собственной великой письменной
традиции в пользу малой, местной, простонародной, готовит ему пе-
чальную участь быть ассимилированным другими или подчиниться их
культурно-политической гегемонии.
Сегодня такая угроза нависла над всеми тремя восточнославянскими
народами, входившими в состав дореволюционной PQCCHH, а затем
СССР. Стоит вопрос: как отстоять совместное достояние — великую
письменную традицию и тем самым предотвратить превращение восточ-
нославянских народов в мозаику этносов и субэтносов или в новую ди-
1 Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 192-193.
375
аспору, кочующую по всему миру в поисках удачи и покровительства.
И инициатива здесь, как и в прежние реформационные эпохи, должна
исходить от России и русских. Не имперская инициатива кичливой си-
лы и гегемонизма, а инициатива, соответствующая самому духу великой
греко-православной (ортодоксально-христианской) традиции. Сегодня
российскому государству грозит отлучение от этой традиции и национа-
листическое вырождение. Избежать этой опасности можно, в частности,
на новом пути на греко-православный Запад. И всего вероятнее, что
этот путь снова пролегает через Киев. Ни в Киеве, ни в ареале западно-
го славянства, ни в самой православной Греции мы не найдем тех при-
мет и тех ценностей, которые воодушевляют современное потребитель-
ское сознание. Это не тот Запад, который демонстрирует достижения
языческой "морали успеха". И те, для которых только эти достижения
имеют значение, разочаровавшись почему-то в атлантическом Западе,
скорее устремят свои взоры к Дальнему Востоку, чем к этому Западу
скрытых духовных измерений и потенций. Чтобы открыть их для себя,
необходим путь смирения и покаяния. Осмелимся высказать крамоль-
ную идею о необходимости России "присоединиться" к Украине, чтобы
обрести свою духовную прародину Киев, а посредством ее заново при-1
обшиться к общей великой письменной традиции, уничтожаемой то ле-
выми и правыми "западниками" (вчера - большевиками, сегодня - ли-1
бералами), то националистами.
С государственно-политической точки зрения это паломничество в|
Киев может выглядеть как унижение, но наши великие реформаторы не
боялись таких "унижений". Национальной гордости они всегда предпо-1
читали цивилизационную аутентичность. Здесь нам предстоит борьба и!
с узколобым национализмом и с алчностью "новой русской" субкульту- [
ры. Наступление ее предвидел прозорливый Н.А. Бердяев еще в 20-х I
годах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63