А понять их можно. Это ведь совсем особое ощущение, когда аэронавт высоко
в небе один на один со стихией. Тут-то и вырабатываются необходимые аэрон
авту быстрота реакции, мастерство. Шар плывет в свободном полете по воле
ветра и со скоростью ветра. Внизу лес шумит, макушками машет, а здесь никак
ого движения, положи на колени листок бумаги Ц не улетит… Регулировать
направление невозможно, а высоту вполне. Сбросил побольше балласта Ц по
шел вверх, стравил газ Ц стал опускаться. Правда, бывает, воздушный поток
подхватит и бросит шар на сотни метров вверх или вниз. Дух захватит, в ушах
засвистит, земля дыбом встанет, а аэронавт зорко следит за приборами.
Бывает, полет продолжается пять, шесть часов, ветер уносит их за сотни кил
ометров. В воздухе шары то сходятся, то расходятся. Они перекинутся слове
чками, и опять ветер разбросает их. От долгого сидения ноги устанут болта
ться. А рядом облако, взбитое, как перина, чистое. Прилечь бы на него. Только
обманчива эта перина: дотянулся, взял горстку облака, а оно между пальцев
ушло…
На закате, в тишине с земли особенно ясно все слышно. Как женщины ведрами г
ремят у колодца, голосисто переговариваются, собаки лают, балалайки брен
чат…
Когда пролетают над деревней, вызывают несусветное удивление, а то и пер
еполох. Николай рассказывал: надо было ему как-то срочно сообщить в порт о
месте приземления, а телеграфных столбов не видно. Он снизился и закрича
л:
Ц Эге-е-й, где у вас телефо-о-н?
Все сразу стихло: и ведра, и женщины, и балалайка, даже собаки лаять перест
али…
Ц Скажите, где у вас поблизости телефо-о-н?
В ответ ни звука. Как вымерло все. И вдруг:
Ц Ша-а-р! Воздушный ша-ар!! Ц завопили мальчишки и бросились вдогонку вд
оль улицы.
Ц Ну и напужал, нечистая сила! Ц загорланил мужик. Ц Вертай наза-а-ад, та
м сельсовет и почта-а-а! А сельпо уже закрыто, ничего уже не купишь!
Легко сказать; вертай назад! Что он, на дирижабле или на самолете?!
Мужик сорвал с головы шапку, замахал:
Ц Спущайся скорее, самовар у нас поспел!
Ц Спасибо за ласку, но нужен телефон, обязательно.
Высыпал остаток балласта и пошел вверх.
Ц Улета-а-а-е-т!!.
В голосах мальчишек слышалось разочарование, даже обида…
Потом Николай жалел: надо было, наверно, ему опуститься не в большом селе,
где сельсовет и почта, а в той заброшенной среди лесов деревушке, где так д
ушевно были ему рады.
…Сибирских пельменей Анна Федоровна крутила не на пять человек, а целую
гору. Друзей у Коли много, приходили запросто. Молодым, еще не устроенным в
жизни ребятам было хорошо в обжитом семейном доме, где хозяйка угостит п
о-домашнему, а если когда и отчитает за что, видно, так и надо. Характер Анны
Федоровны они знали Ц что думает, скрывать не станет, выложит все до конц
а Ц и не обижались.
Заходили и позаниматься перед экзаменами, и когда готовились к полетам.
Народу в комнату набьется полно, на кровати, на стульях, на подоконнике пр
имостятся. Спорят, спорят… К шуму Анне Федоровне не привыкать, у нее все ра
вно от своих ребят он в доме не прекращается.
Когда наработаются, устанут, запустят патефон. Поставят на подоконник, ч
тобы дальше слышно было, а сами вниз.
Сверху, прыгая через две ступеньки, уже сбегает Костя Новиков вместе со с
воей Тоней и, подхватив ее высоко на руки, кружит. А потом опустит на землю
и осторожно ведет в танце. Уж очень много у него силушки, так и рвется нару
жу, а Тоня хрупкая, тоненькая.
Когда-то, еще в империалистическую войну, Костю, пятилетнего, потерявшег
о родителей, совсем обессилевшего от голода, подобрали и приютили бездет
ные Меланья Григорьевна и Павел Андреевич Новиковы из села Волоконовка,
что под Воронежем. Дали ему свою фамилию, отчий дом, материнскую и отцовск
ую любовь, А жизнерадостный характер у него, может, от рождения такой.
Алеша Бурмакин танцует небрежно, как бы с ленцой, изредка встряхивая све
сившимся на глаза русым чубом: я, мол, и не так могу!
А Тарас Кулагин подхватит хорошенькую Нюсю, плутовски подмигнет Никола
ю:
Ц Красивые у тебя сестренки, Коля. Подрастут, всех разберем, ни одной теб
е не оставим.
Нет, видно, не станет Тарас дожидаться Колиных сестренок. Закружил, завер
тел Нюсю, так что у той косички взметнулись от восторга, и нет уже Тараса…
Понятно! Есть тут одна девушка, синоптик их порта Ц Нина…
…В вагоне было тихо. Свернувшись калачиком, не раздевшись, уснула на верх
ней полке Томка. Анна Федоровна раздела ее, сонную. За окном метель тумани
ла бегущие по обочинам деревья. Светлое пятно их окна скользило по сугро
бам.
Подсевший под Орлом летчик в новом синем мундире со скрипучими ремнями и
крылышками на рукавах, как у Николая, взглянув на Анну Федоровну, спросил:

Ц Что, мамаша, пригорюнились?
Анна Федоровна замялась. Летчик совсем не походил на Николая. Ниже росто
м, плечистее. И глаза не голубые, хотя такие же внимательные. А вот взгляну
ла на него и еще больше растревожилась.
Ц Сын у меня в полете, Ц доверительно сказала она.
Ц Что вы, мамаша! Ц удивленно собрал на носу морщинки летчик. Ц В такую-
то погоду?! Вы уж поверьте мне, ваш сын сейчас наверняка дома, пьет чай. Или,
еще лучше, с девушкой в кино.
Анна Федоровна покачала головой:
Ц В полете он, чувствую.
И, сев на лавку, прикрыла глаза, слушая дробный перестук колес. Скорее бы М
осква!..
Летчик был лишь в одном прав. В эту разгулявшуюся непогоду все самолеты д
ействительно были на приколе. А дирижабль В-6 продолжал свой полет.

VII

Плыли на высоте двухсот метров. За окнами гондолы снова заклубилась, нео
хотно отползая, белесая масса. Солнце покинуло их, и надвинувшаяся толща
облаков все упрямее прижимала корабль к земле. Снег потускнел, и уже не мч
ались от него навстречу мириады искорок.
Пока была видимость, старались держаться под облаками, временами цеплял
и оболочкой за их взлохмаченные уступы, без всяких усилий таранили свиса
ющие на пути бесформенные глыбы.
Внизу, в серой хмурости дня, виднелись все те же заснеженные, покрытые лес
ом холмы. Сверху казалось, что кто-то перепахал всю эту землю, а заборонит
ь и засеять не успел. И выросли на вывороченных глыбах бурьян и игрушечны
е елочки.
Неожиданно буераки, навалы снежных сопок расступились, показалось глад
кое заснеженное поле Ц Янд-озеро. Ого, где они уже Ц скоро Кольский полу
остров! Не успели поравняться с озером, как снова вошли в облака.
Снаружи доносился ровный гул моторов. Несмотря на меховые комбинезоны, в
сех понемножку стал пробирать холод. Поеживаясь, все чаще разминались, ч
тобы согреться. Сказывалось, что в полете они уже почти сутки.
Запела морзянка, в эфир вышел Мурманск. Ободзинский.
«Коля, имей в виду: не четыре, а две тысячи. Погода изумительная. Играет сев
ерное сияние. Команда на месте. Горючее на месте. Что тебе еще надо?»
Как только было получено от правительства разрешение на вылет В-6, Иван Об
одзинский специальным самолетом вылетел в Мурманск. По дороге сделал ос
тановку в Ленинграде, подобрал в Управлении Главсевморпути карты Кольс
кого полуострова, необходимые в дальнейшем полете карты Скандинавских
стран, Норвежского и Гренландского морей, Исландии, Гренландии, Шпицберг
ена. За два дня подготовил в Мурманске стартовую команду, подвез на Кильд
ин-озеро, где В-6 должен швартоваться, горючее, газгольдеры.
«…Не четыре, а две тысячи…»
Гудованцев нахмурился. Впереди Хибины, чтобы пройти над ними, надо будет
подняться на высоту тысяча пятьсот метров, а для этого придется стравить
часть газа. И тех двух тысяч кубометров, завезенных на Кильдин-озеро, буд
ет недостаточно. Очевидно, больше газа там нет. Был бы, Иван бы из-под земли
достал. Выход искать придется им. Скорее всего надо будет облегчить кора
бль, отказавшись от какой-то части груза, оставив его в Мурманске. Это не т
ак просто. Все взятое крайне необходимо.
Ц Передай: пусть приготовит поесть и обогреться, Ц сказал он ожидавшем
у ответа Чернову. Ц Долго задерживаться не будем.
Ц Есть.
Чернов чуть помедлил.
Ц Николай Семенович, Ц вдруг сказал он, Ц а помните северное сияние на
подлете к Свердловску, в декабре, когда мы летали туда? Вдруг среди ночи бу
дто заря занялась, и мерцает то сильнее, то тише… Я сначала ничего не понял
.
Ц Еще бы! Ц сразу откликнулся Гудованцев. Он посмотрел в окно на появля
ющийся вдали и исчезающий в облаках горизонт. Ц Вот так, слева по курсу с
ияние горит, а справа, помнишь, темнота, и в ней огни новостроек рассыпаны.
Удивительное зрелище!..
Ц Как думаете, застанем в Мурманске? Ц с надеждой спросил Чернов. Ц Там
же оно во все небо!
Ц Обязательно, Ц понимающе кивнул Николай. Ц Если не в Мурманске, то уж
дальше-то увидим, мы же в Арктику летим. Там оно куда более мощное!..
Вася Чернов снова подсел к передатчику. Необыкновенная, фантастическая
картина северного сияния захватила воображение. Представились сказочн
ые, неправдоподобные, почти живые нити красок, в трепетном непрекращающе
мся движении уходящие в бездонную высоту… Очень хотелось увидеть наяву.

…С мальчишеских лет не давало ему покоя желание увидеть, что скрывается
там, в далекой неизвестной дали, где он еще не бывал. Родной город Барнаул
на Алтае. Летом во время каникул, взвалив на спину рюкзак, отправлялся вме
сте с друзьями-одноклассниками в глубь этого дикого, полного тайн края. О
ни шагали по охотничьим тропам и без троп, стараясь идти по отметинам коп
ыт диких косуль Ц где прошел зверь, там и человеку легче.
Рядом в прорези гор пенно металась Чара, кричала им:
Ц Поборемся!
Ц Поборемся! Ц отвечали они.
И, раздобыв у местных жителей лодчонки, крепили к их бортам бревна Ц для у
стойчивости Ц и неслись вниз по норовистым перекатам, с головы до ног ок
аченные ледяными брызгами. Гнулись в их руках шесты, отводя удары о камни.


Гудованцев подошел к Ритсланду и, увидев, с какой озабоченностью тот рас
сматривает навигационные карты, спросил:
Ц Что у тебя?
Алексей поднял голову:
Ц Старые карты, командир, неточные. Большие расхождения с рельефом мест
ности. И они все равно что плоскостные. Смотри. Ц Ритсланд кивнул в окно. В
дали, в дымке медленно плыли покрытые лесом холмистые гряды. Ц А на карте
одна зеленая низменность.
Ц Других карт нет, Ц с сожалением сказал подошедший к ним Мячков. Ц Мы с
Николаем в институте геодезии все переворошили.
Ц Пока видимость есть, не страшно, Ц подумав, сказал Гудованцев. Ц Стем
неет, пойдем выше. Но до Хибин гор здесь не должно быть.

…Забравшись под бьющий заледенелыми краями брезент, Ширшов и Федоров пр
икручивали к лыжным палкам магниевые ракеты, готовили факелы. Если опять
начнет ломать лед, надо же хоть что-то видеть Ц куда, на какой мало-мальск
и надежный обломок перебираться.
Угомонится ли хоть немного этот сумасшедший ветер?! С двадцатиградусным
морозом он нестерпим, словно теркой сдирает на лице кожу.
Неожиданно ветер выхватил из-под брезента бидон с продовольствием и пог
нал к полынье. Эрнст метнулся к нему, успел схватить, но, не удержавшись, са
м покатился. Только у края льдины сумел ухватиться за спасительную ледыш
ку. Подлетевший Папанин так рванул за малицу
Малица Ц одеж
да из оленьих шкур.
, что крепкая оленья шкура затрещала.
Ц Близко к краю не подходить, Ц объявил после этого всем Папанин. Ц Есл
и что-либо случится с кем-нибудь из вас, считайте: пропали двое, мне тогда т
оже нет смысла возвращаться на землю.
Быстро нашел в темноте нужный тюк Ц полярная ночь научила работать на о
щупь. Достал связку черных флажков и тут же стал расставлять по краям льд
ины, отгораживая пропасть.
Ц Теперь у нас один девиз: смотри да смотри!

…Иван Паньков шел по килю к корме. По бокам, у самой килевой дорожки, в метр
овые иллюминаторы лился снизу свет, и в них было видно, как под кораблем ме
рно покачивалась и уходила назад земля Ц все те же леса, снега… На киле бы
ло светло, и глаз привычно охватывал все сразу: отходящие от стальной бал
ки киля шпангоуты, соединяющие их стрингеры Ц они шевелились на шарнира
х, дышали вместе с оболочкой, Ц подвешенные на шпангоутах красные баки с
горючим и маслом, голубые Ц с балластом, тянувшиеся через весь киль к рул
ям штуртросы, тросы газовых и воздушных клапанов, идущие к манометрам га
зовые трубки, трубки бензопроводов Ц все это кажущееся хаотичным, а на с
амом деле строго упорядоченное переплетение.
Придирчивым взглядом он осмотрел все до каждой мелочи, проверил натяжен
ие штуртросов, наличие горючего в баках. Все было в норме.
Паньков уже четвертый год летает на этом корабле Ц с ноября 1934 года, когда
В-6 был выпущен дирижабельной верфью. С тех пор корабль был много раз испы
тан в сложных и дальних полетах. Самое трудное испытание было пять месяц
ев назад, когда в штормовой ветер, туман, ливневый дождь корабль прошел бе
з посадки и пополнения горючим пять тысяч километров, пробыв в воздухе с
то тридцать часов.
Они установили тогда мировой рекорд длительности полета, побив рекорды
дирижаблей всех типов Ц норвежского «Норге» (конструкции Нобиле), англи
йского R-34, немецкого LZ-127. И, возвратившись в порт, рады были увидеть, что кора
бль в полной исправности и они могут тут же отправиться на нем в новый пол
ет.
Не сразу научились они строить такие мощные, сложные по конструкции кора
бли, как В-6. Не сразу научились водить их.
Специалистов вначале остро не хватало. Поэтому в Советский Союз были при
глашены итальянские дирижаблестроители во главе с прославленным конст
руктором дирижаблей и командиром-пилотом Умберто Нобиле.
Возглавив конструкторское бюро, Нобиле взялся за дело с горячностью ита
льянца и деловитостью ученого. Он никогда никому ничего не перепоручал,
сам ходил между столами и кульманами, проверял, помогал найти лучшее реш
ение. Порою был упрям, отстаивал свое, непримиримо спорил, как-то особенно
чеканно выговаривая трудные для него русские слова. Советские конструк
торы, набираясь опыта, с каждым днем все больше предлагали своего и тоже о
тстаивали. Особенно убежденно отстаивал свои конструктивные предложен
ия ведущий инженер по сборке дирижабля В-6 комсомолец Михаил Кулик. Улови
в что-либо ценное, Нобиле отбрасывал горячность и заинтересованно вника
л в предложенное.
В-6 по своей конструкции подобен итальянским дирижаблям «Норге» и «Итал
ия», созданным Нобиле. Но он строился уже из иных материалов, с иной технол
огией. Для металлического киля, шпангоутов, стрингеров, носового и кормо
вого усиления была использована лучшая, не поддающаяся коррозии легиро
ванная сталь отечественного производства. Сварка заменила устаревшую,
менее совершенную пайку. В специальной лаборатории каждый узел корабля
проходил сложные испытания на прочность.
Итальянцы приехали в Долгопрудный с семьями. Привезли с собой по-южному
темпераментную речь и не менее темпераментную жестикуляцию. К непонятн
ому, быстрому и в то же время напевному говору раньше всех привыкли, приня
ли его как что-то свое дети. Они быстро перезнакомились, в общих играх лег
ко перемешивались русские и итальянские слова, азарт игры сглаживал все
недомолвки. А когда из раскрытых окон разносилось: «Марьюча-а! Кончита-а-
а! А каза, престо!!!» Ц все понимали: это же наше Ц Маша-а, Катя-а, домо-о-й!!
Нобиле приехал без семьи. Только некоторое время спустя, уехав ненадолго
в Италию, вернулся оттуда с дочкой Ц пятнадцатилетней, синеглазой, черн
оволосой красавицей Марией. На рукаве у него появилась черная траурная п
овязка: в Италии он похоронил жену.
Жил он замкнуто. Вечерами можно было видеть его неторопливо шагающим по
дощатым тротуарам поселка (ни булыжника, ни тем более асфальта тогда еще
не было). Он уходил по улице далеко, к самому парку, а вернее, к их долгопрудн
енскому лесу, по-прежнему густому, тенистому, с пробитыми уже кое-где алл
еями.
Худощавый, подтянутый, с седеющей головой и проницательным взглядом чер
ных очень живых глаз, в которых пряталась никогда не оставляющая его бол
ь пережитой трагедии Ц катастрофы дирижабля «Италия».
Из-за отворота серого английского кроя пальто, поблескивая золотым зубо
м, выглядывала его любимица Ц маленькая белая с черными пятнами собачон
ка. Титина! Он с ней никогда не расставался, она была как бы его талисманом,
во всех полетах неизменно была с ним.
Он спускал ее на землю, она носилась, задиристо лая, а вокруг нее крутились
ребятишки, в восторге крича:
Ц Титина, покажи свой зуб!
Незаслуженно униженный за постигшую его неудачу, преследуемый фашистс
ким правительством Муссолини, Нобиле на советской земле нашел понимани
е и достойную оценку своей работы, таланта конструктора Ц создателя дир
ижаблей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23