Натянув поводья, она смотрела на море. В ушах у нее свистел ветер и шумело море, но она силилась расслышать в этом хаосе еще какие-то звуки. Элейн стала озираться по сторонам. Никого вокруг не было. Никого, кроме ветра, который налетал на молоденькую березку с ольхой и игриво трепал их ветви. И еще – нетерпеливой кобылки и двух взволнованных псов. Элейн пустила лошадь шагом и, проехав с полмили, заметила извилистую тропку, которая шла по склону скалы вниз, к самому берегу. Спрыгнув с седла, Элейн привязала лошадь к дереву и, приказав собакам держаться у ноги, начала спускаться, скользя по зыбкой земле, смешанной с песком, и цепляясь руками за твердые корни кустиков, росших по бокам тропки. Нарастающий шум прибоя закладывал ей уши.
Элейн не сразу заметила, что навстречу ей босиком по береговой полосе бежит мальчик. Приблизившись, он поклонился и, опасливо поглядев на собак, остался стоять в нескольких шагах от нее.
– Хозяин говорит, что рад вам, миледи, – сказал мальчик; неумытая рожица расплылась в приветливой улыбке, сверкнули два голубых веселых глаза. Словно приглашая ее проследовать в зал, где она должна была ожидать, пока ее позовут на аудиенцию к высокой особе, он жестом показал на скалы впереди. Странно, но о ее визите, кажется, уже знали заранее. Заинтригованная Элейн улыбнулась мальчику, – ей нравился его открытый, уверенный взгляд.
– Кто же этот твой хозяин, мой юный друг? – Она, конечно, уже догадалась, но решила все же удостовериться в правильности своей догадки. Элейн положила руку на голову Роулета, и тот угрожающе зарычал. Мальчик с испугом посмотрел на пса, и Элейн, заметив это, сказала: – Он не тронет тебя, не бойся.
Мальчик с опаской приблизился к ней на шаг и, не сводя глаз с открытой пасти Роулета, который просто еще не мог никак отдышаться, сообщил:
– Мой господин – самый знаменитый волшебник в Шотландии.
Элейн обрадовалась, что ей удалось так легко найти Адама. Она огляделась. Ей рассказывали, что пещера, в которой Адам жил в короткие летние месяцы, до него служила прибежищем Майклу, а ранее – многим и многим провидцам и святым праведникам.
Но в памяти ее остались первые слова мальчика, и она спросила:
– Твой хозяин ждал меня?
– О да. – Мальчик радостно закивал головой. – Он сказал, что сегодня должно состояться слияние двух судеб. – Старательно выговаривая эти слова, он выпрямился, преисполненный сознания собственной значимости. – Много месяцев назад он прочел это по звездам, а потом увидел знамения. Это я привез сюда лорда Дональда. Я ездил на муле в Данфермлайн и передал ему в королевский дворец, что его здесь ждут.
– Лорд Дональд? – переспросила в смятении Элейн. От волнения у нее зашлось сердце.
Рванувшись, она побежала по берегу туда, откуда появился мальчик. Рядом с громким лаем бежали собаки. В ее туфли набивался песок, она спотыкалась, наступая на подол юбки, ей не хватало дыхания, но она неслась вперед, к входу в пещеру, которая уже была недалеко.
В пещере было темно. Сначала она стояла, не двигаясь, ничего не видя перед собой после яркого солнца снаружи. Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и она увидела слабый свет, струящийся из-за стены где-то впереди. Пещера вела в глубь скалы и чуть сворачивала направо; свет свечи лился оттуда. Щелкнув пальцами, она велела собакам смирно лежать на песчаном полу, дожидаясь ее, а сама на цыпочках пошла вперед. Сердце бешено билось у нее в груди. Достигнув грота в стене пещеры, она остановилась и огляделась. Стены вокруг нее были покрыты вырезанными по камню причудливыми знаками – символами, сопровождавшими древние поверья, и изображениями старых богов, и рядом с ними – крестами, оставшимися со времен ранних христиан. Испокон веков это место почиталось, как святилище древних богов и прибежище волхвов. Элейн увидела две темные фигуры, склонившиеся над грубо сколоченным из древесных бревен столом, в середине которого горела свеча. Эти двoe были целиком заняты созерцанием того, чего она не могла увидеть. Высокую, худую фигуру Адама с сутулой спиной она узнала сразу, он сидел, отвернувшись от нее. Элейн во все глаза смотрела на другого человека. На его лицо падал мерцающий свет свечи. Дональд Map в глубокой задумчивости водил пальцем над столом, словно прочерчивал там рисунок.
У нее защемило сердце от тоски по нему. За прошедшие полгода со времени их последней встречи Дональд сильно изменился. Он еще больше раздался в плечах, его лицо стало тверже, в нем появилась властность. Элейн с грустью заметила, что выражение задумчивой мечтательности, которое ей так нравилось, исчезло с его лица.
– Милости просим, входите, миледи, – не поворачиваясь к ней, произнес Адам, и его голос гулко отозвался под сводами пещеры. – Мы вас ждали.
Покорная его воле, Элейн, словно в забытьи, тихонько приблизилась к краю стола, не отрывая глаз от лица Дональда. Она видела, как он впился в нее взглядом, при этом ничуть не удивившись ее появлению.
– Откуда ты знал, что я приеду? – спросила она его; ее поразило, как спокойно прозвучал ее вопрос.
– Мне это открылось. – Адам наконец выпрямился. – Это было написано в книге судеб, и я взял на себя смелость помочь судьбе осуществиться и вызвал сюда лорда Дональда для встречи с вами. Времени остается мало. Не стоит надеяться на волю случая.
– Вы говорите так, как будто вообще не верите в случай, тихо сказала Элейн. Она чувствовала, что с ней происходит что-то неизъяснимое: как будто тяжкий камень, лежавший у нее на душе, постепенно таял. Обида и боль, оставшиеся в ее сердце после той страшной ночи в замке Макдаффа, когда он, бросив ее, уехал на север, в далекие, неприступные горы, – обида и боль, которые она так тщательно скрывала, вдруг отступили, и все ее существо наполнилось непонятной, сладкой истомой.
Адам молитвенно сложил руки на груди:
– Один живет, не слыша голоса богов; другой же покорно вверяет свою судьбу богам. Но все равно никто не уйдет от воли Божьей, никто. Бывает, что человек сбивается с предназначенного ему пути, – и тогда он умирает, и уже другому суждено за него закончить этот путь. В конце все свершается согласно Промыслу Божию.
Настала тишина. Элейн и Дональд смотрели друг на друга, чуть ослепленные сиянием свечи.
– Моя судьба здесь? – нарушив тишину, спросила Элейн.
– Твоя судьба в графстве Map, – медленно проговорил Адам.
VI
Прошло два дня.
– Где она?
В Фолкленде Малкольм в беспокойстве ходил взад и вперед по большому залу.
– Пресвятая Дева, не могла же Элейн провалиться сквозь землю!
– С ней собаки, милорд, – успокаивал его Джон Кит, стоя перед ним. Брови его были сдвинуты, он тоже тревожился. – Эти огромные свирепые животные не дадут ее в обиду, так что с миледи не могло ничего случиться. Наверняка она укрылась где-нибудь от непогоды, вот и все. Таких мест десятки в нашем графстве.
За стенами замка над Ломондскими холмами прокатился гром, сотрясая оконные рамы. В лесу, к северу от Фолкленда, сильный ветер срывал осенние листья с вековых дубов и гнал их по земле, сбивая в сырые кучки, похожие на горки потертых золотых монет. Сэр Алан Дервард стоял у камина, согревая руки над огнем.
– Просто она сердится, вы сами так сказали. Элейн вернется, как только поймет, что свадьба так или иначе состоится, независимо от того, одобряет она этот брак или нет.
Колбан сидел за столом на возвышении, с беспокойством вслушиваясь в разговор. Он играл в триктрак со своим братом, но, как ни пытался собрать все свое внимание, Макдафф с легкостью обыгрывал его.
Дервард и Малкольм только что назначили дату: бракосочетание должно было состояться через три недели.
Малкольм хмурился. Что-то было не так, у него было дурное предчувствие. И дело было не только в ссоре, которая произошла между ними. В самом воздухе затаилась угроза, и он с тоской смотрел туда, где в узких окнах ослепительно сверкали молнии и слышались оглушительные раскаты грома.
Через три дня, как ни в чем не бывало вернувшись в замок, Элейн наотрез отказалась ответить Малкольму, где она была. Но походка ее стала легкой, и румянец снова играл на ее щеках. Малкольм ощутил прежнее желание. Его жена вся светилась от счастья.
VII
Замок Фолкленд. Октябрь 1263
Она боялась. Не Малкольма, нет. Он ничего не смог бы выведать. Элейн боялась Александра и знала, что тот злится. Она создала вокруг себя воображаемую стену, за которую не допускала ни мыслей, ни мечтаний, ни даже памяти о нем. Элейн давно не надевала цепочку с фениксом; завернув заветную подвеску в шелковый шарф, она положила ее в маленький ларчик, который крепко-накрепко заперла, а потом упрятала в ящик комода в светелке под крышей башни. После чего решительно выкинула Александра из головы.
Все ее помыслы теперь были связаны с Дональдом; отныне он был ее настоящим и будущим. Элейн всей душой стремилась быть с ним. Но до свадьбы невозможно было что-либо предпринять. Ей было ясно только одно – она не должна была посвящать в свои планы Ронвен. Старуха была заодно с Александром.
VIII
Бракосочетание Колбана и Анны Дервард состоялось в дождливый, ветреный день в конце месяца. Невеста была полненькой, жизнерадостной девочкой четырнадцати лет; жених, двенадцатилетний юнец, волновался, бахвалился и был уверен в себе. И видимо, не зря. Не прошло и пары месяцев, как его жена объявила, что она забеременела.
Дональда все это безмерно забавляло.
– Не понимаю, что ты так переживаешь? – произнес он, поглаживая ее плечи. Элейн сидела на полу у огня, опираясь спиной о его колени. Дело происходило в замке Макдаффа; это была их первая встреча после разрыва. Пледы и накидки, беспорядочной грудой лежавшие перед очагом, говорили о том, что любовное соитие уже состоялось. Свет от пламени в очаге играл на их обнаженных, утомленных нежными ласками телах. Они отдыхали. Дональд окинул взглядом ее тяжелые, налитые груди и округлые бедра и снова ощутил желание. Тело Элейн было упругим и плотным. Она выглядела как женщина чуть старше двадцати лет, хотя была в два раза старше. Ее зрелость и неувядаемая женственность делали ее бесконечно желанной для него. Суетливое кокетство молоденьких женщин, таких, как Анна Дервард, оставляло его совершенно равнодушным.
– Думаю, что я так переживаю оттого, что Колбан для меня до сих пор ребенок. Недавно он был совсем маленьким мальчиком. – Она пожала плечами. – Я не могу воспринимать его как взрослого мужчину.
– Он не мужчина, – ухмыльнулся Дональд. – Он рано развившийся мальчик, но уже скоро он превратится в мужчину. Дай ему свободу, пусть он встанет на ноги. – Его руки все настойчивее ласкали ее тело. – Не думай о нем и не думай о Дерварде. Я уже о них забыл. Будьте только моей, миледи.
Прошло довольно много времени. Усталая и томная, Элейн повернула к нему голову и сонным голосом спросила:
– Если ты так любишь меня, почему ты не прискакал ко мне раньше?
– Я вернулся домой, в Килдрамми, чтобы там, вдали, постараться тебя забыть. Я послушался своего отца. Решил, что мне никогда не одолеть Александра. Полагаю, я просто был напуган. – Дональд легко произнес это имя, без страха в голосе.
Элейн перевернулась на спину, чтобы видеть его лицо.
– А теперь ты его больше не боишься?
– Нет. Я ни на минуту не переставал думать о тебе, как бы ни старался гнать от себя эти мысли. Бывало, ты попадалась мне на глаза при дворе, и я следил за тобой. О, я был осторожен и делал так, что ты никогда не замечала, как я наблюдаю за тобой. А я часто смотрел на тебя. Я даже мечтал, как за тебя сражусь с Александром, устрою с ним поединок среди черных туч; если потребуется, найду вход в ад, последую за ним туда и там одолею его. Я дважды обращался за советом к Адаму, когда тот бывал при дворе. Он прозрачно намекал, что я буду играть какую-то роль в твоем будущем, но какую – этого он сказать не мог. До последнего времени. И тогда он послал за мной, чтобы сообщить, что ты собираешься приехать к нему в пещеру; он передал мне, что звезды предсказывают соединение наших судеб. – Дональд улыбнулся. – И он не соврал. Я хочу тебя, Нэл, и не могу жить без тебя. Теперь я знаю это твердо. – Он запустил пальцы в гриву ее волос и продолжал: – Мне ничего не страшно, я готов встретиться лицом к лицу с любым врагом, который будет угрожать нам.
Элейн заметила, что в его облике появилась новая сила, и наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, но он неожиданно спросил:
– Он все еще посещает тебя?
Она сразу поняла, кого он имеет в виду. Странно, но никто из них даже не вспомнил о Малкольме, ее муже. Элейн кивнула головой и почувствовала, как напряглось тело Дональда.
– Мне было одиноко, – пролепетала она. – Я не могла бороться с ним.
– И не хотела. – Дональд пронзал ее взглядом.
– Нет, не хотела и не могла. Я металась, раздваивалась, словно находилась во власти его чар.
– А если я буду с тобой, он и тогда будет желанным гостем на твоем ложе?
Она видела, как он весь подобрался; очертания его подбо родка стали жесткими и решительными. Он ждал ее ответа. Элейн медленно повела головой и сказала:
– Мне нужен только ты.
Никто из них не заметил, как по комнате пронесся холодный вихрь.
IX
С тех пор как Дональд снова вошел в ее жизнь, Александр не возвращался. Несколько раз Элейн казалось, что она ощущает его присутствие где-то рядом, но, собирая волю, она отгоняла все мысли о нем и тогда чувствовала, как слабеет, исчезает его власть над ней. Любовь к Дональду охраняла ее от Александра.
Телесное влечение к Дональду Мару владело всем ее существом. Теперь им удавалось встречаться чаще. Стражники замков, лежавших в отдаленных районах Файфа, привыкли к посещениям своей госпожи, наезжавшей к ним регулярно, но через значительные промежутки времени. Она проверяла, как ведутся расходы, объезжала земли и, оставшись там на ночь или на две, следовала дальше. Под ней всегда была одна из ее великолепных серых лошадок; ее сопровождали два могучих волкодава и несколько приближенных дам и мужчин, тщательно отобранных для подобных путешествий.
Иногда к Элейн присоединялся высокий, красивый вельможа, который проявлял к ней сдержанные знаки внимания и был весьма молчалив. Его почти не замечали. Только ее личные слуги знали, что по ночам он ублажал ее в постели, но никто из них, подобранных лично Хильдой и поклявшихся молчать под страхом самой невероятной, медленной смерти, ни звуком не выдавал свою госпожу.
Элейн больше не доверяла своих тайн Ронвен. Однажды старуха своим орлиным глазом подметила перемену, произошедшую в своей бывшей воспитаннице. Это было, когда Элейн вернулась в Фолкленд после своего свидания с Дональдом в пещере у Адама. Как-то, застав Элейн одну, она, впившись в ее лицо холодным, проницательным взглядом, спросила:
– Что случилось, милая? Где ты была?
Элейн, не отводя глаз, ответила:
– Мне кажется, это совсем не твое дело, Ронвен. – В ней росло раздражение против старой няни. – Я тебе доверила управление в детских покоях, чтобы целиком посвятить себя хозяйственным делам во владениях Файфа. То, чем я занимаюсь, не входит в круг твоих обязанностей.
– Но если ты занимаешься тем, что изменяешь королю, то входит. Я обещала верно ему служить.
– Мы все давали клятву верности королю. – Элейн сделала вид, что не поняла слова Ронвен. Но внутри у нее все похолодело: слишком часто до этого она замечала этот фанатический блеск в глазах старухи. Это означало, что Дональду угрожала опасность, так же как и ей. – Пожалуйста, не вмешивайся в дела, которые тебя совсем не касаются. Ты вообразила себе что-то, чего не существует, чего просто не может быть. – Она решительным жестом подняла руку, увидев, что Ронвен открыла рот, чтобы ей возразить, и закончила: – Нет, я больше не желаю это обсуждать. Граница твоих обязанностей – дети, и я не хочу, чтобы ты снова появлялась в моих покоях, подглядывала и шарила в моих вещах. Тебе это понятно?
Женщины впились друг в друга глазами; их многолетняя дружба и любовь, отравленные взаимной неприязнью и подозрительностью, не выдержали испытания. Элейн несколько дней не разговаривала с Ронвен, после чего ограничивалась лишь лаконичными распоряжениями, касающимися порядка в детских. В следующий раз, уезжая из замка, она проследила за тем, чтобы Ронвен никак не смогла узнать, куда лежит ее путь, и приказала Хильде еще строже хранить тайну ее отлучек.
Элейн никогда не спрашивала Дональда, как ему удавалось усыпить бдительность своего отца и на время отложить дела, которых у него уже было немало. Достаточно было того, что он всякий раз являлся, когда она его звала. А то, что встречи их не были столь часты, сознание опасности и неизбежные неудобства даже прибавляли остроты их отношениям. Элейн и не представляла себе, что близость с мужчиной может приносить такое наслаждение. С ним она забывала обо всем, а когда его не было, жила одним ожиданием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Элейн не сразу заметила, что навстречу ей босиком по береговой полосе бежит мальчик. Приблизившись, он поклонился и, опасливо поглядев на собак, остался стоять в нескольких шагах от нее.
– Хозяин говорит, что рад вам, миледи, – сказал мальчик; неумытая рожица расплылась в приветливой улыбке, сверкнули два голубых веселых глаза. Словно приглашая ее проследовать в зал, где она должна была ожидать, пока ее позовут на аудиенцию к высокой особе, он жестом показал на скалы впереди. Странно, но о ее визите, кажется, уже знали заранее. Заинтригованная Элейн улыбнулась мальчику, – ей нравился его открытый, уверенный взгляд.
– Кто же этот твой хозяин, мой юный друг? – Она, конечно, уже догадалась, но решила все же удостовериться в правильности своей догадки. Элейн положила руку на голову Роулета, и тот угрожающе зарычал. Мальчик с испугом посмотрел на пса, и Элейн, заметив это, сказала: – Он не тронет тебя, не бойся.
Мальчик с опаской приблизился к ней на шаг и, не сводя глаз с открытой пасти Роулета, который просто еще не мог никак отдышаться, сообщил:
– Мой господин – самый знаменитый волшебник в Шотландии.
Элейн обрадовалась, что ей удалось так легко найти Адама. Она огляделась. Ей рассказывали, что пещера, в которой Адам жил в короткие летние месяцы, до него служила прибежищем Майклу, а ранее – многим и многим провидцам и святым праведникам.
Но в памяти ее остались первые слова мальчика, и она спросила:
– Твой хозяин ждал меня?
– О да. – Мальчик радостно закивал головой. – Он сказал, что сегодня должно состояться слияние двух судеб. – Старательно выговаривая эти слова, он выпрямился, преисполненный сознания собственной значимости. – Много месяцев назад он прочел это по звездам, а потом увидел знамения. Это я привез сюда лорда Дональда. Я ездил на муле в Данфермлайн и передал ему в королевский дворец, что его здесь ждут.
– Лорд Дональд? – переспросила в смятении Элейн. От волнения у нее зашлось сердце.
Рванувшись, она побежала по берегу туда, откуда появился мальчик. Рядом с громким лаем бежали собаки. В ее туфли набивался песок, она спотыкалась, наступая на подол юбки, ей не хватало дыхания, но она неслась вперед, к входу в пещеру, которая уже была недалеко.
В пещере было темно. Сначала она стояла, не двигаясь, ничего не видя перед собой после яркого солнца снаружи. Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и она увидела слабый свет, струящийся из-за стены где-то впереди. Пещера вела в глубь скалы и чуть сворачивала направо; свет свечи лился оттуда. Щелкнув пальцами, она велела собакам смирно лежать на песчаном полу, дожидаясь ее, а сама на цыпочках пошла вперед. Сердце бешено билось у нее в груди. Достигнув грота в стене пещеры, она остановилась и огляделась. Стены вокруг нее были покрыты вырезанными по камню причудливыми знаками – символами, сопровождавшими древние поверья, и изображениями старых богов, и рядом с ними – крестами, оставшимися со времен ранних христиан. Испокон веков это место почиталось, как святилище древних богов и прибежище волхвов. Элейн увидела две темные фигуры, склонившиеся над грубо сколоченным из древесных бревен столом, в середине которого горела свеча. Эти двoe были целиком заняты созерцанием того, чего она не могла увидеть. Высокую, худую фигуру Адама с сутулой спиной она узнала сразу, он сидел, отвернувшись от нее. Элейн во все глаза смотрела на другого человека. На его лицо падал мерцающий свет свечи. Дональд Map в глубокой задумчивости водил пальцем над столом, словно прочерчивал там рисунок.
У нее защемило сердце от тоски по нему. За прошедшие полгода со времени их последней встречи Дональд сильно изменился. Он еще больше раздался в плечах, его лицо стало тверже, в нем появилась властность. Элейн с грустью заметила, что выражение задумчивой мечтательности, которое ей так нравилось, исчезло с его лица.
– Милости просим, входите, миледи, – не поворачиваясь к ней, произнес Адам, и его голос гулко отозвался под сводами пещеры. – Мы вас ждали.
Покорная его воле, Элейн, словно в забытьи, тихонько приблизилась к краю стола, не отрывая глаз от лица Дональда. Она видела, как он впился в нее взглядом, при этом ничуть не удивившись ее появлению.
– Откуда ты знал, что я приеду? – спросила она его; ее поразило, как спокойно прозвучал ее вопрос.
– Мне это открылось. – Адам наконец выпрямился. – Это было написано в книге судеб, и я взял на себя смелость помочь судьбе осуществиться и вызвал сюда лорда Дональда для встречи с вами. Времени остается мало. Не стоит надеяться на волю случая.
– Вы говорите так, как будто вообще не верите в случай, тихо сказала Элейн. Она чувствовала, что с ней происходит что-то неизъяснимое: как будто тяжкий камень, лежавший у нее на душе, постепенно таял. Обида и боль, оставшиеся в ее сердце после той страшной ночи в замке Макдаффа, когда он, бросив ее, уехал на север, в далекие, неприступные горы, – обида и боль, которые она так тщательно скрывала, вдруг отступили, и все ее существо наполнилось непонятной, сладкой истомой.
Адам молитвенно сложил руки на груди:
– Один живет, не слыша голоса богов; другой же покорно вверяет свою судьбу богам. Но все равно никто не уйдет от воли Божьей, никто. Бывает, что человек сбивается с предназначенного ему пути, – и тогда он умирает, и уже другому суждено за него закончить этот путь. В конце все свершается согласно Промыслу Божию.
Настала тишина. Элейн и Дональд смотрели друг на друга, чуть ослепленные сиянием свечи.
– Моя судьба здесь? – нарушив тишину, спросила Элейн.
– Твоя судьба в графстве Map, – медленно проговорил Адам.
VI
Прошло два дня.
– Где она?
В Фолкленде Малкольм в беспокойстве ходил взад и вперед по большому залу.
– Пресвятая Дева, не могла же Элейн провалиться сквозь землю!
– С ней собаки, милорд, – успокаивал его Джон Кит, стоя перед ним. Брови его были сдвинуты, он тоже тревожился. – Эти огромные свирепые животные не дадут ее в обиду, так что с миледи не могло ничего случиться. Наверняка она укрылась где-нибудь от непогоды, вот и все. Таких мест десятки в нашем графстве.
За стенами замка над Ломондскими холмами прокатился гром, сотрясая оконные рамы. В лесу, к северу от Фолкленда, сильный ветер срывал осенние листья с вековых дубов и гнал их по земле, сбивая в сырые кучки, похожие на горки потертых золотых монет. Сэр Алан Дервард стоял у камина, согревая руки над огнем.
– Просто она сердится, вы сами так сказали. Элейн вернется, как только поймет, что свадьба так или иначе состоится, независимо от того, одобряет она этот брак или нет.
Колбан сидел за столом на возвышении, с беспокойством вслушиваясь в разговор. Он играл в триктрак со своим братом, но, как ни пытался собрать все свое внимание, Макдафф с легкостью обыгрывал его.
Дервард и Малкольм только что назначили дату: бракосочетание должно было состояться через три недели.
Малкольм хмурился. Что-то было не так, у него было дурное предчувствие. И дело было не только в ссоре, которая произошла между ними. В самом воздухе затаилась угроза, и он с тоской смотрел туда, где в узких окнах ослепительно сверкали молнии и слышались оглушительные раскаты грома.
Через три дня, как ни в чем не бывало вернувшись в замок, Элейн наотрез отказалась ответить Малкольму, где она была. Но походка ее стала легкой, и румянец снова играл на ее щеках. Малкольм ощутил прежнее желание. Его жена вся светилась от счастья.
VII
Замок Фолкленд. Октябрь 1263
Она боялась. Не Малкольма, нет. Он ничего не смог бы выведать. Элейн боялась Александра и знала, что тот злится. Она создала вокруг себя воображаемую стену, за которую не допускала ни мыслей, ни мечтаний, ни даже памяти о нем. Элейн давно не надевала цепочку с фениксом; завернув заветную подвеску в шелковый шарф, она положила ее в маленький ларчик, который крепко-накрепко заперла, а потом упрятала в ящик комода в светелке под крышей башни. После чего решительно выкинула Александра из головы.
Все ее помыслы теперь были связаны с Дональдом; отныне он был ее настоящим и будущим. Элейн всей душой стремилась быть с ним. Но до свадьбы невозможно было что-либо предпринять. Ей было ясно только одно – она не должна была посвящать в свои планы Ронвен. Старуха была заодно с Александром.
VIII
Бракосочетание Колбана и Анны Дервард состоялось в дождливый, ветреный день в конце месяца. Невеста была полненькой, жизнерадостной девочкой четырнадцати лет; жених, двенадцатилетний юнец, волновался, бахвалился и был уверен в себе. И видимо, не зря. Не прошло и пары месяцев, как его жена объявила, что она забеременела.
Дональда все это безмерно забавляло.
– Не понимаю, что ты так переживаешь? – произнес он, поглаживая ее плечи. Элейн сидела на полу у огня, опираясь спиной о его колени. Дело происходило в замке Макдаффа; это была их первая встреча после разрыва. Пледы и накидки, беспорядочной грудой лежавшие перед очагом, говорили о том, что любовное соитие уже состоялось. Свет от пламени в очаге играл на их обнаженных, утомленных нежными ласками телах. Они отдыхали. Дональд окинул взглядом ее тяжелые, налитые груди и округлые бедра и снова ощутил желание. Тело Элейн было упругим и плотным. Она выглядела как женщина чуть старше двадцати лет, хотя была в два раза старше. Ее зрелость и неувядаемая женственность делали ее бесконечно желанной для него. Суетливое кокетство молоденьких женщин, таких, как Анна Дервард, оставляло его совершенно равнодушным.
– Думаю, что я так переживаю оттого, что Колбан для меня до сих пор ребенок. Недавно он был совсем маленьким мальчиком. – Она пожала плечами. – Я не могу воспринимать его как взрослого мужчину.
– Он не мужчина, – ухмыльнулся Дональд. – Он рано развившийся мальчик, но уже скоро он превратится в мужчину. Дай ему свободу, пусть он встанет на ноги. – Его руки все настойчивее ласкали ее тело. – Не думай о нем и не думай о Дерварде. Я уже о них забыл. Будьте только моей, миледи.
Прошло довольно много времени. Усталая и томная, Элейн повернула к нему голову и сонным голосом спросила:
– Если ты так любишь меня, почему ты не прискакал ко мне раньше?
– Я вернулся домой, в Килдрамми, чтобы там, вдали, постараться тебя забыть. Я послушался своего отца. Решил, что мне никогда не одолеть Александра. Полагаю, я просто был напуган. – Дональд легко произнес это имя, без страха в голосе.
Элейн перевернулась на спину, чтобы видеть его лицо.
– А теперь ты его больше не боишься?
– Нет. Я ни на минуту не переставал думать о тебе, как бы ни старался гнать от себя эти мысли. Бывало, ты попадалась мне на глаза при дворе, и я следил за тобой. О, я был осторожен и делал так, что ты никогда не замечала, как я наблюдаю за тобой. А я часто смотрел на тебя. Я даже мечтал, как за тебя сражусь с Александром, устрою с ним поединок среди черных туч; если потребуется, найду вход в ад, последую за ним туда и там одолею его. Я дважды обращался за советом к Адаму, когда тот бывал при дворе. Он прозрачно намекал, что я буду играть какую-то роль в твоем будущем, но какую – этого он сказать не мог. До последнего времени. И тогда он послал за мной, чтобы сообщить, что ты собираешься приехать к нему в пещеру; он передал мне, что звезды предсказывают соединение наших судеб. – Дональд улыбнулся. – И он не соврал. Я хочу тебя, Нэл, и не могу жить без тебя. Теперь я знаю это твердо. – Он запустил пальцы в гриву ее волос и продолжал: – Мне ничего не страшно, я готов встретиться лицом к лицу с любым врагом, который будет угрожать нам.
Элейн заметила, что в его облике появилась новая сила, и наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, но он неожиданно спросил:
– Он все еще посещает тебя?
Она сразу поняла, кого он имеет в виду. Странно, но никто из них даже не вспомнил о Малкольме, ее муже. Элейн кивнула головой и почувствовала, как напряглось тело Дональда.
– Мне было одиноко, – пролепетала она. – Я не могла бороться с ним.
– И не хотела. – Дональд пронзал ее взглядом.
– Нет, не хотела и не могла. Я металась, раздваивалась, словно находилась во власти его чар.
– А если я буду с тобой, он и тогда будет желанным гостем на твоем ложе?
Она видела, как он весь подобрался; очертания его подбо родка стали жесткими и решительными. Он ждал ее ответа. Элейн медленно повела головой и сказала:
– Мне нужен только ты.
Никто из них не заметил, как по комнате пронесся холодный вихрь.
IX
С тех пор как Дональд снова вошел в ее жизнь, Александр не возвращался. Несколько раз Элейн казалось, что она ощущает его присутствие где-то рядом, но, собирая волю, она отгоняла все мысли о нем и тогда чувствовала, как слабеет, исчезает его власть над ней. Любовь к Дональду охраняла ее от Александра.
Телесное влечение к Дональду Мару владело всем ее существом. Теперь им удавалось встречаться чаще. Стражники замков, лежавших в отдаленных районах Файфа, привыкли к посещениям своей госпожи, наезжавшей к ним регулярно, но через значительные промежутки времени. Она проверяла, как ведутся расходы, объезжала земли и, оставшись там на ночь или на две, следовала дальше. Под ней всегда была одна из ее великолепных серых лошадок; ее сопровождали два могучих волкодава и несколько приближенных дам и мужчин, тщательно отобранных для подобных путешествий.
Иногда к Элейн присоединялся высокий, красивый вельможа, который проявлял к ней сдержанные знаки внимания и был весьма молчалив. Его почти не замечали. Только ее личные слуги знали, что по ночам он ублажал ее в постели, но никто из них, подобранных лично Хильдой и поклявшихся молчать под страхом самой невероятной, медленной смерти, ни звуком не выдавал свою госпожу.
Элейн больше не доверяла своих тайн Ронвен. Однажды старуха своим орлиным глазом подметила перемену, произошедшую в своей бывшей воспитаннице. Это было, когда Элейн вернулась в Фолкленд после своего свидания с Дональдом в пещере у Адама. Как-то, застав Элейн одну, она, впившись в ее лицо холодным, проницательным взглядом, спросила:
– Что случилось, милая? Где ты была?
Элейн, не отводя глаз, ответила:
– Мне кажется, это совсем не твое дело, Ронвен. – В ней росло раздражение против старой няни. – Я тебе доверила управление в детских покоях, чтобы целиком посвятить себя хозяйственным делам во владениях Файфа. То, чем я занимаюсь, не входит в круг твоих обязанностей.
– Но если ты занимаешься тем, что изменяешь королю, то входит. Я обещала верно ему служить.
– Мы все давали клятву верности королю. – Элейн сделала вид, что не поняла слова Ронвен. Но внутри у нее все похолодело: слишком часто до этого она замечала этот фанатический блеск в глазах старухи. Это означало, что Дональду угрожала опасность, так же как и ей. – Пожалуйста, не вмешивайся в дела, которые тебя совсем не касаются. Ты вообразила себе что-то, чего не существует, чего просто не может быть. – Она решительным жестом подняла руку, увидев, что Ронвен открыла рот, чтобы ей возразить, и закончила: – Нет, я больше не желаю это обсуждать. Граница твоих обязанностей – дети, и я не хочу, чтобы ты снова появлялась в моих покоях, подглядывала и шарила в моих вещах. Тебе это понятно?
Женщины впились друг в друга глазами; их многолетняя дружба и любовь, отравленные взаимной неприязнью и подозрительностью, не выдержали испытания. Элейн несколько дней не разговаривала с Ронвен, после чего ограничивалась лишь лаконичными распоряжениями, касающимися порядка в детских. В следующий раз, уезжая из замка, она проследила за тем, чтобы Ронвен никак не смогла узнать, куда лежит ее путь, и приказала Хильде еще строже хранить тайну ее отлучек.
Элейн никогда не спрашивала Дональда, как ему удавалось усыпить бдительность своего отца и на время отложить дела, которых у него уже было немало. Достаточно было того, что он всякий раз являлся, когда она его звала. А то, что встречи их не были столь часты, сознание опасности и неизбежные неудобства даже прибавляли остроты их отношениям. Элейн и не представляла себе, что близость с мужчиной может приносить такое наслаждение. С ним она забывала обо всем, а когда его не было, жила одним ожиданием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61