Ц А
вот с командиром может быть, если не сделать что-нибудь...
За полминуты он выложил все, что знает и что думает про незаметного связи
ста. Вышло немного и сумбурно, почти по-женски, и опять он с каким-то облегч
ением подумал, что все сказанное им ерунда, выдумки, и сейчас кап-два обло
жит его матом и на этом все закончится.
Вторпому, однако, полученного хватило «Так...» Ц сказал он, прикрыв наконе
ц глаза. Алексей дернулся, ему послышалось страшное. Детство он провел в Б
урятии, где отец служил в невысоких чинах в кавалерии, и ощущение тихо вын
утого из ножен изогнутого метрового лезвия было ему хорошо знакомо. Здес
ь был как раз не звук Ц тихий и шелестящий, едва различимый ухом, Ц а имен
но ощущение, от которого идет мороз по коже и хочется на шаг отступить и пр
исесть, готовясь нырять под клинок, как учил отец.
Ц Ты парень, не дурак, и правильно сделал, что ко мне пришел.
Оскалив зубы, вторпом повернул китель лицевой стороной к себе и с хрусто
м вколол последний орден в отверстие.
Ц Я тебе верю, такие вещи лучше всякой бумаги. И времени у нас нет, сегодня
ночью все решится.
Алексей поднял глаза на лицо почти пятидесятилетнего матерого мужика с
косым шрамом на левой брови, поймал его взгляд, в котором была только боль
и ожидание, и понял Ц «Да».
Ц Тебе и делать, больше некому. Такого не поручают... «Чего?.. Ц ахнул про се
бя Алексей. Ц Чего не поручают?.. Ведь не это же самое поручит?..»
Ц Сегодня ночью нас будут убивать, Ц кавторанг привинтил плоскую стал
ьную шайбочку, закрепив орден на кителе, и легко встал на ноги, мотнув его
рукавами кителя в воздухе. Ц Так вот, выкрутимся мы или нет, Вадик пережи
ть этот бой не должен.
Сказал буднично, даже чуть гнусавым голосом, но бесповоротно и с пониман
ием глядя на исказившееся лицо молодого штурмана.
Ц В рубке будет тесно, никто на тебя внимания не обратит. Куда бы я ни посл
ал тебя с поручением, помни: его я пошлю минут через пять к СПН
Стабилизированный пом
т наводки, включающий в себя 4-метровый дальномер и управляющий стрельбо
й 100-мм установок.
универсального калибра на стреляющий борт. Ты там уже должен быть к
этому времени. Ничьих постов, кроме зенитчиков, там нет, а они внизу отсидя
тся, так что никто тебе не помешает. Работай чисто, оттащи его потом куда-н
ибудь, где осколков много.
Подойдя к Алексею, Чурило положил ему тяжелую руку на плечо.
Ц И не дергайся так, не он первый, не он последний. С этими ребятами иначе н
ельзя, а то они нас всех к ногтю... Одним сексотом меньше на флоте... И не думай
, что ты первый его просчитал. Все нормально будет.
Потрясенный штурман вышел из каюты вторпома, с минуту бесцельно постоял
у двери, потом, опомнившись, пошел к себе. Подумав, он решил сделать то же, чт
о и Чурило, да и большинство опытных офицеров Ц переодеться в чистое, а по
том попытаться немного вздремнуть. Каюта, которую он делил с офицерами с
воей БЧ, была пуста, и, отхлебнув из полупустого стакана холодный чай, Алек
сей уселся пришивать подворотничок к суконному воротнику собственною
кителя. Привычная и не требующая напряжения работа его немного успокоил
а. Разгладив грудь кителя на колене, штурман достал из нагрудного карман
а завернутые в чистый носовой платок награды, практически тот же комплек
т, что и у приговоренного связиста. «ЗБЗ» Ц за катерные рейды с разведчик
ами в самом начале войны, «Звездочка» и еще одна «За боевые заслуги» Ц па
мять о горячей осени сорок второго, когда стволы пушек канонерки, на кото
рой он воевал, не успевали остыть за короткий северный день. Привинтив ор
ден и приколов обе медали, Алексей повесил китель на стул и, не снимая боти
нок, вытянулся на койке. Сон, разумеется, не шел. В голову упорно лезли разн
ые мысли, и основная из них была: «А может, мне показалось?» Черт, ну не монаш
енка же он все-таки! В том же сорок втором их как-то провезли по берегу, пок
азывая цели, по которым они стреляли незадолго до этого, Ц командование
решило, что это будет способствовать повышению их боевого духа. Песок на
прибрежных дюнах был перекопан, наверное, на три метра вглубь, редкий сос
няк превратился в отдельно торчащие расщепленные пни, каждый из которых
был не более метра высотой. Все было устлано ровным слоем военного мусор
а Ц щепками от выкрашенных в зеленый цвет снарядных ящиков, пустыми цин
ками, разодранными противогазными и гранатными сумками, обрывками пуле
метных лент вперемешку с заскорузлыми кровавыми бинтами и ворохами стр
еляных гильз. После их работы пехота высаживалась здесь с барж, довершив
начатое. Тела своих уже успели убрать, а убитые немцы валялись в разных по
зах, иногда друг на друге, лица их уже успели потемнеть и потерять человеч
еское выражение. Моряки, возбужденно переговариваясь, остановились тог
да у группы тел в серого цвета гимнастерках, песок вокруг которых был про
сто черным от запекшейся крови. Ведущий их по берегу младший лейтенант с
«МП» Германс
кий пистолет-пулемет MP-39 или MP-41, более известный как «Шмайсер» (по имени фир
мы-производителя).
за спиной охотно и с удовольствием объяснил, что эта компания долго
отстреливалась, а потом их порубили саперными лопатками. Алексея порази
ла словоохотливость пехотного лейтенанта, ему казалось, что о смерти все
гда нужно говорить тише. Никаких чувств, кроме обычного любопытства, уби
тые у него не вызвали, и потом, поразмышляв, он понял, что просто не восприн
имал их как людей. Теперь дело было совсем другое. С офицером связи он был
знаком почти полгода, они раз тридцать попадали в одну вахту, бывало, гово
рили, и взять его просто так и убить казалось невозможным. Ну сказать ему,
что ли, крикнуть...
Ц А не надо было тогда к Чурило ходить! Ц со злостью сказал штурман сам с
ебе и осекся, оглянувшись быстро на дверь Ц не слышит ли кто. Мысленно пос
лав свою чувствительность к черту, он решил больше об этом не думать. Гром
ко и с выражением произнеся «Надо Ц значит надо!», формулу, часто повторя
емую его отцом, Алексей решил перейти в практическую плоскость. Достав и
з-под матраса кортик с кожаным ремнем, он, нажав на кнопку, извлек его из но
жен и внимательно осмотрел чистое, без единой зазубрины, бритвенной остр
оты лезвие. Кортиками они с братом обменялись на счастье, когда в сорок тр
етьем встретились на побывке у родителей. Брат был на шесть лет старше и у
спел дослужиться уже до майора артиллерии. Рассказывая про свой кортик,
брат хвалился, что тот сделан из разрубленного и разогнутого швейцарско
го подшипника от стамиллиметровой полковой пушки образца 1910 года и зубри
т любой черкизовский или златоустовский клинок как жестяной. На флоте хо
лодное оружие полагалось и младшим офицерам, и, оставив себе ножны с якор
ем, Алексей выменял свой кортик на кортик брата. Георгий сгорел в самоход
ке под Влоклавеком в сорок третьем, и письма матери заканчивались теперь
одной просьбой: не губить себя.
Взглянув на часы, Алексей изумился Ц за всякими дурацкими мыслями прошл
о уже много времени, а он тут рассиживается, как поп на похоронах. Быстро н
адев китель и прицепив кортик на уровне верхней трети левого бедра, он за
спешил в командирскую столовую с намерением съесть чего-нибудь, что ост
алось в расходе от ужина. Кок, однако, навалил ему полную тарелку обильно н
аперченного гуляша и выдал чуть не четверть буханки хлеба Ц сегодняшни
й вечер, видимо, не располагал к аппетиту. Удивляясь себе, штурман умял всю
тарелку, поминутно глядя на часы в ожидании того, что вот-вот объявят тре
вогу, а добираться до рубки минут десять. Напившись черной крепости чая, о
н помахал рукой коку в окошке и побежал к выходу, придерживая колотящийс
я кортик левой рукой.
По дороге к рубке он несколько успокоился Ц в принципе, ничего страшног
о еще не произошло. Стемнело уже полностью, завесив последние просветы в
облаках. Снова начался дождь. Рубка была полна народу, все при полном пара
де. Москаленко сидел прямо на столе, прикрыв глаза ладонью, и что-то вполг
олоса говорил Чурило, наклонившему к нему голову. Тот покосился на очере
дного вошедшего, но даже не моргнул в сторону Алексея, продолжая кивать к
омандиру.
Был первый час ночи, но все были возбуждены как в первую утреннюю вахту. Си
ние лампы на столах давали достаточно света для работы, и сразу нескольк
о офицеров расположились вокруг крупномасштабной карты Северной Атлан
тики, захватывающей верхним краем Шпицберген, а нижним Ц северную оконе
чность Норвегии. Курс соединения пролегал несколько ниже Медвежьего, по
лого спускаясь затем к юго-востоку, тонкая красная линия обозначала их к
онкретное местоположение и курс за последние несколько часов. В отношен
ии подводной опасности ничего хуже того места, где они сейчас находились
, просто не существовало. Пару лет назад их бы уже пять раз торпедировали,
но к концу сорок четвертого наводившие некогда ужас на Северную Атланти
ку «волчьи стаи» были перетоплены, а немногие уцелевшие лодки старались
не связываться с боевыми кораблями. «Охотниками-убийцами», как иногда д
ословно переводили англоязычный термин, эскадра не являлась даже отдал
енно, поэтому взаимности риска не было Ц все сводилось к факту наличия и
ли, наоборот, отсутствия подлодок-одиночек на их пути. В любом случае, о пр
отиволодочном зигзаге не могло быть и речи. На часы все смотрели поминут
но, разговаривали громко, то и дело смеялись. Нервное напряжение было пре
дельное.
Ничего, однако, не происходило. Ратьер затемненного «Советского Союза» м
олчал, «Чапаеву» тоже, видимо, не хотелось лишний раз обращать на себя вни
мание. Невысокий, похожий в темноте на привидение, абсолютно черный на фо
не серого моря, он выдавал себя только вырывающимися из-под развала носо
вой оконечности бурунами. С кормовых флагштоков линкора и крейсера спус
тили за корму белые шелковые вымпелы десятиметровой длины. Сразу намокн
ув, они стали единственными светлыми пятнами на сливающейся границе неб
а и моря, служа ориентиром идущему сзади кораблю. Радары включались на ко
роткие периоды и через нерегулярные промежутки времени, уменьшая риск б
ыть обнаруженными по их излучению. Тридцать секунд, требовавшиеся антен
не радара «Советского Союза», чтобы два с половиной раза обежать горизон
т с вершины башнеподобной фок-мачты, проходили в полном молчании, затем в
змокший капитан-лейтенант клал трубку, сигнальщик выдавал на другие кор
абли двухсекундный ряд «теплых» точек, и люди получали возможность еще м
инут двадцать дышать более-менее спокойно. Командам было разрешено спат
ь на боевых постах, но вряд ли у кого-то хватило нервов уснуть в эту ночь. По
отсекам разнесли консервы, сухари и бачки с горячим чаем Ц это было очен
ь кстати. Не хотелось делать ничего, люди просто сидели, глядя на черные ко
робки репродукторов, в полной готовности в любую секунду сорваться с мес
та, крутить, срывая дыхание, рукоятки маховиков, вслушиваться в прорываю
щиеся сквозь телефонный треск слова команд. На человека, имеющего достат
очно смелости или, наоборот, легкомыслия, чтобы травить в такой обстанов
ке анекдоты, смотрели как на фокусника в цирке.
Обходящий отсеки «Кронштадта» военком засмеялся, увидев смущение стар
шины одной из шестидюймовых башен, не сумевшего остановиться при его поя
влении и закончившего рассказ неприличным словом. Комиссар, в другое вре
мя собравший бы ради этого комсомольское собрание боевой части, сейчас т
олько махнул рукой Ц сиди, мол, и, обернувшись сам на дверь, не входит ли кт
о еще, сам рассказал хоть и не содержащий ни одного грубого слова, но не сл
ишком пристойный и абсолютно идиотский анекдот. Днем раньше засмеяться
при этом не рискнул бы ни один матрос, теперь же, после слов: «...Девушка, мож
ет, еще раз на трактор посмотреть хотите?», большинство искренне захохот
ало. Выслушав еще парочку таких же глупых анекдотов, военком, покачивая г
оловой и ухмыляясь, вышел из башни, закрыв за собой рычаг бронированной д
вери. В башне ему понравилось Ц если матрос травит про баб или морские ст
рашилки для молодых, значит, он с ума еще не сошел.
С трудом удерживаясь за поручни, он добрел по раскачивающейся палубе до
люка и с удовольствием протиснулся в относительное тепло корабельного
нутра. Задержавшись на мгновение в проеме, военком «Кронштадта» провел в
зглядом по уровню, где приблизительно находился горизонт. Ничего не увид
ев в черноте ночного океана, он наконец захлопнул дверь люка за собой. В по
пытках разглядеть что-то в месиве волн и дождя он был не одинок. Только на
одном «Кронштадте» дюжина сигнальщиков и просто не приставленных к дел
у офицеров обшаривала линию горизонта в самую лучшую оптику, как отечест
венного, так и иностранного производства в попытках увидеть врага до тог
о, как он увидит их.
К четырем часам утра окончательно измучивший всех дождь перестал. Вахта
сигнальщиков сменилась несколько раз, и от сладкого кофе Ц лучшего, по м
нению Москаленко, средства для улучшения зрения ночью Ц всех уже тошнил
о. Нервное возбуждение сошло, уступив место усталости и желанию уснуть, у
многих появилась надежда, что им каким-то образом удалось ускользнуть о
т англичан. Действительно, после прорыва сквозь пролив на полной скорост
и и без единого выстрела эскадра успела уже дважды поменять курс, идя два
дцатиузловым ходом, и не имела ни одного контакта с противником с момент
а потопления сторожевика в проливе и уничтожения истребителями «Катал
ины» за несколько часов до этого. До наступления светлого времени суток,
когда калибр «Советского Союза» мог стать одним из решающих факторов ар
тиллерийской дуэли, оставалось всего несколько часов, и шансы протянуть
как-нибудь это время все более повышались. За ночь эскадра прошла уже тре
ть пути к Ян-Майену Ц голому клочку земли в сердце Северной Атлантики, и
после пяти часов даже Москаленко поверил, что они выкрутятся.
В пять шестнадцать утра измученный двенадцатичасовой вахтой оператор
радара на вершине фок-мачты линкора включил свой прибор, подождал две ми
нуты, пока прогреются нити ламп, проверил неоновой лампочкой сеть и пере
ключил тумблер активного контура на «вкл.», засунув лицо внутрь картонно
го цилиндра, затеняющего экран. Желтая стрела поискового вектора едва ус
пела провернуться на четверть круга, как за ней вспыхнули три жирные жел
тые точки, выстроенные в ряд. Инженер-капитан-лейтенант несколько секун
д в ужасе смотрел на их медленное угасание и очнулся только от возмущенн
ого и нетерпеливого голоса в прижатой к уху телефонной трубке: «Как сейч
ас, нормально?..»
Ц Мать! Ц он дернулся, выронив трубку с плеча, и с трудом успел подхватит
ь ее рукой. Ц Три цели сто пятьдесят градусов, интервалы минимальные! Дис
танция... Ц сорвав картонку, он наслоил на экран целлулоидную гибкую лине
йку. Ц Около тридцати девяти тысяч. Жирные, как собаки! Леня, чтоб я сдох,
Ц оператор с тем же ужасом проследил, как вектор развертки снова прошел
через этот сектор и точки вспыхнули на том же месте с пугающей ясностью.
Ц Это они!..
Офицеры в рубке, уже успевшие остыть и расслабиться, как один повернулис
ь к поперхнувшемуся воздухом каплею с трубкой в руке. Бледный хуже покой
ника, тот попытался сказать что-то, голос сорвался, и командир шагнул к не
му, страшный, с исказившимся лицом: «Ну?!» Капитан-лейтенант, запинаясь, по
вторил услышанные слова, с растерянностью и страхом глядя на адмирала. Л
евченко, сразу постаревший, согнулся пополам в кресле, как от боли. Выпрям
ившись, он закрыл ладонью горло, с трудом выдавив из него сухой и надтресн
утый голос: «Отключить радар, быть в готовности включиться любую секунду
». Офицер у телефона скороговоркой передал адмиральское приказание и ту
т же отозвался: «Он отключил сразу же, еще до приказа».
Ц Молодец, Ц Левченко сжал ладонью горло еще сильнее, боль при каждом с
лове была невыносимой.
Ц Ратьером на «Кронштадт» и «Чапаев»: «Три крупные цели на курсовом угл
е один-пять-ноль, в плотном строю. Дистанция три-девять тысяч метров. Боев
ая тревога».
Ждавший этой секунды Иванов, скинув плексигласовую коробку предохрани
теля, вжал багровую кнопку алярма в стальной кружок и сразу же пятками ощ
утил вырвавшиеся из стальных тарелок удары гонга.
Ц Ну что, бог артиллерии, Ц обернувшись, он в упор взглянут в лицо старше
му артиллеристу. Ц Постреляем? Не все Москаленко порох жечь?
«Постреляем» было то слово, которое старший не переносил по отношению к
главному калибру своего корабля и страны вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72