– Стратегия отступления. Если ситуация выйдет из-под контроля, ты, по крайней мере, сможешь спастись.
Мэгги нахмурилась.
– Воспользовавшись шкурой Гвинет?
– Она ведь ей больше не понадобится. Разве что у вашего народа есть правила, запрещающие вам поступать таким образом.
– Мне кажется… – Мэгги тряхнула головой. – Селки не мыслят такими категориями. Если шкура попадет ко мне, я приму ее в дар, приму как должное, как принимаю дождь, или восход солнца, или щедрость прилива.
– Значит, ты сможешь уйти, – удовлетворенно заключил Калеб.
– Мое бегство не поможет победить демона.
– Правильно. Вот почему я намерен вернуться и убить этого сукина сына.
* * *
«Он совсем меня не слушал», – с отчаянием подумала Маргред.
Калеб твердо и уверенно стоял на качающейся и норовящей уйти из-под ног палубе. Солнечные лучи упали ему на плечи, одев его в тяжелую рыцарскую броню. Этот сильный, достойный мужчина готов был убивать ради нее.
Или погибнуть самому.
Она содрогнулась всем телом.
До сих пор она никогда не признавала притязаний партнеров на свою лояльность или привязанность. А Калеб завоевал и то, и другое.
Она не понимала, что значит верность, и не восторгалась мужеством, пока не встретила эти качества в нем. Его пример бросил вызов ее убеждениям. Изменил ее.
Маргред прищурилась. И теперь, подумала она, он будет вынужден смириться с последствиями того, чему сам стал причиной.
В предстоящей драке у него не было ни единого шанса победить. И каким-то образом она должна была убедить его в том, что это – ее битва.
– Ты не сможешь сделать этого, – сказала она.
Он упрямо выпятил вперед челюсть, стиснув зубы.
– Нет, могу. Огню нужен постоянный приток воздуха, верно? Иначе он погаснет.
Она растерянно заморгала.
– Я… да, наверное, ты прав.
– Значит, я должен перекрыть ему дыхательные пути. Перерезать ему горло. Отрубить голову. Он не сможет дышать… – Калеб пожал плечами. – И умрет.
Маргред молча смотрела на него. Людям легко говорить о смерти, когда их собственная жизнь так коротка.
Или сама скоротечность существования повышала ценность жизни в их глазах?
– Если демон умрет, то вместе с ним погибнет и приютивший его «хозяин», – заметила она. – Этот человек, Уиттэкер.
Калеб заколебался лишь на долю мгновения. Но этого времени ей хватило, чтобы прочесть в его глазах неотвратимость решения, которое он принял.
– Допустимые сопутствующие потери. Иногда цель действительно оправдывает средства. Кроме того, Уиттэкера вряд ли можно счесть невинной жертвой.
– Он меня не интересует. Я беспокоюсь о тебе.
– Милая, уж с адвокатишкой средних лет я как-нибудь справлюсь.
Она упрямо задрала подбородок.
– А как ты намерен справиться с тем, что тебя арестуют за его убийство? Какую стратегию отступления ты придумал для себя?
– Со мной все будет в порядке, – уверенно ответил Калеб. – Я могу сказать, что это была самозащита или что-нибудь в том же роде.
Она молча смотрела на него во все глаза, ошеломленная и раздосадованная одновременно. Как он может так легко отмахнуться от жизни, которую столь тщательно выстраивал, от работы, которая столько для него значила? Неужели он не отдает себе отчета в том, какой опасности подвергается?
А потом она поняла.
Напротив, он слишком хорошо представлял себе опасность.
И не беспокоился о будущем потому, что не надеялся остаться в живых.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Ключ лежал на переднем крыльце под буйком, которым отмечают местоположение ловушки для лобстеров.
Совсем как дома. Калеб сжал в кулаке потускневший металлический ключ, раздумывая о том, от каких еще привычек его брат так и не избавился спустя двадцать пять лет.
Он поднял руку, чтобы постучать в дверь.
– Есть кто-нибудь дома?
Никакого ответа. Тишина.
– Дверь не заперта, – заметила Мэгги.
Калеб потрогал ручку. И, естественно, она легко повернулась в его ладони.
– Селки не опасаются воровства?
Она пожала плечами.
– Мы не придаем значениям таким вещам. То, что принес один прилив, с легкостью может забрать другой.
– Хотел бы я послушать, как ты станешь объяснять это судье, – недовольно проворчал он.
– Очень просто, – улыбнулась Мэгги. – У шкуры нет карманов.
Он настороженно прищурился, ожидая подвоха.
– Я пошутила, – честно призналась она.
Сдержанная улыбка пробежала по его губам.
– Да, я догадался.
Просто раньше он никогда не слышал, чтобы она пыталась шутить. И, как у четырехлетнего малыша, сочинившего первую в своей жизни дразнилку, шутка казалась неуклюжей, трогательной и… совсем человеческой.
Сердце у него споткнулось и сбилось с ритма. Он поспешно толкнул входную дверь.
Внутри хижина выглядела так же, как и любое обшарпанное жилище, предназначенное исключительно для летнего отдыха в штате Мэн: стены, обитые потемневшими от времени сучковатыми сосновыми досками, рваный линолеум на полу, ржавые петли и устаревшие электроприборы. Вокруг дверцы холодильника наросла плесень. На полках внутри была бутылка кетчупа, зачерствевшая буханка хлеба и початый ящик с пивом. «Интересно, где Дилан покупал свои припасы?» – мельком подумал Калеб. Уж не на Краю Света, во всяком случае.
Царившие в комнате запахи заставили Мэгги поморщиться.
– Не думаю, что Гвинет спрятала свою котиковую шкуру в холодильнике.
– Согласен. – Калеб закрыл дверцу.
Забудь о брате. Сейчас для него имела значение только Мэгги.
– Наверное, мне стоит посмотреть снаружи, пока ты будешь искать внутри, – предложила она.
Калеб окинул взглядом четыре квадратные стены и узкий коридор, который вел… Куда, в спальню? В ванную?
– Тут и искать-то особенно негде.
Губы Мэгги дрогнули в улыбке.
– В таком случае ты быстро управишься.
Ему не нравилось то, что им придется разделиться. Но, в конце концов, они были на острове, на котором его братец даже не озаботился запереть дверь…
– Держись поближе к дому, – предостерег он ее. – Чтобы я мог тебя видеть.
Она безмятежно взглянула на него сквозь ресницы.
– Конечно.
И от этой большеглазой невинности в голове у него зазвенели тревожные колокольчики.
Но ведь она дождалась его в ресторане.
– Похоже, нам придется заниматься этим вместе, – сказала она.
Он хотел верить ей.
Вынужден был верить ей.
Калеб широкими шагами двинулся по коридору.
* * *
Глядя, как высокая, сильная фигура Калеба исчезает в дверном проеме, Маргред ощутила непреодолимое желание окликнуть его, заставить вернуться, шепнуть ему что-нибудь на прощание, поцеловать…
Глупое, женское, человеческое желание.
Она нетерпеливо выскочила через переднюю дверь на крыльцо и быстрыми шагами пересекла небольшой дворик, залитый лучами яркого солнца, заросший ромашками и чертополохом. Оказавшись в тени высокой ели, она обернулась и бросила последний взгляд на дом.
А потом побежала изо всех сил.
* * *
Калеб осматривал комнату так, как привык осматривать место преступления, сунув руки в карманы, оценивающе скользя взглядом по окружающей обстановке и держа в узде обуревавшие его эмоции.
Если это действительно была комната Дилана, то вкусы его братца за прошедшие двадцать пять лет не особенно изменились. Темно-синее полосатое покрывало на кровати было из того же самого грубого, стеганого материала, что и в детстве. Мебель была старомодной и разнокалиберной. И только королевских размеров матрас и украшенный изысканной резьбой морской сундучок, стоявший в ногах кровати, свидетельствовали о том, что Дилан вырос.
Изменился.
Небольшая фотография в рамочке на комоде привлекла внимание Калеба. Он подошел ближе и наклонился, чтобы рассмотреть ее повнимательнее.
От удивления в горле у него застрял комок. Он узнал фотографию. Проклятье! Ведь он сам снят на ней, в возрасте десяти лет, с Люси на коленях. А позади них, нахмурившись и сердито глядя в объектив, стоял тринадцатилетний Дилан.
Воспоминания обрушились на Калеба, как боль от старой, внезапно открывшейся раны: вот мать, смеющаяся и довольная, глядя на них в видоискатель фотоаппарата, просит Дилана улыбнуться. Интересно, знала ли она тогда, что вот-вот бросит их? Или она сохранила снимок на память о своих детях, которых оставила одних? Быть может, и брат сохранил эту старую фотографию по той же причине?
Или, как знать, фотография, как и покрывало на кровати, и плесень на кухне, стали для Дилана настолько привычными за долгие годы, что он просто не видел и не замечал их?
Впрочем, Калебу было плевать на мотивы и резоны своего чертова братца.
Он отдернул занавеску встроенного шкафа для одежды и с удивлением обнаружил вполне современный гардероб. Быстро просмотрев содержимое выдвижных ящиков комода с зеркалом, он перенес свое внимание на морской сундучок в ногах кровати.
Но его взгляд почему-то не мог остановиться на нем. Соскальзывал и уходил в сторону. Калеб нахмурился. Это не походило на магический полог, наброшенный на остров. Он отчетливо видел проклятую штуковину. Но при этом испытывал странное нежелание подойти к сундучку ближе. Коснуться его.
Не обращая внимания на взбунтовавшееся чутье и неприятное покалывание в кончиках пальцев, он тяжело опустился на колени рядом с сундучком и поднял крышку.
Калеб негромко присвистнул от удивления, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Он все-таки сорвал джекпот!
Нашел клад, закопанный пиратами на берегу, Святой Грааль рыцарей-крестоносцев, горшок с золотом на конце радуги. Он уставился на россыпь сверкающих монет с изображениями богинь и королей, индейцев и орлов. Слитки золота просвечивали сквозь длинные пряди богатого… Меха.
Котиковая шкура.
Сердце кузнечным молотом бухало в груди. Шкура Гвинет? Или Дилана?
Только Мэгги могла дать ответ на этот вопрос.
Значит, надо позвать ее.
Он видел, что сделал демон с ее погибшей подругой. Мэгги жаловалась на то, что Калеб не понимает, с чем им пришлось столкнуться, но он хорошо знал обличья зла. В конце концов, он был полицейским. Солдатом. Он видел умерших детей и избитых жен, застреленных владельцев магазинов и взорванных школьников. Он знал, что могут сотворить с себе подобными люди, обуреваемые ненавистью или жадностью, одержимые высокоумной политической риторикой или религиозным исступлением.
С жалким оружием в руках он сражался против врага, которого невозможно победить, против бедности, преступности и безнадежности, против фанатиков и инсургентов.
И сейчас он будет драться, потому что у него нет другого выхода. Потому что кроме него некому больше было это сделать, а Мэгги не сможет справиться со здешним злом в одиночку.
Но если они проиграют, если на них в буквальном смысле обрушится ад, он хотел, чтобы она уцелела. По крайней мере котиковая шкура даст ей шанс на спасение, шанс вернуться в море, которое она так любит.
А если они победят…
Калеб опустил крышку сундучка, недовольно отметив про себя, что у него дрожат руки. Он не мог позволить себе раздумывать над тем, что сделает Мэгги, если они победят.
* * *
Мэгги ломилась сквозь заросли по скользкой, поросшей бурьяном тропинке, словно за нею по пятам гнались псы Ада во главе с Цербером.
Или демон.
Быстрее, еще быстрее! Она поскользнулась на ковре из опавших сосновых иголок. Дыхание с хрипом вырывалось у нее из груди. Вдох. Выдох. В ушах шумела кровь.
Она выскочила из тени на яркий солнечный свет. Зажмурившись и ничего не видя перед собой, она споткнулась, полетела вперед и натолкнулась на что-то – кого-то – теплое. Мягкое. На какого-то мужчину.
Она едва не вскрикнула от неожиданности и испуга.
Крепкие руки схватили ее за плечи.
– Маргред?
Открыв глаза, она увидела перед собой Дилана, только что вылезшего из воды. Кожа его отливала мягким золотом в лучах послеполуденного солнца, а котиковая шкура подобно полотенцу была обернута вокруг талии.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он.
Она пыталась сделать вдох, набрать в легкие воздуха. Найти подходящее объяснение. Быстрее!
– Я… ухожу.
– Что?
Маргред наконец сумела сделать глубокий вдох.
– Демон убил… Гвинет из Гиорта. Твой брат… Твой брат все знает.
– Мой брат не верит в демонов.
У нее не хватало ни дыхания, ни времени, чтобы тратить их на бессмысленные споры.
– Теперь верит. И пытается… остановить его.
Дилан скривился.
– Это абсурд. Хумансу не по силам убить демона.
Наконец хоть кто-то согласился с нею. Но его слова не принесли облегчения.
– Я так и сказала твоему брату. Он меня не слушает. Но если я уйду отсюда, то смогу отвлечь на себя демона. Он не охотится на людей. И Калеб будет в безопасности.
Расстроенный, разозленный, уязвленный, преданный… но живой.
Лицо Дилана окаменело, на нем проступила смертельная бледность.
– Ты готова сыграть роль приманки для демона, и только для того, чтобы спасти моего брата?
Она постаралась сделать так, чтобы он не догадался, что причинил ей боль.
– Я не настолько низко ценю себя. Я рассчитываю сразиться с демоном.
– У тебя нет нужной подготовки. И сил тоже.
– У меня нет выбора.
Его черные глаза яростно сверкнули.
– Ты могла бы прийти ко мне. Или к принцу. Птицы принесли сообщение о смерти Гвинет. Конн собирается отправить сюда смотрителя. Он обладает необходимым опытом, чтобы…
– К черту Кона! И его смотрителей. К тому времени, когда они прибудут сюда, демон может вселиться в другое тело. А твой брат может погибнуть.
В уголках рта Дилана залегли глубокие складки.
– Где он?
– Калеб? В коттедже. – Она представила себе его реакцию, когда он поймет, что она сбежала, и на нее накатила новая волна боли и паники. Быстрее, быстрее, быстрее. – Я должна спешить.
Дилан посторонился, давая ей пройти, но Мэгги, прыгая по камням, слышала, что он устремился за ней.
– А как ты собираешься покинуть остров?
– Я еще не разучилась плавать. До Края Света всего-то три мили.
– Под парусом будет быстрее, – сказал Дилан. – Я отвезу тебя.
– Хорошо. – Маргред не стала спрашивать, почему он предлагает ей помощь.
Ее мысли занимал Калеб. Она прыгнула на палубу.
– Поспеши. Мне еще надо вывести из строя вторую лодку.
Дилан остановился.
– Моторку? Зачем?
Маргред нетерпеливо уставилась на него. Ой, конечно, мог оценить силу демона, но не имел ни малейшего представления о духе воина, который жил в груди его брата.
– Потому что если я не задержу его здесь, Калеб отправится на охоту за демоном в одиночку.
* * *
Калеб вышел из-под прикрытия деревьев, обливаясь потом и злясь на себя. Он потратил несколько драгоценных минут в доме, пытаясь найти Мэгги. Он искал и звал ее, не в силах представить и осознать, что она просто-напросто бросила его.
В очередной уже раз.
Может быть, ей показалось разумным внимательно осмотреть береговую черту, но, черт возьми, она должна была рассказать ему о своих планах!
Он обвел взглядом морской пейзаж. Черные скалы и сверкающая гладь воды. Берег замер в неподвижности. Здесь гулял лишь ветер да в такт ему колыхались желтые головки золотарника.
Зато на причале он уловил какое-то шевеление. Взлетела и затрепетала юбка. Мэгги… От облегчения у него закружилась голова, и он жадно вдохнул солоноватый морской воздух. На мгновение ему показалось, что все в порядке.
Но только на мгновение.
Она поднималась на палубу лодки. Парусного суденышка. Посудины Дилана. И Дилан был с ней, он отдавал швартовы.
Калеб замер на месте, оцепенев, не в состоянии сделать и шага. Он не стал окликать их. Не стал протестовать. В конце концов, случилось именно то, чего он ожидал и чего боялся. Он знал, что это случится, и вот оно случилось.
Он не стал спрашивать у Мэгги, понимает ли она, что делает. Ее планы вдруг стали ему совершенно – и очень болезненно – ясны.
На мачте с грохотом взлетел парус. Лодка вздрогнула и запрыгала на волнах, словно пони на привязи. Мэгги тряхнула головой, подставляя лицо налетевшему ветру, и оглянулась на берег. Калеб совершенно точно мог сказать, в какое мгновение она заметила его. Ее большие глаза испуганно расширились. От отчаяния она даже приоткрыла рот.
Он, по щиколотку проваливаясь в песок, двинулся к причалу, проклиная свою хромоту и затравленное выражение в ее глазах. Он заговорил с ней, обращаясь только к ней одной, словно не замечая присутствия еще одного человека – существа? – рядом с ней.
– Слезай с этой лодки.
Она закусила губу.
– Прости меня.
Сначала шутка, теперь извинения. Она делала успехи. Проклятье!
Калеб оценивающе взглянул на полоску воды шириной в двенадцать футов, отделявшую лодку от причала. Даже будь у него здоровая нога и даже если бы он хорошенько разбежался, то все равно допрыгнуть до палубы ему не удалось бы.
Он понимал, что должен что-то сделать, сказать, должен спешить, пока еще не поздно. От тоски и предчувствия поражения у него заныло сердце. Калеб сжал руки в кулаки.
– Не делай этого.
Парус затрепетал и развернулся, готовясь унести Мэгги от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33