Но там под ногами была ровная гаревая дорожка, а не песчаный пляж, по которому в темноте приходилось ступать осторожно, чтобы не упасть.
Он сунул изъятое вещественное доказательство в багажное отделение джипа, захлопнул дверцу и бросил взгляд на пустынный пляж.
У края воды виднелись неясные очертания женской фигуры, закутанной в полотенце. Сумерки ласково обнимали ее, у босых ног вскипала морская пена. Слабый ветерок перебирал пряди длинных темных волос. В лунном свете ее бледное лицо казалось прекрасным и совершенным.
Это зрелище на мгновение ошеломило Калеба настолько, что ему показалось, будто в грудь ударила набежавшая волна, вышибая дух и перехватывая дыхание. В душе у него вдруг вспыхнуло и рванулось наружу острое желание, подобное ветру, вырвавшемуся на морской простор из лабиринта прибрежных скал. Руки его помимо воли сжались в кулаки, ногти впились в ладони.
А вот это ненормально… Он постарался обуздать собственное разыгравшееся воображение. Это ведь совсем еще девчонка. Почти ребенок, одетый в слишком большую для нее толстовку, пусть даже – его взгляд на секунду вновь скользнул вниз – с очаровательной попкой.
В конце концов, он полицейский. Значит, самое время вести себя и думать так, как положено полицейскому. Он не заметил эту Таинственную Незнакомку в группе подростков, плясавших вокруг костра. Интересно, где же она пряталась?
Калеб заковылял обратно к пляжу по тропинке, петлявшей между деревьев. Девушка стояла, зарывшись босыми ступнями в песок, и смотрела на него. Ну что же, по крайней мере, ему не придется гоняться за ней.
Он остановился в нескольких ярдах от нее.
– Ваши друзья уже ушли. Очевидно, вы этого не заметили. Она склонила голову к плечу, глядя на него большими, темными, широко посаженными глазами.
– Это не мои друзья.
– Полагаю, вы правы, – согласился он. – Раз они ушли без вас.
Девушка улыбнулась. Губы ее были мягкими и полными, и в темноте сверкнули ослепительно белые, слегка заостренные зубы.
– Я хотела сказать, что не знаю их. Они ведь… очень молоды, не так ли?
Прищурившись, он пристально вглядывался в ее лицо, мысленно прикидывая возраст девушки. Кожа у нее была гладкой, как у ребенка, здоровой и ухоженной. Никакого макияжа. Никаких видимых следов пирсинга или татуировок. Даже загара и то не было.
– Сколько вам лет?
Улыбка ее стала шире.
– Я старше, чем выгляжу.
Калеб с трудом подавил желание улыбнуться в ответ. В конце концов, она уже могла перешагнуть возраст, по достижении которого разрешается употреблять спиртные напитки, – во всяком случае, несовершеннолетней она не выглядела. В ее глазах светились ум и совершенно взрослое понимание жизни, а улыбка была лукавой и проницательной. Но он уже достаточно долго вышагивал по тротуарам Портленда, чтобы знать, какие неприятности может навлечь на свою голову полисмен, решивший приударить за хорошенькой женщиной.
– Могу я взглянуть на ваши документы?
На лице у нее появилось недоумевающее, озадаченное выражение.
– Мои… что?
– Удостоверение личности, – резко бросил Калеб. – Оно у вас есть?
– Ага. Нет. Я как-то не подумала, что оно может понадобиться.
Он окинул взглядом ее влажные волосы и полотенце, обмотанное вокруг бедер. Если она спустилась на пляж, чтобы окунуться в море. Ладно, в мае здесь купаются только сумасшедшие и туристы. Но даже если она всего лишь решила прогуляться, то ее история звучала вполне правдоподобно.
– Вы остановились где-то поблизости?
Ее темные глаза обежали его с головы до ног. Она кивнула.
– Да, полагаю, что остановлюсь. То есть уже остановилась.
Калеба вновь прошиб пот, но на этот раз не от страха или ощущения опасности. Его чувства и эмоции давно спали мертвым сном, но и сейчас он еще был способен распознать медленно разгоравшееся желание.
– Адрес? – почему-то вдруг охрипшим голосом пожелал узнать он.
– Не помню. – Девушка вновь улыбнулась, очаровательно и призывно, глядя ему прямо в глаза. – Я прибыла сюда совсем недавно.
Калеб постарался не поддаться ее несомненному очарованию. Впрочем, он не мог отрицать того, что его неумолимо влечет к ней, а в животе появилось приятное сосущее ощущение.
– Как вас зовут?
– Маргред.
Вот как. Маргред. Странное имя, наверняка заграничное. Но оно пришлось ему по вкусу.
Калеб вопросительно приподнял брови.
– Маргред… и все?
– Думаю, по-вашему это будет Маргарет.
– Фамилия?
Она шагнула к нему, отчего выпуклости под толстовкой призывно качнулись из стороны в сторону. Боже, вот это грудь!
– А разве она мне нужна?
Он решительно ни о чем не мог думать. Он не помнил, чтобы когда-либо еще пребывал в столь полной прострации с тех пор, как в седьмом классе просидел почти весь урок английского позади Сюзанны Колберн, ощущая, что напряженный член вот-вот прорвет ему брюки. Было что-то такое в ее голосе… ее глазах… Что-то необъяснимо странное, потустороннее, таинственное и невыразимо притягательное.
– На тот случай, если мне понадобится связаться с вами, – пояснил он.
– Это было бы очень мило с вашей стороны.
Он не отрываясь смотрел на ее губы. На ее полные, влажные, хорошо очерченные губы.
– Что?
– Если вы захотите связаться со мною, я хочу, чтобы вы прикоснулись ко мне.
Он оторопел, вздрогнул и отступил на шаг.
– Что?
На лице девушки отразилось удивление.
– Но разве вы не этого хотите?
Да.
– Нет. Чтоб я сдох!
Калеб растерялся и окончательно разочаровался и в себе, и в ней. Он знал, как много женщин – настоящих куколок и зайчиков – буквально охотятся на полицейских. Одних привлекает форма и бляха. Другие полагают, что секс поможет им выпутаться из беды или избежать уплаты штрафа. Третьи просто сходят с ума из-за пистолетов и наручников.
Но почему-то она не казалась Калебу одной из них.
– О-о, – протянула она, задумчиво рассматривая его. И вновь у него свело мышцы живота от напряжения.
А потом девушка улыбнулась.
– Вы лжете, – заявила она.
О да, конечно же, он лгал. И еще как! Калеб пожал плечами.
– То, что меня к вам влечет… – «У меня встал, я горю, у меня кружится голова от желания!» –…еще не означает, что я должен поддаться этому порыву.
Девушка опять склонила головку к плечу.
– Почему нет?
Он шумно выдохнул, не зная, то ли плакать, то ли смеяться.
– Ну, начнем с того, что я – полицейский.
– А что, полицейские не занимаются сексом?
Он не верил своим ушам, не верил тому, что поддерживает такой разговор.
– Во всяком случае, не тогда, когда они находятся при исполнении служебных обязанностей.
Собственно говоря, он сказал правду. По крайней мере, в том, что касалось его самого. Он не занимался постельными играми с тех пор… Господи, с тех самых пор, как последний раз был дома в отпуске, то есть больше восемнадцати месяцев назад. Их недолгий брак не выдержал первой же его командировки, а потом никому не было до него дела, не говоря уже о том, чтобы ждать, когда он вернется после очередной операции.
– А когда вы не находитесь при исполнении служебных обязанностей? – поинтересовалась она.
Калеб покачал головой.
– Вы что, хотите назначить мне свидание?
Но даже сарказм не способен был смутить эту чертовку.
– Я с удовольствием встречусь с вами снова, да. Меня… тоже влечет к вам.
Она хотела его.
Впрочем, сей факт не имел решительно никакого значения.
Он откашлялся, прочищая горло.
– Я никогда не сменяюсь с дежурства и всегда нахожусь при исполнении. Я – единственный полисмен на острове.
– Но я не живу на вашем острове. Я здесь… – Очередная заминка, как если бы английский был для нее неродным или что-нибудь в этом роде. – В гостях, ненадолго, – с улыбкой закончила фразу девушка.
Можно подумать, совокупление с голодной туристкой – самое обычное дело.
«А разве нет, в самом-то деле?»
Мысль оказалась настолько неожиданной, что он не успел отогнать ее. Арестовывать девушку он не собирался. Калеб даже не подозревал ее ни в чем, кроме того, что она хотела заняться с ним сексом, а он не был настолько лицемером и ханжой, чтобы упрекнуть ее в этом.
Но он не понимал причин столь сомнительного и даже подозрительного влечения, которое она к нему испытывала. Как, впрочем, и он к ней.
А Калеб привык не доверять тому, чего не понимал.
– Где вы остановились? – спросил он. – Я провожу вас домой.
– Вы пытаетесь от меня избавиться?
– Я всего лишь пытаюсь уберечь вас от опасности.
– Это очень мило с вашей стороны. И совершенно излишне.
Он сунул руки в карманы и принялся раскачиваться на каблуках.
– А теперь, похоже, вы пытаетесь отделаться от меня?
Девушка улыбнулась, и в темноте блеснули ее зубы.
– Нет.
– И что же дальше?
Она повернулась, чтобы уйти, и ее маленькие босые ступни оставили на песке небольшие, отчетливые следы, которые тут же заполнила вода.
– А дальше я встречусь с вами снова.
Ему не хотелось отпускать ее. Странное ощущение.
– Где?
– Где-нибудь здесь. На пляже. Я гуляю у воды по вечерам. – Девушка оглянулась на него через плечо. – Приходите как-нибудь, чтобы повидаться со мной… когда будете не на дежурстве.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пронзительный гудок четырехчасового парома разорвал чистый и прозрачный воздух, подобно вою сирены кареты «скорой помощи», нарушив тишину и покой в кабинете Калеба.
Он недрогнувшей, твердой рукой поставил кружку с кофе на журнал регистрации правонарушений, лежавший на столе.
Прошло всего шесть недель, а он уже не вздрагивал от плачущего воя сирены в ожидании повторного взрыва, который уносил с собой всех оказавшихся поблизости, и спасателей, и гражданских. Он вырос, слушая этот гудок; он плыл на этом пароме домой из школы; и теперь какая-то часть его, по крайней мере, уже свыклась с тем, что он вновь вернулся домой. Медленно и осторожно знакомые звуки и ритмы острова оседали в его сознании, пробуждая в крови эхо воспоминаний. Крики чаек, шум прибоя, стук моторок рыбацких лодок, каждое утро выходящих в море на лов лобстеров, успокаивали его не хуже материнской руки, качающей колыбель.
«Это уже прогресс», – пришла ему в голову язвительная мысль. Если так пойдет и дальше, то, возможно, через пару месяцев он сможет спокойно шагать по улице, не стискивая челюсти и не напрягая мышцы в ожидании выстрела, не обшаривая крыши домов и дверные проемы глазами в поисках притаившихся снайперов. Может, он снова научится спать по ночам.
Кроме того, перед его мысленным взором то и дело вставал образ Маргред – Маргарет – и он словно наяву видел дымку ее темных волос, округлость груди под свободной толстовкой.
Приходите как-нибудь, чтобы повидаться со мной… когда будете не на дежурстве.
Ладно, идея была никудышной. После позора, в который превратился его брак, Калеб зарекся завязывать длительные отношения, в основе которых лежали тоска и одиночество.
Но в те несколько минут на пляже прошлой ночью он, по крайней мере, вновь ощутил себя живым человеком.
В дверь постучали. Эдит Пэйн, секретарь городского совета, просунула в кабинет Калеба гладко причесанную седую шевелюру. Эдит заправляла муниципальным советом с тех самых времен, как началось строительство нынешнего здания, в котором он теперь заседал Она занималась рекламой, выставляла счета и выдавала разрешения от имени городских властей, составляла распорядок дня мэра, а в светлое время суток выполняла обязанности главного диспетчера острова. Когда Калеб проходил мимо ее стола в приемной, его всегда охватывало иррациональное желание вернуться к порогу и вытереть ноги.
Эдит улыбнулась.
– К вам пришел Брюс Уиттэкер.
Прошлой ночью именно она приняла жалобу Уиттэкера – после окончания рабочего дня все звонки в полицию автоматически переводились на сотовый телефон Калеба. Но Эдит желала постоянно оставаться в курсе событий.
Или, подумал Калеб, она просто недолюбливает Уиттэкера.
– Спасибо. Скажите ему, пусть войдет.
– Вам придется самому выпустить его, – предупредила она. – В четыре мне нужно будет уйти.
– Еще бы, не можете же вы пропустить Опру Уинфри, – неуклюже сострил Калеб.
Эдит одарила его высокомерным и презрительным взглядом.
– В четыре тридцать у меня тренировка по кикбоксингу в местном клубе, – сообщила она. Повернув голову, она обронила через плечо – Пожалуйста, теперь вы можете войти. Сейчас он ничем не занят.
Не занят ничем таким, что не могло бы подождать. Калеб отложил в сторону каталог, рекламирующий образцы высокотехнологичного оборудования для полицейского спецназа, и поднял глаза на вошедшего.
Белый мужчина, шести футов росту, жилистый и гибкий, Брюс Уиттэкер предпочитал коротко стричь свои каштановые волосы и носить рубашки с закатанными рукавами. Калеб прикинул, что ему уже перевалило за сорок, но он еще не приблизился к пятидесяти, хотя его годовой доход существенно превышал обе величины.
– Мистер Уиттэкер? Чем могу помочь?
– Вы можете и обязаны разобраться с бездельниками, которые без разрешения вторгаются на мой пляж.
Мыс являлся общественной собственностью, но дискутировать на эту тему сейчас не стоило. Калеб приподнял брови.
– Так они вернулись?
– Они вернулись сегодня утром, чтобы забрать свои машины.
– Тогда в чем проблема?
– Вам следовало арестовать их.
Калеб спокойно похлопал по журналу регистрации правонарушений.
– Я записал их фамилии. А Стоуву придется предстать перед судом.
– Я бы предпочел увидеть его в тюрьме, – заявил Уиттэкер.
Калеб кивнул головой в сторону стеклянной двери в металлической раме, отделявшей кабинет начальника полиции от двух крошечных камер-клеток для заключенных.
– У нас нет ни сил, ни даже свободного места для того, чтобы я изображал из себя Барни Файфа. Если я посажу кого-нибудь в эту камеру, нам обоим придется провести здесь ночь. Я ничего не имею против того, чтобы переночевать на койке в участке, если кто-нибудь совершит тяжкое преступление. Но я не собираюсь покидать свою постель только из-за того, что какой-то мальчишка купил пива для приятелей.
– Они вторглись на мою территорию без разрешения, – продолжал стоять на своем Уиттэкер. – Мои права на пляж простираются до нижней кромки воды.
«Адвокат», – с неудовольствием подумал Калеб.
– Да, в границах вашей собственности, – согласился он. – Но мальчишки-то находились вне ее пределов, на общественном пляже.
– Но они все равно нарушили закон.
– Да, нарушили, – не стал спорить Калеб. – Но готов держать пари, что больше они не станут этого делать, ведь отныне они знают, что вы наблюдаете за их развлечениями. Я могу заехать туда в ближайшие несколько вечеров, чтобы посмотреть, не появятся ли мальчишки там снова.
Или не появится ли там она. Эта девушка-женщина. Маргред.
Калеб тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Он уже пытался – безуспешно, правда, – вычислить ее. Эдит не слыхала о девушке с таким именем. В конторе по торговле и сдаче в аренду недвижимого имущества «Айленд Риэлти» отсутствовали какие-либо записи о темноволосой Маргред, фамилия неизвестна. А в качестве шефа полиции он мог найти лучшее применение своему времени, чем гоняться за таинственной незнакомкой с пляжа. Но отсутствие хоть какой-либо информации о ней лишь возбудило его профессиональное любопытство.
Вместе с прочими частями его тела.
– Сообщите мне, если увидите кого-нибудь, – потребовал Уиттэкер. – Если вы снова поймаете их за разведением костров, я сам позабочусь обо всем.
– Предоставьте это мне, – возразил Калеб. – Я не намерен открывать сезон охоты на подростков или туристов.
– Непогашенный пожар может нанести непоправимый ущерб экосистеме острова.
Будучи сыном рыбака, Калеб прекрасно понимал, в каком хрупком равновесии пребывала природа острова… и сколь непрочной была его экономика. Благосостояние островитян, настоящих островитян, зависело как от моря, так и от туризма. А вот этого приезжие типа Уиттэкера не поймут никогда.
Калеб выпроводил его из полицейского участка и отправился в свой ежевечерний обход городка.
Неровная линия обшарпанных и продуваемых всеми ветрами магазинчиков и домов отделяла ярко-синюю небесную лазурь от более глубокой, с зеленоватым оттенком, глади моря. С парома на берег с шумом и гамом высаживались с полдюжины школьников, мальчишки в ботинках и фланелевых брюках, девочки – в открытых сандалиях и обрезанных до колен джинсах. В воздухе пронзительно орали чайки, бросаясь в погоню за рыбацкими лодками, возвращающимися в гавань. Окружающее благолепие казалось прозрачным, чистым и далеким, как если бы он смотрел в бинокль не с того конца.
Или сквозь оптический прицел снайперской винтовки.
Калеб глубоко вздохнул и двинулся вниз по склону холма, мимо мотеля «Морской пейзаж» и супермаркета Уитли. Дом Барлоу превратился ныне в картинную галерею, коттедж старого Томпсона переоборудовали в туристический центр, но узкие улочки и крошечные садики остались прежними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Он сунул изъятое вещественное доказательство в багажное отделение джипа, захлопнул дверцу и бросил взгляд на пустынный пляж.
У края воды виднелись неясные очертания женской фигуры, закутанной в полотенце. Сумерки ласково обнимали ее, у босых ног вскипала морская пена. Слабый ветерок перебирал пряди длинных темных волос. В лунном свете ее бледное лицо казалось прекрасным и совершенным.
Это зрелище на мгновение ошеломило Калеба настолько, что ему показалось, будто в грудь ударила набежавшая волна, вышибая дух и перехватывая дыхание. В душе у него вдруг вспыхнуло и рванулось наружу острое желание, подобное ветру, вырвавшемуся на морской простор из лабиринта прибрежных скал. Руки его помимо воли сжались в кулаки, ногти впились в ладони.
А вот это ненормально… Он постарался обуздать собственное разыгравшееся воображение. Это ведь совсем еще девчонка. Почти ребенок, одетый в слишком большую для нее толстовку, пусть даже – его взгляд на секунду вновь скользнул вниз – с очаровательной попкой.
В конце концов, он полицейский. Значит, самое время вести себя и думать так, как положено полицейскому. Он не заметил эту Таинственную Незнакомку в группе подростков, плясавших вокруг костра. Интересно, где же она пряталась?
Калеб заковылял обратно к пляжу по тропинке, петлявшей между деревьев. Девушка стояла, зарывшись босыми ступнями в песок, и смотрела на него. Ну что же, по крайней мере, ему не придется гоняться за ней.
Он остановился в нескольких ярдах от нее.
– Ваши друзья уже ушли. Очевидно, вы этого не заметили. Она склонила голову к плечу, глядя на него большими, темными, широко посаженными глазами.
– Это не мои друзья.
– Полагаю, вы правы, – согласился он. – Раз они ушли без вас.
Девушка улыбнулась. Губы ее были мягкими и полными, и в темноте сверкнули ослепительно белые, слегка заостренные зубы.
– Я хотела сказать, что не знаю их. Они ведь… очень молоды, не так ли?
Прищурившись, он пристально вглядывался в ее лицо, мысленно прикидывая возраст девушки. Кожа у нее была гладкой, как у ребенка, здоровой и ухоженной. Никакого макияжа. Никаких видимых следов пирсинга или татуировок. Даже загара и то не было.
– Сколько вам лет?
Улыбка ее стала шире.
– Я старше, чем выгляжу.
Калеб с трудом подавил желание улыбнуться в ответ. В конце концов, она уже могла перешагнуть возраст, по достижении которого разрешается употреблять спиртные напитки, – во всяком случае, несовершеннолетней она не выглядела. В ее глазах светились ум и совершенно взрослое понимание жизни, а улыбка была лукавой и проницательной. Но он уже достаточно долго вышагивал по тротуарам Портленда, чтобы знать, какие неприятности может навлечь на свою голову полисмен, решивший приударить за хорошенькой женщиной.
– Могу я взглянуть на ваши документы?
На лице у нее появилось недоумевающее, озадаченное выражение.
– Мои… что?
– Удостоверение личности, – резко бросил Калеб. – Оно у вас есть?
– Ага. Нет. Я как-то не подумала, что оно может понадобиться.
Он окинул взглядом ее влажные волосы и полотенце, обмотанное вокруг бедер. Если она спустилась на пляж, чтобы окунуться в море. Ладно, в мае здесь купаются только сумасшедшие и туристы. Но даже если она всего лишь решила прогуляться, то ее история звучала вполне правдоподобно.
– Вы остановились где-то поблизости?
Ее темные глаза обежали его с головы до ног. Она кивнула.
– Да, полагаю, что остановлюсь. То есть уже остановилась.
Калеба вновь прошиб пот, но на этот раз не от страха или ощущения опасности. Его чувства и эмоции давно спали мертвым сном, но и сейчас он еще был способен распознать медленно разгоравшееся желание.
– Адрес? – почему-то вдруг охрипшим голосом пожелал узнать он.
– Не помню. – Девушка вновь улыбнулась, очаровательно и призывно, глядя ему прямо в глаза. – Я прибыла сюда совсем недавно.
Калеб постарался не поддаться ее несомненному очарованию. Впрочем, он не мог отрицать того, что его неумолимо влечет к ней, а в животе появилось приятное сосущее ощущение.
– Как вас зовут?
– Маргред.
Вот как. Маргред. Странное имя, наверняка заграничное. Но оно пришлось ему по вкусу.
Калеб вопросительно приподнял брови.
– Маргред… и все?
– Думаю, по-вашему это будет Маргарет.
– Фамилия?
Она шагнула к нему, отчего выпуклости под толстовкой призывно качнулись из стороны в сторону. Боже, вот это грудь!
– А разве она мне нужна?
Он решительно ни о чем не мог думать. Он не помнил, чтобы когда-либо еще пребывал в столь полной прострации с тех пор, как в седьмом классе просидел почти весь урок английского позади Сюзанны Колберн, ощущая, что напряженный член вот-вот прорвет ему брюки. Было что-то такое в ее голосе… ее глазах… Что-то необъяснимо странное, потустороннее, таинственное и невыразимо притягательное.
– На тот случай, если мне понадобится связаться с вами, – пояснил он.
– Это было бы очень мило с вашей стороны.
Он не отрываясь смотрел на ее губы. На ее полные, влажные, хорошо очерченные губы.
– Что?
– Если вы захотите связаться со мною, я хочу, чтобы вы прикоснулись ко мне.
Он оторопел, вздрогнул и отступил на шаг.
– Что?
На лице девушки отразилось удивление.
– Но разве вы не этого хотите?
Да.
– Нет. Чтоб я сдох!
Калеб растерялся и окончательно разочаровался и в себе, и в ней. Он знал, как много женщин – настоящих куколок и зайчиков – буквально охотятся на полицейских. Одних привлекает форма и бляха. Другие полагают, что секс поможет им выпутаться из беды или избежать уплаты штрафа. Третьи просто сходят с ума из-за пистолетов и наручников.
Но почему-то она не казалась Калебу одной из них.
– О-о, – протянула она, задумчиво рассматривая его. И вновь у него свело мышцы живота от напряжения.
А потом девушка улыбнулась.
– Вы лжете, – заявила она.
О да, конечно же, он лгал. И еще как! Калеб пожал плечами.
– То, что меня к вам влечет… – «У меня встал, я горю, у меня кружится голова от желания!» –…еще не означает, что я должен поддаться этому порыву.
Девушка опять склонила головку к плечу.
– Почему нет?
Он шумно выдохнул, не зная, то ли плакать, то ли смеяться.
– Ну, начнем с того, что я – полицейский.
– А что, полицейские не занимаются сексом?
Он не верил своим ушам, не верил тому, что поддерживает такой разговор.
– Во всяком случае, не тогда, когда они находятся при исполнении служебных обязанностей.
Собственно говоря, он сказал правду. По крайней мере, в том, что касалось его самого. Он не занимался постельными играми с тех пор… Господи, с тех самых пор, как последний раз был дома в отпуске, то есть больше восемнадцати месяцев назад. Их недолгий брак не выдержал первой же его командировки, а потом никому не было до него дела, не говоря уже о том, чтобы ждать, когда он вернется после очередной операции.
– А когда вы не находитесь при исполнении служебных обязанностей? – поинтересовалась она.
Калеб покачал головой.
– Вы что, хотите назначить мне свидание?
Но даже сарказм не способен был смутить эту чертовку.
– Я с удовольствием встречусь с вами снова, да. Меня… тоже влечет к вам.
Она хотела его.
Впрочем, сей факт не имел решительно никакого значения.
Он откашлялся, прочищая горло.
– Я никогда не сменяюсь с дежурства и всегда нахожусь при исполнении. Я – единственный полисмен на острове.
– Но я не живу на вашем острове. Я здесь… – Очередная заминка, как если бы английский был для нее неродным или что-нибудь в этом роде. – В гостях, ненадолго, – с улыбкой закончила фразу девушка.
Можно подумать, совокупление с голодной туристкой – самое обычное дело.
«А разве нет, в самом-то деле?»
Мысль оказалась настолько неожиданной, что он не успел отогнать ее. Арестовывать девушку он не собирался. Калеб даже не подозревал ее ни в чем, кроме того, что она хотела заняться с ним сексом, а он не был настолько лицемером и ханжой, чтобы упрекнуть ее в этом.
Но он не понимал причин столь сомнительного и даже подозрительного влечения, которое она к нему испытывала. Как, впрочем, и он к ней.
А Калеб привык не доверять тому, чего не понимал.
– Где вы остановились? – спросил он. – Я провожу вас домой.
– Вы пытаетесь от меня избавиться?
– Я всего лишь пытаюсь уберечь вас от опасности.
– Это очень мило с вашей стороны. И совершенно излишне.
Он сунул руки в карманы и принялся раскачиваться на каблуках.
– А теперь, похоже, вы пытаетесь отделаться от меня?
Девушка улыбнулась, и в темноте блеснули ее зубы.
– Нет.
– И что же дальше?
Она повернулась, чтобы уйти, и ее маленькие босые ступни оставили на песке небольшие, отчетливые следы, которые тут же заполнила вода.
– А дальше я встречусь с вами снова.
Ему не хотелось отпускать ее. Странное ощущение.
– Где?
– Где-нибудь здесь. На пляже. Я гуляю у воды по вечерам. – Девушка оглянулась на него через плечо. – Приходите как-нибудь, чтобы повидаться со мной… когда будете не на дежурстве.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пронзительный гудок четырехчасового парома разорвал чистый и прозрачный воздух, подобно вою сирены кареты «скорой помощи», нарушив тишину и покой в кабинете Калеба.
Он недрогнувшей, твердой рукой поставил кружку с кофе на журнал регистрации правонарушений, лежавший на столе.
Прошло всего шесть недель, а он уже не вздрагивал от плачущего воя сирены в ожидании повторного взрыва, который уносил с собой всех оказавшихся поблизости, и спасателей, и гражданских. Он вырос, слушая этот гудок; он плыл на этом пароме домой из школы; и теперь какая-то часть его, по крайней мере, уже свыклась с тем, что он вновь вернулся домой. Медленно и осторожно знакомые звуки и ритмы острова оседали в его сознании, пробуждая в крови эхо воспоминаний. Крики чаек, шум прибоя, стук моторок рыбацких лодок, каждое утро выходящих в море на лов лобстеров, успокаивали его не хуже материнской руки, качающей колыбель.
«Это уже прогресс», – пришла ему в голову язвительная мысль. Если так пойдет и дальше, то, возможно, через пару месяцев он сможет спокойно шагать по улице, не стискивая челюсти и не напрягая мышцы в ожидании выстрела, не обшаривая крыши домов и дверные проемы глазами в поисках притаившихся снайперов. Может, он снова научится спать по ночам.
Кроме того, перед его мысленным взором то и дело вставал образ Маргред – Маргарет – и он словно наяву видел дымку ее темных волос, округлость груди под свободной толстовкой.
Приходите как-нибудь, чтобы повидаться со мной… когда будете не на дежурстве.
Ладно, идея была никудышной. После позора, в который превратился его брак, Калеб зарекся завязывать длительные отношения, в основе которых лежали тоска и одиночество.
Но в те несколько минут на пляже прошлой ночью он, по крайней мере, вновь ощутил себя живым человеком.
В дверь постучали. Эдит Пэйн, секретарь городского совета, просунула в кабинет Калеба гладко причесанную седую шевелюру. Эдит заправляла муниципальным советом с тех самых времен, как началось строительство нынешнего здания, в котором он теперь заседал Она занималась рекламой, выставляла счета и выдавала разрешения от имени городских властей, составляла распорядок дня мэра, а в светлое время суток выполняла обязанности главного диспетчера острова. Когда Калеб проходил мимо ее стола в приемной, его всегда охватывало иррациональное желание вернуться к порогу и вытереть ноги.
Эдит улыбнулась.
– К вам пришел Брюс Уиттэкер.
Прошлой ночью именно она приняла жалобу Уиттэкера – после окончания рабочего дня все звонки в полицию автоматически переводились на сотовый телефон Калеба. Но Эдит желала постоянно оставаться в курсе событий.
Или, подумал Калеб, она просто недолюбливает Уиттэкера.
– Спасибо. Скажите ему, пусть войдет.
– Вам придется самому выпустить его, – предупредила она. – В четыре мне нужно будет уйти.
– Еще бы, не можете же вы пропустить Опру Уинфри, – неуклюже сострил Калеб.
Эдит одарила его высокомерным и презрительным взглядом.
– В четыре тридцать у меня тренировка по кикбоксингу в местном клубе, – сообщила она. Повернув голову, она обронила через плечо – Пожалуйста, теперь вы можете войти. Сейчас он ничем не занят.
Не занят ничем таким, что не могло бы подождать. Калеб отложил в сторону каталог, рекламирующий образцы высокотехнологичного оборудования для полицейского спецназа, и поднял глаза на вошедшего.
Белый мужчина, шести футов росту, жилистый и гибкий, Брюс Уиттэкер предпочитал коротко стричь свои каштановые волосы и носить рубашки с закатанными рукавами. Калеб прикинул, что ему уже перевалило за сорок, но он еще не приблизился к пятидесяти, хотя его годовой доход существенно превышал обе величины.
– Мистер Уиттэкер? Чем могу помочь?
– Вы можете и обязаны разобраться с бездельниками, которые без разрешения вторгаются на мой пляж.
Мыс являлся общественной собственностью, но дискутировать на эту тему сейчас не стоило. Калеб приподнял брови.
– Так они вернулись?
– Они вернулись сегодня утром, чтобы забрать свои машины.
– Тогда в чем проблема?
– Вам следовало арестовать их.
Калеб спокойно похлопал по журналу регистрации правонарушений.
– Я записал их фамилии. А Стоуву придется предстать перед судом.
– Я бы предпочел увидеть его в тюрьме, – заявил Уиттэкер.
Калеб кивнул головой в сторону стеклянной двери в металлической раме, отделявшей кабинет начальника полиции от двух крошечных камер-клеток для заключенных.
– У нас нет ни сил, ни даже свободного места для того, чтобы я изображал из себя Барни Файфа. Если я посажу кого-нибудь в эту камеру, нам обоим придется провести здесь ночь. Я ничего не имею против того, чтобы переночевать на койке в участке, если кто-нибудь совершит тяжкое преступление. Но я не собираюсь покидать свою постель только из-за того, что какой-то мальчишка купил пива для приятелей.
– Они вторглись на мою территорию без разрешения, – продолжал стоять на своем Уиттэкер. – Мои права на пляж простираются до нижней кромки воды.
«Адвокат», – с неудовольствием подумал Калеб.
– Да, в границах вашей собственности, – согласился он. – Но мальчишки-то находились вне ее пределов, на общественном пляже.
– Но они все равно нарушили закон.
– Да, нарушили, – не стал спорить Калеб. – Но готов держать пари, что больше они не станут этого делать, ведь отныне они знают, что вы наблюдаете за их развлечениями. Я могу заехать туда в ближайшие несколько вечеров, чтобы посмотреть, не появятся ли мальчишки там снова.
Или не появится ли там она. Эта девушка-женщина. Маргред.
Калеб тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Он уже пытался – безуспешно, правда, – вычислить ее. Эдит не слыхала о девушке с таким именем. В конторе по торговле и сдаче в аренду недвижимого имущества «Айленд Риэлти» отсутствовали какие-либо записи о темноволосой Маргред, фамилия неизвестна. А в качестве шефа полиции он мог найти лучшее применение своему времени, чем гоняться за таинственной незнакомкой с пляжа. Но отсутствие хоть какой-либо информации о ней лишь возбудило его профессиональное любопытство.
Вместе с прочими частями его тела.
– Сообщите мне, если увидите кого-нибудь, – потребовал Уиттэкер. – Если вы снова поймаете их за разведением костров, я сам позабочусь обо всем.
– Предоставьте это мне, – возразил Калеб. – Я не намерен открывать сезон охоты на подростков или туристов.
– Непогашенный пожар может нанести непоправимый ущерб экосистеме острова.
Будучи сыном рыбака, Калеб прекрасно понимал, в каком хрупком равновесии пребывала природа острова… и сколь непрочной была его экономика. Благосостояние островитян, настоящих островитян, зависело как от моря, так и от туризма. А вот этого приезжие типа Уиттэкера не поймут никогда.
Калеб выпроводил его из полицейского участка и отправился в свой ежевечерний обход городка.
Неровная линия обшарпанных и продуваемых всеми ветрами магазинчиков и домов отделяла ярко-синюю небесную лазурь от более глубокой, с зеленоватым оттенком, глади моря. С парома на берег с шумом и гамом высаживались с полдюжины школьников, мальчишки в ботинках и фланелевых брюках, девочки – в открытых сандалиях и обрезанных до колен джинсах. В воздухе пронзительно орали чайки, бросаясь в погоню за рыбацкими лодками, возвращающимися в гавань. Окружающее благолепие казалось прозрачным, чистым и далеким, как если бы он смотрел в бинокль не с того конца.
Или сквозь оптический прицел снайперской винтовки.
Калеб глубоко вздохнул и двинулся вниз по склону холма, мимо мотеля «Морской пейзаж» и супермаркета Уитли. Дом Барлоу превратился ныне в картинную галерею, коттедж старого Томпсона переоборудовали в туристический центр, но узкие улочки и крошечные садики остались прежними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33