– Покажи мне свои ступни.
Когда она не пошевелилась, он присел на корточки, взял ее за лодыжку и приподнял ногу. Маргред подогнула пальцы, пытаясь скрыть паутинку. Но Калеб, похоже, не обратил на это внимания – его больше интересовала ее пятка с нежной исцарапанной кожей. Ноги людей были созданы для ходьбы. Ноги людей… Прогулка к морю от коттеджа поневоле напомнила Маргред человеческую историю о русалке, которая пожелала стать смертной женщиной, а потом чувствовала себя так, словно идет по битому стеклу или лезвиям ножей.
Калеб рассматривал ее поцарапанную и израненную ступню, и по лицу его ничего нельзя было прочесть.
– Я подберу тебя у съезда на пляж. А потом мы подскочим к Уили и подберем тебе кое-что необходимое.
То есть купят вещи, необходимые ей, хотел он сказать.
– У меня нет денег, – призналась Маргред.
Он лишь крепче сжал губы.
– Я могу ссудить тебе некоторую сумму.
– И как я с тобой расплачусь?
Он отпустил ее ногу и отряхнул песок с ладоней.
– Я уже думал об этом.
– Уверена, так оно и было. Ты ничего не пропускаешь.
Он вперил в нее пронзительный взгляд зеленых глаз.
– И что это должно означать?
– Только то… что ты живешь разумом. Ты всегда взвешиваешь последствия своих поступков – что хорошо, что плохо, что логично и каким должен быть следующий шаг. А я живу не так.
– И думаешь, что это неправильно.
– Вовсе нет, – поправила она его. – Но это делает нас… – Она приподняла руки, а потом уронила их, – …разными.
Он застыл, не сводя с нее пристального взгляда.
– Может быть, именно поэтому мы так хорошо подходим друг другу.
Может быть. Такая возможность согрела ей сердце. Но между ними существовали различия, о которых он даже не подозревал.
Различия, которые делали продолжительные отношения невозможными.
* * *
Антония Бароне с грохотом водрузила поднос на стальной прилавок и недовольно взглянула на дочь.
– Не нужно учить меня, как делать лазанью. Я готовила ее еще тогда, когда тебя и на свете-то не было.
Раздражение Реджины закипало, как горшки и кастрюльки на плите. Обычно ей удавалось сдержаться. Но только не сегодня. Не сегодня, когда, притом что у них и так не хватает рук, Антония бросает все и смывается в разгар обеденного наплыва посетителей, оставив Реджину разбираться с ордой промокших и недовольных туристов.
– Я не говорю тебе, как делать что-то. Я просто говорю, что если бы взяли свежий сыр моцарелла вместо этой нарезанной ломтиками гадости, которую ты покупаешь…
– …то люди, которые сюда приходят, не почувствовали бы никакой разницы, – с триумфом закончила Антония.
– Нет, почувствовали бы. Люди всегда замечают качество, если предложить его им. Если ты станешь развивать у них вкус…
Антония презрительно фыркнула.
– Развивать! У меня здесь ресторан, а не вечерняя школа.
Над входной дверью звякнул колокольчик.
Антония кивнула в сторону зала.
– Ступай к клиентам.
Клиенты… Туристы с песчаных пляжей, требующие пиццу. Лишенные воображения, недалекие островитяне, которые привыкли получать соус к салату закупоренным в бутылочку, а гребешки – поджаренными. Возможно, мать и права…
Толкнув вращающуюся дверь, Реджина вышла в обеденный зал.
И замерла как вкопанная при виде шефа полиции Кэла Хантера, обнимающего за талию незнакомую женщину.
Впрочем, Реджина мгновенно заставила себя встряхнуться. А чего, собственно, она ожидала? Кэл никогда не проявлял к ней настоящего интереса. Романтического интереса, одернула она себя, вспомнив о его добром отношении к Нику. Очевидно, худощавые и острые на язык одинокие мамочки не в его вкусе.
Нет, скорее Кэла привлекали… Скажем так, экзотические женщины с выпуклостями в нужных местах, полными губами и глубокой ложбинкой на груди.
Вот как эта.
Реджина стояла и смотрела, как Калеб вел эту женщину к ней, поддерживая одной рукой за талию. А кто-то хорошенько избил эту красотку. Но даже строчка уродливых швов, видневшаяся у нее на голове, должно быть, только добавляла незнакомке уязвимости в глазах такого большого и крутого парня, как Кэл.
Женщина была босая. А между тем в окне ресторана была выставлена табличка с изложением принципа, которого здесь придерживались: «ПРИШЕЛ БЕЗ ОБУВИ И БЕЗ РУБАШКИ – ОСТАЛСЯ БЕЗ ОБСЛУЖИВАНИЯ» .
Реджина вытерла руки о фартук. И что же ей делать? Вызвать полицию?
– Привет, Кэл. Кто твоя подруга?
– Это Мэгги. Мэгги, Реджина Бароне.
Женщина молча наклонила голову в знак приветствия.
– Рада с вами познакомиться. – Реджина перевела взгляд на Кэла. – Для ужина ты пришел рановато.
В ответ он так интересно улыбнулся – по-своему, одними глазами.
– Я решил избежать давки.
– В таком случае радуйся, что не пришел к нам сегодня на обед. Очередь тянулась из ресторана на улицу, а за прилавком никого не было. Что тебе принести?
– Мне нужны деньги, – сказала вдруг женщина.
Реджина недоуменно уставилась на нее.
– Простите?
Калеб откашлялся и поспешил вмешаться.
– Твоя мать говорила, что вам не хватает рабочих рук. Я и подумал, что Мэгги может немножко помочь вам в этом вопросе.
Ага. Можно подумать, им двигало исключительно желание облегчить ей жизнь!
Реджина перевела взгляд на эту Барби-С-Глубокой-Ложбинкой.
– У вас уже есть опыт?
– Какой именно опыт?
– Обслуживания клиентов за столиками, мытья тарелок, работы с кассовым аппаратом за стойкой. Опыт работы такого рода.
– Нет.
Еще бы, разумеется, нет. Реджина вздохнула.
– Ты уже разговаривал с моей матерью об этом? – поинтересовалась она у Кэла.
– Она сказала, что решение остается за тобой.
Отлично! Мать не позволяла Реджине купить приличного сыра, но если что-то грозило до неприличия выйти из-под контроля, то принимать решение следовало именно ей.
– Ладно. Начнем с того, что я попрошу вас заполнить парочку анкет. Посмотрим, как вы справитесь.
Женщина – Мэгги – перевела взгляд на Калеба.
– Анкет?
– Дай нам несколько минут, – попросил он.
Женщина не сводила с него взгляда, пока Реджина ходила за необходимыми документами.
– Держите.
Пожав плечами, Мэгги с анкетами и карандашом проскользнула в ближайшую кабинку.
– Ты не сможешь внести ее в регулярную платежную ведомость, – сказал Реджине Калеб.
Та в ответ удивленно приподняла бровь.
– Ты хочешь, чтобы я платила ей наличными?
– Это будет не первый случай, когда кому-то в ресторане платят под столом.
– Такова ваша официальная рекомендация в качестве стража порядка, шеф Хантер?
– Это моя просьба, – ровным голосом ответил Калеб. – В качестве друга.
– Вот же дерьмо какое! – с отвращением воскликнула Реджина.
Он улыбнулся, и на один короткий миг она ощутила себя Ником, стремящимся завоевать внимание взрослого мужчины.
– Не то чтобы меня это касалось, – сказала она, – но все-таки почему?
Калеб заколебался.
– Я надеюсь, что ты присмотришь за ней. Дай мне знать, если кто-нибудь будет приставать к Мэгги.
– Ты имеешь в виду, помимо моей матери?
В уголках глаз Калеба снова собрались лучики смеха.
– Я, скорее, имел в виду высоченного мужика, ростом где-то шесть футов и два-четыре дюйма и весом около ста девяноста фунтов.
– А не будет ли преувеличением предположить, что именно этот высокий и стройный незнакомец так изуродовал ее лицо?
– Все может быть.
Реджина ощутила мгновенный прилив симпатии к женщине в кабинке. Мужчины иногда бывают такими скотами! Но у нее были свои близкие люди, о которых она должна позаботиться.
– И ты ждешь, что он вернется, чтобы довести начатое до конца? – спросила она. – Теперь, когда занятия в школе закончились, Ник все время крутится где-нибудь поблизости, и я не стану делать ничего, что подвергло бы его опасности.
– Я бы и не стал требовать от тебя этого, – заверил ее Калеб. – Я просто хватаюсь за соломинку.
– За соломинку, говоришь?
Реджина взглянула на Мэгги. Женщина отложила все анкеты – они теперь лежали перед ней на столе – и подзывала Геркулеса, который возлежал на своем обычном месте на подоконнике. Кот, который обычно с крайним презрением относился к посетителям ресторана, вытянул шею, чтобы понюхать ее пальцы. Реджина решила, что это говорит в пользу Мэгги.
А что она думает об этой твоей соломинке?
Мы еще не обсуждали такую возможность.
– Почему?
– Она говорит, что не помнит момента нападения.
Быть может, у Реджины разыгралось воображение, но почему-то ей показалось, что он подчеркнул слово «говорит», хотя и совсем немного.
– Ты ей веришь?
– Я верю в то, – медленно и раздельно произнес Калеб, – что она может не хотеть вспомнить.
– Потому что покрывает кого-то, – догадалась Реджина. На лице у него появилось замкнутое и строгое выражение.
– Или убегает от кого-то.
* * *
– Мои поздравления! – Калеб опустился на сиденье напротив Маргред, с облегченным вздохом вытягивая больную ногу. – Теперь у тебя есть работа.
– Деньги, – с удовлетворенным видом подтвердила она.
– Не раньше, чем ты действительно начнешь работать. Но да, общий смысл состоит именно в этом.
– А когда я начну?
– Реджина хочет, чтобы ты вышла в обеденную смену, – может, для того чтобы начать учет твоего рабочего времени. Я завезу тебя завтра по пути на работу.
– Завтра, – повторила она.
– Да. А сегодняшнюю ночь… – Калеб сделал глубокий вдох, удивляясь сосущему нервному ощущению, возникшему вдруг в животе. – Я подумал, что ты можешь провести ее у меня.
– В твоей постели.
Между ними повисли его слова, сказанные на пляже: «В следующий раз мы непременно займемся с тобой любовью на кровати. И тогда я хотя бы смогу снять брюки».
– Если только это приемлемо для тебя, – осторожно сказал он.
– Почему это должно быть для меня неприемлемо?
Он был хорошим копом, но ни по выражению лица, ни по ее тону не мог понять, о чем думает девушка. Была ли она изумлена? Или разочаровалась в нем?
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Но при этом ты не обязана… – Он беспомощно умолк и сделал новую попытку. – Ты ничего мне не должна.
– Ты снова живешь разумом, – заметила она.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ты обеспокоен тем, что если я останусь, то и сексом буду заниматься с тобой из чувства долга. Что я окажусь в зависимости от тебя и стану презирать тебя за это.
Калеб не спал почти тридцать шесть часов. У него уже недоставало сил – да и остроумия – вести эту извечную игру между мужчиной и женщиной.
– Что-то в этом роде.
Маргред щелкнула пальцами, и большущий котяра Геркулес лениво двинулся к ней, чтобы посмотреть, в чем дело.
– Видишь этого кота?
– Вижу. Ну и что?
– Эти люди, они ведь кормят его, правда?
– Когда Антония не видит.
– Они позволили ему зайти внутрь.
Маргред пощекотала кота под подбородком. Замурлыкав, Геркулес откликнулся на ласку.
– Мне больно прикасаться к нему, ласкать его… Но люди не владеют котом. – Она взглянула ему в глаза. – Так и я не буду принадлежать тебе, даже если решу остаться у тебя.
Он потер лицо правой рукой.
– Это значит, что ты будешь со мной, правильно?
Ее губы изогнулись в провокационной улыбке.
– О да!
– Отлично! – Внезапно усталость стала отступать. – Тогда давай купим что-нибудь поесть и поедем домой.
После того как они покинули заведение Антонии, Калеб предложил приобрести для начала самое необходимое: футболки, туалетные принадлежности и обувь. В островных магазинчиках имелся небольшой выбор предметов женского туалета, но на стеллажах лавки «Сувенирный маяк», торгующей одеждой для отдыха, они нашли свободную юбку-распашонку и легкие спортивные брюки на завязках, в которых Мэгги могла протянуть следующие пару дней.
Калеб отнес их покупки в кассу.
Чек им пробивала Джейн Айви, и ее каштановый перманент буквально подрагивал от возбуждения. Она носила все те же каштановые туго завитые химические кудряшки – может, даже и тот же самый джемпер, – что и двадцать лет назад, когда Калеб забегал к ней в магазинчик по дороге из школы. Вот почему он вернулся домой. Из-за ощущения продолжения нормальной жизни. Чувства общности. И сопричастности.
– Какой кошмар случился прошлой ночью, шеф! – приветствовала она его.
– Зовите меня Калеб, прошу вас.
– Не знаю, что станется с бизнесом, если люди перестанут чувствовать себя в безопасности, отдыхая здесь.
Он попытался успокоить и приободрить ее.
– Не думаю, что прямо сейчас вам нужно беспокоиться об этом.
– Просто большинство людей приезжают в Край Света именно для того, чтобы убежать от всего этого.
– Всего чего?
– Насилия. – Она метнула на него быстрый взгляд. – Разумеется, вам-то как раз к нему не привыкать, учитывая, что вы приехали из Портленда.
В ее представлении город на другой стороне залива ничем не отличался от Лас-Вегаса. Или Содома с Гоморрой.
– Куда бы вы ни поехали, люди остаются практически одними и теми же, – ответил Калеб. – Преступления тоже.
– И все-таки… у нас никогда не случалось ничего похожего, пока шефом полиции оставался Рой Миллер. – Она боязливо ткнула в пачку презервативов. – Это вы тоже покупаете?
А вот иногда то, что все вокруг знали друг друга как облупленные, могло причинить серьезные неприятности.
– Да, мэм. Я уже слишком стар для того, чтобы воровать их с полок, как проделывал когда-то.
– О, вы так никогда не поступали, – уверенно возразила Джейн. – Это она? Та девушка, на которую напали?
Калеб проследил за ее взглядом и увидел Мэгги, которая медленно продвигалась по проходу, где продавались брелоки для ключей с надписью «Остров Мэн», толстостенные бокалы для виски и коктейлей, а также упакованные в целлофановую обертку раковины из Флориды.
Она выглядела здесь совершенно не к месту. Синее платье Люси безобразно окутывало ее прекрасное тело, но матово-бледная красота девушки светилась в этом неряшливом магазинчике подобно луне, свет которой пробивается сквозь облака.
– Ее зовут Мэгги, – пояснил Калеб.
– Бедняжка! – откликнулась Джейн. – Она ведь нездешняя, не так ли?
Мэгги остановилась перед витриной с дешевыми коралловыми ожерельями – из тех, что подростки покупают себе на каникулах. Глаза у нее были потерянными и мертвыми.
Сердце Калеба едва не разорвалось от жалости.
– Я возьму его, – сказал он. – Ожерелье.
– Какое именно?
– Не имеет значения. – Любое, которое сумеет изгнать печаль из ее прекрасных глаз и унять боль у него в груди. – Какое она захочет. Включите его в счет.
Он заплатил за одежду, презервативы, ожерелье и направился к Мэгги, которая на этот раз замерла перед проволочной клеткой с крабами-отшельниками, ютившимися в безвкусно-аляповатых раковинах.
Калеб легонько коснулся ее руки.
– Увидела еще что-нибудь, что тебе нравится?
Она обернулась к нему. Лицо ее побледнело еще больше, губы дрожали.
– Нет. Почему они здесь? Почему их держат здесь, как в ловушке?
– Их держат для продажи. Туристам.
– Они не едят их?
– Нет. Крабы являются… чем-то вроде домашних любимцев, наверное, так будет точнее всего. Сувенирами.
– Это ужасно. Их среда обитания слишком суха.
Судя по голосу, Мэгги действительно была очень расстроена.
– Э-э… это же сухопутные крабы, – напомнил ей Калеб.
– Я знаю, кто они такие. – Голос у нее окреп и стал громче. Джейн бросила в их сторону любопытный взгляд. – Но они же умирают. Ты должен остановить это.
Проклятье!
– Дело в том, что магазин не нарушает законов.
– Их нужно отпустить на волю.
Если на то пошло, он был целиком и полностью согласен с ней. Особенно когда глядел на беспорядочно перебирающих ножками крошечных созданий с глазками-бусинками. Но…
– Даже если я куплю их всех, они все равно умрут. Климат здесь слишком холодный для них.
Мэгги встретилась с ним убитым горем взглядом. Она закусила нижнюю губу.
– Да. Да, ты прав. Я не подумала об этом.
– Мне очень жаль, – сказал он, не очень при этом, правда, понимая, за что извиняется. – Что я могу сделать?
– Будет… Было бы хорошо дать им воды. Губку. Это ты можешь сделать? Ты можешь дать им воды в губке?
– Да, конечно.
Чувствуя себя полным идиотом, он вновь отправился к Джейн, чтобы убедить ее в том, что она должна дать крабам воду.
* * *
Маргред смотрела, как он уходит, широкоплечий и такой рассудительный.
Он был прав. Она знала, что он прав.
Но это не имело значения. Запах разложения и гниения, долетавший от клетки с сухопутными крабами, душил ее. Они попались в ловушку. Они умирают.
И она попала в ловушку и тоже умирает.
У нее больше не было сил оставаться здесь. И, пока Калеб разговаривал с женщиной за прилавком, она бросилась вон из магазинчика. Ей нужно было как можно быстрее оказаться снаружи, на улице, глотнуть свежего воздуха, ощутить дуновение легкого бриза на лице.
Вода. Ей не хватало воды.
Небо у Маргред над головой расцветилось полосами розового цвета. У подножия холма, вдалеке, за беспорядочным скоплением рыбацких лодок в гавани, катил серо-стальные воды ее родной океан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Когда она не пошевелилась, он присел на корточки, взял ее за лодыжку и приподнял ногу. Маргред подогнула пальцы, пытаясь скрыть паутинку. Но Калеб, похоже, не обратил на это внимания – его больше интересовала ее пятка с нежной исцарапанной кожей. Ноги людей были созданы для ходьбы. Ноги людей… Прогулка к морю от коттеджа поневоле напомнила Маргред человеческую историю о русалке, которая пожелала стать смертной женщиной, а потом чувствовала себя так, словно идет по битому стеклу или лезвиям ножей.
Калеб рассматривал ее поцарапанную и израненную ступню, и по лицу его ничего нельзя было прочесть.
– Я подберу тебя у съезда на пляж. А потом мы подскочим к Уили и подберем тебе кое-что необходимое.
То есть купят вещи, необходимые ей, хотел он сказать.
– У меня нет денег, – призналась Маргред.
Он лишь крепче сжал губы.
– Я могу ссудить тебе некоторую сумму.
– И как я с тобой расплачусь?
Он отпустил ее ногу и отряхнул песок с ладоней.
– Я уже думал об этом.
– Уверена, так оно и было. Ты ничего не пропускаешь.
Он вперил в нее пронзительный взгляд зеленых глаз.
– И что это должно означать?
– Только то… что ты живешь разумом. Ты всегда взвешиваешь последствия своих поступков – что хорошо, что плохо, что логично и каким должен быть следующий шаг. А я живу не так.
– И думаешь, что это неправильно.
– Вовсе нет, – поправила она его. – Но это делает нас… – Она приподняла руки, а потом уронила их, – …разными.
Он застыл, не сводя с нее пристального взгляда.
– Может быть, именно поэтому мы так хорошо подходим друг другу.
Может быть. Такая возможность согрела ей сердце. Но между ними существовали различия, о которых он даже не подозревал.
Различия, которые делали продолжительные отношения невозможными.
* * *
Антония Бароне с грохотом водрузила поднос на стальной прилавок и недовольно взглянула на дочь.
– Не нужно учить меня, как делать лазанью. Я готовила ее еще тогда, когда тебя и на свете-то не было.
Раздражение Реджины закипало, как горшки и кастрюльки на плите. Обычно ей удавалось сдержаться. Но только не сегодня. Не сегодня, когда, притом что у них и так не хватает рук, Антония бросает все и смывается в разгар обеденного наплыва посетителей, оставив Реджину разбираться с ордой промокших и недовольных туристов.
– Я не говорю тебе, как делать что-то. Я просто говорю, что если бы взяли свежий сыр моцарелла вместо этой нарезанной ломтиками гадости, которую ты покупаешь…
– …то люди, которые сюда приходят, не почувствовали бы никакой разницы, – с триумфом закончила Антония.
– Нет, почувствовали бы. Люди всегда замечают качество, если предложить его им. Если ты станешь развивать у них вкус…
Антония презрительно фыркнула.
– Развивать! У меня здесь ресторан, а не вечерняя школа.
Над входной дверью звякнул колокольчик.
Антония кивнула в сторону зала.
– Ступай к клиентам.
Клиенты… Туристы с песчаных пляжей, требующие пиццу. Лишенные воображения, недалекие островитяне, которые привыкли получать соус к салату закупоренным в бутылочку, а гребешки – поджаренными. Возможно, мать и права…
Толкнув вращающуюся дверь, Реджина вышла в обеденный зал.
И замерла как вкопанная при виде шефа полиции Кэла Хантера, обнимающего за талию незнакомую женщину.
Впрочем, Реджина мгновенно заставила себя встряхнуться. А чего, собственно, она ожидала? Кэл никогда не проявлял к ней настоящего интереса. Романтического интереса, одернула она себя, вспомнив о его добром отношении к Нику. Очевидно, худощавые и острые на язык одинокие мамочки не в его вкусе.
Нет, скорее Кэла привлекали… Скажем так, экзотические женщины с выпуклостями в нужных местах, полными губами и глубокой ложбинкой на груди.
Вот как эта.
Реджина стояла и смотрела, как Калеб вел эту женщину к ней, поддерживая одной рукой за талию. А кто-то хорошенько избил эту красотку. Но даже строчка уродливых швов, видневшаяся у нее на голове, должно быть, только добавляла незнакомке уязвимости в глазах такого большого и крутого парня, как Кэл.
Женщина была босая. А между тем в окне ресторана была выставлена табличка с изложением принципа, которого здесь придерживались: «ПРИШЕЛ БЕЗ ОБУВИ И БЕЗ РУБАШКИ – ОСТАЛСЯ БЕЗ ОБСЛУЖИВАНИЯ» .
Реджина вытерла руки о фартук. И что же ей делать? Вызвать полицию?
– Привет, Кэл. Кто твоя подруга?
– Это Мэгги. Мэгги, Реджина Бароне.
Женщина молча наклонила голову в знак приветствия.
– Рада с вами познакомиться. – Реджина перевела взгляд на Кэла. – Для ужина ты пришел рановато.
В ответ он так интересно улыбнулся – по-своему, одними глазами.
– Я решил избежать давки.
– В таком случае радуйся, что не пришел к нам сегодня на обед. Очередь тянулась из ресторана на улицу, а за прилавком никого не было. Что тебе принести?
– Мне нужны деньги, – сказала вдруг женщина.
Реджина недоуменно уставилась на нее.
– Простите?
Калеб откашлялся и поспешил вмешаться.
– Твоя мать говорила, что вам не хватает рабочих рук. Я и подумал, что Мэгги может немножко помочь вам в этом вопросе.
Ага. Можно подумать, им двигало исключительно желание облегчить ей жизнь!
Реджина перевела взгляд на эту Барби-С-Глубокой-Ложбинкой.
– У вас уже есть опыт?
– Какой именно опыт?
– Обслуживания клиентов за столиками, мытья тарелок, работы с кассовым аппаратом за стойкой. Опыт работы такого рода.
– Нет.
Еще бы, разумеется, нет. Реджина вздохнула.
– Ты уже разговаривал с моей матерью об этом? – поинтересовалась она у Кэла.
– Она сказала, что решение остается за тобой.
Отлично! Мать не позволяла Реджине купить приличного сыра, но если что-то грозило до неприличия выйти из-под контроля, то принимать решение следовало именно ей.
– Ладно. Начнем с того, что я попрошу вас заполнить парочку анкет. Посмотрим, как вы справитесь.
Женщина – Мэгги – перевела взгляд на Калеба.
– Анкет?
– Дай нам несколько минут, – попросил он.
Женщина не сводила с него взгляда, пока Реджина ходила за необходимыми документами.
– Держите.
Пожав плечами, Мэгги с анкетами и карандашом проскользнула в ближайшую кабинку.
– Ты не сможешь внести ее в регулярную платежную ведомость, – сказал Реджине Калеб.
Та в ответ удивленно приподняла бровь.
– Ты хочешь, чтобы я платила ей наличными?
– Это будет не первый случай, когда кому-то в ресторане платят под столом.
– Такова ваша официальная рекомендация в качестве стража порядка, шеф Хантер?
– Это моя просьба, – ровным голосом ответил Калеб. – В качестве друга.
– Вот же дерьмо какое! – с отвращением воскликнула Реджина.
Он улыбнулся, и на один короткий миг она ощутила себя Ником, стремящимся завоевать внимание взрослого мужчины.
– Не то чтобы меня это касалось, – сказала она, – но все-таки почему?
Калеб заколебался.
– Я надеюсь, что ты присмотришь за ней. Дай мне знать, если кто-нибудь будет приставать к Мэгги.
– Ты имеешь в виду, помимо моей матери?
В уголках глаз Калеба снова собрались лучики смеха.
– Я, скорее, имел в виду высоченного мужика, ростом где-то шесть футов и два-четыре дюйма и весом около ста девяноста фунтов.
– А не будет ли преувеличением предположить, что именно этот высокий и стройный незнакомец так изуродовал ее лицо?
– Все может быть.
Реджина ощутила мгновенный прилив симпатии к женщине в кабинке. Мужчины иногда бывают такими скотами! Но у нее были свои близкие люди, о которых она должна позаботиться.
– И ты ждешь, что он вернется, чтобы довести начатое до конца? – спросила она. – Теперь, когда занятия в школе закончились, Ник все время крутится где-нибудь поблизости, и я не стану делать ничего, что подвергло бы его опасности.
– Я бы и не стал требовать от тебя этого, – заверил ее Калеб. – Я просто хватаюсь за соломинку.
– За соломинку, говоришь?
Реджина взглянула на Мэгги. Женщина отложила все анкеты – они теперь лежали перед ней на столе – и подзывала Геркулеса, который возлежал на своем обычном месте на подоконнике. Кот, который обычно с крайним презрением относился к посетителям ресторана, вытянул шею, чтобы понюхать ее пальцы. Реджина решила, что это говорит в пользу Мэгги.
А что она думает об этой твоей соломинке?
Мы еще не обсуждали такую возможность.
– Почему?
– Она говорит, что не помнит момента нападения.
Быть может, у Реджины разыгралось воображение, но почему-то ей показалось, что он подчеркнул слово «говорит», хотя и совсем немного.
– Ты ей веришь?
– Я верю в то, – медленно и раздельно произнес Калеб, – что она может не хотеть вспомнить.
– Потому что покрывает кого-то, – догадалась Реджина. На лице у него появилось замкнутое и строгое выражение.
– Или убегает от кого-то.
* * *
– Мои поздравления! – Калеб опустился на сиденье напротив Маргред, с облегченным вздохом вытягивая больную ногу. – Теперь у тебя есть работа.
– Деньги, – с удовлетворенным видом подтвердила она.
– Не раньше, чем ты действительно начнешь работать. Но да, общий смысл состоит именно в этом.
– А когда я начну?
– Реджина хочет, чтобы ты вышла в обеденную смену, – может, для того чтобы начать учет твоего рабочего времени. Я завезу тебя завтра по пути на работу.
– Завтра, – повторила она.
– Да. А сегодняшнюю ночь… – Калеб сделал глубокий вдох, удивляясь сосущему нервному ощущению, возникшему вдруг в животе. – Я подумал, что ты можешь провести ее у меня.
– В твоей постели.
Между ними повисли его слова, сказанные на пляже: «В следующий раз мы непременно займемся с тобой любовью на кровати. И тогда я хотя бы смогу снять брюки».
– Если только это приемлемо для тебя, – осторожно сказал он.
– Почему это должно быть для меня неприемлемо?
Он был хорошим копом, но ни по выражению лица, ни по ее тону не мог понять, о чем думает девушка. Была ли она изумлена? Или разочаровалась в нем?
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Но при этом ты не обязана… – Он беспомощно умолк и сделал новую попытку. – Ты ничего мне не должна.
– Ты снова живешь разумом, – заметила она.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ты обеспокоен тем, что если я останусь, то и сексом буду заниматься с тобой из чувства долга. Что я окажусь в зависимости от тебя и стану презирать тебя за это.
Калеб не спал почти тридцать шесть часов. У него уже недоставало сил – да и остроумия – вести эту извечную игру между мужчиной и женщиной.
– Что-то в этом роде.
Маргред щелкнула пальцами, и большущий котяра Геркулес лениво двинулся к ней, чтобы посмотреть, в чем дело.
– Видишь этого кота?
– Вижу. Ну и что?
– Эти люди, они ведь кормят его, правда?
– Когда Антония не видит.
– Они позволили ему зайти внутрь.
Маргред пощекотала кота под подбородком. Замурлыкав, Геркулес откликнулся на ласку.
– Мне больно прикасаться к нему, ласкать его… Но люди не владеют котом. – Она взглянула ему в глаза. – Так и я не буду принадлежать тебе, даже если решу остаться у тебя.
Он потер лицо правой рукой.
– Это значит, что ты будешь со мной, правильно?
Ее губы изогнулись в провокационной улыбке.
– О да!
– Отлично! – Внезапно усталость стала отступать. – Тогда давай купим что-нибудь поесть и поедем домой.
После того как они покинули заведение Антонии, Калеб предложил приобрести для начала самое необходимое: футболки, туалетные принадлежности и обувь. В островных магазинчиках имелся небольшой выбор предметов женского туалета, но на стеллажах лавки «Сувенирный маяк», торгующей одеждой для отдыха, они нашли свободную юбку-распашонку и легкие спортивные брюки на завязках, в которых Мэгги могла протянуть следующие пару дней.
Калеб отнес их покупки в кассу.
Чек им пробивала Джейн Айви, и ее каштановый перманент буквально подрагивал от возбуждения. Она носила все те же каштановые туго завитые химические кудряшки – может, даже и тот же самый джемпер, – что и двадцать лет назад, когда Калеб забегал к ней в магазинчик по дороге из школы. Вот почему он вернулся домой. Из-за ощущения продолжения нормальной жизни. Чувства общности. И сопричастности.
– Какой кошмар случился прошлой ночью, шеф! – приветствовала она его.
– Зовите меня Калеб, прошу вас.
– Не знаю, что станется с бизнесом, если люди перестанут чувствовать себя в безопасности, отдыхая здесь.
Он попытался успокоить и приободрить ее.
– Не думаю, что прямо сейчас вам нужно беспокоиться об этом.
– Просто большинство людей приезжают в Край Света именно для того, чтобы убежать от всего этого.
– Всего чего?
– Насилия. – Она метнула на него быстрый взгляд. – Разумеется, вам-то как раз к нему не привыкать, учитывая, что вы приехали из Портленда.
В ее представлении город на другой стороне залива ничем не отличался от Лас-Вегаса. Или Содома с Гоморрой.
– Куда бы вы ни поехали, люди остаются практически одними и теми же, – ответил Калеб. – Преступления тоже.
– И все-таки… у нас никогда не случалось ничего похожего, пока шефом полиции оставался Рой Миллер. – Она боязливо ткнула в пачку презервативов. – Это вы тоже покупаете?
А вот иногда то, что все вокруг знали друг друга как облупленные, могло причинить серьезные неприятности.
– Да, мэм. Я уже слишком стар для того, чтобы воровать их с полок, как проделывал когда-то.
– О, вы так никогда не поступали, – уверенно возразила Джейн. – Это она? Та девушка, на которую напали?
Калеб проследил за ее взглядом и увидел Мэгги, которая медленно продвигалась по проходу, где продавались брелоки для ключей с надписью «Остров Мэн», толстостенные бокалы для виски и коктейлей, а также упакованные в целлофановую обертку раковины из Флориды.
Она выглядела здесь совершенно не к месту. Синее платье Люси безобразно окутывало ее прекрасное тело, но матово-бледная красота девушки светилась в этом неряшливом магазинчике подобно луне, свет которой пробивается сквозь облака.
– Ее зовут Мэгги, – пояснил Калеб.
– Бедняжка! – откликнулась Джейн. – Она ведь нездешняя, не так ли?
Мэгги остановилась перед витриной с дешевыми коралловыми ожерельями – из тех, что подростки покупают себе на каникулах. Глаза у нее были потерянными и мертвыми.
Сердце Калеба едва не разорвалось от жалости.
– Я возьму его, – сказал он. – Ожерелье.
– Какое именно?
– Не имеет значения. – Любое, которое сумеет изгнать печаль из ее прекрасных глаз и унять боль у него в груди. – Какое она захочет. Включите его в счет.
Он заплатил за одежду, презервативы, ожерелье и направился к Мэгги, которая на этот раз замерла перед проволочной клеткой с крабами-отшельниками, ютившимися в безвкусно-аляповатых раковинах.
Калеб легонько коснулся ее руки.
– Увидела еще что-нибудь, что тебе нравится?
Она обернулась к нему. Лицо ее побледнело еще больше, губы дрожали.
– Нет. Почему они здесь? Почему их держат здесь, как в ловушке?
– Их держат для продажи. Туристам.
– Они не едят их?
– Нет. Крабы являются… чем-то вроде домашних любимцев, наверное, так будет точнее всего. Сувенирами.
– Это ужасно. Их среда обитания слишком суха.
Судя по голосу, Мэгги действительно была очень расстроена.
– Э-э… это же сухопутные крабы, – напомнил ей Калеб.
– Я знаю, кто они такие. – Голос у нее окреп и стал громче. Джейн бросила в их сторону любопытный взгляд. – Но они же умирают. Ты должен остановить это.
Проклятье!
– Дело в том, что магазин не нарушает законов.
– Их нужно отпустить на волю.
Если на то пошло, он был целиком и полностью согласен с ней. Особенно когда глядел на беспорядочно перебирающих ножками крошечных созданий с глазками-бусинками. Но…
– Даже если я куплю их всех, они все равно умрут. Климат здесь слишком холодный для них.
Мэгги встретилась с ним убитым горем взглядом. Она закусила нижнюю губу.
– Да. Да, ты прав. Я не подумала об этом.
– Мне очень жаль, – сказал он, не очень при этом, правда, понимая, за что извиняется. – Что я могу сделать?
– Будет… Было бы хорошо дать им воды. Губку. Это ты можешь сделать? Ты можешь дать им воды в губке?
– Да, конечно.
Чувствуя себя полным идиотом, он вновь отправился к Джейн, чтобы убедить ее в том, что она должна дать крабам воду.
* * *
Маргред смотрела, как он уходит, широкоплечий и такой рассудительный.
Он был прав. Она знала, что он прав.
Но это не имело значения. Запах разложения и гниения, долетавший от клетки с сухопутными крабами, душил ее. Они попались в ловушку. Они умирают.
И она попала в ловушку и тоже умирает.
У нее больше не было сил оставаться здесь. И, пока Калеб разговаривал с женщиной за прилавком, она бросилась вон из магазинчика. Ей нужно было как можно быстрее оказаться снаружи, на улице, глотнуть свежего воздуха, ощутить дуновение легкого бриза на лице.
Вода. Ей не хватало воды.
Небо у Маргред над головой расцветилось полосами розового цвета. У подножия холма, вдалеке, за беспорядочным скоплением рыбацких лодок в гавани, катил серо-стальные воды ее родной океан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33