Похоже, что наше путешествие близилось к концу.
После минутного молчания Агаттияр вновь обратился к дочери:
– Давай-ка я коротко объясню тебе, о чем шла речь. Если, конечно, ты захочешь меня выслушать.
– Нет, папа, все в порядке. Я не обижаюсь, – мягко ответила Рита.™ Пожалуйста, рассказывай.
– Так вот, еще в конце двадцать первого века, до начала эпохи межзвездных путешествий, между орбитами планет Сатурн и Уран была обнаружена область пространства с несколько аномальными физическими характеристиками. Эта область вращалась вокруг Солнца по эллиптической орбите, словно планета. Ее изучением занимались многие исследовательские группы, и одна из них под руководством доктора Димитриса Марушкопулоса установила, что в этой области наше обычное четырехмерное пространство-время соприкасается с неким иным пространством, обладающим совершенно другими свойствами и имеющим семь измерений – пять пространственных и два временных; его сразу назвали гиперпространством, то есть «сверхпространством». Марушкопулос высказал гипотезу, что подобные области расположены вблизи всех массивных космических объектов, вроде звезд, и соединены между собой гиперпространственными каналами. Димитрис Марушкопулос был грек по национальности – вернее, натурализованный грек, что чувствуется по его фамилии… а впрочем, это не имеет значения. В общем и целом он был грек, поэтому назвал эти каналы дромосами, что по-гречески значит «коридоры», а саму аномальную область – дром-зоной. Впоследствии его гипотеза полностью подтвердилась, были обнаружены предсказанные им каналы, но термин «дромос», в отличие от «путь-дорога», за ними не закрепился. Их предпочли называть просто каналами или гиперканалами, а их полное официальное название встречающееся лишь в специализированной литературе, звучит так: «гиперпространственные каналы Марушкопулоса»… Пока я все доходчиво объясняю?
– Да, папа. Вполне.
– В ходе дальнейших исследований было установлено, что по своим свойствам гиперканалы делятся на три категории – первого, второго и третьего рода. Каналы первого рода немногочисленны и легко проницаемы. Они соединяют между собой ближайшие дром-зоны, расположенные на расстоянии не более двадцати трех парсеков. Впрочем, это число нельзя назвать абсолютной константой, в разных регионах Космоса предельная длина каналов первого рода имеет разное значение, зависящее от средней плотности, распределения гравитационных масс. Так, например, дром-зона Земли имеет каналы первого рода протяженностью вплоть до четырнадцати с половиной парсеков, а в системе Махаварши, где плотность звезд гораздо выше, самый длинный такой канал ведет к звезде Бхагавати, расположенной на расстоянии всего двух световых лет от нас. Но главная особенность гиперпространственных каналов первого рода заключается в том, что по их характеристикам можно в точности определить, куда они ведут. Именно по этим каналам шла основная волна освоения Галактики. Когда в середине двадцать второго века появились первые межзвездные корабли, уже была разработана система быстрого обнаружения каналов первого рода, ведущих в нужном направлении, поэтому полеты совершались не наобум, в неизвестность, а по заранее намеченному маршруту. Переход из Солнечной системы к Тау Кита, поиск там канала в дром-зону Беты Кита, скачок к Бете, а оттуда – в систему Денеба, расположенного уже в ста семнадцати световых годах от Земли; ну и так далее. Таким образом, по гиперканалам первого рода можно добраться практически до любой звезды в пределах Галактики. Другое дело, что путешествие из одного ее конца в противоположный занимает много времени… Ты следишь за моей мыслью, дочка?
– Конечно, папа! – Рита даже немного обиделась. – Я совсем не дурочка, просто я об этом ничего не знала.
– Значит, с каналами первого рода мы разобрались. В каждой дром-зоне их насчитывается от нескольких десятков до нескольких сотен, но не больше. Теперь переходим к каналам второго рода, которые не так проницаемы, как первого, и для их открытия и прохождения требуется намного больше энергии. Таких каналов свыше ста миллиардов и, что характерно, во всех дром-зонах их приблизительно одинаковое число – с разницей не более двухсот тысяч в ту или другую сторону. Короче, настоящий мизер, менее одной миллионной процента. Совпадение количества каналов второго рода и оценочной численности звезд в нашей Галактике с самого начала навело на очевидную мысль, что любые две удаленные дром-зоны, независимо от расстояния между ними, пусть даже это десятки килопарсеков, соединены каналом второго рода. То есть теоретически к любой звезде Галактики можно добраться напрямую – совершив лишь один-единственный гиперпереход. К сожалению, каналы второго рода не обладают «прозрачностью» первого, и априори никак нельзя определить, куда ведет тот или другой канал. Можно лишь совершить переход по одному из наугад выбранных каналов, а потом посмотреть, куда же нас занесло. В результате такого перехода мы можем оказаться как всего лишь в ста световых годах от своей дром-зоны так и совсем в другой области Галактики, удаленной на многие тысячи парсеков. Короткие каналы второго рода практически бесполезны – гораздо экономнее с точки зрения энергетических затрат совершить несколько десятков скачков по каналам первого рода. Зато, когда счет идет на килопарсеки, эти каналы незаменимы. Поэтому в период космической экспансии мы исследовали их, чтобы получить быстрый доступ к различным регионам Галактики. И именно через каналы второго рода мы попали в Магеллановы Облака. Считается, что порог протяженности таких каналов находится где-то между двумястами и тремястами тысячами парсеков, хотя опять же – оценка эта весьма и весьма приблизительна. А что касается каналов третьего рода, то они для нас недоступны. Для их открытия требуется такая высокая концентрация энергии, что ее не выдерживает даже физический вакуум. Считается, что каналы третьего рода ведут к дром-зонам в других галактиках. Это все, что можно о них сказать. – Закончив свою лекцию, Агаттияр сухо прокашлялся. – Надеюсь, теперь ты понимаешь, о чем говорила Рашель? Рита неуверенно кивнула:
– Да. В целом да.
– И понимаешь, почему чужаки не могли прорваться в локальное пространство Терры-Галлии по неисследованным каналам второго рода?
Она немного подумала, затем ответила:
– Да, понимаю. Потому что таких каналов сто миллиардов, и вероятность попасть наугад к конкретной, заданной наперед звезде мизерна… нет, даже исчезающе мала. Скорее уж генератор случайных чисел выдаст полный текст Вед.
Вот именно. А что до переориентации или переключения каналов, а также сужения их области входа-выхода, то тут я ничего сказать не могу. Я сам в полной растерянности. Я даже не представлял себе, что такое возможно Похоже, это было случайное открытие, намного опережающее современный уровень развития науки. Иначе чужаки давно повторили бы его – тем более что уже сто лет они знают о принципиальной возможности такой технологии. Своевременные, «дозревшие» научные открытия совершаются невзирая на личности. Классическая электродинамика возникла бы и без Максвелла, кибернетика – и без Винера с фон Нейманом, а не родись Марушкопулос, люди все равно достигли бы звезд. Только не подумай, Рашель, что я из зависти приумаляю гений ваших ученых, просто я хочу сказать… – Агагтияр вдруг осекся, так и не закончив свою мысль, и сочувственно пробормотал:
– Бедная малышка! Сколько же ей пришлось пережить за последнее время…
Рашель не слышала ни большей части его объяснений, адресованных Рите, ни рассуждений о «дозревших» и случайных открытиях. Уже минут пять, как она снова уснула, доверчиво склонив свою белокурую головку к моему плечу.
Taken: , 1 ЧАСТЬ третья.
К ЗВЕЗДАМ
: , 1 1
Когда мы поднялись наверх и вышли из лифта, я в первый момент решил, что Шанкар, пропетляв часик по Катакомбам, вернул нас обратно в свое подвальное убежище. Но нет – несмотря на общую схожесть (видимо, оба убежища были сооружены по одному и тому же плану), обстановка помещения в конкретных деталях была немного другой. К тому же, хотя я специально не смотрел на часы, сюда мы поднимались едва ли не вдвое меньше времени, чем спускались из усадьбы Шанкара.
В этом убежище учитель Агаттияра вел себя как дома. Здесь нас никто не встречал, поэтому он взял на себя роль хозяина и, заблокировав дверь лифта, немедленно распорядился отнести спящую Рашель в самую крайнюю из четырех примыкавших к гостиной комнат. Как я и ожидал, это оказалась небольшая, но довольно уютная спальня. В ней стояли две односпальные кровати, которые при желании можно было сдвинуть и превратить в двухспальную. Из спальни вела еще одна дверь – по всей видимости, в ванную.
Уложив девочку в постель, мы оставили ее на попечение Риты, которая, как сообщил Шанкар, будет жить с ней в одной комнате. Но прежде чем мы вышли, Рита сделала мне еще одну обезболивающую инъекцию – действие предыдущей дозы уже прошло, и моя травмированная кисть снова разболелась. Не так чтобы очень уж сильно, это можно было перетерпеть и без всяких лекарств, однако сейчас я чувствовал себя здорово уставшим, а боль помешала бы мне нормально отдохнуть.
В мое распоряжение Шанкар предоставил точно такую же спальню по соседству с той, где находились Рита и Рашель. Старик посоветовал мне хорошенько выспаться и ни о чем не беспокоиться – это место, по его словам, было стопроцентно надежным и безопасным. Я предпочел поверить ему и только спросил, где мы сейчас находимся.
– В Паталипутре, – коротко ответил Шанкар. – Более конкретно пока сказать не могу.
Город Паталипутра, или просто Кэпитал-Сити, как чаще называли его у нас на Полуденных, был федеральной столицей, политическим и административным центром всей планеты. По своим размерам он значительно уступал крупным мегаполисам, вроде Нью-Калькутты с их финансово-промышленной мощью. Этот сравнительно небольшой город почти сплошь состоял из правительственных учреждений, а его взрослое население делилось на две части – государственных чиновников разного ранга, с утра до вечера протиравших штаны в многочисленных министерствах, департаментах и управлениях, а также работников сферы услуг и коммунальных служб, которые обеспечивали первых всем необходимым для жизни. Ну и, конечно, нельзя было сбрасывать со счетов и целую армию полицейских, более бдительных и суровых, чем в любом другом городе Махаварши.
Пожалуй, решил я после некоторых раздумий, Паталипутра действительно самое безопасное для нас место на планете. Будь наше правительство хоть трижды коллаборационистским, оно не позволит агентам Иных свободно разгуливать по улицам столицы и устраивать здесь массовые обыски и облавы. К тому же это убежище наверняка принадлежало одному из высших государственных служащих, который располагал достаточной властью, чтобы оградить себя от любопытства чужаков…
Уединившись в своей комнате, я разделся, отправил рубашку и белье в чистку, а сам принял горячий душ. После душа я побрился (бреюсь я обычно по вечерам – с утра нет ни времени, ни желания), облачился в длинный махровый халат и решил выглянуть в холл, чтобы задать Шанкару еще парочку занимавших меня вопросов. Но не тут-то было – дверь оказалась заблокирована снаружи, и когда я попытался открыть ее, на встроенном в нее экране вспыхнула надпись: «Мистер Матусевич, спокойной Вам ночи. Отдыхайте, а все Ваши проблемы мы обсудим потом. Утро вечера мудренее».
Ясное дело, я рассердился на такую непочтительность. Однако делать было нечего, я улегся в постель и погасил в комнате свет. Вопреки моим опасениям, беспокойные и тревожные мысли, роившиеся у меня в голове, не помешали мне моментально заснуть.
Taken: , 1 2
Как обычно, я спал крепко, без всяких сновидений, и проснулся свежим и отдохнувшим. Первые несколько секунд я лежал в кромешной темноте, думая сразу о двух вещах: во-первых, что еще слишком рано и за окном даже не рассвело, а во-вторых, что с сегодняшнего дня у меня начался отпуск и теперь я целых три недели не сяду за штурвал самолета.
Но затем, почувствовав легкую ноющую боль в кисти правой руки, я вспомнил все, что случилось вчера вечером. Эти воспоминания разогнали остатки моего сна, я резко принял сидячее положение и щелкнул выключателем. В комнате вспыхнул свет, и я увидел обстановку спальни. Настенные часы показывали 5:54 утра – мой биологический будильник, как всегда, не подвел меня, и я проснулся в обычное для себя время.
Моя летная форма лежала там, где я и оставил ее, – на соседней кровати. Но первым делом я набросил на себя халат, подошел к двери и убедился, что она разблокирована. Сразу открывать ее я не стал, а сначала сходил в ванную, быстренько привел себя в порядок после сна, оделся и лишь тогда вышел из спальни.
В гостиной я застал только одного человека – невысокого, средней упитанности мужчину лет под шестьдесят, безусого и безбородого, с густыми черными волосами, напрочь лишенными даже намека на седину. Он сидел в мягком кожаном кресле перед большим стереоэкраном, на котором мелькали знакомые мне кадры космического сражения. По лицу мужчины было ясно, что он видел эту запись уже не впервые, но тем не менее он так увлеченно наблюдал за ходом битвы, что не сразу обратил на меня внимание.
Ну а я, едва перешагнув порог, замер как вкопанный, разинув от изумления рот и не в силах выдавить из себя ни единого слова. Говоря по правде, я просто не мог поверить своим глазам.
То, что я не был знаком с сидевшим в кресле мужчиной, еще не значило, что я его не знал. Его лицо не слишком часто появлялось в выпусках новостей, но вряд ли на всей Махаварше нашелся бы хоть один человек старше пяти лет, который, увидев его, не сказал бы: «Так это же…»
Наконец мужчина заметил меня, резко поднялся с кресла и быстрым шагом подошел ко мне.
– Доброе утро, мистер Матусевич. Вижу, вы и впрямь ранняя пташка. Все именно так, как написано в вашем досье – подъем в шесть утра и ни минутой позже.
Его крепкое, энергичное рукопожатие отчасти привело меня в чувство. Хорошо хоть пожал он мою левую руку.
– Здравствуйте, ваше величество, – вежливо пробормотал я.
– Меня вполне устроит обращение «сэр», – сказал он. – Давайте обойдемся без лишних церемоний. Договорились?
– Да, сэр, – ответил я, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями и согласовать свои прежние представления об этом человеке с фактом его присутствия здесь, в одном из тайных убежищ Сопротивления.
Падма XIV заслуженно считался самым дрянным императором за всю тысячелетнюю историю Махаварши. Нет, не потому что он был тираном, злоупотребляющим своей властью. Никакой реальной властью он не обладал – как, впрочем, и многие поколения его предшественников на этом посту. Конституционная реформа более чем шестисотлетней давности до предела урезала императорские полномочия, оставив за его особой лишь функции номинального главы государства и арбитра нации. На политической авансцене император появлялся дважды в год, открывая очередную сессию Национального Конгресса, а также раз в четыре года от него требовалось издавать указы о назначении кабинета министров, сформированного по результатам всеобщих парламентских выборов. Кроме того, время от времени он вручал государственные премии, ордена и медали, присваивал различные почетные звания – но опять же только по решению правительства.
Тем не менее императоры всегда могли оказывать значительное влияние на политические процессы в государстве – опосредствованно, через активное участие в общественной жизни планеты. Все предшественники Падмы XIV не пренебрегали этой возможностью и с тем или иным успехом занимались публичной политикой. У одних это получалось лучше, у других хуже, но все они по крайней мере пытались. Благодаря мистической харизме своего титула, благодаря своей независимости от сиюминутной политической конъюнктуры, многие монархи пользовались огромной популярностью в народе, их уважали и к их мнению прислушивались. Порой случалось, что императору достаточно было открыто выказать симпатию к одной из политических партий, чтобы обеспечить ей успех на выборах.
А вот Падма XIV ничем подобным не занимался. Он слыл законченным мизантропом и отшельником, предпочитавшим всему прочему уединение и всячески избегавшим лишний раз появляться на публике. О том же, чтобы он пытался хоть как-то влиять на политику, и вовсе речи не шло. Большую часть нашего истеблишмента это вполне устраивало, зато рядовые граждане Махаварши были этим недовольны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
После минутного молчания Агаттияр вновь обратился к дочери:
– Давай-ка я коротко объясню тебе, о чем шла речь. Если, конечно, ты захочешь меня выслушать.
– Нет, папа, все в порядке. Я не обижаюсь, – мягко ответила Рита.™ Пожалуйста, рассказывай.
– Так вот, еще в конце двадцать первого века, до начала эпохи межзвездных путешествий, между орбитами планет Сатурн и Уран была обнаружена область пространства с несколько аномальными физическими характеристиками. Эта область вращалась вокруг Солнца по эллиптической орбите, словно планета. Ее изучением занимались многие исследовательские группы, и одна из них под руководством доктора Димитриса Марушкопулоса установила, что в этой области наше обычное четырехмерное пространство-время соприкасается с неким иным пространством, обладающим совершенно другими свойствами и имеющим семь измерений – пять пространственных и два временных; его сразу назвали гиперпространством, то есть «сверхпространством». Марушкопулос высказал гипотезу, что подобные области расположены вблизи всех массивных космических объектов, вроде звезд, и соединены между собой гиперпространственными каналами. Димитрис Марушкопулос был грек по национальности – вернее, натурализованный грек, что чувствуется по его фамилии… а впрочем, это не имеет значения. В общем и целом он был грек, поэтому назвал эти каналы дромосами, что по-гречески значит «коридоры», а саму аномальную область – дром-зоной. Впоследствии его гипотеза полностью подтвердилась, были обнаружены предсказанные им каналы, но термин «дромос», в отличие от «путь-дорога», за ними не закрепился. Их предпочли называть просто каналами или гиперканалами, а их полное официальное название встречающееся лишь в специализированной литературе, звучит так: «гиперпространственные каналы Марушкопулоса»… Пока я все доходчиво объясняю?
– Да, папа. Вполне.
– В ходе дальнейших исследований было установлено, что по своим свойствам гиперканалы делятся на три категории – первого, второго и третьего рода. Каналы первого рода немногочисленны и легко проницаемы. Они соединяют между собой ближайшие дром-зоны, расположенные на расстоянии не более двадцати трех парсеков. Впрочем, это число нельзя назвать абсолютной константой, в разных регионах Космоса предельная длина каналов первого рода имеет разное значение, зависящее от средней плотности, распределения гравитационных масс. Так, например, дром-зона Земли имеет каналы первого рода протяженностью вплоть до четырнадцати с половиной парсеков, а в системе Махаварши, где плотность звезд гораздо выше, самый длинный такой канал ведет к звезде Бхагавати, расположенной на расстоянии всего двух световых лет от нас. Но главная особенность гиперпространственных каналов первого рода заключается в том, что по их характеристикам можно в точности определить, куда они ведут. Именно по этим каналам шла основная волна освоения Галактики. Когда в середине двадцать второго века появились первые межзвездные корабли, уже была разработана система быстрого обнаружения каналов первого рода, ведущих в нужном направлении, поэтому полеты совершались не наобум, в неизвестность, а по заранее намеченному маршруту. Переход из Солнечной системы к Тау Кита, поиск там канала в дром-зону Беты Кита, скачок к Бете, а оттуда – в систему Денеба, расположенного уже в ста семнадцати световых годах от Земли; ну и так далее. Таким образом, по гиперканалам первого рода можно добраться практически до любой звезды в пределах Галактики. Другое дело, что путешествие из одного ее конца в противоположный занимает много времени… Ты следишь за моей мыслью, дочка?
– Конечно, папа! – Рита даже немного обиделась. – Я совсем не дурочка, просто я об этом ничего не знала.
– Значит, с каналами первого рода мы разобрались. В каждой дром-зоне их насчитывается от нескольких десятков до нескольких сотен, но не больше. Теперь переходим к каналам второго рода, которые не так проницаемы, как первого, и для их открытия и прохождения требуется намного больше энергии. Таких каналов свыше ста миллиардов и, что характерно, во всех дром-зонах их приблизительно одинаковое число – с разницей не более двухсот тысяч в ту или другую сторону. Короче, настоящий мизер, менее одной миллионной процента. Совпадение количества каналов второго рода и оценочной численности звезд в нашей Галактике с самого начала навело на очевидную мысль, что любые две удаленные дром-зоны, независимо от расстояния между ними, пусть даже это десятки килопарсеков, соединены каналом второго рода. То есть теоретически к любой звезде Галактики можно добраться напрямую – совершив лишь один-единственный гиперпереход. К сожалению, каналы второго рода не обладают «прозрачностью» первого, и априори никак нельзя определить, куда ведет тот или другой канал. Можно лишь совершить переход по одному из наугад выбранных каналов, а потом посмотреть, куда же нас занесло. В результате такого перехода мы можем оказаться как всего лишь в ста световых годах от своей дром-зоны так и совсем в другой области Галактики, удаленной на многие тысячи парсеков. Короткие каналы второго рода практически бесполезны – гораздо экономнее с точки зрения энергетических затрат совершить несколько десятков скачков по каналам первого рода. Зато, когда счет идет на килопарсеки, эти каналы незаменимы. Поэтому в период космической экспансии мы исследовали их, чтобы получить быстрый доступ к различным регионам Галактики. И именно через каналы второго рода мы попали в Магеллановы Облака. Считается, что порог протяженности таких каналов находится где-то между двумястами и тремястами тысячами парсеков, хотя опять же – оценка эта весьма и весьма приблизительна. А что касается каналов третьего рода, то они для нас недоступны. Для их открытия требуется такая высокая концентрация энергии, что ее не выдерживает даже физический вакуум. Считается, что каналы третьего рода ведут к дром-зонам в других галактиках. Это все, что можно о них сказать. – Закончив свою лекцию, Агаттияр сухо прокашлялся. – Надеюсь, теперь ты понимаешь, о чем говорила Рашель? Рита неуверенно кивнула:
– Да. В целом да.
– И понимаешь, почему чужаки не могли прорваться в локальное пространство Терры-Галлии по неисследованным каналам второго рода?
Она немного подумала, затем ответила:
– Да, понимаю. Потому что таких каналов сто миллиардов, и вероятность попасть наугад к конкретной, заданной наперед звезде мизерна… нет, даже исчезающе мала. Скорее уж генератор случайных чисел выдаст полный текст Вед.
Вот именно. А что до переориентации или переключения каналов, а также сужения их области входа-выхода, то тут я ничего сказать не могу. Я сам в полной растерянности. Я даже не представлял себе, что такое возможно Похоже, это было случайное открытие, намного опережающее современный уровень развития науки. Иначе чужаки давно повторили бы его – тем более что уже сто лет они знают о принципиальной возможности такой технологии. Своевременные, «дозревшие» научные открытия совершаются невзирая на личности. Классическая электродинамика возникла бы и без Максвелла, кибернетика – и без Винера с фон Нейманом, а не родись Марушкопулос, люди все равно достигли бы звезд. Только не подумай, Рашель, что я из зависти приумаляю гений ваших ученых, просто я хочу сказать… – Агагтияр вдруг осекся, так и не закончив свою мысль, и сочувственно пробормотал:
– Бедная малышка! Сколько же ей пришлось пережить за последнее время…
Рашель не слышала ни большей части его объяснений, адресованных Рите, ни рассуждений о «дозревших» и случайных открытиях. Уже минут пять, как она снова уснула, доверчиво склонив свою белокурую головку к моему плечу.
Taken: , 1 ЧАСТЬ третья.
К ЗВЕЗДАМ
: , 1 1
Когда мы поднялись наверх и вышли из лифта, я в первый момент решил, что Шанкар, пропетляв часик по Катакомбам, вернул нас обратно в свое подвальное убежище. Но нет – несмотря на общую схожесть (видимо, оба убежища были сооружены по одному и тому же плану), обстановка помещения в конкретных деталях была немного другой. К тому же, хотя я специально не смотрел на часы, сюда мы поднимались едва ли не вдвое меньше времени, чем спускались из усадьбы Шанкара.
В этом убежище учитель Агаттияра вел себя как дома. Здесь нас никто не встречал, поэтому он взял на себя роль хозяина и, заблокировав дверь лифта, немедленно распорядился отнести спящую Рашель в самую крайнюю из четырех примыкавших к гостиной комнат. Как я и ожидал, это оказалась небольшая, но довольно уютная спальня. В ней стояли две односпальные кровати, которые при желании можно было сдвинуть и превратить в двухспальную. Из спальни вела еще одна дверь – по всей видимости, в ванную.
Уложив девочку в постель, мы оставили ее на попечение Риты, которая, как сообщил Шанкар, будет жить с ней в одной комнате. Но прежде чем мы вышли, Рита сделала мне еще одну обезболивающую инъекцию – действие предыдущей дозы уже прошло, и моя травмированная кисть снова разболелась. Не так чтобы очень уж сильно, это можно было перетерпеть и без всяких лекарств, однако сейчас я чувствовал себя здорово уставшим, а боль помешала бы мне нормально отдохнуть.
В мое распоряжение Шанкар предоставил точно такую же спальню по соседству с той, где находились Рита и Рашель. Старик посоветовал мне хорошенько выспаться и ни о чем не беспокоиться – это место, по его словам, было стопроцентно надежным и безопасным. Я предпочел поверить ему и только спросил, где мы сейчас находимся.
– В Паталипутре, – коротко ответил Шанкар. – Более конкретно пока сказать не могу.
Город Паталипутра, или просто Кэпитал-Сити, как чаще называли его у нас на Полуденных, был федеральной столицей, политическим и административным центром всей планеты. По своим размерам он значительно уступал крупным мегаполисам, вроде Нью-Калькутты с их финансово-промышленной мощью. Этот сравнительно небольшой город почти сплошь состоял из правительственных учреждений, а его взрослое население делилось на две части – государственных чиновников разного ранга, с утра до вечера протиравших штаны в многочисленных министерствах, департаментах и управлениях, а также работников сферы услуг и коммунальных служб, которые обеспечивали первых всем необходимым для жизни. Ну и, конечно, нельзя было сбрасывать со счетов и целую армию полицейских, более бдительных и суровых, чем в любом другом городе Махаварши.
Пожалуй, решил я после некоторых раздумий, Паталипутра действительно самое безопасное для нас место на планете. Будь наше правительство хоть трижды коллаборационистским, оно не позволит агентам Иных свободно разгуливать по улицам столицы и устраивать здесь массовые обыски и облавы. К тому же это убежище наверняка принадлежало одному из высших государственных служащих, который располагал достаточной властью, чтобы оградить себя от любопытства чужаков…
Уединившись в своей комнате, я разделся, отправил рубашку и белье в чистку, а сам принял горячий душ. После душа я побрился (бреюсь я обычно по вечерам – с утра нет ни времени, ни желания), облачился в длинный махровый халат и решил выглянуть в холл, чтобы задать Шанкару еще парочку занимавших меня вопросов. Но не тут-то было – дверь оказалась заблокирована снаружи, и когда я попытался открыть ее, на встроенном в нее экране вспыхнула надпись: «Мистер Матусевич, спокойной Вам ночи. Отдыхайте, а все Ваши проблемы мы обсудим потом. Утро вечера мудренее».
Ясное дело, я рассердился на такую непочтительность. Однако делать было нечего, я улегся в постель и погасил в комнате свет. Вопреки моим опасениям, беспокойные и тревожные мысли, роившиеся у меня в голове, не помешали мне моментально заснуть.
Taken: , 1 2
Как обычно, я спал крепко, без всяких сновидений, и проснулся свежим и отдохнувшим. Первые несколько секунд я лежал в кромешной темноте, думая сразу о двух вещах: во-первых, что еще слишком рано и за окном даже не рассвело, а во-вторых, что с сегодняшнего дня у меня начался отпуск и теперь я целых три недели не сяду за штурвал самолета.
Но затем, почувствовав легкую ноющую боль в кисти правой руки, я вспомнил все, что случилось вчера вечером. Эти воспоминания разогнали остатки моего сна, я резко принял сидячее положение и щелкнул выключателем. В комнате вспыхнул свет, и я увидел обстановку спальни. Настенные часы показывали 5:54 утра – мой биологический будильник, как всегда, не подвел меня, и я проснулся в обычное для себя время.
Моя летная форма лежала там, где я и оставил ее, – на соседней кровати. Но первым делом я набросил на себя халат, подошел к двери и убедился, что она разблокирована. Сразу открывать ее я не стал, а сначала сходил в ванную, быстренько привел себя в порядок после сна, оделся и лишь тогда вышел из спальни.
В гостиной я застал только одного человека – невысокого, средней упитанности мужчину лет под шестьдесят, безусого и безбородого, с густыми черными волосами, напрочь лишенными даже намека на седину. Он сидел в мягком кожаном кресле перед большим стереоэкраном, на котором мелькали знакомые мне кадры космического сражения. По лицу мужчины было ясно, что он видел эту запись уже не впервые, но тем не менее он так увлеченно наблюдал за ходом битвы, что не сразу обратил на меня внимание.
Ну а я, едва перешагнув порог, замер как вкопанный, разинув от изумления рот и не в силах выдавить из себя ни единого слова. Говоря по правде, я просто не мог поверить своим глазам.
То, что я не был знаком с сидевшим в кресле мужчиной, еще не значило, что я его не знал. Его лицо не слишком часто появлялось в выпусках новостей, но вряд ли на всей Махаварше нашелся бы хоть один человек старше пяти лет, который, увидев его, не сказал бы: «Так это же…»
Наконец мужчина заметил меня, резко поднялся с кресла и быстрым шагом подошел ко мне.
– Доброе утро, мистер Матусевич. Вижу, вы и впрямь ранняя пташка. Все именно так, как написано в вашем досье – подъем в шесть утра и ни минутой позже.
Его крепкое, энергичное рукопожатие отчасти привело меня в чувство. Хорошо хоть пожал он мою левую руку.
– Здравствуйте, ваше величество, – вежливо пробормотал я.
– Меня вполне устроит обращение «сэр», – сказал он. – Давайте обойдемся без лишних церемоний. Договорились?
– Да, сэр, – ответил я, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями и согласовать свои прежние представления об этом человеке с фактом его присутствия здесь, в одном из тайных убежищ Сопротивления.
Падма XIV заслуженно считался самым дрянным императором за всю тысячелетнюю историю Махаварши. Нет, не потому что он был тираном, злоупотребляющим своей властью. Никакой реальной властью он не обладал – как, впрочем, и многие поколения его предшественников на этом посту. Конституционная реформа более чем шестисотлетней давности до предела урезала императорские полномочия, оставив за его особой лишь функции номинального главы государства и арбитра нации. На политической авансцене император появлялся дважды в год, открывая очередную сессию Национального Конгресса, а также раз в четыре года от него требовалось издавать указы о назначении кабинета министров, сформированного по результатам всеобщих парламентских выборов. Кроме того, время от времени он вручал государственные премии, ордена и медали, присваивал различные почетные звания – но опять же только по решению правительства.
Тем не менее императоры всегда могли оказывать значительное влияние на политические процессы в государстве – опосредствованно, через активное участие в общественной жизни планеты. Все предшественники Падмы XIV не пренебрегали этой возможностью и с тем или иным успехом занимались публичной политикой. У одних это получалось лучше, у других хуже, но все они по крайней мере пытались. Благодаря мистической харизме своего титула, благодаря своей независимости от сиюминутной политической конъюнктуры, многие монархи пользовались огромной популярностью в народе, их уважали и к их мнению прислушивались. Порой случалось, что императору достаточно было открыто выказать симпатию к одной из политических партий, чтобы обеспечить ей успех на выборах.
А вот Падма XIV ничем подобным не занимался. Он слыл законченным мизантропом и отшельником, предпочитавшим всему прочему уединение и всячески избегавшим лишний раз появляться на публике. О том же, чтобы он пытался хоть как-то влиять на политику, и вовсе речи не шло. Большую часть нашего истеблишмента это вполне устраивало, зато рядовые граждане Махаварши были этим недовольны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34