Где наши братья, наши сыновья, наши отцы, которых они вырвали из наших
семей, погнали за десять тысяч верст добывать землю и славу царскому
правительству?
Их нет, они погибли - от ран, от голода и от болезней погибли они в чужой
далекой стране. Где крепости, где броненосцы и пушки, созданные твоими
руками, русский народ? Крепости разрушены, пушки в руках неприятеля, на дне
далекого океана покоятся броненосцы.
Убийцы, которые правят нами, за полтора года разметали и уничтожили без
остатка то, что несчастная страна создавала долгими годами. Новые земли,
новые богатства обещали они народу, - смерть и нищету они принесли ему. Они
обещали стране славу, - и они дали ей позор. Пусть же этот позор падет на
их преступные головы! Да будут они прокляты всенародным проклятьем!
Еще до начала этой беспримерной войны, мы, социал-демократы, говорили:
война не нужна ни рабочим, ни крестьянам! Война не нужна всему народу! Она
нужна правительственной шайке, которая мечтала о захвате новых земель и
хочет народной кровью потушить пламя народного гнева.
Но ныне царское правительство уже не может думать о победах и завоеваниях.
Но оно не смеет и закончить войну, потому что страшится народа, который
призовет своих палачей к ответу. "Мы затянем войну на десятилетие, - сказал
один из высших чиновников после гибели флота, - но не уступим. До тех пор
не уступим, пока один народ не будет уничтожен другим" (см. "Сын Отечества"
от 19 мая). И теперь, после гибели флота, правительство будет изо всех сил
затягивать войну и не остановится перед новым сражением, в котором
неизбежно погибнет под Харбином армия Линевича*200, как погибла под
Мукденом армия Куропаткина. Манчжурским войскам, у которых военные разгромы
уничтожили последнюю энергию и последнюю надежду, грозит неизбежная гибель.
300.000 солдат, все как один человек, лягут у Харбина, - ведь Линевич для
того и сменил Куропаткина, чтобы больше не отступать.
Вот к чему привела страну шайка правящих злодеев!
Погиб тихоокеанский флот, погиб Порт-Артур, погибла армия у Мукдена, погиб
Балтийский флот у острова Цусимы. Теперь предстоит гибель второй армии у
Харбина. Правящая шайка не остановится перед этим новым злодеянием.
Только народ может остановить занесенную разбойничью руку, только русские
граждане могут предотвратить новое побоище. Пусть же тени погибших братьев
призовут всех граждан к решительному протесту, пусть предстанут пред нашей
совестью еще живые, но уже обреченные гибели полки Харбина!
Товарищи-рабочие и вы все, русские граждане! Мы должны сделать все, чтоб не
допустить новой бойни. Во имя нашей несчастной армии, во имя разоренного,
истерзанного народа, во имя чести и благополучия нашей родины мы должны
заставить царское правительство немедленно прекратить войну.
Долой позорную бойню! - Пусть этот возглас раздастся из всех грудей!
Пусть он пронесется по фабрикам, заводам, как клич революционного гнева.
Долой позорную бойню! Пусть этот клич, поднятый сознательными пролетариями,
в первый же день войны найдет решительную поддержку у всех рабочих, у всех
честных граждан.
Долой виновника позорной бойни - царское правительство!
Долой кровавых палачей!
Мы требуем мира и свободы!
Петербургская группа РСДРП
Май 1905 г.
РАБОЧИЕ, ТРЕБУЙТЕ ПРЕКРАЩЕНИЯ ВОЙНЫ!
Что же теперь? - спрашивает себя с негодованием вся Россия после позорной
гибели русского флота у острова Цусимы. Что же дальше? Где выход? Когда,
после целого ряда поражений, после постыдной сдачи Порт-Артура, армия
Куропаткина потерпела небывалый разгром под Мукденом, наемные прислужники
правительства кричали: "погодите, у нас еще есть грозный Балтийский флот,
идущий к берегам Японии!" Но грозный царский флот, плывший несколько
месяцев, погиб без остатка в несколько часов.
Что же теперь? - в гневе спрашивает народ. "У нас осталась еще 300-тысячная
армия под Харбином" - кричат ему в ответ виновники войны. Мы будем
объявлять мобилизацию за мобилизацией, затянем войну на 20, 30 лет, пока не
добьемся окончательной победы!" Таков голос сановных убийц и их
прислужников.
Но надежды на победу у нас нет и не может быть. Это знают и видят все.
Японское море после гибели русского флота совершенно свободно, и каждый
день японские суда выбрасывают на театр военных действий новые и новые
силы. Японская армия воодушевлена победой японской эскадры и уверена в
своей победе. В нашей армии, наоборот, полный упадок духа, уныние и
отчаяние. При таких условиях победа немыслима. Новое сражение означает
гибель 300 тысяч человек. Японцы уже и теперь требуют уплаты громадной
контрибуции, а после гибели армии Линевича японские требования страшно
возрастут. Спасение одно: прекращение войны.
"Война без конца, война до последнего человека, до последнего гроша!" -
вопит обезумевшее правительство.
"Мир, немедленный мир, пока еще не поздно, пока не погибла страна!" -
отвечает правительству народ.
Товарищи-рабочие! Мы должны теперь решительно выступить на защиту родины,
на защиту всего народа русского, на защиту несчастной Манчжурской армии,
ожидающей под Харбином неминуемой гибели.
Рабочие Петербурга, товарищи, как один человек, должны мы крикнуть в лицо
народным палачам: довольно жертв и крови! долой преступную бойню!
За работу, товарищи! Распространяйте наши листки, требующие немедленного
прекращения войны. Распространяйте их неутомимо и неустанно, на фабриках и
заводах, в лавках и мастерских, на базарах и в церквах, на улицах и
площадях. Раздавайте их по рукам, разбрасывайте, расклеивайте и рассылайте!
Не успокоимся до тех пор, пока в Петербурге не останется ни одного
человека, который не знал бы, почему необходимо требовать немедленного
прекращения войны.
За работу, товарищи! Ведите неустанно агитацию устным словом. Собирайте
кружки и собрания, сходки и митинги, выступайте всюду, где может быть
услышан ваш голос. Пусть те, которые прочитают этот листок или услышат
честную речь, вынесут общее решение: мы требуем немедленного прекращения
войны! Мы требуем Всенародного Учредительного Собрания! Пусть такие решения
(резолюции) переходят с фабрик на фабрики, из дома в дом, печатаются в
листках и газетах, распространяются по всему городу, собирая сотни тысяч
голосов.
За работу, товарищи! Пусть наш клич: "Долой позорную бойню и ее
виновников!" - раздастся по всей стране, как призыв набата.
Уже и сейчас весь Кавказ объят пламенем рабочего и крестьянского движения.
В Варшаве, Лодзи, Риге, Либаве, Ревеле и в других местах забастовки и
волнения не прекращаются. Теперь разыгрались колоссальные стачки в
Иваново-Вознесенске, Шуе, на Екатеринославских рудниках и на Уральских
заводах. Весть о разгроме флота, о бесцельной гибели людей и народных
миллионов поднимет на ноги новые сотни тысяч рабочих и крестьян.
Рабочие Петербурга! Наше место впереди! Будем соединяться в рабочие союзы,
организовываться в рабочую социал-демократическую партию, готовиться силою
поддержать наше требование. Если мы выступим дружно, открыто и смело против
военной бойни, вся страна поддержит нас, - и тогда царское правительство
захлебнется в потоках всеобщего возмущения. За работу, товарищи! Долой
войну! Долой подлое царское правительство! Да здравствует народное
представительство!
Петербургская Группа РСДРП
НЕ ЦАРЬ, НЕ ЗЕМЦЫ, А НАРОД!
Царское правительство правит Россией без народа и против народа. Оно
затеяло на свой страх и риск войну с Японией, а внутри страны оно ведет
войну с народом. Царское правительство думало, что народ существует для
податей, солдатчины и смирения, и надеялось прожить века, но теперь уж все
видят, что дни самодержавия сочтены. Народ русский рвется на волю из-под
царского ярма. Народ хочет сам быть своим собственным хозяином. Он хочет
сам править собою. Он хочет сам давать себе законы.
А царское самодержавие со дня на день теряет свою старую силу. Оно разбито
в бою. Оно осталось без флота, казна царская опустошена. Народ беден и
мятежен. Царское правительство затеяло войну, чтобы увеличить свою силу и
военную славу, а вышло так, что оно само затянуло петлю на собственной шее.
Что теперь делать царскому правительству? Заключить мир? Но японцы
потребуют уплаты высокой контрибуции. А где взять денег? До последнего
времени царское правительство под высокие проценты занимало деньги в чужих
странах. Но теперь никто уж не хочет больше ему верить, все иностранные
банкиры боятся, что народ русский, сбросив самодержавие, не заплатит
царских долгов. Что же делать? Продолжать войну с Японией? Но для войны еще
больше, чем для мира, нужны деньги, а денег нет. Царское правительство
чувствует, что ему придется итти на уступки, и воровскими глазами ищет
вокруг себя союзников. 18 февраля этого года царь в особом указе обещал
призвать к подножию своего престола "достойнейших" представителей народа и
править страной с их совета.
Кого же царь считает "достойнейшими"? Каких представителей думает он
призвать? От рабочих? От крестьян? От всего народа? Нет. Зачем врагу народа
представители народа? Царю богатых нужны представители богатых. Царю дворян
нужны представители дворян!
Газеты сообщают, что царское правительство хочет призвать для совета и
помощи представителей земств, в которых заседают дворяне-помещики,
представителей городских дум, в которых заседают господа домовладельцы.
Это-то и есть царский "народ". Другого народа царь не знает и знать не
хочет.
Царь призовет 500 или 600 богатейших дворян и капиталистов и скажет им:
"Достойнейшие представители! Помогите мне довести до победы войну с
Японией, поддержите мой трон, поручитесь за меня пред заграничными
банкирами, а в обмен за это я дам вам долю моей власти. И будем мы с вами
вместе править народом".
А что же на это ответят "достойнейшие" представители? Земства и думы ждут
не дождутся этого призыва. Они давно уже недовольны хозяйничаньем царских
министров и губернаторов и давно уже домогаются, чтобы царь поделил с ними
свою власть над народом.
Теперь, после гибели эскадры Рождественского, земства и думы снова
обращаются к царю и заявляют: "Дальше так продолжаться не может. Необходимо
немедленно созвать Земский Собор, т.-е. выборных от земств и дум, чтобы
решить, как быть и что делать".
24 мая в Москве собрались земские и думские представители*201, чтобы
совместно предъявить царю свои требования. Они хотят, чтобы царь
предоставил им решить вопрос о войне и мире и выработать новые законы для
России.
Царское правительство в петле, и ему придется, скрепя сердце, пойти на
сделку с земствами и думами. А что же будет после этой сделки? Земский
Собор от имени народа провозгласит продолжение войны и займет заграницей
несколько сот миллионов. Умирать на войне будет народ. Платить проценты по
долгам будет народ. А распоряжаться народом и деньгами будут царь и земцы.
И этот новый порядок царь и земцы будут охранять полицией, судами,
войсками.
Рабочие, согласны ли вы примириться с таким порядком? Если согласны, тогда
молчаливо поручите царю и земцам решать вашу судьбу и судьбу ваших детей.
Но если вы не хотите оставаться бесправными, обманутыми и угнетенными,
тогда заявите: мы не верим царю, который стрелял в нас 9 января, но мы не
верим также земским дворянам и думским капиталистам. Земства и думы
охраняют интересы богатых классов, а не интересы рабочего народа. Земства и
думы не поддерживали нас, когда мы требовали немедленного прекращения
кровавой бойни. Наоборот, земства и думы до сих пор поддерживают позорную
войну народными деньгами.
Не царь и не земцы, а весь народ! Вот клич сознательного пролетариата, и
пусть к этому кличу присоединятся все честные граждане! Только
Учредительное Собрание, состоящее из представителей всего народа, может
заключить достойный мир с Японией и залечить раны, нанесенные царским
правительством несчастному народу.
Товарищи-рабочие и вы все, русские граждане! Будем требовать, чтобы все
союзы, все партии, все газеты, которые называют себя демократическими,
т.-е. стоящими за народ, присоединились к кличу сознательного пролетариата:
Не царь и не земцы, а народ!
Петербургская Группа РСДРП
СТАЧКА В ОКТЯБРЕ*202
- Так вы думаете, что революция идет?
- Идет!
("Новое Время", 5 мая 1905 г.)
- Вот она!
("Новое Время", 14 октября 1905 г.)
I
Совершенно свободные народные собрания в стенах университетов, в то время
как на улице царит неограниченная треповщина, это - один из самых
удивительных парадоксов революционно-политического развития осенних месяцев
1905 г. Какой-то старый и невежественный генерал Глазов*203, неизвестно
почему оказавшийся министром просвещения, создал, неожиданно для себя,
убежища свободного слова. Либеральная профессура протестовала: университет
- для науки: улице не место в академии. Князь Сергей Трубецкой умер с этой
истиной на устах. Но дверь университета оставалась в течение нескольких
недель широко раскрытой. "Народ" заполнял коридоры, аудитории и залы.
Рабочие непосредственно из фабрик отправлялись в университет. Власти
растерялись. Они могли давить, арестовывать, топтать и расстреливать
рабочих, пока те оставались на улице или у себя на квартире. Но чуть
рабочий переступал порог университета, как немедленно становился
неприкосновенным. Массам давался предметный урок преимуществ
конституционного права над правом самодержавным.
30 сентября происходили первые свободные народные митинги в университетах
Петербурга и Киева. Телеграфное агентство с ужасом перечисляет публику,
скопившуюся в торжественном зале Владимирского университета. Кроме
студентов, толпу, по словам телеграмм, составляли множество "посторонних
лиц обоего пола, воспитанники средне-учебных заведений, подростки из
городских и частных училищ, рабочие, разного рода сброд и оборванцы".
Революционное слово вырвалось из подполья и огласило университетские залы,
аудитории, коридоры и дворы. Масса с жадностью впитывала в себя прекрасные
в своей простоте лозунги революции. Неорганизованная случайная толпа,
которая глупцам бюрократии и проходимцам реакционной журналистики казалась
"разного рода сбродом", проявляла нравственную дисциплину и политическую
чуткость, исторгавшие крик удивления даже у буржуазных публицистов.
"Знаете, что больше всего меня поразило на университетском митинге, - писал
фельетонист "Руси", - необыкновенный, образцовый порядок. В актовом зале
был вскоре объявлен перерыв, и я отправился бродить по коридору.
Университетский коридор, это - целая улица. Все аудитории, прилегающие к
коридору, были полны народа, в них происходили самостоятельные митинги по
фракциям. Самый коридор был переполнен до последней возможности, взад и
вперед двигалась толпа. Иные сидели на подоконниках, на скамьях, на шкафах.
Курили. Негромко разговаривали. Можно было подумать, что находишься на
многочисленном рауте, только немножко более серьезном, чем обыкновенно. А
между тем это был народ - самый настоящий, подлинный народ, с
потрескавшимися от работы красными руками, с тем землистым цветом лица,
который является у людей, проводящих дни в запертых, нездоровых помещениях.
И у всех блестели глаза, глубоко ушедшие в орбиты... Для этих малорослых,
худых, плохо упитанных людей, пришедших сюда с фабрики или с завода, из
мастерской, где калят железо, плавят чугун, где от жары и дыма захватывает
дыхание, университет, это - точно храм, высокий, просторный, сверкающий
белоснежными красками. И каждое слово, которое произносится здесь, звучит
молитвой... Пробудившаяся любознательность, как губка, пьет всякое (?)
учение".
Нет, не всякое учение впитывала в себя эта одухотворенная толпа. Пусть бы
перед ней попытались выступить те реакционные молодцы, которые лгут, будто
между крайними партиями и массой нет политической солидарности. Они не
смели. Они сидели по своим реакционным норам и ждали передышки, чтоб
клеветать на прошлое. Но не только они, даже политики и ораторы либерализма
не выступали перед этой необозримой, вечно меняющейся аудиторией. Здесь
безраздельно царили ораторы революции. Здесь социал-демократия связывала
бесчисленные атомы народа живой нерасторжимой политической связью. Великие
социальные страсти масс она переводила на язык законченных революционных
лозунгов. Толпа, которая вышла из университета, была уже не той толпой,
которая вошла в университет... Митинги происходили каждый день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166