Великолепно. Теперь мне нужно было не только опасаться вероломства со стороны Джонатана, но и присматривать за этими двумя заговорщиками.
Лифт мягко остановился на первом этаже, и перед нами предстал мраморный холл, наполненный шумом хлопающих дверей и снующих туда-сюда людей. Говорят, что Нью-Йорк никогда не спит; Лас-Вегас в этом отношении даже и не дремлет. Меня интересовало, когда они занимаются генеральной уборкой. Даже Диснейленд закрывается, чтобы опустошить мусорные ведра и подмести пол.
Мы влились в общую толпу и, достигнув главного вестибюля, повернули налево мимо касс, зашли в зал с мелодично тренькающими игровыми автоматами. Справа находились дорогие рестораны – из тех, что не указывают цены на рекламных плакатах. Где-то за ними неподалеку располагался проход к дворцу Цезаря. Неподалеку по местным понятиям означало десять минут ходьбы по висячему мосту, которому, казалось, нет ни конца, ни края. Я остановила нашу компанию возле бара, выбрала столик в дальнем углу, и мы расселись. Кроме Джонатана, который тут же начал развлекаться с автоматами, заставляя их выплевывать монетки. Кевин восхищенно наблюдал за ним. Судя по его жадному взгляду, он понял, чем занимается джинн.
– Даже и не думай. – Я объявила это весьма категорично. Скорее всего, камеры видеонаблюдения не видели Джонатана; они только хладнокровно фиксировали, как автоматы в беспорядке изрыгают жетоны… Но если Кевин начнет бегать вокруг них, поднимая звон, тут же сбегутся охранники. И все закончится весьма неприятными вопросами в комнате для допросов. Я не могла позволить этому случиться. – Потом поиграешь. Просто сиди тихо.
Наблюдавший за джинном Кевин произнес:
– Я знаю, они убьют меня. – Его лицо казалось бесстрастным. – Ты можешь пойти с ним, а мы с Сиобан спрячемся.
Его слова не были лишены смысла. Они действительно могли скооперироваться и найти какой-нибудь большой город типа Чикаго или Детройта, где два бездомных подростка не привлекут излишнего внимания. При условии, что Сиобан уже не решила бросить его, осознав, что он стал обычным мальчишкой без сверхъестественной силы. Но я не могла отпустить его сейчас. Он был нужен мне, нужен ради того, чтобы Льюис остался жить.
Краем глаза я уловила слабое мерцание силы и повернула голову. Мэрион Медвежье Сердце приближалась к нам. Как всегда, спокойна и собранна. Держа руки в карманах, она неторопливо двигалась в нашем направлении, останавливаясь и разглядывая витрины. Без сомнения, она проверяла эфирное поле на предмет проявления подозрительных всплесков энергии. Наконец она подошла, придвинула ко мне стул и села.
– Приятно осознавать, что ты сделала это.
– И даже более того. – Я бросила взгляд на ребятишек. – Полагаю, ты знаешь Кевина.
Она вежливо кивнула ему, будто и не собиралась выкачать из него силу, как только представится возможность. Кевин не двинулся. Он смотрел на нас словно по-настоящему плохой парень.
Мэрион отвела взгляд и, сконцентрировавшись на мне, произнесла:
– Она у тебя?
Я разжала пальцы, показав ей бутылку Джонатана.
– Я хотела бы поменять ее на что-нибудь более ценное, чем твое слово. Не то чтобы я не доверяю тебе… В общем, я тебе не доверяю.
Она вынула руку из кармана и молчаливо показала мне синее стекло бутыли, которой не так давно пользовалась Иветта Прентисс, заточив в ней существо, готовое отдать за меня свою жизнь.
Я протянула руку и медленно взяла бутылку. Она была теплой.
– Дэвид, – прошептала я, закрыв глаза, и с облегчением ощутила соединение с ним.
– Я здесь, – послышался скрип стула, и он присоединился к нам.
Он, казалось, совсем не изменился. Немного сбитые набок золотисто-каштановые волосы, коричневый цвет глаз за горящей золотом круглой оправой очков. Старомодное оливковое пальто с выцветшей синей майкой в клетку. Джинсы.
Я испуганно вздохнула, глаза начало щипать от нахлынувших слез. Его изображение превратилось в размытое цветное пятно, которое, потянувшись, дотронулось до моей щеки. Да, я узнала его теплое нежное прикосновение. Я прильнула к его руке, ощутив знакомые запахи свалявшейся шерсти и корицы, листьев и древесного дыма.
– Боже, – только и смогла прошептать я.
Он придвинулся ко мне ближе, я видела его ауру и ощущала легкое прикосновение губ к своему уху.
– Я следил за тобой, – прошептал он. Теплое мерцание его тела, пронизывающее меня насквозь, растопило меня, как мармелад. Я начала мечтать о том, о чем не следовало, тем более в компании людей, желающих прикончить меня в недалеком будущем.
– Мог бы и помочь мне, – произнесла я.
– Ты прекрасно со всем справилась. – Он поцеловал меня, и все мои мысли превратились в одно страстное желание обладать им. Я хотела, чтобы он продолжал целовать меня вечно, если возможно. И не могла вообразить, что это когда-нибудь закончится. Но, конечно, это закончилось. Он оторвал свои мягкие нежные губы от моих.
Посмотрев прямо в его горящие медью и золотом глаза, я увидела в них любовь, желание и энергию.
Именно за это я и боролась. Каждый мой вздох, каждый день моей жизни.
– Могу я что-нибудь сделать для вас, госпожа? – прошептал он мне. – Или для тебя, без разницы.
Я вздохнула, дрожа как осиновый лист, и попыталась быть практичной.
– Если можно, какую-нибудь сумочку для этой бутылки.
Он наклонился и вытащил из-под стола простую черную кожаную сумку – нужно было попросить что-нибудь стильное, моя оплошность – и упаковочный материал. Я сунула бутылку внутрь, застегнув молнию, и перекинула ее через голову. Я не могу потерять его. Только не снова. Я разобью его бутылку, когда мы закончим со всем этим. Я не хотела видеть его в качестве пленника. Но пока он был мне нужен в качестве усилителя моей энергии. Это должно было спасти нам жизнь.
– Джоанн? – Я услышала отдаленный голос Мэрион. Моргнув, я оторвала свое внимание от Дэвида. Это было равносильно потере части моего тела, но я превозмогла себя. Разлука не заставляет любить еще нежнее. Она создает своеобразный магический замок, который нельзя открыть. – Бутылку Джонатана, если ты не против.
Ну да, правильно.
Джонатан отстал от игральных автоматов и вернулся обратно. Он встал за моей спиной, и я знала точно, можно было не оборачиваться, что он смотрит на Дэвида. В воздухе чувствовалось сухое потрескивание взаимодействующей энергии. Они не говорили вслух, но разговор имел место. На уровне силы, эмоций.
– Весьма рада избавиться от нее. – Я была искренна, передавая Мэрион бутылку Джонатана.
Кевин, казалось, только этого и ждал. Он не упустил своего шанса. Он схватил меня за руку, и бутылка, выскользнув, покатилась по крышке стола прямиком к Дэвиду. Он, будучи джинном, не мог ни физически, ни на эфирном уровне схватить ее. Он потянулся за ней, но его рука прошла сквозь нее, будто ее не существовало вовсе. Ускользнув от него, она исчезла. Я услышала ее глухой стук о ковер.
– Попрыгунчик, – тихо сказал Джонатан, но потом вполне серьезно произнес: – Вот дерьмо.
Я почувствовала внезапный всплеск энергии, то же самое ощутил и Дэвид, я была уверена в этом, потому что он внезапно накрыл меня своим телом. Что-то приближалось к нам. Что-то довольно большое. В эфире я наблюдала, как оно раздувается, огромное и дышащее пламенем, словно дракон. Непонятно, что это было, но выглядело весьма ужасающе.
– Ложись! – Голос Джонатана, прозвучавший по всему казино, был неестественно громким, словно он кричал в самый большой в мире мегафон. И неудивительно, что все вокруг, за исключением его, рухнули на пол, словно у них подкосились колени. Раздавались приглушенные вскрики, но их было всего несколько. Я пыталась ползти к бутылке Джонатана, но Дэвид мешал мне. Кевин также пытался подобраться к ней. Я попыталась перегнуться через Дэвида и схватить блестящий кусок стекла, но было слишком поздно. Чья-то рука уже опередила меня.
Сиобан. Она схватила ее и запихала в карман джинсов.
Джонатан повернулся к ней и обвел ее взглядом своих темных узких глаз. Словно хищник, готовый сожрать жертву. Я схватила девчонку за запястье.
– Сиобан. Он убьет тебя. Дай ее мне!
Девчонка страшно побледнела. Поколебавшись, она вытащила и протянула ее мне в тот момент, когда Кевин встал в стойку, чтобы перехватить ее. Мы превратились в эдакую кучу малу. Я пыталась вырваться из его объятий, а он разжимал мне пальцы на руке. При этом что-то бормотал в адрес моей матушки – отнюдь не как комплимент. Сиобан ползком покинула поле боя, наблюдая за происходящим со стороны.
– Тихо! – крикнул на нас Джонатан.
Мы словно застыли на месте. Абсолютная тишина повисла над залом. Было слышно слабое тренькание бокалов, стоящих на столах.
А потом, толчок за толчком, нас стало бешено трясти. Землетрясение.
Возможно, люди начали кричать, не уверена. Первый толчок прокатился по полу, словно волна в океане во время шторма. Меня откинуло в сторону. Я, покатившись, ударилась о поручень лестницы. Вцепившись в него, словно в свою жизнь, я наблюдала, как все здание содрогается и стонет в изнеможении. Крики невозможно было услышать. Вокруг ревела сигнализация, звенели автоматы, лопалось стекло, и грохотали металлические конструкции.
В данный момент я обладала могучей силой, но она была бесполезна. Энергия погоды непостоянна. А то, что бушевало вокруг нас, было чем-то глубоким, могучим, безжалостным. Кто-то в развевающемся пальто стремительно приближался ко мне. Дэвид. Он прыгнул на извивающийся и пульсирующий пол, упав рядом со мной, и накрыл меня собой, заглушая мой крик – оказывается, я кричала. Я начала ощущать толчки, приходящиеся на его тело. Что-то било по нему со страшной силой. Это что-то могло раздавить меня как скорлупку.
Даже слабое землетрясение заставляет все вокруг замирать в тревожном предчувствии, это же не оставляло мне ничего другого, как держаться покрепче и молиться всем богам. Что я и делала, вцепившись в стальной поручень. Я слышала, как Дэвид бормотал что-то на языке джиннов; возможно, это тоже являлось своеобразной молитвой.
Внезапно я осознала, что могу остановить эту разгулявшуюся стихию. Моя левая рука все еще держала, к счастью невредимую, бутылку Джонатана.
– Слезь с меня! – крикнула я в ухо Дэвиду. – Слезай! – Он скатился с меня, резко пригнувшись к земле – в первый раз я наблюдала, что он ведет себя совсем не как джинн. Сейчас он двигался скорее как Рэйчел, скроенный их чужеродных частей в некое подобие человеческого тела. Его глаза полыхали настоящим огнем.
Я подняла бутыль Джонатана, прокашлялась от пыли, исходящей от осыпающейся рядом стены, и прокричала:
– Джонатан! Я приказываю тебе остановить это землетрясение, сейчас же!
Он единственный оставался в вертикальном положении. Высокий, подтянутый, не тронутый сыпавшимся со всех сторон бетоном и обломками разваливающейся на куски гостиницы. Мэрион, недвижимая, лежала на полу, как и Кевин с Сиобан.
Он повернулся ко мне, как всегда невозмутимый, и сказал:
– Я не могу.
Волна недоверия сжала мое сердце. Я не оставила ему никакого шанса на предательство. У меня в руках была его чертова бутылка…
Он кивнул на нее.
– Это не моя бутылка, старушка. Извини. Хотя речевка была отменной. Особенно первые восемь слов.
Я тупо потрясла бутылку в руках. Непонятно зачем. Пыталась таким образом привести ее в действие? И пока я пыталась понять, что к чему, момент был упущен. Джонатан что-то делал. Конечно, не то, что я приказала. А то, что никто из нас не был в состоянии совершить. Схватив Кевина за загривок, он поставил его на ноги, прокричав что-то ему в ухо. Потом проделал то же самое с Мэрион.
Затем он успокоил под ними все еще пляшущую поверхность. Я видела это даже в этой реальности – золотистое сияние, исходившее от него в виде концентрированных расширяющихся кругов. А внутри маленький островок спокойствия. Мэрион и Кевин о чем-то говорили, вернее, орали, правда, я не слышала ни слова. Я не слышала даже Дэвида, затащившего меня под массивный дверной косяк и словно обернувшегося вокруг меня. Через его плечо я наблюдала за происходящим вокруг.
Мэрион взяла Кевина за руку. Теперь они стояли лицом друг к другу. Я видела, как Мэрион входит в транс, медленно закрывая глаза, и тянет Кевина за собой. По мере того как его лицо разглаживалось и успокаивалось, он начал выглядеть лет на десять старше, в то же время сохраняя черты ребенка.
Насколько я знала, это землетрясение было поверхностным. Более глубокие колебания обычно причиняют меньше ущерба, так как основной импульс поглощается коренной породой. Поверхностные землетрясения являются самыми опасными, а это было просто ошеломляющим. Было невозможно объективно измерить его по шкале Рихтера. В академии я изучала шкалу интенсивности Меркали и смело могла обозначить это землетрясение не меньше, чем в девять баллов. Разрушения происходят так же, как при падении камня в воду – волны, исходящие от более тяжелых объектов, порождают более интенсивные волны. Энергия начинает дисгармонировать сама с собой, преломленная в себя. Это создает настолько разрушительную силу, что все кругом крошится на куски.
Я почувствовала, что тряска и вращение стихли до слабых подергиваний и рывков. После этого все звуки стали отчетливо слышны – крики, грохот рушившихся стен и звон игральных автоматов.
А в своем золотистом кругу Мэрион и Кевин открыли глаза, улыбаясь друг другу с гордостью и удовлетворением выполненного дела.
Тряска полностью сошла на нет. Последняя порция известки с потолка… И все было кончено. Зажглись лампы аварийного света, заливая все мертвенным светом, но в тени все оставалось тусклым и невидимым.
Мэрион отпустила руку Кевина и дотронулась ладонями до его щек. Прислонившись к нему, она поцеловала его в лоб, проведя рукой по грязным спутанным волосам.
– Очень мило. Очень хорошая работа. Я горжусь тобой.
Кевин выглядел восхищенным. Его лицо сияло счастьем, и в этот раз свет его глаз не казался жадным или яростным.
Что-то близкое к любви.
– Теперь мы должны помочь остальным, – продолжила Мэрион. – Вокруг куча раненых. Пойдем со мной.
Она переступила через кусок упавшего бетона и протянула ему руку.
– Кевин! – пронзительно крикнула Сиобан. Она поднялась на ноги – без помощи Дэвида – и отряхивала джинсы от пыли. У нее были кровавые порезы и царапины, но ничего серьезного. По крайней мере, я так решила.
Однако она была вне себя от ярости.
Кевин начал колебаться, оглядываясь назад. Его пальцы находились в нескольких сантиметрах от руки Мэрион. «Иди, – молила я его. – Учись тому, чем занимаются настоящие Хранители. Посмотри, кем ты можешь стать в этом мире».
Надо было привязать девчонку электрическим кабелем к стулу в номере гостиницы. Вот черт!
– Кевин, – произнесла Мэрион более взрослым тоном. Не приказывая ему, а напоминая о том, что действительно важно в данный момент.
Его лицо снова лишилось того сияющего света, и он отступил.
– Почему я должен помогать им? Что они делали для меня?
Мэрион опустила руку и, повернувшись, направилась к раненым. Она была Хранителем Земли. Исцеление так глубоко находилось в ней, что она просто не могла противиться этому зову. Судя по мучительно искаженному лицу Кевина, он также испытывал это чувство, доставшееся ему в наследство от Льюиса. Силы Земли чертовски могучие, они обязывают к сильному чувству сострадания и ответственности.
Наблюдая, как Кевин повернулся к Сиобан, я с горечью осознавала, что возможность чему-то научиться потеряна для него.
– Джоанн… – Голос Дэвида вернул меня в реальность, к его телу, прижатому вплотную ко мне. – Ты не ранена?
Я покачала головой, с головы посыпалась пыль.
– Все в порядке. Помоги Мэрион с ранеными.
Он поцеловал меня в лоб и исчез. С осторожностью я начала пробираться вперед, едва не поскользнувшись на широком пластиковом подносе со стеклом. Я хотела найти официанта, но он как в воду канул. Похоже, раненых было не так уж и много. Прекрасно.
Джонатан поднял целый стул и уселся, глядя на разруху, царящую вокруг. Я остановилась возле него, рядом переминались Кевин и Сиобан. Девушка что-то шептала ему на ухо, он внимал.
– Значит, не твоя бутылка? – Я показала ему посудину в своей руке. Он молча покачал головой. Я взглянула на нее поближе – не то чтобы я запомнила ту, которую вытащила из графина, но эта определенно выглядела по-другому. Также я не чувствовала присутствия Джонатана во мне.
– Тогда у кого она? Он понуро улыбнулся.
– Ты уже знаешь, у кого… – Он замолк. Кто-то приближался к нам, двигаясь грациозно, словно тигр. Даже, несмотря на пыль, висящую в воздухе, ее одежда пестрела ярким цветом.
Неоново-желтым.
Рэйчел обошла игральные автоматы, все еще выплевывающие мелочь, и подошла к нам.
Прекрасная и уверенная в себе, как всегда.
И улыбающаяся.
Ее глаза были чернее ночи, от края до края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Лифт мягко остановился на первом этаже, и перед нами предстал мраморный холл, наполненный шумом хлопающих дверей и снующих туда-сюда людей. Говорят, что Нью-Йорк никогда не спит; Лас-Вегас в этом отношении даже и не дремлет. Меня интересовало, когда они занимаются генеральной уборкой. Даже Диснейленд закрывается, чтобы опустошить мусорные ведра и подмести пол.
Мы влились в общую толпу и, достигнув главного вестибюля, повернули налево мимо касс, зашли в зал с мелодично тренькающими игровыми автоматами. Справа находились дорогие рестораны – из тех, что не указывают цены на рекламных плакатах. Где-то за ними неподалеку располагался проход к дворцу Цезаря. Неподалеку по местным понятиям означало десять минут ходьбы по висячему мосту, которому, казалось, нет ни конца, ни края. Я остановила нашу компанию возле бара, выбрала столик в дальнем углу, и мы расселись. Кроме Джонатана, который тут же начал развлекаться с автоматами, заставляя их выплевывать монетки. Кевин восхищенно наблюдал за ним. Судя по его жадному взгляду, он понял, чем занимается джинн.
– Даже и не думай. – Я объявила это весьма категорично. Скорее всего, камеры видеонаблюдения не видели Джонатана; они только хладнокровно фиксировали, как автоматы в беспорядке изрыгают жетоны… Но если Кевин начнет бегать вокруг них, поднимая звон, тут же сбегутся охранники. И все закончится весьма неприятными вопросами в комнате для допросов. Я не могла позволить этому случиться. – Потом поиграешь. Просто сиди тихо.
Наблюдавший за джинном Кевин произнес:
– Я знаю, они убьют меня. – Его лицо казалось бесстрастным. – Ты можешь пойти с ним, а мы с Сиобан спрячемся.
Его слова не были лишены смысла. Они действительно могли скооперироваться и найти какой-нибудь большой город типа Чикаго или Детройта, где два бездомных подростка не привлекут излишнего внимания. При условии, что Сиобан уже не решила бросить его, осознав, что он стал обычным мальчишкой без сверхъестественной силы. Но я не могла отпустить его сейчас. Он был нужен мне, нужен ради того, чтобы Льюис остался жить.
Краем глаза я уловила слабое мерцание силы и повернула голову. Мэрион Медвежье Сердце приближалась к нам. Как всегда, спокойна и собранна. Держа руки в карманах, она неторопливо двигалась в нашем направлении, останавливаясь и разглядывая витрины. Без сомнения, она проверяла эфирное поле на предмет проявления подозрительных всплесков энергии. Наконец она подошла, придвинула ко мне стул и села.
– Приятно осознавать, что ты сделала это.
– И даже более того. – Я бросила взгляд на ребятишек. – Полагаю, ты знаешь Кевина.
Она вежливо кивнула ему, будто и не собиралась выкачать из него силу, как только представится возможность. Кевин не двинулся. Он смотрел на нас словно по-настоящему плохой парень.
Мэрион отвела взгляд и, сконцентрировавшись на мне, произнесла:
– Она у тебя?
Я разжала пальцы, показав ей бутылку Джонатана.
– Я хотела бы поменять ее на что-нибудь более ценное, чем твое слово. Не то чтобы я не доверяю тебе… В общем, я тебе не доверяю.
Она вынула руку из кармана и молчаливо показала мне синее стекло бутыли, которой не так давно пользовалась Иветта Прентисс, заточив в ней существо, готовое отдать за меня свою жизнь.
Я протянула руку и медленно взяла бутылку. Она была теплой.
– Дэвид, – прошептала я, закрыв глаза, и с облегчением ощутила соединение с ним.
– Я здесь, – послышался скрип стула, и он присоединился к нам.
Он, казалось, совсем не изменился. Немного сбитые набок золотисто-каштановые волосы, коричневый цвет глаз за горящей золотом круглой оправой очков. Старомодное оливковое пальто с выцветшей синей майкой в клетку. Джинсы.
Я испуганно вздохнула, глаза начало щипать от нахлынувших слез. Его изображение превратилось в размытое цветное пятно, которое, потянувшись, дотронулось до моей щеки. Да, я узнала его теплое нежное прикосновение. Я прильнула к его руке, ощутив знакомые запахи свалявшейся шерсти и корицы, листьев и древесного дыма.
– Боже, – только и смогла прошептать я.
Он придвинулся ко мне ближе, я видела его ауру и ощущала легкое прикосновение губ к своему уху.
– Я следил за тобой, – прошептал он. Теплое мерцание его тела, пронизывающее меня насквозь, растопило меня, как мармелад. Я начала мечтать о том, о чем не следовало, тем более в компании людей, желающих прикончить меня в недалеком будущем.
– Мог бы и помочь мне, – произнесла я.
– Ты прекрасно со всем справилась. – Он поцеловал меня, и все мои мысли превратились в одно страстное желание обладать им. Я хотела, чтобы он продолжал целовать меня вечно, если возможно. И не могла вообразить, что это когда-нибудь закончится. Но, конечно, это закончилось. Он оторвал свои мягкие нежные губы от моих.
Посмотрев прямо в его горящие медью и золотом глаза, я увидела в них любовь, желание и энергию.
Именно за это я и боролась. Каждый мой вздох, каждый день моей жизни.
– Могу я что-нибудь сделать для вас, госпожа? – прошептал он мне. – Или для тебя, без разницы.
Я вздохнула, дрожа как осиновый лист, и попыталась быть практичной.
– Если можно, какую-нибудь сумочку для этой бутылки.
Он наклонился и вытащил из-под стола простую черную кожаную сумку – нужно было попросить что-нибудь стильное, моя оплошность – и упаковочный материал. Я сунула бутылку внутрь, застегнув молнию, и перекинула ее через голову. Я не могу потерять его. Только не снова. Я разобью его бутылку, когда мы закончим со всем этим. Я не хотела видеть его в качестве пленника. Но пока он был мне нужен в качестве усилителя моей энергии. Это должно было спасти нам жизнь.
– Джоанн? – Я услышала отдаленный голос Мэрион. Моргнув, я оторвала свое внимание от Дэвида. Это было равносильно потере части моего тела, но я превозмогла себя. Разлука не заставляет любить еще нежнее. Она создает своеобразный магический замок, который нельзя открыть. – Бутылку Джонатана, если ты не против.
Ну да, правильно.
Джонатан отстал от игральных автоматов и вернулся обратно. Он встал за моей спиной, и я знала точно, можно было не оборачиваться, что он смотрит на Дэвида. В воздухе чувствовалось сухое потрескивание взаимодействующей энергии. Они не говорили вслух, но разговор имел место. На уровне силы, эмоций.
– Весьма рада избавиться от нее. – Я была искренна, передавая Мэрион бутылку Джонатана.
Кевин, казалось, только этого и ждал. Он не упустил своего шанса. Он схватил меня за руку, и бутылка, выскользнув, покатилась по крышке стола прямиком к Дэвиду. Он, будучи джинном, не мог ни физически, ни на эфирном уровне схватить ее. Он потянулся за ней, но его рука прошла сквозь нее, будто ее не существовало вовсе. Ускользнув от него, она исчезла. Я услышала ее глухой стук о ковер.
– Попрыгунчик, – тихо сказал Джонатан, но потом вполне серьезно произнес: – Вот дерьмо.
Я почувствовала внезапный всплеск энергии, то же самое ощутил и Дэвид, я была уверена в этом, потому что он внезапно накрыл меня своим телом. Что-то приближалось к нам. Что-то довольно большое. В эфире я наблюдала, как оно раздувается, огромное и дышащее пламенем, словно дракон. Непонятно, что это было, но выглядело весьма ужасающе.
– Ложись! – Голос Джонатана, прозвучавший по всему казино, был неестественно громким, словно он кричал в самый большой в мире мегафон. И неудивительно, что все вокруг, за исключением его, рухнули на пол, словно у них подкосились колени. Раздавались приглушенные вскрики, но их было всего несколько. Я пыталась ползти к бутылке Джонатана, но Дэвид мешал мне. Кевин также пытался подобраться к ней. Я попыталась перегнуться через Дэвида и схватить блестящий кусок стекла, но было слишком поздно. Чья-то рука уже опередила меня.
Сиобан. Она схватила ее и запихала в карман джинсов.
Джонатан повернулся к ней и обвел ее взглядом своих темных узких глаз. Словно хищник, готовый сожрать жертву. Я схватила девчонку за запястье.
– Сиобан. Он убьет тебя. Дай ее мне!
Девчонка страшно побледнела. Поколебавшись, она вытащила и протянула ее мне в тот момент, когда Кевин встал в стойку, чтобы перехватить ее. Мы превратились в эдакую кучу малу. Я пыталась вырваться из его объятий, а он разжимал мне пальцы на руке. При этом что-то бормотал в адрес моей матушки – отнюдь не как комплимент. Сиобан ползком покинула поле боя, наблюдая за происходящим со стороны.
– Тихо! – крикнул на нас Джонатан.
Мы словно застыли на месте. Абсолютная тишина повисла над залом. Было слышно слабое тренькание бокалов, стоящих на столах.
А потом, толчок за толчком, нас стало бешено трясти. Землетрясение.
Возможно, люди начали кричать, не уверена. Первый толчок прокатился по полу, словно волна в океане во время шторма. Меня откинуло в сторону. Я, покатившись, ударилась о поручень лестницы. Вцепившись в него, словно в свою жизнь, я наблюдала, как все здание содрогается и стонет в изнеможении. Крики невозможно было услышать. Вокруг ревела сигнализация, звенели автоматы, лопалось стекло, и грохотали металлические конструкции.
В данный момент я обладала могучей силой, но она была бесполезна. Энергия погоды непостоянна. А то, что бушевало вокруг нас, было чем-то глубоким, могучим, безжалостным. Кто-то в развевающемся пальто стремительно приближался ко мне. Дэвид. Он прыгнул на извивающийся и пульсирующий пол, упав рядом со мной, и накрыл меня собой, заглушая мой крик – оказывается, я кричала. Я начала ощущать толчки, приходящиеся на его тело. Что-то било по нему со страшной силой. Это что-то могло раздавить меня как скорлупку.
Даже слабое землетрясение заставляет все вокруг замирать в тревожном предчувствии, это же не оставляло мне ничего другого, как держаться покрепче и молиться всем богам. Что я и делала, вцепившись в стальной поручень. Я слышала, как Дэвид бормотал что-то на языке джиннов; возможно, это тоже являлось своеобразной молитвой.
Внезапно я осознала, что могу остановить эту разгулявшуюся стихию. Моя левая рука все еще держала, к счастью невредимую, бутылку Джонатана.
– Слезь с меня! – крикнула я в ухо Дэвиду. – Слезай! – Он скатился с меня, резко пригнувшись к земле – в первый раз я наблюдала, что он ведет себя совсем не как джинн. Сейчас он двигался скорее как Рэйчел, скроенный их чужеродных частей в некое подобие человеческого тела. Его глаза полыхали настоящим огнем.
Я подняла бутыль Джонатана, прокашлялась от пыли, исходящей от осыпающейся рядом стены, и прокричала:
– Джонатан! Я приказываю тебе остановить это землетрясение, сейчас же!
Он единственный оставался в вертикальном положении. Высокий, подтянутый, не тронутый сыпавшимся со всех сторон бетоном и обломками разваливающейся на куски гостиницы. Мэрион, недвижимая, лежала на полу, как и Кевин с Сиобан.
Он повернулся ко мне, как всегда невозмутимый, и сказал:
– Я не могу.
Волна недоверия сжала мое сердце. Я не оставила ему никакого шанса на предательство. У меня в руках была его чертова бутылка…
Он кивнул на нее.
– Это не моя бутылка, старушка. Извини. Хотя речевка была отменной. Особенно первые восемь слов.
Я тупо потрясла бутылку в руках. Непонятно зачем. Пыталась таким образом привести ее в действие? И пока я пыталась понять, что к чему, момент был упущен. Джонатан что-то делал. Конечно, не то, что я приказала. А то, что никто из нас не был в состоянии совершить. Схватив Кевина за загривок, он поставил его на ноги, прокричав что-то ему в ухо. Потом проделал то же самое с Мэрион.
Затем он успокоил под ними все еще пляшущую поверхность. Я видела это даже в этой реальности – золотистое сияние, исходившее от него в виде концентрированных расширяющихся кругов. А внутри маленький островок спокойствия. Мэрион и Кевин о чем-то говорили, вернее, орали, правда, я не слышала ни слова. Я не слышала даже Дэвида, затащившего меня под массивный дверной косяк и словно обернувшегося вокруг меня. Через его плечо я наблюдала за происходящим вокруг.
Мэрион взяла Кевина за руку. Теперь они стояли лицом друг к другу. Я видела, как Мэрион входит в транс, медленно закрывая глаза, и тянет Кевина за собой. По мере того как его лицо разглаживалось и успокаивалось, он начал выглядеть лет на десять старше, в то же время сохраняя черты ребенка.
Насколько я знала, это землетрясение было поверхностным. Более глубокие колебания обычно причиняют меньше ущерба, так как основной импульс поглощается коренной породой. Поверхностные землетрясения являются самыми опасными, а это было просто ошеломляющим. Было невозможно объективно измерить его по шкале Рихтера. В академии я изучала шкалу интенсивности Меркали и смело могла обозначить это землетрясение не меньше, чем в девять баллов. Разрушения происходят так же, как при падении камня в воду – волны, исходящие от более тяжелых объектов, порождают более интенсивные волны. Энергия начинает дисгармонировать сама с собой, преломленная в себя. Это создает настолько разрушительную силу, что все кругом крошится на куски.
Я почувствовала, что тряска и вращение стихли до слабых подергиваний и рывков. После этого все звуки стали отчетливо слышны – крики, грохот рушившихся стен и звон игральных автоматов.
А в своем золотистом кругу Мэрион и Кевин открыли глаза, улыбаясь друг другу с гордостью и удовлетворением выполненного дела.
Тряска полностью сошла на нет. Последняя порция известки с потолка… И все было кончено. Зажглись лампы аварийного света, заливая все мертвенным светом, но в тени все оставалось тусклым и невидимым.
Мэрион отпустила руку Кевина и дотронулась ладонями до его щек. Прислонившись к нему, она поцеловала его в лоб, проведя рукой по грязным спутанным волосам.
– Очень мило. Очень хорошая работа. Я горжусь тобой.
Кевин выглядел восхищенным. Его лицо сияло счастьем, и в этот раз свет его глаз не казался жадным или яростным.
Что-то близкое к любви.
– Теперь мы должны помочь остальным, – продолжила Мэрион. – Вокруг куча раненых. Пойдем со мной.
Она переступила через кусок упавшего бетона и протянула ему руку.
– Кевин! – пронзительно крикнула Сиобан. Она поднялась на ноги – без помощи Дэвида – и отряхивала джинсы от пыли. У нее были кровавые порезы и царапины, но ничего серьезного. По крайней мере, я так решила.
Однако она была вне себя от ярости.
Кевин начал колебаться, оглядываясь назад. Его пальцы находились в нескольких сантиметрах от руки Мэрион. «Иди, – молила я его. – Учись тому, чем занимаются настоящие Хранители. Посмотри, кем ты можешь стать в этом мире».
Надо было привязать девчонку электрическим кабелем к стулу в номере гостиницы. Вот черт!
– Кевин, – произнесла Мэрион более взрослым тоном. Не приказывая ему, а напоминая о том, что действительно важно в данный момент.
Его лицо снова лишилось того сияющего света, и он отступил.
– Почему я должен помогать им? Что они делали для меня?
Мэрион опустила руку и, повернувшись, направилась к раненым. Она была Хранителем Земли. Исцеление так глубоко находилось в ней, что она просто не могла противиться этому зову. Судя по мучительно искаженному лицу Кевина, он также испытывал это чувство, доставшееся ему в наследство от Льюиса. Силы Земли чертовски могучие, они обязывают к сильному чувству сострадания и ответственности.
Наблюдая, как Кевин повернулся к Сиобан, я с горечью осознавала, что возможность чему-то научиться потеряна для него.
– Джоанн… – Голос Дэвида вернул меня в реальность, к его телу, прижатому вплотную ко мне. – Ты не ранена?
Я покачала головой, с головы посыпалась пыль.
– Все в порядке. Помоги Мэрион с ранеными.
Он поцеловал меня в лоб и исчез. С осторожностью я начала пробираться вперед, едва не поскользнувшись на широком пластиковом подносе со стеклом. Я хотела найти официанта, но он как в воду канул. Похоже, раненых было не так уж и много. Прекрасно.
Джонатан поднял целый стул и уселся, глядя на разруху, царящую вокруг. Я остановилась возле него, рядом переминались Кевин и Сиобан. Девушка что-то шептала ему на ухо, он внимал.
– Значит, не твоя бутылка? – Я показала ему посудину в своей руке. Он молча покачал головой. Я взглянула на нее поближе – не то чтобы я запомнила ту, которую вытащила из графина, но эта определенно выглядела по-другому. Также я не чувствовала присутствия Джонатана во мне.
– Тогда у кого она? Он понуро улыбнулся.
– Ты уже знаешь, у кого… – Он замолк. Кто-то приближался к нам, двигаясь грациозно, словно тигр. Даже, несмотря на пыль, висящую в воздухе, ее одежда пестрела ярким цветом.
Неоново-желтым.
Рэйчел обошла игральные автоматы, все еще выплевывающие мелочь, и подошла к нам.
Прекрасная и уверенная в себе, как всегда.
И улыбающаяся.
Ее глаза были чернее ночи, от края до края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31