– Не давайте ему сбиваться с ноги! С какой он сейчас должен ступать – с правой?
– Нет.
– Тогда почему вы его не остановили?
Ожидаемый ответ – потому что дура.
– Еще раз! В галоп! И больше энергии на переходе, не сбавляйте!
Мы снова и снова повторяли упражнение. Каждый раз что-то выходило не гладко, и непременно по моей вине. Мощная шея Д’Артаньяна была вся в мыле. Моя майка насквозь промокла от пота. Спина ныла, руки тряслись от усталости. Если рассуждать здраво, оставаться верхом весь день я не в состоянии. Еще пара часов – и просто шлепнусь наземь, обессиленная и бескостная, как выброшенная на берег медуза. Ван Зандт, со своей стороны, явно меня наказывает, и это доставляет ему большое удовольствие.
– …и заставьте его перейти на шаг мягко и плавно, как опускается на землю снежинка.
Я опять пустила коня шагом, затаив дыхание в ожидании следующего приступа муштры.
– Уже лучше, – проворчал Ван Зандт.
– Довольно! – взмолилась я, бросая поводья. – Вы решили уморить меня?
– Да что вы, Элль, зачем? Мы ведь друзья, разве нет?
– Я думала, что да.
– И я тоже. Между прочим, вчера поздно вечером я звонил в ресторан. Метрдотель сказал, что вы там не появлялись.
– Я была. Это вас не было, и я ушла, – солгала я. – Метрдотеля вообще не видела, наверно, он вышел в туалет.
Ван Зандт задумался.
– Хорошо у вас получается, – сказал он наконец.
– Что?
– Выездка, разумеется.
Не сводя с него глаз, я водила Д’Артаньяна по кругу, чтобы дать ему восстановить дыхание.
– Ну да, вы полчаса на меня орали, пока добились одного приличного перехода.
– Вам нужен сильный тренер. Вы почему-то считаете, что все знаете сама, но это не так.
– Я не люблю, когда на меня давят.
– По-вашему, я давлю? – бесстрастно спросил он, и это отсутствие эмоций было гораздо тревожней для меня, чем его обычный гонор. – Я просто верю в дисциплину.
– Ставите меня на место?
Он не ответил.
– Что привело вас сюда в столь ранний час? – снова спросила я. – Вряд ли желание извиниться за вчерашний вечер.
– Мне не за что извиняться.
Я пожала плечами:
– Пришли поговорить с Шоном насчет Тино? Что€ ваша клиентка из Вирджинии? Уже приехала?
– Да, вчера ночью. Представьте ее потрясение: войти в дом и наткнуться на взломщика.
– Кто-то к вам залез? Ужас какой! Что-нибудь пропало?
– Почему-то нет.
– Повезло. Она ведь не пострадала? Я только накануне видела в новостях сюжет о пожилой паре, которую в собственном доме ограбили два гаитянца, вооруженных мачете.
– Нет, она цела и невредима. Взломщик сбежал. Пес Лоринды гнался за ним по всем лужайкам, но нам принес только куртку.
У меня снова екнуло под ложечкой. Руки, несмотря на жару, покрылись мурашками.
– Где ваш конюх? – оглянувшись на конюшню, поинтересовался Ван Зандт. – Почему не выходит взять у вас коня?
– Кофе пьет, – ответила я, от всей души жалея, что это неправда.
Взгляд Ван Зандта обратился на стоянку, где одиноко маячил мой «БМВ».
– Кофе? Хорошая мысль, – одобрил он. – Стреножьте коня. Мы тоже можем выпить кофе и обсудить наши планы.
– Его еще надо расседлать и обтереть…
– Пусть этим займется русская. Это ее работа, а не ваша.
Может, подхватить поводья и направить на него коня? Сказать легче, чем сделать. Мишенью он будет движущейся, а Д’Арт в любом случае постарается не задеть человека копытами. Даже если удастся сбить его наземь, что дальше?
– Пошли! – скомандовал Ван Зандт, развернулся и направился к конюшне.
Неизвестно даже, вооружен ли он. У меня-то ничего нет. Если зайти в конюшню с ним вместе, у него окажется большое преимущество.
Я подобрала поводья, сжала ногами бока Д’Артаньяна… и в этот момент мое внимание привлекло цветное пятно у изгороди. Молли! Велосипед бросила снаружи, перелезла через забор и бежала ко мне.
Я приложила палец к губам, чтобы она, не дай бог, не окликнула меня по имени, спрыгнула с Д’Артаньяна и, широким жестом показав на девочку, возвестила:
– Мисс Молли Великолепная собственной персоной! Пришла проведать тетушку Элль.
В глазах у Молли блеснула неуверенность, но лицо осталось непроницаемым. Слишком богатый у девчушки опыт щекотливых ситуаций. Она подошла ко мне, запыхавшись, с блестящим от пота лбом. Я обняла ее за хрупкие плечики и прижала к себе, жалея, что не могу сделать ее невидимкой.
Ван Зандт глянул на девочку с легкой неприязнью.
– Тетушка Элль? У вас здесь родня?
– Я почетная тетушка, – крепко сжав плечо Молли, пояснила я. – Молли Авадон, племянница Шона. А это мой друг, мистер Ван Зандт.
Только не хватало, чтобы Ван Зандт мысленно связал ее с Эрин! Впрочем, если убрать меня для Ван Зандта раз плюнуть, вряд ли он с такой же легкостью решится убить родственницу Шона. Вероятно, чутье, развитое, как у всякого маньяка, подсказывает ему, что у него хорошие шансы не понести наказания за то, что уже натворил. Иначе он уже летел бы первым рейсом в Брюссель или еще куда.
Молли снова перевела взгляд с меня на Ван Зандта и сдержанно поздоровалась. Тот ответил неприветливой улыбкой.
– Я обещала сегодня сводить Молли на скачки, – сказала я. – А насчет кофе, З., сегодня едва ли получится. Ирины что-то нет, а коня обиходить надо.
Ван Зандт нахмурился, явно обдумывая, как поступить.
– Тогда позвольте мне помочь вам, – сказал он наконец, беря у меня поводья Д’Артаньяна.
Молли тревожно посмотрела на меня. Может, шепнуть ей, чтобы незаметно ускользнула и бежала со всех ног за помощью? Но тут Ван Зандт опять обернулся к нам.
– Идемте, мисс Молли, – промолвил он. – Вы, вероятно, любите лошадей? Как и ваш дядя Шон?
– В общем, да, – ответила Молли.
– Тогда помогите мне снять с коня эти сапожки.
– Нет. Еще не хватало, чтобы конь лягнул ее. – Я выразительно взглянула на Молли, стараясь заставить ее понять меня без слов. – Молли, детка, сбегай-ка в дом к дяде Шону, посмотри, встал ли он.
– Его нет, – сказал Ван Зандт. – Я звонил ему по пути сюда, наткнулся на автоответчик.
– Наверное, просто не взял трубку, – пожала плечиками Молли.
Ван Зандт сдвинул брови и повел коня к конюшне.
Я нагнулась, якобы поцеловать Молли в щеку, и шепнула ей в ухо:
– Звони 911.
Она побежала к дому. Ван Зандт проводил ее долгим взглядом через плечо.
– Правда, она у нас прелесть? – улыбнулась я.
Он не ответил.
Мы зашли в конюшню, он поставил Д’Артаньяна в денник, расседлал его и стреножил. Я подошла с другого боку, присела на корточки, чтобы расшнуровать и снять с ног коня щитки, стараясь держать равновесие и не спускать глаз с Ван Зандта.
– Вы должны мне ужин.
– А вы должны мне за урок.
– Значит, квиты?
– Не думаю, – возразил он. – Не уверен, что уже научил вас всему, Элль Стивенс.
Он обошел коня спереди. Я быстро поднялась, открыла шкафчик со снаряжением и осторожно достала ножницы. Теперь стоит Ван Зандту сделать одно неверное движение – и я без колебаний пырну его.
А может, надо пырнуть в любом случае? Нападение – лучший способ защиты. Он убийца. Зачем мне рисковать собою и Молли? Можно подойти поближе и воткнуть ножницы по самые кольца ему в брюхо, прямо в пупок. Он истечет кровью, даже не успев позвать на помощь. А я потом буду косить под самозащиту. Полиция установит, что мне грозила реальная опасность. Ван Зандт уже засветился как подозреваемый в убийстве.
Еще можно будет позвонить отцу, попросить его защищать меня на суде. Пресса это проглотит как миленькая. Отец и блудная дочь воссоединяются, когда он спасает ее от смертного приговора!
Никогда ни у кого не отнимала жизнь намеренно. Интересно, будет ли меня мучить совесть, при том что мне известно о Ван Зандте?
– Досадно. Мы с вами могли составить хорошую команду, – сказал он.
И пошел ко мне навстречу.
Я сжала в кулаке ножницы и впилась в него взглядом. Руки у меня тряслись от усталости и волнения. Хватит ли сил воткнуть ему в живот острие?
– Вы так говорите, будто мы никогда больше не увидимся, – произнесла я вслух. – Вы куда-то уезжаете? Или я?
Он по-прежнему был в темных очках. Глаз не видно. Лицо без выражения. Но неужели он решится убить меня прямо здесь, сейчас, даже не зная наверняка, дома ли Шон?..
– Я никуда не уезжаю, – подходя ближе, ответил Ван Зандт.
– Томас! – гулко разнесся по проходу голос Шона. – Я уж думал, вы никогда не вернетесь! На сей раз никто на вас не покушался?
На меня накатила волна облегчения – и отхлынула, унося с собой все силы.
– Только на его самолюбие, – ответила я, прислонясь к шкафу и незаметно убирая ножницы. – Я отказала ему в удовольствии стать моим тренером.
– О господи! – расхохотался Шон. – Зачем это вам, Томас? Последнего тренера она выпотрошила, а останки подала на стол под соусом спагетти с бобами и хорошим кьянти.
– Ее надо объезжать, – безгубо улыбнулся Ван Зандт.
– Мало ли что кому надо! Я, например, хотел бы, чтоб мне опять было двадцать лет, да вот только ни того, ни этого не дождешься, – заметил Шон, подошел ко мне, чмокнул в щеку и покровительственно обнял за плечи. – Дорогая, Молли вся в нетерпении. Беги-ка к ней, а я позабочусь о Д’Артаньяне.
– Но и тебе ведь пора идти, – возразила я. – У тебя же сегодня деловой обед, верно?
– Верно. – Шон виновато развел руками. – Наездники против старых перечниц или что-то столь же захватывающе важное. Извините, Томас, что зря сорвал вас с места. Позвоните мне завтра, поужинаем где-нибудь. Может, когда приедет ваша клиентка из Вирджинии, все вместе куда-нибудь выберемся?
– Да, разумеется, – кивнул Ван Зандт.
Он шагнул ко мне, положил руки мне на плечи, поцеловал в правую щеку, потом в левую и снова в правую. По-голландски. Потом посмотрел на меня, и я подумала, что даже сквозь темные очки ощущаю в его взгляде ненависть.
– До встречи, Элль Стивенс.
31
Меня трясло, пока я смотрела вслед Ван Зандту. Он мог меня убить. И я могла убить его.
До встречи…
– Что тут такое происходило? – напустился на меня Шон. – Твоя маленькая подружка прибежала в дом и велела мне звонить девять-один-один.
– Это я ее попросила. Не думала, что ты дома. Ты позвонил?
– Нет. Ринулся сюда спасать тебя. За кого ты меня принимаешь?! Стану я ждать в доме, пока сюда доберутся полицейские, а тем временем тебя разрежет на кусочки какой-то маньяк!
Я обняла его, прижала к себе.
– Мой герой!
– Я жду объяснений, – твердо сказал он.
Отстранясь от Шона, я выглянула за ворота, проверить, не повернул ли дьявол обратно.
– У меня есть веские основания полагать, что ту девушку с ипподрома убил Ван Зандт.
– Боже мой, Элль! Почему же он до сих пор не в тюрьме? Что он здесь делает?
– Он не в тюрьме, потому что уничтожил улику. Я это знаю точно, поскольку сама видела ее и вызвала полицию. Но пока Лэндри туда добрался, улика исчезла. И кажется, Ван Зандт знает, что я знаю.
Шон потрясенно уставился на меня, пытаясь переварить услышанное. Бедный мальчик! Сам не знал, во что ввязывается, когда приютил меня.
– Хочу воспользоваться твоим молчанием, чтобы напомнить: ты сам меня в это втравил, – сказала я.
Шон посмотрел в потолок, потом вдоль прохода, затем на Д’Артаньяна, который стоял стреноженный и терпеливо ждал.
– А ведь конный спорт задумывался как приятное времяпрепровождение, – пробормотал он. – Красивые животные, красивые люди, благородное соперничество…
– У каждой медали есть оборотная сторона. Вот ты ее и увидел.
Шон грустно покачал головой.
– Я и раньше видел, как обманывают, как надувают на продаже лошадей, как некоторым сходят с рук сомнительные махинации. Но, боже мой, Элль, убийство? Похищение людей? Ты говоришь о совершенно незнакомом мне мире!
– А я увязла в нем по уши. – Я ласково похлопала его по гладкой щеке. – Дорогой, ты ведь хотел, чтобы я не давала тебе скучать.
– Если б я только знал… Извини, милая.
– Нет, это ты меня извини, – перебила я, не вполне понимая, как можно извиняться за то, что пригласила в дом к друзьям убийцу. – Я могла сказать нет. Или устраниться, когда этим делом занялась полиция. Но я не устранилась. Это мой выбор. Вот только тебя не стоило во все это втягивать.
Мы стояли, равно потрясенные, ошарашенные, совершенно обессиленные. Шон привлек меня к себе и поцеловал в макушку.
– Прошу тебя, Элль, будь осторожна, – проворчал он. – Я тебя не для того спасал, чтобы тебя убили.
Припомнить не могу, когда меня в последний раз обнимали. Совсем забыла, как хорошо быть согретой чьим-то теплом. Как драгоценна и хрупка искренняя забота настоящего друга. Повезло мне – впервые за долгое-долгое время.
Я посмотрела на Шона и постаралась улыбнуться.
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Краем глаза я увидела в дверях перепуганную Молли.
– Он ушел, Молли, – сказала я ей. – Все в порядке.
Она справилась с собой и неторопливо зашла в конюшню, уже непохожая на маленькую девочку, которая стремглав бежала за помощью.
– Кто это был? – деловито спросила она. – Один из похитителей?
– Пока не могу сказать. Может быть. Но я точно знаю, что он плохой человек. Мне повезло, что ты появилась так вовремя, Молли. Спасибо тебе.
Молли взглянула на Шона и обратилась ко мне тоном юной деловой женщины:
– Елена, мне нужно переговорить с вами наедине.
Шон поднял брови.
– Пойду-ка займусь Д’Артаньяном, – предложил он. – Надо же как-то нервы успокоить. А пить еще рано, день на дворе.
Я поблагодарила его и проводила Молли в гостиную. В комнате вкусно пахло Ирининым кофе. «Интересно, зачем ей было спускаться, чтобы приготовить его? – вяло подумала я. – Ведь у нее есть наверху своя кухонька… А, ладно, неважно. В кофейнике что-то осталось, и спасибо».
Я налила себе полную чашку, донесла до барной стойки и щедро плеснула виски. Тоже рановато начинаю. Ну и плевать.
– Тебе чего-нибудь налить? – спросила я Молли. – Воды? Содовой? Виски?
– Нет, благодарю, – вежливо ответила она. – Вы уволены.
– Прошу прощения?
– Сожалею, но я вынуждена расторгнуть наш договор.
Я посмотрела на девочку долгим пристальным взглядом, пытаясь понять, что это на нее нашло. И тут же, прорезав туман завуалированных угроз Ван Зандта, в мозгу вспыхнули слова Лэндри.
– Молли, я знаю о последнем звонке. Лэндри мне рассказал.
Ее серьезное личико побелело. За стеклами очков в глазах блестели слезы.
– Они хотят убить Эрин из-за меня. Потому что я наняла вас, а вы подключили полицию.
Я в жизни не видела человека более одинокого и несчастного, чем Молли сейчас. Она стояла посреди комнаты, в красных брючках и темно-синей футболке, сцепив руки и мужественно пытаясь не расплакаться. Выглядела ли я хоть вполовину столь же отчаявшейся, когда говорила Лэндри, в общем, те же самые слова?
Выйдя из-за стойки, я жестом пригласила ее присесть в кожаное кресло, а во второе опустилась сама.
– Молли, не казни себя, ты правильно поступила, обратившись за помощью. Где бы сейчас была Эрин, если бы ты не нашла меня? Что сделал бы Брюс, чтобы вернуть ее?
Вот теперь слезы хлынули из ее глаз.
– Н-но они ск-казали, ник-какой полиции!.. Может… если б вы одна…
Я взяла ее ручки в свои и крепко сжала. Они были холодные как лед.
– Молли, одному человеку здесь не справиться. Нам нужно подключить все доступные силы, чтобы попытаться вернуть Эрин и задержать тех, кто ее похитил. У полиции есть доступ к записям телефонных разговоров, есть картотеки по правонарушениям; они имеют право ставить телефоны на прослушивание, анализировать вещественные доказательства. Было бы ошибкой не привлечь их. Молли, ты ничего плохого не сделала. И я тоже. Единственные люди, которые поступили плохо, – те, у кого сейчас твоя сестра.
– Н-но голос все время повторял, ч-что она заплатит за то, что мы н-нарушили уговор!
Она высвободила руки, полезла в сумку на поясе, достала диктофон и протянула мне.
– Вот, послушайте.
– Ты записала разговор?
Молли кивнула, снова покопалась в сумке и извлекла клочок бумаги.
– И номер с определителя списала.
Я взяла диктофон, бумажку и нажала кнопку пуска. Из крохотного динамика раздался металлический, искаженный голос: Ты нарушил правила. Девчонка за все заплатит. Снова и снова, прерываемый отрывистыми репликами Брюса Сибрайта. А потом: Принеси деньги на место. В воскресенье. В шесть вечера. Без полиции. Без сыщика. Ты один.
Молли зажала себе рот ладонью. По ее щекам катились слезы.
Мне хотелось перемотать пленку и прослушать ее сначала, но не при Молли. Ей и так этот голос будет сниться в кошмарах.
Без полиции. Без сыщика.
Кого они имели в виду? Лэндри? Меня? Так или иначе, откуда узнали? В дом к Сибрайту никто ни на служебной машине, ни в форме не показывался. Прямого контакта с похитителями тоже не было. Если они следят за домом на расстоянии, то видели всего-навсего, как в субботу в дом заходили, а потом выходили посторонние люди.
Без полиции. Без сыщика.
Какие могут быть варианты? Даже если кто-то догадался, что Лэндри – полицейский, кому было известно…
– Во сколько звонили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Нет.
– Тогда почему вы его не остановили?
Ожидаемый ответ – потому что дура.
– Еще раз! В галоп! И больше энергии на переходе, не сбавляйте!
Мы снова и снова повторяли упражнение. Каждый раз что-то выходило не гладко, и непременно по моей вине. Мощная шея Д’Артаньяна была вся в мыле. Моя майка насквозь промокла от пота. Спина ныла, руки тряслись от усталости. Если рассуждать здраво, оставаться верхом весь день я не в состоянии. Еще пара часов – и просто шлепнусь наземь, обессиленная и бескостная, как выброшенная на берег медуза. Ван Зандт, со своей стороны, явно меня наказывает, и это доставляет ему большое удовольствие.
– …и заставьте его перейти на шаг мягко и плавно, как опускается на землю снежинка.
Я опять пустила коня шагом, затаив дыхание в ожидании следующего приступа муштры.
– Уже лучше, – проворчал Ван Зандт.
– Довольно! – взмолилась я, бросая поводья. – Вы решили уморить меня?
– Да что вы, Элль, зачем? Мы ведь друзья, разве нет?
– Я думала, что да.
– И я тоже. Между прочим, вчера поздно вечером я звонил в ресторан. Метрдотель сказал, что вы там не появлялись.
– Я была. Это вас не было, и я ушла, – солгала я. – Метрдотеля вообще не видела, наверно, он вышел в туалет.
Ван Зандт задумался.
– Хорошо у вас получается, – сказал он наконец.
– Что?
– Выездка, разумеется.
Не сводя с него глаз, я водила Д’Артаньяна по кругу, чтобы дать ему восстановить дыхание.
– Ну да, вы полчаса на меня орали, пока добились одного приличного перехода.
– Вам нужен сильный тренер. Вы почему-то считаете, что все знаете сама, но это не так.
– Я не люблю, когда на меня давят.
– По-вашему, я давлю? – бесстрастно спросил он, и это отсутствие эмоций было гораздо тревожней для меня, чем его обычный гонор. – Я просто верю в дисциплину.
– Ставите меня на место?
Он не ответил.
– Что привело вас сюда в столь ранний час? – снова спросила я. – Вряд ли желание извиниться за вчерашний вечер.
– Мне не за что извиняться.
Я пожала плечами:
– Пришли поговорить с Шоном насчет Тино? Что€ ваша клиентка из Вирджинии? Уже приехала?
– Да, вчера ночью. Представьте ее потрясение: войти в дом и наткнуться на взломщика.
– Кто-то к вам залез? Ужас какой! Что-нибудь пропало?
– Почему-то нет.
– Повезло. Она ведь не пострадала? Я только накануне видела в новостях сюжет о пожилой паре, которую в собственном доме ограбили два гаитянца, вооруженных мачете.
– Нет, она цела и невредима. Взломщик сбежал. Пес Лоринды гнался за ним по всем лужайкам, но нам принес только куртку.
У меня снова екнуло под ложечкой. Руки, несмотря на жару, покрылись мурашками.
– Где ваш конюх? – оглянувшись на конюшню, поинтересовался Ван Зандт. – Почему не выходит взять у вас коня?
– Кофе пьет, – ответила я, от всей души жалея, что это неправда.
Взгляд Ван Зандта обратился на стоянку, где одиноко маячил мой «БМВ».
– Кофе? Хорошая мысль, – одобрил он. – Стреножьте коня. Мы тоже можем выпить кофе и обсудить наши планы.
– Его еще надо расседлать и обтереть…
– Пусть этим займется русская. Это ее работа, а не ваша.
Может, подхватить поводья и направить на него коня? Сказать легче, чем сделать. Мишенью он будет движущейся, а Д’Арт в любом случае постарается не задеть человека копытами. Даже если удастся сбить его наземь, что дальше?
– Пошли! – скомандовал Ван Зандт, развернулся и направился к конюшне.
Неизвестно даже, вооружен ли он. У меня-то ничего нет. Если зайти в конюшню с ним вместе, у него окажется большое преимущество.
Я подобрала поводья, сжала ногами бока Д’Артаньяна… и в этот момент мое внимание привлекло цветное пятно у изгороди. Молли! Велосипед бросила снаружи, перелезла через забор и бежала ко мне.
Я приложила палец к губам, чтобы она, не дай бог, не окликнула меня по имени, спрыгнула с Д’Артаньяна и, широким жестом показав на девочку, возвестила:
– Мисс Молли Великолепная собственной персоной! Пришла проведать тетушку Элль.
В глазах у Молли блеснула неуверенность, но лицо осталось непроницаемым. Слишком богатый у девчушки опыт щекотливых ситуаций. Она подошла ко мне, запыхавшись, с блестящим от пота лбом. Я обняла ее за хрупкие плечики и прижала к себе, жалея, что не могу сделать ее невидимкой.
Ван Зандт глянул на девочку с легкой неприязнью.
– Тетушка Элль? У вас здесь родня?
– Я почетная тетушка, – крепко сжав плечо Молли, пояснила я. – Молли Авадон, племянница Шона. А это мой друг, мистер Ван Зандт.
Только не хватало, чтобы Ван Зандт мысленно связал ее с Эрин! Впрочем, если убрать меня для Ван Зандта раз плюнуть, вряд ли он с такой же легкостью решится убить родственницу Шона. Вероятно, чутье, развитое, как у всякого маньяка, подсказывает ему, что у него хорошие шансы не понести наказания за то, что уже натворил. Иначе он уже летел бы первым рейсом в Брюссель или еще куда.
Молли снова перевела взгляд с меня на Ван Зандта и сдержанно поздоровалась. Тот ответил неприветливой улыбкой.
– Я обещала сегодня сводить Молли на скачки, – сказала я. – А насчет кофе, З., сегодня едва ли получится. Ирины что-то нет, а коня обиходить надо.
Ван Зандт нахмурился, явно обдумывая, как поступить.
– Тогда позвольте мне помочь вам, – сказал он наконец, беря у меня поводья Д’Артаньяна.
Молли тревожно посмотрела на меня. Может, шепнуть ей, чтобы незаметно ускользнула и бежала со всех ног за помощью? Но тут Ван Зандт опять обернулся к нам.
– Идемте, мисс Молли, – промолвил он. – Вы, вероятно, любите лошадей? Как и ваш дядя Шон?
– В общем, да, – ответила Молли.
– Тогда помогите мне снять с коня эти сапожки.
– Нет. Еще не хватало, чтобы конь лягнул ее. – Я выразительно взглянула на Молли, стараясь заставить ее понять меня без слов. – Молли, детка, сбегай-ка в дом к дяде Шону, посмотри, встал ли он.
– Его нет, – сказал Ван Зандт. – Я звонил ему по пути сюда, наткнулся на автоответчик.
– Наверное, просто не взял трубку, – пожала плечиками Молли.
Ван Зандт сдвинул брови и повел коня к конюшне.
Я нагнулась, якобы поцеловать Молли в щеку, и шепнула ей в ухо:
– Звони 911.
Она побежала к дому. Ван Зандт проводил ее долгим взглядом через плечо.
– Правда, она у нас прелесть? – улыбнулась я.
Он не ответил.
Мы зашли в конюшню, он поставил Д’Артаньяна в денник, расседлал его и стреножил. Я подошла с другого боку, присела на корточки, чтобы расшнуровать и снять с ног коня щитки, стараясь держать равновесие и не спускать глаз с Ван Зандта.
– Вы должны мне ужин.
– А вы должны мне за урок.
– Значит, квиты?
– Не думаю, – возразил он. – Не уверен, что уже научил вас всему, Элль Стивенс.
Он обошел коня спереди. Я быстро поднялась, открыла шкафчик со снаряжением и осторожно достала ножницы. Теперь стоит Ван Зандту сделать одно неверное движение – и я без колебаний пырну его.
А может, надо пырнуть в любом случае? Нападение – лучший способ защиты. Он убийца. Зачем мне рисковать собою и Молли? Можно подойти поближе и воткнуть ножницы по самые кольца ему в брюхо, прямо в пупок. Он истечет кровью, даже не успев позвать на помощь. А я потом буду косить под самозащиту. Полиция установит, что мне грозила реальная опасность. Ван Зандт уже засветился как подозреваемый в убийстве.
Еще можно будет позвонить отцу, попросить его защищать меня на суде. Пресса это проглотит как миленькая. Отец и блудная дочь воссоединяются, когда он спасает ее от смертного приговора!
Никогда ни у кого не отнимала жизнь намеренно. Интересно, будет ли меня мучить совесть, при том что мне известно о Ван Зандте?
– Досадно. Мы с вами могли составить хорошую команду, – сказал он.
И пошел ко мне навстречу.
Я сжала в кулаке ножницы и впилась в него взглядом. Руки у меня тряслись от усталости и волнения. Хватит ли сил воткнуть ему в живот острие?
– Вы так говорите, будто мы никогда больше не увидимся, – произнесла я вслух. – Вы куда-то уезжаете? Или я?
Он по-прежнему был в темных очках. Глаз не видно. Лицо без выражения. Но неужели он решится убить меня прямо здесь, сейчас, даже не зная наверняка, дома ли Шон?..
– Я никуда не уезжаю, – подходя ближе, ответил Ван Зандт.
– Томас! – гулко разнесся по проходу голос Шона. – Я уж думал, вы никогда не вернетесь! На сей раз никто на вас не покушался?
На меня накатила волна облегчения – и отхлынула, унося с собой все силы.
– Только на его самолюбие, – ответила я, прислонясь к шкафу и незаметно убирая ножницы. – Я отказала ему в удовольствии стать моим тренером.
– О господи! – расхохотался Шон. – Зачем это вам, Томас? Последнего тренера она выпотрошила, а останки подала на стол под соусом спагетти с бобами и хорошим кьянти.
– Ее надо объезжать, – безгубо улыбнулся Ван Зандт.
– Мало ли что кому надо! Я, например, хотел бы, чтоб мне опять было двадцать лет, да вот только ни того, ни этого не дождешься, – заметил Шон, подошел ко мне, чмокнул в щеку и покровительственно обнял за плечи. – Дорогая, Молли вся в нетерпении. Беги-ка к ней, а я позабочусь о Д’Артаньяне.
– Но и тебе ведь пора идти, – возразила я. – У тебя же сегодня деловой обед, верно?
– Верно. – Шон виновато развел руками. – Наездники против старых перечниц или что-то столь же захватывающе важное. Извините, Томас, что зря сорвал вас с места. Позвоните мне завтра, поужинаем где-нибудь. Может, когда приедет ваша клиентка из Вирджинии, все вместе куда-нибудь выберемся?
– Да, разумеется, – кивнул Ван Зандт.
Он шагнул ко мне, положил руки мне на плечи, поцеловал в правую щеку, потом в левую и снова в правую. По-голландски. Потом посмотрел на меня, и я подумала, что даже сквозь темные очки ощущаю в его взгляде ненависть.
– До встречи, Элль Стивенс.
31
Меня трясло, пока я смотрела вслед Ван Зандту. Он мог меня убить. И я могла убить его.
До встречи…
– Что тут такое происходило? – напустился на меня Шон. – Твоя маленькая подружка прибежала в дом и велела мне звонить девять-один-один.
– Это я ее попросила. Не думала, что ты дома. Ты позвонил?
– Нет. Ринулся сюда спасать тебя. За кого ты меня принимаешь?! Стану я ждать в доме, пока сюда доберутся полицейские, а тем временем тебя разрежет на кусочки какой-то маньяк!
Я обняла его, прижала к себе.
– Мой герой!
– Я жду объяснений, – твердо сказал он.
Отстранясь от Шона, я выглянула за ворота, проверить, не повернул ли дьявол обратно.
– У меня есть веские основания полагать, что ту девушку с ипподрома убил Ван Зандт.
– Боже мой, Элль! Почему же он до сих пор не в тюрьме? Что он здесь делает?
– Он не в тюрьме, потому что уничтожил улику. Я это знаю точно, поскольку сама видела ее и вызвала полицию. Но пока Лэндри туда добрался, улика исчезла. И кажется, Ван Зандт знает, что я знаю.
Шон потрясенно уставился на меня, пытаясь переварить услышанное. Бедный мальчик! Сам не знал, во что ввязывается, когда приютил меня.
– Хочу воспользоваться твоим молчанием, чтобы напомнить: ты сам меня в это втравил, – сказала я.
Шон посмотрел в потолок, потом вдоль прохода, затем на Д’Артаньяна, который стоял стреноженный и терпеливо ждал.
– А ведь конный спорт задумывался как приятное времяпрепровождение, – пробормотал он. – Красивые животные, красивые люди, благородное соперничество…
– У каждой медали есть оборотная сторона. Вот ты ее и увидел.
Шон грустно покачал головой.
– Я и раньше видел, как обманывают, как надувают на продаже лошадей, как некоторым сходят с рук сомнительные махинации. Но, боже мой, Элль, убийство? Похищение людей? Ты говоришь о совершенно незнакомом мне мире!
– А я увязла в нем по уши. – Я ласково похлопала его по гладкой щеке. – Дорогой, ты ведь хотел, чтобы я не давала тебе скучать.
– Если б я только знал… Извини, милая.
– Нет, это ты меня извини, – перебила я, не вполне понимая, как можно извиняться за то, что пригласила в дом к друзьям убийцу. – Я могла сказать нет. Или устраниться, когда этим делом занялась полиция. Но я не устранилась. Это мой выбор. Вот только тебя не стоило во все это втягивать.
Мы стояли, равно потрясенные, ошарашенные, совершенно обессиленные. Шон привлек меня к себе и поцеловал в макушку.
– Прошу тебя, Элль, будь осторожна, – проворчал он. – Я тебя не для того спасал, чтобы тебя убили.
Припомнить не могу, когда меня в последний раз обнимали. Совсем забыла, как хорошо быть согретой чьим-то теплом. Как драгоценна и хрупка искренняя забота настоящего друга. Повезло мне – впервые за долгое-долгое время.
Я посмотрела на Шона и постаралась улыбнуться.
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Краем глаза я увидела в дверях перепуганную Молли.
– Он ушел, Молли, – сказала я ей. – Все в порядке.
Она справилась с собой и неторопливо зашла в конюшню, уже непохожая на маленькую девочку, которая стремглав бежала за помощью.
– Кто это был? – деловито спросила она. – Один из похитителей?
– Пока не могу сказать. Может быть. Но я точно знаю, что он плохой человек. Мне повезло, что ты появилась так вовремя, Молли. Спасибо тебе.
Молли взглянула на Шона и обратилась ко мне тоном юной деловой женщины:
– Елена, мне нужно переговорить с вами наедине.
Шон поднял брови.
– Пойду-ка займусь Д’Артаньяном, – предложил он. – Надо же как-то нервы успокоить. А пить еще рано, день на дворе.
Я поблагодарила его и проводила Молли в гостиную. В комнате вкусно пахло Ирининым кофе. «Интересно, зачем ей было спускаться, чтобы приготовить его? – вяло подумала я. – Ведь у нее есть наверху своя кухонька… А, ладно, неважно. В кофейнике что-то осталось, и спасибо».
Я налила себе полную чашку, донесла до барной стойки и щедро плеснула виски. Тоже рановато начинаю. Ну и плевать.
– Тебе чего-нибудь налить? – спросила я Молли. – Воды? Содовой? Виски?
– Нет, благодарю, – вежливо ответила она. – Вы уволены.
– Прошу прощения?
– Сожалею, но я вынуждена расторгнуть наш договор.
Я посмотрела на девочку долгим пристальным взглядом, пытаясь понять, что это на нее нашло. И тут же, прорезав туман завуалированных угроз Ван Зандта, в мозгу вспыхнули слова Лэндри.
– Молли, я знаю о последнем звонке. Лэндри мне рассказал.
Ее серьезное личико побелело. За стеклами очков в глазах блестели слезы.
– Они хотят убить Эрин из-за меня. Потому что я наняла вас, а вы подключили полицию.
Я в жизни не видела человека более одинокого и несчастного, чем Молли сейчас. Она стояла посреди комнаты, в красных брючках и темно-синей футболке, сцепив руки и мужественно пытаясь не расплакаться. Выглядела ли я хоть вполовину столь же отчаявшейся, когда говорила Лэндри, в общем, те же самые слова?
Выйдя из-за стойки, я жестом пригласила ее присесть в кожаное кресло, а во второе опустилась сама.
– Молли, не казни себя, ты правильно поступила, обратившись за помощью. Где бы сейчас была Эрин, если бы ты не нашла меня? Что сделал бы Брюс, чтобы вернуть ее?
Вот теперь слезы хлынули из ее глаз.
– Н-но они ск-казали, ник-какой полиции!.. Может… если б вы одна…
Я взяла ее ручки в свои и крепко сжала. Они были холодные как лед.
– Молли, одному человеку здесь не справиться. Нам нужно подключить все доступные силы, чтобы попытаться вернуть Эрин и задержать тех, кто ее похитил. У полиции есть доступ к записям телефонных разговоров, есть картотеки по правонарушениям; они имеют право ставить телефоны на прослушивание, анализировать вещественные доказательства. Было бы ошибкой не привлечь их. Молли, ты ничего плохого не сделала. И я тоже. Единственные люди, которые поступили плохо, – те, у кого сейчас твоя сестра.
– Н-но голос все время повторял, ч-что она заплатит за то, что мы н-нарушили уговор!
Она высвободила руки, полезла в сумку на поясе, достала диктофон и протянула мне.
– Вот, послушайте.
– Ты записала разговор?
Молли кивнула, снова покопалась в сумке и извлекла клочок бумаги.
– И номер с определителя списала.
Я взяла диктофон, бумажку и нажала кнопку пуска. Из крохотного динамика раздался металлический, искаженный голос: Ты нарушил правила. Девчонка за все заплатит. Снова и снова, прерываемый отрывистыми репликами Брюса Сибрайта. А потом: Принеси деньги на место. В воскресенье. В шесть вечера. Без полиции. Без сыщика. Ты один.
Молли зажала себе рот ладонью. По ее щекам катились слезы.
Мне хотелось перемотать пленку и прослушать ее сначала, но не при Молли. Ей и так этот голос будет сниться в кошмарах.
Без полиции. Без сыщика.
Кого они имели в виду? Лэндри? Меня? Так или иначе, откуда узнали? В дом к Сибрайту никто ни на служебной машине, ни в форме не показывался. Прямого контакта с похитителями тоже не было. Если они следят за домом на расстоянии, то видели всего-навсего, как в субботу в дом заходили, а потом выходили посторонние люди.
Без полиции. Без сыщика.
Какие могут быть варианты? Даже если кто-то догадался, что Лэндри – полицейский, кому было известно…
– Во сколько звонили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42