Где-то далеко, за спиной, выла сирена. Пока полиция доедет до дома Лоринды Карлтон и составит протокол на предмет вторжения, я буду в безопасности. По крайней мере пока.
Вот ведь невезуха! Если б я смылась на пару минут раньше… Если б не прокопалась столько с пленками о лошадях и обзором коллекции порнофильмов в доме Ван Зандта… Если б не задержалась еще на несколько минут в гараже, роясь в мусорных баках… Но тогда я не нашла бы ту рубашку.
Надо позвонить Лэндри.
Я вышла на ярко освещенную центральную площадь перед торговым центром. Возле японского ресторана в ожидании столиков толпился народ. Я прошла мимо, опустив голову, стараясь не привлекать к себе внимания. Нормальные люди наслаждаются жизнью и лакомятся суши. Наверно, среди них нет ни одной сумасшедшей, которая когда-нибудь вламывалась в чужой дом, ища вещественные доказательства убийства.
А у меня вечно все не как у людей!
При этой мысли мне захотелось смеяться, а потом – плакать.
В аптеке Эккерда я купила бутылку воды, плитку шоколада, дешевую джинсовую рубаху и бейсболку. Наменяла мелочи для телефона-автомата. Выйдя на улицу, оторвала ценники с одежды, накинула рубаху поверх пропотевшей черной майки, прикрыла бейсболкой всклоченные вихры.
Я сбросила Лэндри на пейджер номер телефона-автомата, повесила трубку и стала ждать. Интересно, насколько хорошо разглядела меня та женщина из дома Ван Зандта? Кто она, кем приходится Ван Зандту? Пожалуй, она мало что поняла, поскольку велела собаке взять «его». Увидела, что волосы короткие, и, как любой на ее месте, сделала вывод, что грабитель – мужчина. Полиция будет искать мужчину – если вообще будет кого-то искать. Банальная попытка кражи со взломом, ничего не пропало, никто не пострадал. Не думаю, чтобы кто-то стал тратить на это силы. Искренне надеюсь, что не станет.
Даже если они удосужатся снять отпечатки пальцев, моих ни в одной криминальной базе данных нет. Поскольку я служила в полиции, мои отпечатки лежат в служебной папке округа Палм-Бич, отдельно от правонарушителей. А эту папку по такому чепуховому поводу никто проверять не полезет.
Все равно перчатки надо было надеть. Хотя бы потому, что в них копаться в мусоре намного приятнее, чем голыми руками.
Я развернула шоколадку и начала медленно жевать, держа за обертку.
Куртку мою они найдут – точнее, то, что осталось после собачьих зубов, – но кто знает, что она моя? Обычная черная ветровка.
Я попыталась вспомнить, что там лежало в карманах. Тюбик бальзама для губ «Тропикана», остатки трубочки с мятными пастилками, чек с бензоколонки «Шелл». Слава богу, расплачивалась я наличными, а не кредитной картой. Что еще? Куда я в последний раз ходила в куртке? Утром, к врачу.
И тут внутри у меня что-то оборвалось.
Рецепт! Рецепт на викодин, который я не собиралась покупать. Просто сунула листок в карман.
О, черт!
Может, я все-таки вынула его? Выбросила и забыла? Нет-нет. Точно.
Мне стало нехорошо. Я привалилась к стене, лихорадочно пытаясь прикинуть последствия. На рецепте мое настоящее имя – Елена Эстес. Не Элль Стивенс. Это имя для Ван Зандта ничего не значит. Если только он не видел ту фотографию в журнале – фотографию с подписью, что я занимаюсь верховой ездой в имении Шона. А если видел, как скоро начнут складываться в картинку фрагменты головоломки?
Глупая, непростительная беспечность!
Если ко мне придут из полиции, я буду отрицать, что была на Сэг-Харбор-корт. Про куртку скажу, что потеряла на ипподроме. Подтвердить эту ложь, которая будет моим алиби, некому, но, ради всего святого, зачем мне алиби? «Я же не преступница! – вознегодую я. – Девушка из хорошей семьи, вполне обеспеченная, не какая-нибудь наркоманка, вынужденная красть, чтобы добыть денег на дозу».
Тогда они покажут Ван Зандту мою фотографию, спросят, узнает ли он меня, – и мне крышка.
Проклятие, почему Лэндри не перезванивает?!
Самое плохое в этой истории не то, что мне придется выкручиваться, чтобы не сесть в тюрьму. Хуже, если Ван Зандт найдет свою рубашку до того, как Лэндри придет к нему с ордером на обыск.
Черт, черт, черт ! Мне хотелось биться головой о бетонную стену. Какое невезение! Намерения у меня были самые лучшие, но на данный момент мои действия могут привести к потере важнейшего вещдока. И к тому же есть шанс, что я уже нарушила свое инкогнито перед Ван Зандтом, а значит, и перед всем окружением Джейда.
Если теперь убийца скроется, это будет на моей совести. А если еще в результате погибнет Эрин Сибрайт…
Да где этот засранец Лэндри?!
– Пошел ты! – пробормотала я, сняла трубку и набрала 911.
26
На другом конце провода не отвечали. Выругавшись, Лэндри повесил трубку. Номер был незнакомый, но он почему-то решил, что звонила Эстес. Опять увязла по уши черт знает в чем. Естественно, дома она не осталась. И никакую книжку, лежа в ванне, не читает.
Что-то в ней такое было… Отправиться ужинать с предполагаемым сексуальным маньяком-убийцей – это еще ерунда. Пожалуй, тут он зря психанул, план как план. Она полицейский, в конце концов… ну, раньше была. И такую, как она, никакому мужчине просто в голову не придет защищать. Но все равно что-то… в ней трогало за живое. Очевидно, отсутствие чувства самосохранения. Да, именно это делало ее до невозможности беззащитной. Из головы нейдет, как она прыгает на подножку джипа Билли Голема, пытаясь вырвать у него из рук руль… падает под колеса… как автомобиль тащит ее по дороге, словно тряпичную куклу.
Она не умела – или не хотела – беречься. И уж точно она не скажет ему спасибо, если он возьмет этот труд на себя. Ох, какие у нее были глаза, когда он позвонил Вайсу и велел доставить на допрос Ван Зандта. Гнев, обида, разочарование – за стеной каменного безразличия.
Лэндри стоял перед дверью морга в корпусе судмедэкспертизы. Сюда он примчался сразу, как только допросил Ван Зандта, чтобы успеть застать медэксперта.
Ван Зандт на допросе только возмущался, пятнадцать минут распространялся о несовершенстве системы правосудия Соединенных Штатов, а затем заявил, что без адвоката ни слова не скажет. И все. Ордер на арест выписывать оснований нет. Как недавно было справедливо замечено, за сволочной характер в тюрьму не сажают.
Ох, поторопился он с этим допросом! Подождать бы вскрытия, привести Ван Зандта в анатомичку, тогда он располагал бы хоть каким-то фактическим материалом, который можно использовать против подозреваемого. Авось удалось бы взять его на испуг, вытянуть из него то, что теперь он точно не скажет.
А теперь еще эта история с Еленой… Любопытно, во что она теперь ввязалась?
Наверняка она захочет услышать подробный рассказ о вскрытии. Ей интересно будет узнать, что Джилл Морон повалили вниз лицом на пол денника. Рот, нос, дыхательные пути забиты опилками вперемешку с конским навозом. Смерть наступила от удушения. Ее схватили за шею сзади, да так сильно, что на коже остались следы пальцев. Какое-то время она сопротивлялась, сломала себе несколько ногтей. Но под уцелевшими ногтями ни частиц кожи, ни крови, ничего другого не обнаружено.
Ерунда какая-то! Если она так дралась, что поломала ногти, что-нибудь под ними должно было найтись. Ее насильно удерживали лицом в грязи, не давая вздохнуть. Хотя бы опилки и частицы навоза должны были забиться под ногти, когда она пыталась вывернуться из рук нападавшего. Но нет, ничего.
И еще: одежда разодрана в клочья, как бывает при изнасиловании, а следов спермы в половых органах и на теле нет. И вообще признаков изнасилования мало. Несколько царапин на бедрах и половых губах, но никаких повреждений влагалища. Может, у насильника пропала эрекция и он не смог довести дело до конца? Или попытка изнасилования была инсценирована потом, чтобы замаскировать явное убийство под другое преступление?
Вот всю эту информацию и можно было бы использовать против Ван Зандта, пока он не потребовал себе адвоката. Особенно неудавшуюся попытку изнасилования. Давить на мужское самолюбие, издеваться, высмеивать. Ван Зандт взорвался бы. Он слишком самонадеян, чтобы позволять кому-нибудь ставить под вопрос его мужскую силу, слишком самовлюблен, чтобы контролировать себя. Впрочем, потребовать адвоката ему ума хватило, и теперь без адвоката ни допросов, ни насмешек, ни провокаций.
Так кто там слишком самонадеян?
Пока Лэндри казнил себя, из морга вышел Вайс. Малорослый и невзрачный, он дневал и ночевал в тренажерном зале и торс имел накачанный до такой степени, будто его туго надули. Синдром маленького мужчины. Из-за бицепсов он не мог даже руки как следует опустить.
– Что скажешь?
– Странно как-то, что под ногтями у нее так чисто, – ответил Лэндри. – Что это за преступник: убивает девушку практически в общественном месте, а потом не жалеет времени вычистить ей ногти?
– Умный просто.
– Уже попадался – или выучился на чужих ошибках, – пробормотал Лэндри.
– Может, смотрит детективы по каналу «Дискавери». А на Ван Зандте никаких отметин нет?
– Я не видел. Он был в водолазке. И у Джейда тоже ничего такого не заметил. Никого из них мы не сможем рассмотреть в подробностях, пока нам нечего им предъявить по существу. А что слышно о тех пятнах в деннике? Кровь или нет?
Вайс покачал головой.
– Суббота же. Если б доктор Фелник случайно не оказался дома, то и вскрытия никакого не было бы. Кстати, а что с тем нападением в позапрошлую ночь? – спросил Вайс. – Когда выпустили лошадей. Думаешь, связь есть?
Лэндри нахмурился, вспомнив о синяках на спине Эстес. Хотя в ту ночь он почти не обратил на них внимания – слишком сильно было потрясение при виде старых шрамов. В четверг ночью она подверглась побоям, но про сексуальные посягательства ни слова не говорила. Она застала врасплох того, кто выпускал лошадей. Оказалась не в том месте и не в то время. Удалось ли ей выкрутиться на этот раз? Джилл Морон тоже оказалась не в том месте и не в то время. Всего-то через одну палатку от Елены.
– Не знаю, – сказал он вслух. – А охранники что говорят?
– Ничего. Послушать их, так тут вообще преступности нет. Так, карманные кражи изредка. Ничего серьезного.
– Ничего серьезного… Вот им и серьезное! Эстес говорила, ей не понравился охранник, с которым она столкнулась в ту ночь. Я с ним на следующий день беседовал. Мне он тоже не понравился. Я решил его проверить как следует, а потом…
– Эстес?
Вайс смотрел на него с таким выражением, будто был уверен, что ослышался.
– Потерпевшая, – уточнил Лэндри.
– Зовут ее как?
– А в чем дело? – насторожился Лэндри.
– Не Елена Эстес?
– А если и так, то что?
Вайс повернул голову, и его мощная шея хрустнула, как ракушка под тяжелым ботинком.
– Вечно с ней проблемы, вот что! Многие порадовались бы, если б это она лежала там на столе, – сказал он, кивнув на дверь в морг.
– И ты один из них?
– Гектор Рамирес был отличный парень. А из-за этой дряни ему снесли башку. Так что у меня к ней личный счет, – буркнул Вайс, надуваясь на глазах и еще больше растопырив руки. – Что она тут забыла? Я слышал, она ушла от дел и потихоньку спивается.
– Об этом ничего не знаю, – отрезал Лэндри. – Она ввязалась в это, потому что помогает кому-то выбраться.
– Да? Лично я в такой помощи не нуждаюсь, – хмыкнул Вайс. – Лейтенант в курсе ее начинаний?
– Ради бога, Вайс, у нас что – детский сад? Пойдешь ябедничать? – съязвил Лэндри. – Ее в четверг чуть не забили насмерть. Будь доволен этим и занимайся своим делом. У нас одна девушка убита и еще одна похищена.
– Почему ты ее защищаешь? – прищурился Вайс. – Трахаешься с ней, что ли?
– Я ее не защищаю. Я почти ничего о ней не знаю, а что знаю, то мне не нравится. Просто делаю свою работу. Или мы теперь выбираем потерпевших по личной симпатии? Я что, пропустил ту планерку, где об этом шла речь? Если так, меня это вполне устраивает. Теперь я могу дни напролет просиживать в лодке с удочкой, пока мы не найдем потерпевшую, достойную моих услуг. Никаких больше обдолбанных потаскух, никакой белой дури…
– Не нравится мне, что она в это ввязалась, – заявил Вайс.
– И что же? Мне вот не нравится то, что я сейчас видел. Как мертвую девушку потрошили, будто зарезанную овцу. Не нравится тебе эта работа – иди в таксисты, – обернувшись, бросил Лэндри уже на ходу. – Если тебе кажется, что с этим делом ты не справишься, поставь шефа в известность и сваливай. Не мешай тем, кто справится.
Опять запищал пейджер. Лэндри чертыхнулся, прочел сообщение, вернулся к телефону и набрал номер.
– Лэндри слушает.
Анонимный источник сообщал о точном местонахождении вещественного доказательства по убийству Джилл Морон. Кухонный шкаф в коттедже, занимаемом Томасом Ван Зандтом.
– Решай, Вайс, – сказал Лэндри, вешая трубку. – А я пойду раздобуду ордер на обыск.
Узнать, что там с моим звонком в Службу спасения 911, я не могла никак. Оператор помучила меня как следует, поскольку явно приняла за телефонную хулиганку и потому тянула время, чтобы засечь место звонка и выслать патрульную машину. Я же упорно твердила: знаю, что Ван Зандт убил «мою подругу» Джилл Морон на территории конного центра. Что детектив Лэндри может найти окровавленную рубашку Ван Зандта в кухонном шкафу дома, принадлежащего Лоринде Карлтон, по такому-то адресу на Сэг-Харбор-корт. Дала самое подробное описание рубашки, положила трубку, вытерла с нее отпечатки пальцев, вышла и села на скамеечку рядом с японским рестораном.
Я надеялась, что Лэндри передали мое сообщение. Но в любом случае пройдет еще много времени, пока он доберется до Ван Зандта. Ордер на обыск так просто не получишь. Это тебе не готовая форма, где надо только вставить нужное имя и адрес, ее не попросишь у шефа. Следователь должен написать заявление, обосновать свою просьбу, сформулировать возможную причину обыска, а также подробно перечислить, что именно он намерен искать. Если обыск планируется провести ночью, нужны веские аргументы: например, неминуемая опасность утраты вещественного доказательства либо угроза нового преступления. Иначе ночной обыск может стать основанием для обвинения в нарушении права на отдых. Заявление уходит на рассмотрение к судье, и уж тот решает, выдать ордер или нет.
А время идет. И за это время подозреваемый может натворить что угодно: уничтожить улики, скрыться…
Был ли Ван Зандт в машине с той женщиной? Не знаю. Помню только, что машина была черная, но ни марку, ни модель я определить не успела. Может, это был «Мерседес», который Трей Хьюз одолжил Ван Зандту на сезон, а может, и нет. Женщина в машине, скорее всего, Лоринда Карлтон. Если кто-то из них заметил у меня в руках рубашку, остается надеяться, что, по их мнению, я забрала ее с собой.
Я взглянула на часы. После моего бегства прошло больше часа. Интересно, стучатся ли уже люди в форме в двери домов поблизости от моей машины? Если появиться там, беспечно вертя на пальчике ключи от «БМВ», потащат меня на допрос или нет?
Я добрела до бензоколонки, зашла в дамскую комнату, умылась и кружным путем вернулась на Сэг-Харбор-корт. Ни души. Ни одного полицейского. Черный «Мерседес» Ван Зандта мирно стоит у дома Лоринды Карлтон. На Сэг-Харбор-корт царил такой же покой, как и до моего приезда. Интересно, заявила ли все-таки Карлтон о взломе, или сирена, которую я слышала, не имела к этому никакого отношения? Еще хотелось бы знать, в какой момент появился Ван Зандт и не он ли отговорил Лоринду от звонка в полицию, потому что лишние люди в доме ему ни к чему.
Не в состоянии найти ответы на эти вопросы и все еще трепеща от страха разоблачения, я села в машину и направилась домой, с заездом в Бинкс-Форест.
Неподалеку от дома Сибрайтов на улице стояло две-три машины. Видимо, наблюдение уже ведется. В доме горели все окна. Мне бы очень хотелось оказаться сейчас там, внутри, оценить уровень напряжения в семье. Хотелось повидать Молли, дать ей знать, что она не одна. Я на ее стороне.
Да уж, хорошее утешение для девочки! Ведь я только что совершила величайшую глупость в истории нынешнего века, разрушила свое прикрытие, скомпрометировала улику, которой можно было привязать Ван Зандта к убийству.
Подавленная, расстроенная, я поехала домой собираться с силами и готовиться к худшему.
– Это беззаконие! – бушевал Ван Зандт. – У вас теперь что, полицейское государство?
– По-моему, нет, – возразил Лэндри, заглядывая в кухонный шкаф. – Если б государством управляла полиция, уверен, я бы зарабатывал намного больше.
– Неужели кто-то мог подумать, что Томми способен на такой ужас?!
Лоринда Карлтон явно в детстве мечтала стать хиппи, но была отправлена родителями в частную школу с пансионом. Сорока с чем-то лет, длинные черные волосы заплетены в тонкие косички, на футболке какой-то чумовой текст. Наверняка всем рассказывает, будто происходит от индейских шаманов или в нее переселилась душа древней египтянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Вот ведь невезуха! Если б я смылась на пару минут раньше… Если б не прокопалась столько с пленками о лошадях и обзором коллекции порнофильмов в доме Ван Зандта… Если б не задержалась еще на несколько минут в гараже, роясь в мусорных баках… Но тогда я не нашла бы ту рубашку.
Надо позвонить Лэндри.
Я вышла на ярко освещенную центральную площадь перед торговым центром. Возле японского ресторана в ожидании столиков толпился народ. Я прошла мимо, опустив голову, стараясь не привлекать к себе внимания. Нормальные люди наслаждаются жизнью и лакомятся суши. Наверно, среди них нет ни одной сумасшедшей, которая когда-нибудь вламывалась в чужой дом, ища вещественные доказательства убийства.
А у меня вечно все не как у людей!
При этой мысли мне захотелось смеяться, а потом – плакать.
В аптеке Эккерда я купила бутылку воды, плитку шоколада, дешевую джинсовую рубаху и бейсболку. Наменяла мелочи для телефона-автомата. Выйдя на улицу, оторвала ценники с одежды, накинула рубаху поверх пропотевшей черной майки, прикрыла бейсболкой всклоченные вихры.
Я сбросила Лэндри на пейджер номер телефона-автомата, повесила трубку и стала ждать. Интересно, насколько хорошо разглядела меня та женщина из дома Ван Зандта? Кто она, кем приходится Ван Зандту? Пожалуй, она мало что поняла, поскольку велела собаке взять «его». Увидела, что волосы короткие, и, как любой на ее месте, сделала вывод, что грабитель – мужчина. Полиция будет искать мужчину – если вообще будет кого-то искать. Банальная попытка кражи со взломом, ничего не пропало, никто не пострадал. Не думаю, чтобы кто-то стал тратить на это силы. Искренне надеюсь, что не станет.
Даже если они удосужатся снять отпечатки пальцев, моих ни в одной криминальной базе данных нет. Поскольку я служила в полиции, мои отпечатки лежат в служебной папке округа Палм-Бич, отдельно от правонарушителей. А эту папку по такому чепуховому поводу никто проверять не полезет.
Все равно перчатки надо было надеть. Хотя бы потому, что в них копаться в мусоре намного приятнее, чем голыми руками.
Я развернула шоколадку и начала медленно жевать, держа за обертку.
Куртку мою они найдут – точнее, то, что осталось после собачьих зубов, – но кто знает, что она моя? Обычная черная ветровка.
Я попыталась вспомнить, что там лежало в карманах. Тюбик бальзама для губ «Тропикана», остатки трубочки с мятными пастилками, чек с бензоколонки «Шелл». Слава богу, расплачивалась я наличными, а не кредитной картой. Что еще? Куда я в последний раз ходила в куртке? Утром, к врачу.
И тут внутри у меня что-то оборвалось.
Рецепт! Рецепт на викодин, который я не собиралась покупать. Просто сунула листок в карман.
О, черт!
Может, я все-таки вынула его? Выбросила и забыла? Нет-нет. Точно.
Мне стало нехорошо. Я привалилась к стене, лихорадочно пытаясь прикинуть последствия. На рецепте мое настоящее имя – Елена Эстес. Не Элль Стивенс. Это имя для Ван Зандта ничего не значит. Если только он не видел ту фотографию в журнале – фотографию с подписью, что я занимаюсь верховой ездой в имении Шона. А если видел, как скоро начнут складываться в картинку фрагменты головоломки?
Глупая, непростительная беспечность!
Если ко мне придут из полиции, я буду отрицать, что была на Сэг-Харбор-корт. Про куртку скажу, что потеряла на ипподроме. Подтвердить эту ложь, которая будет моим алиби, некому, но, ради всего святого, зачем мне алиби? «Я же не преступница! – вознегодую я. – Девушка из хорошей семьи, вполне обеспеченная, не какая-нибудь наркоманка, вынужденная красть, чтобы добыть денег на дозу».
Тогда они покажут Ван Зандту мою фотографию, спросят, узнает ли он меня, – и мне крышка.
Проклятие, почему Лэндри не перезванивает?!
Самое плохое в этой истории не то, что мне придется выкручиваться, чтобы не сесть в тюрьму. Хуже, если Ван Зандт найдет свою рубашку до того, как Лэндри придет к нему с ордером на обыск.
Черт, черт, черт ! Мне хотелось биться головой о бетонную стену. Какое невезение! Намерения у меня были самые лучшие, но на данный момент мои действия могут привести к потере важнейшего вещдока. И к тому же есть шанс, что я уже нарушила свое инкогнито перед Ван Зандтом, а значит, и перед всем окружением Джейда.
Если теперь убийца скроется, это будет на моей совести. А если еще в результате погибнет Эрин Сибрайт…
Да где этот засранец Лэндри?!
– Пошел ты! – пробормотала я, сняла трубку и набрала 911.
26
На другом конце провода не отвечали. Выругавшись, Лэндри повесил трубку. Номер был незнакомый, но он почему-то решил, что звонила Эстес. Опять увязла по уши черт знает в чем. Естественно, дома она не осталась. И никакую книжку, лежа в ванне, не читает.
Что-то в ней такое было… Отправиться ужинать с предполагаемым сексуальным маньяком-убийцей – это еще ерунда. Пожалуй, тут он зря психанул, план как план. Она полицейский, в конце концов… ну, раньше была. И такую, как она, никакому мужчине просто в голову не придет защищать. Но все равно что-то… в ней трогало за живое. Очевидно, отсутствие чувства самосохранения. Да, именно это делало ее до невозможности беззащитной. Из головы нейдет, как она прыгает на подножку джипа Билли Голема, пытаясь вырвать у него из рук руль… падает под колеса… как автомобиль тащит ее по дороге, словно тряпичную куклу.
Она не умела – или не хотела – беречься. И уж точно она не скажет ему спасибо, если он возьмет этот труд на себя. Ох, какие у нее были глаза, когда он позвонил Вайсу и велел доставить на допрос Ван Зандта. Гнев, обида, разочарование – за стеной каменного безразличия.
Лэндри стоял перед дверью морга в корпусе судмедэкспертизы. Сюда он примчался сразу, как только допросил Ван Зандта, чтобы успеть застать медэксперта.
Ван Зандт на допросе только возмущался, пятнадцать минут распространялся о несовершенстве системы правосудия Соединенных Штатов, а затем заявил, что без адвоката ни слова не скажет. И все. Ордер на арест выписывать оснований нет. Как недавно было справедливо замечено, за сволочной характер в тюрьму не сажают.
Ох, поторопился он с этим допросом! Подождать бы вскрытия, привести Ван Зандта в анатомичку, тогда он располагал бы хоть каким-то фактическим материалом, который можно использовать против подозреваемого. Авось удалось бы взять его на испуг, вытянуть из него то, что теперь он точно не скажет.
А теперь еще эта история с Еленой… Любопытно, во что она теперь ввязалась?
Наверняка она захочет услышать подробный рассказ о вскрытии. Ей интересно будет узнать, что Джилл Морон повалили вниз лицом на пол денника. Рот, нос, дыхательные пути забиты опилками вперемешку с конским навозом. Смерть наступила от удушения. Ее схватили за шею сзади, да так сильно, что на коже остались следы пальцев. Какое-то время она сопротивлялась, сломала себе несколько ногтей. Но под уцелевшими ногтями ни частиц кожи, ни крови, ничего другого не обнаружено.
Ерунда какая-то! Если она так дралась, что поломала ногти, что-нибудь под ними должно было найтись. Ее насильно удерживали лицом в грязи, не давая вздохнуть. Хотя бы опилки и частицы навоза должны были забиться под ногти, когда она пыталась вывернуться из рук нападавшего. Но нет, ничего.
И еще: одежда разодрана в клочья, как бывает при изнасиловании, а следов спермы в половых органах и на теле нет. И вообще признаков изнасилования мало. Несколько царапин на бедрах и половых губах, но никаких повреждений влагалища. Может, у насильника пропала эрекция и он не смог довести дело до конца? Или попытка изнасилования была инсценирована потом, чтобы замаскировать явное убийство под другое преступление?
Вот всю эту информацию и можно было бы использовать против Ван Зандта, пока он не потребовал себе адвоката. Особенно неудавшуюся попытку изнасилования. Давить на мужское самолюбие, издеваться, высмеивать. Ван Зандт взорвался бы. Он слишком самонадеян, чтобы позволять кому-нибудь ставить под вопрос его мужскую силу, слишком самовлюблен, чтобы контролировать себя. Впрочем, потребовать адвоката ему ума хватило, и теперь без адвоката ни допросов, ни насмешек, ни провокаций.
Так кто там слишком самонадеян?
Пока Лэндри казнил себя, из морга вышел Вайс. Малорослый и невзрачный, он дневал и ночевал в тренажерном зале и торс имел накачанный до такой степени, будто его туго надули. Синдром маленького мужчины. Из-за бицепсов он не мог даже руки как следует опустить.
– Что скажешь?
– Странно как-то, что под ногтями у нее так чисто, – ответил Лэндри. – Что это за преступник: убивает девушку практически в общественном месте, а потом не жалеет времени вычистить ей ногти?
– Умный просто.
– Уже попадался – или выучился на чужих ошибках, – пробормотал Лэндри.
– Может, смотрит детективы по каналу «Дискавери». А на Ван Зандте никаких отметин нет?
– Я не видел. Он был в водолазке. И у Джейда тоже ничего такого не заметил. Никого из них мы не сможем рассмотреть в подробностях, пока нам нечего им предъявить по существу. А что слышно о тех пятнах в деннике? Кровь или нет?
Вайс покачал головой.
– Суббота же. Если б доктор Фелник случайно не оказался дома, то и вскрытия никакого не было бы. Кстати, а что с тем нападением в позапрошлую ночь? – спросил Вайс. – Когда выпустили лошадей. Думаешь, связь есть?
Лэндри нахмурился, вспомнив о синяках на спине Эстес. Хотя в ту ночь он почти не обратил на них внимания – слишком сильно было потрясение при виде старых шрамов. В четверг ночью она подверглась побоям, но про сексуальные посягательства ни слова не говорила. Она застала врасплох того, кто выпускал лошадей. Оказалась не в том месте и не в то время. Удалось ли ей выкрутиться на этот раз? Джилл Морон тоже оказалась не в том месте и не в то время. Всего-то через одну палатку от Елены.
– Не знаю, – сказал он вслух. – А охранники что говорят?
– Ничего. Послушать их, так тут вообще преступности нет. Так, карманные кражи изредка. Ничего серьезного.
– Ничего серьезного… Вот им и серьезное! Эстес говорила, ей не понравился охранник, с которым она столкнулась в ту ночь. Я с ним на следующий день беседовал. Мне он тоже не понравился. Я решил его проверить как следует, а потом…
– Эстес?
Вайс смотрел на него с таким выражением, будто был уверен, что ослышался.
– Потерпевшая, – уточнил Лэндри.
– Зовут ее как?
– А в чем дело? – насторожился Лэндри.
– Не Елена Эстес?
– А если и так, то что?
Вайс повернул голову, и его мощная шея хрустнула, как ракушка под тяжелым ботинком.
– Вечно с ней проблемы, вот что! Многие порадовались бы, если б это она лежала там на столе, – сказал он, кивнув на дверь в морг.
– И ты один из них?
– Гектор Рамирес был отличный парень. А из-за этой дряни ему снесли башку. Так что у меня к ней личный счет, – буркнул Вайс, надуваясь на глазах и еще больше растопырив руки. – Что она тут забыла? Я слышал, она ушла от дел и потихоньку спивается.
– Об этом ничего не знаю, – отрезал Лэндри. – Она ввязалась в это, потому что помогает кому-то выбраться.
– Да? Лично я в такой помощи не нуждаюсь, – хмыкнул Вайс. – Лейтенант в курсе ее начинаний?
– Ради бога, Вайс, у нас что – детский сад? Пойдешь ябедничать? – съязвил Лэндри. – Ее в четверг чуть не забили насмерть. Будь доволен этим и занимайся своим делом. У нас одна девушка убита и еще одна похищена.
– Почему ты ее защищаешь? – прищурился Вайс. – Трахаешься с ней, что ли?
– Я ее не защищаю. Я почти ничего о ней не знаю, а что знаю, то мне не нравится. Просто делаю свою работу. Или мы теперь выбираем потерпевших по личной симпатии? Я что, пропустил ту планерку, где об этом шла речь? Если так, меня это вполне устраивает. Теперь я могу дни напролет просиживать в лодке с удочкой, пока мы не найдем потерпевшую, достойную моих услуг. Никаких больше обдолбанных потаскух, никакой белой дури…
– Не нравится мне, что она в это ввязалась, – заявил Вайс.
– И что же? Мне вот не нравится то, что я сейчас видел. Как мертвую девушку потрошили, будто зарезанную овцу. Не нравится тебе эта работа – иди в таксисты, – обернувшись, бросил Лэндри уже на ходу. – Если тебе кажется, что с этим делом ты не справишься, поставь шефа в известность и сваливай. Не мешай тем, кто справится.
Опять запищал пейджер. Лэндри чертыхнулся, прочел сообщение, вернулся к телефону и набрал номер.
– Лэндри слушает.
Анонимный источник сообщал о точном местонахождении вещественного доказательства по убийству Джилл Морон. Кухонный шкаф в коттедже, занимаемом Томасом Ван Зандтом.
– Решай, Вайс, – сказал Лэндри, вешая трубку. – А я пойду раздобуду ордер на обыск.
Узнать, что там с моим звонком в Службу спасения 911, я не могла никак. Оператор помучила меня как следует, поскольку явно приняла за телефонную хулиганку и потому тянула время, чтобы засечь место звонка и выслать патрульную машину. Я же упорно твердила: знаю, что Ван Зандт убил «мою подругу» Джилл Морон на территории конного центра. Что детектив Лэндри может найти окровавленную рубашку Ван Зандта в кухонном шкафу дома, принадлежащего Лоринде Карлтон, по такому-то адресу на Сэг-Харбор-корт. Дала самое подробное описание рубашки, положила трубку, вытерла с нее отпечатки пальцев, вышла и села на скамеечку рядом с японским рестораном.
Я надеялась, что Лэндри передали мое сообщение. Но в любом случае пройдет еще много времени, пока он доберется до Ван Зандта. Ордер на обыск так просто не получишь. Это тебе не готовая форма, где надо только вставить нужное имя и адрес, ее не попросишь у шефа. Следователь должен написать заявление, обосновать свою просьбу, сформулировать возможную причину обыска, а также подробно перечислить, что именно он намерен искать. Если обыск планируется провести ночью, нужны веские аргументы: например, неминуемая опасность утраты вещественного доказательства либо угроза нового преступления. Иначе ночной обыск может стать основанием для обвинения в нарушении права на отдых. Заявление уходит на рассмотрение к судье, и уж тот решает, выдать ордер или нет.
А время идет. И за это время подозреваемый может натворить что угодно: уничтожить улики, скрыться…
Был ли Ван Зандт в машине с той женщиной? Не знаю. Помню только, что машина была черная, но ни марку, ни модель я определить не успела. Может, это был «Мерседес», который Трей Хьюз одолжил Ван Зандту на сезон, а может, и нет. Женщина в машине, скорее всего, Лоринда Карлтон. Если кто-то из них заметил у меня в руках рубашку, остается надеяться, что, по их мнению, я забрала ее с собой.
Я взглянула на часы. После моего бегства прошло больше часа. Интересно, стучатся ли уже люди в форме в двери домов поблизости от моей машины? Если появиться там, беспечно вертя на пальчике ключи от «БМВ», потащат меня на допрос или нет?
Я добрела до бензоколонки, зашла в дамскую комнату, умылась и кружным путем вернулась на Сэг-Харбор-корт. Ни души. Ни одного полицейского. Черный «Мерседес» Ван Зандта мирно стоит у дома Лоринды Карлтон. На Сэг-Харбор-корт царил такой же покой, как и до моего приезда. Интересно, заявила ли все-таки Карлтон о взломе, или сирена, которую я слышала, не имела к этому никакого отношения? Еще хотелось бы знать, в какой момент появился Ван Зандт и не он ли отговорил Лоринду от звонка в полицию, потому что лишние люди в доме ему ни к чему.
Не в состоянии найти ответы на эти вопросы и все еще трепеща от страха разоблачения, я села в машину и направилась домой, с заездом в Бинкс-Форест.
Неподалеку от дома Сибрайтов на улице стояло две-три машины. Видимо, наблюдение уже ведется. В доме горели все окна. Мне бы очень хотелось оказаться сейчас там, внутри, оценить уровень напряжения в семье. Хотелось повидать Молли, дать ей знать, что она не одна. Я на ее стороне.
Да уж, хорошее утешение для девочки! Ведь я только что совершила величайшую глупость в истории нынешнего века, разрушила свое прикрытие, скомпрометировала улику, которой можно было привязать Ван Зандта к убийству.
Подавленная, расстроенная, я поехала домой собираться с силами и готовиться к худшему.
– Это беззаконие! – бушевал Ван Зандт. – У вас теперь что, полицейское государство?
– По-моему, нет, – возразил Лэндри, заглядывая в кухонный шкаф. – Если б государством управляла полиция, уверен, я бы зарабатывал намного больше.
– Неужели кто-то мог подумать, что Томми способен на такой ужас?!
Лоринда Карлтон явно в детстве мечтала стать хиппи, но была отправлена родителями в частную школу с пансионом. Сорока с чем-то лет, длинные черные волосы заплетены в тонкие косички, на футболке какой-то чумовой текст. Наверняка всем рассказывает, будто происходит от индейских шаманов или в нее переселилась душа древней египтянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42