Прежде всего я просил бы вас
меня осведомить, сообщив истинную причину отмены вашего прибытия в Пско
в. Знание этой причины необходимо для дальнейшей беседы. Рузский».
«Здравствуйте, Николай Владимирович, очень сожалею, что не могу приехать
; с откровенностью скажу Ц причины моего неприезда две: во-первых, эшелон
ы, высланные вами в Петроград, взбунтовались; вылезли в Луге из вагонов; об
ъявили себя присоединяющимися к Государственной Думе; решили отнимать
оружие и никого не пропускать, даже литерные поезда; мною немедленно при
няты были меры, чтобы путь для проезда его величества был свободен; не зна
ю, удастся ли это.
Вторая причина Ц полученные мною сведения, что мой приезд может повлечь
за собой нежелательные последствия, так как до сих пор верят только мне и
исполняют только мои приказания. Родзянко».
«Из бесед, которые его величество вел со мной сегодня, выяснилось, что гос
ударь император сначала предполагал предложить вам составить министер
ство, ответственное перед его величеством, но затем, идя навстречу общем
у желанию законодательных учреждений и народа, отпуская меня, его величе
ство выразил окончательное решение и уполномочил меня довести до вашег
о сведения, об этом, Ц дать ответственное перед законодательными палат
ами министерство, с поручением вам образовать кабинет. Если желание его
величества найдет в вас отклик, то спроектирован манифест, который я сей
час же передам вам. Манифест этот мог бы быть объявлен сегодня 2 марта с по
меткой «Псков». Не откажите в ваших соображениях по всему изложенному. Р
у з с к и й».
«Я прошу вас проект манифеста, если возможно, передать теперь же. Очевидн
о, что его величество и вы не отдаете себе отчета в том, что здесь происход
ит; настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так
легко; в течение двух с половиной лет я неуклонно, при каждом моем всеподд
аннейшем докладе, предупреждал государя императора о надвигающейся гр
озе, если не будут немедленно сделаны уступки, которые могли бы удовлетв
орить страну. Я должен вам сообщить, что, в самом начале движения, власти, в
лице министров, стушевались и не принимали решительно никаких мер преду
предительного характера; немедленно же началось братание войск с народ
ными толпами; войска не стреляли, а ходили по улицам, и толпа им кричала Ц
«ура». Перерыв занятий законодательных учреждений подлил масла в огонь,
и мало-по-малу наступила такая анархия, что Госуд. Думе вообще, а мне, в час
тности, оставалось только попытаться взять движение в свои руки и стать
во главе, для того, чтобы избежать такой анархии, при таком расслоении, кот
орое грозило бы гибелью государству.
К сожалению, мне это далеко не удалось; народные страсти так разгорелись,
что сдержать их вряд ли будет возможно; войска окончательно деморализов
аны: не только не слушаются, но убивают своих офицеров; ненависть к госуда
рыне императрице дошла до крайних пределов; вынужден был, во избежание к
ровопролития, всех министров, кроме военного и морского, заключить в Пет
ропавловскую крепость. Очень опасаюсь, что такая же участь постигнет и м
еня, так как агитация направлена на все, что более умеренно и ограниченно
в своих требованиях; считаю нужным вас осведомить, что то, что предполага
ется вами Ц недостаточно и династический вопрос поставлен ребром.
Сомневаюсь, чтобы с этим можно было справиться. Родзянко».
«Ваши сообщения, Михаил Владимирович, действительно рисуют обстановку
в другом виде, чем она рисовалась здесь, на фронте. Если страсти не будут у
миротворены, то ведь нашей родине грозит анархия надолго и это, прежде вс
его, отразится на исходе войны; между тем, затратив столько жизней на борь
бу с неприятелем, нельзя теперь останавливаться на полдороге и необходи
мо довести ее до конца, соответствующего нашей великой родине; надо найт
и средство для умиротворения страны.
Прежде передачи вам текста манифеста не можете ли вы мне сказать, в каком
виде намечается решение династического вопроса. Рузский».
«С болью в сердце буду теперь отвечать, Николай Владимирович.
Еще раз повторяю Ц ненависть к династии дошла до крайних пределов, но ве
сь народ, с кем бы я ни говорил, выходя к толпам и войскам, решил твердо Ц во
йну довести до победного конца и в руки немцев не даваться.
К Государственной Думе примкнул весь Петроградск. и Царскосельский гар
низоны; то же повторяется во всех городах; нигде нет разногласия, везде во
йска становятся на сторону думы и народа, и грозные требования отречения
в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича, становятся опреде
ленным требованием.
Повторяю, с страшной болью передаю вам об этом, но что же делать; в то время,
когда народ в лице своей доблестной армии проливал свою кровь и нес неис
числимые жертвы Ц правительство положительно издевалось над нами; всп
омните освобождение Сухомлинова, Распутина и всю его клику; вспомните Ма
клакова, Штюрмера, Протопопова; все стеснения горячего порыва народа пом
огать по мере сил войне; назначение князя Голицына; расстройство транспо
рта, денежного обращения, непринятие никаких мер к смягчению условий жиз
ни; постоянное изменение состава законодательной палаты в нежелательн
ом смысле; постоянные аресты, погоня и розыск несуществовавшей тогда рев
олюции Ц вот те причины, которые привели к этому печальному концу.
Тяжкий ответ перед богом взяла на себя государыня императрица, отвращая
его величество от народа.
Его присылка генерала Иванова с Георгиевским батальоном только подлил
а масла в огонь и приведет только к междуусобному сражению, так как сдерж
ать войска, не слушающие своих офицеров и начальников, нет решительно ни
какой, возможности; кровью обливается сердце при виде того, что происход
ит. Прекратите присылку войск, так как они действовать против народа не б
удут. Остановите ненужные жертвы. Родзянко».
«Все что вы, Михаил Владимирович, сказали, тем печальней, что предполагав
шийся приезд ваш как бы предрешал возможность соглашения и быстрого уми
ротворения родины; ваши указания на ошибки, конечно, верны, но ведь это оши
бки прошлого, которые в будущем повторяться не могут, при предполагаемом
способе разрешения переживаемого кризиса; подумайте, Михаил Владимиро
вич, о будущем; необходимо найти такой выход, который дал бы немедленное у
миротворение. Войска на фронте с томительной тревогой и тоской оглядыва
ются на то, что делается в тылу, а начальники лишены авторитетного слова с
делать им надлежащее разъяснение. Переживаемый кризис надо ликвидиров
ать возможно скорей, чтобы вернуть армии возможность смотреть только вп
еред, в сторону неприятеля. Войска в направлении Петрограда с фронта был
и отправлены по общей директиве из Ставки, но теперь этот вопрос ликвиди
руеся; генерал-адъютанту Иванову нескорько часов тому назад, государь и
мператор дал указание не предпринимать ничего до личного свидания; эти т
елеграммы посланы через Петроград, и остается только пожелать, чтобы они
скорей дошли до генерала Иванова.
Равным образом государь император изволил выразить согласие, и уже посл
ана телеграмма, два часа тому назад, вернуть на фронт все, что было в пути. В
ы видите, что со стороны его величества принимаются какие только возможн
о меры, и было бы в интересах родины и той отечественной войны, которую мы
ведем, желательным, чтобы почин государя нашел бы отзыв в сердцах тех, кои
могут остановить пожар. Рузский». (Затем передается проект манифеста, пр
едложенного генерал-адъютантом Алексеевым).
«Если будет признано необходимым внести какие-либо частичные поправки,
сообщите мне, равно как и об общей схеме такового. В заключение скажу, Миха
ил Владимирович, я сегодня сделал все, что подсказало мне сердце и что мог
для того, чтобы найти выход для обеспечения спокойствия теперь и в будущ
ем, а также, чтобы армиям в кратчайший срок обеспечить возможность Споко
йной работы; этого необходимо достигнуть в кратчайший срок; приближаетс
я весна, и нам нужно сосредоточить все наши усилия на подготовке к активн
ым действиям и на согласование их с действиями наших союзников; мы обяза
ны думать также о них; каждый день, скажу более, каждый час в деле водворен
ия спокойствия крайне дорог. Рузский».
«Вы, Николай Владимирович, истерзали в конец мое и так растерзанное серд
це; по тому позднему часу, в который мы ведем разговор, вы можете себе пред
ставить, какая на мне лежит огромная работа, но, повторяю вам, я сам вишу на
волоске, и власть ускользает у меня из рук; анархия достигает таких разме
ров, что я вынужден был сегодня ночью назначить временное правительство.
К сожалению, манифест запоздал; его надо было издать после моей первой те
леграммы немедленно, о чем я просил государя императора; время упущено и
возврата нет; повторяю вам еще раз: народные страсти разгорелись в облас
ти ненависти и негодования; наша славная армия не будет ни в чем нуждатьс
я; в этом полное единение всех партий, и железнодорожное сообщение не буд
ет затруднено; надеемся также, что после воззвания временного правитель
ства крестьяне и все жители повезут хлеб, снаряды (!) и другие предметы сна
ряжения; запасы весьма многочисленны, так как об этом всегда заботились
общественные организации и особое совещание.
Молю бога, чтобы он дал силы удержаться хотя бы в пределах теперешнего ра
сстройства умов, мыслей и чувств, но боюсь, как бы не было еще хуже.
Больше ничего не могу вам сказать; помогай вам бог, нашему славному вождю,
в битве уничтожить проклятого немца, о чем в обращении, посланном к армии
от комитета государственной думы, говорится определенно в виду пожелан
ия успехов и побед. Желаю вам спокойной ночи, если только вообще в эти врем
ена кто-либо может спать спокойно Глубокоуважающий вас и душевно предан
ный Родзянко».
«Михаил Владимирович, еще несколько слов; дай, конечно, бог, чтобы ваши пре
дположения в отношении армии оправдались, но имейте в виду, что всякий на
сильственный переворот не может пройти бесследно; что если анархия, о ко
торой вы говорите, перекинется в армию и начальники потеряют авторитет в
ласти. Подумайте, что будет тогда с родиной нашей. В сущности, конечная цел
ь одна Ц ответственное перед народом министерство и есть для сего норма
льный путь для достижения цели Ц в перемене порядка управления государ
ством. Дай бог вам здравия и сил для вашей ответственной работы. Глубоко у
важающий вас Рузский».
«Николай Владимирович, не забудьте, что переворот может быть добровольн
ый и вполне безболезненный для всех, и тогда все кончится в несколько дне
й; одно могу сказать: ни кровопролития, ни ненужных жертв не будет. Я этого
не допущу. Желаю всего лучшего. Родзянко».
«Дай бог, чтобы все было так, как вы говорите. Последнее слово: скажите ваш
е мнение, нужно ли выпускать манифест. Ру з с к и й».
«Я, право, не знаю, как вам отвечать; все зависит от событий, которые летят с
головокружительной быстротой. Родзянко».
«Я получил указание передать в ставку об его напечатании, а посему это и с
делаю, а затем пусть, что будет. Разговор наш доложу государю. Рузский».
«Ничего против этого не имею и даже прошу об этом Родзянко».
Примечание ген. Рузскою: Разговор окончен в 7 1/2 часов (утра), 2тГо марта, и пер
едан в ставку начальнику штаба верховного главнокомандующего, одновре
менно с ведением разговора.
18. Телеграмма Николая II генералу Алексееву.
«Начальнику штаба. Ставка.
1865. Можно объявить представленный манифест
Об образовании ответствен
ного министерства. Ред.
, пометив его Псковом. 1223. Николай. 2 марта, 5 ч. 15 м.».
19. Разговор по прямому проводу генерал-квартирмейстера верховного глав
нокомандующего ген. Лукомского с начальником штаба Северного фронта ге
н. Даниловым. Начало разговора 9 часов, 2 марта 1917 года.
«У аппарата генерал Данилов».
«Здравствуй, Юрий Никифорович, у аппарата Лукомский.
Генерал Алексеев просит сейчас же доложить главнокомандующему, что нео
бходимо разбудить государя и сейчас же доложить ему о разговоре генерал
а Рузского с Родзянко.
Переживаем слишком серьезный момент, когда решается вопрос не одного го
сударя, а всего царствующего дома и России. Генерал Алексеев убедительно
просит безотлагательно это сделать, так как теперь важна каждая минута
и всякие этикеты должны быть отброшены.
Генерал Алексеев просит, по выяснении вопроса, немедленно сообщить офиц
иально и со стороны высших военных властей сделать необходимое сообщен
ие в армии, ибо неизвестность хуже всего и грозит тем, что начнется анархи
я в армии.
Это официально, а теперь прошу тебя доложить от меня генералу Рузскому, ч
то, по моему глубокому убеждению, выбора нет и отречение должно состоять
ся. Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск, и
бо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками, как об э
том вчера уже сообщал вам генерал Клембовский. Если не согласятся, то, вер
оятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским д
етям, а затем начнется междоусобная война, и Россия погибнет под ударами
Германии, и погибнет династия. Мне больно это говорить, но другого выхода
нет. Я буду ждать твоего ответа. Лук омский».
«Генерал Рузский через час будет с докладом у государя и поэтому я не виж
у надобности будить главнокомандующего, который только что, сию минуту,
заснул и через полчаса встанет; выигрыша во времени не будет никакого. Чт
о касается неизвестности, то она, конечно, не только тяжела, но и грозна, од
нако, и ты, и генерал Алексеев отлично знаете характер государя и труднос
ть получить от него определенное решение; вчера, йесь вечер, до глубокой н
очи, прошел в убеждении поступиться в пользу ответственного министерст
ва. Согласие было дано только к 2 час. ночи, но, к глубокому сожалению, оно, ка
к это в сущности и предвидел главнокомандующий, явилось запоздалым; очен
ь осложнила дело посылкаЦ войск генерал-адъютанта Иванова; я убежден, с
ожалею, почти в том, что, несмотря на убедительность речей Николая Владим
ировича и прямоту его, едва что возможно будет получить определенное реш
ение; время безнадежно будет тянуться, вот та тяжелая картина и та драма, к
оторая происходит здесь.
Между тем, исполнительный комитет государственной думы шлет ряд извеще
ний и заявляет, что остановить поток нет никакой возможности. Два часа то
му назад главнокомандующий вынужден был отдать распоряжение о том, чтоб
ы не препятствовали распространению заявлений, которые клонятся к сохр
анению спокойствия среди населения и к приливу продовольственных сред
ств; другого исхода не было.
Много горячих доводов высказал генерал Рузский в разговоре с Родзянко в
пользу оставления во главе государя с ответственным перед народом мини
стерством, но, видимо, время упущено и едва ли возможно рассчитывать на та
кое сохранение.
Вот пока все, что я могу сказать.
Повторяю Ц от доклада генерала Рузского я не жду определенных решени. Д
анилов».
«Дай бог, чтобы генералу Рузскому удалось убедить государя. В его руках т
еперь судьба России и царской семьи. Лукомский».
20. Телеграмма генерала Алексеева на имя главнокомандующих фронтами:
«Его величество находится во Пскове, где изъявил согласие объявить мани
фест итти навстречу народному желанию учредить ответственное перед па
латами министерство, поручив председателю Государственной Думы образо
вать кабинет.
По сообщению этого решения главнокомандующим северного фронта председ
ателю Гос. Думы, последний, в разговоре по аппарату, в три с половиной часа
второго сего марта, ответил, что появление манифеста было бы своевременн
о 27 февраля; в настоящее же время этот акт является запоздалым, что ныне на
ступила одна из страш-ных революций; сдерживать народные страсти трудно
; войска деморализованы. Председателю Гос. Думы хотя и верят, но он опасает
ся, что сдержать народные страсти будет невозможно. Что теперь династиче
ский вопрос поставлен ребром и войну можно продолжать до победоносного
конца лишь при исполнении предъявленных требований относительно отреч
ения от престола в пользу сына при регентстве Михаила Александровича. Об
становка, повидимому, не допускает иного решения, и каждая минута дальне
йших колебаний, повысит только притязания, основанные на том, что сущест
вование армии и работа железных дорог находится фактически в руках петр
оградского временного правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
меня осведомить, сообщив истинную причину отмены вашего прибытия в Пско
в. Знание этой причины необходимо для дальнейшей беседы. Рузский».
«Здравствуйте, Николай Владимирович, очень сожалею, что не могу приехать
; с откровенностью скажу Ц причины моего неприезда две: во-первых, эшелон
ы, высланные вами в Петроград, взбунтовались; вылезли в Луге из вагонов; об
ъявили себя присоединяющимися к Государственной Думе; решили отнимать
оружие и никого не пропускать, даже литерные поезда; мною немедленно при
няты были меры, чтобы путь для проезда его величества был свободен; не зна
ю, удастся ли это.
Вторая причина Ц полученные мною сведения, что мой приезд может повлечь
за собой нежелательные последствия, так как до сих пор верят только мне и
исполняют только мои приказания. Родзянко».
«Из бесед, которые его величество вел со мной сегодня, выяснилось, что гос
ударь император сначала предполагал предложить вам составить министер
ство, ответственное перед его величеством, но затем, идя навстречу общем
у желанию законодательных учреждений и народа, отпуская меня, его величе
ство выразил окончательное решение и уполномочил меня довести до вашег
о сведения, об этом, Ц дать ответственное перед законодательными палат
ами министерство, с поручением вам образовать кабинет. Если желание его
величества найдет в вас отклик, то спроектирован манифест, который я сей
час же передам вам. Манифест этот мог бы быть объявлен сегодня 2 марта с по
меткой «Псков». Не откажите в ваших соображениях по всему изложенному. Р
у з с к и й».
«Я прошу вас проект манифеста, если возможно, передать теперь же. Очевидн
о, что его величество и вы не отдаете себе отчета в том, что здесь происход
ит; настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так
легко; в течение двух с половиной лет я неуклонно, при каждом моем всеподд
аннейшем докладе, предупреждал государя императора о надвигающейся гр
озе, если не будут немедленно сделаны уступки, которые могли бы удовлетв
орить страну. Я должен вам сообщить, что, в самом начале движения, власти, в
лице министров, стушевались и не принимали решительно никаких мер преду
предительного характера; немедленно же началось братание войск с народ
ными толпами; войска не стреляли, а ходили по улицам, и толпа им кричала Ц
«ура». Перерыв занятий законодательных учреждений подлил масла в огонь,
и мало-по-малу наступила такая анархия, что Госуд. Думе вообще, а мне, в час
тности, оставалось только попытаться взять движение в свои руки и стать
во главе, для того, чтобы избежать такой анархии, при таком расслоении, кот
орое грозило бы гибелью государству.
К сожалению, мне это далеко не удалось; народные страсти так разгорелись,
что сдержать их вряд ли будет возможно; войска окончательно деморализов
аны: не только не слушаются, но убивают своих офицеров; ненависть к госуда
рыне императрице дошла до крайних пределов; вынужден был, во избежание к
ровопролития, всех министров, кроме военного и морского, заключить в Пет
ропавловскую крепость. Очень опасаюсь, что такая же участь постигнет и м
еня, так как агитация направлена на все, что более умеренно и ограниченно
в своих требованиях; считаю нужным вас осведомить, что то, что предполага
ется вами Ц недостаточно и династический вопрос поставлен ребром.
Сомневаюсь, чтобы с этим можно было справиться. Родзянко».
«Ваши сообщения, Михаил Владимирович, действительно рисуют обстановку
в другом виде, чем она рисовалась здесь, на фронте. Если страсти не будут у
миротворены, то ведь нашей родине грозит анархия надолго и это, прежде вс
его, отразится на исходе войны; между тем, затратив столько жизней на борь
бу с неприятелем, нельзя теперь останавливаться на полдороге и необходи
мо довести ее до конца, соответствующего нашей великой родине; надо найт
и средство для умиротворения страны.
Прежде передачи вам текста манифеста не можете ли вы мне сказать, в каком
виде намечается решение династического вопроса. Рузский».
«С болью в сердце буду теперь отвечать, Николай Владимирович.
Еще раз повторяю Ц ненависть к династии дошла до крайних пределов, но ве
сь народ, с кем бы я ни говорил, выходя к толпам и войскам, решил твердо Ц во
йну довести до победного конца и в руки немцев не даваться.
К Государственной Думе примкнул весь Петроградск. и Царскосельский гар
низоны; то же повторяется во всех городах; нигде нет разногласия, везде во
йска становятся на сторону думы и народа, и грозные требования отречения
в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича, становятся опреде
ленным требованием.
Повторяю, с страшной болью передаю вам об этом, но что же делать; в то время,
когда народ в лице своей доблестной армии проливал свою кровь и нес неис
числимые жертвы Ц правительство положительно издевалось над нами; всп
омните освобождение Сухомлинова, Распутина и всю его клику; вспомните Ма
клакова, Штюрмера, Протопопова; все стеснения горячего порыва народа пом
огать по мере сил войне; назначение князя Голицына; расстройство транспо
рта, денежного обращения, непринятие никаких мер к смягчению условий жиз
ни; постоянное изменение состава законодательной палаты в нежелательн
ом смысле; постоянные аресты, погоня и розыск несуществовавшей тогда рев
олюции Ц вот те причины, которые привели к этому печальному концу.
Тяжкий ответ перед богом взяла на себя государыня императрица, отвращая
его величество от народа.
Его присылка генерала Иванова с Георгиевским батальоном только подлил
а масла в огонь и приведет только к междуусобному сражению, так как сдерж
ать войска, не слушающие своих офицеров и начальников, нет решительно ни
какой, возможности; кровью обливается сердце при виде того, что происход
ит. Прекратите присылку войск, так как они действовать против народа не б
удут. Остановите ненужные жертвы. Родзянко».
«Все что вы, Михаил Владимирович, сказали, тем печальней, что предполагав
шийся приезд ваш как бы предрешал возможность соглашения и быстрого уми
ротворения родины; ваши указания на ошибки, конечно, верны, но ведь это оши
бки прошлого, которые в будущем повторяться не могут, при предполагаемом
способе разрешения переживаемого кризиса; подумайте, Михаил Владимиро
вич, о будущем; необходимо найти такой выход, который дал бы немедленное у
миротворение. Войска на фронте с томительной тревогой и тоской оглядыва
ются на то, что делается в тылу, а начальники лишены авторитетного слова с
делать им надлежащее разъяснение. Переживаемый кризис надо ликвидиров
ать возможно скорей, чтобы вернуть армии возможность смотреть только вп
еред, в сторону неприятеля. Войска в направлении Петрограда с фронта был
и отправлены по общей директиве из Ставки, но теперь этот вопрос ликвиди
руеся; генерал-адъютанту Иванову нескорько часов тому назад, государь и
мператор дал указание не предпринимать ничего до личного свидания; эти т
елеграммы посланы через Петроград, и остается только пожелать, чтобы они
скорей дошли до генерала Иванова.
Равным образом государь император изволил выразить согласие, и уже посл
ана телеграмма, два часа тому назад, вернуть на фронт все, что было в пути. В
ы видите, что со стороны его величества принимаются какие только возможн
о меры, и было бы в интересах родины и той отечественной войны, которую мы
ведем, желательным, чтобы почин государя нашел бы отзыв в сердцах тех, кои
могут остановить пожар. Рузский». (Затем передается проект манифеста, пр
едложенного генерал-адъютантом Алексеевым).
«Если будет признано необходимым внести какие-либо частичные поправки,
сообщите мне, равно как и об общей схеме такового. В заключение скажу, Миха
ил Владимирович, я сегодня сделал все, что подсказало мне сердце и что мог
для того, чтобы найти выход для обеспечения спокойствия теперь и в будущ
ем, а также, чтобы армиям в кратчайший срок обеспечить возможность Споко
йной работы; этого необходимо достигнуть в кратчайший срок; приближаетс
я весна, и нам нужно сосредоточить все наши усилия на подготовке к активн
ым действиям и на согласование их с действиями наших союзников; мы обяза
ны думать также о них; каждый день, скажу более, каждый час в деле водворен
ия спокойствия крайне дорог. Рузский».
«Вы, Николай Владимирович, истерзали в конец мое и так растерзанное серд
це; по тому позднему часу, в который мы ведем разговор, вы можете себе пред
ставить, какая на мне лежит огромная работа, но, повторяю вам, я сам вишу на
волоске, и власть ускользает у меня из рук; анархия достигает таких разме
ров, что я вынужден был сегодня ночью назначить временное правительство.
К сожалению, манифест запоздал; его надо было издать после моей первой те
леграммы немедленно, о чем я просил государя императора; время упущено и
возврата нет; повторяю вам еще раз: народные страсти разгорелись в облас
ти ненависти и негодования; наша славная армия не будет ни в чем нуждатьс
я; в этом полное единение всех партий, и железнодорожное сообщение не буд
ет затруднено; надеемся также, что после воззвания временного правитель
ства крестьяне и все жители повезут хлеб, снаряды (!) и другие предметы сна
ряжения; запасы весьма многочисленны, так как об этом всегда заботились
общественные организации и особое совещание.
Молю бога, чтобы он дал силы удержаться хотя бы в пределах теперешнего ра
сстройства умов, мыслей и чувств, но боюсь, как бы не было еще хуже.
Больше ничего не могу вам сказать; помогай вам бог, нашему славному вождю,
в битве уничтожить проклятого немца, о чем в обращении, посланном к армии
от комитета государственной думы, говорится определенно в виду пожелан
ия успехов и побед. Желаю вам спокойной ночи, если только вообще в эти врем
ена кто-либо может спать спокойно Глубокоуважающий вас и душевно предан
ный Родзянко».
«Михаил Владимирович, еще несколько слов; дай, конечно, бог, чтобы ваши пре
дположения в отношении армии оправдались, но имейте в виду, что всякий на
сильственный переворот не может пройти бесследно; что если анархия, о ко
торой вы говорите, перекинется в армию и начальники потеряют авторитет в
ласти. Подумайте, что будет тогда с родиной нашей. В сущности, конечная цел
ь одна Ц ответственное перед народом министерство и есть для сего норма
льный путь для достижения цели Ц в перемене порядка управления государ
ством. Дай бог вам здравия и сил для вашей ответственной работы. Глубоко у
важающий вас Рузский».
«Николай Владимирович, не забудьте, что переворот может быть добровольн
ый и вполне безболезненный для всех, и тогда все кончится в несколько дне
й; одно могу сказать: ни кровопролития, ни ненужных жертв не будет. Я этого
не допущу. Желаю всего лучшего. Родзянко».
«Дай бог, чтобы все было так, как вы говорите. Последнее слово: скажите ваш
е мнение, нужно ли выпускать манифест. Ру з с к и й».
«Я, право, не знаю, как вам отвечать; все зависит от событий, которые летят с
головокружительной быстротой. Родзянко».
«Я получил указание передать в ставку об его напечатании, а посему это и с
делаю, а затем пусть, что будет. Разговор наш доложу государю. Рузский».
«Ничего против этого не имею и даже прошу об этом Родзянко».
Примечание ген. Рузскою: Разговор окончен в 7 1/2 часов (утра), 2тГо марта, и пер
едан в ставку начальнику штаба верховного главнокомандующего, одновре
менно с ведением разговора.
18. Телеграмма Николая II генералу Алексееву.
«Начальнику штаба. Ставка.
1865. Можно объявить представленный манифест
Об образовании ответствен
ного министерства. Ред.
, пометив его Псковом. 1223. Николай. 2 марта, 5 ч. 15 м.».
19. Разговор по прямому проводу генерал-квартирмейстера верховного глав
нокомандующего ген. Лукомского с начальником штаба Северного фронта ге
н. Даниловым. Начало разговора 9 часов, 2 марта 1917 года.
«У аппарата генерал Данилов».
«Здравствуй, Юрий Никифорович, у аппарата Лукомский.
Генерал Алексеев просит сейчас же доложить главнокомандующему, что нео
бходимо разбудить государя и сейчас же доложить ему о разговоре генерал
а Рузского с Родзянко.
Переживаем слишком серьезный момент, когда решается вопрос не одного го
сударя, а всего царствующего дома и России. Генерал Алексеев убедительно
просит безотлагательно это сделать, так как теперь важна каждая минута
и всякие этикеты должны быть отброшены.
Генерал Алексеев просит, по выяснении вопроса, немедленно сообщить офиц
иально и со стороны высших военных властей сделать необходимое сообщен
ие в армии, ибо неизвестность хуже всего и грозит тем, что начнется анархи
я в армии.
Это официально, а теперь прошу тебя доложить от меня генералу Рузскому, ч
то, по моему глубокому убеждению, выбора нет и отречение должно состоять
ся. Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск, и
бо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками, как об э
том вчера уже сообщал вам генерал Клембовский. Если не согласятся, то, вер
оятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским д
етям, а затем начнется междоусобная война, и Россия погибнет под ударами
Германии, и погибнет династия. Мне больно это говорить, но другого выхода
нет. Я буду ждать твоего ответа. Лук омский».
«Генерал Рузский через час будет с докладом у государя и поэтому я не виж
у надобности будить главнокомандующего, который только что, сию минуту,
заснул и через полчаса встанет; выигрыша во времени не будет никакого. Чт
о касается неизвестности, то она, конечно, не только тяжела, но и грозна, од
нако, и ты, и генерал Алексеев отлично знаете характер государя и труднос
ть получить от него определенное решение; вчера, йесь вечер, до глубокой н
очи, прошел в убеждении поступиться в пользу ответственного министерст
ва. Согласие было дано только к 2 час. ночи, но, к глубокому сожалению, оно, ка
к это в сущности и предвидел главнокомандующий, явилось запоздалым; очен
ь осложнила дело посылкаЦ войск генерал-адъютанта Иванова; я убежден, с
ожалею, почти в том, что, несмотря на убедительность речей Николая Владим
ировича и прямоту его, едва что возможно будет получить определенное реш
ение; время безнадежно будет тянуться, вот та тяжелая картина и та драма, к
оторая происходит здесь.
Между тем, исполнительный комитет государственной думы шлет ряд извеще
ний и заявляет, что остановить поток нет никакой возможности. Два часа то
му назад главнокомандующий вынужден был отдать распоряжение о том, чтоб
ы не препятствовали распространению заявлений, которые клонятся к сохр
анению спокойствия среди населения и к приливу продовольственных сред
ств; другого исхода не было.
Много горячих доводов высказал генерал Рузский в разговоре с Родзянко в
пользу оставления во главе государя с ответственным перед народом мини
стерством, но, видимо, время упущено и едва ли возможно рассчитывать на та
кое сохранение.
Вот пока все, что я могу сказать.
Повторяю Ц от доклада генерала Рузского я не жду определенных решени. Д
анилов».
«Дай бог, чтобы генералу Рузскому удалось убедить государя. В его руках т
еперь судьба России и царской семьи. Лукомский».
20. Телеграмма генерала Алексеева на имя главнокомандующих фронтами:
«Его величество находится во Пскове, где изъявил согласие объявить мани
фест итти навстречу народному желанию учредить ответственное перед па
латами министерство, поручив председателю Государственной Думы образо
вать кабинет.
По сообщению этого решения главнокомандующим северного фронта председ
ателю Гос. Думы, последний, в разговоре по аппарату, в три с половиной часа
второго сего марта, ответил, что появление манифеста было бы своевременн
о 27 февраля; в настоящее же время этот акт является запоздалым, что ныне на
ступила одна из страш-ных революций; сдерживать народные страсти трудно
; войска деморализованы. Председателю Гос. Думы хотя и верят, но он опасает
ся, что сдержать народные страсти будет невозможно. Что теперь династиче
ский вопрос поставлен ребром и войну можно продолжать до победоносного
конца лишь при исполнении предъявленных требований относительно отреч
ения от престола в пользу сына при регентстве Михаила Александровича. Об
становка, повидимому, не допускает иного решения, и каждая минута дальне
йших колебаний, повысит только притязания, основанные на том, что сущест
вование армии и работа железных дорог находится фактически в руках петр
оградского временного правительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34