приблизительно
так же обстоит дело и в школе. Если бы принять всерьез вытекающую отсюда свободу
действий, то, по всей вероятности, на другой день все классы пустовали бы. Я
защищаюсь от возникшего, быть может, у вас предположения, что я посту-
Лекция 2. Приемы детского анализа
пила таким образом вследствие незнания или нарочитого пренебрежения правилами
психоаналитической техники. Я полагаю, что я развила лишь в большей степени ос-
новные элементы тех приемов, которыми пользуетесь вы все в отношении к своим
пациентам, не подчеркивая этого. Может быть, я в своей первой лекции несколько
преувеличила разницу между первоначальной ситуацией ребенка и взрослого. Вы
знаете, как скептически мы относимся в первые дни к решению пациента лечиться и
к тому доверею, которое он питает к нам. Мы опасаемся, что можем потерять его
еще до начала анализа, и приобретаем прочную почву для наших действий только
тогда, когда мы вполне уверены в перенесении пациента. В первые дни с помощью
ряда приемов, мало чем отличающихся от длительнь1х и необычных приемов,
применяемых мною у детей, мы действуем на него почти незаметно, так чтоб не было
никаких особых усилий с нашей стороны. Возьмем, например, депрессивного,
меланхоличного пациента. В действительности аналитическая терапия и техника не
предназначены для таких случаев. Но там, где такое лечение предпринимается,
необходим подготовительный период, в течение которого мы будим в пациенте
интерес и мужество, необходимое для аналитической работы, ободряя его и вникая в
его личные потребности. Приведем еще один пример. Как нам известно, правила
психоаналитической техники предостерегают нас не приступать слишком рано к
толкованию сновидений и не знакомить таким образом пациента с его внутренними
процессами, которые еще непонятны для него и которые могут вызвать у него только
протест. Однако, если мы имеем дело с умным, образованным, скептически настроен-
ным больным, страдающим неврозом навязчивости, то нам даже бывает приятно
преподнести ему сразу же в начале лечения особенно красивое и убедительное
толкование сновидения. Этим мы его заинтересовываем, удовлетворяем его высокие
интеллектуальные запросы и, в сущности, делаем то же самое, что и работающий с
детьми аналитик, демонстрирующий маленькому мальчику, что он умеет показывать с
помощью бечевки лучшие фокусы, нежели сам ребенок. Точно также существует ана-
логия в том, что имея дело с капризным и запущенным реоенком, мы становимся на
его сторону и выражаем готовность помочь ему в борьбе с окружающим миром. Мы
показываем также и взрослому невротику, что хотим по-
36
А.Фрейд
мочь ему и поддержать его, и при всех семейных конфликтах мы всегда принимаем
его сторону. Следовательно, и в данном случае мы становимся интересными и полез-
ными для него людьми. Вопрос о влиянии сильной личности и авторитета тоже играет
здесь важную роль. Наблюдение показывает, что в первоначальных стадиях анализа
опытному и пользующемуся всеобщим уважением аналитику гораздо легче удержать
своих пациентов и обеспечить себя от их "бегства", чем молодому начинающему
аналитику. Первому далеко не всегда приходится испытывать на себе во время
первых сеансов стольких проявлений "отрицательного перенесения", проявлений
ненависти и недоверия, как последнему. Мы объясняем себе это различие нео-
пытностью молодого аналитика, недостатком такта в обращении с пациентом, его
поспешностью или слишком большой осторожностью в толкованиях. Однако, я полагаю,
что в данном случае следовало бы принять во внимание чисто внешний момент,
связанный с авторитетом. Пациент спрашивает себя не без основания: что это за
человек, который вдруг претендует на то, чтобы стать таким огромным авторитетом?
Дает ли ему право на это его положение во внешнем мире или отношение к нему
других здоровых людей. Мы не должны трактовать это обязательно как оживление
старых побуждений ненависти; в данном случае мы имеем дело скорее с проявлением
здорового, критического ума, дающего знать о себе перед тем, как пациент по-
падает в ситуацию аналитического перенесения. При такой оценке положения вещей
аналитик, пользующийся известностью и уважением, имеет те же преимущества, что и
работающий с детьми аналитик, который с самого начала является более сильным и
более взрослым, чем его маленький пациент, и который становится сильной
личностью, стоящей вне всякого сомнения, когда ребенок чувствует, что его
родители ставят авторитет аналитика выше своего. Следовательно, основные
элементы такого подготовительного периода лечения, о которых я говорила выше,
имеют место и при анализе взрослых пациентов. Но мне кажется, что я неправильно
формулировала свою мысль. Было бы правильнее сказать: в технике анализа взрослых
людей мы находим еще остатки тех мероприятий, которые оказались необходимыми в
отношении к ребенку. Пределы, в каких мы ими пользуемся, определяются тем,
насколько взрослый пациент, которого мы имеем перед собой, остался еще незрелым
и несамостоятельньш суще-
Лекцчя 2 Приемы детского анализа
37
ством и насколько он, следовательно, приближается в этом отношении к ребенку. До
сих пор речь шла только о подготовительной стадии лечения и о создании
аналитической ситуации. Допустим теперь, что аналитику действительно у далось с
полющью вышеприведенных мероприятий завоевать доверие ребенка, что ребенок
пришел к сознанию своей болезни и, руководствуясь своим собственным решением,
стремится теперь изменить свое состояние. Таким образом, мы стоим перед вторым
вопросом, перед рассмотрением тех приемов, которыми мы располагаем для
собственно аналитической работы с ребенком. В технике анализа взрослых пациентов
мы имеем четыре таких вспомогательных приема. Мы пользуемся, во-первых, всем
тем, что может нам дать сознательное воспоминание пациента, для составления
возможно более подробной истории болезни. Мы пользуемся толкованием сновидений.
Мы перерабатываем и толкуем свободные ассоциации, которые дает нам
анализируемый. И пользуясь, наконец, тол кованием его реакций перенесения, мы
пытаемся проникнуть в те его прежние переживания, которые иным путем не могут
быть переведены в сознание. Вы должны будете в дальнейшем терпеливо подвергнуть
систематическому рассмотрению эти приемы и проверить, могут ли они быть приме-
нены и использованы при детском анализе. Уже при составлении истории болезни на
основании сознательных воспоминаний пациента, мы наталкиваемся на первое
отличие: имея дело со взрослым пациентом, мы стараемся не использовать сведений,
взятых у членов его семьи, а полагаемся исключительно на те сведения, которые он
сам может нам дать. Мы обосновываем это добровольное ограничение тем, что
сведения, полученные от членов семьи больного, в большинстве случаев бывают
ненадежными, неполными, и окраска их обусловливается личной установкой того или
иного члена семьи в отноше нии к больному. Ребенок же может рассказать нам лишь
немногое о своей болезни. Его воспоминания ограничены небольшим периодом
времени, пока на помощь ему не приходит анализ. Он так занят настоящими
переживаниями, что воспоминания о прошедшем бледнеют в сравнении с ними. Кроме
того, он сам не знает, когда начались его отклонения и когда сущность его
личности начала отличаться от личности других детей. Ребенок мало склонен еще
сравнивать себя с другими детьми, у него еще слиш-
38
А. Фрейд
ком мало собственных критериев, по которым он мог бы судить о своей
недостаточности. Таким образом, аналитик, работающий с детьми, фактически
собирает анамнестические сведения у родителей пациента. При этом он учитывает
всевозможные неточности и искажения, обусловленные личными мотивами. Зато в
области толкования сновидений те же приемы, какие прилуняются при анализе
взрослых, остаются в силе для детского анализа. Во время анализа частота
сновидений у ребенка такая же, как и у взрослого. Ясность или непоятность
сновидений зависит как в одном, так и в другом случаях от силы сопротивления.
Тем не менее детские сновидения гораздо легче толковать, хотя они в период
анализа не всегда бывают так просты, как приведенные в "Толковании сновидений"
1) примеры. Мы находим в них все те искажения исполнения желаний, которые
соответствуют более сложной невротической организации маленьких пациентов. Нет
ничего легче, как сделать понятным для ребенка толкование сновидения. Когда он
впервые рассказывает мне сновидение, я говорю ему: "Само сновидениеничего не
может сделать; каждую свою часть оно откуда-нибудь да взяло". Затем я
отправляюсь вместе с ребенком на поиски. Его занимает отыскивание отдельных
элементов сновидения наподобие игры в кубики, и он с большим удовлетворением
следит за тем, в каких ситуациях реальной жизни встречаются отдельные зрительные
и звуковые образы сновидения.-Может быть, это происходит оттого, что ребенок
стоит ближе к сновидениям, чем взрослый человек. Может быть он, отыскивая смысл
в сновидении, потому не удивляется, что раньше никогда не слыша научного мнения
о бессмысленности сновидений. Во всяком случае он гордится удачным толкованием
сновидения. Кроме того, я часто видела, что даже неразвитые дети, оказавшиеся
весьма неподходящими для анализа во всех других пунктах, справлялись с
толкованием сновидений. Два таких анализа я долгое время вела почти ис-
ключительно с помощью сновидений. Но даже в том случае, когда маленький сновидец
не дает нам свободных ассоциаций, часто бывает возможно осуществить толкование
сновидения. Нам гораздо легче изучить ситуацию, в которой находится ребенок,
охватить
I) Проф. З.Фрейд. Толкование сновидений. Изд. "Современные Проблемы ", Москва
1913.
Лекция 2. Приемы детского анализа
39
его переживания: круг лиц, с которыми он приходит в соприкосновение, значительне
меньше, чем у взрослого человека. Мы обычно позволяем себе исполнить для тол-
кования наше собственное значение ситуации взамен отсутствующих свободньис
ассоциаций. Нижеследующие два примера детских сновидений, не представляя собой
ничего нового, явятся для вас наглядной иллюстрацией вышеописанных соотношений.
На пятом месяце анализа десятилетней девочки я подхожу, наконец, к вопросу об ее
онанизме, в котором она сознается с чувством глубокой виновности. При онанизме
она испытывает ощущение сильного жара, и ее отрицательное отношение действиям,
связанным с гениталиями, распространяется также и на эти ощущения. Она начинает
бояться огня, не хочет носить теплого платья. Опасаясь взрыва, она не может
видеть без страха пламени в газовой печи, расположенной в ванной комнате рядом с
ее спальней. Однажды вечером в отсутствии матери няня хочет растопить печь в
ванной.комнате, но не может сама справиться и зовет на помощь старшего брата. Он
тоже ничего не может сделать. Маленькая девочка стоит рядом, и ей кажется, что
она могла бы справиться с этой работой. В следующую ночь ей снится та же самая
ситуация с той лишь разницей, что в сновидении она действительно помогает
растопить печь, но допускает при этом какую-то ошибку, и печь взрывается. В
наказание за это няня держит ее над огнем, так что она должна сгореть. Она
просыпается, испытывает сильный страх, будит тотчас же свою мать, рассказывает
ей свое сновидение и заканчивает свой рассказ предположением (основанным на
своих аналитических познаниях), что это было, вероятно, сновидение, связанное с
мыслями о наказании. Других свободных ассоциаций она не дает. Однако, в данном
случае мне было легко дополнить их. Работа у печки заменяет, очевидно, действия,
связанные с ее собственным телом. Наличие таких же действий она предполагает и у
брата. "Ошибка" в сновидении является выражением ее собственной критики; взрыв
изображает, вероятно, характер ее организма. Няня, предостерегающая ее от
онанизма, имеет таким образом, основание для того, чтобы наказать ее. Два месяца
спустя она видела второе сновидение, связанное с огнем следующего содержания:
"На радиаторе центрального отопления лежат два кирпича разного цвета. Л знаю,
что дом сейчас загорится и испытываю страх.
38
А. Фрейд
ком мало собственных критериев, по которым он мог бы судить о своей
недостаточности. Таким образом, аналитик, работающий с детьми, фактически
собирает анамнестические сведения у родителей пациента. При этом он учитывает
всевозможные неточности и искажения, обусловленные личными мотивами. Зато в
области толкования сновидений те же приемы, какие применяются при анализе
взрослых, остаются в силе для детского анализа. Во время анализа частота
сновидений у ребенка такая же, как и у взрослого. Ясность или непоятность
сновидений зависит как в одном, так и в другом случаях от силы сопротивления.
Тем не менее детские сновидения гораздо легче толковать, хотя они в период
анализа не всегда бывают так просты, как приведенные в "Толковании сновидений"
1) примеры. Мы находим в них все те искажения исполнения желаний, которые
соответствуют более сложной невротической организации маленьких пациентов. Нет
ничего легче, как сделать понятным для ребенка толкование сновидения. Когда он
впервые рассказывает мне сновидение, я говорю ему: "Само сновидениеничего не
может сделать; каждую свою часть оно откуда-нибудь да взяло". Затем я
отправляюсь вместе с ребенком на поиски. Его занимает отыскивание отдельных
элементов сновидения наподобие игры в кубики, и он с большим удовлетворением
следит за тем, в каких ситуациях реальной жизни встречаются отдельные зрительные
и звуковые образы сновидения. Может быть, это происходит оттого, что ребенок
стоит ближе к сновидениям, чем взрослый человек. Может быть он, отыскивая смысл
в сновидении, потому не удивляется, что раньше никогда не слыша научного мнения
о бессмысленности сновидений. Во всяком случае он гордится удачным толкованием
сновидения. Кроме того, я часто видела, что даже неразвитые дети, оказавшиеся
весьма неподходящими для анализа во всех других пунктах, справлялись с
толкованием сновидений. Два таких анализа я долгое время вела почти ис-
ключительно с помощью сновидений. Но даже в том случае, когда маленький сновидец
не дает нам свободньк ассоциаций, часто бывает возможно осуществить толкование
сновидения. Нам гораздо легче изучить ситуацию, в которой находится ребенок,
охватить
I) Проф. З.Фрейд. Толкование сновидений. Изд. "Современные Проблемы ", Москва
1913.
Лекция 2. Приемы детского анализа
39
его переживания: круг лиц, с которыми он приходит в соприкосновение, значительне
меньше, чем у взрослого человека. Мы обычно позволяем себе исполнить для тол-
кования наше собственное значение ситуации взамен отсутствующих свободньтх
ассоциаций. Нижеследующие два примера детских сновидений, не представляя собой
ничего нового, явятся для вас наглядной иллюстрацией вышеописанных соотношений.
На пятом месяце анализа десятилетней девочки я подхожу, наконец, к вопросу об ее
онанизме, в котором она сознается с чувством глубокой виновности. При онанизме
она испытывает ощущение сильного жара, и ее отрицательное отношение действиям,
связанным с гениталиями, распространяется также и на эти ощущения. Она начинает
бояться огня, не хочет носить теплого платья. Опасаясь взрыва, она не может
видеть без страха пламени в газовой печи, расположенной в ванной комнате рядом с
ее спальней. Однажды вечером в отсутствии матери няня хочет растопить печь в
ванной.комнате, но не может сама справиться и зовет на помощь старшего брата. Он
тоже ничего не может сделать. Маленькая девочка стоит рядом, и ей кажется, что
она могла бы справиться с этой работой. В следующую ночь ей снится та же самая
ситуация с той лишь разницей, что в сновидении она действительно помогает
растопить печь, но допускает при этом какую-то ошибку, и печь взрывается. В
наказание за это няня держит ее над огнем, так что она должна сгореть. Она
просыпается, испытывает сильный страх, будит тотчас же свою мать, рассказывает
ей свое сновидение и заканчивает свой рассказ предположением (основанным на
своих аналитических познаниях), что это было, вероятно, сновидение, связанное с
мыслями о наказании. Других свободных ассоциаций она не дает. Однако, в данном
случае мне было легко дополнить их. Работа у печки заменяет, очевидно, действия,
связанные с ее собственным телом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
так же обстоит дело и в школе. Если бы принять всерьез вытекающую отсюда свободу
действий, то, по всей вероятности, на другой день все классы пустовали бы. Я
защищаюсь от возникшего, быть может, у вас предположения, что я посту-
Лекция 2. Приемы детского анализа
пила таким образом вследствие незнания или нарочитого пренебрежения правилами
психоаналитической техники. Я полагаю, что я развила лишь в большей степени ос-
новные элементы тех приемов, которыми пользуетесь вы все в отношении к своим
пациентам, не подчеркивая этого. Может быть, я в своей первой лекции несколько
преувеличила разницу между первоначальной ситуацией ребенка и взрослого. Вы
знаете, как скептически мы относимся в первые дни к решению пациента лечиться и
к тому доверею, которое он питает к нам. Мы опасаемся, что можем потерять его
еще до начала анализа, и приобретаем прочную почву для наших действий только
тогда, когда мы вполне уверены в перенесении пациента. В первые дни с помощью
ряда приемов, мало чем отличающихся от длительнь1х и необычных приемов,
применяемых мною у детей, мы действуем на него почти незаметно, так чтоб не было
никаких особых усилий с нашей стороны. Возьмем, например, депрессивного,
меланхоличного пациента. В действительности аналитическая терапия и техника не
предназначены для таких случаев. Но там, где такое лечение предпринимается,
необходим подготовительный период, в течение которого мы будим в пациенте
интерес и мужество, необходимое для аналитической работы, ободряя его и вникая в
его личные потребности. Приведем еще один пример. Как нам известно, правила
психоаналитической техники предостерегают нас не приступать слишком рано к
толкованию сновидений и не знакомить таким образом пациента с его внутренними
процессами, которые еще непонятны для него и которые могут вызвать у него только
протест. Однако, если мы имеем дело с умным, образованным, скептически настроен-
ным больным, страдающим неврозом навязчивости, то нам даже бывает приятно
преподнести ему сразу же в начале лечения особенно красивое и убедительное
толкование сновидения. Этим мы его заинтересовываем, удовлетворяем его высокие
интеллектуальные запросы и, в сущности, делаем то же самое, что и работающий с
детьми аналитик, демонстрирующий маленькому мальчику, что он умеет показывать с
помощью бечевки лучшие фокусы, нежели сам ребенок. Точно также существует ана-
логия в том, что имея дело с капризным и запущенным реоенком, мы становимся на
его сторону и выражаем готовность помочь ему в борьбе с окружающим миром. Мы
показываем также и взрослому невротику, что хотим по-
36
А.Фрейд
мочь ему и поддержать его, и при всех семейных конфликтах мы всегда принимаем
его сторону. Следовательно, и в данном случае мы становимся интересными и полез-
ными для него людьми. Вопрос о влиянии сильной личности и авторитета тоже играет
здесь важную роль. Наблюдение показывает, что в первоначальных стадиях анализа
опытному и пользующемуся всеобщим уважением аналитику гораздо легче удержать
своих пациентов и обеспечить себя от их "бегства", чем молодому начинающему
аналитику. Первому далеко не всегда приходится испытывать на себе во время
первых сеансов стольких проявлений "отрицательного перенесения", проявлений
ненависти и недоверия, как последнему. Мы объясняем себе это различие нео-
пытностью молодого аналитика, недостатком такта в обращении с пациентом, его
поспешностью или слишком большой осторожностью в толкованиях. Однако, я полагаю,
что в данном случае следовало бы принять во внимание чисто внешний момент,
связанный с авторитетом. Пациент спрашивает себя не без основания: что это за
человек, который вдруг претендует на то, чтобы стать таким огромным авторитетом?
Дает ли ему право на это его положение во внешнем мире или отношение к нему
других здоровых людей. Мы не должны трактовать это обязательно как оживление
старых побуждений ненависти; в данном случае мы имеем дело скорее с проявлением
здорового, критического ума, дающего знать о себе перед тем, как пациент по-
падает в ситуацию аналитического перенесения. При такой оценке положения вещей
аналитик, пользующийся известностью и уважением, имеет те же преимущества, что и
работающий с детьми аналитик, который с самого начала является более сильным и
более взрослым, чем его маленький пациент, и который становится сильной
личностью, стоящей вне всякого сомнения, когда ребенок чувствует, что его
родители ставят авторитет аналитика выше своего. Следовательно, основные
элементы такого подготовительного периода лечения, о которых я говорила выше,
имеют место и при анализе взрослых пациентов. Но мне кажется, что я неправильно
формулировала свою мысль. Было бы правильнее сказать: в технике анализа взрослых
людей мы находим еще остатки тех мероприятий, которые оказались необходимыми в
отношении к ребенку. Пределы, в каких мы ими пользуемся, определяются тем,
насколько взрослый пациент, которого мы имеем перед собой, остался еще незрелым
и несамостоятельньш суще-
Лекцчя 2 Приемы детского анализа
37
ством и насколько он, следовательно, приближается в этом отношении к ребенку. До
сих пор речь шла только о подготовительной стадии лечения и о создании
аналитической ситуации. Допустим теперь, что аналитику действительно у далось с
полющью вышеприведенных мероприятий завоевать доверие ребенка, что ребенок
пришел к сознанию своей болезни и, руководствуясь своим собственным решением,
стремится теперь изменить свое состояние. Таким образом, мы стоим перед вторым
вопросом, перед рассмотрением тех приемов, которыми мы располагаем для
собственно аналитической работы с ребенком. В технике анализа взрослых пациентов
мы имеем четыре таких вспомогательных приема. Мы пользуемся, во-первых, всем
тем, что может нам дать сознательное воспоминание пациента, для составления
возможно более подробной истории болезни. Мы пользуемся толкованием сновидений.
Мы перерабатываем и толкуем свободные ассоциации, которые дает нам
анализируемый. И пользуясь, наконец, тол кованием его реакций перенесения, мы
пытаемся проникнуть в те его прежние переживания, которые иным путем не могут
быть переведены в сознание. Вы должны будете в дальнейшем терпеливо подвергнуть
систематическому рассмотрению эти приемы и проверить, могут ли они быть приме-
нены и использованы при детском анализе. Уже при составлении истории болезни на
основании сознательных воспоминаний пациента, мы наталкиваемся на первое
отличие: имея дело со взрослым пациентом, мы стараемся не использовать сведений,
взятых у членов его семьи, а полагаемся исключительно на те сведения, которые он
сам может нам дать. Мы обосновываем это добровольное ограничение тем, что
сведения, полученные от членов семьи больного, в большинстве случаев бывают
ненадежными, неполными, и окраска их обусловливается личной установкой того или
иного члена семьи в отноше нии к больному. Ребенок же может рассказать нам лишь
немногое о своей болезни. Его воспоминания ограничены небольшим периодом
времени, пока на помощь ему не приходит анализ. Он так занят настоящими
переживаниями, что воспоминания о прошедшем бледнеют в сравнении с ними. Кроме
того, он сам не знает, когда начались его отклонения и когда сущность его
личности начала отличаться от личности других детей. Ребенок мало склонен еще
сравнивать себя с другими детьми, у него еще слиш-
38
А. Фрейд
ком мало собственных критериев, по которым он мог бы судить о своей
недостаточности. Таким образом, аналитик, работающий с детьми, фактически
собирает анамнестические сведения у родителей пациента. При этом он учитывает
всевозможные неточности и искажения, обусловленные личными мотивами. Зато в
области толкования сновидений те же приемы, какие прилуняются при анализе
взрослых, остаются в силе для детского анализа. Во время анализа частота
сновидений у ребенка такая же, как и у взрослого. Ясность или непоятность
сновидений зависит как в одном, так и в другом случаях от силы сопротивления.
Тем не менее детские сновидения гораздо легче толковать, хотя они в период
анализа не всегда бывают так просты, как приведенные в "Толковании сновидений"
1) примеры. Мы находим в них все те искажения исполнения желаний, которые
соответствуют более сложной невротической организации маленьких пациентов. Нет
ничего легче, как сделать понятным для ребенка толкование сновидения. Когда он
впервые рассказывает мне сновидение, я говорю ему: "Само сновидениеничего не
может сделать; каждую свою часть оно откуда-нибудь да взяло". Затем я
отправляюсь вместе с ребенком на поиски. Его занимает отыскивание отдельных
элементов сновидения наподобие игры в кубики, и он с большим удовлетворением
следит за тем, в каких ситуациях реальной жизни встречаются отдельные зрительные
и звуковые образы сновидения.-Может быть, это происходит оттого, что ребенок
стоит ближе к сновидениям, чем взрослый человек. Может быть он, отыскивая смысл
в сновидении, потому не удивляется, что раньше никогда не слыша научного мнения
о бессмысленности сновидений. Во всяком случае он гордится удачным толкованием
сновидения. Кроме того, я часто видела, что даже неразвитые дети, оказавшиеся
весьма неподходящими для анализа во всех других пунктах, справлялись с
толкованием сновидений. Два таких анализа я долгое время вела почти ис-
ключительно с помощью сновидений. Но даже в том случае, когда маленький сновидец
не дает нам свободных ассоциаций, часто бывает возможно осуществить толкование
сновидения. Нам гораздо легче изучить ситуацию, в которой находится ребенок,
охватить
I) Проф. З.Фрейд. Толкование сновидений. Изд. "Современные Проблемы ", Москва
1913.
Лекция 2. Приемы детского анализа
39
его переживания: круг лиц, с которыми он приходит в соприкосновение, значительне
меньше, чем у взрослого человека. Мы обычно позволяем себе исполнить для тол-
кования наше собственное значение ситуации взамен отсутствующих свободньис
ассоциаций. Нижеследующие два примера детских сновидений, не представляя собой
ничего нового, явятся для вас наглядной иллюстрацией вышеописанных соотношений.
На пятом месяце анализа десятилетней девочки я подхожу, наконец, к вопросу об ее
онанизме, в котором она сознается с чувством глубокой виновности. При онанизме
она испытывает ощущение сильного жара, и ее отрицательное отношение действиям,
связанным с гениталиями, распространяется также и на эти ощущения. Она начинает
бояться огня, не хочет носить теплого платья. Опасаясь взрыва, она не может
видеть без страха пламени в газовой печи, расположенной в ванной комнате рядом с
ее спальней. Однажды вечером в отсутствии матери няня хочет растопить печь в
ванной.комнате, но не может сама справиться и зовет на помощь старшего брата. Он
тоже ничего не может сделать. Маленькая девочка стоит рядом, и ей кажется, что
она могла бы справиться с этой работой. В следующую ночь ей снится та же самая
ситуация с той лишь разницей, что в сновидении она действительно помогает
растопить печь, но допускает при этом какую-то ошибку, и печь взрывается. В
наказание за это няня держит ее над огнем, так что она должна сгореть. Она
просыпается, испытывает сильный страх, будит тотчас же свою мать, рассказывает
ей свое сновидение и заканчивает свой рассказ предположением (основанным на
своих аналитических познаниях), что это было, вероятно, сновидение, связанное с
мыслями о наказании. Других свободных ассоциаций она не дает. Однако, в данном
случае мне было легко дополнить их. Работа у печки заменяет, очевидно, действия,
связанные с ее собственным телом. Наличие таких же действий она предполагает и у
брата. "Ошибка" в сновидении является выражением ее собственной критики; взрыв
изображает, вероятно, характер ее организма. Няня, предостерегающая ее от
онанизма, имеет таким образом, основание для того, чтобы наказать ее. Два месяца
спустя она видела второе сновидение, связанное с огнем следующего содержания:
"На радиаторе центрального отопления лежат два кирпича разного цвета. Л знаю,
что дом сейчас загорится и испытываю страх.
38
А. Фрейд
ком мало собственных критериев, по которым он мог бы судить о своей
недостаточности. Таким образом, аналитик, работающий с детьми, фактически
собирает анамнестические сведения у родителей пациента. При этом он учитывает
всевозможные неточности и искажения, обусловленные личными мотивами. Зато в
области толкования сновидений те же приемы, какие применяются при анализе
взрослых, остаются в силе для детского анализа. Во время анализа частота
сновидений у ребенка такая же, как и у взрослого. Ясность или непоятность
сновидений зависит как в одном, так и в другом случаях от силы сопротивления.
Тем не менее детские сновидения гораздо легче толковать, хотя они в период
анализа не всегда бывают так просты, как приведенные в "Толковании сновидений"
1) примеры. Мы находим в них все те искажения исполнения желаний, которые
соответствуют более сложной невротической организации маленьких пациентов. Нет
ничего легче, как сделать понятным для ребенка толкование сновидения. Когда он
впервые рассказывает мне сновидение, я говорю ему: "Само сновидениеничего не
может сделать; каждую свою часть оно откуда-нибудь да взяло". Затем я
отправляюсь вместе с ребенком на поиски. Его занимает отыскивание отдельных
элементов сновидения наподобие игры в кубики, и он с большим удовлетворением
следит за тем, в каких ситуациях реальной жизни встречаются отдельные зрительные
и звуковые образы сновидения. Может быть, это происходит оттого, что ребенок
стоит ближе к сновидениям, чем взрослый человек. Может быть он, отыскивая смысл
в сновидении, потому не удивляется, что раньше никогда не слыша научного мнения
о бессмысленности сновидений. Во всяком случае он гордится удачным толкованием
сновидения. Кроме того, я часто видела, что даже неразвитые дети, оказавшиеся
весьма неподходящими для анализа во всех других пунктах, справлялись с
толкованием сновидений. Два таких анализа я долгое время вела почти ис-
ключительно с помощью сновидений. Но даже в том случае, когда маленький сновидец
не дает нам свободньк ассоциаций, часто бывает возможно осуществить толкование
сновидения. Нам гораздо легче изучить ситуацию, в которой находится ребенок,
охватить
I) Проф. З.Фрейд. Толкование сновидений. Изд. "Современные Проблемы ", Москва
1913.
Лекция 2. Приемы детского анализа
39
его переживания: круг лиц, с которыми он приходит в соприкосновение, значительне
меньше, чем у взрослого человека. Мы обычно позволяем себе исполнить для тол-
кования наше собственное значение ситуации взамен отсутствующих свободньтх
ассоциаций. Нижеследующие два примера детских сновидений, не представляя собой
ничего нового, явятся для вас наглядной иллюстрацией вышеописанных соотношений.
На пятом месяце анализа десятилетней девочки я подхожу, наконец, к вопросу об ее
онанизме, в котором она сознается с чувством глубокой виновности. При онанизме
она испытывает ощущение сильного жара, и ее отрицательное отношение действиям,
связанным с гениталиями, распространяется также и на эти ощущения. Она начинает
бояться огня, не хочет носить теплого платья. Опасаясь взрыва, она не может
видеть без страха пламени в газовой печи, расположенной в ванной комнате рядом с
ее спальней. Однажды вечером в отсутствии матери няня хочет растопить печь в
ванной.комнате, но не может сама справиться и зовет на помощь старшего брата. Он
тоже ничего не может сделать. Маленькая девочка стоит рядом, и ей кажется, что
она могла бы справиться с этой работой. В следующую ночь ей снится та же самая
ситуация с той лишь разницей, что в сновидении она действительно помогает
растопить печь, но допускает при этом какую-то ошибку, и печь взрывается. В
наказание за это няня держит ее над огнем, так что она должна сгореть. Она
просыпается, испытывает сильный страх, будит тотчас же свою мать, рассказывает
ей свое сновидение и заканчивает свой рассказ предположением (основанным на
своих аналитических познаниях), что это было, вероятно, сновидение, связанное с
мыслями о наказании. Других свободных ассоциаций она не дает. Однако, в данном
случае мне было легко дополнить их. Работа у печки заменяет, очевидно, действия,
связанные с ее собственным телом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67