Однако возможное другое понимание подобного темного места, как правило, указывается в примечании. Несмотря на то, что уже во II в. до н. э. «Книга Экклесиаст» читалась и изучилась наряду с другими библейскими книгами, а к концу I в. н. э. вошла в окончательный библейский канон, все же и после этого в иудейской среде раздавались голоса сомнения в боговдохновенности этой книги. Причиной этому был не ее скептицизм по отношению к вере в загробную жизнь и воздаяние, так поражавший позднейших читателей, возросших в христианской традиции,– вера в загробную жизнь в первоначальной иудейской религии не играла роли,– и не сомнения в ее авторстве,– их не было,– а ее мнимая противоречивость,– впечатление, складывавшееся из-за темноты и двусмысленности многих выражений. На этом основании некоторые богословы считали, что «Книга Экклесиаст» выражает мнение только самого Соломона, а не бога. В действительности она не отрицает бытия бога–притом единого бога,– но это бог грозный, страшный, безразличный к человеческим страданиям и действующий по непонятным человеку, собственным, далеким от мира людей побуждениям. Его надо бояться, на его милость можно надеяться, но нельзя рассчитывать на его награду за какие бы то ни было дела или помыслы: если человеку следует быть мудрым и благочестивым, то не потому, что это повлечет награду от бога, а потому лишь, что разумное обращение с силами общества и природы – и в том числе и с главной силой – божеством,– скорее предохранит от бедствий, нем неразумное; однако удача, благополучие, счастье – это произвольный дар божества, которое может его и не даровать, несмотря на мудрость и благочестие человека. Поэтому надо, пока возможно, радоваться жизни и своему повседневному делу, предоставив божеству, как року, решать остальное. «Книга Экклесиаст» вобрала большую традицию древневосточного мудрствования: на это указывают почти дословные совпадения с «Эпосом о Гильгамеше» и рядом египетских поучений; вероятно, это – не результат прямого знакомства с вавилонскими и египетскими поучениями, а результат их восприятия общей для всего Ближнего Востока традицией. Неразвитость философской и вообще абстрактной терминологии в литературе древневосточных мудрецов (например, неразличение понятий «хороший», «добрый», «приятный», «счастливый» и многих других) делает перевод «Экклесиаста» на современные языки делом весьма трудным и никогда не свободным от субъективности. Как и другие произведения ораторского искусства Древнего Востока, «Книга Экклесиаст» написана для ритмизованного произнесения; текст делится на стихи (Они не совпадают о делением на библейские «стихи», обозначенные нумерацией и восходящие к гораздо более поздней рукописной традиция (ср. у нас нумерацию на полях)) – или из двух-трех стоп с двумя-тремя логическими ударениями, или из четырех стоп с цезурой после второй стопы, либо из пяти или шести стоп (с двумя цезурами или с одной). Короткие стихи обычно стоят в паузе.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73