Тынянов называл этот феномен
поэтической речи <знаком единства>). Кроме того, возможно и
противоположное явление - выражение одной скрытой мысли
в нескольких явных элементах. Сгущение и смещение являются
основными <приемами> работы сновидения, однако, существуют
и другие. Фрейд описывал такие, как драматизация (превраще-
ние содержания в ситуацию), наглядная переработка (перевод
на язык образов), интеллектуальная рационализация (стремле-
ние сделать сновидение более понятным) и некоторые другие.
Сновидение обладает своей особой логикой и особым языком,
на который переводится язык и логика обычного рассудка.
Отношения подобия, общности, причинной зависимости и т.п.
выражаются в сновидении на языке образов, их последователь-
ностей и взаимопревращений. Сновидение не знает слова <нет>
и одна часть может быть превращена в свою полную противо-
положность. Зачастую желание реализуется в сновидении по
контрасту, с точностью наоборот>. Точно так же сновидение
не выражает альтернативу <или - или>, заменяя ее связкой
"и"> (т.е. противопоставляемые элементы могут быть совмещены
в одном выражении или представлены последовательно). Особое
место в системе Фрейда занимает символическая трактовка
сновидений. Она подразумевает придание какому-либо типич-
ному образу сновидения фиксированного значения, независимо
от индивидуальных особенностей видевшего сон. Столкнувшись
с повторяемостью ряда образов и сюжетов сновидений, Фрейд
попытался дать им однозначное истолкование через выражен-
ные в них сексуальные желания. Так, подъем по лестнице или
полет должен был символизировать половой акт, стол-кровать,
женская туфля - половой орган и т.д. Подобное толкование,
ставшее той самой <крайностью> психоанализа, которая запо-
минается легче всего и объясняет очень мало, имело под собой
несколько оснований. Во-первых, как уже говорилось, необхо-
димо был объяснить появление типических образов в сновиде-
ниях. Во-вторых, в исследованиях неврозов Фрейд пришел к
выводу об их сексуальной этиологии, что привело к построению
теории либидо (о чем мы еще скажем ниже). И, в-третьих,
необходимо было преодолеть ряд трудностей практической
работы. На разных этапах своего творчество автор психоанализа
больше или меньше внимания отдавал символической интерпре-
тации, однако и в первых работах о сновидении и в последних
он всячески ограничивал ее притязания в частности, прибегать
к ней Фрейд считал возможным лишь в случае затрудненности
доступа к свободным ассоциациям пациента. Понимая символ
более узко. чем некоторые из его последователей (например,
К.Г. Юнг), т.е. сводя его .лишь к одному ряду значений -
сексуально-либидинозному и, позднее, деструктивному, он, вме-
сте с тем, не расширял и области приложения символического
толкования.
Концепция сновидений является моделью психоаналитиче-
ского учения во многих отношениях. В следующих разделах мы
увидим, какую роль она сыграла в выработке специфического
аналитического метода и в метапсихологических определениях
психической реальности. Здесь же необходимо отметить прак-
тическую направленность толкования сновидений. Являясь и по
генезису, и по замыслу терапевтической процедурой, толкова-
ние дает возможность увидеть работу особой логики <практи-
ческого рассуждения>. Она осуществляется в многообразных
пересечениях и взаимоопределениях с логикой чисто <познава-
тельной>, направленной на выявление конечной истины о ре-
альном <положении дел>. Но общую рамку <работы аналитика>
задает именно практический интерес терапии, Обнаруживаемая
истина должна лечить, вызывать терапевтические изменения и
это не <конечная задача>, а ее внутреннее определение. Оно
требует включения всех получаемых знаний в индивидуализи-
рованный контекст, учета сущностной неоднозначности извле-
каемого смысла психических явлений, его определяющего вли-
яния на всю сознательную жизнь. <Иерархия желаний>, удов-
летворению которых служит сновидение, выстраивается следу-
ющим образом: от самого общего <желания спать>, не реагируя
на раздражители (теория сновидений), к <либидинозным жела-
ниям>, так или иначе присутствующим на заднем плане психи-
ческой жизни (теория либидо), затем к <инфантильным жела-
ниям>, возрождающимся из забвения во сне (здесь сочетаются
общие всем людям и сугубо личные биографические реалии) и,
наконец, к желаниям, провоцируемым актуальной ситуацией,
вплоть до ситуации лечения (так многие сновидения своих слу-
шателей и пациентов Фрейд объяснял желанием опровергнуть
теорию <осуществления желания>). Для психоанализа как <ка-
узальной терапии (т.е. нацеленной все же на устранение причин
невротических конфликтов, а не симптомов) характерно особое
внимание к <средней> части этого ряда - инфантильным же-
ланиям. В связи с этим достижение терапевтического эффекта
как бы отодвигается, он может наступить лишь в результате
глубокой перестройки личности (Фрейд требовал от пациентов
отказаться от принятия важных решений на период проведения
лечения). Если учесть сроки проведения терапии - обычный
частоте сеансов свыше трех раз в
срок около трех лет при
неделю, - становится ясным, как далеко нужно отвлечься от
реальности, чтобы в нее вернуться. Практическая <эффектив-
ность> психоанализа достигается в результате организации труд-
нейшей практики перестройки собственной психики, собствен-
но психологической практики, которая, в свою очередь, тесно
переплетается с поиском истины о самом себе (собственно
психологической истины, разумеется).
В этих чертах аналитической терапии заключены ее значи-
тельные трудности и даже опасности. Так Р, Гринсон, автор
фундаментального учебника по психоаналитической терапии,
говорит о том, что до конца понять ее, что значит почувствовать
на себе ее действенность, может только излечившийся от не-
вроза с помощью анализа человек. А Ф. Виттельс даже предуп-
реждает, что углубление в анализ собственного бессознатель-
ного без крайней нужды может быть опасным. В качестве
примеров этого он вспоминает череду имен первых аналитиков,
добровольно простившихся с жизнью. Спуск в подземелья
своей души - предприятие чреватое многими неожиданностя-
ми. Но, как говорил Фрейд, может быть попутно мы чему-нибудь
научимся? Во всяком случает научиться психоанализу иначе
нельзя.
Однако, если процесс подготовки психотерапевтов-аналити-
ков на сегодняшний день устоялся (как правило, они проходят
многолетнюю подготовку в чисто психоаналитических институ-
тах, наряду с изучением теории проходя курс обучающего
анализа у опытного терапевта), то определение целей терапии
до сих пор вызывает споры. Ясно, что для учения, ориентиро-
ванного на практическое осмысление собственных положений,
эти цели должны иметь первостепенное значение, и чуть ниже
мы увидим, как строилась собственно медицинская теория пси-
хоанализа. В более же общем плане наиболее классической
формулировкой задач терапии считается <усиление функции Я>,
принятая в американской эго-психологии. Усиление Я призвано
примирить импульсы ОНО с требованиями реальности, интег-
рировать личность в единое целое. Другие же психоаналитики
склонны ориентироваться на раннюю <топическую> схему
фрейда (сознательное - предсознательное - бессознательное)
и подчеркивать иллюзорный, <воображаемый> характер Я, С
этой точки зрения Я является социально детерминированным
образом себя, который изначально раскалывает субъекта. От-
ношения индивидуальной психики с порядком культуры здесь
понимаются как внутренне и неизбывно противоречивые и осоз-
нанно отказывающиеся и от целей адаптации, и от иллюзии
безконфликтной интеграции личности. Так или иначе, оба этих
подхода коренятся в самых истоках фрейдовской мысли.
Разработка теории сновидения и техники толкования позво-
ляли Фрейду приблизиться к пониманию истоков невротических
нарушений, создать метод их исследования и терапии, В свою
очередь, именно внимание <к форме и содержанию> невроти-
ческих симптомов, процедура их смыслового толкования давала
возможность подойти к теории бессознательного, <...Возмож-
ность придать смысл невротическим симптомам благодаря ана-
литическому толкованию является неопровержимым доказа-
тельством существования - или, если угодно, необходимости
предположения - бессознательных душевных процессов>, -
говорил Фрейд в 1915 году (146, с. 177). К учению о бессоз-
нательном мы обратимся в следующих разделах, сейчас же
вернемся к фрейдовскому пониманию неврозов и их терапии.
Модельными для психоанализа стали такие патологии, как ис-
терия и невроз навязчивых состояний. В них наиболее отчетливо
прослеживались те закономерности, которые психоанализ счи-
тал основными для возникновения любого психического нару-
шения - вытеснение и навязчивое повторение. Двигаясь от
внешних психических проявлений к скрытому смыслу, от на-
стоящего к прошлому, психоаналитическое исследование обна-
ружило истоки невротических феноменов в раннем детстве
человека, его давно забытой <предыстории>. Период от 2 до 4
лет, по Фрейду, характеризуется особой восприимчивостью
ребенка и бурным расцветом <инфантильной сексуальности>. В
постулировании последней и видели часто особую провокаци-
онность и <неприличность> фрейдовской теории. Автор психо-
анализа расширил понятие сексуальности за пределы се чисто
<генитальной> формы, с которой имеет дело взрослый человек.
Ребенок, считал он, отнюдь не лишен сексуальных стремлений
и удовольствия, напротив, он гораздо больше живет под их
властью, чем взрослый. Все его действия, начиная с поиска
материнской груди и заканчивая играми, подчинены поиску
удовольствия. Однако уже в этом возрасте ребенок сталкива-
ется с различными преградами на пути удовлетворения своих
потребностей. Социальные запреты, вводимые родительским
воспитанием, требования реальности, не дающей возможности
немедленно осуществить свое желание, - все это приводит к
необходимости откладывать и тормозить свои стремления. В
связи с этим развиваются различные конфликты, психологиче-
ские травмы, которые при определенных обстоятельствах при-
водят к развитию невроза. Характерно, что эти <травмы> зако-
номерно происходят в жизни любого человека, через их пре-
одоление осуществляется его развитие. Но при определенном
стечении обстоятельств они могут привести либо к последую-
щему изменению Я, формированию определенных черт харак-
тера, либо к образованию невротических симптомов. В полной
мере они проявляются по прошествии долгого латентного пери-
ода, характеризующегося замиранием сексуальной активности.
Таким образом, сексуальная жизнь человека имеет, по Фрейду,
<двойное начало>, которое детерминирует и развитие неврозов.
Одним из наиболее общераспространенных и известных кон-
фликтов, выделенным психоанализом в индивидуальной истории
человека, является т.н. <комплекс Эдипа>, Заключается он в
рано проявляющемся эротическом отношении ребенка к своей
матери и амбивалентном отношении любви-ненависти к отцу,
как сопернику в борьбе за нее (первоначально выделенный для
ребенка мужского пола, этот комплекс был впоследствии мо-
дифицирован и для женского <варианта> - как <комплекс
Электры>). Фрейд считал, что греческий миф о царе Эдипе, в
неведении убившем своего отца и женившемся на матери, яв-
ляется аналогичной сновидению реализацией бессознательного
желания человека. Точно так же последовавшее за выяснением
истины самоослепление Эдипа символизирует присущее чело-
веку чувство вины за свои желания, происходящее из страха
отцовского наказания. Видимая необычность такого понимания
отношений ребенка к своим родителям имеет за собой серьез-
ную традицию. Еще в античности история Эдипа рассматрива-
лась как <парадигма>, модель поведения человека, преступив-
шего все культурные законы (брак с матерью или сестрой был
в ходу у греческих и римских тиранов) (3). А в ХУШ веке Дени
Дидро писал: <Если бы маленький дикарь, предоставленный
самому себе, сохранил все свое неразумие, а с глупостью
грудного младенца еще соединил в себе бурные страсти трид-
цатилетнего мужчины, он свернул бы шею отцу и обесчестил
бы свою мать> (52, с. 116). Впоследствии и сам Фреид применял
структуру эдипового комплекса для объяснения развития всей
человеческой культуры (впервые в книге <Тотем и табу> в 1912
году), но исходно она была достоянием терапевтической прак-
тики. Психологическая работа выявляла за явными невротиче-
скими феноменами их укорененность и детских переживаниях
и комплексах. Неизжитые по каким-либо причинам, они посто-
янно требуют своего разрешения и получают (то к навязчивых
и непонятных для сознания симптомах. Некотролируемые дей-
ствия, мысли, чувства, телесные недомогания являются лишь
неудачными и бесконечно повторяющимися попытками изжива-
ния прошлых травм. Выведение же их и сознание из бессозна-
тельного, в настоящее из прошлого, дает возможность реального
преодоления конфликта, овладения своей психикой.
Несмотря на то, что структуры типа эдипового комплекса
являются общими всем людям, их индивидуальные проявления
бесконечно разнообразны. Так или иначе психоаналитическое
исследование всегда превращалось у Фрейда в глубоко индиви-
дуализированный анализ маленького Ганса, президента Шребе-
ра, Вудро Вильсона, Леонардо да Винчи и т.д.. Если исследования
исторических лиц или вымышленных персонажей иногда и гре-
шили схематизацией и <приведением к общему>, то психотера-
певтическая работа по необходимости протекала как уникальное
исследование особенного случая. Поэтому-то Фрейд и говорил,
6 5
что практическому психоанализу можно обучать только так, как
и игре в III ахматы, где описанию поддаются только начало и
финал партии. Все остальное можно понять, лишь обращаясь к
примерам партий прославленных гроссмейстеров. Такими об-
разцами и могут служить ставшие для психоанализа традицион-
ными различные интерпретации классических случаев. Так, к
шизофрения Шребера обращались вслед за Фрейдом, Юнг,
Лакан, Клейми Гаттари и Делез, каждый со своей особой позиции.
Еще более широкие переосмысления получили фрейдовские
анализы Гамлета, Достоевского и т.д.
Появление подобных альтернативных интерпретаций каждый
раз ставили перед психоанализом проблему критериев истинно-
сти его результатов. Слишком очевидной становилась ее зави-
симость от положений и инструментов исследования той или
иной концепции, личности се автора и основного предмета его
исследований (так, М. Клейн главное внимание уделила иссле-
дованиям не истерии, а шизофрении и, как следствие, развила
отличный от фрейдовского вариант аналитической теории). В
применении к практике Фрейд всегда настаивал на таком кри-
терии, как эффективность лечения. Однако, мы уже знаем, что
и на этой почве впоследствии психоанализ подвергался серьез-
ной критике. И все же последняя не замечает очень сущест-
венной черты психоаналитической терапии. Часто психоанализ
обвиняли в том, что закономерности психопатологии он перенес
на психологию здорового человека и всю культуру. Но гораздо
важнее то, что при этом сами психопатологические феномены
стали рассматриваться как вполне нормальные и осмысленные,
к ним стало возможным применять не чисто медицинские ме-
тоды понимания. если каждый из нас <невротик> во сне или в
детстве, то каждый невротик, в какой-то мере, нормален, его
необъяснимое поведение имеет свой смысл и несет элемент
истины. Именно так подходил Фрейд и к анализу шизофрени-
ческого бреда, и к переживаниям меланхолика (170 и 151).
Грань междУ нормой и патологией была разрушена им с двух
сторон: то, что считалось патологией, было признано нормаль-
ным и обнаружилось в жизни каждого человека (бессознатель-
ные психические проявления, отклонения сексуального влече
ния и т.п.), а то, что называли <нормальной симуляцией> (исте"
рию), подлежало лечению. Естественно, при таком подходе
критерии эффективности становились столь же подвижными,
сколь и критерии истинности. Больше того, они взаимопересе-
кались, перетекая друг в друга и друг друга опровергая. Разница
между психоаналитическим самопознанием, стремлением к ис-
тине во что бы то ни стало, невзирая на все <нормально-тера-
певтические> последствия, и психоаналитическим лечением,
требованием эффективного облегчения душевных страданий
другого человека и своих собственных, - оказывалась чисто
количественной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36